Tobacco vanilla

– Нет! Прошу вас господин, не делайте этого, вы нас неправильно поняли! – крики пожилого мужчины наполняли собой небольшой гараж, эхом отражаясь от стен, нарушая тишину за пределами помещения – Вы же меня знаете, я бы никогда так с вами не поступил! Это глупая случайность! Прошу не трогайте его! – Это глупая случайность? – парень удивленно приподнял бровь, показывая старику перевязанную руку – Если бы я не остановил твой нож, эта глупая «случайность» отобрала бы мою жизнь, поэтому я считаю, что правильно будет сделать так – в здоровой руке он все это время крутил стеклянную бутылку, в которой еще было немного розовой газировки. Одно ловкое движение и бутылка бьется о стену, превращаясь в холодное оружие, так горячо любимое бандитами из прошлого – Когда-то ты сам научил меня делать эти «розы», кажется, я был хорошим учеником – со спокойным выражением он подошел к телу все это время лежащему на земле возле старика. Как он и говорил Галлахеру все, чья кровь была на белоснежном костюме, были живы, однако он утаил, что один из них был без сознания и, возможно, без помощи парня, доживал свои последние часы. Он присел возле едва дышащего юнца лет шестнадцати, коротко взглянул на старика и без колебаний во взгляде, со всей своей силы всадил тому в шею острый край разбитой бутылки медленно ее затем вынимая, смотря как кровь стала бить из образовавшейся раны. Он не обращал внимания на истошный крик старика, который от отчаяния начал биться головой об пол, золотые глаза были прикованы к крови, что постепенно била все тише и тише. Вид этой сложной жидкости заставлял что-то замирать в груди молодого человека, это чувство было той же природы, что восторг от встречи со своим кумиром, только гораздо сильнее и мрачнее, словно что-то дикое доставшееся от дальних предков, тихонько показывало, что оно все еще тут. – Ты чудовище! Тварь безродная! Нужно было тебя еще ребенком придушить! – надрывался старик не в силах смотреть на то, как умирает его единственный внук. – О теперь ты так заговорил, это мне больше по душе. Ну что ж, расскажешь мне, что вы все-таки задумали против «Порядка» или еще раз через тебя ток пропустить? – усмехнулся парень, уже поднимаясь и отходя от тела – Могу придумать и что-то поинтереснее. Например, хочешь съесть своего внука? Или посмотреть, как его тело разорвут собаки? О, я могу много придумать, чем нам заняться перед вашей семейной встречей! – он говорил веселым голосом с искренней улыбкой смотря на старика, который в ужасе бился в истерике, которую вызывал страх за самого себя. Он знал этого парня с детства, поэтому прекрасно понимал, что тот способен на все, что перечислил и даже на что-то в разы хуже. Вскоре гараж и прилегающая к нему территория были наполнены дикими криками и мольбами прекратить, однако как бы старик не пытался торговаться, просить и угрожать своему мучителю, ужас закончился лишь с первыми лучами солнца. На улице все так же было сыро и холодно от тумана, но гробовой тишины уже не было. Издали слышался шум просыпающейся проезжей части, а это значило, что еще какой-то час и в гараж начнут приезжать те, для кого это место является рабочим. Пора было уходить. Все с той же спокойной улыбкой на лице молодой человек вышел на улицу, оставляя за собой закрытую дверь, которая теперь будет скрывать два трупа до приезда специалистов по «уборке», но все это его уже не касалось. Он выполнил свою работу, доложил обо всем вышестоящим, и теперь его ждет безмятежный день наполненный лишь личными делами и бездельем. Он хотел потянуться, но стояло попытаться это сделать правой рукой, как ноющая боль напомнила о свежем порезе. Чуть помедлив, он опустил руку все так же смотря на повязку. За время, которое он провел в компании заносчивого старика, белоснежные бинты заметно испачкались, а где-то даже порвались. В голове сразу возникла картинка того, как странный аптекарь аккуратно перевязывал ему руку и даже говорил с ним. С одной стороны он сам прекрасно может поменять бинты, опыт уже в этом был, с другой так аккуратно он точно не сделает, и вряд ли он сможет сам с собой поговорить. За размышлениями он не заметил, как уже подошел к выходу с гаражного кооператива, и через дорогу уже была видна аптека, как, собственно, и то, что тот самый неопрятный высокий аптекарь выходил из нее закрывая дверь на ключ. Доля разочарования окрасила мысли о грядущем бездельном дне в мрачный тон. Да, желание поговорить с мужчиной еще раз было максимально спонтанным и не влияло на планы на день, но эта спонтанность обрадовала бы гораздо сильнее, чем давно запланированный фильм или компьютерная игра. Этот, как его там, Галлахер за долгое время был первым человеком, кто говорил с ним так словно они на одном уровне, говорил спокойно без лести и страха в глазах, не стеснялся спросить то, о чем другие бы боялись даже заикнуться. И парню хотелось еще раз почувствовать какого это, когда ты просто говоришь с человеком, без каких-либо обязательств. Но все, что он сейчас сделал, это проводил мужчину взглядом до автобусной остановки, невольно сжав больную руку в кулак. – Господин Сандей! – окликнул парня мужчина, выходящий из только что подъехавшей черной машины, тем самым вырывая его из пелены мыслей – Вы долго не выходили на связь, «Порядок» начали думать, что с вами что-то случилось, прошу садитесь в машину, я отвезу вас домой – на одном дыхании протараторил он, открывая перед парнем заднюю дверь машины. Безразлично взглянув на водителя, при этом тяжело вздыхая, Сандей занял свое место в машине. Его не беспокоили волнения начальства о нем, ибо он знал, что они были чисто номинальными и на деле «Порядку» это нужно было для того, чтобы показать возможности своего контроля, но и это парня не волновало. Сейчас в его голове крутился лишь вопрос о том, какого именно лекарства может не оказаться в его домашней аптечке сегодня ночью. Утро нового дня началось в пять часов вечера. Галлахер на самом деле даже не планировал так рано просыпаться, но звонок от администратора, который торжественно сообщил, что сменщик мужчины снова заболел и ему, как доброму начальнику, конечно, очень жаль вырывать Галлахера в выходной, но аптека не может остаться без присмотра. Мужчина и рад был бы отказаться, но ещё в первые дни работы ему мягко намекнули, что выбора у него особо нет, поэтому ругаясь про себя всеми известными ему бранными словами, он поднялся с постели и нехотя стал собираться. Его “утренняя” рутина была идеальным примером жизни стандартного холостяка. Чашка крепкого кофе без сахара, сигарета, попытка привести в порядок волосы и мятая одежда. В молодости Галлахер был известен как один из самых привлекательных парней на курсе, сейчас же от того красавца остались только ярко алые глаза, хотя даже они словно чуть выцвели, потеряв блеск и задор, в остальном в его образе уже было сложно разглядеть тот шарм и обаяние, которым он покорял чужие сердца. Однако сам мужчина никогда не считал себя наделенным внешними данными, точнее он не обращал на это внимания. Всё его время было отдано учёбе и саморазвитию, так что не оставалось даже минутки на то, чтобы заметить чей-то восхищенный взгляд, скользящий по его фигуре, или на то, чтобы дольше обычного рассматривать себя в зеркале, оценивая мягкие тёмные волосы, подтянутое тело и лицо с выразительными чертами. Так что, как в студенческие года, так и сейчас ему было все равно на то, как он выглядит, главное, что моется каждый день и одежда чистая, а все остальное это уже вторично. После не долгих сборов, он практически сразу направился в сторону автобусной остановки. Но желание идти на работу было настолько ничтожным, что, проводив нужный автобус взглядом, мужчина, хмыкнув направился в сторону аптеки уже пешком, оттягивая начало нежеланной смены. Вечер на удивление выдался тёплым, от чего неожиданная прогулка в какой-то момент стала даже приятной. В первые вечерние часы, когда солнце ещё попадает своими лучами на серые дома и уже жёлтые кроны деревьев, Галлахер находил старый райончик, в котором он жил и работал, относительно уютным. Не смотря на весь мрак, который прекрасно существует в этой части города, в такие спокойные минуты, люди, живущие тут как будто бы забывают о нем, позволяя себе жить как все, гулять с детьми на старой площадке, устраивать романтические беседы на балконах с деревянными рамами и пытаться радоваться мелочам. Мужчину привлекал такой позитив, ему в целом нравились люди, которые могут искренне радоваться чему-то будучи на грани, он сам не мог таким похвастаться, но пройдясь по району и посмотрев на чужие улыбки, он сам невольно поддерживал эту всеобщую борьбу с отчаянием идя на работу с более довольным видом. Но после такой легкой прогулки, в аптеку мужчина заходил все равно напряженным, конечно, в этом месте он таким был всегда, только вот раньше это напряжение вызывала усталость от однотипности его рабочих смен, а сейчас его причиной был образ высокого парня с золотыми глазами. Воспоминания о прошлой смене, как иглы впивались в мозг путая и без того перегруженные мысли, заставляя чуть ли не каждые десять минут в тревоге оглядываться на дверь. Не спасало даже излюбленное чтение, слова в книге путались, термины и примеры из практики автора словно стали через чур кровавыми для медицинского учебника, а каждое упоминание смертельных исходов вызывало неприятный холодок на коже. Поэтому откладывая книгу, мужчина все-таки признался самому себе в том, что как бы он не старался отвлечься, он слишком боится последствий, которые могут постучаться в его дверь в любой момент. А давно он стал таким трусом? Ведь раньше он буквально ничего не боялся. Смело брался за любую, даже кажущуюся невыполнимой операцию, спорил с начальством, а в дальнейшем и вовсе с криминальными авторитетами, носил с собой оружие, зная, что, если понадобится, он точно сможет выстрелить, лез в самые горячие точки лишь бы доказать свои навыки и преданность. А что сейчас? Он сидит и чуть ли не трясется от страха, ожидая, что за ним могут прийти, чтобы убрать нежеланного свидетеля. Мужчина нахмурился, все эти рассуждения ничуть его не радовали. Да, теперь он живет совсем другой жизнью, в которой нет места даже крошечной мысли о чем-то аморальном, но если уж так вышло, что судьба сама привела аморальное к нему, то с чего это он не может, например защищаться? Его руки отлично помнят не только как перевязывать раны, но и куда нужно бить, чтобы наверняка обездвижить человека, а знание района позволит сбежать если понадобиться. Такой ход мыслей был ему гораздо приятнее и отлично справился с никчёмной тревогой. Теперь для полного облегчения не хватало лишь одной маленькой детали, выкуренной с удовольствием сигареты. Так что, усмехнувшись самому себе, Галлахер ловко подхватил со стола пачку сигарет и направился к двери. Он ожидал, что после того, как потянет железную ручку его встретит уже такой привычный холодный ночной воздух и вечная лужа на его любимой ступеньке. Но вместо этого алые глаза встретились с золотыми. Секунды хватило на осознание всей ситуации и постройки нескольких вариантов ее развития. Не отрывая взгляда от молодого человека, он все-таки медленно вышел на улицу, спокойно спустился до нужного уровня и, заняв свое излюбленное место, достал сигареты, тяжело вздохнув. Какое-то по-своему легкое принятие неизбежного опустилось на широкие плечи, страха при этом не было, было лишь множество вопросов, на которые мужчина надеялся успеть получить ответы. – Можно я покурю перед тем, как встретиться с теми, чья кровь была на вас вчера? – мужчина говорил спокойно, без лишней суеты прикуривая сигарету от зажигалки. – Вы думаете, я пришел вас убить? – усмехнулся парень, занимая место на одну ступеньку ниже мужчины и взглянув на него с интересом. До того, как мужчина вышел, Сандей стоял у двери минут двадцать, разглядывая через стеклянную ее часть то, как мужчина видимо вел диалог с собой. Его забавляло видеть, что мужчина настолько глубоко ушел в свои мысли, что хоть порой поглядывал на дверь, явно не замечал его. Он знал, как порой людям бывает тяжело после встреч с чем-то, что порицается обществом, но видя, как сменялись эмоции мужчины, он явно мог сказать, что его волновал отнюдь не только страх возможной расправы. – Это первое, что приходит на ум, ну или же вам неожиданно в час ночи понадобился парацетамол. – По правде говоря, я пришел за... – он достал из кармана толстовки телефон, спешно открывая заметки – Я пришел за ибупрофеном. После такого ответа, Галлахер посмотрел на парня, чуть приподняв брови в вопросе. Нет, он, конечно, знал, что люди, занимающиеся убийствами других, немного странные ребята, но у этого парня странность была как-то слишком явной. Он быстро пробежался по своему гостю взглядом, отмечая, что сегодня по нему хотя бы не скажешь, что он только что кого-то отправил на тот свет. Светлая толстовка и джинсы заменили плащ и костюм, и вот перед Галлахером самый обычный парень. Чуть усмехнувшись и стряхнув пепел с сигареты, мужчина вновь посмотрел в глаза своему собеседнику. – Ну… ибупрофен у нас тоже есть. Хотя, я более чем уверен, что возле вашего дома было гораздо больше аптек, которые даже внешне лучше этой, но вы почему-то приехали сюда. – К сожалению возле моего дома нет круглосуточных аптек, да и с чего вы решили, что я живу далеко? Может я вообще с того дома – он указал рукой на один из силуэтов зданий напротив них. Посмотрев в сторону куда, указал парень, мужчина постарался сдержать легкий смешок. – Не знал, что на старом складе шин живет кто-то вроде вас. Между мужчиной и парнем повисла тишина, для одного она была неловкой, для другого возможностью хоть чуть-чуть задуматься о том, что вообще сейчас происходит…