Божество из книжной лавки

— Гэгэ, прости за эту сцену, — просит Сань Лан. Они садятся рядом на заднее сиденье автомобиля и, хотя места предостаточно, Се Лянь всё равно неловко задевает его колено своим. Почему-то это заставляет уши вспыхнуть румянцем. Он ёрзает, отодвигаясь к двери. — Сань Лан, а у тебя не будет проблем? Всё-таки ты поссорился с полицией… — Ты про этих-то? Гэгэ, не переживай, у них всё равно ничего на меня нет. Он говорит совершенно беззаботно, как двоечник, прогулявший урок и не страшащийся гнева учителя, но ситуация, конечно, не так проста. Се Лянь качает головой, однако Хуа Чэн излучает такую уверенность, что с ним невозможно спорить. В машине тепло и уютно, пахнет каким-то ненавязчивым хвойным ароматизатором, а Жоэ уютно сворачивается мягким клубочком на коленях, и Се Лянь сам уже не хочет продолжать эту скользкую тему. Он тянет из кармана телефон, собираясь просто отключить его на время, но замечает мигающий огонёк и шесть пропущенных. “Цинсюань”? — с удивлением понимает Се Лянь, уставившись на экран. Его друг, конечно, часто ведёт себя импульсивно, но не до такой степени, чтобы обрывать телефон. Помимо пропущенных звонков, которые он сам не услышал, пока в его доме творился настоящий хаос, на экране мерцают и смс. Се Лянь открывает первую. “Нам нужно срочно поговорить”. Судя по времени, как раз в этот момент Хуа Чэн ворвался к нему в дом, устроив переполох. Отвечать было никак не с руки и Се Лянь даже не заметил звонка. “Се Лянь! Почему ты не отвечаешь? У тебя кто-то появился?” “Это девушка, да? С девушками всегда так. Как только они появляются, о друзьях сразу забывают!” Читая, он почти слышит обиженный голос Цинсюаня с лёгкими капризными нотками, которые появляются у него в такие моменты, но затем случайно переводит взгляд на профиль Хуа Чэна и вздрагивает. Сегодня тот снова одет в привычный красный пиджак, но ворот белой рубашки легкомысленно расстегнут, на шее болтается тонкая цепочка, а в ухе поблёскивает алая капелька серьги с рубином — ни дать ни взять, молодой господин собрался на свидание. А что, если вызволение Се Ляня действительно отвлекло его от чего-то важного?.. Он озабоченно хмурится, но не решается спрашивать о таком и вместо этого набирает номер Цинсюаня. Сначала на том конце долго слышатся гудки, и Се Лянь уже почти решает, что так и не дождется ответа, но в последний момент трубку всё же снимают. — Алло? — голос низкий и холодный, явно привыкший приказывать и отдавать резкие распоряжения. Незнакомый. — Простите, кажется, я не туда попал. Мне нужен Ши Цинсюань. — Это его брат. Что у вас за дело? Брат, значит. Се Лянь никогда не общался с ним. Так, видел раз или два, когда они гуляли вместе с младшим Ши и случайно сталкивались, но едва ли перекинулись словом. Сейчас резкий и властный голос одним тоном даёт понять, что разговор не вовремя, но Се Лянь всё же хочет убедиться, что друг в порядке. — Прошу прощения, я думал это у Цинсюаня ко мне дело. Он звонил, а я не смог ответить в тот момент. Он может подойти к телефону? — Цинсюань сейчас занят, он сам позвонит, если будет нужно. — С ним точно все в порядке? — Да. Почему вас это так волнует? — Потому что он мой друг. На том конце возникает пауза, словно прозвучало что-то неоднозначное. — У Цинсюаня много друзей, никто больше не обрывает нам телефон. «Кажется, про тяжелый характер брата он не преувеличивал…» — проносится в голове, пока Се Лянь подбирает подходящий ответ. — Ещё раз простите, я не буду больше отвлекать. Пожалуйста, передайте ему, что я звонил. Уже сбросив вызов, Се Лянь отворачивается к окну и задумчиво смотрит на летящий мимо город. Неужели Ши Уду со всеми так разговаривает? Словно со своими подчиненными… Впав в некоторую задумчивость, он так и сидит некоторое время, а потом отвлекается на шевеление Жое и вдруг замечает на себе пристальный взгляд. — Сань Лан, что такое? Ты хотел что-то сказать? Хуа Чэн не сводит с него глаз. Смотрит очень внимательно, словно стараясь запомнить, зарисовать мысленно… А потом вдруг выдаёт: — Гэгэ, может, поженимся? Се Лянь замирает, не веря собственным ушам. Думает не ущипнуть ли себя, чтобы убедиться, что не спит, нервно облизывает губы и пытается подобрать хоть какие-то слова, но те разлетаются, словно рис из порванного мешка. Сань Лан с минуту смотрит на его мучения, словно у выброшенной на берег рыбы, а затем тихонько хихикает. — Я пошутил. Гэгэ, ты что, испугался? Пожалуйста, не будь таким серьёзным. От этого Се Лянь чуть не подскакивает на месте. Даже Жое чувствует его возмущение и нервно дёргает хвостом. — Да как можно шутить о таком? — Прости, больше не буду! Честное слово.

***

Машина тормозит возле уже знакомого казино. Охранники на входе почтительно приветствуют хозяина, но Хуа Чэн, не глядя на них, ведёт своего гостя куда-то вглубь здания узкими коридорами. Они поднимаются на лифте, который активируется только специальной ключ-картой. Се Лянь с любопытством оглядывается по сторонам. Коридор совершенно пуст, с нижнего этажа не доносится даже звуков, и эта уединенность кажется удивительно располагающей. Безопасной. Сань Лан открывает дверь в самом конце коридора. За ней — спальня, отделанная всё в тех же вычурно-красных тонах, на этот раз чуть приглушённых. Большая кровать, на которой легко могли бы поместиться трое, гардероб в нише, тонкая панель телевизора на стене. По-своему уютно и определённо со вкусом, в котором отчётливо прослеживается темперамент хозяина. Се Лянь невольно сравнивает со своими представлениями. Он ожидал, что дом Хуа Чэна должен быть несколько… Внушительнее. Люди, обладающие такими деньгами, обычно любят подчёркивать свой статус, строят высокие коттеджи и заводят целый штат прислуги, но эта комната прямо над казино словно не настоящее жилище, а лишь место для кратковременного отдыха. Однако с лежанки в углу, потягиваясь, встаёт Эмин — так, будто действительно здесь живёт. Жое, завидев собаку, взбирается Се Ляню на плечо и предупредительно шипит. Он гладит её тёплый бок, успокаивая, второй рукой касаясь подставленной морды пса — тот довольно щурит единственный глаз. — Ну-ну, надеюсь, вы сможете подружиться. Эмин встаёт на задние лапы, упираясь в Се Ляня передними и тянется понюхать. Се Лянь, едва устояв на ногах, смеётся, а Жое тут же свешивается с плеча хватает лапами за руку, чтобы переключить его внимание на себя. Пёс не отстаёт, бодая головой, и это становится похоже на забавную борьбу, в которой, впрочем, нет враждебности. Сань Лан стоит рядом, наблюдая, как они забавляются, потом делает шаг вперёд и негромко говорит: — Гэгэ, это безопасное место. Можешь переждать здесь немного? Я думаю, что нашёл зацепку насчёт твоего вопроса, осталось кое-куда съездить и мы будем знать правду. Это гораздо быстрее, чем ждать, пока полицейские почешутся. Се Лянь моментально теряет весёлость и опускает кошку на пол. Ему больше не до шуток, он скрещивает на груди руки, словно неосознанно пытаясь сделаться меньше и незаметнее. Это слишком бросается в глаза на фоне предыдущей беззаботности, и Сань Лан быстро отводит взгляд. — Ты про Безликого? Цзюнь У предположил, что это какой-то его подражатель. Возможно, так и есть, я просто… Кажется, я просто перенервничал, когда увидел тот знак, это очень походило на послание. — он смущённо вспоминает свою панику и трясёт головой, чтобы прогнать это ощущение. — А ты что думаешь? Возможно, тебе приходилось иметь дело с кем-то из его банды? — Нет. Я слышал об Уюне, но когда они властвовали я был ещё мальчишкой. Однако методы того, кто сейчас мутит воду, действительно похожи на методы того Безликого. — Мутит воду. — Се Лянь медленно садится на край кровати. Ему вспоминается всё, что Бай делал в последний год своих бесчинств, и от этого пробегает мороз по коже. — Значит, случилось что-то ещё? Не только петля у меня во дворе? — Недавно я обнаружил, что кто-то начал распространять наркотики в моих заведениях, а сегодня утром пришли результаты экспертизы и оказалось, что это какой-то совсем новый состав. Похоже на то, чем занимался Бай в то время… Но пока это только догадки, — Сань Лан садится рядом и успокаивающе касается его руки. До этого момента Се Лянь и не замечал, что пальцы начали подрагивать, но теперь с благодарностью кивает. — Я вышел на дилера и точно вытрясу из него, откуда он берёт товар. Подожди ещё немного, завтра я со всем закончу. — Те твои “тараканы”, да? Сань Лан, пожалуйста, позволь мне пойти с тобой. Глаза у Се Ляня широко распахнутые и такие просящие, как у кота на кухне, но просит он отнюдь не лакомство. Сань Лан отдёргивает руку, словно обжёгшись, и слегка качает головой: — Я бы не советовал тебе этого делать, гэгэ. Просто подожди немного, ты будешь первым, кто узнает о результатах. — И всё-таки я настаиваю. Безликий Бай для меня не просто имя, нас… Многое связывает. Даже в твоём прекрасном доме я не смогу спокойно спать, пока не увижу своими глазами, что это не он. — Гэгэ, послушай… Но Се Лянь упрям. Поджимает губы, собираясь с духом, встаёт посреди комнаты и начинает разматывать белый шарф, плотно облегающий его шею. Потом наклоняется, снимает кроссовок с левой ноги стаскивает носок и закатывает штанину. На шее — чёрные полосы, сложенные в кривые буквы «Бай Усянь». Будто клеймо. Принадлежность. Тот, кто написал их, не был профессиональным татуировщиком, он лишь хотел пометить свою жертву, показать всем, что этот человек — навечно его раб. На ноге — уродливый длинный шрам, на вид очень старый, но всё равно красноватый, выпуклый, как от долго и плохо заживавшей раны. Такие не исчезают сами собой, даже спустя несколько лет, и остаются вечным напоминанием о дне их получения. Хуа Чэн молчит. Он смотрит долго и внимательно, не отводя взгляда. Се Лянь стоит полностью в одежде, если не считать босой ноги, но напряжение в воздухе такое, будто он обнажён. Тогда Хуа Чэн протягивает руку, осторожно, с какой-то хрупкой нежностью касаясь его запястья, и тянет на себя, приглашая сесть рядом. — Я понимаю, насколько сильно ты ненавидишь его. Такое нельзя простить или забыть, и я не прошу тебя об этом. Просто сам дилер — тот, с кем тебе бы не стоило встречаться. — Я знаю его? — без колебаний спрашивает Се Лянь, а когда он задаёт вопрос так прямо и требовательно, даже у Хуа Чэна не находится желания юлить. — Это Ци Жун. Имя простое и не очень запоминающееся, но Се Лянь сразу понимает, о ком идёт речь. Он ещё неверяще моргает, на автомате заматывая шарф, но уже и так знает: — Тот самый Ци Жун? — Думаю да. Он ведь твой родственник, если я правильно понимаю. Боюсь, тебе будет неприятно. Закончив приводить свою одежду в порядок, Се Лянь садится ровно и чуть пожимает плечами. — Ничего. Пусть он и правда мой двоюродный брат, я не питаю иллюзий на его счет. Мне лишь хочется узнать правду. — Ну раз так, я не могу отказать гэгэ. Давай разберёмся с этим вместе.