Я закричу

Чувства — не то, чем можно управлять. Они не поддаются логике и зачастую эфемерны. В них многие забываются и запутываются. Этому нет конца, но пока чувствуешь — живёшь.

Чонгук приходит в себя, когда алая машина исчезает из виду, а толпа вокруг начинает расходиться, то и дело оглядываясь на застывшего омегу и бурно обсуждая произошедшее. На душе поганое чувство негодования и жалости к себе. Чонгук ничего не смог сделать как надо. Позволил Хосоку увезти непонятно куда Чимина, ещё и вышел на эмоции перед всей школой. Единственное, что он сделал, — поставил точку с Хосоком. И то не сам. Чонгук достаёт телефон и набирает номер того, кто точно подскажет как быть. Гудки прерываются практически сразу. — Хосок забрал Чимина, — хрипит Чонгук, готовый вновь заплакать. — Я ничего не смог сделать. Просто смотрел, как он забирает Чимина. — Чонгук, ты в порядке? Где ты сейчас? Голос Сокджина из динамика телефона действует на Чонгука лучше любого успокоительного. Он набирает в лёгкие побольше воздуха и медленно выдыхает. На рассказ о том, что произошло, уходит не больше нескольких минут, а после Чонгук получает обещание, что Сокджин скоро за ним приедет. Джин сказал, чтобы Чонгук не переживал за Чимина, но разве это возможно? Они же всё ещё друзья, разве нет?

***

Намджун сверлит взглядом Минхо, который всё молчит, смотря в бумаги с результатами теста на истинность. В кабинете так тихо, что Джун слышит чужое размеренное дыхание. Хорошо это или плохо непонятно. Лицо доктора не выражает никаких эмоций вплоть до момента, когда его внимание переходит к Намджуну. Минхо смотрит с сочувствием. Плохой знак, когда врач на тебя так смотрит. — Ну что там? — в тревожном нетерпении Намджун встаёт с дивана и идёт к Минхо, который всё это время оставался стоять около рабочего стола. Безопасная дистанция стремительно сокращается, а доктор и бровью не ведёт. Его спокойствие изрядно раздражает. — У вас положительный результат, у Чимина отрицательный, — отвечает Минхо раньше, чем Намджун настигает его. — Нет… Джун отступает назад, еле держа себя на ногах. Приговор слишком жесток. Страх сжимает горло и отбирает дар речи. С последнего разговора с Минхо прошло всего два дня, однако Намджун успел облазить весь интернет в поисках информации о ложной истинности. Он знает, что его не ждёт ничего хорошего. Страдающие ложной истинностью одержимы объектом своей страсти настолько, что способны убить себя и «возлюбленного» лишь бы быть вместе. На самом деле, это не настоящая любовь, а плод неестественной невзаимной связи. — Я же люблю его. Больше кого-либо люблю. Это настоящее чувство. Моя любовь не может быть глупой мутацией, — отчаянно тараторит Намджун, не в силах принять диагноз. — Нужно проверить ещё раз! Проверьте ещё раз! — Не имеет смысла, — Минхо закрывает и откладывает на стол папку. Глаза Намджуна застилает страх. Он бегает взглядом по кабинету, не находя ничего, за что мог бы уцепиться. Земля уходит из-под ног, заставляя упасть на колени. Намджун рывками вдыхает в надежде восстановить нормальную работу лёгких, которые моментально сжались и оставили хозяина без воздуха. Внезапно всё вокруг становится неважно. Через дымку ужаса в сознание проникает голос, приказывающий дышать. Первый же рваный вдох обжигает горло горько-сладким привкусом крови. И всё же Ли Минхо пугающе сильный альфа. Сейчас, стоя перед ним на коленях, Намджун видит, насколько сильно ошибался на его счёт. Едкий феромон доктора пробирает тело до мурашек, однако вместо желания подчиняться в Намджуне просыпается гнев. — Ты! — сквозь боль выговаривает Джун, концентрируясь на лице ненавистного Ли Минхо. — Нахрен ты влез вообще! Как мне жить с этим?! Не Чимин был бракованным всё это время, а я! Я грёбанный фрик! Тебе сложно было не лезть?! Несмотря на чужую ярость, Минхо протягивает руку, чтобы помочь Джуну подняться. Были бы у Намджуна сейчас силы, он бы от доктора и мокрого места не оставил. В реальности же он лишь отталкивает руку. — Успокойся, — Минхо наклоняется, сжимает чужие предплечья и поднимает Намджуна на ноги, да так легко, словно тот ничего и не весит. — Я вылечу тебя. Намджун снова ощущает на языке мокрое железо. Тяжело сглотнув, он давит в себе желание разорвать клыками чужую шею с целью извлечения пахучей железы. Неприятный запах вынуждает дышать через раз. Намджун морщит нос, глядя в глаза доктора. Там нет и тени сомнения. — Я. Тебя. Вылечу, — твёрдо повторяет Минхо, сохраняя тяжёлый зрительный контакт. — Позволь мне помочь. Его руки всё ещё сжимают плечи Намджуна, поддерживая и не позволяя отвлекаться на посторонние мысли. Это работает. Всё внимание Намджуна принадлежит Минхо. Он не думает о Чимине — впервые за последние несколько недель мысли не прикованы к одному лишь омеге. Это настолько обескураживает, что Джун теряет дар речи. Глаза неприятно щиплет, а сердце колотится как ненормальное, пуская по телу дрожь. Намджуну ничего не остаётся, кроме как постараться поверить, что у него есть шанс вылечиться. Он всё ещё не доверяет Ли Минхо, но выбора у него нет. Намджун кивает и опускает взгляд, признавая печальную правду: он не справится сам, ему нужна помощь.

***

Аромат. Такой знакомый и родной. Он дарит тепло и обещает защиту. Сладко-кислый вкус на языке, должно быть, вызывает голод, иначе Чимин не может понять, почему слюна так быстро скапливается во рту. Он сглатывает её дважды и с трудом поднимает веки. Через мутную пелену удаётся рассмотреть чужой силуэт, но не понять, кто стоит у кровати. Чимин медленно моргает, возвращая зрению чёткость. — Привет, — Юнги виновато опускает взгляд на бледную руку омеги. Под тонкой кожей виднеется вена, в которую введён катетер. — Ты впервые здесь? — спрашивает Чимин, облизнув сухие губы. Он почти уверен, что знает ответ, однако ему нужно услышать подтверждение. — Прости… Юнги ринулся в больницу сразу после звонка Джина. Честно сказать, он не был готов встретиться с тем самым альфой, о котором раньше только слышал. Бывший Чонгука, истинный Чимина. Чон Хосок сидел у койки, нежно поглаживая руку Чимина. Он даже не сразу заметил чужое присутствие, отдавая всё внимание спящему омеге. А когда заметил, совсем не смутился, оставил поцелуй на щеке Чимина и обещание скоро вернуться. Чон смерил Юнги холодным взглядом и, уже направляясь к выходу, сказал: — Пора заканчивать лгать, Мин Юнги. Ты — не я. — Мы встречаемся не так давно, как ты думаешь, — Юнги заглядывает в глаза Чимина, замечая в них растерянность и страх. — Это ничего не меняет: ты мой омега, а я твой альфа. Мы были вместе до несчастного случая, и сейчас ничего не изменилось. Чимин осторожно приподнимается и садится, свесив ноги с койки. Он растерян, ведь совсем не может понять, какие из воспоминаний правдивы. Пугают собственные чувства, контроль над которыми буквально ускользает от него. Слёзы против воли текут по щекам, кончики пальцев немеют, сердце неспокойно бьётся в груди. Юнги оказывается слишком близко, чуткого обоняния омеги касается запах грецкого ореха и еле уловимой в нём хвои. Рука Мина тянется к заплаканному лицу, но Чимин не позволяет себя коснуться, отпрянув от альфы. Это получается само собой и очень удивляет Юнги. Он недовольно смотрит то на собственную протянутую руку, то на испуганного омегу, не понимая, в чём допустил ошибку. А Чимин ощущает, что не желает сейчас прикосновений. Ему лгали все: Юнги, Намджун, Чонгук. Когда рука альфы, наконец, опускается, Чимину приходит мысль: «Это всё меняет». Дверь в палату открывается. Столкнувшись взглядом с Хосоком, Чимин вздрагивает и сжимает кулаки, тут же жалея об этом. Локтевой сгиб на левой руке вспыхивает болью, как от множества мелких иголочек, вонзающихся в кожу. Чимин зажмуривается до цветных вспышек под веками, медленно выдыхая из лёгких весь воздух и разжимая кулаки. Он шмыгает носом и моргает пару раз, прежде чем поднять взгляд на Юнги. Лучше бы этого не делал. Чимина накрывает волной чужих феромонов. Горький грецкий орех и кислый гранат вместе вызывают головокружение. Хосок и Юнги сверлят друг друга взглядом, и только Минхо бросается к оцепеневшему от ужаса Чимину. — Ты как? — Ли специально загораживает собой обзор на двух других альф. — Я ничего не понимаю, — признаётся Чимин. — Кажется, меня сейчас стошнит. — Господин Мин, прошу вас покинуть палату. Хосок, ты тоже, — быстро говорит Минхо, укладывая Чимина обратно на койку и проверяя капельницу. — Минхо… — сквозь зубы произносит имя друга Хосок. Его голос звучит чересчур угрожающе. Запах граната окончательно перекрывает грецкий орех, давит с такой силой, что Чимин задерживает дыхание. Гнев направлен не на него, но он сам начинает злиться на Юнги и Минхо, желая выгнать их из палаты. — Выруби альфа-самца и прекрати пугать моего пациента, — Минхо поворачивается к альфам, одаривая их строгим взглядом. — Мне повторить просьбу или вытолкать вас силой? Хосок знает, что эмоции нужно взять под контроль, он ведь хорошо умеет это делать. К сожалению, когда дело касается Чимина, чувства унять чрезвычайно сложно. Хосока ломает от произошедшего. Он чуть не умер, боролся всеми силами и смог очнуться. Но вот беда: мало того, что узы с истинным разорваны, Чимин к тому же полностью стёр существование Хосока из памяти. Забыл его, словно они никогда друг друга не знали… Юнги обводит хмурым взглядом присутствующих и тяжёлыми шагами покидает палату первым. Хосок же не спешит последовать чужому примеру. Он не сводит печальных глаз с Чимина, никак не может насмотреться и надышаться любимым. Боясь напугать омегу ещё сильнее, он не смеет произнести ни слова. Феромон в воздухе становится слаще, лицо альфы смягчается, и Чимину становится значительно легче. — Хосок, мне нужно поговорить с Чимином наедине, — Минхо явно намекает поторопиться, снова заслоняя Чимина собой. Хосоку приходится сдаться в этот раз. Он понимает, что напугал Чимина собственническим поведением. Очень хорошо понимает, поэтому обещает себе впредь сдерживаться. Он делает глубокий вдох, напитываясь ароматом вишнёвого мармелада, чтобы продержаться до следующей встречи. Он очень скучал, однако сейчас нужно уйти. Когда дверь за Хосоком закрывается, Минхо принюхивается, стараясь понять, стоит ли проветрить помещение или лучше оставить всё как есть. Чимину, без сомнений, полезно ощущать Хосока. Вообще-то им обоим лучше чувствовать друг друга, но хорошо это, если феромон чистый, без примесей. В воздухе ещё чувствуется грецкий орех, хоть и не так сильно, как гранат. Сочетание не слишком приятное — теперь Минхо понимает, почему Чимин упомянул ранее тошноту. Ещё немного подумав, Минхо всё же открывает окно на проветривание. Неизвестно, насколько чувствителен Чимин к феромонам других альф помимо Хосока. Юнги и Намджун — основные переменные в этом уравнении. И если на Намджуна у Минхо теперь есть определённое влияние, то с Юнги всё куда сложнее. Не похоже, что альфа просто откажется от Чимина, узнав о наличии истинного. А следовательно, изолировать его будет той ещё задачей. Минхо поворачивается к Чимину, который неотрывно смотрит на дверь. Нельзя было вообще позволять Юнги и Хосоку одновременно быть здесь. Теперь Чимин выглядит испугано и растерянно. — Хосок не плохой, — начинает Минхо, пододвинув стул и сев на него, — просто он давно тебя не видел и очень соскучился. — Хосок, — тихо шепчет Чимин, пробуя имя на вкус. Оно ему знакомо. От одной лишь мысли о нём тянет улыбаться. Жаль, что сейчас не время и не место для этого. — Он приводил меня к вам? — Да. Он был рядом с самого первого приёма. — Я любил его? — Чимин переводит взгляд на Минхо. У него такое чувство, что Хосок был чем-то большим, чем просто друг. С друзьями вообще-то к докторам, подобным Минхо, не ходят. — Мне ты такого не говорил, — задумчиво отвечает тот. — Но если хочешь знать моё мнение, то да. Ты очень его любил. — А он меня? Чимин поджимает губы. Вопрос вырвался сам собой. Немного стыдно спрашивать о таком, однако уж очень хочется знать правду. Минхо мягко улыбается Чимину, давая понять, что совсем не осуждает и готов ответить на любой вопрос. — Он глупее тебя, так что не сразу это понял. Насколько знаю, ты первый признался в симпатии, а он не был готов к этому. — Я не могу вспомнить. И Юнги… Чимин прячет лицо в ладонях. Он не знает, что делать со всей этой информацией. Сколько ещё он мог упустить, раз умудрился забыть целого человека? Минхо осторожно касается плеча Чимина, переключая его внимание на себя. — Не волнуйся и не заставляй себя принимать решение здесь и сейчас. Главное, чтобы ты себя хорошо чувствовал. А с остальным можно и потом разобраться. Мне позвонить твоим родителям, чтобы тебя забрали? Чимин отрицательно качает головой. — Не хочу беспокоить родителей: они с ума сойдут, если узнают о произошедшем. Уверен, скоро приедет Намджун и заберёт меня. — Намджун не сможет тебя забрать, я ему уже звонил. — Вот как… — грустно вздыхает Чимин, внезапно почувствовав себя очень одиноко. — А Чонгук с Джином не приезжали? — Нет. Послушай, Чимин, если хочешь, то Хосок… Минхо не успевает договорить — его перебивает Чимин: — Доктор Ли, я уже в порядке. Просто вызову такси.

***

Зал на первом этаже пустует. Послеобеденное солнце окрашивает стены в нежные оранжевые оттенки. Ранняя весна приносит радость после зимних холодов, но почему-то не для всех. Юнги недовольно смотрит на Хосока, усевшегося прямо напротив него. Чон задумчиво смотрит в сторону лифта, словно ожидая увидеть там что-то крайне важное. Или, скорее, кого-то важного? «Ну точно верный пёс в ожидании хозяина», — думает Юнги, ухмыльнувшись и опустив взгляд на телефон в собственных руках. Когда только успел его достать из кармана? И зачем? Неприятная догадка, что сам он тоже стал псом кое-кого, выбивает из колеи. Неужели истинность делает людей настолько зависимыми? — Как Чимин может оставаться твоим истинным, если провёл течку с другим альфой? — внезапно даже для самого себя озвучивает Юнги, тут же приковывая взгляд к альфе напротив. Хосок даже не смотрит в ответ. Всё так же ждёт появления Чимина. Он не меняется в лице, словно полностью игнорируя всё и всех вокруг. Вопрос повисает в воздухе, нагнетая обстановку. И Юнги уже начинает сомневаться, услышали ли его вообще, когда Хосок тяжело вздыхает и говорит: — Наша связь разорвана. Юнги не злорадствует, но делает вывод, что шансов у него с Чимином больше, чем он ожидал. Выходит, истинность ничего не решает. Хёнджин для себя всё решил, Юнги собирается последовать его примеру. Но почему же на душе так кошки скребут? — Зачем тебе Чимин? — без стеснения интересуется Хосок. — Почему ты не ищешь собственного истинного? Юнги отводит взгляд. Он уже нашёл. Проблема в том, что он не нужен собственному истинному. Хосок, должно быть, расценивает молчание как согласие и добавляет уверенно: — Чимин будет со мной. Тебе лучше отступить. — Почему же я должен отступить? — удивляется Юнги, искренне не понимая логики Хосока. Если связи больше нет, то они на равных. — Что будет с Чимином, когда ты встретишь истинного? — Многие встречаются и создают семьи не с истинными. В глазах Хосока вспыхивает злость, но тут же гаснет. Он резко оборачивается в сторону лифта, откуда выходит Чимин. Омега никого не замечает и почти бегом направляется на выход. Через стеклянные двери видно, как он садится в такси и уезжает. Хосок не бросается вдогонку, давая Чимину время переварить сегодняшний день. Должно быть, Минхо сообщил об истинности. Вполне ожидаемо, Чимин испугался и сбежал. Но всё в порядке. Хосок знает, что они обязательно ещё встретятся и поговорят. Юнги, наблюдая за Хосоком, совсем ушёл в свои мысли. Слепая вера в силу истинности — хорошо или плохо? Кто бы подсказал… Хосок уверен, что Чимин к нему вернётся. А вот Юнги совсем не уверен, что Хёнджин захочет хотя бы встретиться ещё раз. Но, может, стоит попытаться? — Так уверен, что не поддашься судьбе? — спрашивает Хосок, возвращая себе чужое внимание. — Единицы могут отказаться от истинности после её обретения. Природа не дура, она приводит нас к тем, кто нам подходит во всех смыслах. Думал, что моя единственная любовь — Чонгук, но узнав Чимина… — он делает паузу и тепло улыбается, вспоминая собственные ощущения рядом с Чимином. — Дело не только во внешности или сексуальных предпочтениях, как принято считать. Я постепенно понял, что всё куда сложнее. Чимин для меня идеален. Его взгляды на жизнь, его стремления и мечты. Каждая мелочь. Не полюбить Чимина стало невозможно для меня. И я точно знаю: он тот, с кем я должен быть. Кстати, если и этого для тебя недостаточно, то выживают после разрыва связи тоже далеко не все. Я едва не умер. Думаешь, сможешь поставить на кон не только собственную жизнь, но и истинного? Юнги не отвечает. Знает, что не сможет подвергнуть опасности омегу. Ему не победить истинность, не выкинуть Хёнджина из головы. И использовать Чимина, чтобы заглушить собственные чувства, уже не кажется хорошей идеей.