Cat distribution system

Протезист очень подробно объяснял Шоте все нюансы по ношению протеза — как крепить его к ноге, как ухаживать за кожей в той части, к которой он будет прикреплён, и о чём стоит сообщать ему. До этого они встречались, чтобы с Айзавы сняли все мерки и изготовили протез специально под него, и вот спустя примерно неделю всё было готово. Врач помог ему впервые закрепить его и улыбнулся, когда Шота неуверенно встал и немного прошёлся по кабинету. Ощущения были… странными. Айзава настолько отвык стоять без костыля или кого-то рядом, что пару раз уже по инерции пытался ухватиться за что-то, и мозгу потребовалось несколько долгих мгновений, чтобы понять, что поддержка больше не нужна. — Удобно? Нет никакого дискомфорта? — уточнил протезист. — Нормально, — Шота стоял, и думал, что раньше он очень сильно не ценил возможность практически уверено стоять на двух ногах. Это как когда ты простужаешься, тебе закладывает нос, и ты очень скучаешь по тому времени, когда мог вдыхать воздух двумя ноздрями. — Я вышлю вам всё то, что мы сегодня проговорили дополнительно. Помните, что это временный протез, и о любом дискомфорте, боли, неприятных ощущениях, и так далее, вы обязательно должны сообщать мне. От этого будет зависеть ваш будущий, постоянный протез, и никто из нас не хочет, чтобы вы отдали много денег за медицинское изделие, которым вам будет неудобно пользоваться, согласитесь? — улыбнулся врач. — Первое время будет непривычно, так что всё же советую костыли пока далеко не убирать, чтобы вы случайно не упали и не травмировались. — Спасибо вам большое, — Шота подхватил свой костыль, и немного опираясь на него, вышел из кабинета. Там его ждал Хизаши. — Ну как? — спросил он. Ямада выглядел таким взбудораженным, словно это ему сегодня должны были поставить протез. — Пока… странно, — мозг наотрез отказывался воспринимать то, что нога вернулась — Айзаве казалось, что если он уберет опору, то снова начнёт падать. Пока они шли к машине, Шота кратко пересказал все рекомендации врача, и время от времени старался сделать пару шагов без опоры — постепенно, получалось получше. Впервые спуститься по лестнице двумя ногами оказалось тем ещё испытанием — Хизаши помог ему, протянув обе руки. — Как будто снова сына учу ходить, — усмехнулся он, когда они медленно вышли из больницы. — Надеюсь, я быстро привыкну. В Юэй полно лестниц, — Шота кинул костыли на заднее сиденье, а сам почти без труда сел на переднее. Завтра он возвращался на работу, и Айзава никогда в жизни бы не подумал, что будет рад встать в такую рань, чтобы поехать в школу и целый день преподавать у детей. — Я помогу тебе, не переживай, а там уже привыкнешь, — Хизаши завел машину. — Можем попрактиковаться дома сейчас, чтобы ты уже куда увереннее себя чувствовал. Даже представить не могу, каково тебе сейчас. — Как будто мне отрезали ногу, а через пару месяцев решили пришить обратно, — усмехнулся Шота. — Да, это определенно будет хорошей идеей — попрактиковаться. Не хочу завтра шлепнуться с лестницы и ещё что-то себе сломать. Ямада хихикнул. В итоге, весь вечер прошёл за неторопливыми тренировками ходьбы по лестнице вверх-вниз. Где-то на пятый раз Шота уже уверенно держался на ногах и мог спуститься или подняться даже не опираясь на перила, а забытые ощущения крепкой опоры под ногами постепенно возвращались.

***

Хизаши ещё давно попросил не закрывать ванную на замок, чтобы если понадобилась помощь, Шоте не пришлось долго идти до двери. Они оставили это правило и после установки протеза, потому что с ним нельзя было мыться, и дверь осталась незапертой на всякий случай. — Шота, я зайду? — услышал Айзава стук в дверь и просьбу Хизаши. — Мне просто надо срочно помыть руки, а в раковине на кухне фрукты с овощами отмокают. — Да, — он всё равно уже помылся, и теперь сидел в одних трусах на бортике ванной, пристегивал протез обратно. Ямада открыл дверь локтем и воду включил тоже локтем, чтобы ничего не запачкать жирным. — Курицу мариновал, и совсем забыл про овощи в раковине. Не хочу, чтобы они потом на вкус были как соевый соус, масло и паприка, — улыбнулся он, когда отмыл руки от специй. — Помочь? — Да нет, я уже справился, — Шота защелкнул последний ремешок и в подтверждение своих слов подошёл поближе. Хизаши засмотрелся на отражение в зеркале. Вода с влажных волос Айзавы стекала по его телу, а трусы так сексуально обтягивали всё, что надо… Его будто током прошибло от заполнившего всё тело желания: прямо сейчас прикоснуться, поцеловать, дойти до спальни, а там… — Ты случайно не знаешь, когда дети вернутся? — спросил Ямада, не отрывая взгляда от зеркала. Он был словно загипнотизированный — не мог оторвать взгляда вообще, просто смотрел и пожирал Айзаву глазами через зеркало. У них слишком давно не было подобных моментов. — Часа через два, а что? — Шота поймал голодный взгляд Хизаши в отражении и кажется, до него определенно дошёл намёк. — Ого, как у нас много времени, — Айзава моргнуть не успел, как оказался сидящим на раковине. Уже через секунду его губы встретились с губами Хизаши, а ещё через две его уже вовсю лапали чужие влажные и прохладные руки. Шота немного вздрогнул от контраста температур, по коже пробежали мурашки, но эти маленькие неудобства слишком быстро перестали волновать. Какое дело до пары мгновений холода, если уже через минуту стало так жарко, будто кто-то забыл выключить кран с кипятком, и пар заполнил всю маленькую ванную комнату. Плавно они добрались до спальни. Хизаши стало всё равно на ужин, который он готовил, на недоделанную работу, которой он планировал заняться — всё, что его сейчас волновало — слишком много лишней одежды на нём. Он стянул с себя футболку и домашние штаны, и уже хотел было взяться за нижнее белье, но тут Шота плавно его остановил. — Погоди, дай я отстегну протез, — прерываться, конечно, не хотелось, но… — Да пусть останется, хрен с ним, — Хизаши воспользовался паузой и достал из ящика под кроватью смазку и презервативы, которые очень давно ждали своего часа. — Слушай, я не хочу пнуть тебя железякой в порыве страсти, — Шота всё же привстал и снял протез, и аккуратно отложил его в сторону. — Или тебе некомфортно, когда я без него? Всё же выглядит оно… — Так, ни слова про это, — Хизаши нашёл самый убедительный метод прервать этот поток из переживаний по поводу внешнего вида — заткнул его поцелуем. — Меня сейчас беспокоит только то, почему мы ещё в трусах. Шота, я никогда до этого не хотел тебя так сильно, так что, отложи переживания минут на тридцать, хорошо? — словно в качестве подтверждения своих слов Ямада двинул бёдрами, недвусмысленно намекая на своё возбуждение. Айзава только усмехнулся в ответ.

***

— Мне кажется, я теперь вообще всех ног не чувствую, — Шота пытался отдышаться. В процессе их захватила такая страсть, что они даже слегка увлеклись. Хизаши внезапно так рассмешила эта шутка, что он залился очень громким хохотом, который явно было слышно на весь дом. Айзава подхватил это и тоже засмеялся в голос. — Да нет же, — в перерыве между вдохами и хохотом произнёс Ямада. — Вот, одна нога здесь, — он хлопнул рукой по здоровой ноге, а шутку продолжил только спустя пару секунд, как только его отпустила очередная волна смеха, — а другая там, возле кровати, — и снова истерично заржал. Шота оценил шутку и подхватил порыв смеха. — Надо ужин доготовить, так что, сейчас я возьму ноги в руки, и пойду помогать тебе! Они смеялись так минут десять, не меньше, пока у обоих не пересохло в горле и не начал болеть живот. Шота и думать забыл о том, что всего каких-то минут сорок назад как-то переживал из-за своего протеза. Кажется, у него появился новый способ справиться с потерей части ноги — идиотский юмор.

***

Когда на экране телефона высветился входящий вызов от контакта «Мама», Шота был в замешательстве. Они не общались несколько лет, и тут внезапно. Он на секунду успел испугаться, что что-то случилось, но потом поднял трубку, и… — Шота! Почему ты не рассказал ничего?! — Айзава аж на секунду трубку от уха одернул, настолько громко прозвучал мамин голос. — Что конкретно я забыл рассказать за эти последние года четыре? — уточнил он. — Тут, знаешь ли, многое произошло, пока вы мне не звонили. — Про землетрясение! И про травму! — ладно, мама звучала действительно взволнованной. — А… да подумаешь, мне уже протез поставили. Извини, не думал, что тебя волнует состояние твоего сына-гея, — вздохнул он. — Да я тут чуть с ума не сошла, когда узнала, Шота! Это сейчас куда важнее, чем все наши разногласия! Далее последовал монолог, из которого Айзава понял, что мама действительно очень волнуется, и хочет приехать и поговорить. С одной стороны, Шоте хотелось послать её куда подальше — ещё бы, семья перестала общаться с ним из-за такой мелочи, а он уже взрослый и самостоятельный человек, с собственным мнением и личными границами. С другой стороны — это же мама с папой, родные ему люди. Тем более, они уже в возрасте, и в любой момент их может не стать, так что глупо было портить отношения ещё сильнее. Может, этот диалог выйдет лучше, чем их последний? Шота сможет рассказать им про Хизаши, про то, как он помог ему в этот тяжёлый период… — Ладно, приезжайте. Но учтите — я живу с мужчиной прямо сейчас. И деть никуда я его не смогу, я живу в его доме. И в целом, не собираюсь. Так что, если вас это устраивает, то ждём вас, адрес скину. Родители и впрямь приехали на выходных. Хизаши весь день был немного напряжён с самого утра — убирался и готовил еду, даже беспокоился над тем, что надеть. Шота за пару дней до их визита объяснил ситуацию своему партнёру и пересказал всё, что связано с родителями, дополняя какими-то моментами, о которых не упоминал ранее. И хоть он и попросил Хизаши не так заботиться обо всём, тот всё равно решил, что должен произвести хорошее впечатление, поэтому на столе было неприлично много еды, а весь дом вымыт до блеска. Хитоши, конечно, отнёсся к внезапному приезду бабушки и дедушки скептически, но пообещал не устраивать никаких сцен и спокойно высидеть этот ужин, ради Шоты. Айзава прекрасно понимал — его сын, в целом, никогда не был близок с его родителями — из детства он мало что помнил, после переезда они не так часто навещали их, а после каминг-аута и ссоры Шоты с родителями Шинсо перестал им даже звонить. В целом, Айзава прекрасно его понимал. Родители приехали ровно в шесть вечера, как и обещали. За те несколько лет, что Шота к ним не приезжал, они практически не изменились, и это порадовало его. Он, честно, немного переживал, что откроет дверь, и увидит за ней сильно постаревших пожилых людей, но нет, у них даже седых волос не прибавилось. — Сынок! — мама полезла обниматься. — Я так соскучилась! — Привет. Папа стоял чуть позади и пытался скрыть лёгкую улыбку. Ладно, Шота бы соврал, если бы сказал, что не скучал совсем. Пока всё было нормально — даже когда он представил Хизаши родителям, ничего страшного не произошло — никаких вздохов отвращения, осуждения и презрительных взглядов, как раньше при одном упоминании его бывшей жены. Родителей сейчас больше беспокоил его протез и глаз, закрытый патчем. Они бесконечно долго расспрашивали его про произошедшее, а Шота пересказал всё с самого начала — от землетрясения до установки временного протеза пару недель назад. Особое внимание он старался уделять тому, как сильно Хизаши помог ему в весь этот период — заботился о Хитоши, помогал ему снова научиться ходить, поддерживал, когда было совсем тяжело, не дал провалиться в яму самокопания и переживаний, как поменял ради него работу и до сих пор остаётся рядом с ним. Он надеялся, что даже если родители всё это время делали вид, что их не смущало, что Шота встречается с мужчиной, то они хотя бы попытаются понять, как сильно этот мужчина важен для него. Хитоши иногда вставлял свои воспоминания о прошедших месяцах, чем тоже безусловно помогал. Когда пришло время расходиться, Шота вызвался проводить родителей до машины. — Сынок, — начал папа внезапно. — Прости нас ещё раз. Скажу за себя — Хизаши хороший парень, но… мне всё ещё нужно время, чтобы всё обдумать. Мне до сих пор трудно принять такие отношения, я человек старой закалки, сам понимаешь. Надеюсь, ты не злишься на нас из-за этого. — Я благодарна ему за то, что он поддержал тебя в такой трудный момент, но соглашусь с твоим отцом — мне тоже нужно больше времени. Но я рада, что ты счастлив, а это главное. Прости нас ещё раз. — Ну так если это главное, тут и думать, как по мне, особо не надо, — вздохнул Шота. — Но ладно, не буду злиться, я тоже понимаю вас. Если вам нужно ещё время — хорошо. Я надеюсь, однажды вы меня поймёте. Он обнял родителей на прощание и те уехали. Шота смотрел вслед машине, и ему казалось, что лёд, который не таял между ними несколько лет, всё же тронулся и легонько улыбнулся.

***

— О, а вот тут мы только переехали в новый дом, — Шота перелистнул страницу и указал на фотографию, на которой он держал на руках маленького Хитоши, а рядом была слегка уставшая, но счастливая Миюми. — Это Эми сфотографировала. Мы потом прожили тут долго, пока денег не подкопили. Потом девочки переехали, а потом и мы с Тоши перебрались в дом получше. У них сегодня был какой-то вечер семейных альбомов — Шота откопал в куче вещей целую коробку с ними и теперь показывал Хизаши. В какой-то момент он перестал печатать фотографии — в современном мире всё хранилось на жёстких дисках и в облачных хранилищах, но где-то до двенадцатого года жизни Хитоши всё было распечатано и бережно убрано в альбом. Все важные моменты — первые дни жизни, первые шаги, первые игрушки, садик, школа, переезды, семейные походы и поездки в разные места — всё было запечатлено на снимках. — А тут он грохнулся с велосипеда, ободрал все колени, но выглядит счастливым, потому что впервые прокатился сам, — показал Шота на ещё одну фотографию. — Я тогда испугался, но он вскочил и попросил его сфоткать. Он очень гордился, — улыбнулся Айзава, вспоминая этот момент. — У меня где-то на дисках много видео, где он учится ездить и уже сам ездит, мы ещё на древнюю-древнюю камеру снимали. Надо будет найти и показать тебе, наверное, жесткие диски тоже где-то в этой коробке. Они долистали последние два альбома Шоты и бережно вернули их на место. — Покажешь свои альбомы? Хочу посмотреть на маленького Денки и на тебя молодого, — попросил Шота. — Конечно! У Хизаши всё лежало в шкафу в комнате. Начинался альбом с фотографии со свадьбы — Айзава даже не сразу узнал его на них. Тогда волосы у Ямады были сильно короче, едва доходили до подбородка. А рядом с ним — невероятной красоты молодая и счастливая девушка, кажущаяся смутно знакомой. — Это Хина, — Хизаши улыбнулся. — Не помню, мне кажется, я практически не показывал тебе её фотографии. — Она такая красавица. — Это правда, — Ямада стал листать альбом дальше — ещё фотографии со свадьбы, потом у Хины на снимках появился живот, а ещё через пару страниц на них появился третий человек — забавный малыш со светлыми волосами. Дальше фотографии были похожи на те, что были в в альбоме Шоты — первые моменты маленького Денки, семейные походы и поездки, праздники. На каждом снимке Айзава видел счастливую семью, любящую друг друга. В какой-то момент фотографий стало меньше, а Хина на них стала выглядеть по-другому — Шота даже без объяснений понял, что начался период, когда та заболела. — О, а вот тут нам сказали, что болезнь вышла в ремиссию, и мы в честь этого решили завести кошку, — с улыбкой, но с грустью в голосе, сказал Хизаши, указывая на фотографию, где Денки держал в руках котенка, а Хина улыбалась. — У неё здесь только-только начали отрастать волосы после химиотерапии. Тогда мы ещё не знали, что нам осталось недолго. Шота взял Хизаши за руку. Тот продолжил листать альбом и с улыбкой рассказывать про всё, но чувствовалось, как ему было тяжело. Он перелистнул ещё пару страниц, и тут Айзаву внезапно как током прошибло. — Я её видел, — на одной из последних фотографий в альбоме Хина выглядела точно так же, как в его странном сне в больнице. — Когда был в больнице. Я… я лежал без сознания, наверное, не знаю, и мне казалось, что я где-то тону, но потом услышал крик Хитоши, и смог выбраться оттуда. А она же приглядела за сыном, пока я не пришёл, а потом проводила до дома, и я очнулся… так вот, где я её видел. У тебя же перед входом висит фотография ваша. На некоторое время повисло молчание, а потом Шота заметил слезы у Хизаши на глазах. — Она… она тебе что-нибудь сказала? — прошептал он сквозь слёзы. — Сказала, что рада за нас, приглядывать за тобой и быть счастливым. А ещё не умирать, — Айзава потянулся обнять его и поцеловал в макушку. — Надеюсь, не подведу её. — Не подведёшь. Хизаши резко стало так спокойно на душе. Неизвестно, что это был за странный сон, который привидился Шоте в тот период, когда он был без сознания, но честно, в такие моменты ему хотелось верить в загробную жизнь и разную мистику. Да, может он дурак, но… кому из нас не хочется верить в то, что его умерший близкий человек до сих пор присутствует в его жизни, следит за ним и заботится о нем? Вечером, когда Шота уже заснул, Хизаши гладил Юну, которая как обычно, пришла к ним спать, и прошептал ей: — Спасибо тебе. За него, — улыбнулся он. Кошка только промурлыкала в ответ и довольная растянулась на нём сверху.