Клубничная луна

      — Дух? — переспросила Дени. Ощущала она себя по-идиотски. Хотелось дать Дрого пощечину и уйти, навсегда мысленно записав его в сумасшедшие и запомнив как психа, с которым у нее был потрясающий секс, но…       — Правда, — сказал он. — Это действительно правда. Помнишь то жемчужное ожерелье? И когда я увидел тебя ночью на реке… Иногда я на самом деле рыбачу. Но не тогда. Тогда я затаился в камышах и смотрел на тебя, и думал, что настолько прекрасных женщин не существует, поэтому ты можешь быть только луной, принявшей человеческий облик, но… ты оказалась женщиной, человеком, и я пришел в твой сон. И в твою явь.       — И как ты докажешь, что дух, а не псих или наркоман? — голос Дени дрогнул. — Может, ты и мне подмешивал какую-то наркоту и я считала все правдой? Может, я даже сейчас под наркотой? Это же бред! Великий Змей! Богиня-Мать! Духи! Этого не бывает!       — Тш, — Дрого успокаивающе тронул ее руку. — Не кричи, пожалуйста, тебя услышат.       — Ты еще смеешь… — Дени вспыхнула, но следовало признать, что он прав — устраивать сцену в музее было плохой идеей и ей повезло, что она не успела забыться настолько, чтобы перейти на настоящий крик.       — Пойдем отсюда, — решила Дейенерис. — Мне нужно на улицу. Пойдем!       Она чудом не перешла на бег, покидая музей. Оставила Дрого все вопросы с оплатой, почти выскочила на свежий воздух. Солнце жарило немилосердно; мельком Дени подумала, что всегда легко переносила жару, и Рейни тоже, и все остальные ее родственники — говорили, это потому, что в них течет кровь драконов. В это Дейенерис тоже никогда не верила и считала, что отец просто распускает слухи вокруг их имени, чтобы придать им значимости, а мать и братья ему подыгрывают, но теперь засомневалась — вдруг и правда были драконы? Вдруг и это тоже не сказка? Она чувствовала себя драконом сейчас — пылала такой же яростью.       — Дени, — Дрого коснулся ее плеча сзади. Развернувшись, Дейенерис влепила ему пощечину. Он осторожно дотронулся кончиками пальцев к щеке и с убийственным спокойствием констатировал:       — Ты злишься.       — Представь себе! — издевательски воскликнула Дени. — Представляешь, я злюсь! Поверить не могу! Нет, серьезно, ты себя слышишь? Если хотел расстаться, не мог придумать более адекватный повод? Да мы и так бы расстались! Между нами вообще не было ничего серьезного, ясно? Это курортный роман, который я завела от скуки! Просто от скуки, чтобы развлечься!       — Тогда почему ты так сердишься? — спросил Дрого.       Дейенерис осеклась. Моргнула. Задумалась — а правда, почему? Какая ей разница, насколько адекватный повод он выдумал, чтобы ее бросить? Если она и была под наркотой, все постепенно выветрится. Победа в суде была совершенно точно реальной, это не приснилось и не приглючилось, документы все подтверждали. Ожерелье… возможно, единственный повод допустить, что Дрого говорит правду, но ожерелье мог кто-то подбросить, пока она спала. Кто-то из отельной обслуги, у них есть свои ключи от всех номеров. Сны и явь… Первый сон тоже мог быть галлюцинацией, но тогда почему сны и явь перемешивались? И, засыпая, она знала, что во сне ее будет ждать Дрого, и сны были такими реальными, и если бы она была под наркотиками, в суде обязательно бы заметили… Да даже если он вправду дух, почему она в таком гневе? Все равно же уедет домой и будет воспринимать его, как интересный экзотический опыт. Кто еще сможет похвастаться интрижкой с настоящим духом?       — Я могу доказать, — Дрого встал прямо перед ней. Его глаза потемнели — зрачки словно расползлись, занимая все пространство. Темнота глаз блеснула золотыми искрами.       — Линзы со спецэффектами, — отрезала Дени.       Дрого поднял руку. Сжал кулак, разжал — на ладони сидела маленькая птичка, вспорхнувшая в небо.       — Думаешь, я никогда не видела фокусников, выпускающих птиц из рукава?       Дрого потер висок — он ожидал сложностей, когда откроет ей правду о себе, но не таких.       — Что мне сделать, чтобы ты поверила? — беспомощно спросил он.       — А ты что, всемогущий?       — Нет, но что-то могу.       — Дай угадаю, у тебя есть три правила? Джинн не может воскрешать мертвых, не может никого убить и не может заставить влюбиться?       Дрого недоуменно моргнул.       — Я не джинн.       — Господи, я шучу! — Дени закатила глаза. — Хорошо, чтобы я поверила…              Что бы он мог сделать? Создать что-то? Он вынул из рукава птицу, но он не мог знать, что Дейенерис загадает. Что-то невероятное, невозможное, что-то чудесное…       — Создай дракона! — выпалила Дени.       Дрого вскинул бровь.       — Он большой. Это шокирует людей.       — Как удобно, — она скрестила руки на груди. — Большой и шокирует, поэтому ты ничего не создашь, потому что птица была фокусом, и… — Дени замолкла. Застыла, как громом пораженная.       На ладони Дрого сидел маленький дракончик. Совсем маленький, но живой дракончик.       — Господи, — пробормотала Дени. Протянула руку — и дракончик перелетел на ее ладонь. На ощупь он был примерно как ящерица, но теплее.       Если это был настоящий дракон, которые, как говорили, катали на себе ее предков, то…       — Дракарис, — шепнула Дейенерис, и дракончик, немного приподнявшись на лапках, исторг пламя — маленькое, как он сам, но настоящее пламя.       — На таких драконах летали твои предки, — сказал Дрого. — Я ошибся, когда счел тебя луной, но не ошибся в том, что ты — необычная женщина. Этот дракон вырастет… станет большим… Тебе решать, как с ним поступить.       Дейенерис подумала, что для дракона можно построить вольер в их поместье — в каком-то из их родовых поместий, например, в Красном Замке или в Драконьем Камне. Родители и все родственники поймут, и даже если она скажет правду, скорее всего, кто-то поверит, но лучше все же соврать, что нашла на морском побережье драконье яйцо. И назовет она этого дракончика… Дрогон. В честь того, кто его пробудил, и в память о нем. Хотя, если Дрого на самом деле дух…       — Когда я уеду — ты продолжишь являться ко мне? — спросила Дени. — Во сне? Наяву?       — Нет, — на его лице промелькнула боль. Либо ей почудилось.       — Нет? Почему? — прозвучало это «почему» жалко, и Дейенерис тут же пожалела о вопросе, но забрать назад было нельзя. Дрого молчал, и она догадалась сама, — Для тебя это была игра? Развлечение со смертной? Ну конечно же! Тогда все отлично, мы оба прекрасно развлеклись, хорошо провели время, я не в обиде…       — Это не просто развлечение, — перебил ее Дрого. — Я любил тебя. Я правда тебя любил. Я… — он поднял руку, чтобы коснуться ее щеки — и вдруг растаял в воздухе, не успев дотронуться.       Дракончик тихо закричал — почему-то печально, будто заплакал.

***

      Дрого тяжело рухнул на колени. Мир вокруг загрохотал, запылал огнем — духи злились. Старшие духи были в ярости. Дош кхалин возвышались над ним громадными силуэтами, туманными и расплывчатыми, какими были всегда — их истинный облик мало кому доводилось видеть. Часто они принимали вид древних старух, но только не перед провинившимися духами. Испокон веков дош кхалин были судьями, вершащими судьбы бессмертных детей Богини-Матери, но если Богиня могла быть милосердна и могла оправдать преступления, то дош кхалин не знали ни милосердия, ни жалости.       — Дрого! — загремело пространство тысячей голосов. — Как посмел ты!       Его запястья обхватили цепи-змеи. Еще одна змея обвилась вокруг талии и вонзила клыки в грудь, пронзая болью — только начало. Дрого ни разу не приходилось испытывать подобное, но он знал, что это только начало, что боль продлится очень-очень долго, на нем испытают все виды пыток по очереди и так до скончания веков. Редко осужденные духи получали право вырваться из тюрьмы, причем неважно, каким было преступление. Все нарушения закона карались одинаково строго, для дош кхалин не было разницы.       — Отвечай! — потребовали громадные тени. — Почему?       Невидимая рука с силой ударила Дрого лицом оземь, впечатала носом в камень. Сплюнув кровь, он прохрипел:       — Я полюбил ее.       Спину обжег удар жесткой плети. Еще один, еще, еще… Дрого закрыл глаза. Он знал, что этим все закончится, был готов, и не собирался доставлять Маго удовольствие своими криками и тем более мольбами.

***

      Рейни сидела на скамеечке во дворе гостиницы под сенью раскидистой пальмы и играла во что-то на телефоне, но, увидев Дейенерис, мгновенно забыла об игре.       — Ты уже вернулась? Так рано? Боги, что это?! — ахнула Рейенис, увидев дракончика в руках Дени. — Это… нет, это же… Игрушка, да?       Прохожим дракончик вправду должен был казаться игрушечным — он сидел смирно и тихо, будто понимал, что нельзя кричать и вырываться, но, увидев Рейенис, осторожно приподнял голову, вызвав у той восхищенный вскрик.       — Невозможно! Где ты его взяла?       Дени села рядом с племянницей, баюкая дракона в ладонях. Немного подумав, начала рассказывать — все, как есть. Рейни была из тех ее родственников, кто мог в это поверить, и действительно — она вся превратилась в слух, но ни разу не перебила Дени словами вроде «чушь», «бред» или «ты что, перегрелась?» Когда Дейенерис закончила, Рейни только головой покачала.       — Настоящий дух… Настоящий дракон… Ты невероятная, ты в курсе? Ты понимаешь, насколько потрясающе то, что ты сделала? Ты возродила драконов!       — Не я, — возразила Дейенерис.       — Но ты же попросила духа создать дракона. Не синицу, не черепаху и не котенка, а дракона, и он его создал по твоему слову и желанию! Возможно, если бы просила не ты, он бы не смог, но просила ты, и… — Рейенис провела ладонями по лицу. — Я просто в шоке. Я не могу в это поверить!

***

      Перед отъездом из Коста-Рики Дени зачем-то пришла на то самое озеро, где они с Рейни купались, когда ее впервые увидел Дрого. Озера источали величие — древние, возможно, как сама земля. Тишину нарушал лишь негромким плеском волн, ласкающих песчаный берег. Над водой витал легкий туман, окутывал прибрежные деревья, превращая их в призрачные фигуры. С неба лился серебряный лунный свет, создавая причудливые узоры на водной глади.       Поддавшись порыву, Дени сбросила одежду и вошла в воду, темную, как ночное небо, и отражающую звезды. Вода окутала тело, ласково огладила бедра и талию, как чьи-то нежные руки. Дейенерис оглянулась — не шелохнется ли камыш, но все вокруг было неподвижным.       — Дрого, — шепнула она, но он не появился и никак не дал о себе знать. Даже ощущения, что за ней наблюдают, как в тот первый раз, не было. Дейенерис испытала разочарование, но не призналась бы в этом никому, в том числе себе.       Даже если он оказался духом, это был всего лишь курортный роман. Не о чем жалеть.