Жестокая реальность или покажи мне свет

Чжань не смотрел назад. Не хотел. Не мог. В душе всё переворачивалось от того, что он решился, но где-то глубоко внутри что-то неведомое кололо, пекло, словно приложили раскалённое тавро к чувствительному месту. Мир за порогом дома не рухнул, в отличии от его собственной души. Та была разбита на осколки. Тело в его руках дрогнуло, разогнав мрачные мысли, и он перехватил Ибо покрепче, прижимая к себе так, будто без него не смог бы дышать. Хотя на самом деле так и было. Услышав тонкий вскрик, Чжань поднял голову и за пеленой навернувшихся на глаза слёз увидел бегущую к ним со всех ног женщину. Та что-то кричала, но из-за завывания сирен он не слышал ни слова. По её бледным щекам катились слёзы, а в следующую секунду  распростёртые объятия уже захватили их обоих и он отчётливо различил сдавленные рыдания и шёпот. - Мальчик мой, – стенала Ву Лан – Ибо, милый мой, что с тобой? Кто этот парень? Что случилось? - Я всё тебе объясню, - просипел тот – чуть позже, - добавил Ибо, видя, что тётушка с ним в корне не согласна и объяснение ей необходимо прямо сейчас. Но она вынуждена была кивнуть. - Пойдёмте поскорее в дом, вам нужно присесть. Спорить с ней, разумеется, никто не стал. Ибо и правда выглядел неважно, а ноги Чжаня подкашивались и он был совсем не уверен, что не рухнет прямо здесь же. Отстранившись от чужих касаний, он недоверчиво взглянул на Ву Лан и когда та вновь протянула к Ибо руки, чтобы убрать с его лица налипшую прядку, Чжань вдруг дёрнулся со своей ношей в сторону, едва не зарычав, как дикий зверёк. В первый момент, когда женщина обняла его, он не сразу сообразил, а сейчас решил, что станет защищать Ибо даже ценой своей жизни. Он видел в ней опасность и та посягала на его возлюбленного, а он не мог этого ей позволить. - Не трогайте его... – рыкнул Чжань. - Но... – тётушка Ву растерянно глядела на жмущихся друг к другу парней и недоумённо качала головой, отчаянно что-то выискивая на их пепельно-серых лицах. Ву Лан снова хотела коснуться, успокоить, но Чжань не позволил. Он прижал Ибо так крепко, что тот едва слышно простонал. - Не прикасайтесь.. – прошипел он словно рассерженная кошка – он мой, мой. Никто не дотронется… - Чжань, - пробормотал Ибо – милый, успокойся, прошу тебя. – рука парня поднялась и кончики пальцев ласково коснулись щеки - она не причинит нам вреда. Всё закончилось, слышишь? Это моя тётя, это ей мы хотели позвонить. Чжань перевёл едва осмысленный взгляд на Ибо и, увидев направленную на себя ласковую улыбку, обмяк, послушно кивнув головой. Тётушка Ву с опаской покосилась на него, но не сказала ни слова, и хотела было уже утащить их за собой в дом, но тут один из патрульных подошёл к ним и, окинув профессиональным взглядом парней, сразу же вызвал скорую и подкрепление. Строго приказав никому никуда не уходить, а ждать приезда медиков, он оставил их. Второй полицейский принёс им пледы и они с помощью Ву Лан укутали ребят. Один из патрульных быстро пошёл к дому Сяо, а второй пристально посмотрел на женщину и только после её согласного кивка, поспешил на помощь напарнику. Парни же уселись прямо на траву, плотно прижавшись друг к другу, и затравленно смотрели на соседский дом, находившийся прямо напротив них. Ву Лан не знала, что происходит, и мучилась страшными догадками, но спрашивать не решалась. Ещё успеется. Взглянув на племянника, который в изнеможении прикрыл глаза и привалился к плечу незнакомого юноши, она услышала звук приближающихся сирен. "Должно быть скорая" подумала она. На сирены полицейских из домов поблизости начали выходить люди, гонимые любопытством. Ву Лан вдруг охватила неконтролируемая злость на полицейских, что не поверили ей сначала, на всех этих людишек, что вышли поглазеть, будто здесь какое-то супер увлекательное шоу, а не трагедия. Но больше всего на эту Жилан. Да даже не злость, а самая настоящая ярость и она решила, что сама расправится с этой мразью. Остановившись напротив входных дверей чужого дома, прямо за спинами сгрудившихся там полицейских, Ву Лан затихла, сжимая кулаки и прислушиваясь к торопливой речи мужчин в форме. Из обрывков разговоров ничего яснее не становилось, но когда те, ещё немного посовещавшись, двинулись к входным дверям, распахивая её с одного толчка, Ву Лан даже рот приоткрыла от ужаса. Она увидела стоявшую в проходе соседку, но напугало её не это. Лицо женщины было перемазано кровью, а с волос, пропитывая истрёпанную местами порванную одежду стекала маслянистая жидкость. Ву Лан переполошилась, вдруг понимая, что это скорее всего бензин, либо что-то похожее. Жилан что-то выкрикивала, потянувшись дрожащими руками к карману. - Поднимите руки вверх, мэм! – выкрикнул один из полицейских, держа в руке зажатый пистолет. - Пошёл к чёрту! – заверещала Жилан – Мне нечего больше терять! Этот ублюдок оставил меня, – зарыдала она – оставил так же как и его папаша! Зачем мне теперь жить? – в голове безумной внезапно проскользнуло лицо Грега, смотрящего на неё с осуждением. – И ты пошёл к чёрту! Оставайся со своей тупой коровой! Ты никогда меня не выбирал!! А мне надоело быть твоей подстилкой! Я хочу быть на первых ролях… - стенала Жилан. - Мэм, поднимите руки! – вновь повторил полицейский, медленно приближаясь. Он явственно ощущал запах бензина и теперь тянул время, чтобы не случилось ничего непоправимого. Его напарник уже вызвал пожарных, быстро сориентировавшись, и осталось только немного подождать. Жилан взглянула на человека в форме, а её тёмные, полные шального блеска глаза сверкнули как золотые монеты. На лице, обрамлённом прядями не чёсанных, всклокоченных волос не было ни грамма осознания, зато рот расплылся в дикой, жутковатой улыбке сумасшедшей, сбросившей по крайней мере в эту минуту все маски. Она вперилась на патрульного из полиции штата взглядом. - Ни за что! – отчеканила она -  Верните мне Чжаня и тогда, - Жилан неторопливо извлекла из кармана коробок спичек и поднесла его к своему лицу - я подумаю. Ву Лан содрогнулась от ужаса, округлившимися глазами следя за разворачивающимися событиями. Соседи перешёптывались рядом, и все замерли в напряжённом ожидании. Кто-то в толпе зевак поражённо вскрикнул и патрульный повернул голову, отвлекаясь. Когда он перевёл взгляд на Жилан, та оказалась к нему настолько близко, что на его ошеломлённом лице появилось тревожное выражение, и ему пришлось покрепче ухватиться за пистолет, чуть дрогнувший в руке. - Не приближайтесь! – выкрикнул он – Стойте на месте! - Стреляй давай! – подначила его Жилан. Замешкавшийся полицейский пропустил тот момент, когда обезумевшая женщина чиркнула спичкой и стало действительно поздно. Он видел, как та стремительно догорала, а вспыхнувшее пламя обжигало пальцы женщины. Было жуткое мгновение, когда ему показалось, что та затухнет, но потом бледно-голубое пламя охватило всё тело несчастной, и Жилан захохотала во весь голос. Огонь лизнул одежду, мгновенно воспламенил волосы, а после взвился жёлтым вихрем, охватывая всю женщину целиком. - О БОЖЕ, НЕТ! - закричала Ву Лан, слыша вторящие её крику другие, не менее потрясённые.  С тела падали синие огненные капли, лицо Жилан исказилось в безумной гримасе. Огромные, неудержимые, подпитанные горючим ярко-оранжевые огоньки танцевали на чужом теле, пока женщина корчилась и выла на полу, объятая пламенем. Жилан вопила на всю округу, отчего зеваки дрогнули, а в следующий момент заткнули носы, так как смрадный запах горящей плоти ударил в нос. Ву Лан закрыла рот ладошкой, склонившись напополам, с трудом сдерживая подступившую к горлу тошноту. Кто-то рядом уже блевал прямо на ровно подстриженный газон, а сирена подъезжавшей пожарной машины ворвалась диким непрекращающимся звуком в уши. Один из полицейских тушил Жилан из огнетушителя, принесённом из патрульной машины, но огонь свирепо перекинулся на мебель и пламя разгоралось всё сильнее. Приехавшее в этот момент подкрепление вместе с шефом Мюррэем, пытались разогнать орущую толпу. Не в силах больше смотреть на этот хаос, Ву Лан со всех ног ринулась к племяннику и только оказавшись рядом, устало села с ними на газон. Ибо и незнакомый юноша сидели всё также плотно прижавшись друг к другу и не разговаривали, прислушиваясь к звукам. Оба вздрагивали от непрекращающихся завываний сирен и громких голосов толпы, сильнее кутаясь в пледы. Подъехала скорая и парамедики спешно принялись осматривать пострадавших, попутно сообщая в какую больницу их повезут. Ву Лан умоляла подождать её и метнулась в дом за документами. Она вернулась, когда племянника уже положили на каталку, а тот юноша стоял рядом, держа Ибо за руку и заторможенно отвечал на вопросы медиков. Вдруг раздался звук бьющегося стекла, яркая вспышка озарила всё вокруг и они почувствовали, как мгновенно стало жарко. Сяо Чжань медленно повернулся, но его остановил надломленный голос Ибо. - Не смотри, - взмолился он – прошу тебя. Незачем... - Я должен убедиться, – возразил ему юноша – должен знать, что её больше нет.. – голос был мёртвым, а лицо бледным и покрытым испариной.   Ему казалось, что ещё чуть-чуть и он свалится в обморок, но упрямо продолжал смотреть, как пламя с рёвом вырывалось наружу из окон, ползло по стенам, плавя растрескавшуюся краску. Послышался звон стекла сверху и Чжань увидел, как огонь показался из чердачного окна, а его сердце забилось в бешеном пульсе. Его будто облили ледяной водой и он задрожал, как похолодело всё внутри. С расширившимися от шока глазами, он продолжал глядеть, как пламя неистово пожирало некогда его дом, его тюрьму, всё что у него было. Пожарные не справлялись с творящимся безумством и огонь уже взвился вверх из дыр в провалившейся местами крыши, разбрасывая огромное количество искр. Но вместе с тем, пока пламя, как сумасшедшее, безжалостно превращало дом в головешку, в душе Сяо Чжаня воцарялся необъяснимый покой. Словно это пламя сжигало не только его жилище, а ещё сжигало всю его боль и страх, с которыми он там жил. Каталка пришла в движение и Чжаня по инерции потянуло в сторону, ведь Ибо крепко продолжал держать его за руку. Парень машинально сделал несколько шагов, находясь в ступоре от шквала испытываемых им непонятных чувств. Чтобы не упасть, он опустил глаза на газон и отчётливо увидел очертания тела, накрытого белой простынёй. Наконец пожарным удалось взять огонь под контроль и оно стало угасать, отбрасывая дрожащий рыжий свет на траву. Сильный порыв ветра вдруг задрал простыню и юноша увидел наполовину обугленную голову Жилан. Чжань внезапно почувствовал запах палёной кожи, смешавшийся с кровью. Его начало мутить, а тело покалывать из-за расползающихся мурашек. Все действия полиции, пожарных, медиков вызвали лишь болезненное мычание слетавшее с бескровных губ, увиденное вспыхивало в голове жуткими картинками. Нестерпимая болезненная пульсация охватила воспалённое сознание и молотило под черепной коробкой будто отбойный молоток. Дрожь снова передёрнула всё тело и в данный момент захотелось бежать подальше отсюда. Он вытащил свою руку из ладони Ибо, и просто стоял, словно ноги приросли к земле. Ибо попытался встать, видя назревающую паническую атаку Чжаня, но медики не дали ему этого сделать. Они остановились и принялись ждать, не сводя взгляда с измученного юноши. Тот же уже не мог справляться с собой, зажимая уши холодными вспотевшими ладонями, зажмуривая при этом глаза. Его трясло, тремор в руках стал заметнее. Затем он с силой прижал ладони к груди, стараясь дышать глубже, но в горле нарастала боль, после чего всё пошло кругом. Картинка расплывалась, а головокружение усилилось. Он почти что умирал от удушья, а сознание перестало воспринимать время, пространство и происходящее, занятое только ощущением вернувшегося дикого страха, который в своей агонии стремился захватить все его органы, всё его существо. Весь мир покачнулся и исчез, оставляя только отголоски постороннего шума, нечёткие фигуры и непроходящую пульсацию в теле. Он не заметил, как Ибо вцепился ему в плечо, сев на каталке. - Милый, – голос взывающий к нему прорывался сквозь замутнённое сознание, но он всё ещё не реагировал. – Чжань, отойди, не смотри… Его снова потянули в сторону и он поддался, зову этого любимого голоса. Сфокусировавшись, Чжань вдруг увидел перед собой Ибо, тот был взволнованным и переполошенным. Он касался его лица ладонями, нежно поглаживая, успокаивая. Ибо подался чуть вперёд, едва не падая с каталки, и Чжань в один шаг оказался рядом, обнимая его за плечи одной рукой. Искусанные губы потянулись к его собственным, даря такое необходимое умиротворение. Отстранившись, Чжань вновь посмотрел на дом, который уже полностью потушили. Остались лишь обгоревшие стены с чёрными зияющими дырами окон, полностью провалившейся крышей, разрушившимся чердаком и только белый густой дым валил в небо. Тело Жилан погрузили во вторую скорую, уже уложив его в чёрный мешок. Пожарные сворачивались, полицейские натягивали жёлтые ленты, а вторая скорая в этот момент врубила сирены и уехала. Шум постепенно стихал, люди расходились, тётя Ибо выговаривала что-то полицейскому, быстро то размахивая руками, то тыкая тому в грудь пальцем. Чжань повернулся к Ибо. Его терпеливо ждали. Ветер обдал лицо юноши порывом и он ощутил, как стали холодными щёки. Он невольно коснулся пальцами одной и понял, что она мокрая. Оказывается всё это время он плакал, сам того не замечая. Ветер постепенно стихал, как и сходила на нет буря у него внутри. Он вдруг понял, что в этом адском огне сгорели не только все его вещи, а ещё сгорели все его цепи, ненавистная комната с плотными шторами, подвал и Жилан. Больше ничего не осталось. Резко стало так легко, что Чжаню показалось, что он будто летит. Мчится навстречу Ибо, навстречу новой жизни, навстречу новому себе и своей любви. - Всё кончено, - прошептал он - я свободен. Всё закончилось, её больше нет. - Да, малыш. Всё закончилось. Ибо обхватил дрожащее тело и укутал в своих крепких, надёжных объятиях, решив, что со временем залечит все его душенные раны. Он излечит поцелуями, подарит весь мир и научит жить в нём и наслаждаться. Но только сейчас им нужно пережить случившееся, пройти через этот ад вместе. Загрузившись в скорую, они помчались по городу, где им предстояло начать этот трудный путь. Что остаётся внутри после того, как ты узнаёшь о смерти близкого человека? Наверное, любовь. Возможно, даже такая, о которой ты не подозревал, пока этот человек был рядом. Но в душе Чжаня разверзлась стылая пустошь. Он прислушивался к себе, но ничего не ёкало. Не было сожалений, сочувствия, даже вины он за собой не испытывал. Только где-то глубоко на подкорке сознания теплилась надежда, что Жилан сейчас в таком месте, где сможет обрести покой.

***

Все дальнейшие события смазались и остались в памяти парней как тёмное нечёткое пятно. Они смутно помнили, как им оказывали медицинскую помощь, как привезли в клинику, трогали, осматривали, брали анализы, задавали кучу вопросов, потом бригада врачей сменилась на полицию, и всё те же бесконечные вопросы, вынимающие всю душу. Ву Лан почти всегда была рядом, с сочувствие и ужасом от услышанного смотря на натерпевшихся мальчишек. Когда их ненадолго оставляли в покое, она приносила им ромашковый чай и оставляла одних, давая время на так необходимый отдых. Чай они игнорировали, нужнее оказались объятия, которые они не размыкали, пока окончательно не темнело за окнами. Первое время всё тело Ибо жутко ломило, но в голове давно прояснилось, а обезболивающее действовало отлично. В первую же минуту, когда он оказался в палате с лечащим врачом, то сразу рассказал о том, что Жилан что-то колола ему внутривенно и давала какие-то капсулы. Доктор тогда заверил его, что у них обоих были взяты все нужные анализы. Через несколько томительных часов ожидания, в ходе которых Ибо весь извёлся в душе, но продолжал успокаивать и поддерживать Чжаня, парень ощутил облегчение. Оно было такой силы, что Ибо казалось, он никогда и не испытывал таких сильных чувств. По результатам анализов выявили, что это были седативные препараты, но никак не наркотики. Ему и Сяо Чжаню, конечно же, предстоял курс детоксикации, после которого будут проведены дополнительные обследования на предмет осложнений, ведь доза препаратов, обнаруженная в крови Ибо была запредельной. У Сяо Чжаня обнаружили гораздо меньше этих препаратов, но он подвергался более длительному их воздействию. Немногим позже, когда Ибо уже мог передвигаться более или менее нормально, без того чтобы не стенать и охать, он взял на себя все заботы о Чжане. А вот тому было намного хуже. Если тело излечить легко, то вот разум нет. Временами тот уходил глубоко в себя, почти не реагируя на внешние раздражители. Ибо не мог до него достучаться и от волнения не знал куда себя деть. Чжань только жался к нему, не отпускал его руку, но всё также молчал, смотря пустыми глазами. Ибо знал – нужно время. Время ведь действительно лечит. Пусть не сегодня, не завтра, но спустя какой-то срок Чжань придёт в норму и всё забудется, сотрётся из памяти как самый страшный сон.

***

Несколько лет спустя Ибо всё ещё находился в полудрёме, нежась в тёплой кровати. Он перекатился на другой бок и привычно закинул ногу и руку на соседнюю половину, но там почему-то оказалось пусто. Сонно улыбнувшись, он расслышал шум льющейся воды из ванной и притянул к себе поближе чужую подушку, зарываясь в неё носом и вдыхая исходящий от ткани знакомый родной запах. Ибо уже привык к тому, что Чжань вставал раньше него и у них уже выработался определённый ритуал. Пока он досматривал сны, Чжань позволял себе вдоволь поплескаться в душе, а после шёл готовить завтрак и заваривать им на двоих кофе. По-первости, Ибо дико смущался от проявления такой чрезмерной заботы, но потом привык, не скрывая довольной улыбки. Ужин же уже был его головной болью, и он из раза в раз старался сделать его как можно приятнее и неожиданнее. Иногда он организовывал романтический вечер со свечами и шампанским, порой они объедались фаст фудом, глядя какую-нибудь старую комедию, редко, но всё же Ибо мог и сам что-то приготовить, а когда было совсем влом, они шли в кафе. Сейчас же он всё ещё никак не мог отойти от их вчерашнего застолья, на котором хватил лишку. При воспоминании об этом, на губы наползла глуповатая улыбка. Чжань, в отличии от него, всегда знающий меру, под конец вечера был как огурчик, а вот его пришлось тащить до кровати, потому что он ужрался как поросёнок. Но как ни странно голова не болела, а настроение было очень даже хорошим. Интересно, как чувствовала себя Ву Лан? Они просидели почти до трёх утра, отмечая их первую годовщину свадьбы. Свадьба. О да. Ибо разлепил глаза, после чего снова зажмурился от ударившего по ним солнца, а ещё от невообразимого счастья, завладевшего им. Сейчас больше всего на свете хотелось дождаться мужа, а после заобнимать его, пока тот не начал бы отбиваться и ругаться на него за излишнюю тактильность. Обнять… казалось бы такое простое действие, но… как же много им пришлось преодолеть, чтобы добиться того, что они имели сейчас. Ибо нахмурился, вспоминая то время, те наполненные ужасом, полнейшим замешательством и слишком тяжёлой реабилитацией дни.

***

Дни, проведённые в больнице, обоим казались вечностью. И если здоровье Ибо, подвергнутое насилию чисто физически, восстанавливалось достаточно быстро, то вот с Чжанем дела обстояли намного хуже. Поначалу, узнав о том, что его пичкали не наркотой, как он думал, а всего лишь седативными, Ибо облегчённо выдохнул. Врачи уверяли, что вскоре все побочные эффекты окончательно сойдут на нет и он будет в полном порядке, как и Чжань. Но когда подошло время выписываться, доктора огорошили тем, что его парню всё-таки придётся задержаться в больничных стенах подольше. В первый момент, Ибо взбрыкнул, потому что не мог оставить его там одного с незнакомыми людьми и в пугающей для него обстановке. Но поразмыслив, пришёл к выводу, что возможно, так будет действительно правильно. Чжань будет в надёжных руках, под неусыпным присмотром специалистов, и в экстренном случае ему смогут оказать квалифицированную медицинскую помощь. Но чего он не учёл, так это того, что в первый же день у Чжаня по случаю его отсутствия случится страшная истерика. Как потом ему сообщил лечащий врач, Чжань испуганным зверьком забился в угол палаты, прихватив с постели наволочку и обмотав тканью свою шею, и кричал, призывая вернуть ему его Ибо, иначе грозился покончить жизнь самоубийством. Он никого к себе не подпускал даже на полшага, и лишь только когда совершенно выбился из сил, прибежавшие на экстренный вызов санитары смогли скрутить его, а доктор вколоть успокоительное. Но чтобы предотвратить подобное, пришлось возвращать в больницу Ибо. - Господин Ван, на минуточку, - доктор Кингсли тронул его за плечо, кивком головы указав на дверь. Тот бросил взгляд на спящего на соседней койке Чжаня и тихо выбрался из кровати, стараясь не слишком шуметь. - Я вас слушаю, - он присел на пластиковый стул, а мужчина опустился на соседний. - Мы решили перевести господина Сяо в другую больницу, - с ходу начал тот, но видя поднимавшееся недовольство собеседника, в предупредительном жесте поднял руку – послушайте, Сяо Чжань физически почти здоров, чего не скажешь о его психологическом состоянии. Я рекомендую для него Реабилитационный центр в Монтане. Он один из лучших. Заведующий мой хороший друг и я взял на себя смелость договориться о месте для вас обоих. Я же правильно понимаю, что вы.. - Да, всё верно, - кивнул Ибо – я не брошу его одного. - Ну и отлично, - добродушно улыбнулся доктор Кингсли – выписка будет готова после обеда. Вам есть на чём добраться? - Есть, - подтвердил Ибо, вертя в руке телефон. Тётушка Ву, которой он сообщил о вынужденном перемещении, спустя час уже была в больнице, суетливо помогая своим мальчишкам со сборами, пока Чжань получал последние рекомендации и наставления от врачей. Самым сложным оказалось выправить Чжаню новые документы. Этим пришлось заниматься самой Ву Лан, потому как юноша не мог обойтись без присутствия Ибо ни минуты. Сколько она оббегала инстанций, не сосчитать. Но оно того стоило. И в один из дней, до этого закрывающие глаза медики на больного без документов, наконец-то получили необходимые бумаги, и женщина вздохнула с облегчением. Так же в спешке пришлось менять и документы Ибо. Тот был гражданином другой страны и более оставаться в Америке не мог. Ву Лан задействовала все свои связи, чтобы получить племяннику вид на жительство. Она продала кое-что из имущества, даже пару драгоценных серёг, доставшихся ей от матери, но не пожалела ни о чём. Ведь понимала, что парни теперь неразлучны, и приложила все силы, чтобы так оставалось и впредь.

***

В реабилитационном центре, в отличии от окружной больницы было непривычно тихо. Умиротворяюще. Чжань сидел на краю кровати и любовался видом из окна. В отличии от его собственного, где ничего не менялось на протяжении многих лет, тут было на что посмотреть. Не было этих набивших оскомину однообразных стен соседских домов, ленты асфальтированной дороги, на которой он изучил каждую имеющуюся выбоину, не было всех тех, кого он знал с самого детства лишь шапочно. В окне, в которое он смотрел сейчас, были видны золотые полосы подсвеченного солнечными лучами пляжа, тонкая полоска сапфирово-синей воды, и крикливые чайки хаотично рассекающие лазурное небо. Лёгкий бриз едва заметно колыхал тонкие полупрозрачные занавески, нежно касаясь дуновением его лица. - Тебе здесь нравится? – Чжань вздрогнул, когда со спины его заключили в объятия, а на плечо лёг острый подбородок. Он слегка повернул голову и потёрся щекой о щёку Ибо, глубоко вздохнув. - Нравится… - прошептал он - мне так хочется посмотреть на океан поближе, потрогать воду, может даже, искупаться... - мечтательно добавил Чжань. - Сейчас уже очень холодно, - оставил нежный поцелуй на румяной щеке Ибо - но как только тебя выпишут, я свожу тебя туда и ты сможешь сделать что тебе только взбредёт в голову. Чжань кивнул. Однако, несмотря ни на что, приезд сюда отнял у него куда больше сил, чем он мог представить. Всё вокруг было в новинку. Любой шорох, крики, гудки поначалу вводили в ступор, заставляя останавливаться и брать взять себя в руки, чтобы иметь возможность двигаться дальше. Первые дни нахождения в центре стали настоящим испытанием. Чжаня периодически накрывало волной паники при виде тёмного экрана висящего на стене телевизора, он впал в ступор стоило только заметить в выделенной им с Ибо палате плотно задёрнутые шторы. И если бы не его парень, он бы не справился. Ибо сразу же сообразил в чём дело, и буквально полчаса спустя с их палаты унесли экран, а шторы были сняты. Триггерило буквально на всё, чего он был лишён и приходилось с трудом справляться с этим, чтобы не свихнутся. Дверь едва слышно отворилась и к ним вошла молоденькая медсестра, неся в руках небольшой поднос. Похоже, его ждала новая порция осточертевших пилюль. Таблетки чтобы уснуть, чтобы проснуться, унять треклятый тремор, от которого он не в силах был избавиться. Ему объяснили, что это из-за длительного бесконтрольного приёма препаратов, которые ему с детства давали в прошлом, теперь же у него так называемый "синдром отмены" и это самоё лёгкое его проявление, и что ему очень повезло. Когда Чжань впервые присоединился к обитателям центра на террасе, чтобы немного подышать свежим воздухом, Ибо был рядом. Но чуда, на которое рассчитывал юноша, не произошло. Он был зажат и с опаской поглядывал на таких же несчастных и разбитых обстоятельствами людей. Ибо не переставал держать его за руку и это немного примиряло его с действительностью. Жаль, что у других не было своего Ибо. Чжань много размышлял о жизни в перерывах между сеансами с психотерапевтом. Он плохо переносил долгие, утомительные часы, на самом деле. Ему категорически не нравилось, как умело копались в его голове, вытаскивая оттуда все самые нелицеприятные подробности его жизни. Но как ему объяснили, это была часть терапии и приходилось сжав зубы терпеть. Постепенно он открывался своему лечащему врачу, понемногу стал доверять ей и говорить становилось намного легче. Но возвращаясь в тишину и полумрак палаты он вновь ощущал гнев и безнадёжность, и тогда уже Ибо успокаивал его, рассказывал как всё устроено в большом мире, в который ему ещё только предстоит выйти. Тётушка Ву часто навещала их, привозя всякие вкусности, и Чжань словно дикий зверёк набрасывался на незнакомую еду, но его опять-таки останавливал всё тот же Ибо, объясняя, что нужно пробовать всего понемногу, иначе возникнет множество других проблем со здоровьем. И Чжань охотно усваивал, осваивал и учился всему, что тот ему предлагал. По ночам, лёжа на одной кровати и полностью игнорирую соседнюю койку, они поглощали фильм за фильм, познавательные и обучающие видео, глядели мультики, смеясь. Ибо выполнял любую его прихоть, за что постоянно получал награждение от Чжаня в виде сладкого поцелуя. Это всё, что он пока мог дать своему возлюбленному. В один из дней, пока Чжань дремал после обеда и измотавшего его сеанса с психологом, Ибо отлучился ненадолго, рассчитывая, что его парень не проснётся там один и паника не настигнет его. Вернулся он быстро и выдохнул с облегчением, увидев, что Чжань всё ещё спал. Но когда тот наконец открыл глаза, на его колени тут же лёг альбом и набор цветных карандашей. - Это мне? – голос дрожал и срывался, но увидев согласный кивок, Чжань подхватил всё это в руки и прижал к груди, сияющим взглядом благодаря Ибо за подарок. Чжань никогда не был силён в искусстве, да и Жилан постоянно твердила, что его мазня годится только для того, чтобы огонь в камине разжигать. Все эти увлечения он старательно избегал, до сего дня. Карандаш в руке был зажат неуклюже, но Чжань встряхнул кистью и прижал грифель к белому листу бумаги. Он нервно сглотнул, не уверенный в себе, но видя подбадривающую, мягкую улыбку Ибо, решительно повёл цветную линию, замыкая её в круг. Чжань увидел на холсте один лишь красный и больше ничего. Тремор снова возвращался, но он старался его игнорировать, продолжая выводить что-то наподобие арки. Сколько он так просидел, Чжань не мог бы ответить. Рисуя красные полосы и круги, ощущал, как бесцельная ярость наполняла тело, но он наконец смог дать ей выход, изливая эмоции на бумагу. Рисование настолько увлекло, что когда он пришёл в себя, то увидел поверх сплошного красного мазок синего цвета. Чжань поднял растерянный взгляд на притихшего Ибо, а после перевёл глаза на руку с зажатым в ней синим карандашом. Надо же, а он и не заметил. Сфокусировав взгляд на синем пятне, спокойном и умиротворяющем, так похожим на безопасный островок посреди океана его неистовства, выдохнул. Внезапно весь гнев, давно копившийся в душе, буквально смыло волной. Он ощутил себя опустошённым, даже в какой-то мере смертельно уставшим. НО непомерно счастливым. Ткнув кончиком пальца в синий цвет, он широко улыбнулся, так ярко и ослепительно, что Ибо по привычке захотелось зажмуриться, и прошептал. - Это ты.

***

Наши дни «Наверное нужно заказать билеты в Китай. Чжань развеется, да и я уже соскучился по маме» думал Ибо, перекатываясь по кровати на место мужа. Уткнувшись носом в подушку, всё ещё пахнувшую им, он глубоко вдохнул, жмурясь от счастья. Довольно улыбнувшись в белую шёлковую ткань, юноша скосил взгляд в сторону плотно закрытой двери, из-за которой доносился шум воды и тихое пение, чтобы ни в коем случае не пропустить возвращение любимого. Ему до ужаса нравилось, когда Чжань по рассеянности забывался и дефилировал по дому полностью обнажённым. Ибо в такие моменты забывал как дышать, восторженно пожирая любимого взглядом. Хотя Чжань всё ещё дико смущался своей наготы, но делал это так мило, что Ибо тут же стартовал с места, невзирая даже на то, чем был занят в данный момент, и затискивал его в объятиях, будто плюшевую игрушку. Сейчас у них почти не было неловких ситуаций между друг другом, они давно раскрепостились и отголоски былого проскальзывали настолько редко, что казалось прошлого и не существовало вовсе, но первый год был особенно трудным. Тяжело было поначалу, как только Чжаня выписали из реабилитационного центра. Его истощённый морально организм постепенно приходил в норму и он даже поднабрал веса благодаря искренней заботе тётушки Ву, кормившей их почти что на убой. И вот тогда настала новая проблема, достаточно весомая, чтобы её проигнорировать. Чжань стал шарахаться от любых поползновений к нему в интимном плане. Ибо недоумевал, ведь раньше тот спокойно принимал его объятия и поцелуи, с готовностью сам ластился к нему, выпрашивая их, и Ибо видел как те нравились ему. Первое время он списывал всё на стресс, пока в один из дней они едва не разругались вдрызг из-за этого. Ибо содрогнулся, погружаясь в воспоминания. *** Ибо часто бывал у Ву Лан в гостях, потому что они с Чжанем давно съехали от неё, сняв отдельную квартиру. Иногда Чжань ездил вместе с ним, но чаще всего отказывался, так как видеть пустырь на месте некогда своего дома не мог. Ибо прекрасно понимал его чувства и в последнее время звать с собой перестал. Ву Лан тоже понимала, поэтому приезжала в гости сама, но так как ей не хотелось стеснять молодых, влюблённых парней, старалась не обременять их своим присутствием. Но едой снабжала регулярно. В тот злополучный день, оставивший маленький шрам на сердце и неприятный осадок в душе, Ибо как раз вернулся от тётушки с целым пакетом, набитым контейнерами с приготовленной домашней едой, аромат которой тут же распространился по гостиной. Привычно скинув кроссовки, юноша прошёл вглубь помещения и застал Чжаня рисующим. После того, как он однажды подарил ему набор карандашей, тот увлёкся настолько, что едва открывал с утра глаза, немедленно хватался за рисование. Ибо часто отбирал у него карандаши и пока Чжань не позавтракает, не позволял ему погружаться в своё хобби. Чжань поначалу противился, обижался, но потом понял, что чем быстрее поест, тем скорее его допустят к рисованию. Ибо приветливо улыбнулся и, оставив пакет на полу, подкрался к любимому. Он дико соскучился за те несколько часов, что отсутствовал, поэтому потянулся было по привычке поцеловать, но Чжань вдруг отвернулся, уклонившись, а после и вовсе отшатнулся в сторону, когда Ибо, не осознавший грядущей беды, не остановился. - Чжань, - недоумённо прошептал Ибо, ощущая, как удушливый страх и обида затягивались петлёй на шее, напрочь перекрывая доступ кислорода в лёгкие. – Что происходит? - он смотрел в упор, не мигая, считывая малейшие изменения в родном лице, обращённом к нему. - Ничего, - поспешно отозвался тот, и мягко улыбнулся, будто и не случилось ничего вовсе. Улыбка была яркой и чуть смущённой, такой, которая всё время вызывала поначалу оторопь. Но сердце не обманешь и то предательски заныло от нехорошего предчувствия. Ибо пожал плечами, виновато покосившись на возлюбленного и коря себя за чрезмерную мнительность. Он вновь повторил попытку приблизиться, но Чжань едва заметно отодвинулся в сторону, не давая себя коснуться. Хотелось проораться «Какого хрена!?» - Ты.. я.. - голос Ибо звучал ломко и тихо - Почему? - вырвалось быстрее, чем он успел обдумать - Ты не хочешь, чтобы я тебя трогал? - Он смотрел с затаённым ожиданием, и в установившейся тишине было слышно только гулкое тиканье настенных часов, вторившее заполошному стуку его собственного сердца. - Что? Нет! С чего ты это решил?! – Чжань сконфуженно замолчал, сжимаясь на диване в комок и обхватив своё дрожащее тело руками. Он съёжился под пронизывающим его взглядом и выглядел так трогательно, что душа Ибо ушла в пятки. Он не понимал. - Тогда почему? – прошептал последний, из последних сил беря себя в руки. - Я сделал что-то не так? Обидел тебя!? Ты испугался чего-то, пока был один? - Я не знаю, - прошелестело в ответ -  я не понимаю... Нет.. Не испугался. Ибо, я.. Ибо перевёл взгляд вниз на свои крепко стиснутые кулаки, а в голове уже роились страшные, приводящие в ужас мысли «Неужели это всё? А вдруг Чжань понял, что я больше не нужен ему? Вдруг решил, что дальше справится один?" - Ибо? – Чжань осторожно поднялся, в то время как Ибо попятился от него, что не укрылось от внимания. Тот виновато заглядывая в подёрнутые влагой глаза, медленно приблизился, едва касаясь кончиками подрагивающих пальцев рукава. - Я не думаю... - начал Ибо, с трудом протолкнув возникший ком в горле - тебе не нужно.. просто дай мне время осознать и принять... я, - прошептал он, стараясь совладать с собой и зашкаливающими негативными эмоциями. - Просто, - не замолкал Чжань, потянув за руку сильнее – я тут вдруг подумал.. Я смотрел передачу, пока тебя не было, - пояснил он - ну и решил, что это должно быть - мерзко.. «В каком таком смысле мерзко?» он едва не выпалил это вслух. - Целовать меня? - всё же слетело с пересохших губ. В груди неприятно защемило. Ибо гулко сглотнул, потому что запершило в горле. Глаза заволокло пеленой слёз, а душа... А что ей будет, в конце концов? Всего лишь разлетится на осколки и ни единому человеку на планете уже будет не собрать её воедино. Эту власть над ним имел только Чжань. Ибо неожиданно замотал головой, отчего подступила тошнота. Он не мог в это поверить.. Это же просто нереально... Он попал в какую-то другую вселенную, дурацкий розыгрыш, так ведь? Это не мог быть его Чжань: его милый, трогательный, смущающийся всего на свете мальчик. Ну не мог он шептать о своей любви, целовать так сладко, а после намекать о том, что Ибо не подходит ему. В какой-то момент хотелось закричать, выкинуть этот чёртов телевизор промывающий мозги из квартиры, а после сгрести любимого в охапку и вновь заставить полюбить себя. Но Ибо застыл словно вкопанный и не шевелился, лишь только растерянно моргал. Ведь он уже давно мысленно расписал в ярких красках их совместную жизнь, представляя как они, возможно, переедут в Китай, он познакомит Чжаня со своей мамой, покажет свой университет, поделится тем, что снова хотел бы попытаться пробиться на большую сцену. Ибо мечтал о том, что его любимый смотрел бы на него восторженными глазами и болел за него на прослушивании… Но все эти мечты разлетелись битой крошкой и Ибо наяву услышал хруст стекла под ногами. - Прости меня, - едва слышно проговорил Ибо – я не думал… я не хотел, - он запнулся на полуслове, не зная как правильно донести мысль. В голове мысли были взбиты в тягучий кисель, а слова не складывались в связные предложения. Как должно быть он сейчас жалко выглядит со стороны. Чжань застыл тоже, огромными глазами, до краёв наполненными слезами, глядя на побледневшее лицо. Он в одночасье подлетел к возлюбленному и неуверенно протянул к нему руку, а после вжался всем телом. - Ибо, я могу объяснить.. Ты не о том подумал.. - Я.. подожди, - попятился парень – не надо.. я, мне нужно подумать.. Тебе не стоит заставлять себя... Пожалуйста, отпусти, мне надо проветриться.. – и скинув чужие пальцы, всё ещё старающиеся удержать, развернулся, склонившись к наспех сброшенным кроссовкам. Мир стремительно летел в бездну. - НЕТ!!! Да погоди ты.. Ибо, твою мать! – Чжань, кажется впервые повысивший голос и ругнувшийся, что непривычно долбануло по ушам, порывисто дёрнулся вслед за ним, рывком развернув Ибо к себе лицом. Ни слова не говоря, он сгрёб его за ворот футболки, а после потянул к себе, чтобы в следующее мгновение впиться ненасытным, сводящим с ума и таким желанным поцелуем. Когда их губы разомкнулись, Ибо глупо улыбнулся, растерянно глядя в до одури любимое лицо. Мир, рухнувший ещё минуту назад, внезапно обрёл краски, звуки и цвета, а по венам заструилась беспредельная, возведённая в абсолют любовь. - Но почему? Объясни мне... - он прижал вздрогнувшее тело ближе, зарываясь холодным носом в тёплую шею, заставив Чжаня поёжиться и покрыться мурашками. - Я много думал, - протараторил Чжань впопыхах, протащив Ибо по всей комнате к дивану – и пришёл к выводу, что ты возишься со мной, нянчишься как с неразумным ребёнком, а я, должно быть, душу тебя, торможу, мешаю жить на полную катушку, называй как хочешь… и тебе мерзко..  в последние дни ты сам не свой и я подумал.. - Ты идиот, Чжань! – беззлобно отмахнулся от него Ибо, вдруг понимая в чём дело. Оказывается, это его вина. И недопонимание возникло из-за его же оплошности – И я идиот тоже. Мне нужно было сразу тебе сказать.. - О чём? – притих тот. - О том, что мне так сильно хочется увезти тебя из этого города, из этой страны, но я не знаю, как спросить… Только услышав облегчённый выдох, такой громкий и такой правдивый, Ибо притянул своё сокровище к груди и зарылся носом за предательски покрасневшее ухо, буквально дыша им. - Я люблю тебя. Так сильно.. - А я тебя… Когда я посмотрел передачу, где разбирали отношения, я неожиданно всё понял и мне стало так страшно.. ты бы знал. Я хотел нормально поговорить, но когда ты кинулся целовать меня, что-то перемкнуло и я... - Долой телевизор, м? - усмехнулся Ибо. - Ну прости меня... - повинился Чжань - А хочешь, я буду целовать тебя каждый день утром, днём и вечером? Хочешь, буду говорить как сильно люблю тебя, как благодарен тебе за то, что ты делаешь для меня? А ещё, - захлёбывался словами парень – буду говорить про то, как ты мне дорог. Как хочу тебя и что ты навечно мой? - Я запомнил, - удовлетворённо хмыкнул Ибо и утащил его в спальню. Ибо думал, что больше любить уже невозможно, что его человеческое сердце не способно выдержать чувства сильнее, но он ошибался. Это он понял в ту самую минуту, когда на мгновение, пусть даже мысленно, позволил себе подумать о том, что Чжань решил его оставить. Оказывается, у его чувств нет максимального предела.