Райское место

      Серебристый BMW подскочил на выбоине, и Жан крепко вцепился в руль обеими руками. Это был самый длинный горный туннель на его памяти, и, казалось, прошла вечность, прежде чем оранжевые фонарики на стенах снова сменились солнцем, заливавшим кустарники и ограждения по обеим сторонам дорожных полос и отражавшимся от ровного гладкого асфальта. Жан протёр глаза большим и указательным пальцем и резко хлопнул ладонью по козырьку под потолком, опуская его и отгораживаясь от ярких лучей. Из аудиосистемы раздались громкие мажорные аккорды, приближавшие окончание песни, которые вывели его из оцепенения окончательно. На последних секундах трека Жан понял, что с него же началось его путешествие через тоннель.       Он только что прослушал песню на девять минут и даже не заметил этого.       Навигатор холодным женским голосом сообщил о повороте налево, и Жан крутанул руль, после чего машина сменила курс вниз, уйдя от общего потока машин, едущих на север. Дорога стала хуже, и в асфальте начали попадаться выбоины, так что пришлось снизить скорость, чтобы не разбить себе лоб или, что ещё хуже, новенькую тачку. Отец настоятельно советовал ему взять что-то подешевле, но это была любовь с первого взгляда, и Жан уехал из автосалона изрядно обедневший, но очень счастливый.       Однако теперь судьба грозилась пересадить его на полицейские авто, так что кататься на своей красавице ему придётся не очень часто. Любовно погладив приборную панель, он снова поглядел на навигатор и жёлтый треугольник, обозначавший его машину. Впереди, в трёх, судя по данным, километрах, его ждал пункт назначения.       Про город, в который его сослали сразу после вручения диплома, Жан ничего не знал, кроме того, что это, видимо, была та ещё дыра. Вся информация, которую он достал, включала название города, его расположение, перепись населения за последние пару лет и дату основания. Ни одной фотографии или какого-то интересного факта найти не удалось, и оттого он был очень заинтригован. Заинтригован и почти на грани с желанием повернуть назад. Однако над ним всё ещё висел невыплаченный долг по кредиту за обучение, поэтому, тяжело выдохнув сквозь сжатые зубы, Жан крепче взялся за руль. Отступать от трудностей — удел неудачников, а Жан предпочитал думать, что он может справиться с любой неприятностью. Или хотя бы попытаться.       Вскоре еловый лес по обеим сторонам дороги начал редеть, и на горизонте появились очертания домиков. Жан снова слегка нажал на тормоз, убрал козырёк и выпрямился. Крошеная капелька пота скользнула от затылка до воротника нежно-бирюзовой рубашки-поло, и Жан раздраженно протёр шею рукой, сетуя то ли на ставшую невыносимой жару и подводивший его кондиционер, то ли на вдруг зашкалившие нервы. Всё-таки начало новой главы жизни, пускай и временной, очень волнительный этап. Сделав пару глубоких вдохов, он напряжённо постучал пальцами по рулю и сосредоточил внимание на выраставшем перед ним городком.       Деревянная табличка на въезде выглядела старой, но ухоженной. «Добро пожаловать в Парадиз. Население 1633 человека». На коричневом фоне, покрытым уже не первым слоем краски, было нарисовано три жёлтых круга, один больше другого, а внутри них — замысловатые символы, отдалённо напоминавшие индейскую письменность.       Чуть больше полутора тысяч человек. Сейчас такие маленькие города найти сложно, они находятся практически на грани вымирания, люди помозговитее уже перебрались в миллионники или с населением в десятки или сотни тысяч. А значит теперь предстояло сыграть в шоу «Интуиция» и угадать, начнётся ли здесь его звёздная карьера, которая даст ему отличную базу и опыт, или он сдохнет от скуки к Рождеству, забытый, с бутылкой самого дорогого алкоголя, который сможет тут найти. Жан бы предпочёл первый вариант, но едкие насмешки однокурсников после распределения участков говорили об обратном.       На самой первой со въезда улице стояли маленькие, аккуратные разноцветные домики, как под линейку, с выровненным одинаковым газоном и красивыми, каждому под стать садиками. Красивыми в общепринятом понимании: после жизни с матерью-садоводом у Жана закатывались глаза от любого упоминания поливов, пересадок и прививок. Один вид некоторых цветов вызывал зуд раздражения по всему телу, а здесь их был целый легион, как на подбор: розы, пионы, колхикумы, астры, некоторые даже умудрились впихнуть магнолии. Однако Жан мог голову на отсечение дать, что уделал бы самого прожжённого садовода в этом городе, потому что его голова уже давно стала настоящей энциклопедией цветника — штукой ему, по сути, бесполезной, но уже устоявшейся за двадцать пять лет. И теперь он с мрачным самодовольством наблюдал за посаженными прямо под солнцем фуксиями и бегониями и предвкушал стенания их владельцев через пару недель.       Свернув налево и переехав через небольшой мостик, Жан оказался на улице, набитой магазинчиками, салонами, сервисами и с крошечным отделением почты, которое вместилось между продуктовым и банком с большим трудом, словно его поставили наспех в самый последний момент. На уличной веранде у кафе с большой вывеской «Для друзей» столики уже были забиты. Поглядев на часы, Жан с удивлением обнаружил, что стрелка перевалила за полдень.       «Добро пожаловать в Рай!» — донёсся из динамиков молодой и уже хрипловатый голос Армстронга, и Жан хмыкнул. Попадание прямо в десятку, лучше и не скажешь. Он не заметил, как начал отстукивать ритм песни по рулю и тихо подпевать, медленно катясь по незнакомым пока улочкам.       На письме, которое ему выдали в деканате академии, значился только адрес местного отделения полиции. «С остальным сам разберёшься, ты парень умный», — кажется, так они сказали. Главное, вовремя скинуть с себя ответственность. Видимо, придётся первое время кантоваться в отеле. Ткнув пальцем в навигатор, Жан нахмурился — тот перестал реагировать и предлагал ехать прямо и дальше, а при попытке приблизить карту выдавал ошибку.       — Что за херня? — пробормотал Жан, проверил заряд и нажал на кнопку сброса.       Остановившись у тротуара, он вытащил телефон, но сеть была на нуле. Беспомощно потыкав пальцем по экрану, Жан отбросил бесполезный смартфон на соседнее сиденье и принялся оглядывать улицу на предмет прохожих. И вскоре такой представился, в виде стройной брюнетки с каре, точёной фигуркой, которую только подчёркивала бордовая длинная, но лёгкая юбка и белоснежная рубашка с коротким рукавом. Девушка явно спешила, но Жан, высунувшись из окна, помахал ей рукой, едва не зацепив её кожаную сумку на длинном ремне пальцами.       — Извините? Привет. Я ищу отделение полиции, я… новый офицер. — Он достал документы из бардачка, когда она подошла ближе, и широко улыбнулся, глядя на неё в упор. — Не знаешь дорогу?       — Вам нужно доехать до следующего перекрёстка и повернуть налево, там будет тёмное кирпичное здание. Не пропустите. — Девушка безучастно посмотрела на бумагу, а после окинула Жана быстрым, но незаинтересованным взглядом, и его плечи вмиг опустились, как только она, не сказав больше ни слова, ушла.       Поглядев ей вслед через зеркало заднего вида, Жан ухмыльнулся — ему не впервой было справляться с трудными орешками вроде неё, и если шанс ещё представится, нужно будет начать знакомство с более позитивной и менее официальной ноты. Уж слишком приятное у неё было личико, чтобы не отблагодарить её за помощь.       Когда он наконец добрался до нужного адреса, то брови медленно поползли наверх, чуть ли не задевая взмокшую от духоты чёлку. Здание местной полиции и правда оказалось крайне характерным. Типичный полицейский участок, словно срисованный из фильмов, пристроился на углу улицы, а рядом стояло всего три машины. Самые худшие опасения подтвердились: это будет скучнейший год в его карьере, если не жизни вообще.       Припарковавшись, Жан набрал в грудь побольше воздуха, пригладил слегка растрепавшиеся пепельные волосы, поправил рубашку, часы, поставил машину на сигнализацию и, наконец, сделал шаг навстречу судьбе. Назад дороги не было. По крайней мере, без позорных последствий, закатанных глаз родителей и насмешек приятелей. А этого Жан допустить для себя никак не мог.       За всю жизнь он несколько раз бывал в разных участках: дома, в городе, где он учился, на практике, однажды даже не как студент — пришлось вытаскивать друга, попавшегося за распитием алкоголя и вандализмом, так что опыт был не самый приятный, а потому у него не было завышенных ожиданий от полицейской работы. Тем более после четырёх лет в академии, что звучало весело только при упоминании одноимённого фильма. В кино картинка идеальная: все с ходу бросаются на внезапные срочные вызовы, рация работает денно и нощно, а новые дела текут бесконечным потоком — только беги выхватывать самое интересное. В жизни же всё куда прозаичнее. Но вот здесь… Сперва Жану показалось, что один из офицеров за ближайшим к нему столом раскладывал пасьянс на самой высокой сложности. Но стоило приглядеться внимательнее — и сомнения растаяли как дым. В воздухе витал запах скуки — пыльный и тяжёлый, встававший комом в горле. А ещё — дешёвого молотого кофе и краски из копировального аппарата.       — Чем могу?..       Жана остановил сипловатый от долгого молчания голос девушки со светлыми короткими волосами, в круглых очках, сидевшей за стойкой администратора. Она без особого интереса осмотрела его с головы до пояса, насколько позволяла стойка, кресло и её рост, подперев голову рукой.       — Да, привет. Я Жан… Офицер Жан Кирштайн прибыл на службу, — откашлявшись, отчеканил он и положил перед ней письмо с рекомендацией и направление. На мгновение от впитавшейся с воздухом скуки он растерял всю сноровку, но восстанавливал её так же быстро. — Собираюсь стать полицейским года. — Он усмехнулся, но Рико, судя по имени на значке, проигнорировала его слова.       — А, точно, новенький. Этот на место Ханнеса, — бросила она как можно громче и принялась быстро забивать данные с листа в старый компьютер с квадратным монитором.       — Ещё один новичок? — Сидевший за столом рядом с дверью с глянцевой надписью «Капитан полиции» невысокий мужчина оглядел Жана со скучающим и слегка презрительным видом. — Теперь работа пойдет гора-аздо быстрее. Беги и отрывай.       — Да брось, он наверняка крутой. Уже метит в копы года, с таким шутки плохи!       Женщина в очках с каштановыми волосами, пристроившаяся на самом углу стола коротышки, смотрела на Жана с бóльшим интересом, и он уловил искорки безумия в её взгляде, а может, это были только блики стёкол, но узнавать ему не хотелось. Пуговицы на её рубашке, застёгнутые в неправильном порядке, отчего она слегка скосилась на бок, только подтверждали его опасения. Жан лишь коротко махнул ей, стараясь не пересекаться прямым взглядом, и тут же отвёл глаза, изучая ставшие безумно интересными серые стены, завешанные фотографиями офицеров и картой города.       — Я Ханджи. Ханджи Зоэ, судмедэксперт. — Женщина подскочила так быстро, стряхнув ворох бумаг на пол и вызвав недовольный бубнёж злого коротышки, что Жан подпрыгнул. Пожав протянутую руку, он с мольбой в глазах посмотрел на Рико.       — Так, новенький, сейчас идёшь вон в ту дверь справа, где написано «Капитан», получаешь дальнейшие указания уже там. — Она вернула ему документы и снова отвернулась к экрану монитора.       Осторожно лавируя между близко расставленными столами, Жан просочился мимо новых коллег и, негромко постучав, открыл дверь. За небольшим деревянным столом, на котором расположилось несколько рамок с фотографиями, жидкокристаллический монитор образца середины нулевых и контейнер для бумаг справа, с чёрно-золотистой табличкой «Капитан Эрвин Смит», внимательно что-то изучая в компьютере сидел средних лет мужчина со светлыми, аккуратно уложенными волосами. В отличие от безумной коллеги пуговицы на его одежде попали в правильные петли, а галстук лежал так ровно и был завязан так аккуратно, что Жан завистливо мысленно присвистнул — ему такой педантизм только снился. Смит неспешно оторвался от чтения и, нахмурив густые брови, внимательно осмотрел Жана.       — А… Жан Кирштайн, прибыл… — забыв даже поздороваться, настолько внушительным выглядел его новый босс, промямлил Жан и сделал кроткий шаг вперёд.       — Да, верно, Жан. Из академии. — Лицо Смита стало приветливее, и он откинулся в кресле, едва касаясь полок с документами, разложенными в идеальном порядке по цветам и годам. — Присаживайся. Значит, — он сложил руки на столе, когда Жан расположился напротив на скрипучем стуле, — тебя прислали к нам на год? Правильно?       — Да. — Жан закивал и протянул ему документы. — Я был шестым по результатам на курсе, готов браться за любые сложные…       — Пока что ты будешь патрулировать город. Думаю, что вместе с Марко, он тоже новенький, пришёл около месяца назад, — ответил Смит, изучая рекомендацию. — Результаты и правда неплохие, немного удивлён, что ты выбрал нас.             Жан потёр шею ладонью — врать он не любил.       — Я не выбирал, мне…       — Хорошо. Сегодня я тебя загружать не буду, — словно не услышав его, продолжил Смит. — Ты… только приехал, я правильно понял? — Жан снова кивнул. — Тогда пока обустраивайся, знакомься с городом, с коллегами, а в понедельник в восемь ждём тебя на инструктаж, пройдёшь психолога, выдадим тебе форму, оружие, и можешь приступать к работе. — Он с улыбкой протянул Жану руку, глаза которого уже начали гореть при слове «оружие». — Добро пожаловать, офицер.       — Спасибо… сэр. — Жан пожал её в ответ, не сдерживая улыбку. — Я… Не подведу, сэр! — Он отдал честь, и Смит хмыкнул.       — Не сомневаюсь, — сказал он и через мгновение почти полностью утратил к Жану интерес.       Жан развернулся, чтобы слинять как можно скорее, но недостаточно быстро, чтобы показаться невежливым, однако на подходе к двери голос Смита внезапно догнал его.       — Когда будешь уходить, попроси Леви зайти ко мне. Это такой невысокий парень с чёрными волосами. И не очень приветливым лицом. Сидит тут, слева.       — Понял. Конечно, сэр. Всего хорошего. — Жан кивнул и выскочил за дверь.       Всё резко пришло в движение, будто каждый сотрудник прислушивался к их разговору, а некоторые слишком активно не смотрели в его сторону, когда он вышел. Кроме сумасшедшей.       — Ну, что он сказал? Когда приступаешь? — Теперь Ханджи устроилась в кресле на колесиках и, как только он прикрыл за собой дверь, подкатила в нём ближе к Жану.       — Сказал, что в понедельник. Кстати, он просил зайти Леви… — Жан поглядел на копа, на чьём столе Ханджи устроила погром, и тот, бросив приводить бумаги в порядок, недовольно цокнув языком, поднялся с кресла.       — Ну что ему ещё? — Он прошёл мимо Жана, и тот отшатнулся в сторону: несмотря на небольшой рост — почти на голову ниже его самого, — этот Леви уже внушал некоторый ужас.       — А чем сейчас тогда займёшься? — продолжила допрос Ханджи. Жан задумчиво обвёл комнату взглядом и повёл плечами.       — Думал найти мотель, чтобы заселиться. Жить пока всё равно негде.       — О, нет, без шансов. — Ханджи помотала головой и, уперевшись ногой в пол, слегка покрутилась в кресле из стороны в сторону. — У нас нет мотелей. И отелей. У нас так плохо с туризмом, что все гостиницы прикрыли ещё лет пятьдесят назад.       — И что тогда?.. — растерялся Жан, наблюдая, как отличный план рассыпался на глазах. — Есть хоть какая-нибудь квартира или хотя бы комната, которую можно снять?       — Ну, с комнатами тут, конечно, будет сложно. Вряд ли кто-то захочет жить с незнакомцем, но… Есть дом тут, недалеко, — произнёс темноволосый высокий парень, занявший место возле кофе-машины. В руке он держал небольшой коричневый картонный стаканчик, запах от которого разносился по всему помещению. Поймав его взгляд, Жан почувствовал странное покалывание в затылке и — что ещё хуже — в животе.       — Дом? — нервно усмехнулся он. — Я квартиру еле тянул, какой тут дом?       — Ну, других вариантов особо нет, а за спрос денег не берут. Ты можешь хотя бы посмотреть, потом решишь. — Парень пожал плечами и сделал крошечный глоток, смотря на Жана чуть исподлобья, но сохраняя неподдельный интерес.       — Ладно, справедливо, — нехотя согласился Жан. — А может кто-нибудь нарисовать карту? А то у меня барахлит навигатор, да и телефон без связи, я, наверно, сам не найду.       — Я покажу, — отозвался всё тот же парень. — Я всё равно должен быть на патруле, так что мне даже по пути. — Он залпом допил кофе и, смяв стаканчик, выбросил его в одно из шести мусорных вёдер с надписью «пищевые отходы».       — А, так ты Марко, — произнёс Жан радостно, и парень вскинул одну бровь. — Смит сказал, что мы будем напарниками или типа того.       — Вот как. Ну да, я Марко. — Он легко улыбнулся, но так очаровательно, что в животе Жана вылупилась бабочка. Когда они поравнялись, Марко оказался практически нос к носу с ним, и Жан уловил приятный сладкий и немного цветочный запах. — А я так понимаю, ты Жан. И Эрвин мне пока что ничего про тебя не говорил. — В его цвета фундука глазах появились маленькие задорные искорки. — Но я, так и быть, когда скажет, притворюсь, что удивлён.       Они вышли на улицу, и Марко решительно направился к BMW Жана — легко было угадать, где он, учитывая, что других частных машин на парковке не наблюдалось. Подойдя к ней и сняв с сигнализации, Жан гордо вздёрнул нос.       — Хороша, да? Подарок себе в честь выпуска. — Он ласково погладил машину по крыше, пока поворачивал ключ в дверце.       — Я, если честно, не очень в них разбираюсь, — признался Марко, и Жан чуть сник. — Всегда как-то было без надобности. У меня-то машины нет, тут особо не разъездишься. Но выглядит ничего так, — добавил он с виноватой улыбкой.       «Ничего так», — мысленно с издёвкой повторил Жан, открывая дверцу. Марко сильно повезло, что его помощь была так необходима, иначе Жан бы просто оставил его куковать на парковке.       — Ну давай, показывай, куда, — сухо бросил он, когда они оба устроились на передних сиденьях: весь багажник и заднее кресло были заставлены его вещами практически до верху.       — Сначала прямо, мимо главной улицы, потом направо, и там будет красный дом. — Марко пристегнулся и сложил руки на коленях.       — О боже, он ещё и красный, — пробормотал Жан, заводя двигатель. Оставалось надеяться, что цена там как минимум жёлтая и не сильно ударит по бюджету.       Ехать оказалось от силы пять минут, а значит, если ему повезёт, то на работу он будет ходить пешком. Экономия на бензине ему теперь бы точно пригодилась. Правда, в нынешних условиях она образовалась бы сама собой.       Дом оказался точно таким же, какие стояли по всему городу, будто у них был один архитектор и оформитель. Такие же окна, ступеньки, плетёное кресло на веранде, красно-розово-белое море цветов под ярко-алый фасад дома и белоснежный ровный забор. Два этажа, гараж, чистенький и словно только от застройщика — страшно было представить, сколько стоил этот монстр.       — Сейчас, я схожу за хозяйкой.       Марко выбрался из машины и быстрым шагом направился к нежно-бирюзовому дому через улицу. Жан же неспешно вылез следом и принялся обходить внешний дворик, оглядывая дом с торца и вспоминая слова отца, чтобы не спускал все деньги на тачку, ведь никогда не знаешь, для чего они могут пригодиться в срочном порядке. Ты знал, отец. Ты всегда всё знал.       — Жан, это миссис Джонсон, — представил Марко милую старушку в круглых черепашьих очках и с белыми кудрявыми, как шкура барашка, волосами, которой помог добраться до места, переведя за руку через дорогу. Жан коротко ей кивнул и легко сжал протянутую морщинистую кисть.       — Можешь звать меня Роберта, дорогуша. — Она сладко улыбнулась Жану, и тот натянуто улыбнулся в ответ.       — Да, день добрый. И сколько? — Он кивнул в сторону дома.       — Пятьсот долларов в месяц.       Повисла тишина, нарушаемая только каким-то безумным нечленораздельным панком в стиле The Offspring из одного из соседних домов и скрипом шестерёнок у Жана в голове.       — Я прошу прощения? — выдавил он наконец, в недоумении глядя на милую улыбающуюся старушку. — Это шутка такая? Пять сотен… в месяц?       — Да, дорогой. Всё верно, — кивнул она.       — Это какая-то фигня. Я снимал квартиру за полторы тысячи, и это была очень, очень, я прошу прощения, дерьмовая квартира. А тут… дом. Целый дом! Может, вы хотели сказать пять тысяч? — уточнил Жан, всё ещё немного обалдевший.       — Нет, просто пятьсот. Ты милый мальчик, я уверена, что могу доверять тебе, и не буду просить больше. — Миссис Джонсон по-прежнему мило улыбалась, сложив руки под грудью.       — Какая-то чушь, — сказал Жан, входя внутрь. — Просто бред, — повторил он, обойдя первый этаж по кругу. — Это нереально, — произнёс он, пытаясь открутить деревянный шарик на перилах лестницы.       Он осмотрел каждый угол дома на наличие чёрной плесени, трещин, паразитов или просто дыр в полу и стене, но ничего. Дом был как с картинки в рекламных брошюрах о жизни за городом. Три спальни, две ванных, две гостиных, столовая, кухня. Никаких маньяков на чердаке. Никаких связанных детей в подвале. Ни сломанных ступенек, ни даже отклеившихся обоев. Вся необходимая мебель, посуда и бытовая техника. Не хватало только жены, ребёнка и лабрадора с мячиком на заднем дворе.       — Даже кран не течёт и не воняет тухлятиной. Какая-то ерунда, — пробормотал Жан, открутив вентиль на смесителе в ванной — шум в трубах оказался вполне обычным для загородного дома.       — Возможно, она просто не знает о рынке недвижимости, — предположил Марко. Он ходил за Жаном тенью, тихо посмеиваясь над его возмущенными комментариями. — Я понимаю, это необычно, но… Тебе ли жаловаться? Если такой дом вышел дешевле, чем квартира, то…       — Да, я знаю, это просто золото, но какого ж хрена? — Жан заглянул в шкафчики на кухне, надеясь найти дохлую крысу или старые банки с соусами времен Гражданской войны. — Когда ты сказал про дом, я уже решил, что можно разворачиваться назад. Этот город не перестаёт удивлять. С другой стороны, боюсь представить, где же всё-таки собака зарыта. Не может не быть подвоха.       — Да нет, у нас всё честно. — Марко пожал плечами и поправил в вазочке сухоцвет. — Но ты всегда можешь подкинуть ей идею, чтобы тебе подняли плату, и ты перестанешь страдать от угрызений совести.       — Нет! — резко бросил Жан. — Я пока не спятил. Оставлю всё, как есть. Главное заключить договор, и там уже можно расслабиться.       Они поставили подписи вместе с миссис Джонсон на обеих копиях договора, который она принесла, пока Жан искал признаки кладбища на заднем дворе, и, получив ключ, он упал на даже не лопнувший от его веса диван, из которого не выпало ни одного клопа или таракана.       — Чем займёшься теперь? — спросил Марко, подпирая стенку рядом с дверным проёмом. — Тебе с вещами помочь?       — Нет, я справлюсь, там работы на полдня. Я бы сейчас по магазинам прошёлся, мебель-то есть, а вот наполнения нет. — Он поглядел на Марко, выделявшегося на фоне молочно-кофейного цвета обоев в своей синей форме свежим и ярким пятном. — Только дай мне пять минут. — Махнув рукой, Жан вытянул ноги, закинув их на подлокотник и устало громко вздохнул.       — Да, понимаю, переезды дело тяжелое, — согласился Марко, оглядывая гостиную. — Я-то здесь всю жизнь живу. — Он принялся медленно обходить комнату по периметру, заглядывая на книжные полки, листая старые книжки на них, изучая висевшие на стенах, покрытые тонким слоем пыли картины ранних импрессионистов.       Теперь, когда основное дело с поиском жилья было улажено, а сам он оказался больше заинтересован обстановкой, чем Жаном, его можно было наконец рассмотреть получше. Примерно одного возраста с ним, высокий и подтянутый брюнет с таким милым и располагающим себе лицом — полная противоположность Жану, который пугал людей суровым и иной раз злобным взглядом. На скулах Марко, практически не загоревших к началу июля, были видны неяркие, но чёткие веснушки, и Жан с удивлением снова перевёл взгляд на чёрные, аккуратно подстриженные волосы — раньше ему встречались только рыжие «поцелованные солнцем», оттого внешность Марко стала для него своего рода уникальной. И интригующей.       И, конечно, в отличие от чопорного Смита и безумной Ханджи, в его форме не было крайностей с перепутанными пуговицами и выправленными отпаренными линиями. Совершенно свободный. Обычный. Простой. И чертовски обаятельный.       Возможно, с Марко им удастся сработаться без проблем.       Снаружи задребезжал велосипедный звонок, раздался мальчишеский голос, и Жан резко дёрнулся, приподнявшись на локтях. Кажется, пауза слишком затянулась. Взглянув на время, он почувствовал тихое бурление внутри желудка — как оказалось, он провёл без еды уже целых шесть часов.       — Да, но сперва нужно пообедать, — произнёс он решительно и снова, уже менее заинтересованно, покосился на Марко. — Экскурсию не проведёшь?       — Можем сходить в «Для друзей» к Хистории. Это лучшее кафе у нас в городе, — бодро предложил он, снова улыбаясь, и Жан в который раз ощутил странное покалывание. Предательски неуместное.       — Да, я видел, когда проезжал. Хорошо. Надеюсь, конечно, что там цены будут в порядке, иначе я окончательно решу, что кто-то тут спятил, — согласился Жан и со скрипом поднялся с дивана — он и не заметил, как затекла спина от долгого сидячего положения за несколько часов в машине.       По дороге, которая заняла около семи минут, а от усталости, голода и палящего солнца ощущалась как все пятнадцать, они вышли на улицу, забитую магазинчиками, мимо главной и площади у подножия холма, где Марко давал только поглядеть на вывески и названия и рассказывал, где и что лучше покупать и когда.       — И, конечно, у нас есть день завоза, когда поставщики привозят товары. Тогда нужно успеть занять очередь вовремя, потому что самое интересное раскупают почти сразу. Особенно в супермаркете. — Он ткнул пальцем в широкое одноэтажное светлое здание с синей крышей, на которую были налеплены красно-белые цифры «24/7».       — А что-нибудь более… творческое? — Жан оглядел тёмные окна магазинчика с манекеном, одетым в чёрный монохромный костюм-тройку, как раз в его вкусе.       — Есть музыкальный, художественный, но они очень маленькие. Вон там. — Марко кивнул на другую сторону улицы. — А ты что, играешь?       — Нет, рисую время от времени, — отозвался Жан, поглядев в сторону, куда указал Марко, и прикидывая масштабы.       — О, здорово! — Марко резко повернул к нему голову, и интерес в его глазах возрос на тридцать процентов, достигнув практически максимума. — Покажешь потом?       — Когда-нибудь обязательно, — тихо произнёс Жан себе под нос, когда они наконец добрались до ресторанчика.       Внутри посетителей оказалось уже гораздо меньше, и Жан с Марко заняли столик у окна. Изучив меню, оформленное под рок-н-ролльный антураж, Жан остановился на тыквенном супе и брускеттах. Цены оказались гораздо ниже, чем он предполагал, но в этом городе он уже начинал принимать странности за данность.       — Наверное, теперь придётся поменять въездную табличку, — усмехнулся он, подперев голову рукой, когда заказ был сделан и теперь оставалось только ждать, мысленно убеждая желудок не позорить его в первый же день. — Ну, что вас теперь не тысяча шестьсот тридцать три, — уточнил он, когда Марко недоумённо вскинул брови.       — Вообще-то, нет. — Марко покачал головой, постукивая пальцами по столу в такт игравшей Greased lightnin'. — Ханнес, который работал до тебя, уехал. Поэтому с тобой стало как раз ровное число.       — Вот как? А куда он уехал?       — Не знаю. Вышел на пенсию и, наверно, отправился путешествовать. Всё-таки тут не самое интересное место в мире. — Марко хмыкнул, повернув голову к окну, где по рассаде гербер возле столиков гуляли жирные голуби. — Я почти не был с ним знаком, он ушёл раньше, чем я устроился. Ты, кстати, теперь живёшь в его доме. — Выцепив зубочистку из стаканчика, Марко принялся крутить её в пальцах.       — Ого. Прямо какая-то сменяемость поколений. — Жан нахмурился и, сложив руки на столе, принялся разглядывать лакированное покрытие.       Он притянул перечницу и повертел её в руке. Перечница, как и солонка, изображали двух обнимающихся человечков розового и белого цветов. На других столиках стояли такие же обнимающиеся парочки. Оглядев интерьер кафе целиком, Жан почувствовал себя в фильме пятидесятых: все пестрило красным, розовым и белым, пол был уложен шахматной чёрно-белой плиткой, на стенах висели в такой же цветовой гамме фотографии артистов разных лет, а в дальнем углу стоял старый, сделанный под дерево, автомат с пластинками. Такие Жан видел только в кино.       — Атмосферно, — протянул он, отставив перечницу обратно к потерявшей её половине. Наблюдавший всё это время за ним Марко слегка вздрогнул и улыбнулся. — Надеюсь, тут так же вкусно, как и стильно.       — О, можешь не сомневаться, это лучшее место…       — Да, других-то нет, — закончил за него Жан.       Когда тарелка с его супом оказалась наконец на столе, он некоторое время с подозрением смотрел на зеленоватую молочную субстанцию и плавающие в ней семечки. Совсем не похоже на привычное оранжевое месиво, которое иногда делала мама или подавали в местных забегаловках.       — А он не должен быть другого цвета? — с опаской спросил Жан, ткнув ложкой в семечку, и она сразу пошла ко дну.       — Нет, тут фирменные рецепты. Попробуй, Хистория придумывает шедевры кулинарии. — Марко подал пример и подцепил вилкой немного жареного риса с овощами из своей тарелки.       Взяв на пробу одну ложку, Жан замер, вскинув брови от удивления, и тут же расслабленно откинулся на спинку дивана, закрыв глаза от ударивших по рецепторам божественных сочетаний вкусов.       — Это и правда потрясающе, — протянул он довольно и повернулся к стойке. Миниатюрная милая блондинка в красном платье и в тон ему помадой показала пальцами на суп, и Жан поднял в ответ большой палец. — Шикарно.       — Да, тут в час-пик не пробьёшься, — довольный произведённым эффектом, сказал Марко. — Хистория волшебница рецептов. Это её ресторан. Её и Имир.       — Того мрачного чувака? — тихо поинтересовался Жан, кивнув на принимавшего у соседнего столика заказ официанта с маленьким хвостиком и худощавой, но подтянутой фигурой.       — Вообще-то она девушка, — пробормотал Марко, наклонившись, и Жан закашлялся.       Услышавшая их Имир смерила его презрительным взглядом и скрылась за дверью кухни. Жану много раз попадало за невовремя брошенные фразочки, и теперь он изо всех сил старался себя контролировать. Получалось, правда, всё ещё с трудом.       — Надеюсь, мне удастся спасти её от ограбления, и она меня простит, — прошептал Жан, опасливо глядя на дверь. — А чем, кстати, вы тут ещё занимаетесь?       — Гуляем, ездим за город, тут есть небольшое озеро. Ещё есть бар с клубом, — принялся перечислять Марко, загибая пальцы. — По пятницам и субботам там стабильно вечеринки.       — О, вот это уже интересно. Сегодня как раз пятница. — Жан нетерпеливо заёрзал на месте, услышав знакомые и такие сладкие слова.       — Да, если хочешь, можно сходить. Отметить твой переезд, — предложил Марко, заметив оживление напротив.       — Я посмотрю, конечно, как буду по состоянию, но уверен, что этот пункт нужно обязательно добавить в список. — Жан осклабился и уже с большим аппетитом накинулся на суп. — Если что, я тебя наберу. Ты до скольки? — спросил он с набитым брускеттой ртом.       — До шести. — Марко потёр нос. — Вообще, я пока патрулирую, могу поболтаться с… А, чёрт. Леви. — Запищал мобильный, и Марко скривился, читая сообщение. — Ладно, не получится. Запиши пока мой телефон. — Он быстро продиктовал номер Жану и подозвал проходившего мимо официанта. — Это с собой, пожалуйста. — Официант кивнул и забрал его тарелку. — Тогда до вечера? О, и возьми тут черничный пирог, такого ты точно не пробовал никогда. С шариком мороженого просто el plato paradisíaco.       Махнув рукой, Марко забрал свой обед и выбежал на улицу, оставив Жана в одиночестве среди редких посетителей. Заметив Имир, он робко протянул руку, но она, даже не останавливаясь, бросила:       — Пирогов нет.       — Ясно. Справедливо. — Приняв поражение, Жан молча закончил обед стаканом айс-латте без сахара с собой.       Всего за час на него вывалилось столько событий, что он не успевал переварить их у себя в голове, они кружились ураганом, закручиваясь с каждой мыслью всё сильнее. Он словно оказался в старой комедии, фильме, который вышел сразу на телевидении, минуя кинотеатры. Улыбающиеся люди, цены из прошлого века, яркие, пёстрые домики, камерность и размеренность провинции и явный, неизведанный ему уклад жизни, отличавшийся скрытой системой, которую он ещё не успел разгадать. Но кто он такой, чтобы судить порядки, заведённые в городе, в который он попал впервые? Быть может, вскоре он освоится. Всего год. Ему нужно вытерпеть всего один год. Нет трудностей, с которыми человек по фамилии Кирштайн не справился бы.       Вернувшись через пару часов домой, нагруженный покупками почти доверху, Жан устало оглядел с веранды свой ухоженный садик, за которым теперь придётся присматривать ему. Эти розы, пионы и астры — навязанные приёмные дети, которых он не хотел. Правда, к его радости, без лилий. Их он от всей души терпеть не мог.