Виргинский кардинал

Небольшое двухмачтовое судно прибывает в порт Сан-Франциско, громко оповещая о себе протяжным гудком. Звуки смешиваются в единую какофонию: скрежет метала, надоедливый гогот чаек и радостные крики. Толпа собирается у пристани, желая как можно быстрее встретить своих близких людей. И лишь два мужчины стоят в тени чуть поодаль, прячась от безжалостного полуденного солнца. — Господин, Вы пойдёте встречать мисс Купер? — Нет необходимости, — статный молодой человек опирается на декоративную трость и устало прикрывает глаза. На улице слишком жарко и душно, а ещё этот дурацкий платок сдавливает шею, лишая возможности нормально дышать. Мужчина чувствует себя, словно преступник перед висельницей. — И все-таки она Ваша невеста, ей было бы приятно, — пожилой мужчина американской внешности с длинными закрученными вверх усами, скрещивает руки на выпирающем животе и недовольно качает головой. — Томас, помолчи, пожалуйста, — молодой господин достает портмоне и закуривает очередную сигару. — Еще и дымите, словно паровоз! Вашим родителям такое бы не понравилось! — Да, поэтому они предпочли скончаться сильно раньше, — усмехается и безэмоционально смотрит в толпу людей. — Тео! Вы опять? Опять эти Ваши шуточки! — Ну, а что мне остаётся? — в толпе замечает женский силуэт. Это определённо она. — Все, хватит меня учить, уже поздно. Да и моя будущая супруга появилась на горизонте. С сожалением тушит ещё не успевшую дотлеть сигару. Ладно, в первый раз он выберет свою будущую жену, потом — не уверен. Сигары всегда хороши, чего нельзя сказать о женщинах. Высокая, стройная блондинка с кудрявыми белокурыми волосами деловито придерживает свою шляпку от знойного ветра и оглядывается по сторонам. — Мисс Грейс Купер? — О! — девушка оборачивается на звук своего имени и округляет глаза. Перед ней стоит удивительно красивый молодой альфа, но это совершенно не то, что она ожидала увидеть. — Вы Теодор Кэмпбэлл? — Да, это я. А что, не похоже? — Вы выглядите не так, как я себе представляла. Я ожидала встретить американца… с таким-то именем и фамилией. — У меня два имени. — Делает небольшую паузу. — Вас смущает моя внешность? Мне купить Вам обратный билет? — О нет, что Вы! Не стоит, — отмахивается, будто от мухи. — Просто надеюсь, что на этом сюрпризы закончены. Хотя, надо сказать, я привыкла к подобной внешности. Чонгук! — едва не визжит в сторону молодого парня, что немного отстал от девушки, получая её багаж. — Где ты там копаешься?! Пока девушка отвлеклась на своего помощника, молодой господин переглядывается с Томасом и закатывает глаза. Он знаком с этой женщиной всего несколько минут, но уже устал от неё. Томас лишь отрицательно машет головой, как бы намекая, что назад пути нет. Петля на шее все-таки затянулась. — Прошу прощения, госпожа Грейс, была большая очередь. — Парень, нагруженный чемоданами, подбегает и низко кланяется. — Здравствуйте, сэр! Молодой господин внимательно его рассматривает. Средний рост, худое телосложение и такое нетипичное для Америки лицо. Но больше, кроме азиатской внешности, ничего в нем особенного нет, даже запах отсутствует. Перед ним самый обычный бета, удел которого быть прислугой для вот таких вот взбалмошных дам. — Экипаж готов, прошу за мной, — Тео разворачивается и идёт в сторону выхода. Его терпение уже на исходе, скорее бы вернуться домой, хотя вряд ли это что-то исправит. Томас, мисс Купер и её слуга идут следом. Томас выполняет роль кучера — садится спереди, тогда как все остальные удобно устраиваются внутри экипажа. — Теодор, подскажите, долго нам ехать? — поправляя платье, важно спрашивает девушка. — Обращайтесь ко мне Тео. Не люблю полную версию своего американского имени, — смотрит сначала на Грейс, потом поворачивается к слуге девушки, что сидит по левое плечо от него. Молодой слуга молча кивает. — А отвечая на Ваш вопрос, мисс Купер, до Сакраменто ехать приблизительно семь часов. — Ох, как долго, — капризно выпячивает нижнюю губу. — Я думала, путь будет короче. Про себя Тео усмехается её показательному выступлению. Будто всем мужчинам априори должны нравиться капризные, глуповатые барышни. В этом и проблема их общества: чем глупее барышня, тем выше статус ее мужа. Женитьба в их дни напоминают выставку дорогих маленьких собачек: чем породистее и красивее сучка, тем больше она будет цениться в обществе. И пускай где-то там сидит умнейшая и уникально красивая дворняга, все кобели все равно будут гоняться за этой глупой белокурой болонкой. — Теодор, а расскажите о себе. Все равно нам, как будущим супругам, следует больше узнать друг о друге, — опять делает лицо невинной девушки. Тео подмечает, что просьба не называть его полным именем была успешно проигнорирована. Что ж, никто не говорил, что будет легко. — Давайте лучше Вы, Грейс, — достает последнюю сигару. — Ой, Теодор, — касается руки альфы, — не курите, пожалуйста. У меня сильнейшая аллергия. Тео смотрит сначала на Грейс, затем тяжело вздыхает и убирает то единственное, что хоть и ненадолго, но могло скрасить его путь. Альфа не отвечает, лишь отворачивается в окно и вполуха слушает надоедливую болтовню Грейс. Омега слишком уж приторно и сладко рассказывает о том, как она мечтала познакомиться со своим будущим мужем. Вообще она сама такая сладкая, что сводит зубы, и этот надоедливый запах ванили вызывает исключительно рвотные позывы. Да и однотипный пейзаж за окном не сильно спасает: кругом необработанная земля, редкие сколоченные домики и невысокие деревья. Если и существует Богом забытое место, то это определенно оно. — А Вы, мистер Кэмпбэлл, как давно живете в Америке? — барышня явно не намерена отступать. — Я уже все рассказал о себе в письмах, госпожа Купер. Нет никакого настроения пересказывать свою биографию. — Оу, дело в том, что мой дорогой отец, — Тэо замечает, как на последнем слове дернулась губа девушки, — не давал читать мне Ваши письма, рассказывая лишь то, что считал нужным. — Вот как, — стучит пальцами по собственному колену, в попытках хоть чем-то занять руки. — И Вы проделали столь длинный путь одна, чтобы выйти замуж за человека, о котором совершенно ничего не знаете? — Я не одна, я со слугой. — В моем доме к слугам обращаются по имени, — переводит внимание на парня, что тихо сидит по левое плечо от него. — Чонгук же, да? — Да, сэр. — Так вот, снова отвечая на Ваш вопрос, мисс Купер. Мои родители прибыли из Великого Чосона в Америку за несколько лет до моего рождения, — рассказывает это скорее слуге, чем госпоже Грейс. — Я с самого рождения живу в Сакраменто, но истинным американцем себя назвать не могу. Сердце моё явно не здесь. Чонгук поднимает на господина свои бездонные черные глаза, улавливая и запоминая каждое слово. — А ты, Чонгук, как оказался в Америке? — рука сама так и тянется за сигарой, но альфа вовремя вспоминает про просьбу и останавливает себя. Еще приступов удушья ему здесь не хватало. — Мы выкупили его в десять лет на рынке, — вмешивается Грейс. — Физически он слабый, но зато с мозгами все хорошо, что удивительно для таких, как он. — Для «таких» — это каких, Грейс? — Тео оборачивается к девушке и опасно смотрит в глаза. — Для бет, конечно же! — пытается скорее оправдаться. — Иерархичный строй нашего общества провозглашает главенство альф как самых сильных представителей нашего вида, — альфа устало откидывается спиной на мягкое сидение и скрещивает руки на груди, — за нами следуют омеги-девушки, так как они могут спокойно родить и выносить ребенка. Затем идут беты, крайне способные и работящие люди, на которых и держится все общество зажравшихся богачей. А в самом низу находятся омеги-мужчины, которых можно встретить довольно редко в наши дни. Природа жестоко обошлась с ними: не наградила физической силой альф или бет, но при этом и рождение детей им дается гораздо сложнее, чем омегам-девушкам. — И из-за этого относиться к ним, как к низшему виду людей? Так, может, это не природа жестока, а люди? — монотонным голосом спрашивает бета. — Чонгук! Опять у тебя рот закрытым не держится! — Грейс снова едва не визжит на слугу, только усугубляя напряженную атмосферу. — Прошу прощения, госпожа! — бета кивает в ответ. — Да нет, что же вы? Продолжайте! Мне любопытно послушать разные мнения, — впервые за долгие часы разговор приобретает интересный оборот. — Мне больше нечего добавить, господин Тео. Я лишь хотел сказать, что не людям судить, кто и на какой ступени должен находиться в обществе. Если такие люди существуют, значит, так и должно быть, — Чонгук смотрит прямо перед собой, не поворачиваясь к альфе. — Да, не людям судить, но они судят. Так вот, госпожа Купер, — поворачивается обратно к даме, — продолжим. Если, как и Вы, я буду придерживаться принципов иерархии, то получается, что Вы полностью принадлежите мне. Прежде всего, Ваши тело и деньги. Мне не следует узнавать Вас, интересоваться Вашим мнением, учитывать Ваши пожелания, ведь омеги стоят ниже альф. Я сильнее, а значит, могу взять то, что мое по праву. Так, получается? Такую жизнь Вы хотите? Глаза девушки округляются, она сконфуженно сжимается, нервно разглаживая несуществующие складки на юбке. — Я вижу, что нет, Вам бы не хотелось. Тогда почему подобное отношение должно быть к бетам и омегам мужского пола? Впредь будьте осторожны с подобными высказываниями в моем доме. Да, у меня есть слуги, но они не рабы, и мне совершенно не важно, кто они — альфы, беты или омеги, — какой у них цвет кожи или разрез глаз. Мне важно лишь то, как они выполняют свою работу и что они за люди внутри. — Но Чонгук мой слуга, извольте! И мне решать, как с ним обращаться! И как о нем говорить! — О нет, дорогая Грэйс, — высокомерно улыбается. — Следуя Вашей логике, как только Вы станете миссис Кэмпбэлл, все будет принадлежать мне. А я привык относиться к людям по их вере и желаниям. Девушка теряется с ответом и отворачивается к окну. Она не была готова к такому повороту разговора. — Томас! — громко кричит Тео, — Останови повозку! Необходимо сделать небольшой привал. Тео первый выходит из экипажа, и оборачивается к мисс Купер: — Грейс, Вы можете выдохнуть, не стоит так напрягаться. Я ничего не собираюсь делать с Вами, а лишь прошу относиться к людям по-человечески, не обращать внимания на их вторичный пол, цвет кожи и статус. Наш мир стоит перед новым этапом: мира без рабства и угнетений. Так не разочаровывайте меня, будущая миссис Кэмпбэлл, — на этих словах разворачивается и отходит как можно дальше от экипажа, от этого сладкого приторного запаха. — Ну как Вы? Еще не желаете пустить себе пулю в лоб? — Томас подходит и издевается над своим господином. — Я близок к этому, как никогда… — нервно чиркает спичкой и поджигает последнюю сигару. — Все настолько плохо? — с беспокойством смотрит на господина. — Ну, во-первых, от нее несет невозможно сладким феромоном. Если лягу с ней в постель, то сблюю через несколько минут, — делает глубокую затяжку. — Можно надеть прищепку на нос или выполнить супружеский долг на улице, когда будет сильный ветер. — Ты такой шутник, Томас, я не могу, — делает вторую затяжку, становится легче. — Но ладно, если я напьюсь и буду с сильнейшим насморком, то, может, все и получится. Но что делать с тем, что твой сын будет умнее её? — Эй! Что Вы имеете против моего сына? Он очень смышленый малый! — В том-то и дело, что Джону пять! А барышне двадцать пять! Должна же быть хоть какая-то разница. А еще она высокомерная сука, которая думает, что вправе относиться к людям свысока, хотя сама ничего собой не представляет. — Ну как же! Представляет! Тео удивленно смотрит на Томаса и вопросительно поднимает брови. — Ну, она — кошелёк своего папеньки! — громко гогочет, придерживая большое пузо. Тео закатывает глаза и со смешком выпускает густой дым в ясное небо. — А этот малец что? — Томас еле дождался привала, чтобы, наконец, посплетничать со своим господином. — Слуга-то? Чонгук зовут, кстати. Ну, он интереснее своей госпожи. Видимо, отец отправил его вместе с Грейс, чтобы эта дурёха не потерялась или не наделала чего. Но сам он слишком молчаливый и закрытый, поэтому ничего о том, что он за человек, сказать не могу. — Ой, ну ничего! С нами он быстро разговорится! Как попробует пироги Мэри, так сразу всю подноготную выложит! — Я на это надеюсь, — стряхивает пепел с догорающей сигары. — Ладно, нам следует продолжить путь. До Сакраменто еще несколько часов пути. — Только прошу, воздержитесь от самоубийства, Тео. А то не хочется всей семьей искать нового господина, — придерживая пузо, смеется Томас. — Я так и знал, что вы со мной только ради денег! — молодой господин театрально хватается за сердце. Томас играет бровями и грузно взбирается на свое насиженное место спереди — все-таки надо заканчивать с пирогами Мэри. Тео напоследок поднимает глаза в ясное синее небо и тяжело вздыхает — ему тоже необходимо возвращаться туда, где он и должен быть: возле омеги, что красива, молода и богата. Душу греет исключительно последнее определение этой барышни. Для исполнения задуманного, собственных финансовых возможностей катастрофически не хватает. Скорее всего, Грейс совершенно не обрадуется его планам, но она же сама сказала, что главенство и последнее решение стоит за тем, кто выше и сильнее. Тео кривится. Тошно от подобных размышлений. Даже для того, чтобы проучить эту дурёху, он не сможет так поступить с ней. Следует продумать пути отхода и добавить несколько пунктов в брачный контракт. Внутри экипажа стоит гробовая тишина. Тео возвращается на свое место около окна. Такое ощущение, что Грейс не шевелилась все то время, пока Тео наслаждался свежим воздухом: ее спина идеально ровная, подбородок чуть вздернут, а на юбке нет ни единой лишней складки. Зато Чонгук достал порядком потрепанную книгу и сидит, читает. — О чем книга? — с искренним интересом спрашивает Тео, ведь по стертому корешку сложно понять название. — Проповедь Эдвардса Джонатана, сэр, — поднимает свои бездонные глаза на альфу. — О! Так ты приверженец кальвинизма? — Я не приверженец какой-либо религии. Рассматриваю подобные учения исключительно с философской точки зрения. Как по мне, большинство религиозных течений и вовсе не имеют никакой связи с Богом, а выступают лишь мощнейшим инструментом для управления сознанием людей. — В нашем обществе опасно говорить подобные вещи, особенно если ты не из высших кругов, Чонгук. — Из средних и низших, господин Тео, меня никто о таком не будет спрашивать. А Вы, как мне кажется, не такой человек, чтобы судить человека за его мнение. Тем более, я его никому не навязываю, а лишь отвечаю на поставленный мне вопрос. — Чонгук, хватит! — Грейс снова вмешивается в разговор, — Простите, мистер Кэмпбелл. Он с детства имеет сложный характер. Его спасение в том, что он быстро считает и знает несколько языков, поэтому отец всегда держит его возле себя. — Так почему же сейчас отпустил? — усмехается Тео. — Чтобы убедиться в том, что брачный договор заключен по правилам и ни один из пунктов не противоречит заявленным ранее условиям, — голос Чонгука хоть и тихий, но твердый и уверенный. Тео отворачивается к окну и впервые за день искренне улыбается. Похоже, будет интересно. Основные игроки за столом, карты розданы, первый ход совершен. Осталось лишь узнать, какие у кого припрятаны козыри и насколько игра будет честной.