Райское место

      Жан.       Он сжимал футболку на груди так сильно, что едва не порвал её, и она быстро улетела в сторону. Провёл руками по обнажённой, усыпанной веснушками коже, изучал её губами и языком, касался мягких волос на затылке и слушал шёпотом произнесённое собственное имя. Это был первый раз, и он хотел прочувствовать его сполна.       Жан…       Опустившись на колени, он прижался губами к животу, на котором проступали заметные кубики, зажмурился от зарывшихся в волосы на макушке пальцев. Расстегнул молнию на джинсах и быстро стянул их вниз, заставляя голос сверху сдавленно всхлипнуть. Прикосновения к его голове стали интенсивнее, жёстче, отчего он пустил в ход и зубы, задевая ими бёдра и нежную кожу паха, тут же зализывая её. Ему нравилось томить и издеваться, нравилось, как взгляд напротив темнеет, как между бровями закрадывается недовольная складка, как он требует одним лишь движением рук. И кто он такой, чтобы сопротивляться?       Жан!       Он чувствовался так хорошо, был активным и податливым одновременно, двигался синхронно, прижимаясь всем телом и стараясь быть как можно ближе. Стоны становились громче, кто-то, если решил выйти на улицу так поздно, точно мог их услышать, но не плевать ли? Да и чужой пример заразителен, поэтому к его имени добавилось и второе. Тихое и нежное, возле самого уха, с плавным переходом в подбородок и шею, и громкое, надломленное на самом пике, потонувшее в горячем и рваном поцелуе. И снова превратившееся в шёпот, куда-то в волосы на виске, потому что дыхание сбилось, и только сцепленные пальцы рук держали в сознании, что это не сон.       Мар…       — …ко.       Жан произнёс его имя тихо, будто с ватой во рту, и сразу проснулся. Грудь тяжело вздымалась после активного сна, и ему понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя. Мельком поглядев на телефон, он с удивлением обнаружил, что ещё только половина девятого. Даже и не вспомнить, когда он по собственной воле просыпался так рано. И был готов жить эту жизнь с заряженной до ста процентов батарейкой.       Марко же по-прежнему спал на другой половине кровати, свернувшись калачиком и уткнувшись лицом в край одеяла, сжатого в кулаке. В свете утреннего солнца, пробивавшегося сквозь окна, кончики его волос чуть золотились, а кожа казалась светлой и очень мягкой, особенно на открытом плече от сбившейся безразмерной футболки, которую он выпросил после совместного душа. Жан несколько секунд разглядывал его, почти не дыша, силясь не потревожить и не разрушить магию утра. Возможно, ему стоило поиграть в заботливого парня: дать Марко выспаться, а самому приготовить лучший завтрак в его жизни, сварить потрясающий кофе, сходить и нарвать его любимых васильков и дождаться, когда он, немного сонный и растрёпанный, такой уютный и очаровательный до визга наконец выберется из постели, потирая глаза и потягиваясь, как вдруг Марко слегка заёрзал, зарываясь в одеяло носом ещё сильнее, и Жан понял, что оставит этот порыв нежности на другой раз.       Осторожно подкравшись ближе, он аккуратно запустил руку под одеяло и положил её на бедро Марко, сжимая вместе с краем футболки, и на пробу поцеловал его в плечо. Марко продолжал спать, когда чужая рука поглаживала его бёдра, живот и бок, а губы летали по плечу, шее, лицу и волосам. Он сонно зашевелился, только когда Жан, не рассчитав, слегка прикусил мочку его уха.       — М-м, Жан? — хрипло протянул он, ёрзая и разминая затёкшие конечности и пытаясь протереть слипшиеся глаза кулаком. — Который час?       — Почти девять, — ответил Жан, и Марко застонал, переворачиваясь на спину и потягиваясь.       Он чуть изогнулся в пояснице и отвёл одну ногу в сторону, давая лежавшей на ней ладони Жана скользнуть к внутренней стороне бедра.       — Еще такая рань, зачем ты меня разбудил? — недовольно хныкнул Марко, хмурясь, и угрюмо поглядел на Жана, но тот, не сдержавшись, чмокнул его в нос.       — Ты был такой трогательный во сне, не смог удержаться, — пробормотал Жан и короткими поцелуями прошёлся от щеки к губам.       — Трогательный, в смысле… — Марко качнул бедром, и рука Жана поднялась к животу. — А, я понял. — Наконец он сипло усмехнулся, и взгляд из недовольного стал игривым. — Ладно, на этот раз я прощаю. Но если будешь повторять такие фокусы, то я начну уходить спать домой.       — Да брось, утренний секс самый лучший, — возмутился Жан, и Марко с лёгким смешком притянул его к себе, обхватив за плечи.       — Но не в девять же утра! — рассмеялся он, и Жан, фыркнув, впился губами в его шею.       Откинув голову на подушку, Марко тихо застонал от чувственных поцелуев и закинул ногу на поясницу Жана, обвивая его и прижимаясь к его телу. Сквозь пережившую сотни стирок футболку Жан ощутил трение о живот начавшего набухать чужого члена. Глухой стон утонул во впадинке между ключицами, пальцы забрались под футболку, лаская затвердевшие соски, как вдруг матрас оказался под спиной — улучив момент, Марко обхватил его второй ногой и ловко перевернул, оказываясь сверху.       — Новые правила? — выдохнул Жан, ухмыляясь, когда Марко выпрямился и футболка улетела к краю кровати.       — Просто вношу разнообразие. — Нависнув над ним, Марко ухватился пальцами за его подбородок, и чувство блаженства разлилось от губ по всему телу, когда его язык проскользнул к зубам Жана.       Целоваться с Марко было потрясающе каждый раз. Он задавал темп или послушно следовал за ним, гармонично смешивал мягкость и напор, позволял ласково кусать себя и отвечал тем же, тихо постанывая. Приподнявшись сначала на локтях, а потом и выпрямившись целиком, Жан усадил Марко на свои колени, обхватывая его обеими руками, скользил ими по его спине, изучал и разглядывал тело при свете дня. Было похоже на вчера, но немного по-новому. Лучше стали видны изгибы, родинки, мелкие веснушки, он обводил их подушечками пальцев, медленно и внимательно, иногда целуя особенно понравившееся место, и слушал всё новые стоны его имени и бормотание на другом языке, ощущал приятные касания к волосам и почёсывания за ушами.       — Хочешь, я… — зашептал Марко, опуская одну руку на живот Жана, как вдруг тишину в комнате разбила трель его мобильника. — Mierda, — прошипел он, упираясь лбом в висок, и сдавленно рассмеялся.       — Может, не будешь брать? — Жан отстранился, но не спешил выпускать его из объятий.       — Нет, это Мина наверняка. Я обещал ей вернуться в десять. — Марко покачал головой и, нехотя спустившись с удобных коленей, вытащил телефон из лежавших на стуле джинсов. — Да, привет. Я помню, конечно. Как дела?       Пока Марко решал свои важные дела, Жан устроился позади него, продолжая пытку в виде поцелуев в плечи и шею и щекотных касаний самыми кончиками пальцев его бёдер и низа живота. Марко жмурился и кусал губы, отвечая мычанием на вопросы в телефоне, выгибался в спине и едва сдерживался от стонов в голос.       — Да, я успею, — кивал он невидимой собеседнице. — Посиди с ним немного во дворе, ему ну-ужно бывать на во-оздухе. — Он всхлипнул, заикаясь, когда пальцы Жана мазнули по головке. — Я тебя прибью, — беззвучно произнёс Марко, разгневанно глядя на него, но Жан только тихо рассмеялся, однако руку убрал. — Ага, хорошо, увидимся. Tienes serios problemas, Кирштайн. — Отбросив телефон, он снова забрался на ноги Жана и сжал его бёдра до белых следов.       — Ничего же не случилось, — весело отозвался Жан, пожимая плечами.       Он заложил одну руку за голову, наблюдая за всё ещё негодующим Марко, и упустил момент, когда его ладонь накрыла основание члена, слегка сжав его.       — Ну знаешь, неловкие ситуации мне не нужны, — произнес Марко. Он уже почти успокоился, глядя, как радужка Жана почти пропадает за зрачком. — Да и должны быть границы, в конце-то концов, — пропел он, шагая двумя пальцами вдоль тела Жана от пупка до груди. — Так что молись. — Вторую руку Марко положил на его шею, и Жан инстинктивно выдвинул её вперед.       — Молить я буду, только чтобы ты дал мне кончить, — отозвался Жан, ухмыляясь, и Марко коротко вскинул брови, отстраняясь.       — Ладно, — ухмыльнулся он и сдвинулся к самому краю кровати.       Оперевшись руками по обе стороны, Марко принялся вырисовывать дорожки влажных медленных поцелуев на его животе, опуская их всё ниже. Пальцы Жана мягко коснулись растрёпанных после сна волос на макушке и снова скользнули к плечу, пока Марко, особо не церемонясь, раздвигал его ноги. Сначала всё шло, как обычно, Жан тихо плавился от лёгких и щекотных касаний пальцев и губ к паху и бедрам, медленно растворялся от поцелуев возле колен, тазобедренных косточек и живота, беззвучно постанывал через приоткрытые губы, член начало требовательно тянуть в ожидании разрядки. Только вот чуда не происходило. И постепенно он начинал гореть.       Подняв голову, он с ужасом заметил хищный взгляд Марко, как у пантеры перед прыжком, и впервые за всё их знакомство Жан почувствовал себя таким беспомощным. Беспомощным и готовым на что угодно, лишь бы Марко продолжал. Однако желания не всегда сбываются так просто.       — Марко, ты же не собираешься… — протянул Жан, наблюдая, как тот отстраняется, оставляя только одну руку, а второй опираясь на согнутое колено.       — Прости, ты что-то хотел сказать? Я не расслышал, — прервал его Марко, принимаясь ногтями вырисовывать узоры на его коже.       Жан ощутил тепло нависшей в нескольких миллиметрах над головкой ладони, и как только она пропала, нервно заёрзал.       — Ты знаешь, что я хочу, — прорычал он, приподнимаясь на локтях, и тут же заскулил, чувствуя прикосновение к мошонке. — Пожалуйста…       — А, что пожалуйста? Мне остановиться? — Марко даже не скрывал улыбку, он откровенно над ним издевался. Мазнув подушечкой указательного пальца по выступившей на головке капельке смазки, он растер её по животу, а после оставил влажный поцелуй возле колена.       — Нет! Я… Пожалуйста, Марко… Да ты же не серьёзно? — прошипел Жан, цепляясь за простынь и рискуя порвать её.       — О, я вполне серьёзно. Ты же сам сказал, — весело ответил Марко, — что будешь умолять, чтобы я… Что ты там говорил?       — Я хочу кончить, Марко, я так сильно хочу этого, просто возьми мой член в рот, что угодно, просто сделай это уже, — тараторил Жан зло, задыхаясь от нового, более ощутимого прикосновения к уже ставшей влажной головке. Марко смотрел на него несколько секунд, поглаживая её, прежде чем кривая ухмылка тронула его губы.       — Ну как тут откажешь?       Тихий всхлип раздался из груди Жана, когда губы Марко накрыли головку и рука начала медленно двигаться, легко подкручивая ствол у основания. Мягкий язык касался стенок, рот был такой горячий и влажный, а движения — такими нежными, что у Жана закатывались глаза. Он слегка подался вперёд бедрами, встретив мягкое сопротивление в виде руки Марко на нём, а пальцы на ногах сжались от накатывающего волнами возбуждения. Пальцы на макушке сильнее вцепились в пряди, и мысли мигом затуманились, когда он взял член практически целиком, как вдруг…       — Твою мать, — простонал Жан, обмякая на кровати и ошарашенно глядя в потолок. Тело ещё слегка подрагивало, дыхание сбилось, и он растерянно поднял голову, наблюдая за тем, как Марко большим пальцем стирает остатки спермы с губ и облизывает его. — Ты как это вообще… И минуты не прошло!       — У меня свои секреты, — усмехнулся Марко, подобравшись к нему. — И опыт, — добавил он, улыбнувшись шире.       — Невероятно, — пробормотал Жан, пытаясь восстановить дыхание, пока Марко целовал его в уголок губ. — Ладно, мои страдания этого стоили.       — Уж я надеюсь, — хмыкнул Марко, утягивая его в новый поцелуй.       Его вес расслаблял, а юркий язык, скользящий в его рту, давал заряд для повтора. Обхватив Марко обеими руками, Жан заскользил ладонями по его телу, сжимая кожу и несильно хлопая по ягодицам. Марко тихо всхлипнул, когда пальцы Жана стиснули их и проскользили между, слегка надавливая.       — Возьми смазку, — велел он, нехотя отрываясь от Жана.       Не глядя, тот потянулся к тумбочке, на которой с ночи должен был валяться тюбик, и, нашарив его, не без помощи Марко выдавил себе на ладонь и растер лубрикант пальцами. Рука вернулась на прежнее место, скользя и надавливая, и Марко застонал в его шею, когда палец Жана по первую фалангу оказался внутри. Он был отлично растянут с ночи, но в удовольствии подразнить его, задевая простату, Жан не мог себе отказать. Особенно из-за того, как Марко напрягался и жался к нему, цепляясь за одеяло и простынь, кусая губы и жмурясь от каждого нового движения.       — Заставить тебя тоже поумолять? — насмешливо произнёс Жан, когда Марко отстранился, и нанёс ещё немного смазки на ладонь, чтобы провести по его члену.       — Можешь попробовать, но вряд ли тебе это понравится. — Марко покачал головой, ухмыляясь, и их стоны соединились, когда Жан наконец оказался внутри.       Он двигался так же медленно и размеренно, как и дрочил ему, опираясь одной рукой о согнутое колено Жана позади, а второй — скользя по собственному телу, задевая соски и шею, касаясь пальцами губ, открытых для бесконечных стонов. Картина невероятная, но так просто кончить еще раз ему не удастся, так что Марко придется приложить некоторые усилия для этого. Хотя для него это явно не было проблемой.       Продолжая наблюдать за до чертиков возбуждённым, растрёпанным и таким горячим Марко, кусающим губы и фаланги пальцев, чтобы заглушить слишком громкие стоны, жмурящимся и краснеющим всё больше, Жан обхватил его член изрядно смазанной резко пахнущим манго лубрикантом рукой и принялся двигать, нежно нажимая на головку и стараясь повторять те же движения, что и Марко вытворял своим ртом и пальцами. Но значительно сбавив скорость, рассинхронизируя его движения на члене и руки, заставляя Марко осознавать это и смотреть на него практически чёрными от возбуждения и ярости глазами. Не прерывая зрительный контакт, Жан картинно облизнул пальцы и коснулся мошонки, поглаживая её. Марко глухо застонал и откинул голову назад, его член дернулся, и Жан позволил ему кончить на свой живот и грудь. Тёплые тяжёлые капли растеклись по коже, пока Марко оседал, прикрыв глаза.       — Ещё не закончили, — напомнил ему Жан, когда Марко опустился на кровать рядом, переводя дыхание и пальцами зачёсывая волосы назад. Фыркнув, он поглядел на Жана, но пальцами к бедру всё же пробежался.       — Дай салфетки. — Он сделал захватывающее движение другой рукой, а после, протерев член Жана от остатков лубриканта, нежно сжал его. Губы опустились на шею, задевая чувствительные точки за ухом и под челюстью, от чего колени Жана начинали подрагивать, а пальцы поджиматься. Напряжённый и натянутый, как тетива, он с шумом выдохнул и обмяк, когда Марко обвёл головку подушечкой большого пальца и сладко простонал возле самого уха, и сразу же к сперме Марко на его торсе добавилась и собственная.       Опустившись на живот рядом с приходящим в себя после второго оргазма Жаном, Марко мягко мазнул пальцем по его носу и уткнулся своим в его щёку.       — Ладно, ты был прав, — прошептал он, потираясь им о бородку на челюсти. — Утренний секс и правда лучший. Но я всё ещё считаю, что девять утра слишком рано для него. И не думай, что так будет всегда, — заметил Марко, поглаживая скулу Жана кончиками пальцев. — Я часто люблю быть сверху, — уточнил он, поймав удивленный взгляд. — Так что будь готов.       Жан ничего не ответил, только усмехнулся. Он был так вымотан и расслаблен, что сил на разговоры почти не осталось. Только таять от ласковых прикосновений Марко к его лицу.       — Пойдёшь в душ со мной? — спросил Марко после пары минут тишины. Пальцами он повернул голову Жана к себе и теперь говорил в его губы, мягко щекоча их. — Заодно помогу тебе отмыться.       — Ты же понимаешь, что если мы пойдем туда вдвоём, то к десяти ты домой точно не успеешь? — играя бровями, глухо произнёс Жан, поворачиваясь к нему всем телом. Если бы он мог, то не выпускал Марко из своей постели никогда.       — Думаю, она переживет, если я опоздаю на пару минут, — улыбнулся Марко и зажмурился, когда Жан поцеловал его в нос.       — Пару? — ухмыльнулся он. — Ты явно недооцениваешь силу секса в душе.       — Я что-нибудь придумаю. Замок сломался. Или не смог найти дверь с первого раза. — Марко запустил пальцы в волосы Жана и принялся почёсывать кожу кончиками пальцев.       — Ладно, уговорил. Но если что, ко мне никаких вопросов. — Жан чуть ли не мурлыкал от нежных поглаживаний, предвкушая новый раунд на следующие полчаса.       Когда же Марко наконец ушёл, кокетливо помахав ему на прощание, Жан ещё несколько минут смотрел ему вслед, попивая кофе из кружки и наслаждаясь тёплым ветром, касающимся кожи, не закрытой одними шортами. Ему было плевать, увидит его кто-то или нет, плевать, о чем могут подумать. Он был счастлив. Слишком счастлив, чтобы задумываться над осуждением других людей и какими-то проблемами вообще. Впервые за все двадцать пять лет Жан Кирштайн был влюблен, взаимно и беззастенчиво. Влюблен, как ему казалось, по-настоящему.