Dark mirror of truth

Питер стоял на потрескавшемся асфальте, окруженный мракoм. На его запястьях были не веб-шутера, а холодное оружие с логотипом Гидры, кровь стекала по его пальцам, словно след от невидимого поражения. Он не понимал, как оказался здесь. Гидра. Это слово горело красными буквами в его голове, а по спине резко пробежали мурашки. Паучье чутьë вернулось? Лица жертв, испуганные и полные боли, преследовали его, остальные агенты Гидры с довольными ухмылками сжимали свои пистолеты и смотрели на Паркера. Питер, или то, что осталось от него, ощущал, как каждое выстрелы отзываются в его сознании, созидая мозаичный ужас. Он был не просто наблюдателем — он убивал. Каждый выстрел заставлял его сердце колотиться сильнее, каждый крик углублял пропасть между ним и тем, кем он должен был быть. — Нет, это не я! – крикнул он, но слова растворялись в пустоте. Паутина, которую он плёл, оказалась мечом, порвавшим невидимые нити человечности. И вот, стоя на грани собственного ада, он осознал — это кошмар. Этот кошмар не просто сон, это его самая большая боязнь, готовая поглотить его целиком.

***

Питер проснулся в холодном поту, его сердце стучало так быстро, что казалось, будто оно готово вырваться из груди. Кошмары снова вернулись. В этот раз он оказался в центре хаоса, где его руки, окровавленные и дрожащие, держали в страхе людей, которых он когда-то защищал. Все было так реалистично — звуки, крики, даже боль. Он потянулся к щеке, как будто на ней всё еще остались следы его ужасных действий. Стиснув зубы, Питер сел на край кровати, уставившись в пустоту. Как это возможно? Он, Человек-Паук, символ надежды и защиты, стал монстром в собственном сне. Свет за окном, когда первые лучи солнца пробивались сквозь тучи, внезапно показался ему почти насмешливым. Питер вспомнил слова дяди Бена о великой ответственности, и внутри него снова возникло ощущение вины. Он осознал, что кошмары стали гораздо более чем просто сновидением; это были отражения его страхов, его внутренней борьбы. Вопрос о том, что значит быть героем, вновь встал перед ним. Каждый его выбор, каждое действие — последствия становились всё более тяжелыми. Питер глубоко вздохнул и встал, уверенно двигаясь в ванную. В ванной, стоя перед зеркалом, Питер долго разглядывал своё отражение. Незнакомый взгляд, полон сомнений и тёмных мыслей, встретил его. Он запустил руки в волосы, пытаясь выкинуть из головы образы из сна, но глубоко внутри осознавал, что это не просто страхи — это его собственная совесть, требующая внимания. Эти ночные видения стали криком о помощи, сигналом о том, что его долго подавлявшие эмоции требуют выплеска. Питер наполнил ванну холодной водой, думая о том, что стоит смыть с себя навязчивые мысли. Каждый вдох давался все труднее, мысли о том, что он может навредить тем, кто ему дорог, не оставляли его в покое. Он вспомнил слово «долг» — долг защищать, долг быть тем, кем его знают. Но как можно быть героем, если сам себя уже не уважаешь? Собравшись с силами, он осознал, что не может позволить страхам управлять своей жизнью. Обратившись к своему истинному предназначению, он знал: настало время взять на себя ответственность не только за мир, но и за свои собственные страхи. Паркер почувствовал, как внутри него зарождается новая решимость. Питер принял холодную ванну, чтобы взбодриться и направился в комнату, как вдруг сработало его паучье чутьë, медленно расползающее по всему телу, которое, похоже, и в правду вернулось. Он взглянул в окно и увидел, как на крыше соседнего здания стоит какой то человек и смотрит прямо на него. Питер быстро потянулся за шторами, закрывая окно, словно он мог спрятаться за этой небрежной полупрозрачной тканью. Его сердце забилось чаще, а мысли вновь вернулись к мрачным ночным видениям. «Кто это был?» — пронеслось у него в голове. Питер прислонился к стене, пытаясь успокоить дыхание и привести мысли в порядок. В голове мелькали обрывки воспоминаний: темные улицы, тени, скользящие по крышам, и ощущение, что за ним кто-то наблюдает. Питер знал, что это не просто паранойя, а нечто большее. Паркер начал вспоминать, что произошло накануне: странный сон, который не давал ему покоя, и чувство, будто кто-то следит за ним. В голове всплывали обрывки разговоров, которые он вел с Дэдпулом и полицейскими, но ничего конкретного. Он пытался найти хоть какую-то зацепку, но все было тщетно. Внезапно он услышал тихий шорох за дверью. Питер замер, прислушиваясь. Звук повторился, и он почувствовал, как по спине пробежал холодок. Медленно, стараясь не издавать ни звука, он подошел к двери и приоткрыл ее. В коридоре было пусто, но ему показалось, что воздух дрожит от чьего-то присутствия. Он закрыл дверь и вернулся к окну, снова пытаясь разглядеть фигуру на крыше. Но там уже никого не было. Питер вздохнул с облегчением, но тревога внутри и, уже кричащее чутьë, не отпускали его. Шорохи вновь повторились за закрытой дверью. Пока Паркер думал о том, что ему стоит предпринять, дверь с силой толкнули и та громко открылась, ударившись об стену. На лице застыл шок и ужас. Перед ним стоял Зимний Солдат и смотрел прямо на Питера. Питер почувствовал, как по спине пробежала дрожь. Облик Зимнего Солдата был не только внушительным, но и пугающим – черная маска скрывала эмоции, а металлические детали костюма блестели в тусклом свете комнаты. — Что тебе нужно? – вскрикнул Питер дрогнувшим голос, стараясь справиться с охватившим его ужасом. Зимний не ответил. Вместо этого он сделал шаг вперёд, и Питер инстинктивно отступил назад, прижимаясь к стене. Взгляд человека был острым, как лезвие, проникающим в самую душу. — Ты не понимаешь, что произошло? – наконец, произнес Солдат, его голос был хриплым и едва слышимым. Питер вздохнул и собрался с мыслями. Он знал, что не может позволить страху взять верх. — Я не тот, кого ты ищешь. В ответ на его слова, Зимний Солдат слегка наклонил голову, будто оценивал его. Зимний не отрывал от него взгляда, и Питер ощутил, как внутри него растёт напряжение. Эти мгновения тянулись вечно, пока он думал о том, как же ему выжить. Наконец, Солдат вновь заговорил. — Ты не понимаешь, что я здесь не для того, чтобы причинить тебе боль, хоть ты и являешься моим заданием. Это заявление застало Питера врасплох. В его мыслях разразилась буря вопросов: что искал этот человек? Имеет ли он отношения к его собственным терзаниям? Солдат шагнул ещё ближе, и Питер почувствовал, как его сердце колотится в груди. — Если хочешь знать, то я знаю, кто ты на самом деле, – произнёс он, и его голос стал громче. Это признание не принесло облегчения, скорее, острота ситуации лишь усилилась. Питер понимал, что в жизни есть вещи, о которых лучше не вспоминать. Паркер продолжал вжиматься в стену и обратил внимание на Зимнего только после того, как он заговорил по-русски. — Программа. Всего лишь одно слово, сказанное на русском, и у Питера заложило уши белым шумом. Дыхание резко сбилось. — Прошлое, – Солдат все продолжал говорить непонятные слова, и приближался к подростку – защита. — Стой! Не подходи! – Питера окатила паника. Перед его глазами всплывали лица умерших людей. — Память... ненависть! — Замолчи! Хватит! – Паркер сорвался на крик. Он подбегает к Зимнему и кидается на него, пытаясь остановить поток неизвестных, но таких знакомых ему слов. — Ответственность, Питер! Питер падает на колени перед Солдатом и вцепляется руками с свои волосы. Почему так, сука, больно от этих слов? — Лояльность. Сила! Паркер загнанно дышит и его глаза бегают из стороны в сторону, пока по щекам дорожками катятся неконтролируемые слëзы. — Аэропорт... Новая эра. Питер замирает на добрых пять секунд и молча смотрит в пол. Зимний помогает ему подняться и крепко держит того за плечо своим протезом. — Сумрачный Ловец? – всë так же на русском продолжает Солдат, – Хайль Гидра. — Я готов отвечать. Хайль Гидра.