Темнее всего под фонарём

      — Дух захватывает, — Себастьян ещё не твёрдо стоит на ногах. Он трясётся и хватается за всё, что попадётся под руку, оставляет на пыльных поверхностях свои отпечатки. Оминис поддерживает его, помогает двигаться. Моргана же даже не оборачивается.       Покалывание в кончиках пальцев никак не прекратится и потому она предпочитает сосредоточиться на нём, чем на вине и мыслях о чужой боли. Себастьян сам согласился. А она не обязана себя корить за это. Жизнь в обмен на временные мучения близкого. Всё это ради правильной цели.              О`Райли поднимается по ступеням, доходит до рабочего стола. На нём стопками покоятся книги и исписанные от руки свитки. Хозяин кабинета — сам Салазар Слизерин — явно покидал это место в спешке. По крайней мере, если учесть, что его выгнали, прикрыв это «добровольным желанием». Моргана ещё верит книжке, которую ей дал почитать Кеннет.       — Ты точно в порядке? Может тебе присесть? Где тут есть кресло?       Моргана раздражённо шипит. Ей совсем не нравится это проявление слабости от Себастьяна, но разве она может сказать ему что-то против? Впрочем, Сэллоу отмахивается от Мракса.       — Всё в порядке, не обращай внимания. Лучше познакомься со своим наследием. Не зря пришли, прикоснулись к истории.       Да уж, прикоснулись. Да так, что проще было бы вздёрнуться, чем совершить то, что они натворили. Она натворила. Моргана заглядывает в чернильницу, на стенках которой уже давно не осталось ничего кроме засохших пятен. Себастьян усаживает Оминиса в изумрудное кресло заместо себя и поднимается к О’Райли.       — Что-нибудь уже нашла или пока ничего?       Проведя по столу и собрав на перчатку пыль, Моргана растирает её меж пальцев.       — Только грязь и засохшие чернила. Но если мы будем только болтать, то точно ничего не сможем найти. Тут не меньше сотни книг. Даже на беглое пролистывание каждой у нас уйдет не меньше трех часов. Даже больше. А мы даже не знаем, что такое ищем.       — Что-то тёмное, магическое и таинственное, — усмехается Себастьян. — И ты правильно начала, нужно разобрать рабочий стол и подготовить место для работы.       — Тогда полистай вот эту книгу, — она берет тяжёлый том со стола и протягивает его Сэллоу. — Вдруг нам повезёт и не придётся дышать пылью. А то я слышала, что от неё можно состариться и превратиться в мадам Пергам.       Моргана оставляет Себастьяна за столом, а сама приставляет стремянку к ближайшему шкафу и залезает наверх. Лучше начать сверху вниз, чтобы когда уже станет совсем невозможно, складывать стопки на пол.       — Располагайся, Оминис. У тебя есть чудесная возможность отоспаться, пока мы здесь возимся.

***

      Чего не было в книге факультета так это того, что Салазар Слизерин был поклонником историй о короле Артуре. Такого огромного собрания сочинений про его походы и героические подвиги она ещё никогда не видела. И хотя её мама собирала истории о Мерлине, до подобной коллекции её маленькой библиотеке очень далеко. Ставя на полку очередную книгу на латыни с рассуждениями о личности короля и способностях его друга-колдуна, Моргана читает стершуюся от времени надпись на чёрной обложке.       «Настоящая история магии» — даже как-то странно видеть такую простенькую и непривлекательную книгу на полке великого волшебника. О’Райли снимает её и видит, что сбоку книжка застёгнута ремешком с крупной пряжкой. Она кладёт книгу на колени и расстёгивает пряжку. На первой странице подписан автор, но стоит ей перелистнуть её и оглавление, как Моргана обнаруживает нишу, в которой размещён медальон.       О’Райли вытягивает его за цепочку и подносит поближе к глазам. Внутри медальона маленькими изумрудами выложена буква «S». Этот медальон она уже видела на портрете основателя. И на большинстве гравюр он так же изображается с ним. Драгоценный камень, которым закрыта буква огранён со всех сторон, Моргана пытается подцепить крышку, чтобы раскрыть медальон, но тот не поддаётся       — Оминис, ты спишь? — Моргана вытягивается, чтобы посмотреть, где сейчас сидит Мракс.       — Нет. Я как и вы тут работаю.       — Подойди, пожалуйста.       — Если тебе просто захотелось поболтать, то давай отложим. Я хочу побыстрее уже закончить и убраться из этого места.       — Неужели тебе так сложно подойти?       Оминис недовольно бормочет, отнимая волшебную палочку от книги. Поднимается на ноги и доходит до Морганы. Свесившись со стремянки, О’Райли спускает вниз медальон.       — Подставь ладонь, — и когда Мракс раскрывает её, опускает медальон. — Нашла в книге. Похоже, что это какая-то реликвия. Как медальон с портрета Салазара Слизерина. Может, это он и есть?       Выражение крайней заинтересованности определенно красит Оминиса больше, чем его извечное недовольство и серьезность. Слизеринец ощупывает медальон, вертит его в руках и как и Моргана пытается открыть. Крышка отщелкивается, но к великому разочарованию О’Райли внутри ничего не оказывается.       — Похоже и правда на медальон, но он значительно легче, чем тот, что хранится у нас дома. Возможно, это один из прототипов. Хотя мне и рассказывали, что Салазар всё их уничтожил. Сначала он пытался создать такие для всей семьи, чтобы они передавались из поколения в поколение, но быстро отказался от этой затеи. Даже сейчас я чувствую, что это не подлинник. У него на обороте не хватает гравировки и внутри тоже.       — Ты всё это определяешь руками?       — Согласись, тебе же известно, что все чувства обостряются, когда ты ничего не видишь. Или частично не видишь. Я могу многое определит руками. При должной доле сноровки.       Оминис протягивает ей медальон.       — И что мне с ним делать?       — Хочешь — положи обратно. А хочешь — оставь себе.       — Ты готов так просто распоряжаться реликвиями?       — Вы учите меня плохому.       Короткий смешок, Моргана наматывает цепочку медальона на руку. Даже если это украшение ничего не стоит, оно выглядит симпатично. И потому она опускает медальон в карман. Оминис собирается уйти, но в последний момент берется за стремянку. Он поднимает голову, так чтобы Моргана могла посмотреть на него.       — Как ты себя чувствуешь? С Себастьяном всё в порядке, он оправится от этой боли, если не уже. Но как ты? Круцио оставляет свой след и на применившем.       О’Райли мрачнеет.       — Все отлично, Оминис.       — Знаешь, я слышу, что это не так, но если вдруг ты… Знаешь, надеюсь, что всё так, как ты говоришь.       Моргана кусает щёки. Она не хочет делиться, не хочет размышлять. Механическая работа успокаивает, с ней сосредотачиваешься на других вещах, а не на мыслях. О’Райли закрывает книгу и ставит её обратно на полку. Кончики пальцев трясутся, приходится унять ладонь, чтобы взять себя в руки. Уперевшись лбом в полку она старается не дышать.       «Он сам это попросил. Иначе бы мы просто повторили судьбу Ноктуы Мракс», — убедить себя в этом сложнее, чем просто громко заявить, когда за спиной двое не способных собраться с силами. Кто-то должен принимать решения, а не отсиживаться в стороне.       — Кажется, я что-то нашёл.       Встрепенувшись, Моргана и Оминис оборачиваются. Себастьян стряхивает пыль с толстого тома. У книги разваливается переплёт, вываливаются страницы и сам вид её не внушает никакого доверия — слишком старая и того и гляди развалится в руках, если над ней неудачно чихнуть. Оминис протягивает Моргане ладонь, помогает спуститься и вместе они подходят к Сэллоу.       — Что там? Справочник по контрзаклятьям или тёмным ритуалам? Обычно о снятии проклятья никто не пишет в книгах подробно. Тем более если мы говорим о временах Салазара Слизерина.       — Лучше, Оминис, я нашёл временное и безотказное средство — амулеты. В этой книге рассказывается об артефактах, что способны ослабить проклятье, временно излечить и в целом дать время.       — А оно то Анне и нужно. Чем больше, тем лучше.       Сэллоу кивает на слова Морганы.       — Если удастся что-то разобрать, почерк у автора безобразный, мы сможем понять, где искать амулет. Или как его изготовить, и тогда, — Себастьян с надеждой смотрит на О’Райли. И ей приходится сделать усилие над собой, чтобы не отступить на шаг.       Он хочет применить её силу. Льстит, что он верит, что она действительно сильная волшебница. Однако, Моргана не уверена, что её способностей хватит на подобного рода магии. Должны пройти годы практики, а пока всё, что она делает — это тренируется швырять молнии. Разрушение и созидание обычно стоят рядом, но, кажется, совсем не в её случае.

***

      Дыхание перехватывает где-то в горле, Моргана распахивает глаза, и всё, что она видит, это изумрудный балдахин. В темноте его цвет едва различим, и только факт, что она каждый день видит эту тяжелую ткань, напоминает ей, что она всё ещё в комнате, а не в том жутком подземелье. Она кладет ладони на грудь, чтобы успокоиться, но перед глазами всё ещё закрытая дверь и Себастьян корчится на полу от боли.       Вспышка была яркой, молния алой — как боль, злость и накопленная где-то в незримом резервуаре агрессия.       Моргана садится в постели, спускает ноги с неё и вылезает из-под балдахина. Кассандра на соседней кровати спит раскинувшись и разметав волосы по подушке, хрипит, приоткрыв рот. Совсем не женственно и не изящно. Не как прекрасная и благородная девушка с картины. Имельда и вовсе завернулась в шерстяное одеяло с головой. О’Райли тянется к прикроватной тумбочке, берёт с неё часы и открывает крышку. Пятнадцать минут до общешкольного подъема.       Мысленно она даже счастлива, что остался не час, не два. Она не сможет уснуть даже если очень сильно постарается. Моргана достаёт полотенце, собирает вещи и, накинув поверх ночной сорочки утреннее платье из плотной серой шерсти, высовывается за дверь. В гостиной еще тихо, на лестницах нет девчонок из других комнат. Выйдя, О’Райли закрывает дверь, тихо щёлкнув замком. Но не успевает она спуститься по лестнице, как сталкивается с Джессикой Розье. Староста удивлённо смотрит на неё, хлопает глазами растерянно. Помятый внешний вид и тёмные пятна под глазами — понятно, что её превратил в подобие измученного призрака не ранний подъём.       — Доброе утро, Джессика, — тихо здоровается Моргана, заводя левую руку за спину.       Но Джессика не обращает никакого внимания на её жест. Она кивает, утомлённо потирает глаза ладонью.       — Ты сегодня рано. Что-то случилось?       — Спится плохо, — честно признаётся Моргана, но замалчивает причины.       Значит, она ещё не плохой человек, раз не может спокойно спать. Если совесть ещё мучает её, значит осталось нечто хорошее в ней, что-то не уничтоженное непростительным заклинанием. Ведь не будет же Виктор Руквуд мучиться от нападения на неё. А Ранрок? Тут и думать нечего.       — Мне тоже.       Ещё бы. Но Моргана решает не говорить ничего. Не её дело, как ведёт себя староста и чем занимается в свободное время. В конечном счёте, она же не Кеннет. Это ему лишь бы сунуть нос в чужие дела. О`Райли кивает старосте и медленно пересекает гостиную. Но Джессика окрикивает её.       — Моргана.       О`Райли оборачивается, чтобы посмотреть на ссутулившуюся старосту.       — Как твоя рука?       — Всё хорошо.       Если кто-нибудь ещё спросит в порядке ли она, Моргана сойдёт с ума. Чужая озабоченность её состоянием сильно нервирует. Но она старается не провоцировать никого и оставаться вежливой и сдержанной.       — Хорошо, я рада, — Джессика улыбается и поднимается по лестнице. Она стучит в первую дверь, прежде чем войти. — Встаём, девочки. Доброе утро.       О`Райли хмыкает и прибавляет шаг. Нужно как можно быстрее умыться и заплести волосы, чтобы со спокойной совестью надеть форму и не толпиться, не пытаться протиснуться сквозь очередь, а потом ловить на себе косые и неприятные взгляды полные осуждения.

***

      Себастьян садится с ней рядом на истории магии, располагает вещи с котлом на одном столе на зельеварении и в большом зале без какого-либо умысла садится рядом, не показывая никакой обиды или раздражения, хотя Моргана и видит, что ему трудно наступать на левую ногу. И это кажется ей немым упрёком: смотри, что ты со мной сделала, смотри и мучайся, что я пострадал. О`Райли молчит, отводит взгляд и даже когда Сэллоу предлагает ей поднять вещи в кабинет прорицания, она отказывается. И Кассандра одобрительно улыбается, такая довольная, такая приторная у неё улыбка, что невозможно спокойно смотреть.       В кабинете прорицания как и всегда душно, но профессора Онай это совсем не смущает. Дым заполняет собой помещение, создавая особую атмосферу умиротворённости и покоя. В кабинете профессора Онай не хочется говорить громко, разве что сидеть и слушать, как она сама расшифровывает туманные предсказания и рассказывает секреты в линиях на ладони. Прорицание — странный предмет, он не доступен многим талантливым магам и волшебницам. Это какая-то другая стихия, иная магия. Но Моргана в целом ей не восхищается. Только ощущением зачарованности, когда профессор Онай начинает говорить своим мягким, но твёрдым голосом.       Моргана сразу же садится за самый дальний стол под широкий балдахин, где уже на подушке расположилась Натсай Онай. Если будет только одно свободное место, то Сэллоу не подсядет к ней. Однако, почти невозможно скрыться от Кассандры. При всей её раздражительности и пренебрежительности по отношению к гриффиндорцам, она садится по другую сторону от Морганы и складывает ладони на коленях.       — Ну, рассказывай.       Натсай вскидывает брови. Моргана даже не успела поздороваться, а Кассандра и вовсе решила этого не делать, сразу же бросилась с расспросами.       — Что рассказывать?       — Очевидно, что произошло между с вами с Сэллоу. Расскажи ей лучше, а то она лопнет от любопытства. И, может, если ты удовлетворишь её интерес, то она от нас отсядет.       Поразительно, как прямолинейна Натсай. Но, может, у них на родине все такие, или она сама по себе такой была. Дальше коротких кивков и редких просьб передать учебники или что-то ещё общение у них не зашло. Уж слишком профессионально Кассандра отгораживает Моргану от любых разговоров с «недостойными».       — Ну давай, что он натворил? Вас же друг от друга просто на оторвать, а тут…       Ничего он не натворил. Сама она согласилась, сама рассекла воздух волшебной палочкой. Себастьян лишь развязал ей руки. И это кажется самым ужасным, на что она могла пойти. Натсай смотрит на Моргану, скрестив руки на груди. О’Райли опускает взгляд, лезет в сумку, чтобы отвлечь себя, не выдать дрожание рук.       — Ничего он не сделал. Скажем, у нас произошло некоторое недопонимание, потому мы слегка… в противоречивых…       — То есть этот кусок дерьма пикси тебя обидел? — усмехается Натсай, Кассандра хмыкает.       — В целом, я бы выразилась иначе, но спасибо, Онай. Ты высказала мои мысли. Так что произошло?       Моргана выкладывает на стол толкователь сновидений, свиток со своей домашней работой. Ей пришлось выдумать сон, чтобы написать хоть что-то и растолковать в позитивном ключе.       — Ничего не произошло. Но если вам легче думать, что он повёл себя отвратительно — не буду вас разубеждать.       Кассандра подаётся ближе, щурится, Онай же наоборот, держит дистанцию. И Моргана утомлённо выдыхает.       — Да чтоб вас. Ладно ты, Кассандра, но тебе, Натсай, какое дело?       — Воспользуюсь при случае.       — Тогда считайте, что мы крупно повздорили из-за того, что его видели вечером с пятикурсницей с Когтеврана и он ей не книги помогал до класса донести.       Абсолютная чушь, пускай будет хоть что-то такое сказано. Моргана ловит на себе взгляд Себастьяна, он то и дело оборачивается. Нервозное подёргивание, Сэллоу ведёт плечами, то и дело касается шеи. Может, он на неё не злится. Отнюдь. Злится здесь только она сама. И только на себя. Спасение через мучения? Ей есть оправдание. Но это оправдание не убивает злость.