В посмертии и после.

…Конечно же, на самом деле прошлое у него было. Только никто о нём не знал. И Хун Гиль с Бо Ми тоже были вынуждены довольствоваться лишь той информацией, которую озвучили вездесущим журналистам французские историки. Хотя, если разобраться, они имели право на большее. Когда, полгода назад, они решились на гипноз — шансы успеха и неудачи были примерно равны. И, к счастью, им повезло: они вспомнили всё. Друг друга, Гук Чана, тесса, Ко Сын Така и доктора Ча, который, к слову, уже и сам не только очнулся, но и вернулся к работе… Даже О Сен Джона вспомнили. И, разумеется, отправились в больницу, навестить… друзей. Хун Гиль, конечно, до этого встречался с Ко Сын Таком, но воспринимал того как одного из врачей, а воспоминания… воспоминания изменили всё. — Интересно, почему доктор Ча не забыл своё пребывание в коме? — удивилась Бо Ми. — Возможно, потому что вселялся в меня? — предположил Ко Сын Так. Хотя версия была довольно хлипкой, её, тем не менее, приняли, за неимением других. Тесса не оказалось — он ушёл едва ли не сразу, как очнулся доктор Ча. Зато, как выяснилось из шепотков смешливых медсестричек, успел сделать напоследок ещё одно доброе дело: его постоянное «временное тело», госпожа Ким, всё-таки стала госпожой Бан. Хун Гиль только рассмеялся, услышав, что его «предсказание» об этом, сделанное ещё в бытность призраком, оказалось правильным. — А вы-то что ту делаете? — поинтересовался доктор Ча. — Как вы вообще вспомнили? — Гипноз, — выдохнули одновременно Бо Ми и Хун Гиль. Посмотрели друг на друга и, торопясь, проглатывая слова, рассказали о своей встрече и ощущении давнего знакомства. Бо Ми ещё и про художника вспомнила, который несколько лет назад совершенно случайно её на одну картину с Хун Гилем поместил, и про его теорию «множества знаков», из которого смерть соулмейта является последним. — А знаете, что-то в этом есть, — внезапно подошедшая доктор Чан задумчиво смотрела на них. — Помню, недалеко от больницы в Сиэтле, где я работала, располагался центр изучения связи соулмейтов, так у них даже какая-то древняя книга была, в которой что-то подобное упоминалось… Только в те времена, когда автор жил, это считалось ересью, так что книгу едва-едва спасли от костра инквизиции… Насчёт самого автора не знаю. — Вот уж не думал, что ты этим интересуешься, — поддел её доктор Ча, но женщина не смутилась: — Все этим интересуются, даже те, кто отрицает саму связь. Просто причины у всех разные. А книгу просто однажды пытались не то украсть, не то уничтожить: как это так, если Вселенная, согласно ей, постоянно подаёт нам знаки, то почему мы воспринимаем только последний? Вашим феноменом вполне могут заинтересоваться там, — добавила она, глядя на Бо Ми и Хун Гиля. — Я могла бы написать бывшим коллегам… Хун Гиль с Бо Ми переглянулись — и согласились. И вот теперь, под строгим надзором аж четверых сотрудников центра (двое охраняют дверь, ещё один стоит в непосредственной близости к рассматривающей книгу парочке, а последний аккуратно переворачивает страницы раритета) они читают текст, объявленный три века назад ересью. И удивительно совпадающий с мыслями людей, которые не готовы воспринимать «связь душ» на веру. — Интересно всё-таки, кем он был, — пробормотала Бо Ми, когда им порекомендовали (очень настоятельно) сделать перерыв. — Что известно об авторе книги? …Как выяснилось — немногое. Он жил во Франции, в одном из монастырей, содержащем приют для нищих. Было автору книги лет шестьдесят пять-семьдесят, когда он появился там. Человек был грамотен и не походил на бродягу, не считая потрёпанной одежды, да и речь выдавала в нём человека не из низших слоёв общества. В силу возраста он не мог работать на полях монастыря или выполнять ещё какой-то физический труд, и его, спустя какое-то время, определили в ближайшую деревеньку учителем грамоты для крестьянских детишек, благо, особых познаний не требовалось: учи мелюзгу читать, писать, считать, да и хватит с них. Мужчина, назвавшийся Анри, и не возражал… А в свободное от работы время писал свой труд. О том, что, на самом деле, люди чувствуют не только смерть соулмейта, но и вообще всегда ощущают его. И при встрече обязательно смогли бы узнать, если бы… если бы не заглушали свои ощущения погоней за деньгами, подбором второй половинки по расчёту, и всем прочем, что не очень-то сочеталось с понятием великой и вечной любви. И чем сильнее люди отвергают эти знаки, тем слабее их чувство своего предназначенного. «Кроме того, говорилось в книге, мы также можем чувствовать, если оказываемся в месте или ситуации, в которых уже бывал наш соулмейт. Это называется дежа вю»… — У меня было такое чувство, когда я посмотрела на тебя, выйдя из комы! — воскликнула Бо Ми. — Я как будто ощутила, что знаю тебя… Но не могла понять — откуда. — Смотри! — указал внезапно Хун Гиль на очередную выдержку из книги: — «Наиболее ярко связь проявляется, если один или оба соулмейта находятся в смертельной опасности. Во времена войн или эпидемий всегда появлялись самые прочные супружеские союзы»… — Это объясняет наше общение в коме… Хотя, если честно, я бы, наверное, и без всяких предчувствий соулмейта или как это назвать, стала с тобой общаться, — Бо Ми, несмотря на то, что они уже почти месяц носили статус жениха и невесты, покраснела. — Да там просто не с кем было больше общаться, — рассмеялся Хун Гиль. — Гук Чан женат был, Тесс стар… — Там был Ко Сын Так, — заметила Бо Ми. Хун Гиль ощутил внутри очень нехорошее чувство по отношению к интерну-почти-уже-врачу, и девушка рассмеялась: — Шучу. Он же с той девушкой, Кристалл… так что там дальше про этого Анри? Дальше не было ничего интересного: автор труда совершил роковую ошибку, дав переписывать свою книгу ученикам… Или, возможно. ошибкой было одну книгу всё-таки напечатать, а не заниматься самиздатом? Как бы то ни было, о «неподобающей» литературе узнали его покровители в монастыре. Дальнейшая судьба человека без прошлого оказалась покрыта тайной: либо он успел сбежать в Новый Свет, прихватив с собой экземпляр книги, которую сейчас изучали Хун Гиль с Бо Ми, либо книгу вывез один из первых его последователей в укреплении данной теории, а самого Анри… Бо Ми вздрогнула. Она знала, что европейская инквизиция была безжалостна к еретикам. Человек без прошлого не оставил потомков знаний и о своём будущем… Естественно, Бо Ми и Хун Гиль рассказали исследователям свою историю, попросив сохранить всё в тайне. Исследователи пообещали.