Жасмин среди Тысячи зим

2005 год. Япония.

Миамура пахала, как не в себя, после собственного дня рождения. Молодежи в клубе, которые решили укутаться в атмосферу в похоти и эйфории, было несчитанное число. После Рождества все праздновали окончание третьего семестра, расслабляясь в дыму сигарет, кальяна и Марихуаны . Мия была простой официанткой, которая незаметно торговала наркотой. Маленькие пакетики в час пик всегда прятались в лифе, когда никто и не замечал, как его приятелю только что впихнули таблетки с экстази, а деньги скрывались в просторах юбки девушки за ниточкой трусов. В такие дни выручки были бешены, а господин Хироси брюзжал своей слюной от радости, смотря на бешеное количество смятых купюр.  Момо сидела за большим семейным столом, где поставлены необычные блюда из самых дорогих ресторанов. Мать в длинном платье с пышными рукавами, которые скрывали страшные побои, загнанно уставилась в стол, боясь притронуться к столовым приборам без разрешения мужа. Господин Хироси, являющимся отцом Момо, которого она ненавидела всей душой, по-шведскому постелил себе салфетку на колени и, пожелав семье итадакимас — тем самым разрешив дамам притронуться к пищи, — принялся за Рождественский ужин. Момо лишь думала, что лапша быстрого приготовления от Каи была в стократ вкуснее и приятнее, чем это «семейное» богатое застолье, где всё пропитано рабством и страхом.  Джо-Джо сидел на полу, облокотившись на диван, на котором спал в беспамятстве пьяный Джи-Джи. Из пустой квартиры за пару месяцев ростовщики вынесли все вещи и мебель, оставив только шатавшийся стол, да старый диван. Джун только устало вздыхает и зарывается ладонями в волосы, думая, как решить все наступившие проблемы. Брат продолжает пить и веселиться с молодыми глупыми девчонками, несмотря на все долги, хоть и бросил пока что азартные игры — так бы и их вынесли из дома вперед ногами. Джо только и остается, что готовить бульон от похмелья бестолковому брату и ставить тазик у изголовья в случае его внезапной рвоты. Джун встает с пола и усаживается рядом с близнецом на край дивана, чтобы аккуратно обнять его. После смерти дедушки жизнь пошла наперекосяк; Исии просто потеряли ориентир и дорогу; теперь же они только вдвоем, и Джо не бросит единственного родного человека, каким бы он не был. За окном слышно стук рождественских куполов церкви.   Нобу сидел за скромным столом напротив своей счастливой бабули. Её морщинистая улыбка согревала сердце парня, когда та радовалась большой индейкой, которую купил внук. Бабушка была уже немолода, возраст давал свое в виде трясущих рук, плохой памяти и целой горой болячек, с легкостью умеющие загнать в гроб. Огаси копил денег, чтобы обеспечить беззаботную старость и санаторий бабушке, но выходило из рук вон. Они всегда были бедны, но после встречи с Каей, Нобу смог нести в дом какие-то деньги, чтобы окупить старания своей старушки.  — Маго-чан, ты такой у меня умница! — Восхищалась женщина своим внуком, медленно доставая палочки, да накладывая рис в чаши. — Уже такой взрослый. Еду в дом приносишь, мне помогаешь. Ну весь в отца, царство ему небесное! Ты главное про детство не забывай; оглянуться не успеешь, уже и за налоги платить придется, да жену с детишками обеспечивать. — Бабушка потрепала Нобу по колючему ежику, когда тот мягко улыбался.  — Не переживай, Соба. Всё успеется. Давай лучше индейку нарежем.  Работа у Нобу была хоть и опасна, но неплохо оплачиваемая и обеспечиваемая двух людей. Кобаяси на удивление обводила людей вокруг пальца; соврет где надо и обманет где нужно. Огаси долго собирал на неё компромат на случай подставы, который не такой уж и надежный, но в течение долгой совместной работы, Кая не давала повода для разоблачения. Платила вовремя; помогала, когда долги за коммунальные услуги нужно было гасить, но собственных денег не хватало; даже, можно сказать, заботилась, не отправляя на слишком рискованные задания и делая большинство самостоятельно — хотя это может быть из-за недоверия.  — С Рождеством нас, Соба. — Нобу с единственным родственником помолился ради их благополучия.  После дня рождения, Чифую больше не видел Мию. Честно, то они и не вспоминали друг о друге, забывшись в своих обязанностях. Рождество было отпраздновано в маленьком круге семьи, состоящим из Мацуно и его матери, где стол накрыт был будто для десятки персон. Новый год встретили с друзьями в традиционных одеяниях, окруженные яркими огнями фейерверков. Вся площадь, увешанная японскими фонариками, привлекала глаз и создавала семейную атмосферу своим бордовым и теплым отливом. Веселясь со своими близкими, у Чифую не всплывал образ бледной и высокой девушки, радужки которой собрали все краски экзотичности. Чифую встретился и провел время со своими одноклассниками на зимних каникулах. Те немногие, которые не уехали за пределы Токио, решили собраться в кафе, а после в караоке, чтобы оторваться. Мацуно редко отказывался от таких встреч, живя мгновением, пока снова не начались какие-нибудь сложные экзамены. Веселясь в кабинках караоке и распивая разные газировки, подростки срывали голос в микрофоны.  Мини-юбки не скрывали стройных ног девочек в теплых колготках, а гавайские яркие рубашки и футболки парней пестрили в глазах — подростки представляли себя настоящими оторвами, кем не являлись в школьных буднях и повседневной жизни. Яркий макияж и укладки с тонной гелем для волос были временным протестом от всех правил, которые придумали для них взрослые. Позже одноклассники обязательно на цыпочках зайдут к себе домой, чтобы родители не застукали с поздним приходом, а после спрячут свои наряды вглубь шкафа подальше от посторонних лиц до следующего раза.  Когда до комендантского часа осталось не так много времени, а родители начали разрывать телефон, подростки стали расходиться, чтобы вовремя добраться до дома. Чифую попрощался с одноклассниками, выдыхая холодный пар изо рта на фоне желтых фонарей. Небо уже покрылось темной пеленой, где не видно ни одной звезды из-за ярких прожекторов вывесок магазинов и фар машин. Зарываясь красным носом в шарф, Мацуно лишь раздумывал, позвонить ли ему Баджи, чтобы тот его забрал. Проходя мимо черного переулка, парень зацепился за два силуэта, где один нехорошо возвышался над другим. Он хотел пройти мимо, но в какой-то момент решил пойти через этот путь и убедиться, что никому не нужна помощь.  Обычно Мацуно не лезет в драки двух парней, но тут сила уж точно не на стороне низкорослого. Тот был не то что низок, просто на фоне другого парня выглядел слишком хрупким, — вдруг у него отбирают деньги или же пристают? Чем ближе подходя к незнакомцам, тем силуэты становились четче. Чифую больше убеждался, что те явно устроили не дружескую встречу по подрагивающим кулакам высокого парня, который похоже готовился уже ударить. Только вот другой выглядел слишком спокойный, ритмично постукивая носком кроссовка по голому асфальту. Он по-птичьему склонил голову, закрывая лицо черной объемной толстовкой, и выслушивал все недовольства в его сторону, переходившие в шипения словно ядовитой кобры. В темноте никого нельзя было разглядеть, пока Мацуно не остановился в паре десятка шагов: — Ей, всё в порядке? — Прикрикнул Чифую, чтобы привлечь внимания. На него уставились потемневшие от злости карие глаза и фиолетовые очи, в которых горело пламя, несмотря на выпускное спокойствие.  Миамура вышла со Стрип-бара после своей вечерней смены. Планируя добраться до дома, а завтра с утра отправиться снова к господину Хироси, который в последнее время начал давить больше обычного, хотя прибрать её к своим рукам не только как барыгу. Этот мужчина уже долгое время облизывается на неё, желая видеть в своей постели. Она знает, что работая в проституткой давно бы выплатила долг, который растет с каждым днем из-за бешенных процентов. Совершив ошибку в детстве, Мия продолжает расплачиваться за нее до сих пор — правда ошибкой было это поверить, что когда-нибудь всё изменится и ослабить бдительность. Вот только ложится под толстого мужика не очень хотелось. Она столько работает не для того, чтобы в итоге оказаться там, где должна по мнению многих быть давным-давно.  Мия спрятала свои ладони в карманах, натянув на голову капюшон. Настроившиеся планы, как всегда, испортил Джи-Джи, который ожидал её за несколькими поворотами, облокотившись на стену. Она оглядела его безразличным взглядом, зная, что тот пришел не просто так, но так и не дождавшись никаких действий от курящего парня, решила просто проигнорировать его и возобновить путь.  — К нам опять приходили ростовщики. Они избили Джуна. Снова. — Прилетело в спину девушки, что заставило её остановится. — А должны были тебяяя~. — Певучи проговорила она через плечо. Настроение уж было довольно хорошим.  Парень резко отстранился от стены ближе подходя к Мии. Она лишь решила сжалиться и повернуться на пятках лицом к Джиро, чтобы выслушать, что же такого он хочет ей предложить или же высказать. Было видно как бедного парня трясет либо от злости, или еще не опустившегося страха. Миамуре же было всё смешнее от ситуации.  — Что ты этим хочешь мне сказать? Хочешь, чтобы я вас с братишкой пожалела? — Девушка отошла к стене, чтобы облокотиться на неё, и подняла голову, разглядывая Джи в темноте. Тот по-хищному медленно приближался к ней, видимо чтобы морально надавить и напугать своими габаритами. Вот только оба знали, что хоть одно не осторожное действие в сторону Миамуры, и та разорвет в клочья, то ли из-за страха, то ли из-за злости — там уже будет не так важно.  — Когда ты уже разберешься с Такахаси? Мы слишком долго ждём. Выполняем всю грязную работу, пока ты просиживаешь свою тощую задницу. — Джи навис над девушкой, когда та пустила смешок. — Вы выполняете грязную работу? Не спеши. — Мия натянула ухмылку, взглянув исподлобья, когда в глазах уже тешилось озорство и надменность. — Вы еще не выполняли грязную работу. — Девушка начала с важным видом разглядывать свои ногти, которые на днях подпилила и накрасила фиолетовым лаком в борделе. — Но я тебе бы и не дала такую работу. — Та с насмешкой опять перевела взгляд на парня и, приблизившись к его лицо, проговаривала прямо в губы: — Ты еще не понял? Тебе я ничего важного не доверю, за вас двоих будет отдуваться Джо-Джо. Вообщем, как и всегда. — Отстранившись, она продолжила, спрятав замершие руки в карманы: — Да ты и сам продул свой шанс на нормальную жизнь. Буквально четыре месяца назад мы готовились избавиться от Такахаси, но ты решил поиграть в гения. Сейчас у вас нет ни денег, ни отходных путей. В этом я не виновата. Остается только ждать. — Спокойно пожала плечами Миамура, начиная от скуки отбивать носком кроссовка какую-то мелодию.  — Ты… — Джиро начинал краснеть от злости или от холода. Его тело потряхивает от переизбытка разных эмоций. Он всеми силами отрицал правду, которую говорит девушка. Перед глазами стоит брат, который дома обрабатывал разбитую голову и синяки от ботинок на ребрах. — Ты хоть, сучка, понимаешь, как это жить, всё время боясь, что к тебе вломятся и потребуют денег, которых у тебя нет? Ты хоть когда-то видела, как твой близкий человек обрабатывает раны из-за каких-то утырков? — Мии нравилось, что она видела. А еще больше ей понравится, когда Джи будет падать, хотя это должно было произойти очень давно. Его слова не задевали, а только разгорали в ней интерес. — Знаешь, Джиро, — Парень вздрогнул от своего имени, привыкший давно к своему прозвищу. — я давно раздумывала над вашей ситуацией. Ты везунчик. — Джи непонимающе уставился на девушку, которая чуть улыбалась. — Твоего брата еще не убили, за то, что ты, придурок, задолжал столько денег, что и твоих жалких органов не хватит. Тебе отрезали только указательный палец, даже не мизинчик, хотя должны были голову, ведь в ней всё равно мозгов нет. — У парня в сознании всплыло, когда его держали несколько человек, чтобы отрезать руку, но пожалели и остановились на пальце. Это было больше года назад, но тот страх ощущается словно вчера. Однако и это не остановило отыграть долги. Игромания Исии младшего сгонит их с братом в могилу быстрее, чем он от неё избавится. — Так что если хочешь что-то изменить, вперед с песней. Только меня в это не впутывай, иначе я тебе глотку перегрызу. Либо ждите еще.  Мия видела, как трясутся руки Джи. Она ждала, когда тот ударит её. Девушка просто бы ушла, но уже окончательно, стерев из жизни братьев Исии. Джиро был слишком бесполезен и проблематичен даже со своим длинным языком, который мог донести какую никакую информацию. Всю выгоду она уже взяла с братьев, и нежелание ждать только их проблема. Полезен был только Джо-Джо, но тот всегда был приспешником брата. Чужие слуги ей же были не нужны — слишком уж не верны. — Ей, всё в порядке? — Они синхронно повернули голову к незнакомцу, которого Мия не заметила, поглощенная в эмоции Джи. Девушка чуть нахмурилась, будучи недовольной собой, но быстро взяла в руки, узнавая в доброжелателе любителя манг и еще одну пешку в её плане. — Мия-сан…? Это вы? Всё хорошо? Он угрожает? — Чифую недобро посмотрел на Джиро, готовясь ему надрать зад. Мацуно вспомнил, что видел парня в кругу Миамуры на свой день рождения, но от этого его намерения не изменились.  Ох, милый и наивный Чифую. Для Мии Мацуно был словно ребенком, который делил мир на добро и зло. Ударить женщину для него наверное зверство, даже которая продала своего ребенка. А избить хрупкого парня, который сидит на наркоте неправильно, — ведь он же болен и невиноват, нужно лишь сдать его в больницу, чтобы вылечить. И не важно, что после лечения нарик готов будет зарезать беременную ради новой дозы. Мацуно днем кормит бездомных животных, а вечерами разъезжает на байках со своей группировкой и строит из себя плохого парня, коим не является. Миамура сравнивала его со слепым котенком, вот только животных она терпеть не могла.  — Мия-сан…? — Джи непонимающе уставился на девушку, которая заткнула его одним взглядом, заставив прикусить язык.  — Здравствуй, Чифу-кун. — Мия выбралась из оков Джиро и стены, направившись к Мацуно. — Всё в порядке, мы уже поговорили. — Миамура под руку взяла парня, заставляя того покраснеть, и развернула их на выход из переулка. — У тебя нет планов? Может прогуляемся? — Улыбнулась девушка, в последний раз предупреждающее взглянув на Исии, который так и остался в непонимании.   — У вас сегодня хорошее настроение… — Неуверенно проговорил Чифую с неким восхищением смотря на Мию. Та только с озорством посмотрела на парня: — Ты даже не представляешь насколько! — Джи и вправду смог поднять до небес настроение девушки. Выйдя на главную улицу, Мия всё еще направляла парня, призадумавшись куда можно сходить: — Тебя мама то ждать дома не будет? Не детское время все же. — Усмехнулась Миамура, задевая за больное. Тот оскорбился, но не подал виду и схватил девушку за руку, чтобы не потерять среди толпы. — Не будет! Пошлите, я знаю, куда можно сходить. — Яростно повел Чифую, начиная краснеть от такой близости, когда Миамура лишь улыбнулась чужой невинности, идя следом.  Мацуно ощущал холодные длинные пальцы Мии и старался крепче безболезненно обходить их, чтобы согреть. Девушка лишь в ответ сжала чужую руку, смотря на яркие вывески не работающих торговых центров. Афиши с Санта Клаусами и новогодняя реклама Кока Колы всё еще освещали ночные улицы Токио, передавая чувство прошедшего праздника. В новогодние выходные люди всё еще веселились; они проходили мимо шумных компаний, невольно провожая их взглядом. Возлюбленные прижимались друг к другу, заставляя завороженно смотреть на них, желая в глубине души себе того же счастья. Румяные дети со смехом бежали от своих родителей, которые с безграничной любовью наблюдали за своими чадами. С такими чудесами и вправду подумаешь, что зла не существует.  Чифую через пару улиц привел Мию в палатку, где откинул легкую ткань заменявшую дверь и по-джентельменски пропустил вперед Миамуру. В нос девушки сразу ударил душистый запах мяса и лапши, а тело покрылось мурашками от резкой перемены температуры. Тут сидело много подростков и культурно выпивающих взрослых, которые закусывали соджу рыбой. Миамура и Мацуно сняли свои капюшоны, где девушка с интересом начала рассматривать обстановку, когда парень не стал терять времени: — Госпожа, нам, пожалуйста, две порции лапши. — Перекрикнул парень шумных гостей и поваров, ведя Мию к свободному столику. Он усадил девушку на пластмассовый стул со спинкой, когда сам начал снимать шарф из-за жары, садясь напротив: — Не хотите чего-нибудь пить? Мне тут пиво продают, но немного правда. — Смущенно поджал губы Мацуно, пытаясь произвести впечатление на Миаумуру. Та лишь скрыла смешок в кулаке, прокричав еще заказ: — Тетушка, можно, пожалуйста, еще две колы и васаби. — А после уже обратилась к парню, с доброй насмешкой рассматривая его: — Люблю острое. — Чифую улыбнулся и сразу зацепился за тему, чтобы что-нибудь рассказать о себе.  Мацуно сам любитель чего-нибудь сладкого; гречневая лапша его самая любимая. На это место он вышел вместе с Баджи-саном — капитаном первого отряда, — с которым прогуливал уроки пару недель назад. Поделился, как праздновал Новый год и Рождество, но сразу приуныл, когда услышал от девушки, что та работала на праздники. Рассказал, как в этом году собирается купить себе наконец байк, и будет гонять вместе с Тосвой уже не в качестве пассажира. Проболтался про политику его банды, чтобы Мия поняла, что он из хороших парней, а не из злобных гопников, но в подробности не вдавался. Миаумура лишь слушала, периодически вставляя свое слово, и ела восхитительный рамэн, добавляя всё больше васаби. Чифую лишь смеялся и удивлялся, как та не запивает это литрами молока.  Мие же немного было что рассказать. Сирота, работающий взрослый, бедный студент. После выпуска из приюта и средней школы, сразу пошла работать; накопила на колледж и теперь учится на банковского работника. Чифую уточнил про друзей, которых он видел на их общий день рождение, но девушка лишь сказала, что они не шибко близки. Мацуно решил промолчать, о счастливой улыбке Мии в той компании, которую она наверняка дарит не каждому. Парень видел между ними огромную пропасть. Он из среднестатистической семьи школьник; она бедная сирота и взрослая девушка, сводящая концы с концами. Миамура смотрит на него как на ребенка, а он и есть ребенок, не понимающий, что значит стоять на бирже труда и почему платят налог за жилплощадь, когда ты уже оплатил аренду.  Тем не менее общение прекращать желания не было; то ли опыта хотелось набраться от Мии, то ли она просто слишком красивая. Миамура по правде не была первой красавицей. Её тонкие губы опять были обветрены; разноцветные волосы, заплетенные в гульку, торчали в разные стороны. Сама бледная, а синяки на лице, которые она пыталась скрыть макияжем, не прибавляли обаяния. Худые запястья с длинными, как у утонченного пианиста, пальцами, и ни капли не напитанные ноги в обтягивающих джинсах. Будь бы у Миамуры чуть здоровее вид, то Мицуя рвал и метал, чтобы затащить её к себе в модели. Однако Чифую первый её нашел и делится не намерен, как и пока что отпускать.  Когда плотный поздний ужин закончился, пара собралась, и Миамура оплатила счет, не слушая возражения: — В следующий раз угостишь. — Чифую это дало надежду на еще одну встречу.  Парень проводил Мию до остановки, когда улицы стали менее людны, а его телефон постоянно вибрировал от сообщений матери. Мацуно для уверенности размял плечи, видя вдали автобус девушки: — Может… — Застенчиво начал парень, чем привлек внимание Миамуры, но потом, прокашливавшись в кулак, продолжил, рассмешив Мию, скрывающую смешок в вороте толстовки: — Может обменяемся и-мейлами? — Она лишь приподняла бровь.  — У меня нет никого и-мейла. — Пожала плечами девушка. Мацуно прикусил губу от неловкости, что таким распространенном образом его отшили, но Мия достала свой телефон, на котором была лишь записная книжка, да сообщения, потому что другое он попросту не поддерживал. Этот мобильник она смогла купить только полгода назад и то с рук за мизерную цену — без средства связи в их время уже довольно трудно. — Но можем обменяться номерами.  У Чифую заискрились глаза, и он быстро начал лазить по карманам куртки, чтобы найти телефон, чуть не обронив его на асфальт. Записав номера друг друга, к ним как раз подъехал автобус: — Ну ладно, я пойду. Спасибо за вечер. — Девушка махнула рукой, залазив в транспорт. — Я вам обязательно напишу! А вы напишите, когда доберетесь до дома! — Мия показала лишь «ок» и скрылась за закрывающими дверьми.  Чифую проводил автобус взглядом и направился домой, отвечая на мамины сообщения. Уже у себя в комнате, будучи полностью отруганным матерью, он счастливый лежал в постели и с глупой улыбкой перечитывал сообщение, состоящие из двух слов: «Я дома»