Психотерапия на двоих

      Азирафель растерянно замер, когда увидел, что на него внимательно смотрят два янтарных, неестественно ярких глаза с необычными зрачками в обрамлении длинных, темных ресниц. Он изумленно приоткрыл рот, желая что-то произнести, но слова застряли в горле, и получилось сделать только судорожный захлебывающийся вдох.       — Вот видишь, не стоило этого делать, — негромко произнес Кроули, опуская понимающий взгляд и собираясь вновь надеть очки.       — Подожди! Что ты делаешь? — с отчаянием запротестовал Азирафель, и перехватил его руку. — Я же… ничего даже… не успел…       Он с неожиданной ловкостью оказался напротив Кроули, опираясь ладонью о его бедро и продолжая завороженно смотреть ему в глаза. Кроули невольно отпрянул назад, наталкиваясь спиной на изножье кровати и стараясь ниже опустить голову.       — Пожалуйста, прошу, посмотри на меня, — умоляюще произнес Азирафель, мягко скользя пальцами вдоль заостренной линии челюсти. Кроули неохотно поднял на него настороженный взгляд.       Эти глаза поразили Азирафеля, приковывая к себе все его внимание, он смотрел в них, почти забывая как дышать и не в состоянии оторваться. Но его ошеломил не столько цвет этих удивительных глаз, сколько то, как именно их взгляд менял выражение лица Кроули. Этот взгляд оказался мягким и нежным, немного встревоженным и придавал всегда самоуверенному, насмешливому лицу Кроули необыкновенную чувственность и незащищенность. На Азирафеля словно смотрел кто-то другой, тот, кого он еще не успел узнать. Кроули очаровательно смутился, не понимая, отчего Азирафель смотрит на него так долго, с таким волнением и восторгом. Он потянулся к очкам, стараясь вновь скрыть свою уязвимость.       — Нет-нет, не нужно, пожалуйста, — ласково попросил Азирафель, — я сейчас… сейчас, все объясню. Я наверно кажусь полным идиотом, который пялится на тебя, словно умалишенный, но… но… так и есть в некотором роде, — он улыбнулся немного безумно. — Твои глаза очень эмоциональные, трогательные и живые. И я, признаться, потрясен, потому что они абсолютно меняют выражения твоего лица. Я привык к твоей мимике и научился ее понимать, но сейчас все по-другому и я так смотрю на тебя, потому что ты… ты совершенно прекрасен, — с придыханием проговорил Азирафель, продолжая смотреть на Кроули с искренней улыбкой и тихой радостью от того, что он смог расположить его довериться.       Кроули слабо улыбнулся в ответ, все еще оставаясь в непривычном замешательстве от проникновенных слов Азирафеля, который устроился напротив, поджимая ноги под себя и обхватив ладонями его острое колено, обтянутое тонкой тканью брюк.       — Кроули, — тихо обратился Азирафель, стараясь не разрушить хрупкую грань доверия, но не в состоянии устоять перед любопытством, — но почему твои глаза такие необычные? Так было с самого рождения?       Кроули часто заморгал, неопределенно блуждая взглядом по комнате, и задумчиво прикусывал губы. Казалось, что он действительно давно не снимал очки в присутствии кого-либо, поэтому его волнение ощущалось особенно отчетливо. Он напряженно посмотрел в серые глаза Азирафеля и вытащил из лежащей рядом пачки сигарету.       — Это случилось, когда я был подростком, — несколько нерешительно произнес Кроули, долго выдыхая сигаретный дым. — Я начал стремительно терять зрение, чуть ли не каждый день замечая, что вижу все хуже. Никто из врачей не мог понять, почему это происходит. Традиционные средства лечения, все эти капли, мази, гимнастика — не помогали и тогда решили прибегнуть к экспериментальным. Мне делали в глаза уколы, стимулирующие зрительный нерв.       — О, Боже… — непроизвольно вырвалось у Азирафеля, а на его лице застыл ужас, — что прямо в глаза? Это же наверно невыносимо больно?       — Нет, не больно, — Кроули покачал головой, — их делали под местной анестезией, но довольно страшно, потому что ты продолжаешь все видеть и понимать. Эти уколы были на основе яда гремучих змей со специфическим пигментом. Они оказались эффективными, и зрение постепенно вернулось, но привели к мутации зрачка и изменению цвета радужки, — он стряхнул с сигареты пепел и затянулся снова. — Это, пожалуй, все, что я запомнил из того, что мне тогда объяснили.       — Твои родители наверно были в шоке, когда это случилось? — спросил Азирафель, представляя, через какие испытания пришлось пройти его семье.       — Угу, — сухо подтвердил Кроули, — но значительная компенсация за мое участие в эксперименте их определенно утешила, — саркастично усмехнувшись, добавил он.       — И ты стал видеть как прежде, несмотря на случившуюся мутацию? — Азирафель с интересом наблюдал, как сужается и расширяется вертикальный зрачок.       — На самом деле даже намного лучше, поэтому я без проблем могу носить темные очки даже ночью, — ответил Кроули, затушив окурок и снова поднимая взгляд, добавил. — Помнишь, ты как-то спросил, вижу ли я звезды в том темном переулке? — Азирафель кивнул. — Я их прекрасно видел, — Кроули оживленно улыбнулся. — Так очки стали моим извечным спутником. Сначала они были обузой, потом крутой фишкой, а теперь частью моего имиджа.       — И ты их, правда, никогда не снимал? — с нескрываемым интересом спросил Азирафель.       — На публике — никогда, — подтвердил Кроули, улыбнувшись.       — И никто не видел твоих глаз? — Азирафель расспрашивал с нарастающим азартом.       — Ну, ты же не нашел этому никаких подтверждений в сети? — Кроули лукаво прищурился, и мелкие морщинки собрались во внешних уголках глаз. Азирафель смущенно улыбнулся и покачал головой. — Хотя уверен, что предположений там… — Кроули высоко поднял брови.       — Ты даже не представляешь, — увлеченно произнес Азирафель, — их бесчисленное количество, но почти все они редкая дикость. Самые популярные наверно это — то, что у тебя красные глаза, ну или полностью черные и ты вампир. Еще часто встречается версия, что, возможно, у тебя всего лишь один глаз, а другого нет из-за страшной травмы или аварии, — Азирафель снисходительно пожал плечами, озвучивая весь этот бред.       — Я смотрю, ты тоже искал ответ на этот вопрос не один вечер, — Кроули заразительно рассмеялся, глядя на то, как медленно краснеет и хитро жмурится Азирафель.       — Все эти люди на самом деле очень много потеряли от того, что не видели их, — продолжил он, зачаровано глядя в насмешливые, янтарные глаза.       — Ты, правда, так считаешь? — все еще с некоторым сомнением произнес Кроули, а его взгляд внезапно сделался серьезным.       — Да, — тихо выдохнул Азирафель.       Он медленно потянулся рукой к лицу Кроули, невесомо прикасаясь пальцами ко лбу и убирая назад огненные волосы. Казалось, что Азирафель слабо осознавал свои действия и, ведомый лишь инстинктами, очень хотел выразить прикосновениями свои чувства, наполненные нежностью и трепетом, словно пытался запечатлеть в своих руках нечто хрупкое и ценное. Взгляд Кроули, полный удивления и растерянности, не отрывался от лица Азирафеля, который, был погружен в собственные эмоции, но в то же время полностью сосредоточен на нем.       Кроули вязко сглотнул и затылком коснулся мягкой постели, когда Азирафель, приблизившись, оседлал его бедра, продолжая неотрывно смотреть в глаза. Он не спешил, блуждая затуманенным взглядом по его лицу и проводя пальцами по изогнутой линии бровей, виску и скуле, очерчивая тонкий контур волнующе приоткрытых губ и заостренного подбородка. В потемневших глазах Азирафеля смешались наваждение, восхищение и желание, а тело Кроули реагировало на каждое его прикосновение нарастающим возбуждением. Он невольно замер, широко раскинув руки в стороны, а его дыхание стало тяжелым и частым, когда Азирафель, мягко скользя вниз по загорелой шее, прикоснулся к чувствительной ложбинке и огладил горячей ладонью выступающую ключицу, задевая и расстегивая пуговицу на черной рубашке.       Они продолжали смотреть друг другу в глаза, пока руки Азирафеля пуговица за пуговицей обнажали изящные ключицы, отрывисто поднимающуюся грудь Кроули и округлый контур ребер. Он потянул за разошедшиеся полы рубашки, вытаскивая ее из-за пояса брюк и, медленно опустил взгляд, наслаждаясь безупречной красотой. Его глаза с расширенными зрачками жадно исследовали идеальное, стройное тело, а руки нежно оглаживали грудь с аккуратной мягкой растительностью и чувствительные соски, от чего Кроули мелко задрожал, несдержанно заключая Азирафеля в объятия.       Их губы встретились в иступленном, нетерпеливом поцелуе и Азирафель приглушенно застонал, ощущая силу, с которой Кроули прижимал его к себе. В это мгновение мир вокруг стал еще более размытым, словно остались только они двое, их дыхание и пульс, сливающиеся в единое целое. Азирафель запустил пальцы в короткие волосы Кроули, чувствуя, как тот продолжает дрожать от прикосновений. Он сжимал ворот его рубашки, стараясь стянуть ее с плеч, а сердце колотилось в унисон с усиливающимся желанием. Кроули, в ответ на его настойчивость, расстегнул манжеты и опустил руки, позволяя Азирафелю раздеть себя.       Полумрак наполнился сбивчивым дыханием поцелуев и осязаемым возбуждением, когда Кроули, мягко отстраняясь, посмотрел на раскрасневшегося, задыхающегося, но все еще полностью одетого Азирафеля. Он, расслабленно улыбаясь, медленно развязал галстук-бабочку на его шее и расстегнул верхнюю пуговицу на вороте светлой рубашки. Но по мере того, как тонкие пальцы перемещались вниз, ловко выталкивая пуговицы из маленьких петель, Азирафель все ниже наклонял голову и отводил взгляд, а его смущение становилось более очевидным. Кроули, заметив это, заглянул ему в лицо, находя подтверждение своей догадке. Его взгляд был полон неловкости, но в нем также читалась искренность и желание. Кроули с нежностью целовал его шею и округлые плечи, а губы касаясь кожи, оставляли после себя легкое волнующее тепло. Он медленно избавлял Азирафеля от рубашки и пиджака, словно снимая с него не только одежду, но и все преграды, которые мешали им стать ближе.       Азирафель, оставшись полуобнаженным, отрывисто выдохнул, когда Кроули справился с пуговицами и молнией на его брюках и коснулся твердого от возбуждения члена. Он издал короткий глухой стон и крупно вздрогнул, судорожно обхватывая Кроули за плечи.       — Нам все же нужно раздеться, — тихо прошептал Кроули, касаясь горячим дыханием нежной кожи за ухом Азирафеля и осторожным ласкающим движением размазывая капли вязкой жидкости, проступившие на нежной головке его члена.       Азирафель возбужденно выдохнул и закивал, перемещаясь на ковер. Кроули поднялся, нетерпеливо освобождаясь от сковывающей одежды, и подошел к тумбочке рядом с кроватью, выдвигая ящик. Он никогда не стеснялся не своей наготы, не своей сексуальности и наверно при острой необходимости вполне мог бы стать и порноактером, поэтому, когда вернулся к кровати, то, что он увидел, заставило его умилительно улыбнуться. Азирафель сидел на ковре уже полностью раздетый и смотрел на город. Но его поза с подтянутыми к животу ногами и сведенными коленями, выглядела до невозможного напряженной, словно он стыдился себя.       Кроули бесшумно подошел, оставив на кровати лубрикант и презервативы. Он, не желая еще больше смутить Азирафеля, опустился на ковер, немного позади него и осторожно прикоснулся теплой раскрытой ладонью к его обнаженной спине. Азирафель невольно сглотнул и сделал тихий вдох, ощущая, как трепетная ласка побуждает его расслабиться. Ладонь Кроули медленно спустилась вдоль позвоночника к пояснице, поглаживая бархатистую светлую кожу и, заставляя Азирафеля едва заметно задрожать, чувствуя бережную заботу и нежность. Кроули коснулся подбородком плеча и повернул голову, потеревшись носом о его шею и оставляя невесомые мажущие поцелуи. Азирафель прикрыл глаза, позволяя себе раствориться в ощущениях. Кроули придвинулся ближе, и его руки, неторопливо проскользнув под подмышками, обхватили Азирафеля спереди заставляя отклониться назад и упереться в его грудь.       — Тебе нечего стесняться, — почти беззвучно прошептал Кроули в мягкие, как пух волосы. — Ты бесконечно милый и очень трогательный в своей застенчивости и я … хочу тебя.       Азирафель облизал губы и, вздохнув, прижался щекой к виску Кроули, накрывая ладонью его руку и переплетая пальцы. Кроули поднял на него жаждущий взгляд и Азирафель натолкнулся на искреннее тепло его необыкновенных глаз. Он потянулся к тонким губам, целуя их с отчаянной нежностью. Он снова оказался на его бедрах, ощущая новую волну возбуждения от более интимного соприкосновения, и нетерпеливо потянулся за лубрикантом, чувствуя, что оба они почти на грани. Кроули невнятно застонал, когда его пальцы с немалой порцией смазки аккуратно надавили на чувствительный вход и погрузились внутрь разгоряченного тела Азирафеля. Кроули коротко взглянул на него, увидев, как тот упоенно закусил губу, подстраиваясь под осторожные движения. Он медленно растягивал его и невольно вздрогнул, когда Азирафель влажной теплой рукой прикоснулся к его подрагивающему члену, лаская и обнажая крупную головку. Азирафель приподнялся, обнимая Кроули за плечи и желая оставаться сверху.       — Ты уверен? — сдавленно спросил Кроули.       — Я хотел бы… — выдохнул он в ответ.       — Конечно.       Азирафель немного шире развел колени, упирающиеся в мягкий ковер и, медленно опускаясь, почувствовал весьма впечатляющее давление. Он прикрыл глаза, чуть болезненно свел брови и ощутил приятное тепло рук Кроули, который бережно придерживал его, мягко поглаживая бока и ягодицы. Азирафель прерывисто дышал и прикусывал губы, коротко постанывая и теснее прижимаясь к Кроули, который непроизвольно выгибаясь, медленно наполнял его собой. Он склонил голову набок, нежно касаясь щекой и губами гладкой кожи предплечья.       — А на счет большого… ты не соврал, — томно прошептал Азирафель, все еще дрожащими губами и Кроули довольно хмыкнул.       Азирафель, опустившись полностью, обвил руками плечи Кроули, мягко целуя его в губы, постепенно привыкая к размеру и ощущению предельной наполненности. Первые осторожные движения еще причиняли легкий дискомфорт, и Азирафель невольно задерживал дыхание, не в состоянии до конца расслабиться. Кроули ощущал напряжение в его теле, чувственно лаская губами его шею, раскрасневшееся лицо, запуская руки в светлые волосы и неторопливыми касаниями, оглаживая спину и лопатки. Азирафель сгорал и плавился в его чутких руках, медленно задавая нужный ритм и совершая более уверенные движения. Он по-прежнему близко прижимался к нему, словно стремясь слиться в единое целое и обнимая отчаянно крепко.       Пространство наполнилось несдержанными стонами и тяжелым отрывистым дыханием. Короткими откровенными взглядами и звуками влажных поцелуев. Азирафель задыхался, опускаясь все резче, изнемогая от возбуждения и перенапряжения в ногах, но противился тому, чтобы сменить положение и позволить Кроули оказаться сверху. Он словно все еще стеснялся себя, боясь оказаться под ним в уязвимой, полностью открытой его взгляду позе. Азирафель обхватил его за шею, сжимая пальцами взмокшие на затылке волосы, когда Кроули бессильно прошипел ему в ухо:       — Я… я сейчас кончу…       — Давай…       Кроули впился пальцами в мягкие бедра, входя в него глубоко и отчаянно резко, заставляя Азирафеля пронзительно вскрикивать от бешено нарастающего темпа. Он кончил с хриплым отрывистым стоном, погружаясь до предела в податливое тело, обхватив Азирафеля сзади за плечи с немыслимой силой и удерживая на месте. Кроули запрокинул голову назад, широко распахнув глаза и, Азирафель увидел, как вертикальный зрачок расширился, почти затопляя янтарную радужку. Кроули медленно моргнул, фокусируя расслабленный взгляд на пылающем лице Азирафеля. По его вискам скатывались капли пота, губы припухли, а грудь поднималась от частого дыхания.       Пользуясь возникшим замешательством, Кроули подхватил Азирафеля под поясницу, стремительно опуская спиной на ковер и нависая сверху. Он плавно вышел из разгоряченного тела, спускаясь ниже и с лукавой улыбкой продолжая смотреть в глаза. Азирафель растерялся, хватая его за плечи и пытаясь приподняться, когда почувствовал, как мягкий, горячий рот вобрал в себя его истекающий смазкой член почти полностью. Азирафель сладостно застонал, теряясь в абсолютно новых ощущениях. Тонкие чувственные губы плотно сжали крупный ствол, а язык дерзко прошелся по нежной головке. Ничего подобного Азирафель никогда раньше не испытывал. Ему хотелось стыдливо прикрыться, притянуть Кроули к себе, но он едва мог дотянуться до его огненных волос, не в состоянии подняться даже на локтях.       Потрясающие ощущения, которые дарил ему Кроули, было нельзя сравнить ни с чем. Влажный, нежный рот и проворный язык заставляли Азирафеля метаться по ковру, сжимая его ворс и выгибаться дугой, доводя до сумасшествия. Мучительное напряжение скопилось в паху и пульсировало, готовое вырваться наружу, когда совершенно ошеломленный Азирафель попытался что-то невнятно выговорить, но вместо этого громко и протяжно вскрикнул, наполняя рот Кроули горячей спермой. Сознание Азирафеля затопило блаженной негой, а тело продолжало конвульсивно содрогаться, словно прошитое электрическими разрядами.       Кроули эротично облизал губы и потянулся к нему, накрывая своим телом и глядя в потемневшие глаза весело и жадно.       — Прости… я не смог… не успел… — задыхаясь, смущенно прошептал Азирафель.       — Ничего, я не против, — Кроули игриво прищелкнул языком, целуя его во вздернутый подбородок. Азирафель расслабленно улыбнулся, прикрывая глаза.

***

      Азирафеля потревожил дневной свет, проникающий в спальню сквозь высокие окна и, он завозился на постели, неохотно приоткрывая глаза. Сонный затуманенный взгляд блуждал по темной размытой поверхности, которая оказалась всего лишь черным постельным бельем и медленно поднимался выше, пока не остановился на янтарном глазе напротив, который отливал теплым медовым оттенком. Кроули не спал. Его голова с растрепанными огненно-рыжими волосами утопала в мягкой подушке, и он расслабленно смотрел на пробудившегося Азирафеля.       В безмолвной тишине они неторопливо созерцали друг друга, словно наслаждаясь умиротворением от возможности совместного пробуждения, которое испытывали впервые. И никто не стремился разрушить гармонию этого интимного момента. Азирафель чувствовал приятную безмятежность, его голова была абсолютно опустошена, а тело не желало совершать даже малейшего движения, но глаза пристально рассматривали Кроули. Он впервые заметил россыпь милых едва заметных веснушек на его лице, выразительную ямочку над тонкой верхней губой и короткую щетину, проступившую на остром подбородке. Кроули неотрывно смотрел в заинтересованные серые глаза так жадно изучающие его.       — Доброе утро, — с нежностью произнес Кроули, тонко изгибая губы, — хотя, понятия не имею утро ли еще.       — Мне сейчас подойдет что угодно, — Азирафель лениво улыбнулся.       — Почему ты в рубашке? — спросил Кроули, словно только что заметил ее на плечах Азирафеля.       — Я замерз ночью, — немногословно пояснил тот.       — Замерз? — удивился Кроули.       — Да, прикосновение шелка показалось мне непривычно прохладным, — Азирафель провел рукой по гладкой черной ткани.       — Вероятно, ты засыпал слишком разгоряченным, — Кроули плутовато улыбнулся.       — Вероятно, — в тон ему произнес Азирафель.       Кроули усмехнулся, отрываясь от подушки и, приблизившись, мягко поцеловал Азирафеля. Его теплые губы охотно раскрылись, впуская юркий язык, а тело призывно отреагировало на неторопливую ласку. Рубашка с тихим шорохом соскользнула с постели и спальня вновь наполнилась долгими звуками поцелуев, приглушенными стонами и беспорядочным движениям переплетенных тел. Они позабыли о времени, ярком дневном свете и большом городе за окнами, самозабвенно отдаваясь друг другу и до неприличия пачкая черные простыни.       — Чего бы тебе хотелось? — спросил Кроули, возвращаясь из душа с белым полотенцем на бедрах, пока Азирафель продолжал разнежено лежать на широкой постели.       — Ты сегодня совсем свободен? — спросил он, всем сердцем желая услышать положительный ответ.       — Совсем, — подтвердил Кроули, присаживаясь на край и глядя в его светлое, расслабленное лицо.       — Тогда я хотел бы — кофе, сладких блинчиков с джемом и долгую прогулку в парке, — кокетливо улыбаясь, озвучил он.       — Ого, — засмеялся Кроули, несколько капель воды с его мокрых волос скатились по груди, — хорошо, но для этого тебе нужно попытаться подняться.       — Я так и поступлю, если ты принесешь мне, что-нибудь, чем я смог бы… — Азирафель слегка покраснел.       — Что? Зачем? — не сразу понял Кроули. — Ты серьезно? И это после всего того, что я творил с тобой? — добавил он, насмешливо вскинув брови.       — Именно, — улыбаясь, ответил Азирафель, принимая сидячее положение и смущенно прикрываясь.       — Ой, ну, брось, дойди так, не лишай меня удовольствия полюбоваться, — Кроули принял расслабленную позу, устраиваясь поудобнее и продолжая игриво улыбаться.       — Ну, уж нет, — Азирафель легким движением стянул с постели скомканную простыню и поднялся, заворачиваясь в нее на манер римской тоги и придирчиво оглядывая себя с явным беспокойством — все ли участки тела удалось прикрыть. После чего он высоко поднял голову, сдержанно улыбаясь, и с достоинством вышел из спальни.       Кроули от души расхохотался, скидывая на постель полотенце и удаляясь в гардеробную.       На улице стояла чудесная погода, температура приближалась к нулю, но выпавший за неделю снег не спешил таять и сиял на деревьях завораживающей белизной, когда они оказались в парке после очень позднего завтрака. Азирафель довольно улыбался и шел по расчищенной дорожке рядом с Кроули, держа его за руку. Кроули курил.       — У тебя уже есть планы на новый год? — спросил Азирафель, когда они в очередной раз свернули, удаляясь в глубину парка.       — Кажется, Скверна что-то говорила о том, что ее продюсер снял какой-то закрытый клуб, — неопределенно ответил Кроули, коротко затягиваясь, — и мы должны собраться там после публичного предновогоднего мероприятия, посвященного выходу ее нового альбома.       — Значит, вы проведете там всю ночь? — Азирафель непроизвольно поджал губы.       — Не обязательно, а что? — Кроули посмотрел на него.       — Я просто подумал, что раз мы не сможем вместе встретить Рождество… — Азирафель запнулся, поспешно уточняя. — Ты вообще как-то отмечаешь Рождество? Может быть, в кругу семьи со своими родными?       — Обычно никак не отмечаю, — сухо ответил Кроули.       — А я по сложившейся традиции собирался навестить тетушку Дороти, — быстро заговорил Азирафель, немного волнуясь, — просто, она единственный человек, который остался у меня из членов семьи и я всегда приезжаю к ней на Рождество.       — Хорошо, я понимаю, — Кроули спокойно кивнул.       — Вот поэтому я и хотел предложить встретиться на новый год, но если ты … — Азирафель прервался и неуместно вздохнул.       — Ничто не помешает мне незаметно свалить оттуда пораньше и приехать к тебе, — Кроули мягко улыбнулся.       — Но у меня дома не совсем празднично… — Азирафель отвел взгляд и вновь вздохнул.       — Я не имел в виду твою квартиру, — Кроули покачал головой, подумав, что Азирафель чертовски милый, когда смущается. — Я мог бы просто заехать за тобой и …       — Давай отправимся на холм в Хампстед-Хит? Я слышал, что оттуда прекрасный вид на новогодний фейерверк, — у Азирафеля восторженно загорелись глаза.       — Ну, или можно забронировать столик в Скай Гарден и увидеть фейерверк, сидя в ресторане, — предложил Кроули, слабо представляющий себе удовольствие от подъема на холм в зимнюю, возможно холодную и ветреную ночь.       — Мне бы хотелось что-то более… уединенное, — негромко произнес Азирафель, неловко глядя на него.       — Хорошо, — согласился Кроули, понимая, что в публичном месте при массовом скоплении подвыпивших людей ему вряд ли удастся остаться незамеченным.       Азирафель лучисто улыбнулся, благодарно сжав его руку. Они, находясь совсем близко друг к другу, обошли весь парк, пока не начали замерзать и Азирафель счастливо думал о том, что с огромной радостью проводил бы так все выходные в своей жизни.

***

      Азирафель ехал в душном вагоне метро, думая о том, как приятно будет снова увидеть тетушку Дороти, которая писала ему каждый день всю последнюю неделю и с нетерпением ждала их встречи. Она открыла дверь, в радостном оживлении впуская его в дом и обнимая самым душевным образом. Азирафель расплылся в приятной улыбке, переполненный теплыми чувствами.       — Дорогой, я не просто так просила тебя приехать сегодня пораньше. Я очень хотела, чтобы ты отправился со мной и моими подругами на полуночную мессу в церковь, — воодушевленно произнесла она, хлопоча на кухне.       — В церковь? — удивленно переспросил Азирафель.       — Да, помнишь, как в детстве. Мы приходили на службу почти каждое воскресение, и тебе очень нравилось там находиться. Я подумала, что тебе будет приятно освежить воспоминания, а мне снова побыть там вместе с тобой, — глаза тетушки тихо сияли.       Азирафель растерянно опустил взгляд, невольно краснея, но отказать тетушки в такой праздник не решился и кивнул в ответ. Тетушка Дороти была в восторге.       — Замечательно, спасибо, мой дорогой, — она ласково сжала его руки в своих, — а завтра нас ждет праздничный рождественский обед.       Ближе к полуночи они вышли из дома и направились к небольшой церкви, по пути последовательно заходя за несколькими пожилыми подругами тетушки, которые знали Азирафеля еще ребенком. Он приветствовал их милой улыбкой, выслушивая от каждой восхищенные речи о том, каким чудесным мальчиком они его помнят, и каким красивым положительным мужчиной он вырос. Азирафель очень старался быть вежливым и обходительным с улыбчивыми леди, сколь бы неуместными не казались ему их увещевания. Он пребывал в откровенном замешательстве, никак не ожидая, что вечер сложится именно таким образом и написал Кроули:       «Ты даже не представляешь, я иду в церковь… я… в церковь…».       «А что не так? — Кроули смайликом выразил свое удивление».       «Все — не так! Таким как я… ну, ты же понимаешь… — написал Азирафель, сгорая от стыда, но продолжая идти и машинально поддерживать беседу с тетушкой».       «Ну, так ты же идешь петь рождественские гимны, а не на исповедь, — Азирафель представил насмешливую улыбку на губах Кроули, с которой тот отвечал, и ему захотелось застонать в голос».       «Просто расслабься, окунись в атмосферу праздника и перестань заниматься самоуничижением, — пришло следом от Кроули».       «Я очень постараюсь, — безо всякой уверенности написал Азирафель и отключил телефон, заходя в храм».       Атмосфера внутри церкви действительно была праздничной, все тепло приветствовали друг друга и рассаживались. Азирафелю стало немного душно, но он старался отвлечься и рассматривал высокие своды церкви, когда хор после поздравительных слов пастора взял первые ноты мелодичного гимна. Тетушка счастливо улыбнулась ему, сосредотачиваясь на благостном пении. Азирафель пытался заставить себя вспомнить детство и свои восторженные ощущения от пребывания в этих стенах, но мысли то и дело возвращали его к настоящему, к своей нынешней жизни и к его связи с Кроули. Он мучился, зная, что это является страшным грехом, но не мог до конца объяснить себе — почему? Ведь они всего лишь два человека в этом огромном мире и просто хотят быть вместе, хотят обыкновенного человеческого счастья, но согласно законам писания должны быть обречены на одиночество и обязательно сгореть в Аду после смерти. Но за что? За то, что они просто — другие? Хотя были созданы по образу и подобию…       Азирафель так углубился в размышления, что почти перестал слышать пение хора. Ему хотелось получить ответы на свои вопросы, более искренние и правдивые, чем те, которые он часто встречал в сети, но кто бы мог их дать? Точно не пастор этой церкви и не любой другой пастор. Он вдруг вспомнил Сандальфона на сеансах психотерапии с его постоянными, категоричными речами относительно грехопадения и нахмурился. Тетушка осторожно погладила его по колену, и только тогда он опомнился и понял, что месса подошла к концу. Он улыбнулся, поднимаясь, проходя к выходу и ощущая, что ему стало снова легче дышать.       Они вернулись домой далеко за полночь и, ложась спать в своей прежней комнате Азирафель с облегчением выдохнул, думая о том, что все испытания остались позади и в праздник они останутся вдвоем, наслаждаясь вкусным обедом и долгожданным общением.       Так и было с самого утра, когда он проснулся и с аппетитом позавтракал свежими тостами с брусничным джемом, ароматным чаем и слушал сердечные рассказы тетушки. Днем они совершили совместную прогулку, несмотря на прохладную погоду, а ближе к вечеру стали накрывать на стол. Азирафель очень удивился, когда тетушка попросила его разложить стол и сказала, что в это Рождество к ним придут гости. Он удивился еще больше, когда в назначенный час увидел на пороге дома не только милых пожилых леди, с которыми был в церкви, но и их незамужних дочерей, которые были примерно его ровесницами. Азирафелю стало по-настоящему не хорошо, когда он представил себе, как именно будет проходить этот рождественский обед.       Ему захотелось немедленно написать Кроули, но в самый последний момент он благоразумно передумал, потому что вспыльчивый и импульсивный Кроули мог взять и приехать, несмотря на то, что даже не знал точного адреса. Тем временем небольшая гостиная наполнилась оживленными голосами и женским смехом, а единственным мужчиной в этой компании оказался Азирафель. Тетушка Дороти усадила его между двумя не очень молодыми и не очень красивыми, по мнению Азирафеля, девушками, а все остальные устроились напротив.       Это походило на реальные смотрины, потому что пожилые леди во время обеда бросали на них красноречивые многозначительные взгляды, словно именно от их выбора и зависело, кто из этих незнакомых девушек ему больше всего подходит. Азирафель чувствовал себя крайне неловко, но старался вежливо не показывать вида, и натянуто улыбался, понимая, что, по мнению тетушки, все, что происходило, было сделано ему во благо. Темы разговоров за праздничным столом тоже не отличались разнообразием и сводились к тому, чтобы узнать больше информации о нем самом: где он работает, чем увлекается, как проводит свободное время и каким видит свое будущее. Азирафель отвечал уклончиво, вяло поддерживая беседу в надежде на то, что они, заметив его незаинтересованность, переключаться на что-нибудь другое.       Но девушки на удивление проявляли чрезмерный интерес к его персоне, болтая без умолку и засыпая его вопросами. Так рождественский обед обернулся для него не приятным времяпрепровождением в кругу семьи, а новым непредвиденным испытанием и стоило лишь терпеть и ждать, когда он подойдет к концу. Азирафелю не удалось в полной мере насладиться ни вкуснейшим жаркое, ни сливовым пудингом. Раздраженный и полуголодный он после обеда поднялся к себе в комнату, собираясь готовиться ко сну, и радуясь тому, что гости наконец-то покинули их дом.       Он снял пиджак, развязал бабочку и сел на кровать, впервые за вечер, взяв в руки телефон и набирая Кроули сообщение:       «Вечер обернулся сущим кошмаром… Меня пытались сосватать сразу двум глубоко незамужним девицам».       «Мне стоит волноваться? — ответил Кроули и Азирафель даже на расстоянии распознал ироничную улыбку, на его губах».       «Ты издеваешься? — Кроули усмехнулся, прочитав ответ и понимая, что Азирафель крайне раздосадован. Он находился в студии, отдыхая между съемками, и был рад отвлечься».       «Совсем немного, — Азирафель не сдержал улыбки и покачал головой, — что настолько не понравились? — интересовался Кроули, располагая его поделиться».       «Навязчивые, болтливые, бесцеремонные, жеманные, и к тому же престарелые, — казалось, что возмущению Азирафеля не было предела».       «Оуу, престарелые? А я для тебя не слишком престарелый? — беззвучно рассмеявшись, спросил Кроули».       «Ты? Нисколько! — Азирафель никак не ожидал подобного вопроса, но чувствуя, игривое настроение Кроули, добавил. — Я даже не знаю сколько тебе… А сколько тебе?».       «Исполнится тридцать пять, если эта работа не добьет меня раньше, — вымученный смайлик говорил сам за себя».       «Ох, ты на работе? В Рождество? — хотя его собственный праздник не слишком удался, Азирафель все равно не хотел бы оказаться вместо него на работе».       «Пришлось. И мой перерыв уже заканчивается. Но я мог бы забрать тебя, когда освобожусь, если хочешь? — предложил Кроули, заметив, что Нина направляется в его сторону».       «Спасибо, но не нужно. Завтра днем я уже вернусь. Так что до встречи ххх, — Азирафель отложил телефон на тумбочку, все еще глядя на негаснущий экран».       «Спокойной ночи ххх, — Кроули улыбнулся, торопливо набирая сообщение и поднимаясь с кресла».       На следующий день после Рождества было принято дарить друг другу подарки, и Азирафель подготовился к этому основательно и заранее, ведь навещать тетушку ему удавалось не часто. Они пили на кухне утренний чай с ягодными песочными корзиночками, и тетушка с восторгом рассматривала вместительную деревянную шкатулку для швейных мелочей, выражая огромную благодарность за такой приятный и полезный подарок. Азирафель с теплотой смотрел на нее, а также на пару новых вязаных перчаток и шарф в бежевую полоску, которые тетушка связала для него с материнской заботой. Они провели замечательное утро вместе и, когда настал момент расставания, тетушка протянула ему страницу из блокнота, сложенную пополам.       — Вот, возьми, пожалуйста, — она мило улыбнулась, — здесь телефоны тех самых чудесных девушек, Глории и Маргарет, с которыми тебе вчера посчастливилось познакомиться. Это очень порядочные, честные и правильные девушки, и возможно кто-то из них понравится тебе. По крайней мере, я очень на это надеюсь, потому что ты один уже слишком давно.       Тетя Дороти смотрела на него с искренней улыбкой, и Азирафелю ничего не оставалось, как забрать из ее рук этот бесценный дар и благодарно кивнуть, обнимая на прощание. Ведь она действительно хотела видеть его по-своему счастливым.

***

      Все оставшиеся дни до празднования нового года Азирафель находился в радостном оживлении, потому что встреча этого года должна значительно отличаться от всех предыдущих. Даже внезапные и неизменно срочные задания не могли испортить ему настроение. Анафема все чаще спускалась к Ньюту в архив под предлогом проверки сканирования библиотечного фонда, и Азирафель только сдержанно улыбался, когда она закрывала за собой дверь. Он был спокоен, зная, что ответственная и умная девушка не позволит Ньюту ничего испортить, даже если пришла к нему с намерением просто увидеться. После обеда Азирафель шел по коридору, когда телефон оповестил его о новом сообщении. Кроули уточнял время их встречи и спрашивал об алкоголе, которым следовало запастись. Он остановился, отвечая ему, так и не повернув за угол.       — Ну, малыш, сейчас совсем неподходящее время, чтобы обижаться, ведь скоро праздники, — до слуха Азирафеля донеслась слащавая интонация Гавриила.       — Ты обещал мне, помнишь? — недовольно произнесла Уриил, капризно добавляя, — а на счет с кем провести праздники я могу еще и передумать.       — Ну, я же не отказываюсь от своих обещаний, — оправдывался Гавриил, — кто же знал, что затея с аттестацией провалится и мне не удастся освободить для тебя место.       Азирафель затих, стараясь реже дышать, и от услышанного сначала широко распахнул глаза, а потом нахмурился. Так вот значит, зачем его якобы идеальный и справедливый во всех отношениях начальник, каким тот явно себя считал, придумал эту унизительную аттестацию и заставил весь персонал переживать за свое будущее.       — Значит, ты старался недостаточно, хотя был главой аттестационной комиссии и мог выкинуть отсюда кого угодно из этих неудачников, — раздраженно продолжала Уриил.       — Но не все зависело только от меня и потом они, к моему удивлению … — терпеливо объяснял Гавриил.       — Я не хочу ничего слышать, — дерзко перебила его Уриил, — или ты назначаешь меня на руководящую должность в самое ближайшее время или в будущем году из приятного у тебя останутся только утренние пробежки, мой милый.       Звук ее удаляющихся шагов размеренно разносился по коридору и Азирафель, не желая столкнуться с Гавриилом и дать ему понять, что он стал случайным свидетелей этого разговора, быстро развернулся и бесшумно проскользнул в боковую дверь, ведущую на лестницу. Он раздосадованный подслушанным препирательством вернулся к себе в кабинет, размышляя о том, что неприятности для сотрудников еще не закончились и новом году их снова ждут очередные притеснения от Гавриила. Ведь он вряд ли откажется от продвижения по карьерной лестнице этой наглой выскочки.

***

      В последний день уходящего года Кроули титаническими усилиями заставил себя подняться непривычно рано и сидел на кухне перед чашкой остывающего кофе, с трудом пытаясь приоткрыть глаза. Он мысленно проклинал предприимчивого продюсера Скверны, который настоял на том, чтобы ее встреча с прессой и фанатами состоялась именно в канун нового года. Изначально Кроули был против своего участия в этом мероприятии, считая, что их ждет полупустой зал, но когда все билеты были проданы в сети всего лишь за час, а на разосланные приглашения поступили официальные подтверждения, он понял, что отвертеться, уже никак не получится.       Их клип наделал столько шума и был принят с таким восторгом, что даже Вельзевул, на днях встретив его в студии, сообщила о том, что его рабочий календарь расписан на несколько месяцев вперед. Она в свойственной ей ласково-угрожающей манере предупредила, чтобы он не вздумал дурить, уходить в запой или участвовать в прочих конфликтах, которые могли бы негативно сказаться на его внешности, и находился в рабочем состоянии в любое время дня и ночи.       Кроули выпил порцию эспрессо одним большим глотком и потер ладонями заспанное лицо, решив, что прийти в себя сегодня поможет только холодный душ. И если бы не усиленная звукоизоляция его апартаментов, то соседи с других этажей уже бы вызвали полицию, потому что он заорал в голос, когда струи ледяной воды полились на расслабленную спину, но остатки сна улетучились в одно мгновение.       В мучительных раздумьях Кроули бродил по просторной гардеробной, придирчиво перебирая вешалки с одеждой. Он совершенно не представлял, как можно совместить характерный для него стиль для публичных мероприятий с просмотром новогоднего фейерверка на заснеженном холме, куда придется подниматься пешком, пройдя весь парк и постараться не превратиться в замороженного тунца. Его гардероб абсолютно не подходил для подобных прогулок, потому что большую часть своей жизни Кроули передвигался на машине и позировал в студии. Очевидно, следовало бы позаботиться обо всем заранее, но он задумался об этом только сейчас, когда времени уже совсем не осталось.       Поэтому Кроули решил, что будет не лишним надеть на черную рубашку, черный кожаный жилет, а сверху еще и пиджак на случай, если ночь выдастся прохладной. Он посмотрел на себя в зеркало, засунув руки в карманы узких джинсов, и усмехнулся, подумав, что заботу о своем слегка помятом лице и растрепанных волосах стоить оставить на откуп гримерам. Пальто, шарф, ботинки, темные очки и он, уже спустившись на лифте, уверенно шел к ожидающему его такси. Утренние пробки и не слишком расторопный зануда-водитель, соблюдающий все правила дорожного движения, заставили его едва не опоздать и явиться в назначенное место проведения мероприятия последним.       Скверна, продюсер Бэзил Коррин, еще несколько важных человек из команды и клипмейкер Стив Стэн — каждый сидел на заранее подготовленном месте, а вокруг суетились гримеры, визажисты и все те заботливые люди, из числа нанятого персонала, которые прикладывали немало усилий, чтобы привести их в надлежащий вид. Кроули шутливо приветствуя всех, занял свое место, зная, что в ближайшие два часа можно вообще не напрягаться.       Программа мероприятия включала в себя несколько индивидуальных и совместных интервью, которые транслировались онлайн и представляли собой не только информационно-развлекательный, но и предновогодний формат с поздравлениями, веселым историями из жизни, шутками и списком популярных вопросов.       После небольшого перерыва команда Скверны встретилась с представителями прессы и фанатами. Зал взорвался ликующими возгласами, доходившими почти до визга, и оглушительными аплодисментами, когда Скверна анонсировала выход нового альбома уже будущей весной. Участников засыпали бесчисленным количеством вопросов и Кроули особенно позабавили те, которые касались его взаимоотношений со Скверной. Каждый второй считал, что они состоят в тайных отношениях, являются парой или собираются вскоре пожениться. В общем-то, ничего удивительно — обычные фанатские фантазии, которые только укрепились благодаря недавно вышедшему и крайне откровенному клипу.       Кроули очаровательно улыбался, многозначительно поглядывая то на Скверну, то на Стива, которые, действуя, как истинная команда профессионалов, только подогревали ажиотаж вокруг своих взаимоотношений друг с другом. Было весело, а время пролетело незаметно в лучах софитов, фотовспышек и сумасшедшей энергии огромной аудитории, а под конец традиционная раздача автографов и многочисленные фото с фанатами.       По пути в клуб на дорогом лимузине Скверна светилась от счастья с бокалом шампанского в руке, а Кроули подумал о том, что Стив действительно, как и обещал, вознес их до небывалых высот славы, хотя в процессе работы они были готовы не раз прибить друг друга, постоянно сталкиваясь и конфликтуя.       На закрытой вечеринке в клубе их уже ожидали приглашенные гости. Здесь не было места случайным людям. Только важные персоны из мира шоу-бизнеса, фотографы, музыканты, заинтересованные в сотрудничестве с певицей, состоятельные инвесторы ее будущих проектов и несколько близких подруг. Все были настроены весело оттянуться, а заодно наладить деловые и личные контакты.       Кроули не составило никаких усилий влиться в эту компанию, тем более некоторых он довольно неплохо знал. В этой шумной, праздничной атмосфере так и тянуло расслабиться и напиться, но он, сделав несколько глотков виски, старался держать себя в руках, зная, что Азирафель очень надеялся на этот вечер и на то, что они проведут его вместе. Кроули, не отказывая себе в дружеском общении, улыбался, курил и смотрел на часы, когда почувствовал, как знакомая рука легла на его плечо.       — Ты выглядишь непривычно сдержанным сегодня и совсем не пьешь, — прошептал ему на ухо подвыпивший Стив. — Что с тобой такое?       — Видишь ли, у меня на эту ночь есть потрясающие планы, — Кроули обворожительно улыбнулся и многозначительно вскинул брови.       — Надеюсь, меня они тоже касаются? — Стив плотоядно ухмыльнулся, а его рука плавно переместилась Кроули на талию.       — Я этого не говорил, — Кроули продолжал улыбаться, — но тебе, кажется, будет, чем себя занять. С кем ты сегодня? — спросил он, легко кивая в сторону незнакомого молодого мужчины, который делал вид, что поддерживает беседу с шумной компанией музыкантов, а на самом деле прожигал их взглядом.       — Да, так… — неопределенно произнес Стив, — один хороший знакомый. Он автор, пишет приличные тексты и просил представить его Бэзилу и Скверне.       — Что и все? — рассмеялся Кроули.       — Ой, ну не начинай, — Стив капризно скривил губы, весьма фривольным жестом забирая сигарету из рук Кроули и глубоко затягиваясь, — поверь, он очень… очень перспективный.       — Нисколько не сомневаюсь, — сыронизировал Кроули и тихо добавил, заметив, что Стив прижимается к нему все более откровенно. — Давай, пока этот незнакомый, перспективный и, как я вижу весьма горячий автор текстов, не решился завязать со мной конфликт, я просто обниму тебя исключительно по-дружески в знак глубокой признательности за созданный шедевр, и мы мирно разойдемся. Мы же не хотим ненужными разборками испортить Скверне такой важный вечер?       — Он, в самом деле, так на нас смотрит? — Стив хотел обернуться, чтобы убедиться в правдивости слов Кроули, но тот сам сделал первый шаг и обнял его, похлопывая по спине.       — Ага, — усмехнулся Кроули, почувствовав ответный жест, — тебе стоит пойти и уделить ему немного внимания.       — Что ж, хорошо, — согласился Стив и тихо прошептал, — значит, ты не останешься?       — Нет, исчезну незадолго до полуночи, — насмешливо произнес Кроули, ослабляя объятия и глядя в глаза Стиву, благодарно добавил, — но я был очень рад снова поработать с тобой.       — Я тоже, — приятно улыбаясь, произнес он.       Стоило Стиву направиться в сторону своего знакомого, как Кроули снова посмотрел на часы. Время тянулось по редкость медленно. Он подхватил с подноса бокал с алкоголем и решил присоединиться к одной из малознакомых ему компаний. Ведь никогда не помешает проявить себя остроумным собеседником, произвести впечатления и завести полезные знакомства. Спустя всего лишь полчаса, он уже оказался в центре внимания, непринужденно шутил, приковывая к себе заинтересованные взгляды, прекрасно справляясь с тем, что умел лучше всего, а именно интриговать своей таинственностью и притягивать очаровательной улыбкой. Когда до полуночи оставалось еще больше двух часов, Кроули затушил сигарету и поднял голову, высматривая среди собравшихся Скверну.       — Не меня ли ты ищешь? — оживленно прозвучало у него за спиной. Скверна оказалась совсем рядом и довольно улыбалась.       — Именно, — весело произнес он и стремительно развернулся, — я хотел сказать…       — Да-да, что ты дико извиняешься, но должен по-тихому ускользнуть, — договорила за него Скверна и рассмеялась, увидев удивленное выражение на его лице.       — Стив уже растрепал? — спросил Кроули, состроив уморительную гримасу.       — Что? Нет, конечно, — заразительно смеясь, продолжила она. — Ты так часто смотрел на часы и до сих пор не напился, что вывод напрашивается сам собой — у тебя свидание в самую волшебную ночь года. Что я права?       — Ну, возможно, — уклончиво ответил Кроули, широко улыбаясь в ответ, — так что мне и, правда, пора. Желаю хорошо повеселиться, — он непринужденно обнял Скверну.       — Взаимно, — произнесла она, поднимая глаза и пристально глядя на него, — ох, умеешь же ты… — она снисходительно покачала головой.       — Что? — не понял Кроули.       — Кружить головы, вот что! — Скверна хитро прищурилась, — мои подруги, не смолкая говорят о тебе, отчаянно желая познакомиться поближе, чертов ты мерзавец.       — Я не специально, — Кроули игриво изогнул бровь, вновь быстро обнимая ее, — извинись за меня перед ними. Чао!       — Чао! — передразнивая его, весело произнесла Скверна.       Кроули вышел на улицу, обогнул здание и оказался на парковке, где его ждала отполированная до блеска Бентли. Он заранее оставил ее здесь и, сейчас бегло осматривая, усмехнулся так несвойственной ему предусмотрительности. Быстро садясь за руль, он уверенно нажал на педаль газа и устремился вперед по полупустым улицам, добравшись до дома Азирафеля раньше обговоренного времени, но не стал тревожить его своим ранним появлением, оставаясь в машине и закуривая.       Мимо проходили большие компании веселых горожан. Они шутили, смеялись, громко переговариваясь, толкаясь и направляясь в сторону набережной, с которой ночной фейерверк будет виден особенно хорошо. Кроули размеренно выпускал клубы сигаретного дыма в приоткрытое окно и думал о том, что не был так счастлив, кажется, очень давно. Кажется, целую чертову вечность! У него было достаточно знакомых, чтобы никогда не оставаться одному по большим праздникам, но редко, когда ему удавалось ощущать такую внутреннюю гармонию, как сейчас. Встреча этого нового года не предполагала ни развязного веселья, ни чрезмерного количества алкоголя и попойки до беспамятства, но должна была стать чем-то особенным, внезапно наполняя его душу, позабытым чувством тепла и уюта. Кроули расслабленно смотрел на окна небольшого строения, гадая, какие именно могут принадлежать Азирафелю, когда открылась дверь, и он появился на улице, переходя дорогу и, улыбаясь, направился к нему. Азирафель выглядел очаровательно в длинном светло-кремовом пальто с меховым воротником и белой аккуратной шапке из коротко стриженой овчины с опущенными вниз наушами.       — Привет, я заметил, что ты уже подъехал и решил спуститься пораньше, — улыбчиво произнес он, устраиваясь на сидение.       — Привет, — Кроули приблизился, оставляя на теплых губах нежный поцелуй, — я добрался достаточно быстро и, разглядывая дом, искал твои окна, но не заметил ни в одном твоего силуэта.       — Ну, ты наверно смотрел на большие окна, а я снимаю маленькую квартиру на мансардном этаже. Так что, это просто два небольших проема, из которых хорошо видно только небо и если постараться, то еще кафе напротив, — ответил Азирафель, неловко поджимая губы.       — Что ж, теперь буду знать, — Кроули опустил стекло полностью и высунул голову, чтобы рассмотреть крышу здания, — да, вот сейчас вижу, — он улыбнулся, — ну что едем? — Азирафель часто закивал.       Кроули хорошо помнил, что от привычной для него манеры вождения Азирафель испытывал сильный дискомфорт, поэтому в этот раз не спешил, давая ему возможность любоваться яркой иллюминацией большого города, праздничными елками на площадях и делиться восторженными впечатлениями. На очередном повороте, Кроули притормозил и за их спинами что-то отчетливо звякнуло.       — Черт, надеюсь, что не разбилось, — негромко прокомментировал он.       — Что именно? — спросил Азирафель.       — Шампанское, — отозвался Кроули, глядя в боковое зеркало, — решил взять пару бутылок, чтобы было чем отметить.       — Очень кстати, потому что я запасся только бенгальскими огнями, — засмеялся Азирафель.       Они быстро добрались до Хампстед-Хит и, найдя место на парковке, убедились, что достаточное количество людей тоже решили встретить новогоднюю ночь на холме. Кроули вручил Азирафелю бутылку шампанского, а другую забрал сам и они направились в сторону парка, который оставался живописным даже в зимнее время года. Ночь выдалась ветреной, от чего ощущение мороза только усилилось, а петляющие дорожки были расчищены, но местами обледенели. Белый снег мягко переливался в теплом свете фонарей, укрывая землю, деревья и кустарники, а небо было чистым и ясным.       Азирафель, оживленно вертел головой, наслаждаясь видами и рассказывая Кроули о том, что часто прогуливался по парку и хорошо знал окрестности, но в зимнюю ночь никогда здесь не бывал. Они поскальзывались и смеялись, хватаясь друг за друга, но продолжали подниматься наверх, медленно приближаясь к смотровым площадкам на самой вершине. Азирафель немного переживал, смогут ли они добраться вовремя, но Кроули уверял, что времени еще достаточно. Он курил, стараясь согреться, в то время, как Азирафель одетый более тепло в какой-то момент даже снял перчатки, что бы зажечь бенгальские огни и попросил у Кроули зажигалку. Он довольно жмурился, глядя на разлетающиеся искры, передавая тонкую металлическую проволочку Кроули, и размахивал своей словно восторженный ребенок.       Несколько семейных пар с детьми догнали их во время небольшой остановки и малыши с восхищением засмотрелись на огненный пучок волшебного света в его руках. Азирафель с радостью поделился с ними новогодним чудом, раздавая сразу по несколько штук, и они побежали вперед, наполняя заснеженный лес заливистым смехом и сказочным сиянием. Кроули смотрел на него с улыбкой, приподнимая уголки губ.       Они добрались наверх, когда до полуночи оставалось еще четверть часа и дошли до самой отдаленной смотровой площадки, желая не привлекать внимания. Вид на город открывался просто потрясающий, и они в предвкушении смотрели вдаль. Первые залпы ярко озарили темное небо разноцветными огнями, возвещая о наступлении нового года, и пространство холма наполнилось множеством восторженных возгласов. Это было неповторимое зрелище, от которого было невозможно оторвать взгляд. Все новые и новые залпы гремели над городом, а небо мерцало, переливалось и сияло завораживающей красотой. Кроули открыл шампанское, передавая бутылку Азирафелю, который восхищенно смотрел то на него, то на полыхающее небо.       — Счастливого нового года, — произнес Кроули, отсалютовав открытой бутылкой.       — Самого счастливого, — ответил Азирафель, повторяя его жест и, оглядевшись, тихо спросил, — можно? — его рука неуверенно потянулась к тонкой оправе очков на лице Кроули, который одобряюще кивнул, ведь рядом с ними никого не было.       Азирафель осторожно снял темные очки, радостно вглядываясь в смеющиеся глаза, в которых ярко отражались всполохи фейерверков, и потянулся к тонким улыбающимся губам. Нежность затопила сердце Кроули, и он чувственно отвечая, обнял Азирафеля свободной рукой, прижимая теснее. Вновь вспыхнувшее небо заставило их оторваться друг от друга, увлекая своей зрелищностью. Кроули сделал долгий глоток ледяного алкоголя и передернул плечами.       — Ты совсем замерз, — сочувственно произнес Азирафель, отпивая из своей бутылки.       — Я в порядке, — уверенно отозвался Кроули.       — Подержи, пожалуйста, — он протянул ему бутылку и, как только Кроули забрал ее, взялся заботливо обматывать длинный шарф вокруг его шеи. — Вот так должно быть хоть немного теплее, а то здесь ветер ощущается слишком сильно, — добавил он, когда остался вполне доволен своими действиями. Кроули в ответ усмехнулся, благодарно кивая.       Они досмотрели праздничное действие до конца, выпив по доброй половине бутылки и, когда небо постепенно начало гаснуть, Кроули снова надел очки. Они медленно спускались с холма, пропустив вперед всех, кто находился неподалеку. Азирафель доверчиво взял Кроули за руку, и они пошли обратно, весело переговариваясь и прикладываясь к шампанскому. Парковка заметно опустела и, Азирафель остановился около Бентли, вопросительно глядя на Кроули.       — Может быть, нам следует взять такси? — предложил он, кивая на опустевшие бутылки.       — Да, брось, здесь ехать всего лишь четверть часа, ничего не случится, — заверил Кроули и посмотрел на часы, — и следует поторопиться, иначе сюрприз для тебя оставят около двери, — он лукаво вскинул брови.       — А что за сюрприз? — с почти детским восторгом вырвалось у Азирафеля.       — Надеюсь, что приятный, но если я расскажу, то это потеряет всякий смысл, — Кроули усмехнулся, открывая дверь и садясь за руль. Азирафель не стал возражать, устраиваясь рядом.       Они быстро добрались до дома, и поднялись наверх, оказавшись в просторной теплой квартире. Кроули основательно продрог и, скинув ботинки вместе с носками, наступил босыми ногами на подогреваемый пол и удовлетворенно выдохнул. Азирафель покачал головой, снимая пальто и теплый свитер. Он ощущал, что ему слишком жарко.       — Продолжим шампанским? — вопросительно донеслось с кухни.       — Да, с удовольствием, — ответил он, следуя на голос.       Кроули открыл холодильник и Азирафель, увидев там только несколько охлаждающихся бутылок, обвел полупустое пространство внимательным взглядом и разочарованно вздохнул. Кроули, заметив выражение его лица, рассмеялся. Азирафель смутился, собираясь как-то оправдать вырвавшийся вздох, когда в дверь позвонили. Кроули поставил шампанское на стол и направился обратно в коридор, пока Азирафель с интересом смотрел ему за спину. Он вернулся спустя минуту с двумя большими бумажными пакетами в руках и Азирафель почувствовал приятный аромат еды.       — Я был уверен, что после продолжительной прогулки ты обязательно проголодаешься, поэтому решил сделать заказ, — Кроули вынимал из пакета аккуратно упакованные коробочки с самыми разными роллами и суши. Азирафель почувствовал, как рот против воли наполняется слюной, ведь это были те самые роллы из нового японского ресторана, который он собирался посетить, но пока только читал в сети многочисленные восторженные отзывы.       — Боже, это же… но как ты догадался? — Азирафель не смог сдержать сладостного предвкушения, рассматривая содержимое каждой упаковки.       — Нашел рекламную листовку в спальне. Наверно выпала из кармана твоего пиджака. Она была так бережно сложена, и я подумал, что эта информация тебя явно заинтересовала, — весело ответил Кроули, снимая очки и откладывая их на барную стойку. Азирафель слегка покраснел, смущенно улыбаясь.       — Спасибо, ты очень внимателен, — кокетливо произнес он и, обратив внимание на второй пакет, спросил, — а здесь что?       — Не знаю, наверно теплые роллы они упаковали отдельно, открывай, — одобрительно кивнул Кроули.       Они расположились на кухне за столом, который Азирафель попытался хоть как-то сервировать, но, к своему удивлению, так и не обнаружил тарелок в квартире Кроули, потому что их попросту не было, зато бокалы для шампанского нашлись очень быстро.       — Но как так получилось, что у тебя совсем нет никакой посуды? Неужели ты никогда не обедаешь и не ужинаешь дома? — спросил Азирафель, перекладывая роллы из контейнера себе на маленькое блюдце из-под кофейной чашки.       — Я редко здесь бываю, а если и бываю, то обычно либо сплю, либо пью только кофе и ухожу, — пояснил Кроули, делая глоток шампанского.       Азирафель улыбнулся немного грустно, ловко орудуя палочками и отправляя в рот теплый ролл с лососем. Он не смог удержаться и с наслаждением зажмурился от удовольствия. Кроули рассмеялся, глядя на него.       — Неужели, они настолько вкусные? — спросил он, разглядывая разнообразное содержимое контейнеров.       — Они — божественны! — восхищенно ответил Азирафель, облизывая губы и отпивая из бокала, — не попробовать их — это просто гастрономическое преступление.       Кроули подцепил палочками ролл с угрем, обмакнув его в соевый соус, и сосредоточенно прожевал.       — А знаешь — да, что-то необычное в них определенно есть, — насмешливо произнес он.       — Это ты еще с имбирем не попробовал, я думаю, что некоторая пикантность тебе особенно понравится, — довольно улыбаясь, ответил Азирафель.       Когда поздний новогодний ужин был закончен, они, прихватив с собой, только шампанское перебрались в спальню, снова устроившись на полу напротив открытой панорамы города, который в эту праздничную ночь казался особенно ярким и шумным. Азирафель, расслабившись, расстегнул ворот белой рубашки. Он с наслаждением потягивал шампанское и делился с Кроули всем, что приходило ему в голову, начиная от плана посещения театра и просмотра новой оперы до нюансов реставрации одной старинной книги, которой был сейчас полностью поглощен. Они просидели так до самого утра, продолжая бесконечные разговоры. Кроули с интересом и улыбкой на тонких губах внимательно слушал его, не перебивая, но поддерживая каждую новую тему множеством вопросов, на которые Азирафель отвечал с еще большим азартом. Он сиял живой улыбкой, увлеченно жестикулируя и часто проводя рукой по волосам, от чего они забавно растрепались.       — И я бы очень хотел все это разделить с тобой, — с придыханием произнес он, глядя на Кроули блестящими глазами.       Кроули улыбнулся и медленно закивал в ответ, глядя на него с особенной теплотой в золотых глазах. Он невесомо коснулся рукой завитка светлых волос, убирая его со лба, и провел ладонью по горящей щеке Азирафеля, большим пальцем скользя по нежным губам и побуждая их приоткрыться. Азирафель оставил на нем легкий поцелуй, позволяя проникнуть в горячий рот, коснуться языка, пройтись по нижнему ряду зубов и продолжая взбудоражено смотреть в глаза Кроули.       Нахлынувшее возбуждение от вида столь эротичной ласки заставило Кроули стремительно сократить расстояние и впиться в желанные губы настойчивым влажным поцелуем. Азирафель запустил пальцы в огненные волосы, прикрывая глаза, пока ловкие руки уже расстегивали пуговицы на его рубашке. Не прекращая страстно целоваться и избавляясь от мешающей одежды, они оказались на постели в объятиях друг друга. Азирафель лихорадочно дрожал, ощущая на себе вес тела Кроули и его обжигающие поцелуи на своей шее. Он прижимался пахом к его бедру и учащенно выдыхал с тихими стонами, лаская руками его напряженную спину. Внизу живота скапливалось тягостное томление и Азирафель отчаянно желал только одного — вновь ощутить себя наполненным.       Кроули видел нетерпение в его потемневших распахнутых глазах, и это волнующее зрелище уничтожило последние остатки самообладание в его сознании. Он уверенным движением колена раздвинул его ноги и медленно вошел в податливое тело, не встретив ни малейшего сопротивления, а лишь погружаясь до предела и выжидая. Азирафель надсадно застонал, выгибаясь и закатывая глаза. Переполненный ощущениями, он хватал воздух пересохшими губами, а Кроули наслаждался, глядя на откровенный трепет на его лице.       Движения Кроули стали сразу резкими и глубокими, задавая отрывистый и жесткий темп. Он чувствовал, как Азирафель приподнял бедра, скользил внутренними сторонами стоп по его ягодицам, сжимая коленями ребра и широко открываясь навстречу.       — Еще, еще, да… еще… пожалуйста, — молил Азирафель, рвано выдыхая в горячий влажный рот Кроули, который неистово целовал его.       И Кроули подчинялся, вкладывая в свои движения невероятную силу. Он просунул руку под голову Азирафеля, сжимая пальцами его шею и заставляя смотреть в глаза. Он хотел видеть, как его накроет сумасшедший оргазм, приближение которого он чувствовал всем своим телом. Еще несколько коротких сильных рывков и Азирафель хотел громко вскрикнуть от переизбытка непостижимых сверхощущений, но его голос сломался на сдавленном вдохе, а тело крупно содрогнулось. Он обильно излился на живот, его губы дрожали, а ресницы затрепетали на полуприкрытых веках. Кроули не останавливался, доводя его до исступления, заставляя извиваться под собой в сладких судорогах и бессвязно умолять продлить наслаждение. Это было сводящее с ума бесконечно интимное, откровенное и незабываемое зрелище, которое видел Кроули в момент собственного оргазма. Он накрыл его с безумной силой, сбивая с ритма, вынуждая рвано двигаться и замирать в полностью раскрытом и отдавшемся ему теле. Кроули непроизвольно дрожал, сбивчиво выдыхая с глухими прерывистыми стонами, и не отрывая взгляда от лица Азирафеля, лишь тихо прошептал с невыносимой нежностью:       — Ангел…