the language of love: need for speed

— Что-то мне это напоминает, — Тэён приходится говорить громче, чтобы перекричать дождь, что колотит по крыше козырька закрытой закусочной. Она обхватывает себя руками, пытаясь хоть немного согреться. Шёлковое платье промокло и длинные рукава неприятно обволакивают кожу, волосы прилипли к лицу, а вода даже в туфлях, которые она надела специально, чтобы сразить Сынмина на свидании, на которое он её позвал. И какой же глупой была идея — прогуляться пару кварталов. В ресторан они приехали не на своём транспорте, а на такси, чтобы можно было не ограничивать себя в алкоголе. Тэён была так тронута внимательностью Сынмина, что он запомнил дату их роковой встречи в ночном клубе, после которой они оказались на гонках в горах. Может, именно по этой причине, она не позаботилась посмотреть погоду на вечер, обрадовавшись первому тёплому весеннему деньку, на который выпала их двухсотая годовщина с момента той самой встречи. Температура была выше среднего, и Тэён позволила себе выйти на улицу лишь в новеньком чёрном платье, которое купила в порыве, но так ни разу и не надела. Сегодня всё складывалось наилучшим образом: и случай подходящий, и погода на улице радует. Радовала, пока до их ушей не донёсся первый раскат грома. Теперь Чон Тэён расплачивается за это по полной. Но, учитывая везение, к вечеру не только упала температура, но и пошёл мерзкий ливень. Ведь по статистике, в апреле дождь идёт лишь девять дней в месяц, что сравнительно немного. Но яркое дневное солнце сыграло с Тэён злую шутку. Именно поэтому она сейчас шмыгает носом, растирая ладонями мокрую ткань на предплечьях, пытаясь согреться. Сынмин тоже промок, но снимает с себя пиджак, который надел специально для Тэён, чтобы они гармонично смотрелись за ужином в ресторане. Она никогда не просила его соответствовать её образу, который частенько включал в себя блузки, пиджаки и брюки. Сегодняшний наряд был скорее исключением из её повседневного образа. Но Сынмин хотел сделать ей действительно приятно, нарядившись с иголочки. Только толку от этой иголочки, когда они мокрые и замёрзшие стоят посреди улицы и ждут своё такси, которое предательски долго не едет. Он накидывает свой пиджак на плечи Тэён в надежде, что это хоть немного согреет её. — У тебя нет чувства дежавю? — она лукаво смотрит на него. — Злишься? — с надеждой в голосе интересуется Сынмин, понимая, что злиться есть на что. Была в их истории уже такая сцена, где они промокшие до нитки посреди ночи оказались на улице. Вот только тогда их отношения даже дружескими нельзя было назвать. Но зато после этого случая всё начало стремительно набирать обороты. Тэён не первая девушка Сынмина, как и Сынмин не первый парень Тэён. Но то, что произошло с ними в ту ночь в мотеле, навсегда останется в памяти обоих. Именно в тот момент они впервые дали волю чувствам — ну, почти. Не считая их первого поцелуя, интимный момент у зеркала можно смело посчитать самым чувственным и сексуальным, что когда либо был в их жизни до, и что будет после. И пусть они сейчас мокрые и замёрзшие, но это лишь пробуждает приятные воспоминания об этом особенном — для них двоих — моменте. — Сегодня — нет, — Тэён поворачивается на Сынмина, заглядывая в его янтарные глаза. — Выходит, что обычно ты злишься? — вопросительно ломает одну бровь, но лишь, чтобы раззадорить её. — Зависит от твоего поведения, — она небрежно дёргает плечами. — Например? — Например, что иногда ты слишком чопорный и не видишь романтики в простых вещах, — произносит так, словно это очевидно. Она тоже говорит это специально, ведь Сынмин — ужасно романтичный. Может, это его творческая натура даёт о себе знать, а может, он просто очень внимательный. Ну, или он просто подкаблучник. Но всё это неважно, когда Ким Сынмин из кожи вон лезет, придумывая очередное свидание, о котором Тэён даже не просила. И ни одно не похоже на другое. И её это не может не трогать. — Думаешь, я скучный? — чуть напрягается он, и выглядит это уже так, словно он не понял шутки в тэёновых словах. Но она лишь кивает, продолжая играть свою роль недовольной свиданием девицы. — Сама напросилась. Он тут же делает шаг в сторону тротуара, позволяя каплям беспощадно разбиваться о его макушку и плечи. Его прежде ещё сухая белая рубашка практически мгновенно промокает, становясь полупрозрачной. Верхние пуговицы на воротнике расстёгнуты, а по треугольному вырезу стекают ручейки дождя, приковывая к себе внимание. — Что ты делаешь? — она наклоняет голову в сторону, не понимая, что он задумал. — Думаешь, что мне не хватает романтики? — он пятится дальше от козырька, под которым стоит Тэён, останавливаясь прямо посреди огромной лужи. — Тогда, что это по-твоему? — Ты простудишься! — ей приходится теперь совсем кричать, потому что из-за шума водостока практически ничего не слышно. — Возвращайся обратно! — Это ты упускаешь романтичный момент, а не я! — выкрикивает ей в ответ, разводя руками. — Давай, пока такси не приехало! Тэён мнётся на месте, не решаясь выйти под дождь. Ей завтра рано на работу, ведь у Фифс Элемент съёмка танцевальной практики. Ей нельзя простужаться. Но в голове проскальзывает мысль: «А когда, если не сейчас?». И Тэён лишь усмехается, молча выбегая под дождь. В туфлях неприятно хлюпает вода, заливаясь под край замшевых лодочек, которые Тэ, скорее всего, больше не сможет надеть. Если прежде ещё оставалась надежда, что их можно реабилитировать, то теперь им точно больше ничем не поможешь. Но туфли это мелочь — она купит себе ещё сотню таких. Ничто не имеет значения, когда Сынмин смотрит на неё таким влюблённым взглядом, как сейчас. Она лишь успевает подлететь к нему, как он подхватывает её под бёдра, ловко усаживая себе на пояс. Дорогой пиджак падает с плеч Тэён прямо в лужу, в которой Сынмин стоит практически по щиколотку, держа её на руках и жадно целуя, как в первый раз. Что может быть романтичнее, как не поцелуй под дождём посреди ночи? Вокруг них лишь шум дождя, что колотит по козырьку закрытого ресторанчика, тротуару и их, дрожащим от холода, телам. Запах мокрого асфальта и прибитой к земле пыли заполняет лёгкие Сынмина, пока Чон Тэён заполняет его мысли. Такая красивая, такая хрупкая и такая желанная. Она его — целиком и полностью. Прижимается всем телом, сильнее обхватывая его пояс ногами, а ладонями притягивая его лицо ближе к себе. Она всегда разная: может быть холодной, как этот дождь, что уже, кажется, пробил их тела насквозь, а может быть тёплой и согревающей, как последние апрельские деньки. Но всё это — та Чон Тэён, в которую он влюбился когда-то, и в которую влюбляется с каждым днём всё сильнее. — Я люблю тебя, — произносит он прямо в поцелуй и чувствует, как она прижимается к нему ещё сильнее. — Люблю тебя, — мычит она, потому что тоже не хочет отлипать от него. Запускает пальцы в его мокрые волосы, путая их на затылке, а от этого действия по телу Сынмина разливается такое возбуждение, что ему ужасно жаль, что они сейчас стоят посреди улицы, а не в каком-то укромном месте, где могли бы целовать друг друга уже в более откровенных местах. И единственное, что он сейчас может себе позволить — посильнее ухватить её за ягодицу, проскальзывая ладонью под край платья, что прилипло к её бедру. Свет фар такси предательски освещает их, словно застал с поличным. Но единственное в чём они виновны — неумении сдерживать порывы своих чувств. С остальными — да, друг с другом — нет. Тэён морщится от яркого света, нехотя разрывая поцелуй, и Сынмин опускает её на землю. Автомобиль паркуется у обочины, и пока Сынмин уже машет водителю, Тэён небрежно поправляет подол и поднимает из лужи пиджак, безжалостно выжимая из него целый водопад.

***

Перед очередным прогоном танца Тэён поправляет макияж девочкам из Фифс Элемент. Всё утро они заняты на съёмках танцевальной практики в преддверии нового камбэка. Тэён уже со счёта сбилась, сколько образов они сменили, ведь помимо общего танца, снимаются ещё и короткие ролики для социальных сетей с каждой из участниц, где они в одиночку или по двое, исполняют отрывок хореографии, чтобы он потом завирусился в сети. Фанаты такое любят, поэтому контента всегда за раз снимается безумное количество. Девушки идут на исходные позиции, а Тэён достаёт мобильник из кармана, чтобы проверить Какао. Обычно, когда Сынмин остаётся у неё до утра, то они завтракают вместе или, как минимум, просыпаются в одной постели. Сегодня же Тэён проснулась одна, а Сынмина и след простыл. Но она так была озабочена сборами на съёмки, что не придала этому большого значения. Сейчас же она очень напряжена, потому что Мин не выходит на связь. Она ещё раз перечитывает свои — оставленные без ответа — сообщения. Он точно их видел, ведь все прочитаны, но не удостоил ни одно вниманием. Взглянув на Нари, которая сейчас старательно исполняет свою партию, даже не смотря на фонограмму, которую всегда накладывают на подобные видео, Тэён выходит в коридор. Ещё будет несколько прогонов в этом образе, поэтому у Тэ есть минимум полчаса свободного времени, чтобы найти Сынмина в студии или кого-то, кто может знать, куда он запропастился. Следуя в сторону лифта, она набирает его номер, но как и ожидалось — ответа нет. Когда гудки сменяются автоответчиком, Тэён сбрасывает звонок и не глядя нажимает кнопку вызова лифта. Сынмин не говорил, что сегодня у них есть какие-то съёмки, поэтому такая его пропажа пугает её. Печатает очередное сообщение о том, что уже начинает волноваться о его отсутствии, и стоит ей услышать звук открывающихся дверей, как она делает шаг в кабину, тут же наталкиваясь на препятствие. — Задавишь, — недовольно бурчит Минхо, и Тэён мгновенно отрывает взгляд от мобильника и неловко улыбается, убирая ногу с его кроссовка, на который ненароком наступила. — Прости, пожалуйста, — извиняется она, слегка кланяясь. — Забей, — небрежно бросает он. — Они ещё снимают? — интересуется он, и Тэён тут же догадывается, что он спрашивает о Фифс Элемент. — Да, думаю, но часа через полтора должны закончить, — отвечает она, прикидывая, что осталось в их плане на сегодня. — Тогда я подожду Нари в танцевальном классе. Передашь ей? — просит он. — Конечно, — пожимает плечами Тэён, и Минхо уже самостоятельно нажимает на кнопку лифта. С этой неловкой ситуацией Тэ и вовсе забыла, куда направлялась. — Ты Сынмина сегодня не видел? — она окликает Ли Ноу, и тот поворачивается на неё, глядя с прищуром. — Он же дома с температурой валяется, — Минхо оценивающе окидывает взглядом Тэён, останавливаясь на глазах. — Ты не в курсе? — ломает одну бровь и видит по округлившимся голубым глазам, что она действительно удивлена услышанному. — Как с температурой? Он заболел? — начинает сыпать вопросами. — Он утром написал, что не придёт на репетицию, — поясняет Ли Ноу. — Но просил не говорить Крису. Может, напиздел, конечно, — пожимает плечами. — Позвони ему. — Он трубку не берёт, — раздосадованно сообщает она. Если бы всё было так просто, то Тэён бы уже давно выяснила бы всё лично у Сынмина. — Точно заболел, — Минхо отворачивается к лифту, двери которого с характерным звуком открываются, а из кабины уже доносится стрёмная музыка, которая всегда всем действует на нервы. — Что мне делать? — Тэён ищет поддержки и совета, ведь Сынмин явно не хочет, чтобы она знала о его недуге. Но сидеть на месте, зная, что ему сейчас плохо, она просто напросто не может. — Тебе адрес его скинуть? — усмехается Минхо, прежде, чем двери лифта начинают закрываться. — Погоди… — Тэён пытается заскочить в кабину, но стоит ей сделать шаг, как автоматические створки смыкаются прямо перед её носом, а перед глазами стоит лишь ехидная ухмылка. Тэён бы с радостью посмотрела на это злорадное лицо Ли Ноу, если бы это он сейчас лежал дома с температурой. Она возвращается на съёмку и всё оставшееся время стоит в углу, гипнотизируя взглядом одну точку перед собой, пожёвывая нижнюю губу. Чувствует вину, ведь она знала, что всё этим и закончится, но всё равно поддалась порыву и чарам Сынмина, выбежав под проливной дождь. Это дурацкое желание повторить сцену из самых романтичных фильмов стоило ему здоровья. Съёмки на сегодня окончены, и стоит режиссёру поблагодарить всех присутствующих, как Тэён буквально срывается с места. Раздаёт помощникам поручения, хотя обычно сама всегда занимается мытьём кистей, и спешит к выходу, чуть было не сбив Нари с ног. Она ей что-то кричит вслед, но Тэён отмахивается, обещая попозже написать, а сама уже нервно жмёт кнопку лифта, чтобы поскорее добраться до дома Сынмина. Как выяснилось, Ким Сынмин не живёт в сарае на крыше дома своей бабули, который пафосно называет «логовом». Он живёт в роскошной квартире, вот только не любит это афишировать. Работа айдолом позволила ему приобрести прекрасные апартаменты в не самом плохом районе Сеула. Тэён уже две минуты стоит под его дверью, вдавливая дверной звонок в стену. Но никто не открывает. Охранник на входе пропустил её, так как Сынмин давно внёс её имя в список постоянных посетителей, но толку от этого, если он не хочет её видеть. Тэён ждёт ещё полминуты и снова звонит в дверь — нет ответа. Она прислоняет ухо к ровной поверхности входной двери, прислушиваясь — тишина. Тяжело вздыхает, отстраняясь, и нервно потирает переносицу, прикрывая на секунду глаза, и тут её осеняет. Больше ни секунды не задерживаясь, она спешит на парковку, уже направляясь в то самое логово. И почему она сразу не додумалась, что нужно искать его именно там?

***

Лазурный Форд Фокус паркуется в узком переулке рядом с кислотным маслкаром. Тэён глушит мотор, забирая с пассажирского сиденья свою сумочку. Теперь нет сомнений, что Сынмин прячется в домике на крыше. Была бы её воля — она бы больше никогда не переступила порог этой халупы. Вот только как бы она не брезговала, с этим местом связано слишком много воспоминаний. И она просто не сможет вычеркнуть их из памяти. Поэтому она уже поднимается по лестнице, погружённая в свои мысли, как знакомый женский голос приводит её в чувства, вынуждая обернуться: — Госпожа Пак? — Тэён тут же останавливается, кланяясь бабушке Сынмина, которая стоит внизу лестничного пролёта. — Я уже и забыла, какая ты красавица, — улыбается старушка, и её глаза превращаются в полумесяцы. — Ты пришла проведать Сынмина? — Да, — Тэён теряется, ведь если бы не Минхо, она бы и понятия не имела, что он болен. — Он наверху? — она поднимает взгляд к чердаку, и госпожа Пак положительно кивает: — Я как раз собиралась отнести ему чонг, — женщина демонстрирует небольшую баночку с джемом, которую держит в руках. Тэён только сейчас обращает на это внимание. И как она вообще могла прийти с пустыми руками. Ведь могла же заехать в магазин и купить хотя бы готовый юджа-ча. Но так волновалась и хотела поскорее увидеть Сынмина, что совсем об этом не подумала — дурёха. — А можно я сама ему отнесу? — она с надеждой заглядывает в глаза госпожи Пак, хотя чувствует укол совести. — Конечно, — добродушно соглашается она, и Тэён буквально слетает вниз по ступенькам, забирая у женщины из рук баночку с «лекарством», и небрежно кланяется в знак уважения. — Думаю, что увидев тебя, он точно поправится быстрее. — Спасибо, госпожа, — ещё раз благодарит её Тэён, получая в ответ очередную ласковую улыбку. Хорошо, что бабушка Сынмина — самая милая женщина преклонных лет, которую только доводилось встречать Чон Тэён. Она не только к внуку относится, как к бриллианту, но и саму Тэён приняла как родную ещё в их первую встречу, когда о их отношениях с Сынмином и речи ещё быть не могло. Ещё больше воодушевившись, Тэ поднимается на крышу и подходит к хлипкой двери небольшого домика. Как его ещё не сдуло с крыши — одному Богу известно. Она прислушивается, но ничего по ту сторону не слышно. Возможно, Сынмин спит, но войти без стука она не решается. Всё-таки он не очень-то хотел, чтобы она видела его в больном состоянии, и Тэён не хочет казаться слишком навязчивой. Но как тут можно оставаться в стороне, когда он лежит с температурой из-за неё? Если он её прогонит, то она не будет возражать или обижаться. Просто отдаст ему варенье и пожелает скорейшего выздоровления. Но пока он её ещё не прогнал, ведь она только сейчас решается постучать костяшками по дереву, прислушиваясь к звукам по ту сторону: — Ба, открыто, — доносится из-за двери, и Тэён нажимает на ручку, проходя внутрь. Сынмин лежит на диване, который даже не разложил, закутавшись в свой леопардовый плед. Он лишь шмыгает носом, не поднимая взгляда на гостью, а Тэён тихо прикрывает за собой дверь. Проходит к старенькому кухонному гарнитуру, ставя баночку чонга на столешницу, а рядом с ним и свою сумку. Открывает малиновый холодильник и среди кучи банок газировки и энергетика, которых всегда здесь в большом достатке, выуживает бутылку воды, чтобы вскипятить чайник. Пока он трещит, она по-хозяйски открывает шкафчик, доставая из него чашку. Небольшая ложечка лежит в раковине, и Тэён споласкивает её, чтобы наложить варенья в кружку. Вода уже во всю бурлит, отчего чайник буквально ходит ходуном, и Тэён не дожидается его отключения. Поднимает с подставки, тут же заливая цитрусовый жмых крутым кипятком. До неё мгновенно долетает приятный аромат варенья, который навевает воспоминания о чём-то далёком и тёплом. Когда Тэён болела в детстве, то мама всегда заваривала ей лечебный чай с чонгом из юджу или лимона. Но самым приятным был не лечебный напиток, и даже не официальное освобождение от школы из-за простуды. Самым лакомым было то, что мама всегда разрешала Тэён съесть пару ложечек варенья. Вот и сейчас, взболтав в кружке напиток, она не может удержаться, чтобы не влезть горячей ложкой в банку и не зачерпнуть оттуда немного джема. — Не хорошо воровать у больных, — хрипит Сынмин, вынуждая Тэён резко обернуться. — Я расскажу об этом бабуле. Её поймали с поличным, поэтому отбрехаться не получится. Да и как тут оправдаешься, когда она уже держит ложку во рту, а вкус юджу заполняет все рецепторы на языке. Сынмин всё так же лежит на боку, закутавшись в свой звериный плед и поглядывая на Тэён. — Это её варенье, — честно признаётся Тэён. — Знаю, — через силу пытается усмехнуться Сынмин, хотя по его лицу видно, как он плохо себя чувствует. — Как ты узнала? — интересуется он, снова прикрывая веки. — Минхо сказал, — она небрежно бросает ложку в раковину и забирает кружку с лекарственным напитком, направляясь в сторону своего пациента. — Трепло, — фыркает Сынмин, чувствуя, как Тэён присаживается на край дивана. — Тебе придётся сесть, чтобы я могла тебя поить, — предупреждает она, с грустью глядя на то, как мучается её любимый человек. — Чонг можно есть и лёжа, — всё ещё не открывая глаз отвечает он, под конец фразы чуть покашливая. — Какой чонг? — округляет глаза Тэён. — Пей чай, давай. Иначе мне придётся… — закончить ей не дают: — Накажешь меня? — Сынмин приоткрывает один глаз, игриво поглядывая на неё. Из-за блеска в янтарной радужке у Тэён закрадывается подозрение, что Сынмин нифига не болен. Она резко протягивает руку к его лбу, чтобы потрогать температуру, отчего Мин дёргается, перехватывая её руку: — Ты что делаешь? — ошарашено смотрит на неё, словно сейчас чуть не был пойман на лжи. — Я просто хочу потрогать твой лоб, — пожимает плечами она. — Вдруг, тебе понадобится что-то посерьёзнее юджу чая. — Нет, чая будет достаточно, — он тут же принимает сидячее положение, протягивая руку за кружкой, но теперь уже Тэён отстраняется от него: — Где градусник? — серьёзно интересуется она. — У меня его нет, — напрягается Мин. — Врёшь, — щурится Тэ, пристально глядя ему в глаза. — Сколько? — Всё нормально, — он снова тянется за кружкой, но его пересохшие губы говорят об обратном. — Если у тебя высокая температура, то нужно ехать в больницу, — она в очередной отводит руку с чашкой, не давая Сынмину желаемого. — Они поставят капельницу, и ты не разболеешься ещё сильнее. — Мне хватит чая, — стоит на своём Сынмин. Тэён вглядывается в его лицо, словно надеется найти подтверждение тому, что Мин лишь притворяется. Но пересохшие бледные губы и тёмные круги под глазами сами за себя говорят. И его игривый взгляд и пошлые шутки — это лишь очередная маска, которую он примеряет, чтобы отвести внимание от своих проблем. Казаться слабым для Ким Сынмина неприемлемо. А быть сейчас в таком жалком состоянии — просто невыносимо. Теперь ей становится понятно, почему он ушёл ещё до того, как она проснулась: не хотел, чтобы она переживала. Вот только она переживает теперь ещё сильнее, ведь он напрочь отказывается ехать в больницу, а в его случае это большие риски. График съёмок очень плотный, Тэён знает об этом. И это чудо, что он мог сегодня пропустить день репетиций. Но что, если пострадает его голос? Сынмин в очередной раз пытается подавить кашель, а у Тэён назревает план. — Ложись, я принесу ещё, — она заботливо забирает из его рук опустевшую тару, поправляя мягкий плед на сынминовом плече. — А можно побольше чонга и поменьше воды? — хрипит Сынмин, прикрывая глаза. Тэён не нужен градусник: по обмякшему телу на диване очевидно, что температура высокая. — Конечно, — улыбается она, хоть Сынмин и не смотрит сейчас на неё. Отходит к раковине и, убедившись, что глаза Мина всё ещё закрыты, достаёт из сумочки мобильник. Если он не хочет ехать к врачу добровольно, то придётся сделать это принудительно. Быстро напечатав сообщение, она возвращает своё внимание к банке с чонгом. Сейчас ей нужно потянуть немного времени, чтобы Сынмин ни о чём не догадался. Поэтому она неспешно достаёт из кармана резинку, убирая волосы в пучок. Короткие пряди непослушно выпадают снизу, но ей всё равно, ведь делает она это, чтобы Сынмин не съел всё варенье прежде, чем Минхо и Джисон приедут, чтобы увести его к врачу. — Тут человеку плохо, — требовательно бубнит Сынмин, привлекая к себе внимание. — Нужен чонг и срочно. — А в больницу человеку не нужно? — всё же не оставляет попыток Тэён, снимая пиджак. Не спеша подходит к входной двери, вешая его на хлипкий крючок. — Не нужно, — отрезает Сынмин, натягивая плед до самого подбородка. Его уже начинает знобить — это плохо. Тэён больше ничего не остаётся, как вымыть в очередной раз ложку и залить порцию варенья кипятком. И снова она решает, что за эти мучения с уговорами взрослого ребёнка, заслужила ложечку сладости. — Дай мне тоже, — доносится жалостливый голос Сынмина. — Бабушка всегда даёт мне целую ложку. Иначе, не поможет. — Ты сейчас на жалость давить пытаешься? — усмехается Тэён, глядя на беспомощного Мина. — Нужна ложка варенья, срочно, — бурчит он, а Тэ не может сдержать улыбки. Забирает со стола всю банку, забывая про заваренный чай. Подходит к дивану и садится на то же место, где сидела ранее. Зачерпывает ложкой немного джема юджу, поднося к губам Сынмина. А он, словно видит с закрытыми глазами, открывает рот, обхватывая губами ложку. Причмокивает и смакует, слизывая с неё варенье. — Ещё, — просит он, не открывая глаз, но открывая рот. — Речь шла об одной ложке, — припоминает Тэён, хотя уже зачерпывает ещё порцию варенья. — Из тебя плохой врач, — недовольно бухтит Сынмин, уже демонстративнее открывая рот, в ожидании очередной порции. — А ты очень наглый пациент, — закатывает глаза Тэён, но всё же протягивает ему ложку. Как бы он сейчас не капризничал, но она всё равно не может на него злиться. Да и как тут вообще злиться, когда он такой беззащитный, словно брошенный на произвол судьбы щенок. Сынмин причмокивает чонгом, а Тэён непроизвольно улыбается. Кладёт опустевшую ложку в банку, но больше не зачерпывает варенье, а лишь освобождает руку, чтобы ласково погладить Мина по щеке. Его кожа горячая и слегка шершавая из-за лёгкой щетины. Он совсем без сил, потому что даже не пытается больше увильнуть от её прикосновений. Лишь бормочет что-то невнятное себе под нос, из последних сил борясь со сном. Не проходит и минуты, как он уже начинает дышать ровно. Сон всё же взял своё, и Тэён поправляет одеяло, вставая с дивана. Отходит к раковине, ставя на столешницу банку с вареньем, и достаёт мобильник, чтобы занять себя чем-то, пока подмога на подходе. Стоит так, пока на крыше не раздаются мужские голоса. Откладывает телефон в сторону и спешит открыть дверь прежде, чем Джисон начнёт в неё колотить, что есть дури. — Тише, — она подставляет палец к губам, стоит парням очутиться на пороге. — Он уснул. — Если ты думаешь, что мы потащим его на руках, то ты ошибаешься, — фыркает Хан, проходя внутрь помещения. — Мин, подъём! — вопит он на всю комнату, и Тэён морщится, прикрывая рукой левое ухо. — Время ехать в больничку, — плюхается на диван, где прежде сидела Тэён, хлопая друга по руке. — Отвали, — на хамство у Сынмина всегда есть силы. — Либо ты сейчас сам встанешь, либо нам придётся применить тяжёлую артиллерию, — усмехается Минхо, проходя следом к дивану. — Да пошли вы в задницу, — Сынмин пытается спихнуть наглого Джисона на пол, но попытка его остаётся безуспешной. — В задницу сегодня можно получить только укол, — язвит Хан и резко сдёргивает с Сынмина плед. — Уточню: в твою задницу. — Захлопнись, — шипит Сынмин, утыкаясь носом в подушку. — У тебя есть ещё пол минуты на нытьё, — Минхо деловито поправляет ремешок наручных часов, словно на них идёт обратный отсчёт. — И, что потом? — еле слышно бубнит Сынмин прямо в подушку. — Уже двадцать секунд, — Минхо спокоен, а на лице Хана играет коварная улыбка. Тэён не совсем понимает, что собираются делать парни, но если это сработает и Сынмин согласится поехать наконец-то в больницу, то пускай делают всё, что хотят. — Съебитесь уже, — Мин и не думает подниматься, а Тэён замечает, как он вцепился пальцами в сидушку дивана под подушкой, словно боится, что его сейчас стащат на пол. — Десять секунд, — уже и на лице Минхо играет ехидная гримаса, и Тэён оборачивается на звуки шагов, что приближаются к домику. — Живо вставай! — в дверях появляется Крис, и его голос громом разносится по всему помещению. — Ноль секунд, — хмыкает Минхо, больше не глядя на циферблат, а устремляя взгляд на лидера Стрей Кидс. Тэён как-то не доводилось видеть Кристофера Бана так близко. Она много времени проводит в компании парней из группы, но чаще всего ребята развлекаются без лидера. Крис предпочитает свободное время уделять своей девушке Стейси, и его нельзя в этом винить. Всё-таки тусовки, которые предпочитают Сынмин, Джисон и остальные — на любителя. — Нет, прошу, — глаза Сынмина тут же распахиваются, и он уже жалостливо смотрит на Банчана, который неумолимо приближается к дивану. — Я отлежусь и завтра буду как огурчик, обещаю, — скулит он, а Тэён впервые видит его таким испуганным. — Никаких отлежусь, Сынмин, — Крис уже нависает над ним как туча, и даже Джисон встаёт и отходит чуть в сторону, уступая ему дорогу. — Больница, капельница, и живо! Кристофер игнорирует все попытки Сынмина укрыться от неминуемой участи и резким движением вынуждает его подняться. Тэён не успевает сообразить, как Банчан уже следует к выходу, волоча за собой хнычущего Сынмина. — Нет, Крис, умоляю, — Мин не оставляет жалких попыток остановить расправу над собой. — Я всё что угодно сделаю, только не в больницу. Тэён лишь смотрит им вслед, а до её ушей долетают лишь обрывки слов Криса, по которым становится понятно, что никакие мольбы тут не помогут. — И так каждый раз, — вздыхает Хан, опуская руку на плечо Тэён. — А в чём проблема? — она непонимающе оглядывается на Джисона. — Мин, может, и безбашенный гонщик, — отвечает вместо него Минхо, подходя ближе, — но есть две вещи, которые он боится больше всего на свете. Тэён всё так же непонимающе смотрит то на одного парня, то на другого, пока Хан не даёт короткий, но чёткий ответ, который расставляет всё по своим местам: — Кристофер и уколы, — усмехается он, и Тэён не может удержаться, чтобы звонко не приложить ладонь к своему лбу. Не собственной слабости боится Ким Сынмин, а обычных уколов.