Звезда тёмного неба

       Утро в томительном ожидании проходило для малышки Марлен слишком долго. Ей нужно было дождаться двенадцати, и тогда бы она увидела своих будущих родителей, вот только минуты тянулись невыносимо, а сон пропал у неё ещё в шесть утра, когда за окном было темно. В приюте уже становилось прохладно в такое время года, из-за чего ей пришлось заглянуть в свой маленький шкафчик и попытаться найти что-то теплое.       Из небольшого количества вещей, выбор пал на старый, тёплый свитер. Он был подарен ей прошлой приемной матерью и вызывал неприятные воспоминания. Сидя в комнате одна, Марлен расправила вязанную одежку и взглянула на нее. Узоры на нем и запах, все напоминало о прошлой семье и от этого становилось тоскливо на душе. Малышка смяла в руках свитер, и небрежно закинула его обратно, в шкаф. Нет, его надевать она больше не станет. Ту одежду ей связала мамашка-предательница, которая когда-то клялась в любви к крохе, а потом отправила её туда же, откуда взяла.       — И все повторяется… — вздохнула она, и рухнула на кровать. Поджала колени к груди и прикрыла ноги одеяльцем, чтобы хоть немного согреться. В этот раз не зашмыгала, держалась как могла, пусть слезы и готовы были вылиться ручьем из глаз.       Начала вспоминать последний разговор с Эрсель… Её подавленный и расстроенный вид, глаза, полные вины. Письмо Леви тоже вспомнила, его слова о том, что всё случайно и жена очень сожалеет о поступке. Тяжело вздохнула, глядя на второй этаж кровати над своей.       — Может… Может тетя Эрсель и впрямь не со зла? — прошептала она, сжав руки в кулаки. Но на душе по прежнему было больно. Марлен знала — любила её ужасно, привязалась к ней за это время и даже иногда ненароком называла мамой, потом прикрывая рот ладонью и желая вид, что ничего не случилось. И для себя она считала Эрсель хорошей, прекрасной матерью, как и сварливого дядьку Леви чудесным отцом для себя.       Марлен понимала всегда, что взрослый мир сложен для неё пока что, и возможно, ей не понять всех проблем и тараканов в голове взрослых, но она пыталась. Даже не было мягкой игрушки, чтобы обнять её и почувствовать, что она не одна… Повернулась на бок, прикрыла глаза, уже не впервые грезя о хорошей жизни с любящими родителями…       И открыла она их не скоро. Распахнула серые глазки внезапно, когда одна из девчонок в комнате воскликнула, играя с другими. Марлен тяжело задышала и заметалась по кровати, пока соседки недоумевающе на нее смотрели.       — Чего это она… Кошмар приснился? — склонив голову на бок, спросила рыжая девчонка и отложила в сторону железный паровозик.       — Говорят, к ней сегодня должны прити новые родители и подписать часть документов, а потом забрать её, — прошептала ей на ухо другая, с вздернутым носом. Собеседница только удивленно похлопала глазами, а потом, завыв, растеклась по полу:       — Ну почему не яяяя… Каждый раз кого-то забирают, а на меня никакого внимания! Я ведь будущая актриса, неужто таких особенных не хотят брать?       — Заберут тебя ещё когда-нибудь, мамок на свете знаешь сколько? А я побежала, пожелайте мне удачи, девочки, — похлопала её по плечу Марлен, напоследок поправила подол серого платья, и собравшись с силами, убежала из комнаты. Девочки только взглянули ей вслед и продолжили играть с паровозиком, обсуждая произошедшее.

***

      — Эй, не мешайся под ногами, не видишь что-ли, я к родителям бегу! — возмущалась Марлен, когда медлительный мальчишка попался ей на лестнице. Летела как угорелая, не боясь упасть и полететь носом со старой, скрипучей лестницы.       — Так уже присвоила нас, нахалка, — саркастично усмехнулся кто-то, поймав её за плечо в лестничном пролете. Малышка подняла радостный взгляд и в мужчине над собой признала бывшего капитана Разведки. И тут же, без раздумий, накинулась его обнимать, прижалась по крепче, пусть пальто того и было мокрым от снега.       — Ну-ну, прекращай разводить сопли.       — Вы ведь пришли подписать документы? Вы меня заберёте? — не могла нарадоваться она, вся сияла от счастья и был бы хвост, точно бы виляла им.       — Заберём. Эрсель… — Леви похлопал малышку по плечу и перевёл взгляд на встревоженную жену, — Поговорите, пока что. А я всё решу с директором.       Эрсель только кратко кивнула в ответ. Недосказанность между ними до сих пор ощущалась и это не беспокоило не меньше, чем злая Марлен, стоящая рядом. Мелкая кинула на неё обиженный взгляд и не спеша, будто бы показывая, что нужно идти за ней, спустилась по лестнице к одной из лавок. Эрсель поспешила следом, и усевшись по удобнее, ласково начала:       — Марлен… Я знаю, ты ещё обижаешься…       — Конечно же обижаюсь. Я ведь вам доверяла, а вы… И пусть это было по ошибке, но мне то обидно! — прервала её дрожащим голосом Марлен и сжала руки в кулаки от подступившей обиды и злости. Девушка рядом огорчённо вздохнула, с любовью и лаской глядя на нее, но тронуть не решилась. Не стоило.       — Я понимаю, как тебе тяжело. Ты когда-то уже обожглась и тут я убила в тебе всю надежду на хорошее будущее, вновь разочаровала. Ох, Марлен, милая, я знаю, как тебе обидно и мне очень жаль, что я поступила так. Я была дурой… Надумала себе всяких глупостей и поступила не по взрослому. Эти проблемы не должны были касаться тебя и мне нужно было лучше подумать. Прости. Правда, прости меня, я очень виновата перед тобой, — Эрсель говорила не спеша, от чистого сердца, присев на корточки напротив чуть ли не плачущей девочки и положила одну из ладоней ей на коленку. А потом, также не спеша продолжила:       — А Леви… Леви просто беспокоился, что не станет для тебя хорошим отцом. Он вояка, у него толком не было примера хоть какого-то отца и для него все это… Очень сложно. Мы все еще учимся жить вне войны, пусть это и тяжело даётся временами. Он любит тебя и хочет забрать, просто боялся, что будет плохим отцом для тебя. Ещё раз, прости, Марлен. Это тебе. В прошлые разы… Я заметила, что у тебя очень мало именно своих игрушек, и решила связать тебе его.       Марлен открыла красные от поступивших слез глаза и посмотрела на Эрсель, сидящую перед ней. А она… Она одаривала её тёплым взглядом, полным любви. Мелкой казалось, что на неё уже давно не смотрели так. Она и по забыла то чувство, которое по сути должно было быть с ней всё детство… И на сердце стало так тепло, даже горячо, и приятное умиротворение растеклось по всему телу. Эрсель протягивала ей вязанного барашка, с повязанным на шее шарфом и глазами-пуговицами. Чистенький, аккуратно связанный. Таких в их приюте не было… Не тронутых ещё. Девочка послушно приняла игрушку и принялась её разглядывать.       — Назову его Пряником, — хихикнула она и прижала игрушку к себе.       — Я рада, что тебе нравится, — Эрсель похлопала её по коленке напоследок, а потом уселась рядом. Марлен неуверенно потянулась к ней, обняла, и девушка, почуяв её желание приластиться, прижала по крепче в ответ, гладя по голове.       — Я на тебя уже не злюсь… Леви мне всё объяснил в письме, я поняла, мам, — прошептала Марлен, вдыхая её приятный аромат персиков, но почти тут же дрогнула, прокрутив в голове последнее слово, — точнее… Эрсель.       — Можешь называть меня мамой, если хочешь. Это… Очень мило. Да и тем более, что скоро мы удочерим тебя и точно сможешь это делать, — Эрсель чуть отодвинула её, взяв за плечи и улыбаясь. Девочка заулыбалась в ответ и показалась дырка в ряде зубов.       — Ох, Марлен, что с твоим зубом?! — рыжая тут же встревожилась не на шутку, и взяв девочку за щеки, начала осматривать щель.       — Да ладно, всего лишь немного подралась… Он и так был молочный и уже шатался.       — Какой кошмар… — только начала Эрсель, как вдруг со стороны лестницы послышался родной, серьезный тон:       — Ведьма, теперь ты. Подпишешь пару документов, — кивнул он в сторону второго этажа, на что Эрсель кратко согласилась, и потрепав малышку по волосам, поспешила к кабинету директора.       Марлен же не дурочка, дождалась, пока будущая мать окончательно уйдет и тихо спросила у Леви:       — Вы ещё не помирились?       — В процессе. Не беспокойся, к твоему приезду всё решится, — он решился сесть рядом, только когда девчонка похлопала по пустому месту на лавке. Оглянул её, а она с не меньшим интересом, чем до этого, любовалась игрушкой.       — Странные вы, взрослые. А смотри, какого барашка мне связала мама! Милый, да?       Леви принял барашка в свои руки и немного покрутил в руках. Так вот над чем жена билась почти всю ночь в гостиной, стуча спицами. Мысленно оценил проделанную работу, и вернув игрушку, переспросил:       — Мама?       — Она разрешила так себя называть. А еще… Мы с ней поговорили и немного обсудили тебя.       — И что же вы говорили обо мне? — расслабился на лавке Леви, наблюдая за бегающей ребятней. Так шумели, так кричали… Благо, их Марлен была вполне спокойной девочкой. Голова уже гудела от шума вокруг.       — Она сказала, что ты сомневался, что будешь хорошим отцом для меня… Но знаешь, ты может и ворчливый, но для меня самый лучший папа который мог бы быть… Ни мой родной, ни приемный не были такими как ты! Так что, даже не сомневайся, я считаю тебя крутым отцом, — засмеялась Марлен и уже более уверенно, чем Эрсель, обняла его крепко-крепко, положив голову на его плечо.       А Леви сидел в ступоре пару минут. Он, без примера нормальной семьи и отца, ничего не знающий об этом и воевавший столько времени, был для неё хорошим отцом?.. Не верилось. Что-то внутри ёкнуло и он опустил взгляд на неё, счастливую и радостную. Ещё не мог принять того факта, что пару дней — и станет отцом.       — Славно… — устало прошептал он, и на душе было так хорошо. При обнял её в ответ, поправил выпавшую прядь растрепанных волос, — Твои волосы точно нужно будет привести в порядок.       — Ага. Я в последний раз их очень коряво постригла… А у меня будет своя комната? — вдруг резво спросила она, склонив голову на бок. Так хитро, но по доброму улыбалась ему, а с двумя низкими, короткими хвостиками вызвала у него давние воспоминания…       Леви вспомнил ту рыжую девчонку из подземного города. Тоже бойкую, резвую, активную и вечно веселую. На момент, даже увидел её в Марлен, пока она ничего не подозревала. Кожу пробрал мелкий холодок и волна воспоминаний вырвала его из реальности на пару секунд, затащив обратно, в подземный город. Аккерман нахмурился, чтобы прити в себя. И всё же… Она была похожа на Изабель характером. Может, он невольно видел в ней подругу юности и оттого так близился к малышке.       — Будет. С сегодняшнего дня начнем обустраивать её. Убраться бы там, как следует… — призадумался Леви то ли о делах, которые их ждут, то ли о Изабель. Но долго ему размышлять не дали — через пару секунду с лестницы спустилась Эрсель, широко улыбаясь.       — Директор сказал, что через четыре дня оформит все документы. Нам нужно будет всего-лишь подписать ещё парочку и мы заберём Марлен в тот же день, — радовалась она, спустившись к мужу и полюбившейся девчонке. Марлен быстро набросилась на неё с объятиями, чуть ли не роняя.       — Эй, по осторожнее, — не серьезно сделал ей замечание Леви, когда бедная жена начала валиться с ног от крепких объятий девочки. Эрсель хихикнула, стоило Марлен ослабить хватку и погладила её по голове.       — Ты рада? Потерпишь ещё немного? — присела она на корточки, на что девочка уверено закивала.       — Конечно же рада! Подожду, всего-то четыре дня, пустяки! — улыбка, полная счастья, не сходила с её лица и даже Леви еле слышно усмехнулся. Мелкая подняла ему настроения, да и перестал беспокоиться о конфликте с Эрсель. Все решаемо и стал это понимать. Они уже проходили через подобное и точно смогут решить всё разговором.       — На обратном пути нужно будет закупиться всем нужным в её комнату, верно? — повернулась к нему Эрсель, а он подошёл по ближе.       — Верно. Я взял деньги, купим.       — А ты сегодня выглядишь даже радостно, — подметила она, и несмотря на семейный разлад, потянулась к нему и ласково чмокнула в щеку, на что стоящая рядом Марлен начала возмущаться:       — Опять нежности распустили…       — Ну-ну, соплячка, она и не такое на людях вытворять может, — кивнул в сторону жены Леви, закатив глаза, на что девочка усмехнулась.       Вдалеке послышался голос воспитательницы о начале обеда, и Марлен обернулась. Живот предательски заурчал. Всё же, даже не завтракала и кушать уже хотелось. Жалобно глянула на будущих родителей, спросив:       — Я могу идти? Кушать хочется…       — Ох, даже не спрашивай об этом. В следующий раз будь готова, мы тебя заберём, — наклонилась к ней Эрсель и на прощание потискала за мягкую щёчку, точно у хомяка.       — Тогда… Пока! Люблю вас, мам, пап! — протароторила девочка, и также быстро убежала в сторону столовой, заливаясь красной краской. Оба глядели ей в след с тягучей теплотой и лаской.       — Она очень милая, — прошептала Эрсель, и накинула на себя недавно снятое пальто. Леви уже последовал к выходу, и оставался всё таким же не разговорчивым.       — И местами вредная. Напоминает мне Изабель, — сознался в своих мыслях Леви, и напоследок взглянув вслед убегающей Марлен, развернулся в сторону выхода.       — Да, они похожи характером. И эти хвостики… У нее ведь были такие же, — согласилась с ним Эрсель и пошла следом. Она заметно удивилась, когда Леви продолжал диалог с ней и сам шел на контакт, но это через пару секунд наоборот, стало только радовать.       — Идем, у нас сегодня много дел.       — А мы поговорим о нашей проблеме? — все же неуверенно спросила Эрсель, уткнувшись носом в шарф, будто бы хотела спрятаться в нем по дальше, но ощущала на себе взгляд мужа.       — Вечером.

***

      — Предстоит много работы, — тяжела вздохнула Эрсель, зайдя на чердак с парой свертков обоев в руках. В эту комнату они давно не заходили, да и никак ее не использовали, из-за чего пыль успела осесть на оставшейся здесь мебели, а паучки сплести по углам тонкую паутинку. Она положила свертки на пол и поспешила приоткрыть окно, чтобы в комнату зашел свежий воздух.       Леви зашел следом и быстро разочаровался. Ему хватило и пары секунд оглядеться по сторонам, чтобы расстроиться. В комнате было грязно, хотя ранее он время от времени заходил на чердак, и может полную уборку не проводил, но пытался поддерживать на нем порядок.       «Работа и впрямь сожрала с головой» — задумался он и глянул на жену, которая уже убирала паутину с углов кончиком швабры. Может, она и права в том, что он стал с головой погружаться в работу в чайной, и к Леви и до этого закрадывались подобные мысли, но только сейчас он все понял.       — Не помнишь, как драили с врачами лазарет из-за пьянки? Справимся, — все же пытаясь наладить с ней отношения, ответил и взяв влажную тряпку в руки, принялся протирать пыль со старого комода около двери.       — Брр… Как вспомню, так вздрогну. Загонял же ты нас тогда, — забравшись на стул, наигранно дрожащим голосом сказала Эрсель. Вспомнились те времена, когда еще шла война, а у них на работе был пусть и крохотный, но весьма дружный коллектив. Всплыли в мыслях и отношения с Аккерманом тогда и сейчас, и от этого она лишь сильнее погрузилась в свои мысли. С отстраненным и задумчивым выражением лица продолжала прогонять бедных пауков, что даже напрягло Леви. Ни звука больше от нее не слышал, хотя ожидал, что они продолжат разговор и потом плавно перейдут к обсуждению конфликта. Напрягся, но выдавливать из нее слова не стал.       Молчание резко прервал женский крик и шум, стул с грохотом упал, а следом за ним и Эрсель. Леви среагировал быстро, но к сожалению, поймать ее не успел и бедная задница сильно пострадала при падении.       — Осторожнее, — подойдя по ближе, протянул ей руку помощи, которую она с радостью приняла. Вот только, в глаза не смотрела, и поднявшись на ноги, начала:       — Спасибо. Это было больно, ха-ха… Знаешь, Леви… Вся эта ситуация…       — Ситуация — настоящее дерьмо, — бросил он и быстро отвернулся, продолжая уборку. Со стороны могло показаться, что это знак, что разговор окончен, но он наоборот был намерен его продолжить, попросту не хотел показывать эмоций на своем лице.       — Я поступила хреново. Никогда подумать не могла о том, что так накосячу и перестану здраво мыслить на время. Меня это не оправдывает, ни в коем случае… Но в тот момент я так беспокоилась о наших отношениях, так волновалась о том, что ты стал отстраняться, что перестала понимать, что вытворяю. Я очень виновата перед тобой… И перед Марлен, — она говорила не спеша, иногда делая паузы и подходя все ближе и ближе, ведь протирать пыль на своей половине уже заканчивала.       — Виновата, — только кратко согласился с ней Леви, и из-под темной челки поглядывал на ее огорченное выражение лица. В такие моменты она и впрямь выглядела как брошенный щенок, и от вида грустных, опущенных глаз только больше хотелось прижать ее к себе и обнять. Скука за эти дни давала о себе знать, но что-то мерзкое на душе не позволяло по крепче обнять ее.       Эрсель подняла взор карих глаз на него, хмурого, и на сердце стало невыносимо больно. Сдерживаться не желала, из-за чего озвучивала все мысли вслух:       — Очень виновата. Стоит начать, наверное, с того, что я понимаю, как больно тебе было слышать про мои сомнения. Мы ведь столько лет в отношениях, и ранее я никогда не сомневалась тебе, и мысли не было о том, что ты мог бы изменить. А сейчас… По глупости послушала предположение Ильзы и накрутила себя. Чепуха полная, — на душе с каждой секундой становилось все легче и легче от того, что они наконец-то говорят, что обсуждают эту проблему. Она подошла по ближе, и будучи почти полностью в своих мыслях, случайно задела его ладонь своей.       — Что думаешь об этом сейчас? — Леви все также одаривал ее напряженным взглядом. Касание руки почувствовал и одним резким движением прикрыл ее своей. Провел кончиками пальцев по костяшкам, поставил пальцы меж ее, слабо прижав к комоду. Этого ему чертовски не хватало.       — Это было мерзко с моей стороны. И сейчас я ничуть в тебе не сомневаюсь, Леви.       Фраза стала неким толчком для Аккермана, сердце забилось быстрее и скука по любимой оказалась сильнее, чем обида. Отложив тряпку на край комода, приподнял ее лицо на себя за подбородок. Она толком не успела среагировать, как ощутила его губы на своих. Обкусанные, потресканные от холода на улице, целовали ее с дикими чувствами, пока руки блуждали по телу, наслаждались касаниями. В те моменты Леви точно ощущал себя голодным зверем. Он давненько не ограничивал себя в касаниях к ней, обычно такое было не по его воле, из-за работы, а теперь даже задумался, что не хрен было столько времени запрещать себе. За этот, почти год после дрожи земли всегда был с ней рядом и уже привык к этому.       Движения были резкими, неожиданными и местами даже грубыми. Он прижал ее к комоду, навис над нею, поставив руки по обе стороны и продолжал желанный, сладкий поцелуй.       — Чертова помада, — проворчал он, только отстранившись от жены, когда заметил на ее губах размазанную помаду и понял, что наверняка тоже испачкался в ней. Наспех вытер с себя помаду тыльной стороной ладони, и наверняка хотел взять инициативу в свои руки, но Эрсель его опередила. Вытерла большим пальцем последнее розовое пятнышко с него, и потянув на себя за воротник вязанного свитера, вновь втянула в поцелуй. Она уже прекрасно поняла, что никакого напряжения больше не будет и конфликт ближется к развязке, иначе Аккерман не целовал бы ее с таким напором, вжимая в комод все сильнее и сильнее.       — Я скучала, — ласково прошептала она в его губы, поглаживая шею и аккуратно выбритый затылок. Леви сам скучал не меньше, вот только озвучивать это не решался и показывал все касаниями. Бродил ладонями по ее телу, обнимал, вновь целовал, наслаждаясь этим.       — Больше никогда так не делай, чертовка, никогда, — он вновь приподнял ее лицо на себя, и может во взгляде и читалась некая обида, не уходящая до сих пор, но будь он сильно зол, сейчас бы точно не блуждал костлявыми пальцами под ее кардиганом.       — Обещаю, Леви. Такой глупости без причины больше не повторю, — прошептала она сквозь тяжелые вздохи. Его холодные ладони слегка щекотали нежную кожу, поднимались все выше и выше. На Эрсель нахлынул жар, и по сравнению с ее горячей кожей, его руки казались ледяными.       — Я никогда тебя не подводил. И не подведу. Я обещал, что если выживу, то буду с тобой до конца, ведьма, — все уверял Леви, не спуская глаз с ее лица. А ей хотелось в тот момент заплакать от переизбытка эмоций. А его слова полностью успокоили ее от всех тревог, и рыжая смогла облегченно выдохнуть в его губы.       — Какие у тебя холодные руки, — ощутив, как чужие ладони пробрались к застежке бюстгальтера, подметила Эрсель, но ничуть не сопротивлялась.       Леви делал все не спеша, пытаясь насладиться моментом на полную, пусть обычно его движения и были резкими. Снял с нее бюстгальтер, отложил его на край комода и коснулся мягких грудей. Женское тело пробрал легкий холодок, а он жался только ближе, точно пытаясь согреться. Расстегнул пуговицы на ее кардигане, прильнул губами к затвердевшим от возбуждения соскам и Эрсель застонала, утыкаясь носом в его голову. Аккерман откинул ее рыжие пряди назад, чтобы те не щекотали нос и продолжил свои ласки.       Времени на прелюдия ушло немного, и уже через пару минут комод под рыжей ведьмой шатался, бился о стену, ездил по полу от резких движений и грубых толчков. Леви, закрыв глаза, целовал ее шею, плечи, ключицы, ускоряясь с каждой секундой, пока она поддавалась, блуждая ладонями по его спине под тканью одежды. Слегка царапала и без того усыпанную шрамами кожу, скулила в его губы во время поцелуев.       — Леви, блядство… Прости меня за это, пожалуйста. Накосячила я, а проблемы с Марлен разгребал ты. Мне стыдно за все это, я знаю, ты злишься, прости, — вдруг начала она, сквозь вздохи и стоны, двигаясь бедрами ему на встречу.       — Если бы злился, то точно не вбивал бы тебя в этот чертов комод, — с тяжестью в голосе успокоил ее капитан и спустился ладонями вниз, подхватил ее под ягодицы и пододвинул к себе по ближе. Несколько резких толчков, и Эрсель услышала, как он сдержанно простонал, после скрывая себя за руганью. Это была его вечна привычка, делать вид, будто бы ничего не было и он не охал от удовольствия около ее уха.       Аккерман кончил внутрь, а она вслед за ним, ноги дрожали и она вжалась ими в деревянный ящик комода под собой. Напоследок, Леви толкнулся по глубже еще пару раз и медленно вытащил член из заполненного влагалища.       — Аккерман… Можешь же вымотать, когда соскучился, — с улыбкой на лице прервала молчание Эрсель, восстанавливая дыхание после бурного секса. наспех прикрылась коричневым кардиганом и вцепилась ладонями в комод, чтобы не упасть.       — Так и не убрались, — уже застегивая ширинку штанов, отозвался он. Комната Марлен его беспокоила и ему хотелось закончить с ней в первые дни.       — Еще есть время, не беспокойся. Сходим в душ… А потом продолжим, — Эрсель напоследок чмокнула его в щеку, тихонько хихикнула. А Леви смог облегченно вздохнуть. Теперь, все было как раньше, она смеялась и одаривала его улыбкой, и никакой обиды уже не было.       — Знаешь, я бы наверняка тоже надумал лишнего, — сознался он, когда жена поднялась и начала одеваться. Наспех протер комод тряпкой от результата их примирения. Эрсель удивленно взглянула на него, хлопая глазами и Леви все же продолжил свою мысль:       — Представляю, как затрахал тебя с работой тогда. Впредь… Постараюсь не уходить в нее с головой, — в голову не приходили подходящие слова, а чертово «прости», он выдавить из себя так и не смог. Леви понимал — она знает его вдоль и поперек и читает между строк, зная о том, что ходя вокруг да около он пытается извиниться. Но все же, неумение извиняться словами иногда, как и в этот раз гложило его.       «А ей бы наверняка было приятно услышать нормальное извинение» — с тяжестью задумался он, и решился. Подошел к ней, положил ладонь на плечо, и не глядя в глаза, протароторил:       — Прости, — такое короткое, казалось бы, обычное слово, но с такой тяжестью вышло из его губ, а после в голове вновь появился бардак из мыслей. Для него это слово, как и прямое признание в своих теплых чувствах звучали странно и в новинку. Но для нее… Для нее он был готов учиться говорить об этом.       — Ты… Извиняешься? — переспросила его приятно удивленная Эрсель, склонив голову на бок и надеясь, что поймает на себе ответный взгляд.       — Идем в душ, ведьма, — резко перевел тему Леви, и потрепав ее по голове, зашагал в сторону выхода из комнаты, в которой они так и не закончили уборку.       — Это было сильно с твоей стороны, Леви. Мне иногда не хватает этого, и я очень рада, — послышался ее по привычному добрый тон позади и капитана пробрало в дрожь. Он будто погрузился обратно, в те времена, когда начал ощущать что-то незнакомое к ней и от каждого касания получал удивительные эмоции. Эрсель догнала его достаточно быстро, держа какую-то часть своей одежды в руках.       — А еще я рада, что теперь все хорошо, — заулыбалась ему она, и Аккерман невольно поднял краешек губ, слабо ухмыляясь в ответ.

***

      И впрямь, все стало, как и раньше, вернулось на свои места. Теплая гостинная, освещенная светом напольного торшера и огнем из камина. Шум часов и потрескивание горящих дров успокаивали, пока женатая пара отдыхала после уборки на диване. Эрсель усердно что-то вязала, стуча спицами и подсчитывая ряды, а на ее коленях лежала голова Леви, который был увлечен прочтением одной из книг. Со временем, в их доме книжек стало много, что даже ранее пустой стеллаж в гостинной стал заполнен ими чуть ли не полностью. Аккерман изредка отвлекался от книги и поглядывал на свою ведьму, на ее задумчивое и серьезное выражение лица и делился мыслями о каких-то моментах в книге.       — Что ты там вяжешь? — только через время спросил он, задумавшись об этом, и отложив книгу, поднял голову на нее.       — К нам ведь не так давно заходила Ханджи, рассказывала про титанов, которых вы однажды поймали. Кажется… Сонни и Бин. Она ими дорожила. Оставила мне листок с их примерным изображением, а я подумала, что ей будет приятно получить двух маленьких титанчиков, — мягко рассудила Эрсель, и по больше размотав клубок бежевой пряжи, продолжила вязать.       — Она еще не забыла, — вздохнул Леви, вспомнив про подругу, которая даже по окончанию войны не прекращала говорить о титанах.       — Ха-ха, мне кажется, она до старости будет о них говорить. Но это же хорошо, что она так горит чем-то. А ты что читаешь?       — Классику. Какой-то нашумевший не так данво роман. Ожидал чего-то по лучше, — с неким разочарованием Леви глянул на книгу, и немного подумав, решил, что дочитает ее потом. Поднялся с дивана, поставил ее на место, в деревянный стеллаж, а потом улегся обратно. Он внимательно наблюдал за тем, как Эрсель старается и заканчивает вязать одного из титанов, который выглядел более приятным, чем в реале.       — Расскажешь мне сюжет? — в ее голосе слышалась инициатива и интерес, а Леви, кратко кивнув, сложил руки на груди и принялся рассказывать про сюжет книги, не скупясь на свои комментарии. И все стало, как раньше…