Папа Бама, папа Ёнтана

      — Камень, ножницы, бумага, — прохрипел Тэхён прямо в грудь Чонгука, когда утром пропиликал мерзкий будильник, и оба застонали от осознания, что абсолютно не выспались. — Кто проиграл, тот идёт гулять собак.       Ёнтан и Бам как по мановению волшебной палочки уже нарисовались рядом с кроватью. Доберман положил голову на кровать, шпиц упёрся в матрас передними лапками. Оба наблюдали, как два их хозяина медленно, буквально через силу сжали кулаки, а потом вяло их разжали, выкинув на пальцах фигуры.       — О-о-о, спасибо господи, — облегчённо прогудел Тэхён и прикрыл веки. Он выкинул «камень».       — Убейте меня, — Чонгук опёрся на локти и пытался продрать мутные глаза. Он выбросил «ножницы» и сейчас героически преодолевал себя. — В следующий раз будем начинать трахаться раньше.       — Это будет нескоро. У меня всё болит. Моя бедная попа, — Тэ перевернулся на живот и пробурчал последнюю фразу в подушку.       Тяжёлая рука в татуировках тут же легла на выпирающие из-под одеяла ягодицы. Чонгук сжал ладонь и шумно выдохнул.       — У нас есть не только твоя задница, — с него слетел сон, а в голосе сквозила игривость.       Тэхён повернул голову чуть вбок, чтобы одним глазом посмотреть на Чонгука. В зрачках светился интерес:       — Будем меняться? Что, у нас прям комбо?       — Я всегда открыт для ваших предложений, — тихо прошептал Чонгук, наклоняясь и целуя в голую спину.       В этот момент Ёнтан нетерпеливо тявкнул, а Бам капризно заскулил. И под сопровождение требовательных собак Чонгук сполз, наконец, с кровати и с кряхтением отправился собираться на прогулку. Тэхён сладко потянулся, чувствуя, как в теле болит буквально всё, потом закуклился в одеяло на манер гусеницы и позволил себе спать еще хотя бы минут сорок, пока Чонгука мучают их общие питомцы. Ему показалось, что он только закрыл глаза, как снова громыхнула входная дверь и свора шумных собак, пахнущих улицей, мокрой землёй и травой, ворвалась в комнату.       — Ты обещал там что-то своему начальнику до полудня отдать, — заглянул Чонгук в комнату.       — Изверг, — прошелестел Тэхён из своего кокона и остался лежать в тепле одеяла.       — Я приготовлю завтрак, и ты должен будешь всё съесть, — в голосе Чона прорезались заботливо-командные нотки. — Вставай. Я через полчаса убегаю.       Отупело сидя в кровати, Тэхён слушал, как шумит вода в душе, как гремит посуда на кухне, как Чонгук весело болтает с собаками, и немного стыдливо вспоминал прошедшую ночь. Его будто подменили. Словно не он был в постели вчера, а какой-то другой Тэхён, который с ума сходил от боли, от чувства подчинения и контроля над собой. По коже бегали мурашки, немного саднило на горле, там где в кожу впивался грубый ошейник. Но он ни о чём не жалел. Это было что-то новое, неизведанное, та тёмная его часть, в сумрак которой он никогда не ступал. Благодаря Чонгуку удалось заглянуть в немного порочную область своего сознания.       Тэхён сполз с кровати и посмотрел вокруг: перед ним словно раскинулось поле боя со свидетельствами неудавшихся экспериментов. Около окна валялись смятая юбка, скатанная в тонкий рулон майка и комок парика. С другой стороны кровати на полу лежали зажимы для сосков, плётка, до которой они ночью так и не добрались, и торчали из-под кровати кольца наручников. Ну, признался себе Тэхён, не всё из этого было ужасно — освежающая боль от зажимов была уместна, ошейник отработал на твёрдую пятёрку, ну а насчёт плётки надо подумать. Твинк-аксессуары Тэхён решительно отверг. Это всё не попадало в его кинки совершенно. В итоге в один пакет он собрал все разноцветные вещи, в другой чёрные, а потом аккуратно пристроил на полу около прикроватной тумбочки.       — Ты идёшь, нет? — Чонгук заглянул в приоткрытую дверь. Он быстро прихлёбывал кофе и был воплощением сексуальных фантазий половины человечества.       Мощные бёдра опоясывало белое полотенце, тонкая талия контрастировала с широкими плечами, яркая разноцветная татуировка перекатывалась на бугрящейся силой правой руке. Просто рассматривая такого Чонгука, Тэхён поплыл. Видимо, что-то откровенное мелькнуло в его взгляде, на что Чонгук быстро сказал:       — Не-не, даже не думай! Мне через десять минут стартовать, у меня встреча, — он тут же прижал ладонь к паху и закончил, уже с шипением растягивая слова: — Чё-о-о-рт, оденься, Тэ. Иначе я трахну тебя прямо сейчас без растяжки.       И куда только подевались вся сдержанность, цензура и великосветские разговоры, которые были между ними на протяжении почти двух месяцев их соседства. Чонгук смотрел теперь горячо и требовательно, говорил, что думал, как будто их отношения не только что начались, а уже перешли в стадию доверительных. Он выскользнул за дверь, пробурчав снова что-то про «чёртову работу», а Тэхён слегка подвис, медленно одеваясь.       Он заводился с полпинка, просто увидев Чонгука. И одновременно испытывал тысячу и один комплекс рядом с ним же. Любимое «а что, если» буквально кусало мозг изнутри. Ну ладно, в постели они сошлись. От предвкушения Тэхён вспыхивал изнутри горячим пламенем, даже несмотря на то, что пострадавшая за ночь задница сейчас напоминала о себе. Но. А что, если они не сойдутся как пара? Им было удобно в качестве соседей. Но они фактически не пересекались. Смогут ли они быть вместе?       А что, если Чонгуку с ним будет скучно? Дурацкая неуверенность в себе, сформированная в бывших отношениях! На кой хрен он так надолго завис, залип и заплесневел с Дэгоном? Даже вспоминать не хотелось о том, как они проводили время вместе. Никак. Скучно, тоскливо, по разным комнатам. Дэгон пил, жрал, смотрел сериалы или сидел в баре с такими же друзьями. Тэхён по сути мало чем отличался, только что не бухал без остановки, а просто наедал себе бока.       Еда всё ещё была сложной темой. Сейчас Тэхён тянул время, усердно вычищая зубы в ванной, чтобы дойти на кухню к концу завтрака Чонгука. Тот торопился и вряд ли станет отслеживать, сколько съест Тэ. Чувствительный нос прекрасно различал восхитительные ароматы, которые разливались по всей квартире. Чонгук даже на скорую руку сотворил что-то очень вкусное, чего захочется съесть много, очень много. И это пугало. Тэхён приподнял широкую майку и начал разглядывать себя в большом зеркале. Оно отражало сильно похудевшую фигуру. Совершенно ушёл живот и даже показались бедренные косточки, на которых висели домашние шорты. Тело снова стало каким-то юношеским, изящным, гибким, и было страшно терять это ощущение лёгкости в угоду полному желудку.       — Ты скоро? Остывает, — сказал в приоткрытую ванную Чонгук, а Тэхён поспешно одёрнул майку. Однако это не укрылось от чёрных внимательных глаз. — Э-э-й, скажи-ка мне, ты же не собираешься дальше худеть?       Чонгук встал за спиной, плотно прижался всем телом, и зеркало показало, как он медленно склоняется и целует порозовевшего от смущения Тэхёна в шею. Тот вёл себя так, будто его поймали на чём-то нехорошем, и не мог скрыть своего замешательства.       — Я был толстым, — выдавил он наконец.       — Не был, — оборвал его Чонгук. — Ты был идеальным. Красивым, ровным, с хорошим весом, с чудесными щёчками.       — Я ненавидел то тело. Теперь мне хотя бы не стыдно раздеться.       — Ок, тогда остановись и нормально ешь. Я сейчас снова нашел в холодильнике рис и тофу, Тэхён.       — Я… я готовил вчера. Ты не понимаешь!       — Объясни мне.       — Когда мы с Ёнтан-и переехали к тебе, у меня не было денег. Вообще. И работы толком не было. Ничего не было. Хватило на рис — и на том спасибо.       — Ты сказать не мог?       — Не мог! Я справлялся. Я справляюсь. Зато похудел.       — Эй, я тебе не папочка, как мы выяснили вчера, хотя остальное мне понравилось, — Чонгук хмыкнул и положил подбородок на плечо Тэхёна. — Я не могу и не буду командовать тобой в обычной жизни. Просто меня реально беспокоят твои отношения с пищей. И я пытаюсь помочь. Неуклюже, видимо.       — Нет, ты всё делаешь правильно, — по словам, по буквам выдавил из себя Тэхён.       Каждая фраза Чонгука — о заботе, о физической красоте Тэхёна, о беспокойстве — снимала по камушку внутри души.       — О боже, я опоздаю! — Чонгук вскинул руку и быстро посмотрел на часы. — Мне пора.       Он в считанные минуты собрался, на бегу поцеловал Тэхёна в шею и убежал, оставив своего соседа в размышлениях. Лишь работа и необходимость срочно кое-что переделать заставили Тэ отвлечься от своих мыслей. Но как только правки были оформлены и отправлены Чимину, а тот отписался, что до вечера задач нет, Тэхён развёл суматошную деятельность.       Итак, он в отношениях. И в этих отношениях желательно не повторять ошибок из прошлого. Он будет лучшей версией себя — да, именно так.       Он не станет скучным партнёром! Он не скатится в пошлый размеренный ритм бытовухи. Надо что-то придумать. Руки сами завели его на какой-то женский форум и открыли тему: «А как вы удивляете своего мужа?» Нет, Чонгук, конечно, ему не муж. Но это частности, Тэхёну просто нужны идеи.       «Встретьте супруга обнажённой и в эротическом белье» — можно вычеркивать, было;       «Приведите подружку на ночь» — скривило от ревности в одну секунду;       «Пройдите вместе тест на совместимость, или сходите к гадалке» — записал;       «Разденьтесь, измажтесь сливками перед его приходом и лягте на столе» — ну-у-у, странно, конечно, но он сам хотел разнообразия;       «Расскажите своему мужчине про различия турбовинтового двигателя от турбореактивного, удивите его» — попытка засчитана;       «Напишите в его рабочем ежедневнике всякие приятности» — идея.       Свободного времени до прихода Чонгука еще оставалась много, и Тэхён решил начать с самого распространённого совета — приготовить изысканный ужин. Что может быть романтичнее французской кухни? Повыбирав между кордон-блю, телячьей печенью по-лионски и рататуем, он остановился на последнем блюде. Рататуй. Выглядела эта овощная запеканка колоритно, а само слово звучало безумно маняще. И хотя готовка не была его сильной стороной, но для таких мелочей и был создан интернет и Ютюб в частности, да? Тэхён по-быстрому выгулял собак, а потом побежал в магазин за ингредиентами.       Уже через полчаса он разложил на столе кучу разноцветных овощей, добытую зелень, сыр, чеснок и пряности. Дело было за малым: всё нарезать кружочками, сложить в блюдо внахлёст, приготовить соус, засыпать сыром и поставить в духовку. Ничего сложного.       Сначала Тэхён чуть не оттяпал себе палец при нарезке баклажана. Из одного небольшого на вид надреза на указательном пальце крови вытекло столько, что баклажан пропитался ею, словно был губкой. Пришлось сначала мыть палец, залеплять его пластырем, а потом реанимировать баклажан, вымачивая кровь.       При нарезке лука он разрыдался. Лук был безумно «злым», вонял так, что даже собаки в коридоре чихали, а Тэхён ронял сопли на разделочную доску.       Кабачок и помидор пошли легче. Но вот при создании соуса из тушеных овощей незадачливый повар случайно ухватился за горячую сковородку. Орал он так, что взволнованные собаки прибежали и начали ему подвывать. Тэхён героически наклеил ещё один пластырь, успокоил питомцев, вылил соус на дно огнеупорной формы, сложил долбанные овощи кружочками, посыпал сыром и запихал в духовку.       Всё это заняло столько времени, что Тэхён сейчас с ужасом смотрел на часы и не понимал, как приготовление одного лишь блюда могло занимать более двух часов.       — Я дома! — голос Чонгука стал безумной неожиданностью. Тэхён подскочил на месте и выпучил глаза. — М-м-м, вкусно пахнет! Что гото….       Вошедший на кухню Чонгук так и не смог задать вопрос. Кухня представляла собой поле битвы. На полу валялись окровавленный нож, куски овощей, на столе вперемешку лежали кухонные предметы и медицинские препараты. Практически всю поверхность украшали попки баклажанов, хвостики томатов, шкурки кабачков и луковая шелуха. И между ними сверкали подсохшие капли крови.       — Что тут произошло? — Чонгук встревоженно посмотрел на облепленного пластырями Тэхёна, а потом перевёл взгляд на самый яркий предмет — на окровавленный нож.       — Готовил, — безмятежно отмахнулся Тэхён повреждённой рукой. Пластырь на пальце полностью промок от крови. — Порезался немного. Ну и обжёгся.       — Иди сюда, — Чонгук поймал повара за бёдра и подтянул к себе, обнимая за талию. — Я сбежал с работы пораньше.       — И увидел вот это, — низко хмыкнул Тэхён, смотря с нового ракурса на поверженную кухню. — Хотел тебя удивить изысканным блюдом. Там в духовке рататуй.       — Рататуй, м-м-м, звучит по-французски, — Чонгук забрался ладонями под футболку и медленно целовал сейчас в шею. — Был способ попроще меня удивить. Не такой кровавый. Просто надеваешь коньки и встречаешь меня в них с работы.       — Ты не можешь отрицать, что мой вариант тебя тоже поразил. Метод рабочий, — прошептал Тэхён, подставляя шею для поцелуев.       — Я изумлён, я у твоих ног, — Чонгук скользнул руками к паху Тэхёна.       — Стой, стой! Во-первых, иди мой руки. Во-вторых, мне надо в душ. В-третьих, рататуй сгорит без присмотра.       — Р-р-рататуй, — прорычал уже слегка возбуждённый Чонгук. — Да, начнём с французских лакомств, а потом перейдём к французским утехам. Давай помогу тут убрать и переклею тебе все пластыри.       К тому моменту, как на духовке запищал таймер, кухня стала чистой, ожог и порез на руках Тэхёна были обработаны и заклеены, а Чонгук успел сходить в душ, где застрял довольно надолго.       Рататуй пригорел сверху и остался сырым внутри, но не то чтобы это хоть кого-то волновало. Атмосфера за столом была довольно раскалённой, и не духовка тому была виной. Накалывая полусырой баклажан на вилку, Чонгук опалял взглядом закусывающего губу Тэхёна. Внутри обоих кипела магма, и сдерживать себя было всё труднее. Руки, обклеенные пластырями, задрожали сильнее после невзначай брошенной Чонгуком фразы — «я подготовился». Еда встала в горле колом, французские изыски больше никого не волновали.       Тэхёна буквально ломало от мысли, что ему будет позволено войти в тугое горячее тело. Бросало в жар от осознания того, как он это формулировал в своей голове — Чонгук даже в нижней позиции продолжал контролировать происходящее. И когда они добрались до спальни, бросив кулинарные потуги на столе, Тэхён мучительно застонал, водя ладонями по налитому мышцами торсу.       — Хочу тебя, — Тэхён сглатывал всё чаще и дурел от смешанного запаха их возбуждения. — Хочу в тебя.       — Постарайся для меня, — требовательно прошептал Чонгук и оседлал дрожащие бёдра.       Сильное тяжёлое тело придавило сверху, и Тэхён буквально захлебнулся стоном удовольствия, когда почувствовал пальцы Чонгука на своём члене. Тот всё делал сам, контролируя ситуацию даже в мелочах: вводил в себя пульсирующую плоть, медленно насаживался, раскачиваясь и приподнимаясь на коленях, и звонко хлопнул по руке, когда Тэхён попытался помочь.       — Ты будешь слушаться меня, — отчеканил Чонгук. Маньячный блеск в его глазах полностью потопил всё сопротивление Тэхёна.       — Да. Я буду слушаться.       Ему хотелось подчиняться, отдать всего себя, позволить воспользоваться собой. И это было фантастически. Жёсткий и напряжённый словно всадник, Чонгук сейчас имел собой, методично и глубоко насаживаясь на член Тэхёна. Его глаза сверкали и казались бешеными из-за расширенных зрачков, на груди выступили капельки пота, мышцы пресса прорисовали все кубики, а член налился кровью и казался огромным. Вид Чонгука был обжигающим и опасным, и от этой картинки Тэхёна уносило в какие-то далёкие дали. Он чувствовал, как пульсируют мышцы, которые обхватывали сейчас его естество, как горячо и туго было внутри, и улетал от ощущений и от темперамента партнёра.       — Потрогай меня, — хрипло приказал Чонгук, перехватил руку Тэхёна и положил себе на член.       Он начал насаживаться резче, глубже, лицо его стало буквально диким, зубы сжались, показав звериный оскал, когда ладонь Тэхёна принялась за дело. И всё же Чонгук не переставал отслеживать общее настроение.       — Хочешь ещё немного больше? — прошептал он, склонившись к лицу Тэхёна, а у того умоляюще заломились брови.       Чонгук читал его мысли, его тайные желания, всё то, что было запрятано так глубоко. И когда широкая грубая ладонь легла на горло, сдавив шею, Тэ захрипел, поднимаясь на лопатках. Он не помнил себя, он превратился в звездного сверхгиганта, который начал сжиматься перед вспышкой сверхновой. Тэхён чувствовал, как ускорился Чонгук, движения стали ещё резче, словно через вату слышались мокрые шлепки кожи, а он тонул в ощущениях от нехватки кислорода. И стоило сильным пальцам разжаться, как всё тело окатило диким выворачивающим оргазмом. Он слышал стон Чонгука, чувствовал его горячее семя на своём животе и продолжал расщепляться на атомы.       — Рататуй был очень хорош, — прошептал Чонгук, когда они оба пришли в себя и лежали распластанные на кровати. — Хотелось бы добавки.       — Как скажешь, — покорно прохрипел осипший Тэхён.       По телу снова прошлись мурашки предвкушения. Он заглянул в глаза Чонгука, в них всё ещё тлели отблески красного разрушающего пламени. Этому огню снова хотелось подчиниться. Чонгук тихо хмыкнул, читая Тэхёна словно открытую книгу. Он провёл пальцем по горлу Тэ, где под кожей дрогнул кадык.       — Ты заводишь меня просто когда глядишь так смиренно, просяще. У меня мозги уплывают от тебя такого, чёрт. Ох, перестань так сладко моргать! — Чонгук обхватил челюсть Тэхёна пальцами, и чуть надавив, приоткрыл рот. — Хочешь задохнуться от члена в горле? М?       Тэхён прикрыл веки и медленно моргнул. Сквозь его влажные приоткрытые губы вырвался просящий стон.       — Пожалуйста, — умоляюще произнёс он, облизываясь.       И Тэхён снова задыхался. Почти терял сознание от кайфа, от невозможности сглотнуть, от давления большого члена в своей глотке. Его тело сопротивлялось, выдавая рефлексы, которые должны были освободить горло от инородного предмета, но его мозг вопил о продолжении. Бешено колотилось сердце, губы, растянутые вокруг широкого ствола, болели, сверху придавливала и держала за волосы контролирующая рука, а Тэхён испытывал больное возбуждение и лишь мечтал о том, чтобы это не кончалось ещё долго. Он жадно сосал, вылизывал и обсасывал, сходя с ума от собственного подступающего оргазма, и сладко застонал, когда вновь почувствовал пряный вкус кончающего Чонгука.       — Лежи, я оботру тебя, — послышался будто сквозь толщу воды заботливый голос Чона.       Тэхён чувствовал влажную ткань, мягкие ласкающие прикосновения и иногда нежные поцелуи то в бедро, то в живот. Он плавал сейчас в какой-то неге и не хотел из неё выплывать желательно … никогда. А ведь у него и раньше был секс. Но весь прошлый опыт словно был стёрт ластиком. Он не помнил ни наслаждения, ни радости. То, что происходило у них в постели с Чонгуком, было за гранью. Секс не ради оргазма, а ради процесса, давал в сто раз больше удовольствия.       — Мне кажется, я не смогу завтра говорить, — просипел Тэхён, но улыбнулся так бесстыдно, что стало понятно — он ничуть не жалеет.       — Границ ты явно не чувствуешь, — Чонгук навис сверху и ласково поцеловал под сердцем.       Кольнуло воспоминанием, будто что-то подобное уже было, но Тэхён лишь прикрыл глаза от сладости ощущений.       И в этот момент раздался звонок в дверь.