Агент 001

Вообще, Арсений очень переживает о предстоящем званом ужине, Ольга тот устраивает, оказывается, в память о муже. Это забавно, если знать, что происходит на самом деле. Цель этого ужина для Арсения — наконец-то арестовать Чирковых, он уверен, что Григорий Чирков будет на этом празднике, просто нужно будет пройтись по дому и найти того. Арсений уже был у них дома, и это даёт какое-никакое преимущество. Этот ужин поставит некоторые точки в этой истории. Тем более следом за Чирковыми будут арестованы Щербаков с Сабуровым и Шастуном. Вряд ли кто-то из них ожидает засады во время такого ужина, и вряд ли они вообще догадываются, что что-то может пойти не так. Кроме Шастуна. Тот точно знает больше остальных, и что-то Арсению подсказывает, что он ни с кем не делился своими догадками. На это мероприятие он пойдёт не один, но в любом случае они все разбредутся по залу. На это задание пойдёт Крид — он будет выступать на сцене в качестве приглашённого исполнителя; Ида идёт как плюс один с каким-то мужиком из этой тусовки наркодилеров. Катя не идёт, потому что она вместе с Арсением представлялась, как детектив, и будет странно, если они вместе появятся. А так Арсений просто надеется не попасться на глаза Чирковой до определённого времени, или же, если та его увидит, ему в помощь импровизация! У каждого в ухе вставлен микронаушник, каждому выданы часы с примерной планировкой дома, которая пополнялась словами Арсения. Все вооружены и готовы разъебать эту вечеринку. Макар тоже не идёт, он остаётся за главного снаружи, ему нужно будет дать сигнал, а точнее сказать простое слово «СОС», и в их случае это не призыв о помощи — это призыв к аресту. Макар расшифровал это как «сосите охуевшие суки», и все согласились. Поэтому, как только один из них произносит это слово, то по маячку, который встроен в часы, их отслеживают и врываются в нужную комнату. Будет неплохо, если все будут в одной комнате, и можно будет задержать всех разом, но это будет вряд ли, по крайней мере, Чирков точно будет в другом месте. Сейчас Арсений смотрит на себя в зеркало: он снова в смокинге, снова выглядит охуенно и понимает, что хочет, чтобы его таким видел Антон. В голове пробегает что-то типа «чтобы он понял, кого потерял», да только Антон ничего не терял, потому что Арсений хоть и пытается мысленно убедить себя в том, что ему Шастун не нужен, но по факту понимает, что при любой удобной возможности он кинется к нему в объятия. Это бесит, ужасно бесит, но он ничего не может с этим поделать. Тянет, и всё. В отражении появляется Олеся, она облокачивается о дверной косяк и с улыбкой наблюдает за тем, как Арсений пытается понять, на какую сторону волосы лежат лучше. Ощущение, что они вообще никогда хорошо не укладываются. Появляется дикое желание побриться под ноль, да вот только Арсению нравится его длина, просто нужно успокоиться и уложить эти волосы уже так, как они лягут. Олеся подходит, разворачивает его за плечи и поправляет волосы: чуть-чуть их пушит и чёлку укладывает на правую сторону. Хмурится, всматривается и предлагает гель, чтобы сделать что-то бандитское, но Арсений отказывается, потому что сегодня он планирует произвести задержание, а это значит, что сразу после этого будут допросы, и торчать всю ночь с такой прической не хочется. — Можно я кое-что скажу? — осторожно начинает Олеся, а Арсений на это кивает и снова поворачивается к зеркалу, рассматривая себя. — Если тебе выпадет шанс хоть немного сделать себя счастливее, даже если ради этого придётся чем-то пожертвовать, даже не думай — делай это. То, что может последовать после, уже будет неважно, просто насладись моментом. Пожалуйста, — как-то жалобно добавляет она, и Арсений не совсем понимает, к чему этот разговор, но он взгляд переводит на Олесю. — К чему это? — хмурится. — Ни к чему, просто послушай меня и свои чувства хотя бы раз. Сделай себя счастливей, даже если это продлится всего день или час, а может и десять минут, просто сделай это, — Арсений слышит всхлип и замечает, как у той из глаз текут слёзы. Арсений разворачивается к Олесе и раскрывает руки для объятий, он ничего не понял, но ещё раз уточнять у Олеси не хочется, поэтому он прижимает её к себе и по голове поглаживает, оставляя короткие поцелуи. Он к Олесе очень хорошо относится, она такой лучик света в тёмном царстве: постоянно подбадривает в нелёгкие моменты и почти никогда не грустит. Олеся дарит свет, и поэтому он не понимает, что сейчас случилось, что она себя так ведёт. — Это же не какое-то прощание? — уточняет он. — Если что, мы ненадолго, всего лишь задержим преступников, и всё! — поясняет он ей. Олеся молчит, только сильнее жмётся и, видимо, сопли свои обтирает о его белую рубашку. — Олесь, пожалуйста, не испачкай рубашку, это единственная чистая, которая у меня тут была, — со смешинкой говорит он. — Ой, да, прости, — он сразу отстраняется и руками вытирает слёзы, которые уже начинают засыхать на щеках. — Я пойду, тебе уже выходить нужно, — она улыбку натягивает и оставляет короткий поцелуй у Арсения на щеке. Больше ничего не говорит, скрывается за дверью кабинета. Через десять минут Паша собирает их всех в переговорной и толкает речь не хуже, чем в супергеройских фильмах. Арсений уточняет у того, где Стас, и знает ли он о том, что планируется, на что Воля говорит, что тот сегодня выходной. Также они все вместе финально проходятся по плану и по очереди покидают переговорную. Арсений выходит последним; нужно собраться с мыслями и сесть за руль. Паша ободряюще похлопывает по спине и улыбается напоследок. Почему ощущение, что все с ним прощаются? Может, это просто ощущение, потому что по факту в этой операции нет ничего сложного, чтобы прямо так переживать за него. Он на лифте спускается вниз, на парковку, где замечает, как Егор садится в свой гелик, а Ида садится на заднее сиденье Cadillac Elmiraj 2020, за рулём которого сидит Макар. Он должен будет находится рядом, поэтому было решено отправить его в качестве водителя. Окна в машине затонированы, поэтому он сможет заниматься тем, что будет нужно. Группа захвата подъедет как только они все окажутся внутри; те окружат дом без лишнего внимания. Арсений садится в машину и тихо включает музыку, пытаясь расслабиться. Сейчас это необходимо, хочется мозг в кислоту опустить, чтобы вообще не думать, чтобы всё прошло на лайте, но что-то ему подсказывает, что на лайте вряд ли будет. Зато после этой ночи должно стать лучше, легче, и Арсений подумывает насчёт отпуска. Где-нибудь на острове, чтобы подальше от большого количества людей. Виновные окажутся за решёткой, а Арсений — заграницей. Он подъезжает к чужому дому, замечает, как Ида выходит из машины, и ей целует руку какой-то взрослый мужчина; машина Егора припаркована слева, Арсений же специально едет чуть подальше и паркуется правее. Он глушит мотор и ещё какое-то время смотрит на забор, который видно только благодаря хорошо освещённой местности перед домом. Вдох. Арсений кладёт руку на ручку двери. Выдох. Арсений продолжает сидеть на месте. Вдох. Арсений тянет ручку на себя, приоткрывая дверь машины. Выдох. Арсений выходит из машины. Вдох. Арсений пересекается взглядом с Антоном. Выдох. Арсений порывается сесть обратно в машину, но вовремя останавливает себя. Дыхание сбивается буквально с ничего — из-за небольшого волнения уже не получается спокойно идти. Его немного потряхивает. Он знал, что встретится с Антоном, но надеялся, что это будет в доме и не так сразу, но, кажется, его надежда умерла, как только он заехал на территорию дома. Возле двери его встречает милая девушка, которая по спискам проверяет приглашённых гостей. Арсений в списке есть, и пока всё идёт гладко. Вообще, очень интересно, как Матвиенко умудрился впихнуть его в списки, а Егора — в музыкальную программу вечера. Одна Ида сделала всё сама, старые знакомые помогли. Арсений заходит внутрь. Гостиная расчищена от мебели, которая была в прошлые разы; на столах, которые поставили для этого вечера, стоят закуски; повсюду шныряют официанты, и Арсений рад, что сегодня он гость. Он просит у официанта что-то безалкогольное, и тот указывает ему на столик, где стоят стаканы с водой. Также тот указывает на барную стойку, за которой работает бармен. Лицо у того знакомое, но вспомнить Арсений не может. — Здравствуйте, можно мне мохито безалкогольный, — просит Арсений в надежде, что такой напиток имеется. — Добрый вечер, — бармен не поднимает на него глаза, но как только это делает, то удивлённо выдыхает. — Вот это ты поднялся, — посмеивается, — расскажи секрет успеха. — Простите? — Арсений не совсем понимает, чего от него хотят. — Мы познакомились на вечеринке, которая была на яхте Сабурова. Ну как познакомились, поговорили, пока Максим нас не перебил, — улыбается, а Арсений кривится, вспоминая этого Максима. Противный человек. Бармен потихоньку всплывает в воспоминаниях. Он рассказывал разницу подачи алкоголя для каждого из сидящих за столом. Кажется, это было так давно, только по факту, прошло… Ладно, почти два месяца, это достаточно приличное время, — так как ты из их официанта так быстро переквалифицировался в приглашённого гостя? Арсений уже хочет сказать что-то типа «много будешь знать — рано состаришься», но тут подходит Шастун, и говорить желания нет. Он делает заказ и смотрит на Арсения, взглядом поедает. Арсений хочет спрятаться, укрыться чем-то, чтобы его не было видно. От чужого взгляда по телу бегут мурашки. Арсений сегодня и так чересчур нервничает, а тут ещё и Шастун прямо вначале вечера подсаживается. Он сегодня не похож на того растрёпанного мальчика-одуванчика, его волосы зачёсаны назад и уложены гелем, а лёгкая щетина придаёт статности. Арсений понимает, что пялится, но не может удержаться, потому что вся эта укладка вместе с чёрным костюмом «тройка» выглядит очень даже горячо. Но Арсений тут не за этим. — Илья, — обращается Антон к бармену, — сделай парню то же, что и мне. — Не нужно, — бурчит Арсений. — Илья, — Антон кивает, и тот достаёт второй стакан. — Можешь не объяснять, — шепчет бармен с улыбкой на лице. Супер, теперь тот думает, что Арсений какая-то шлюха, которая спит с богатым наркобароном за приглашения на тусовки. Спасибо, дура (Шастун). Стакан с джином — и жаль он не сможет исполнить желание, — опускается перед ним. Арсений бы загадал испариться прямо сейчас, потому что Антон прожигает его взглядом и, кажется, сейчас будет какой-то разговор. В этом разговоре можно будет рассказать Антону всё, а потом нацепить на него наручники, но он не уверен, что сможет так поступить. Почему нельзя влюбляться в какого-то обычного инженера или даже дворника, нет. Ему то Эд не даёт покоя, то он втрескивается в Шастуна. Набор десять из десяти: один продаёт наркотики, второй их ещё и производит. — Сегодня не официант? — начинает Шастун, и Арсений боковым зрением замечает, как бармен тактично отходит от них. Наверное, подумал, что это одна из их ролевых игр. Арсений примерял столько образов, что вполне себе сможет поучаствовать в ролевухе на любую тему: хоть слесарь, хоть шпион. — Сегодня… — Арсению не даёт закончить подошедшая Чиркова, которая немного сдвигает его своей пятой точкой и целует Антона в щёку. — Здравствуй, Антон, — Арсений не видит, но уверен, что там улыбка во все тридцать два зуба. — Привет, Оль, — Антон кидает ей короткую улыбку и смотрит за спину, на Арсения. — О, ты не один, — она замечает его взгляд и отходит в сторону, смотрит на Арсения, хмурится, и обратно переводит взгляд на Антона. — Ты же в курсе, что он мент? Здравствуйте, Аркадий Семёнович, если не ошибаюсь, — говорит Ольга. — Добрый вечер, — Арсений старался вложить в эти слова всё возможное отвращение. — Я в курсе, Оль, — он многозначительно ей подмигивает и улыбается. Ольга что-то ещё быстро говорит и благодарит их за то, что они пришли, вскользь бросая, что завтра она собирается улетать, потому что видите ли, на неё слишком давит город, когда тут нет мужа. Ага, десять раз. — Значит, полицейский, — ухмыляется, как только Чиркова скрывается в толпе. — Типа того, — уже можно не скрывать, потому что сегодня всё закончится, сегодня ставится точка в их не начавшихся отношениях. — Но ты не Аркадий, — Антон говорит это как факт, он уверен; он знает, и им бы напоследок поговорить обо всём. — Пойдём, — он берёт Арсения под руку и тянет за собой в сторону кабинета, в котором Арсений был не единожды. В кабинете темно, и Антон со знанием дела тянется к выключателю, включая только часть ламп на люстре, сохраняя полумрак. На столе уже нет той кипы бумаг, которая была, когда Арсений был тут в первый раз, на поверхности стоит один лишь настольный светильник. Антон усаживается на небольшой кожаный диван, а Арсений проходит чуть дальше и облокачивается о стол. В любой момент ему дадут команду, и он скрутит руки Антону. Нацепит наручники и передаст его кому-то другому, потому что есть совсем небольшая вероятность, что он может не выдержать и снять наручники. — Давай поговорим начистоту, — начинает Антон, с прищуром смотря на него. — Без всяких увиливаний и вранья. Откровенный разговор — это всё, что я сейчас у тебя прошу. — Хорошо, — Арсений чувствует, что готов вывалить на Антона всю правду, готов ему рассказать о себе и сознаться в том, сколько он пиздел. — Начнёшь? — спрашивает Шастун. Арсений не против начать, ему выговориться хочется уже давно, а тут такой прекрасный повод, поэтому он кивает и начинает. Начинает с самого начала, как дело появилось в его руках, кратко рассказывает о тех их встречах, что он там делал, и зачем ему это было. Он выкладывает все карты на стол, оголяется перед ним, и совсем не хочется накинуть хоть что-то на себя, чтобы спрятаться. В этот раз не хочется. Он много говорит; запинается, когда в микронаушнике переговариваются те, кто помнит, зачем они тут. — В общем, я, конечно не Джеймс Бонд, но и ты не СПЕКТР. А ещё в ближайшее время мне дадут сигнал, и это, — Арсений отодвигает край пиджака и показывает наручники, — должно оказаться на твоих запястьях. — И даже не меховые? — смешливо говорит он и Арсений улыбается в ответ. — Ты мне Америку не открыл, я знал, кто ты, почти с самого начала. У меня такая работа, которая обязывает знать всех «врагов» в лицо. — То есть всё это время, пока я старательно пиздел про книгу, ты знал, что это пиздёж? — Антон на это довольно кивает. — Ты поэтому тогда в машине психанул? — Да. Я просто устал, что ты не открываешься, что мы играем в эти кошки-мышки, хотя уже давно всё понятно, но мы, как дети малые, ходим вокруг да около. Тогда я подумал, что у нас нет доверия, и это хуйня полная, поэтому попытался вывести тебя на честный диалог, которого не получилось. Я взбесился. У меня был опыт в отношениях, где мне врали, я не хотел повторения истории. Повторения истории? Он сейчас говорит про их ещё не начавшиеся отношения? Это типа предложение стать парой или что? Короче, ищите Арсения в инстаграме с видосами «Рецепт супа, который ест мой парень в тюрьме», подписывайтесь, ставьте лайки и оставляйте комментарии. Он, похоже, сдаётся в плен этим зелёным глазам и большим рукам. Антон встаёт с дивана, такой красивый в своём смокинге, и в два шага оказывается рядом с Арсением. За дверью слышится реп Крида со странными словами, Арсений даже улыбается, когда слышит: В пизду всё, та кто нужна сейчас вне сети. Совсем не зная, что там впереди, Пусть крикнет вслух: «Всё в порядке!». Может быть, так проще. Факин щит! (Я запутался, пиздец) — Кого это Оля позвала? — хмурится Антон на текст песни. — Что за текст такой «интеллектуальный»? — Арсений плечами пожимает и уже мысленно готовится подъёбывать Крида, писатель хренов. — Арс, ты обо мне тоже многое не знаешь, я тоже не честен, поэтому не имею права злиться, это я просто в моменте психанул. Прости, — он стоит напротив, уверенно смотрит в глаза. — И что же ты скрываешь? — Арсений чуть-чуть подаётся вперёд, уничтожая пространство между ними, оставляя считанные пару сантиметров. Секунда, и Антон впивается в его губы. Целует медленно, как будто всё вокруг них не полыхает из-за сексуального напряжения. Он губами сминает Арсеньевские, руки укладывает на его талию, сминая пиджак. Арсений сразу же подаётся ещё ближе, убивая всё это мелкое расстояние между ними, руки закидывает Антону на плечи и встаёт на носочки, потому что по-другому никак. Пальцы вплетает в волосы и сам углубляет поцелуй. Антона ждать — это в следующий раз через стекло целоваться. Арсений не хочет его отпускать. И только эта мысль бьёт в голову вперемешку с голосом Иды в наушнике: — СОС, — Арсений понимает, что остаются считанные секунды перед тем, как в здание ворвутся и арестуют всех по списку. — Антон, — он пытается отстраниться, когда губы Антона переходят на линию челюсти, — Антон, — чужие губы оказываются на шее, и хочется забить на всё. — Шастун, блять! — но забить нельзя, нужно что-то делать. — М? — он с улыбкой смотрит на Арсения. — Тебе нужно уходить, сейчас ворвётся омон и наши люди. Все будут арестованы, ты один из первых в списке на арест, — Арсений ладони укладывает на его щёки. — Ударь меня и уходи. — Пошли со мной, — просит он. — Я… я, — теряется Арсений, — я не могу. — Кто тебе такое сказал? Уши закладывает, когда он слышит, как выбивается главная входная дверь. Есть всего пара секунд, чтобы подумать; в голове проносятся слова Олеси: «Если тебе выпадет шанс хоть немного сделать себя счастливее, даже если ради этого придётся чем-то пожертвовать, даже не думай —делай это». Секунда, и он вкладывает свою руку в Антонову. Арсений не глупый, только влюблённый, хотя это вообще не оправдывает его дальнейших поступков. Он не бежит никуда, но просто держит Антона за руку, давая себя ещё пару секунд на то, чтобы осознать, что он собирается сделать. Его дальнейшие действия повлекут за собой непоправимые события, и он никак не сможет себя оправдать. Он знает, кто такой Антон, хотя тот и говорит обратное, в любом случае, он только надеется, что тот лично никого не убивал. С остальным он смирился. — Я знаю, как нам выйти. Он открывает дверь кабинета, смотрит по сторонам и перед тем, как выйти, снимает свои часы с маячком, оставляет телефон и заставляет Антона сделать то же самое. Оставляют все возможные средства связи, по которым их могут отследить, на какой-то первой попавшейся полочке. Они бегут по коридору, который ведёт в гараж, и Арсений надеется, что Ида нашла Чиркова не там, потому что такой тупой побег ещё человечество не видало. На их счастье, гараж оказывается пустым; Антон закрывает за ними дверь, пока Арсений отодвигает диван, поднимает ковёр и открывает «портал в счастье» — сказал бы какой-нибудь влюблённый идиот, но Арсений сейчас и является им. На самом же деле, это тот самый выход в лес, за строительство которого отвечала компания Антона — получается тот заранее подготовил себе план отступления. Сейчас остаётся надеяться, что их не поджидают там у дверей. Арсений точно помнит, что в плане не учли этот проход, и он, почему-то, об этом промолчал. Возможно, на подсознательном уровне он уже готовил этот побег, оставляя Антону и себе место для отхода. Ну или если на чистоту, то он сам забыл о этом подвале, как-то вообще не вспомнил, когда Матвиенко с ним советовался насчёт итогового плана дома. В наушнике Макар командует, а Серёжа спрашивает про Арсения, говоря, чтобы проверили кабинет, где последний раз отсвечивался его маячок. Они бегут по подземному тоннелю, и Арсений вытаскивает этот микронаушник, потому что в нём тоже может быть жучок. Он окончательно оборвал связь. Наконец, они добегают до двери, которая открывается несложно, всего лишь отодвинуть шпингалеты и провернуть ключ в замке, который висит на гвозде рядом. Предусмотрительно, однако. Скорее всего, это было место отхода для Чиркова, но Арсений когда-нибудь поблагодарит того за предусмотрительность. Дверь со скрипом поддаётся, и они оказываются в ночном лесу без фонариков и какого-то ориентира. Благо, Арсений тут уже был и примерно помнит, в какую сторону им надо идти. Точнее, он понимает, в какую сторону им точно не надо идти, потому что они выйдут на главную трассу, где как раз таки происходит весь пиздец и где их загребут без разбирательств. — Пойдём, — шепчет Арсений и, не отпуская руки Антона, тянет его в сторону, где, как он думает, никого не должно быть. На улице достаточно холодно, а обычный пиджак точно не помогает согреться. Им нужно найти место, где можно будет переночевать, а ещё Арсений надеется, что у Антона есть наличка, потому что карта точно не помощник в побеге. Слышится шуршание листвы, и Арсений поднимает голову, смотря на то, как сильно из стороны в сторону шатает деревья. Хорошо, что внизу этот ветер практически не чувствуется. Руки и так уже замёрзли. — Ты знаешь, куда идти? — спрашивает Антон спустя время. — Предполагаю. Но у тебя есть идея лучше? — Нет, тем более, мы идём как раз к трассе, которая параллельна той, что ведёт к дому Чирковых, — Арсений разворачивается, удивлённо на него смотрит. — Я же видел проект того тоннеля и, соответственно, ознакомлен с местностью, — важно говорит он. — И молчал? — А что говорить, если мы правильно идём, — Арсений на эти слова глаза закатывает, а Антон его руку крепче сжимает, чужая печатка впивается в кожу, но отпускать руку не хочется. В голове пусто, да и думать ни о чём не хочется, а анализировать — тем более. Хочется только выбраться из холодного и сырого леса, найти какое-нибудь место, где можно переночевать, а уже завтра разбираться с последствиями. Сегодня Арсений выбирает себя и своё счастье, может, недолгое, но об этом потом. Арсению нравится, как он ввёл в привычку разбираться со всеми проблемами позже, когда уже деваться некуда. Ветки трескаются под ногами, листва шуршит, и, конечно, им на счастье, начинается дождь. Приятно, что тут скажешь. Радует, что он мелкий и не сильный, Арсений надеется, что так и останется, потому что влажные волосы он переживёт, а ощущение мокрых вещей на теле просто выведет его из себя. — Не знаешь, там есть что-то типа отеля? — Антон только плечами пожимает, а когда понимает, что Арсений его не видит, то говорит «не знаю». Им всё равно нечего делать. Возвращаться вообще не вариант, в любом случае необходимо идти на трассу, а там, может, кто и подберёт. Главное, чтобы не подумали, что они какие-то проституты, хотя если довезут до какого-нибудь отеля, то похер, что там подумают. Правда, будет не очень, если оплату потребуют не в денежном эквиваленте. Сколько времени прошло — непонятно, но судя по тому, что со стороны дороги доносятся звуки проезжающих машин, то, возможно, пришло их время путешествий с дальнобойщиками. Ладно, скорее всего, время не позднее, хотя начало вечера было назначено на восемь, поэтому вполне вероятно, что уже где-то одиннадцать. Но пофиг, им главное сесть и доехать до куда-нибудь. И главное — не сесть в машину к Макару или кому-то из агентства. Это будет просто побег века. Они выходят на дорогу, и тут необходимо понадеяться на доброту и безбашенность людей. Сам Арсений вряд ли бы подобрал кого-то с обочины — никогда не знаешь, что у человека в голове. Ты хочешь сделать добро и подвезти его, а он тебе нож в горло и машину угоняет — такая себе доброта получается. Арсений с Антоном, конечно, не собираются никому горло перерезать, но люди же этого не знают. Хотя ручаться за Антона он не может, всё-таки они ещё не до конца всё выяснили. Каждая машина игнорирует их попытки её остановить, и одна даже притормаживает, но по итогу тоже даёт по газам и уезжает. Дождь начинает лить сильнее, и это вообще не прикольно. Арсений начинает злиться, вся эйфория побега улетает к хуям. Пока перед ними не останавливается красный фольксваген поло; уже радует, что это не машина кого-то из агентства. За рулём женщина, а рядом, на пассажирском, сидит мужчина, предположительно муж. — Здравствуйте, — начинает Арсений, — можете подкинуть до ближайшего отеля или мотеля — места, где можно переночевать. — Здрасьте, — с презрением говорит мужчина. — Коль, — шикает женщина, — конечно, можем. Тут как раз недалеко есть один, — доброжелательно говорит она. — Что «Коль»? А вдруг они грабители какие, — бубнит мужчина, а Арсений открывает дверь и ждёт, пока Антон залезет в машину. В салоне тепло и приятно пахнет какой-то вонючкой для машин. — Спасибо, — тихо говорит Антон. — А вы откуда такие красивые? Со свадьбы сбежали что ли? — женщина посмеивается и трогается с места. — Да, — Арсений решает, что лучшего объяснения, почему они такие нарядные в лесу, нет. — Да, представляете, нас друган позвал на свадьбу, но там чёт так скучно стало, и мы решили пойти прогуляться, гуляли-гуляли и заплутали. А телефоны оставили на праздничном столе. Вот хотим где-то перекантоваться, чтобы утром, когда все протрезвеют, позвонить и попросить, чтобы нас забрали. — А чего это вы решили прогуляться в лесу? — с презрением говорит мужчина. — Так там ничего кроме леса и не было, ещё хотели набрать букетик какой для моей девушки, — влезает в разговор Антон, — чтобы, знаете, порадовать, потому что букет невесты она не поймала, — Антон посмеивается, и мужчина — как-то одобрительно вместе с ним. — Только не учли, что практически ничего не видно, а потом, когда глаза к темноте привыкли, то мы собирали-собирали и поняли, что где-то заплутали. Ни музыки не слышно, ни света не видно. В общем, жесть. Вон, даже протрезвели уже. — Да, пацаны, ну и дураки вы, — кажется, этой несуразной историей мужчину они расположили. — Ну, Коль, почему дураки сразу, романтики! — говорит женщина. Дальше едут в тишине, мужчина делает погромче радио и тихо подпевает. Арсений бросает взгляд в сторону Антона, тот смотрит в окно и нервно сжимает коленку. У Арсения уходит секунда на подумать, а потом он свою руку укладывает поверх Антоновой, сжимает её и улыбается ему, когда он поворачивает голову. Антон их пальцы переплетает и крепко держится, так, будто впереди их ждёт полный пиздец, и это одни из первых и последних совместных минут. По окну капли стекают с бешенной скоростью, Арсений не успевает определить любимчика, чтобы как-то занять время и поиграть в «капельные гонки». Ему далеко уже не десять, но кто сказал, что этим любят заниматься только дети. Тем более, что это расслабляет, а мозг заполняет мнимый сопернический дух. Трасса практически не освещена, что позволяет без зазрения совести держать Антона за руку и понимать, что шанс быть пойманными — минимальный, в машину никакой свет не проникает. За окном лишь сверкает редкая молния, которая даёт секундный свет. Вдалеке начинает виднеться заправка, а значит, что рядом может быть какой-нибудь мотель. Арсений аккуратно отпускает руку Антона, напоследок пальцами проводит по его руке. — Ну что, пацаны, приехали, вроде как, — Николай поворачивается в их сторону. — Спасибо большое, — улыбается Арсений. — Вот, держите, спасибо! — Антон достаёт деньги и протягивает Николаю. — Обижаешь. Спрячь и не позорься, — хмурится мужчина. — Ещё раз спасибо, — говорит Антон перед тем, как выйти из машины, и оставляет на сиденье деньги. — Ты носишь с собой наличку? — удивляется Арсений. — Есть немного, а иначе, как бы мы сейчас отель оплачивали. — Но ты же не знал, что она пригодится. — Не знал. Они входят в холл отеля. Тот выглядит неплохо, возможно, они сегодня не будут спать в клоповнике. Арсений только надеется, что свободные номера есть, потому что идея ночевать на улице его не привлекает, тем более, что дождь ни на секунду не прекращает лить. Антон идёт решать вопрос насчёт номера, а Арсений головой крутит, рассматривая местность и отыскивая камеры. Их точно будут искать, и, скорее всего, ближайшие отели будут следующими после того, как их не обнаружат дома. Камера всего одна, и она направлена на стойку регистрации, Арсений, даже, скорее всего, не попадает в обзор. — В общем, номер только один остался, поэтому то, что было — я забрал, — говорит Антон, когда подходит к нему. Арсений кивает, и они идут к лестнице. Тут всего три этажа: на первом Арсений успел заметить помимо стойки регистрации что-то типа столовой; на втором и третьем, по видимому, будут только комнаты. Их номер на третьем этаже, Антон вставляет ключ в дверной замок и прокручивает, открывая. Нужно не забывать, что это дорожный отель, и тут не будет какого-то люкса. Подумал Арсений, а потом увидел номер, который выглядит достаточно хорошо. Он-то ожидал увидеть тут пробегающую крысу и советский стиль, а комната выглядит вполне минималистично и достаточно светло. Ужасно хочется в душ, потому что влажная одежда мерзко ощущается на теле, а ещё ноги замёрзли, потому что туфли насквозь промокли, и ощущение, что Арсений ходил с бассейном в обуви. Антон не спорит, сразу же пропускает Арсения первым в душ и даже пытается намекнуть на душ вдвоём, но Арсений пропускает это мимо ушей и идёт в ванную комнату. Там находятся небольшая душевая кабинка и туалет с раковиной, выглядит это всё неплохо — и даже, вроде, не грязно. Конечно, было бы неплохо иметь какие-то сланцы, чтобы не вставать на этот кафель босиком, хрен его знает, что там, вдруг грибок подхватит. Только вариантов нет. Арсений снимает с себя влажный костюм и залезает в эту душевую кабину. Вода тёплая и горячее не делается, что неимоверно раздражает, потому что сейчас есть желание свариться в кипятке, чтобы хоть немного отогреться. После душа он залезает в халат, смотрит на свои вещи и, сгребая их в охапку, выходит к Антону. Тот сидит в кресле и смотрит в одну точку, чуть вздрагивает, когда Арсений случайно дверью ударяет по стене. — Ты чего? — скидывая кучу вещей на пол, спрашивает Арсений. — Всё хорошо, я в душ, — Антон встаёт и целует Арсения в лоб, уходя. Понятно, что ничего непонятно, но разговаривать сейчас не хочется, хочется много целоваться, потому что Арсений дико влюблён, Арсению это нужно. У них, возможно, как бы драматично это ни звучало, есть только одна ночь. Арсений плюхается в позе звезды на кровать и выдыхает. Тело расслабляется, и усталость потихоньку уходит. Голова ватная, и сквозь сплетение волокон просачивается понимание того, что он сейчас с Антоном Шастуном в каком-то придорожном отеле. Он пытается понять, что по этому поводу чувствует, и ясно только одно — никакой тревоги сейчас нет. Антон выходит из душа завёрнутый в полотенце, снова со своими объёмными кудряшками. Весь гель с волос смыт, и он снова превращается из бандита в милого мальчика. Арсений ёжится, смотря на него и его обнажённый торс, мурашки бегут по коже, и ему в моменте, будто бы, становится холоднее. Он по прежнему не до конца отогрелся после улицы. — У них есть услуга стирки? — интересуется Арсений, смотря на кучу его и Антоновых вещей, потому что в номере стиральной машины нет. — Да, сейчас позвоню на ресепшн, спрошу, можно ли сейчас закинуть стирать. Ты не голоден? — спрашивает он. — Аппетита нет, — на что Антон кивает и берёт в руки телефон, набирая номер, написанный на прикленной рядом бумажке. Через десять минут к ним приходят, чтобы забрать грязные вещи, обещая принести их завтра ближе к вечеру. Арсений, если честно, удивляется сервису. но потом вспоминает, с кем он, и понимает, что, похоже, по-другому никак. Где это видано, чтобы наркобарон таскал своё грязное бельё? Хотя это всё, скорее, шутка, потому что Антон не похож на цацу, которая в случае чего не сможет закинуть вещи в стиралку. — Арс, — начинает Антон, но Арсений его сразу же останавливает. — Давай все разговоры завтра, а сейчас просто поцелуй меня, — и сам привстаёт с кровати. Антон будто бы не совсем согласен с этой идеей, но не перечит, залезает на кровать и тянется к Арсению, сразу же врезаясь в его губы. Арсений руки закидывает ему за шею, укладывая Антона на себя и раздвигая ноги, чтобы тот удобнее разместился. Тот целует медленно, осторожно, как будто Арсений хрустальный— чуть сильнее губами надавишь, и он треснет. Нет, он может треснуть, но только от переполняющих чувств, и это точно не в плохом смысле. В какой-то момент Антон смелеет и углубляет поцелуй, языком проходится по зубам Арсения, пока тот не открывает рот шире, пропуская дальше. Сейчас бы сказать, что их языки сплетаются в жарком танце, вот только Арсений боится, что от таких слов весь настрой растеряется. Антон играется, облизывая своим языком язык Арсения, и как только тот хочет ответить, он сразу же вытаскивает его и просто целует. Они долго целуются, отрываться от Антона совсем не хочется. Шастун губами стекает к шее, выцеловывая каждый сантиметр, а руками гладит бёдра, залезая под халат, который и так практически ничего не скрывает. Антон мнёт, щипает и поглаживает, делает это быстро — так, что Арсений не успевает за тем, с какой скоростью меняются ощущения. — Ты хочешь? — спрашивает Антон. — Трахнуться в мотеле посреди трассы без смазки и презервативов? Конечно, Антон, хочу! — вообще-то, Арсений реально хочет, но пункты с отсутствием презервативов и смазки его смущают. — А кто тебе сказал, что их нет? — Антон оставляет поцелуй на щеке и встаёт с кровати, оставляя Арсения с вопросами. Он подходит к комоду, выдвигает ящик и будто по волшебству достает презервативы и смазку. — Я как знал, — с улыбкой говорит он. — И откуда это? Если это лежало тут, то я не… — Это моё, — вопросов меньше не становится. — Папа всегда мне говорил, что у настоящего мужчины с собой должно быть три вещи: презерватив, деньги и смазка. — Ну у твоего папы и советы, — хмыкает Арсений. — Зато смотри, как нам всё это пригодилось! — и ведь не поспоришь. Антон кидает «папины советы» на кровать и снова устраивается между ног Арсения, губами впечатывается в чужие губы. Арсений ноги закидывает ему на спину, а руки устраивает на шее, виснет на нём, точно коала на ветке. Язык Антона хозяйничает во рту Арсения, как у себя дома, но Арсений совсем не против, он только рот сильнее открывает. Чужие руки блуждают по телу, залезают под халат, ослабляя и так нетуго завязанный пояс. Арсений становится таким мягким и пластичным. Он уверен, что Антон сейчас может слепить из него всё, что угодно, он может спросить всё, что хочет, и Арсений раскроет все тайны. Хотя, когда его принимали на работу, он проходил скрытые тесты, которые проходят все новички. Одним из тестов было похищение с пытками, что-то с вайбом БДСМ. Арсений, вообще-то, не любитель плёток и связывания, но вытерпел и ничего не рассказал: ни то, кто он такой, ни где работает, не выдал и своих коллег. Но Антон сейчас действует на него так, что Арсений и без пыток ему все расскажет, только все эти рассказы остаются на завтра, сейчас есть дела поважнее. Арсений откидывает голову на подушку, предоставляя Антону свою шею, и тот прекрасно понимает намёк. Оставляет короткий поцелуй на губах и переходит на линию челюсти, усыпанную родинками. Ощущение, будто он хочет зацеловать каждое тёмное пятнышко, Антон аккуратно, мелкими поцелуями проходится по линии челюсти и стекает ниже. Языком проходится по выпирающей вене, целует, а потом ведёт к кадыку, зубами чуть царапая. — Ты меня есть собрался? — А ты против? — он губами присасывается, точно пиявка, к шее Арсения, не давая и шанса ответить. Рука Антона оказывается между ног, сжимает внутреннюю сторону бедра и лезет выше. Он отрывается от выцеловывания шеи и смотрит на покрасневшего взъерошенного Арсения, тот так и сидит перед ним с раздвинутыми ногами, а халат уже ничего не скрывает, но особенно хорошо сейчас смотрится рука Антона на его ноге. Только глаза привлекает белая полоса на правой ноге — видимо, глубокий порез в прошлом. Антон медленно указательным пальцем ведёт вдоль шрама. — Два года назад ловили одну группировку, и при задержании один из них проехался мне ножом по ноге. Антон на это кивает и ничего не спрашивает, хотя было бы разумно спросить, при каком это таком задержании, но Арсений попросил разговоры завтра, поэтому Шастун молчит. Он просто укладывает вторую руку на другую ногу и разводит их в стороны ещё сильнее, будто бы проверяя возможности Арсения. А у него, вообще-то, очень даже неплохие возможности, спасибо тренировкам. Арсений и моргнуть не успевает, как лицо Антона оказывается у него между ног, а язык сменяет руки и ведёт мокрую дорожку от бедра к паху. Дыхание спирает, когда губы Антона настигают яиц — ну пиздец, господи. У Арсения так давно не было секса — дрочка в машине — это другое, вы не понимаете, — есть вероятность быстро кончить, чего бы точно не хотелось. Язык Антона выдёргивает Арсения из мыслей, когда Антон им ведёт по всей длине члена, доходя до головки и сразу же насаживаясь ртом. Горячий рот на члене ощущается невероятно, Арсений уже и забыл эти ощущения. Антон глаза поднимает и смотрит на Арсения, проталкивая член глубже, и, господи, это выглядит настолько красиво, что Арсений давится воздухом и пальцы вплетает в Антоновы волосы. Он оттягивает его от своего члена и лезет целоваться, потому что до ужаса хочется, потому что ещё немного, и он позорно кончит — или кончится как личность. В этот раз сам языком лезет Антону в рот и чувствует солёный вкус смазки на своем языке. — Хочу тебя, — шепчет прямо в губы Антону. Он медленно кивает и тянется к маленькой бутылочке смазки, открывает и выдавливает немного на палец. Подсаживается ближе и целует, приставляя палец к анусу, медленно надавливая на тугие стенки. Антон покрывает поцелуями его губы и шею, медленно двигая пальцем внутри. Ощущение непонятное и забытое, потому что в последние месяцы у него с трудом находилось время на избавление от утреннего стояка, а о том, чтобы вставить в себя хотя бы палец, и речи не шло. Зато сейчас Антон отдаст ему сполна всё то, что отнял со своими дружками; всё его дрочильное время, если так можно сказать. Не то чтобы Арсений какой-то спермотоксикозник, но он мужчина в полном расцвете сил, и ему хочется расслабляться. Внизу начинает тянуть, когда Антон вставляет второй палец, добавляя смазки. Арсений сам тянется за поцелуем, чтобы не стонать на весь отель, потому что, возможно, стены тут тонкие, а кто-то хочет поспать. Ладно, нет, это пиздёж чистой воды, он просто хочет поцеловать Антона, и что вы ему сделаете. — Давай уже, Антон, — чуть ли не скулит Арсений. — Никогда бы не подумал, что ты такой нетерпеливый, — улыбается он и вытаскивает пальцы, чтобы потом вставить сразу три. — Ещё немного осталось, Нетерпёныш. — Немного до чего? До того, как я сам сяду на тебя? — последняя фраза выходит обрывочной, три Антоновых пальца входят полностью. Антон на его слова только улыбается и начинает быстрее двигать пальцами, почти вытаскивает их, но потом снова погружает полностью. Арсений рукой хватается за его ногу. Думает так, пока не слышит шипение и маты Антона. — Блять, ты ёбнулся? — он вытаскивает пальцы из Арсения и чуть отсаживается. — Я думал, это нога… — удивлённо смотрит Арсений. — Нет, спасибо, конечно, за комплимент, но это мой член, — немного истерично смеётся Антон. — А чего ты его раскидал тогда? — Арсений и сам начинает смеяться из-за абсурдности ситуации, а глаза переводит ниже, рассматривая то, как топорщится полотенце. — Серьёзно? — Антон развязывает полотенце и откидывает его в сторону, а потом тянется к Арсению и снимает с него уже не нужный халат. Так-то у Антона не то чтобы кувалда в штанах, просто Арсений случайно промахнулся. Но тут, знаете, тоже сложно не задеть его. В общем, член хороший, можно ставить печать «Одобрено Арсением Поповым». Он посмеивается от своих же мыслей и ловит недоумённый взгляд Антона, но Арсений на это только отмахивается и укладывается удобнее. Шастун раскатывает презерватив по члену и двигается к Арсению, подкладывая подушку под поясницу, снова устраиваясь между его ног; ему, видимо, тут очень нравится, а Арсений и не против. Ещё более не против ему становится, когда Антон приставляет головку и начинает медленно входить. Внутри сразу же появляется распирающее ощущение, причём Арсений не понимает, это из-за спектра эмоций или из-за члена Антона. Только в моменте кажется, что это из-за всего вместе. Арсений снова обнимает его ногами и пятками надавливает на поясницу, намекая, что пора бы уже ускориться, а он совсем не хрустальный и не развалится, если в нём окажется член. Антон мальчик не глупый, все понимает и быстро вгоняет член в Арсения, сразу же выбивая из него стон. Арсений руками тянется к Антону, теперь ещё притягивает и его лицо, делает это так упорно, что по итогу Антон просто валится на него. Зато теперь Арсений беспрепятственно может его целовать. Антон двигается быстро, отвечает на поцелуи Арсения медленно и этот контраст кружит голову. Арсению до ужаса хорошо. Ему так приятна тяжесть чужого тела на себе, ощущение Антона в себе, и он не скрывает этого «приятно», он показывает это Антону. Стонет ему в рот, пальцами сильнее сжимает его плечи, ногтями проводит по загривку и кусает его губы. Только он не ожидает, что Антон резко отстранится и выйдет из него. По телу сразу же пробегает прохлада, а глаза округляются и дают Антону понять, что Арсения такой расклад не устраивает. Но Шастун будто бы этого не замечает, руками хватается за бёдра и переворачивает Арсения на живот. Секунда — и руки Антона оказываются на заднице Арсения, сминают половинки и оставляют лёгкий шлепок, от чего Арсений издаёт непонятный писк. На месте шлепка чувствуется поцелуй, а потом Антон разводит половинки в стороны, проводя между ними пальцем. Целует в загривок и резко входит, снова заполняя Арсения до предела, сразу же попадает по простате, и Арсений давится воздухом. Антон больше вообще не медлит, вбивается в Арсения так, будто душу вытрахать хочет, но Арсений и не против. Он стонет и головой утыкается в матрас, заглушая неконтролируемые эмоции. Член трётся о жёсткие простыни, и это совсем не раздражает, а только больше возбуждает. В комнате шумно: их тела ударяются друг о друга, и кровать ходит ходуном, соседи уже точно не спят. Но в моменте у Арсения все окружающие звуки затухают, а перед глазами мушки летают; ощущение, что он сейчас сознание потеряет. Антон чуть замедляется, а потом и совсем выходит, чуть-чуть подтягивая Арсения на себя и за его член хватается, додрачивая, чтобы вся накопившаяся усталость до конца покинула тело. — Ты же не думаешь, что и в этот раз кончу только я? — хрипло с улыбкой говорит Арсений и медленно поднимается. Кожа уже немного прилипает к простыни, но сейчас на это похер. Арсений целует Антона, а потом спускается ниже и снимает ненужный презерватив, чтобы сразу же пропустить член в рот. Нет, член у Антона всё-таки большой, и как же приятно он ощущается во рту. Арсений лижет головку, помогает себе рукой, пока сам собирает смазку. Антон свою руку укладывает ему на голову и немного надавливает. Арсений улыбается и взгляд на него поднимает, руку с его члена убирает и ждёт. Ждёт, пока Антон продолжит давить. Арсений отдаёт ему контроль. Отдаёт контроль и вообще ни о чём не жалеет, особенно, когда член упирается в горло. Арсений не знал, но его душа этого требовала. Он всё так же смотрит на Антона: на то, как его грудная клетка ходит ходуном, на то, как губы приоткрыты и подсохли, и как он языком проводит по ним. Арсений видит его жадный взгляд и Антон так же, как и он — любуется. Голова Арсения сейчас ему не принадлежит, как оболочка, так и мозг — всем управляет сейчас Антон. Тот быстро насаживает Арсения на член, иногда задерживая его на головке, ожидая, пока Арсений по ней языком не пройдётся, а потом по новой. Пару раз движения выходят резкими и сильными, от чего на глазах выступают слёзы, и Антон порывается остановиться, но Арсений щипает его, мол «только попробуй». Но остановиться приходится, когда член начинает пульсировать. Антон сразу же отпускает голову Арсения, но тот не двигается с места, только сам начинает двигаться и рукой помогает. — Арс-Арс, я сейчас, — Антон пытается оттащить его, и Арсений поддаётся, но далеко лицо не убирает. — На лицо давай, — Антон издаёт недо-стон и сам себе додрачивает выплёскивая всё на Арсения. А тот хитрый, рот открывает и половину ловит сам. — Господи, блять, какой же ты невыносимый, — Антон валится на спину, пока Арсений довольно облизывается и укладывается на него. — Нам надо в душ, — выносит вердикт. Антон кивает и в объятиях Арсения крепко сжимает. Через десять минут они всё-таки поднимаются и по очереди идут в душ, потому что если пойдут вдвоём, то спать сегодня не лягут. А им предстоит сложный день.

***

Ночь проходит спокойно. Арсений, наверное, впервые за пару месяцев спит, не просыпаясь, и реально высыпается. Когда он открывает глаза, то обнаруживает, что вжался в Антона, а если быть точнее, то он, кажется, во сне грелся об него, потому что его стопы были просунуты между ляжек Антона. — Доброе… день? — хрипло начинает Арсений, когда замечает на себе чужой взгляд, но Антон только улыбается и плечами пожимает. — Повесили бы тут хоть часы для тех, у кого нет телефонов. Арсения хлебом не корми, дай побубнить, а сделать это утром — свято. В комнату сквозь неплотно задёрнутые шторы пробиваются лучи солнца, и настроение как-то сразу лучше становится. Солнце в любое время года поднимает Арсению настроение. — А есть разница во времени? — Антон пальцами перебирает отросшие пряди волос Арсения. И Арсений понимает, что ему без разницы, сколько сейчас времени. Ему не нужно в агентство или куда-то ещё, ему не нужно составлять отчёты или разбираться, кто у них в отделе предатель. Арсению никуда не нужно, и это так непривычно, что вначале осознание пугает. Но потом Арсений берёт себя в руки и голову чуть-чуть приподнимает, чтобы губами коснуться колючего подбородка Антона. — Ты хочешь целоваться с нечищенными зубами? — Антон, точно его личное солнышко, улыбается так широко и ярко, что слепит. И кто-то скажет, что это всё до ужаса ванильно и банально, но у Арсения тоже есть, что на это сказать — пошли нахуй. Его голова — его сравнения. — Я хочу целоваться. Всё, точка, — Арсений словно кот ластится к Антону и получает свою долю ласки. Его гладят по голове и второй рукой сжимают в объятиях. Антон оставляет короткий поцелуй на лбу, и Арсений чувствует себя очень маленьким. Сейчас, пока они вдвоём и отрезаны от мира, всё остальное кажется незначительным. Ощущение, что и проблем совсем никаких нет. А они есть, их дохуя, но сейчас их решать не хочется, сейчас хочется целоваться. Кажется, что Арсений почти всё откладывает на потом, и это факт, он так делает, потому что его многое пугает. Сначала его пугали непонятные чувства к Антону, потом пугала возможность отношений с Антоном, теперь его пугает всё его будущее, которое зависит от разговора. — Тогда идём чистить зубы? — тихо говорит Антон, но Арсений только невнятно мычит, надеясь, что Антон поймёт это как отрицательный ответ. Ему сейчас в объятиях так хорошо, что выбираться из них не хочется, кажется, что тогда всё рухнет. Арсений лежит на чужой груди и пальцами рисует что-то непонятное, проходится по мелким шрамам, пока не доходит до того, который на плече — этот уж слишком выделяется на фоне остальных. Его цвета собирают в себе оттенки красного, от самого бледно-розового до тёмно-бордового, создавая контраст с остальной частью тела. Арсений привстаёт, облокачиваясь на одну руку, и разглядывает тот в упор. На ощупь шрам грубоват, как старинная мозаика. Антон молча наблюдает за изучающим взглядом Арсения, за тем, как тот с интересом рассматривает его шрам. И если Арсений захочет спросить, что это за ранение, то Антону стыдно будет это рассказать. Там история до ужаса глупая: он сам себя подстрелил. Он стрелял по мишеням и попал куда-то не туда, да так, что пуля отрикошетила и прилетела прямо в плечо. Но Арсений так и не спрашивает, что это за шрам, только проходится поцелуями, и они ещё какое-то время валяются в кровати, обнимаются, ногами и руками сплетаются, только потом идут чистить зубы. Толкаются возле раковины, но ни один из них не уступает место, поэтому с горем пополам зубы почищены. И как только Антон отнимает полотенце от лица, Арсений лезет целоваться. Долго целуются около раковины, пока в какой-то момент Арсений задницей не оказывается в самой раковине. Потом долго целуются у двери, пока Антон, наконец-то, не нащупывает ручку. Валятся на кровать, оба в махровых белых халатах, и теперь целуются и там. Вообще, этот мотель совсем не похож на мотель, он вполне мог бы сойти за недорогой отель, может, даже с двумя звёздами, а с учётом того, что Антон умудряется заказать завтрак в номер, и тот оказывается просто невероятно вкусным, Арсений бы им и все четыре звёзды поставил. Отелю до пяти звёзд, по мнению Арсения, не хватает только того, чтобы он был расположен где-то на берегу моря, а не на трассе. После плотного завтрака они валятся на кровать и просто долго лежат в объятиях друг друга, разговаривают ни о чём и иногда целуются. Арсений, оказывается, так изголодался по банальным поцелуям и объятиям, что сейчас не может ими насытиться. Только Антон резко замолкает, и тогда Арсений привстаёт с его плеча и замечает, как тот взглядом прикован к их смокингам, которые висят в конце комнаты. Вещи постирали раньше и принесли им в комнату где-то час назад. — Арс, — началось, — нам надо поговорить, и это бессмысленно откладывать, — Арсений знает, он всё это знает, но этот разговор может разрушить то хрупкое между ними, что они только начали отстраивать. — Я хотел тебе это сказать… — Стой, я про тебя многое знаю, а ты про меня очень кратко, поэтому давай я начну, — Антон на это только смеётся, и Арсений не понимает, что тут смешного. — Ты ещё никогда так не заблуждался, но я, пожалуй, всё-таки уступлю тебе. Они рассаживаются на разные края кровати, садятся напротив друг друга и, пока Антон подминает ноги под себя, Арсений садится в позу лотоса и громко выдыхает. И зачем он вызвался первым, послушал бы сейчас про то, как Антон наркоту продаёт, а пока бы сил набрался на свой рассказ. Он ещё вчера в кабинете Чиркова начал рассказывать, но не вдавался в подробности — кратко обозначил то, кем он является, и сейчас чувствует необходимость дополнить историю. — Как ты уже понял, я вообще не журналист, — Арсений решает начать с самого начала, чтобы потихоньку рассказать всё. Антон кивает, а Арсений продолжает. — Я агент, шпион — можешь называть, как угодно, но суть в том, что я работаю в секретной разведывательной службе, ну или, как я это называю — в агентстве, которое засекречено. Первый вариант слишком пафосный, — Антон фыркает, но всё ещё внимательно слушает и на некоторое кивает. — Мы занимаемся делами, которые как-то связаны с правительством или могут отразиться на всей стране; иногда бывают дела, которым не хотят придавать огласки, и тогда их тоже отдают нам. — Например, дело об убитом наркобароне и оставленной плантации наркотиков? — с серьёзным лицом говорит Антон. — Да, — осторожно кивает Арсений. Он, вообще-то, хотел перейти к этому как-то более плавно, осторожнее что ли. Но если Антону окей, то Арсению тоже. И он продолжает, подробнее углубляется во все детали, рассказывает об агентстве, забивая хуй на то, что это не положено. Ему уже в любом случае пиздец, так почему же он не может быть честным с Антоном? Антон внимательно выслушивает то, как проходило расследование Арсения, его первые мысли об Антоне и то, как он злился на него на той яхте. — Я же помочь хотел! — Блять, Антон, ты выглядел как молодой папик, который за своего мальчика уебёт каждого. А я не мальчик, я старше тебя, и я тебя вообще не знал, конечно, меня это взбесило. Такой весь самоуверенный, командовал всеми. Но должен признаться, я искренне радовался тому, как заткнулся Максим. — Он мерзкий, — кривится Антон. Вообще, вспоминая их первую встречу, Арсений смотрит на Антона и не может поверить в происходящее. Не может поверить, что тот Антон сейчас сидит напротив него в одном лишь халате, всё с теми же взлохмаченными кудряшками, которые в тот вечер так контрастно смотрелись с его образом — зато так идеально подходят сейчас. Сейчас Антон не кажется тем самым Антоном Андреевичем Шастуном, который одним лишь взглядом может трахнуть. Хотя Арсений уверен, что если Антон снимет халат и наденет тот свой смокинг, его мнение изменится. Ладно, если Антон просто снимет халат, мнение Арсения тоже изменится. Арсений говорит про то, как общался со Стрижковым, как тот обвинял его, Антона, в убийстве Чиркова. Антон об этом, конечно же, не знал, и его охуевшее лицо Арсений надолго запомнит. По взгляду Антона понятно, что Стрижкова спасает только то, что он уже мёртв. Антон сам вспоминает их встречу дома у Щербаковых в комнате, куда Арсений по ошибке, а точнее, из-за необновлённой карты с планировкой дома, забрёл. Тогда Антон поясняет, что на самом деле никого не ждал, а просто на пару дней остановился в чужом доме пожить, потому что у него дома были какие-то проблемы с канализацией. Они стороной обходят ту дрочку в машине, и Арсений начинает рассказывать о том, что выяснилось о Чиркове, о том, как задержали его дочь и спасли Екатерину Добрачёву. Подробнее говорит о вчерашнем плане и о том, как он его слил. И после всего этого Антон спрашивает только одно: — Почему ты меня выгораживал? — Я забыл упомянуть ещё кое-что, — Арсений глаза вниз опускает и пояс халата теребит. — Что же? — Мне Серёжа посоветовал играть в твои игры, отвечать на твой флирт, чтобы ты влюбился и выдал мне все секреты, признался в убийстве и всё прочее, — у Антона глаза делаются по пять рублей, и он будто бы теряет дар речи, только открывает и закрывает рот. — Но я не учёл того, что это заведомо было провалом, потому что уже тогда я испытывал к тебе какую-никакую симпатию, поэтому по итогу не успел оглянуться, и вот я уже сам влюбился. Антон на это улыбается и тянется, чтобы поцеловать Арсения. Поцелуй совсем уж детский, по сути, просто касание губ, но Арсений не может сдержать улыбки, и когда уже хочет его углубить, Антон его останавливает. — Погоди, мне надо тебе всё рассказать, потому что, ты почти ничего не знаешь. Я хотел это рассказать ещё вчера, но тут ворвались твои, и я запаниковал, времени не было, а вечером ты не захотел разговаривать, поэтому выслушай сейчас. Только пообещай мне, что дослушаешь, если появятся вопросы, то спросишь и только потом сделаешь выводы, хорошо? — Антон как-то весь сжимается, и Арсения это пугает. Что может быть такого страшного, чего Арсений о нём не знает? Он всё-таки кого-то убил? Только выбора нет, он уже выбрал Антона, поставил всё на кон, поэтому выслушать придётся. И что бы тот ни сказал, Арсений уверен, это не ужаснее того, что он уже видел на своей работе. Но взгляд Антона всё ещё пугает, он его таким ещё не видел — таким неуверенным что ли? — Давай я начну с самого начала. Расскажу о том, кто я, и как так вышло, что я всё о тебе знал после нашей первой встречи. — Что? — Арсений, конечно, думал, что Шастун навёл на него справки, но не после же первой встречи. — Слушай. Тебе о чём-то говорит эта печатка? — он показывает своё кольцо на безымянном пальце, где выгравирован лев. Арсений всё ещё не может понять, что ему напоминает эта печатка, он ещё когда первый раз её увидел, она показалась ему знакомой, но тогда было не до раздумий. Тогда его загнали в угол, и он боролся с самим собой. Поэтому он машет головой из стороны в сторону. — Это символ секретной разведывательной службы… — Чего блять? — Я тоже шпион, агент, называй как хочешь, — хмыкает он, но только на лице Арсения нет даже и намёка на улыбку. — Не хочу повторяться, но чего блять? — Это, наверное, забавно, — Арсений отрицательно машет головой, — но наши службы настолько засекречены, что я о Питерской тоже ничего не знал, пока тебя не встретил. Ты мне понравился сразу, и я попросил своих пробить тебя по базе, и там всё высветилось. — Но у меня личное дело сфабриковано, специально для прикрытий. — Да, у меня тоже, как видишь, но, когда ты имеешь доступ к государственным бумагам, всё высвечивается в оригинале, — Арсений на это только кивает, потому что в голове всё ещё не укладывается, что Антон тоже агент, только из… А откуда он? — Стоп, а ты тогда откуда? — Из Москвы. Когда я увидел, что существует ещё одна разведывательная служба, то, конечно, нарыл всё, что можно, и обратился к своему начальнику. Так выяснилось, что у нас, оказывается, в стране две службы с таким уклоном. И на мой вопрос, почему мы не сотрудничаем, мне дали ясно понять, чтобы я заткнулся и не лез в это. — Но ты полез. — Полез и узнал, что изначально было одно агентство, его создали два друга. Оба были слишком амбициозны, каждый из них хотел выделиться и показать, какой он охуенный, что привело к тому, что они поругались, и тогда они разделили агентов, и, соответственно, службы. Сильно я не вникал и не знаю, как к этому отнеслось правительство, но только с тех пор каждое агентство имеет свою направленность и своё дело, которое им выдают «сверху». — Хорошо, — вообще-то, ничего хорошего, но да ладно. — Тогда как так получилось, что ты стал наркобароном? — Антон на последнем слове хихикает, но потом сразу же делает лицо серьёзным и продолжает. — Год назад меня тупо поставили перед фактом, что мне необходимо внедриться в эту тусовку Чиркова, Сабурова и Щербакова, чтобы изнутри накопать доказательства и засадить их троих и всех причастных к этому делу. Мне подготовили личное дело, выделили бизнесы, машину, дом и всё в этом роде, оставалось познакомиться хотя бы с одним из них и втереться в доверие. — Стоп, то есть ты не богатый? — Арсений хочет немного разрядить обстановку, хотя на деле — просто дать себе передышку от информации. — А это проблема? — Антон брови изгибает и с насмешкой смотрит. — Я вчера совершил ошибку, — и в Арсения прилетает подушка. — Эй! — Слушай дальше! В общем, я сдружился с Лёхой, просто нужно было проткнуть колёса рядом с моей мастерской и всё. Он познакомил меня с Нуриком, и мы какое-то время зависали вместе, я всё больше рассказывал о своих бизнесах и упорно намекал на то, что хочу увеличить доход. Они на это клюнули и повели как раз-таки на ту самую яхту знакомить с Чирковым. Он мужик поумнее этих двоих, поэтому долго вертел от меня нос. Не знаю, что они ему пообещали, но меня взяли в дело. На это ушло около полугода, но начальство не сдавалось и говорило продолжать. Меня ввели в курс всех дел, и я потихоньку вливался в их компанию. Тут как будто бы уже набралось достаточно материала, но мне сказали не рыпаться и продолжать сотрудничать. — И типа окей было то, что ты по итогу стал их сообщником? Арсений не особо понимает тактику той служебной организации и до сих пор не понимает, нахуя они влезли в их дело. С учётом того, что Крид с Макаром занимались этим уже давно. Даже если обычные агенты не знают о существовании второй организации, то Воля-то должен был знать, да и правительство ведь в курсе. Так какого хуя назначать агентов из разных организаций на одно дело? — Когда я пытался задавать вопросы, меня ласково — и иногда нет — слали нахуй, поэтому я просто следовал их указаниям. Пока не стало совсем странно: весь процент, который мне полагался за работу я не тратил, потому что деньги грязные и заработанные на смерти, оно мне не нужно. Но в какой-то момент я начал замечать, что они начали пропадать с карты, и в этот момент как раз появился ты. — Я не крал твои деньги. — Дурак ты! — Антон подаётся вперёд и делает бип в арсеньевский откусанный нос. — Пропажа Чиркова у меня сразу вызвала вопросы и я, если честно, подумал что-то на своих работодателей, а когда стало известно о его смерти, то я полез глубже во все дела нашего агентства. Во-первых, мы никогда не работали на территории Лен. области, а, во-вторых, я решил разузнать про своего босса, потому что он был на должности только два года. И знаешь, как это бывает: ты особо не лезешь в личное дело того, кто принял тебя на работу, но тут был уже край. Я не мог обратиться к своим парням из агентства, потому что хуй знает, кому можно доверять, и пришлось действовать по старым связям. — И кто эти твои «старые связи»? — Арсений будто слушает пересказ какого-то боевика, не хватает только пива и чипсов, если честно. — Дима Позов. — Чего блять? — Арсений воздухом давится. — Ты повторяешься, — а Антон почему-то веселится. — Димка работал со мной одно время, но мы тогда не были близки, и с приходом нового, так скажем, наставника, он ушёл. Подался в политсмена и в Питере он мне очень помогал обжиться, после чего мы и сдружились. У него не было выхода к файлам агентов, поэтому я попросил, чтобы он обратился к вам. Он долго отпирался, но в итоге через пару дней передо мной лежало дело моего босса. Не знаю как и через кого он в итоге его добыл, но в любом случае благодарен. — Погоди, погоди. У меня сейчас башка лопнет, я в полном ахуенезе, Антон. Только попробуй сейчас посмеяться, у меня, блять, мир рушится. Арсений молчит какое-то время, смотрит сквозь Антона, прямо в стену. Он только думал, что всё распуталось, что всё стало понятно, но тут Антон снова закидывает ему запутанные наушники, а потом сам же начинает это распутывать, и это вообще не лучше. Во-первых, Арсений ещё где-то на моменте того, что Антон тоже агент; во-вторых, Дима Позов — бывший агент; а в-третьих, начальник Антона — какой-то мудозвон и это уже понятно. — Так, хорошо, — медленно кивает Арсений и чувствует себя умалишённым. — Что ты узнал из тех документов? — Ничего, всё личное дело почищено, даже то, которое находилось в государственной базе. Больше у меня ничего не было, плюс параллельно я пытался понять, кто мог убить Чиркова. Но я оказался в тупике по всем фронтам, и это было как раз в тот день, когда мы были с тобой в машине. — Это в какой из: в тот, где ты домогался, или в тот, где ты не кончил? — Второе. Я знал о тебе всё, но ты врал, я понимал, почему ты врал, но меня так злила ситуация с моим агентством, что я просто сорвался на тебе. Прости меня, а с учётом того, что я тоже врал, это было нечестно, — Антон глаз не поднимает, видно, его эта ситуация до сих пор не отпустила. — Антон, посмотри на меня, — ноль реакции, — пожалуйста, Шастун, — он всё-таки поднимает голову. — Мы не врали друг другу, мы скрывали правду, это было вынужденно, я не всё до конца понял, но я знаю устав и знаю, что нам просто нельзя было распиздеть всё первому встречному. Понял? — Понял, — как-то уныло кивает он. — А теперь поцелуй меня и забудь. Мне тогда было хорошо, — Антон послушно подползает ближе и целует. — Давай закажем что-то поесть и продолжим, — аппетит от чего-то зверский. Пока они ждут еду, то отвлекаются от темы, потому что нужно немного развеяться, Арсению так точно. Зато пятнадцать минут передышки дают время хоть немного утрамбовать информацию в голове, и когда перед ними оказывается их горячая паста, Антон продолжает. Он рассказывает о том, как пытался вычислить пропажу Чиркова, но почти сразу отмёл возможность того, что это были Сабуров с Щербаковым, хотя в самом начале проскользнула мысль, что те могли грохнуть Чиркова, а потом и с ним расправиться, чтобы деньги только себе забрать. Но после долгих разговоров с ними, понял, что те вряд ли бы на это пошли. Тогда он вернулся к мысли о том, что это мог быть его босс, но в голове не складывался пазл, зачем тому это было нужно. — Короче, дело Чиркова для меня было трубой, и я, честно, решил, что раз ты в этом копаешься, то вот твоё задание, а я разберусь со своим. Тогда мне позвонил босс и сказал, что мне необходимо слетать в Эстонию с одними важными дядями и сделать всё, чтобы те подписали бумаги. Тогда вопросов стало только больше, а когда я увидел, кто эти дяди и какие бумаги они должны подписать, то охуел вдвойне. Я тогда пытался поговорить с боссом, узнать, что за херня происходит, но мне сказали, что это надо, чтобы срок у Сабурова с Щербаковым больше был. Только я подменил, и там нет некоторых данных, из-за чего бумажка считается недействительной, — самодовольная улыбка появляется на его лице. — Так, хорошо. Что это за договор был? — Договор о ежемесячных поставках наркотиков из России в Эстонию. — Почему документы полетели подписывать заместитель мэра и вице-губернатор? — Может, в доле были, может, ещё что. Мне сказали, что этот контракт обязательно должен быть подписан — я это сделал. Я не вдавался в подробности, потому что как только я начинал это делать, мне обрубили все концы. — Но один у тебя остался, — так между делом бросает Арсений. — Арс, ты пошляк, — Арсений на это только улыбается и плечами пожимает. — А ты реально пытался выкрасть у меня десять рублей? — смеётся Антон. — Это для дела надо было! — Арсений Попов расхититель десяти рублей, — не успокаивается он. — Ну всё, подожди. Я не пойму, почему когда мы пробивали тебя, то личное дело идеально вылизано, и нет ни одного упоминания какого-либо агентства? — вдруг вспоминает Арсений. — Скорее всего, это он почистил мне его так же, как и себе. — Хорошо. Когда ты последний раз с ним общался? Когда вообще твоя «миссия» должна была закончиться? — Общался пару дней назад, ничего особенного он мне не сказал. Никакой конкретики мне не давали, я чувствую себя идиотом, — выдыхает Антон, запивая макароны соком. Хотя Арсений предлагал заказать в номер что-то типа виски, разговор бы точно легче пошёл. — Ты не идиот, — Антон удивлённо смотрит на него, — ладно, идиот, но немного, — Арсений отпускает снисходительную улыбку. — У меня нет никаких доказательств, только пустые слова. Пока всё выглядит так, будто я просто продаю наркотики и рублю с этого бабки, — грустно усмехается он. — Мы что-то придумаем, Шаст, — Арсений тянется к Антону и оставляет на его щеке жирный след от своих губ. — Ты такой… — Какой? — улыбается Антон. — Ну, такой какой-то бубсичный, — Арсений даже немного краснеет, пока Антон не начинает смеяться. — Кстати, я вообще не понимаю, как такой ты мог конфликтовать с Чирковым. Мне почти каждый говорил об этих конфликтах, значит, это было всё до ужаса шумно. На какой почве они были, что об этом знают все? — Это было, когда я уже влился к ним в коллектив, но он меня всё ещё не до конца принимал. Я никогда не молчал, как это делали Нурлан с Лёшей, поэтому я ему не нравился, его злило, что ему кто-то перечил. Так и получилась, что конфликты разгорались, — пожимает он плечами и доедает последние макаронины из тарелки. — Слушай, ещё один вопрос. Откуда ты знаком с Выграновским? — резко вспоминает Арсений. Также в голове всплывают его слова об Антоне, что он не тот, кем кажется — интересненько. — Удивлён, что ты с ним знаком! Потому что он мой друг детства, в одном дворе росли, только он потом перебрался в Питер, а я в Москву учиться уехал, — приплыли, добрый вечер. — А вы откуда знакомы? — и всё этому Антону знать надо, посмотрите-ка, какой он любопытный. — Ну, мы одно время там... — Арсений мнётся, потому что почему-то неловко говорить об этом. — Вы чего? — Мы типа встречались, — нервный смешок вырывается сам. — Ты употреблял? — серьёзно спрашивает Антон. — Если он тебя заставлял, ему пизда. — Антон, я уже говорил, что могу постоять за себя сам, поэтому поумерь свой пыл. Но отвечая на твой первый вопрос — нет, я не употреблял. Эд мне категорически не давал. — Употреблять? — теперь подушка летит в Антона. — Идиот, ты Антошка. — Но я тебе таким нравлюсь? — Очень, да, — расплывается в улыбке Арсений и залезает к Антону на колени. Они давно не целовались, да и губы уже немного заветрились из-за такого количества болтовни. Антон точно рассказал ещё не всё, но голова сейчас лопнет, и у них есть ещё куча времени впереди, чтобы поговорить. Поэтому сейчас можно заняться более приятными вещами. Только вот жизнь — штука неидеальная, и, кажется, уже всё остальное придётся рассказывать в комнате допроса и совсем не друг другу. Потому что ручка входной двери ударяется об стенку, и в дверях Арсений видит Серёжу. — Идиот ты, Арс, какой же идиот.