марципан и фиалки

Светловолосый юноша медленно брёл по натоптанным тропинкам лесной чащи, двигаясь осторожно и находясь в активном поиске чего-то. В руках у него была красивая, изящная плетёная корзинка, видно, ручной работы, с милым голубым бантиком на её толстой ручке. Она была прикрыта непросвечивающей, светлой тканью, а из-под неё звучал приятный, мягкий аромат свежей выпечки с ореховыми нотками. На улице было светло, но уже заметно, что время близится к вечеру – розовое солнце, окружённое облаками делало молодого парня ещё очаровательнее в его свете. Он не знал, куда забрёл и чего ему ждать от хозяев этих территорий, но, может быть, такого миролюбивого омегу, как он, отпустят на первый раз? Ну хотя бы за красивые глазки! А если без шуток, то оставалось только надеяться и верить в Бога, чтоб ему на пути не попались опасные дикие звери, а особенно – альфы. Благодаря своей миловидной внешности и нимфоподобной фигуре – он становился особо лакомой добычей для них. А его феромоны омеги? Как же чудесно он пахнет! Ощущается так, словно ты белка и попадаешь в ореховый рай, где этих орехов разных видов, цвета и вкусов – просто оранжерея и ведёрко. Но основной и главной нотой его аромата является миндаль. Сладковатый и с нежной текстурой. Признайте, ощутили на языке? Так вот, вдохнув один раз этот аромат – не захочется вдыхать никакой другой. Хотя, кто-нибудь да может с этим не согласиться, но это уже вкусовщина. Возвращаясь назад, юноша заприметил впереди небольшую полянку. Глаза его загорелись детской радостью и он понёсся вперёд, приближаясь всё ближе и ближе к своей цели. Там его ожидали рассыпанные будто богиней природы фиалки, цвета душистой сирени. Пахли они так же, как и выглядели – волшебно и завораживающе, что омега первые минут пять просто сидел над ними и наслаждался каждой обволакивающей его растроганный нос благоухающей ноткой. Северно-западная стая волков вдоволь запасалась припасами на зиму, так как зимовка здесь очень суровая, а кормить всех чем-то надо. Тем более, волчат этой весной родилось очень много. А едят они очень и очень хорошо. Чонгук, как действующий вожак стаи, тщательно отслеживал весь процесс, чтобы кладовки были до потолка (гипербола) были заполнены мясом и никто из его волков ни в чём не нуждался. Лето на дворе радовало урожаем плодовых деревьев и кустов, что омеги, немного увлёкшись, наварили о-очень много варенья и других сладких заготовок. Грядки тоже ломились от поспевших сезонных овощей, что обещало сытость до следующей весны. Загвоздка была в следующем: Чонгук всего лишь замещал своего отсутствующего по делам отца, Чон Сан, что уехал с визитом в другую стаю. То есть, настоящим вожаком он до конца не являлся. Но при этом, его авторитет и репутация среди волков – были железными и непоколебимыми, так как он заботился о каждом члене стаи и внушал искреннее доверие. В будущем, он обязательно станет вожаком, когда его родители захотят выйти, так сказать, на пенсию и отдохнуть. Кстати, об этом. Папа Чонгука, Чон Уён, а также являющийся главным омегой стаи, в данный момент был со своим мужем, в качестве советника, ведь в политических вопросах ему не было равных. Чон Уён был искусным дипломатом, потому как владел своим языком и мыслями на все сто, буквально заставляя слушать себя с интересом и вникать в услышанное целиком. Ну, и его чувственная внешность, тоже оказывала располагающее впечатление. Фигура была у него просто фееричная, а лицо… Ох, это лицо! Глаза были по-настоящему дьявольскими, но в то же время по-нежному очаровательными – заглянёшь в них один раз и пропадёшь навсегда. Губы пышные, цвета сочной малины, что частенько изгибались в саркастичной ухмылке, только их обладатель замечал на себе чьи-то сальные взгляды. Стоит ли рассказывать, каким образом охмурили Чон Сана, когда-то бывшего одним из сильнейших и перспективных альф Северо-Запада. Разве можно было устоять перед омегой, сжигающим всё и всех на своём пути? Вопрос риторический, ведь ответом на него уже являлся Чонгук – плод любви холодного северного альфы и горячего страстного омеги с Запада. Незадолго до заката, Чонгук привычно отправился короткой дорогой к своей аккуратной, трепетно им ухоженной полянке, расположенной на некотором отдалении от их поселения, где он с весны специально выращивал любимые фиалки его папы, которые он собирался подарить ему по возвращению. Приходил он каждый день и скрупулёзно следил за самочувствием каждого цветочка, если не лепесточка, настолько ему это важно. Так, казалось бы, возиться с цветами – вообще не альфье дело, но, кому какое дело, чем там занимается вожак? А если кто имеет что-то против, Чонгук сразится без стыда. Ведь он так усердно трудится, чтобы порадовать своего любимого папу-омегу, а это – дорогого стоит и так же дорого обойдётся тому, кто посмеет над этим потешаться. Подходя всё ближе и ближе, альфа вдруг увидел склонившийся над его фиалками незнакомый силуэт. Глаза его расширились, дыхание стало неровным. Злость мужчины растекалась по его венам тягучей киноварью и он ринулся к этому несчастному расхитителю чужих полянок, едва удержавшись, чтоб не перекинуться в волка. Парень-то, словно и не заметил опасность поблизости, сорвал сначала первый цветок, затем ещё один и ещё, пока не набрал пышный букет из выглядывающих сиреневыми бутончиками фиалок. Когда Чонгук добрался до него, было уже поздно. Не осталось ни одного нетронутого цветочка. Лицо омеги испуганно вытянулось, когда его окружили тяжёлые феромоны взбесившегося альфы, он не смог издать даже писк, в то время как разозлённый незнакомец одними глазами его растерзал, а после яростно зарычал. – Какого хуя ты рвёшь тут мои фиалки? Мало того, что вторгся на мою территорию, это бы я, может, и пропустил, но… Какого хера ты припёрся именно на ЭТУ поляну? Сглатывая тяжёлый ком в горле, омега дрожащими руками прижал цветы к груди и низко склонил голову перед альфой, насколько это было возможно в его положении, выражая искреннее сожаление о своём поступке. – Я не знал, что они Ваши… Простите меня, умоляю… мне правда жаль, что я сорвал Ваши цветы! Когда виноватый во всех грехах повернулся к нему, Чонгук успел за это время разглядеть его лицо и, этим его словно в ледяную прорубь окунули. Он на секунду забыл, из-за чего злился на этого омегу минуту назад. Сказать, что это повергло альфу в ступор – ничего не сказать. Юноша, что был склонён перед ним, обладал действительно завораживающей внешностью: серебристые волосы с металлическим отливом; светло-синие глаза, прекрасно контрастирующие с его медово-светлой кожей; слегка крупноватый нос, с очаровательной родинкой на нём и пухлые розовые губы, сердцеобразной формы, что даже не прикаясь к ним, можно почувствовать, какие они мягкие и приятные, возможно, и на вкус тоже, но сейчас Чонгуку было не до этого. Смахнув поволоку с глаз, вожак вздохнул весьма раздражённо, но всё же вернул взгляд к омеге. – Хах… ты думаешь, что одного “простите” будет достаточно? Я пять месяцев ухаживал за этими сраными, капризными цветами, денно и нощно думая об их состоянии, чтобы потом пришёл какой-то омежка и нарвал себе букетик? Так, что ли? Омега виновато поднял глаза, полные слёз, под действием феромонов ещё больше испугавшись грозного тона альфы и, через слёзы, залепетал. – У меня ничего с собой нет… только вот это. Юноша, стараясь не трястись кленовым листиком, подобрал с травы свою корзинку и протянул её мужчине, шумно шмыгая носом. – Что это? Не дожидаясь ответа, Чонгук скинул ненужную тряпку на землю, что прикрывала ароматное содержимое корзины. Внутри было полно мягких румяных маффинов, рисунком на их шапочках похожих на розочки. Альфа заинтересованно дёрнул носом, принюхиваясь. Орехи. Выпечка. Второе ещё ладно, но на орехи у него была аллергия. И весьма угрожающая для его здоровья. Если он съест хотя бы один такой кексик, вожака с того света придётся доставать. Но, несмотря на это, Чонгук и правда любил орехи. Особенно их запах. Ещё с детства. Однажды он как-то попробовал горстку у соседских волчат и потом всё поселение на ушах стояло, мол, не уследили за ребёнком. Это вызвало у него воспоминания, пусть и не очень приятные, но всё же слегка смягчило его настроение. Взяв плетёную рукоять корзины в левую руку, он хмыкнул. Не сказать, что обмен был полноценным, но уже хоть что-то. Не убивать же омегу за сорванный букет? Думается временному вожаку, что потом ему пришлось бы бегать от разъярённого папы неделю вверх ногами за это, а того гляди, чего и похуже. С усилием стянув губы в тонкую полоску, альфа, будучи уже более-менее в состоянии дзена, мягко обратился к юноше. – На первый раз прощаю, но чтобы больше такого не было. Усёк? – Усёк! Омегу аж отпустило, когда феромоны мужчины наконец-то выпустили его из удушающего и подчиняющего плена. Он тут же положительно закивал головой, слабо улыбаясь и стирая свободной рукой засохшие на щеках солёные слёзы. Прежде чем уйти, светловолосый парниша учтиво поклонился смилостившемуся над ним альфе и убежал в сторону, с которой сюда и пришёл. Чонгук остался стоять там, провожая серьёзным взглядом удаляющегося юнца, что оставил после себя сладковатый шлейф марципана, которым он, нечаянно или нет, но заставил альфу погрузиться в транс. Мало того, что кексы с орехами печёт, так ещё и сам ореховой начинкой пахнет. От этого в лёгких и на языке вожака приятно затянуло. А возможно, и не только в них.