Сюрпризы судьбы

      «Юнги до последнего не хотел верить в то, что произошло, но глаза не могли обманывать его. Казалось, что это было страшным сном, но, увы, одно доказательство подтверждало обратное. Глотая ком в горле, он с болью в сердце посмотрел на холодное надгробие, где на чёрном мраморе была высечена красивая надпись с любимым именем.       — Чимин-и… — сухими губами прошептал Мин, падая на колени. — Прости, что не уберёг тебя, котёнок…       Глядя на свежую могилу, брюнет не мог сдержать слёз. Он с нежностью и теплотой вспомнил, как впервые подарил букет очаровательному омеге, чьё сердце вскоре забилось в унисон с его собственным. Как спустя некоторое время Пак доверил ему не только свою жизнь и душу, но и малыша. Но самым ценным воспоминанием было то, как Чимин радостно ответил «да» на предложение руки и сердца, заплакав от счастья. Как жаль, что больше никто не улыбнётся, прижимаясь к груди, не обнимет тёплыми ладонями за шею, ласково шепнув: «Я люблю тебя, Юни!».       — Прости, что не успел прийти на помощь, когда был нужен… Чёрт… — произнёс альфа, судорожно хватаясь за грудь, словно желая вырвать себе сердце. — Я готов был бы продать душу, лишь бы всё исправить, любовь моя…       Мин без раздумий пожертвовал бы собой, чтобы вновь увидеть любимого, ставшего смыслом всей жизни. Чимин всё это время стоял неподалеку и наблюдал за ним. Он не понимал, что произошло, но поспешил оказаться рядом, чтобы успокоить. Подойдя ближе, Пак опустился на колени и ласково обнял старшего, прижимаясь к его груди.       — Юнги… Со мной всё хорошо, слышишь? — прошептал омега, прикасаясь дрожащей рукой к щеке.       Но мужчина совсем не отреагировал на его прикосновения, оставаясь неподвижиным. От чего младший ощутил, как от холода тело перестало слушаться, а каждый вдох давался теперь с трудом.       — Я здесь, я жив! — почти плача повторял Чимин, всеми силами стараясь прижаться к любимому. Только все попытки были напрасны, словно их разделяли разные миры…       — Обещаю, что буду любить тебя, пока в моей груди бьётся сердце, малыш… — с бесконечной печалью в голосе прошептал Мин.       Как же больно было видеть Юнги в таком плачевном состоянии. Его лицо, всегда такое уверенное и сильное, теперь было бледным и осунувшимся. Под глазами залегли тёмные тени, скрывавшие невыносимую тяжесть пережитого горя. Взгляд, который раньше был полон жизни и энергии, теперь казался пустым, словно свет в нём погас навсегда. Боль утраты, которую он испытывал, была видна каждому, кто взглянул бы в эти потухшие глаза. Его губы были сухими и потрескавшимися, будто Мин давно не пил воды. Они дрожали, когда он говорил, выдавая всю ту внутреннюю борьбу, которая происходила в его душе. Некогда густые и блестящие волосы также сильно изменились: они стали тусклыми и безжизненными, а в некоторых местах появились редкие седые пряди. Эти белые нити напоминали о том, сколько страданий пришлось пережить любимому альфе.              Казалось, что из него выкачали не только все эмоции и чувства, но и саму жизнь. Пак даже хотел заплакать, потому что старший думал, что его больше нет. Но как доказать ему обратное, он пока не знал…»

***

      Следующим утром Юнги с трудом заставил себя открыть глаза, но, посмотрев на время, окончательно проснулся. Операция давно завершилась и ему скорее хотелось уже узнать о состояниях Чимина и малыша. Поднявшись с кровати, брюнет привёл себя в порядок и вышел в коридор, направившись быстрым шагом в сторону поста медперсонала.       — Извините, не подскажите, куда после операции отвезли Пак Чимина? — поинтересовался мужчина.       — Минутку, — любезно ответила медсестра и, внеся данные в компьютер, добавила: — Он в отделении реанимации и интенсивной терапии, на четвёртом этаже. Палата четыреста три.       — Я вас понял, спасибо, — поклонился альфа и поспешил к лифту.       Теперь, зная, что худшие опасения не оправдались и опасность миновала, страх потерять омегу немного отступил. Однако сама мысль о том, что их малыш мог не выжить, причиняла невыносимую боль. Погруженный в эти раздумья, Юнги даже не заметил, как быстро оказался на четвёртом этаже. Дойдя до нужной палаты, он с замиранием сердца осторожно постучал в дверь, боясь разбудить Чимина. Но спустя пару минут ему открыл доктор Вонг, который был явно удивлен появлением посетителя в столь ранний час.       — Доброе утро, господин Мин, — будничным тоном поприветствовал мужчина, поправляя очки.       — Здравствуйте, доктор. Я хотел узнать, в каком сейчас состоянии Чимин и можно ли к нему? — спросил брюнет, стараясь говорить уверенно, хотя внутри у него всё дрожало от волнения.       — Без вашей крови мы бы не смогли стабилизировать его, а возможно, даже и вовсе спасти, — сообщил Вонг, осторожно добавив: — Но, увы, нам не удалось помочь вашему малышу. Удар оказался смертельным… Простите…       Юнги почувствовал, как сердце сжалось в груди при этих словах. Он не представлял себе, как рассказать Чимину, что их маленький альфочка так и не успел появиться на свет, чтобы радоваться жизнью вместе с ними. Но, понимая, что ничего уже нельзя изменить, Мин взял себя в руки, ведь сейчас любимому будет нужна его поддержка больше, чем когда-либо. Подавив внутреннюю боль, он лишь тихо поинтересовался:       — Доктор, скажите, есть ли шанс, что мы сможем иметь детей в будущем?       Вонг задумался, прежде чем ответить:       — К сожалению, я не могу дать вам однозначный ответ прямо сейчас. Учитывая степень травмы, есть высокая вероятность, что репродуктивная система серьёзно пострадала. Поэтому нам нужно дождаться результатов дополнительных анализов и наблюдений, чтобы точно сказать, какие последствия могут быть.       Мин ощутил лёгкое облегчение, смешанное с тревогой. Он понимал, что впереди будет долгий путь восстановления, но появилась надежда на то, что не всё так печально. Главное сейчас заботиться о Чимине и поддерживать его, и если он захочет, то можно усыновить ребёнка из приюта, как это делают другие пары. Но никогда в жизни Юнги не бросит его, кто бы что ни говорил за спиной.       — Хорошо, доктор. Спасибо ещё раз, — расслабленно выдохнув, ответил альфа. — Можно я загляну к нему?       — Не стоит благодарности, это наша работа, — кивнул мужчина, а затем добавил: — Да, конечно. В течение нескольких часов он проснётся, и ему очень нужна будет ваша поддержка.       Поблагодарив доктора и поклонившись ему, Мин вошёл в палату. Подойдя к кровати, он медленно сел на стоящий возле неё стул и с нежностью взял любимого за руку. Чувствуя, какой прохладной она была, альфа чуть сильнее сжал её, стараясь согреть своим теплом.       — Я так боялся, что потерял тебя, котёнок… — прошептал брюнет, ласково поглаживая кожу подушечками пальцев. — Каждый день я думал о том, что может случиться что-то непоправимое, но надеялся, что этого никогда не произойдёт с тобой…       Пришло осознание того, насколько хрупка была чья-то жизнь и как легко она может оборваться. Но сильнее всего Мин боялся услышать те самые слова, которые бы прозвучали как страшный приговор. При одной только мысли об этом, у него наворачивались слёзы на глазах, но он сдерживал их, зная, что должен сейчас оставаться сильным. Ведь теперь, когда жизни Чимина ничего не угрожает, предстоит помочь ему восстановиться. Глубоко вздохнув, Юнги наклонился вперёд и оставил невесомый поцелуй на губах.       — Но ты должен знать, малыш, я никогда не оставлю тебя одного. Мы пройдем через все испытания вместе. Обещаю… — ласково шепнул он, аккуратно прижимаясь к щеке своей щекой. — Я буду рядом, когда ты проснёшься…

***

      Почти весь день Юнги провёл возле постели омеги, не позволяя себе расслабиться. Иногда он дремал, уронив голову на край кровати, или же выходил за кофе. В течение этого времени в палату заходил доктор Вонг, чтобы проверить состояние Чимина и настроить капельницу, через которую поддерживали его состояние. Встречаясь с взволнованным взглядом Мина, он успокаивал тем, что юноша должен скоро прийти в себя. Кивая ему в ответ, альфа возвращался на свой «пост» и ждал этого момента с лёгким замиранием сердца.       Время приближалось уже к вечеру, но мужчина всё так же сидел рядом, поглаживая руку любимого. Неожиданно его пальцы чуть заметно дёрнулись, и он тут же вскинул голову. Спустя мгновение младший медленно проснулся, пытаясь облизать сухие губы. Увидев это, Юнги тут же оживился и дотянулся до стоящего на тумбе стакана с водой. Смочив в нём ватный шарик, он поднёс его к губам и мягко провёл по ним.       — Сейчас станет легче, котёнок, — слегка улыбнувшись, произнёс брюнет, продолжая увлажнять губы. — Вот так…       Пак кивнул, несмотря на то, что движение это далось ему нелегко. Он хотел бы сказать что-то большее, выразить свои чувства, но язык отказывался повиноваться. Словно понимая его без слов, альфа отложил влажный шарик в сторону и, вставив в стакан трубочку, поднёс к губам. Сделав пару глотков, Чимин облегчённо вздохнул, шепнув:       — Спасибо, Юнги…       — Я так рад, что ты очнулся, родной мой, — шепнул Мин и, наклонившись, нежно потёрся кончиком носа о щеку.       — Что случилось? Где мы? — спросил омега, прикрывая на мгновение глаза.       — Ты разве не помнишь? — поинтересовался мужчина, погладив по волосам.       — Я помню, как готовил нам ужин и переписывался с тобой. Ты говорил про сюрприз для меня, кажется, это был букет шикарных роз…       — Верно, я хотел порадовать тебя, — кивнул Юнги, грустно вздыхая.       — Но доставщиком цветов оказался мой бывший, и он хотел поговорить со мной… — продолжал вспоминать Чимин.       — О чём вы говорили, малыш? — внимательно слушая, спросил альфа.       — Мёнхёк хотел всё вернуть, но я сказал ему, что всё кончено и у меня есть ты, а он… — на секунду запнулся Пак и закусил губу. — Даже слушать не хотел, и попытался поцеловать, угрожая похитить…       — Но ты отказал, и он напал на тебя с ножом? — задумчиво протянул старший, нахмурив брови.       — Да… — произнёс омега и через пару секунд изменился в лице.       Он обратил внимание на пустую кроватку, стоящую в углу палаты. Та казалась нетронутой, идеально заправленной, без единого признака жизни. Сердце пропустило удар, и юноша судорожно схватился за руки Юнги.       — А наш малыш, он ведь в порядке? — с тревогой в голосе спросил Пак.       Видя испуганное лицо Чимина, мужчина чувствовал, как собственное сердце рвётся на части. Зная, что произошло, он не мог заставить себя произнести эти слова вслух. Как сказать ему, что их малыш больше никогда не проснётся?       — С ним ведь всё хорошо? — не теряя надежды, тихо повторил омега.       — Врачи пытались сделать всё возможное, но у него не было шансов… — Голос предательски дрогнул, отказываясь служить.       Юноша замер, словно время замерло в месте с ним. Он слышал слова, но не мог поверить в то, что они означают. Мозг отказывался принимать жестокую реальность. Несколько секунд прошли в полной тишине, прежде чем её нарушил пронзительный крик боли и отчаяния, перерастающий в истерику.       — Нет, нет, нет... — дрожащим голосом повторял Чимин, содрогаясь от слёз.       Юнги, опираясь на край постели, быстро обнял его и незаметно усилил свой запах, чтобы успокоить. Крепко прижимая его к себе, он постарался утешить, несмотря на то, что самому было больно говорить о такой ужасной потере. Оба понимали, что надеяться уже не на что, и их маленький ангел уснул навсегда. Едва справляясь со своим дыханием, омега прошептал с мольбой:       — Я хочу… взглянуть на него… Пожалуйста…       Представив на секунду, что придётся спуститься в морг, где находился малыш, мужчина занервничал, беспокоясь о душевном состоянии Чимина. Разумеется, он понимал, насколько это будет тяжело, но его умоляющий взгляд разрывал сердце ещё сильнее.       — Котёнок, ты ещё слишком слаб, чтобы вставать с постели, — попытался отговорить Мин, заботливо обнимая.       — Прошу, Юнги… Я должен попрощаться с ним… — прошептал младший, прижимаясь к груди.       Альфа несколько секунд молчал, кусая изнутри щеку, но глядя в заплаканные глаза, всё-таки сдался:       — Хорошо, но перед этим я должен поговорить с доктором.       Пак молча кивнул и выдавил из себя слабую улыбку. Поправив одеяло на его плечах, брюнет ласково поцеловал в макушку, а затем поднялся со своего места и вышел из палаты. Оставлять любимого в подавленном состоянии совсем не хотелось, но отказать в желании попрощаться с сынишкой оказалось ещё сложнее. Дойдя до доктора, Юнги негромко постучал и, услышав приглашение, вошёл в его кабинет. Объяснять просьбу омеги долго не пришлось, ведь Вонг хорошо понимал всю ситуацию, неоднократно сталкиваясь с подобными случаями в своей работе.       После разговора Мин вернулся в палату в сопровождении медсестры. Она привезла инвалидное кресло, объяснив, что Чимин достаточно стабилен, чтобы ненадолго покинуть кровать. Однако основные приборы для наблюдения за его состоянием остались подключёнными: капельница всё так же питала его организм, а монитор отслеживал сердечный ритм и уровень кислорода. Крепко и в то же время нежно обнимая юношу за талию, Юнги помог аккуратно сесть в кресло, а после укутал в плед и присел перед ним на корточки.       — Ты не обязан проходить через это сейчас, Чимин-а, — снова предложил старший, положив ладони на колени, но Пак покачал головой и сжал его руку.       — Если я этого не сделаю, то никогда не прощу себя… — Голос был тихим, почти безжизненным, а сам младший выглядел таким хрупким и уязвимым, что сердце снова сжималось от боли.       Мужчина хотел защитить любимого от предстоящего зрелища, но понимал, что это прощание было слишком важным для него. Оставалось только быть рядом и поддерживать его в этом нелёгком испытании. Покинув палату, брюнет медленно покатил кресло в сторону лифта. С каждым шагом и тихим звуком колес казалось, что коридор тянулся бесконечно. Яркий свет ламп слепил глаза, а запах антисептика раздражал, но ничего из этого не имело значения.       — Если тебе станет плохо, то сразу скажи, — мягко предупредил Мин.       — Хорошо, — кивнул юноша, слегка вздохнув.       Дорога до морга заняла всего несколько минут, но для Чимина она казалась вечностью. В конце ждал последний коридор, который встретил пару массивными двойными дверьми. Их тяжелый вид словно подчеркивал важность того, что находилось за ними. Чимин попросил дать пару минут, чтобы собраться с духом. Его дыхание участилось, а пальцы сильнее вцепились в руку альфы.       — Я буду рядом, родной, — тихо напомнил старший и неспешно вкатил кресло в прохладное помещение, когда медсестра открыла перед ними двери.       Пак глубоко вздохнул, стараясь унять дрожь в пальцах. Его взгляд скользнул по столу, укрытому белой тканью, под которой покоился их малыш. На мгновение он замер, чувствуя, как сердце учащённо забилось в груди, а глаза снова неприятно защипало от слёз. Из-за лёгкой слабости юноша неуклюже попытался подняться с кресла, и Юнги тут же помог ему сделать это, придерживая за талию.       Когда пара подошла ближе, то стоящий рядом сотрудник морга аккуратно убрал ткань. Глядя на сынишку, омега поджал дрожащие губы и робко прикоснулся кончиками пальцев к его холодной ручке. Казалось, что ещё несколько дней назад Юнги счастливо ворковал над животиком, целовал и поглаживал его. Тогда младший мечтал поскорее увидеть, как он будет заботливо качать малыша на руках и нежно целовать маленький носик-кнопку. Но реальность оказалась той ещё несправедливой сукой, что разрушила всё, до чего смогла дотянуться.       — Можно… мне подержать его? — неожиданно прошептал Чимин, взглянув на мужчину в белом халате.       Тот нахмурился, но, встретившись с отчаявшимся взглядом, лишь кивнул и, стараясь быть как можно деликатнее, взял малыша на руки.       — Только недолго, — тихо сказал он, передавая кроху.       Юноша принял сына с трепетом, будто боялся причинить ещё больший вред, хотя знал, что теперь это уже невозможно. Его руки дрожали, а в груди разрасталась тяжесть, грозившая раздавить всё внутри. Он присел на стоявший рядом стул, прижимая к себе маленькое тельце, словно хотел согреть его, подарив тепло, которого малыш больше никогда не почувствует.       — Прости меня, солнышко… — прошептал Пак, склонившись к крохотному личику сына. Губы дрогнули, стоило только коснуться ими холодного лобика. — Прости… я не уберёг тебя…       Минуты тянулись, как вечность, но он не хотел отпускать ребёнка. Это было прощание, которое не должно было случиться. В последний раз Чимин взглянул на сынишку, запоминая каждую черту его маленького личика. Но пришло время уходить, и Юнги незаметно кивнул сотруднику морга. Тот осторожно забрал кроху из дрожащих рук любимого.       — Нам пора идти, котёнок, — тихо сказал альфа, мягко касаясь плеч Пака.       — Мы позаботимся о нём с уважением и заботой, — произнёс мужчина, относя малыша в другое помещение.       Юноша молча смотрел им вслед, чувствуя, как сердце разрывалось от боли. Его внутренняя омега отчаянно цеплялась за мысль, что всё ещё можно исправить. Мин заботливо обнимал его, но младший не реагировал на это. Он продолжал смотреть на двери, за которыми оборвалась последняя ниточка, связывающая их с сыном.       — Прощай наш маленький ангел... — еле слышно произнёс Чимин, не замечая, как по щекам текли слёзы.

***

      Возвращение в палату было словно в тумане. Омега не помнил, как они покинули морг, как прошли коридоры и как добрались обратно. Всё просто смешалось в один бессвязный поток, в котором альфа ни на секунду не отпускал из своих рук. В самый трудный момент они стали опорой, но Пак словно не замечал этого. Его взгляд был пустым, устремлённым куда-то вдаль, а шаги давались с трудом.       — Хочешь воды? Или чего-нибудь ещё? — поинтересовался Мин, помогая пересесть на кровать. Но в ответ младший лишь отрицательно покачал головой, находясь всё ещё в прострации.       — Чимин-и, посмотри на меня, — ласково позвал мужчина, осторожно касаясь ледяных пальцев и с тревогой заглядывая в глаза. — Я здесь. Ты слышишь? Я с тобой.       Беспокоясь уже не на шутку за состояние любимого, Юнги начал сомневаться в правильности решения. Возможно, не стоило позволять ему спускаться в морг. Ведь теперь на его лице читалась такая печаль, словно все чувства остались вместе с их малышом.       — Почему… Почему это случилось именно с нами? — прошептал юноша, не в силах сдержать рвущиеся наружу эмоции.       — Я не знаю, котёнок, — ответил Мин и, оказавшись рядом, крепко обнял за плечи. — Но какая бы тьма тебя ни окружала сейчас, я останусь с тобой. До тех пор, пока мы не найдём из неё выход...       — А что, если я больше не смогу… иметь детей? — всхлипывая, спросил Чимин.       Альфа почувствовал, как сердце болезненно сжалось от этих слов. Он мягко прикоснулся к личику, чтобы вытереть горячие слёзы, которые стекали по щекам.       — Тогда мы найдём другой путь быть счастливыми, — твёрдо произнёс Юнги, прижимая к своей груди. — Но я не позволю тебе исчезнуть в этой боли. Ты для меня — весь мир, Чимин-и!       — Только не покидай меня ради того, кто сможет подарить тебе семью…       Мужчина вздохнул, стараясь подобрать правильные слова. Его голос стал мягче, но в нём звучала уверенность, которая могла бы согреть даже самый тёмный уголок души:       — Я никогда не променяю тебя на другого омегу!       — Просто я боюсь, что стану для тебя недостаточным, — произнёс Чимин, и его голос слегка дрогнул. — Ведь однажды ты захочешь…       Но Мин не позволил закончить фразу, приложив палец к губам:       — Единственное, чего я хочу, — это видеть твою улыбку и чувствовать тебя рядом. Знать, что с тобой всё хорошо и ты в безопасности. Всё остальное для меня не имеет значения!       — Почему мне достался такой альфа, как ты? — шепнул юноша, прижимаясь к мужчине.       — И какой же я? — проворковал Юнги, прикасаясь своим носом к щеке.       — Самый невероятный, добрый, чуткий и заботливый… — начал перечислять Чимин, покрываясь мурашками. — Без тебя я бы не сидел сейчас здесь…       Прикрыв глаза, он положил голову на плечо Мину, успокаиваясь в его сильных и надёжных руках. Младший был благодарен ему за всё: за свою чудом спасённую жизнь, за прощание с сынишкой, а главное — за любовь и заботу, без которой сегодня не смог бы выкарабкаться из удушающего отчаянья.       — Юнги... — тихо начал Пак, прижимаясь сильнее. — Я никогда не смогу отблагодарить тебя за то, что ты сделал для меня!       — Знаешь, даже если бы мне пришлось пройти через ад, чтобы вернуть тебя, я бы, не раздумывая, сделал это! — ласково ответил альфа; его голос был низким и бархатистым, полным нежности.       Чимин заглянул в его глаза, а после посмотрел на губы. Понимая без слов желание своего мальчика, Юнги мягко обхватил его за подбородок и медленно поцеловал. Сначала сладко, а потом слегка углубил поцелуй, когда тот томно выдохнул в его рот. После переживаний обоим хотелось немного забыться, но неудобная поза и послеоперационные швы заставили остановиться.       — Не торопись, детка, — прошептал Мин, глядя, как омега по-детски надул губки. — Мы обязательно продолжим, когда ты поправишься.       — Обещаешь? — шепнул Чимин, невинно хлопая глазками.       — Конечно, родной, — с улыбкой ответил старший и погладил по щеке.       — Я так люблю тебя, Юни! — прикрывая глаза от удовольствия, произнёс юноша.       — И я тебя тоже, милый! Но пообещай мне сейчас, что впредь будешь смотреть в дверной глазок перед тем, как открывать дверь, — серьёзно попросил мужчина, оставляя ладонь на бархатной коже.       — Прости… Впредь буду очень осторожен, — заверил Пак, и чмокнул в губы, не в силах удержаться.       Неожиданно в дверь палаты постучали, заставив пару переглянуться. Младший слегка напрягся, но тут же расслабился, когда в палату зашла медсестра, держа в руках поднос. На нём красовались миска аппетитного риса, лёгкий суп с овощами, кусочек нежного запечённого мяса и стакан свежего сока. Всё было сервировано так аккуратно, что Чимин невольно сглотнул скопившуюся во рту слюну.       — Извините за беспокойство, — мягко произнесла девушка, подходя ближе. — Я принесла специальное питание, Чимин-щи.       — Это всё мне? — немного удивлённо спросил юноша, глядя на еду.       — Конечно. Вам нужно хорошо кушать, чтобы побыстрее выздороветь, — с добродушной ноткой в голосе ответила медсестра, ставя поднос на прикроватный столик. — Если потребуется помощь или захотите добавки, просто нажмите кнопку вызова.       — Спасибо, — поблагодарил Пак, чувствуя, как лёгкий румянец разливается по его щекам.       Когда медсестра ушла, Юнги, подперев голову рукой, с лёгкой усмешкой стал наблюдать за ним.       — Еда выглядит лучше, чем та, что мне давали в больнице, — «возмущенно» заметил он, прищурившись.       — Наверное, потому что ты альфа, а я омега, — хихикнул Чимин, переставив поднос к себе на колени. — Мы, знаешь ли, требуем больше заботы.       Мин только улыбнулся, наклоняясь ближе, чтобы оставить лёгкий поцелуй на лбу любимого.       — Тебе тоже стоит пойти покушать, ведь ты провёл со мной столько времени и, наверное, почти ничего не ел...       — Я не голоден, — пожимая плечами, соврал мужчина.       — Мин Юнги! — укоризненно протянул омега. — Ты мне нужен, ясно? Как ты собираешься заботиться обо мне, если сам скоро свалишься от усталости и голода?       Альфа вздохнул, понимая, что спорить с Чимином бесполезно, и поднял руки в знак «капитуляции»:       — Хорошо, малыш. Я схожу в кафетерий, но только если ты пообещаешь всё съесть.       — Обещаю, — тут же ответил Пак, улыбнувшись своей маленькой победе.       — Я быстро. Главное — ешь!       Когда мужчина вышел в коридор, то Чимин, чувствуя прилив заботы, приступил к ужину. Лёгкая и вкусная еда постепенно вернула ему утраченные силы. Через полчаса Мин вернулся обратно, держа в руках небольшую бутылочку холодного зелёного чая.       — Ну что, всё съел? — «строго» спросил старший, подходя к кровати.       — Всё до последней крошки! — с гордостью похвалился омега, указывая пальчиком на пустые тарелки.       — Умница! Теперь отдыхай, а я буду рядом, — улыбнулся брюнет, нежно проведя пальцами по щеке.       Пак кивнул и, уютно устроившись на кровати, почувствовал себя в полной безопасности под тёплым взглядом Юнги. Мужчина же придвинулся ближе, но не стал занимать свободное место на больничной постели, и лишь осторожно провёл ладонью по волосам. Наклонившись, он прикоснулся кончиком носа к виску и оставил следом тёплый поцелуй.       — Сладких снов, котёнок… — проворковал альфа, замечая, как юноша сонливо улыбается в ответ.       Юнги продолжал наблюдать за ним, но вскоре ощутил, как его самого одолевает сон. Решив ненадолго передохнуть, Мин отнёс поднос медсёстрам, а после зашёл в ванную комнату освежиться. Вернувшись в палату, он увидел, что омега тревожно метался во сне и сжимал пальцами плед, будто пытался удержать что-то. Оказавшись рядом, старший услышал тихие всхлипы, и осторожно взял его за руку.       — Не оставляй меня... — сквозь сон всхлипнул Чимин, цепляясь за пальцы мужчины.       — Тише, тише, всё хорошо. Я рядом, любовь моя! — Мин закусил губу и накрыл их переплетённые пальцы своей второй ладонью.       Усталость, копившаяся все эти дни, наконец взяла верх. Юнги почувствовал, как его голова чуть наклонилась вперёд, веки потяжелели, и он не заметил, как провалился в сон. Его дыхание стало таким же ровным, как и у Чимина, а их руки так и остались крепко сцепленными.