the language of love: need for speed

Ночь, пустая дорога и кислотный Додж Челленджер, в котором сидят парень и девушка. Спидометры больше не зашкаливают, а из радиоприёмника играет попсовая музыка, которую Сынмин сделал чуть громче, как только они окончательно оторвались от погони. Тэён расслаблено ведёт автомобиль, сама не зная, куда они направляются. Она чувствует, что отношения между ней и Сынмином теперь изменились. …всё изменилось. Краем глаза замечает, как он смотрит на неё не отрывая взгляда. Как внимательно изучает её лицо, как наслаждается тем, что они сейчас находятся здесь. Тэён облизывает пересохшие губы, но посмотреть на него не решается. Как и не решается спросить, куда им дальше ехать и что вообще делать. Поэтому она едет только вперёд, слегка постукивая пальцами по рулю в такт музыке, пока странный хлопок не раздаётся где-то в задней части салона. Машина начинает подскакивать, и Тэён приходится поскорее затормозить. Она паркуется у обочины, и Сынмин тут же выскакивает из машины, чтобы оценить масштабы проблемы. Тэ тоже отстёгивает ремень безопасности, который пристегнула лишь тогда, когда они уже ушли от погони. Всё, что происходило с того момента — как они поцеловались — словно в тумане. Поэтому Тэён даже не может сейчас в полной мере осмыслить тот факт, что она сидела за рулём машины, которая неслась на трёхстах километрах в час, да ещё и непристёгнутой. Надевает обратно свои туфли, которые бесхозно валяются у неё в ногах, застёгивая тонкие ремешки на лодыжках, и выходит следом за Сынмином. — Что-то серьёзное? — интересуется она, обхватывая себя руками, ведь на улице уже заметно похолодало. — Покрышка лопнула, — вздыхает он, сидя на корточках около колеса и подсвечивая себе обзор фонариком на телефоне. — Давно нужно было заменить. Совсем из головы вылетело. — А если бы она лопнула, когда я там летела по трассе? — и сейчас до неё доходит, что в тот момент она не была пристёгнута... — Нас бы занесло, — ровно произносит он, поднимая на неё голову. — Скорее всего, мы бы перевернулись. — Блять, — не может сдержаться она, запуская пальцы в волосы. — А если бы ты участвовал в гонке? Что, если бы это произошло на серпантине в горах? — Если бы, если бы, — качает головой Сынмин. — Этого не случилось. Не стоит паниковать. Но поздно, Тэён уже не просто в панике — она в ужасе. — Тебе совсем плевать на свою жизнь? — не может скрыть своего возмущения. — Потому что на мою тебе точно по фигу. — Всё, успокойся, — он выпрямляется в полный рост. — Мы в безопасности. Не накручивай. Она на пару секунд отворачивается от него, пытаясь сохранить капли самообладания. — Починить можешь? — собирает крупицы своего спокойствия, но голос до сих пор выше, чем обычно. — У меня нет запаски, — с сожалением ведёт плечом он, хлопая по багажнику. — Это гоночная машина, вес для неё имеет значение. — Позвони кому-то, — она снова поворачивается на него. — Эвакуатор, друзья — да кто угодно. Пусть приедут и заберут нас отсюда. — Иди в машину, — он спокоен как удав, когда Тэён взорваться готова. — Не мёрзни. Она больше не препирается. Молча возвращается в салон автомобиля и сидит обиженная, пока Сынмин не открывает рядом с ней дверцу: — Пошли. Эвакуатор приедет утром. Мы не можем просидеть здесь всю ночь. — Ты друзьям звонил? Минхо, Джисон. Никто не может приехать за нами? — она ошарашенно смотрит на него, оставаясь сидеть на месте. — Им сюда ехать часа два, не меньше. Ты завезла нас в такую… — ему хочется сказать «срань», но он сдерживается. — В миле отсюда есть мотель, переночуем там. — Пусть едут, я подожду в машине, — насупивается Тэён, скрещивая руки на груди. — Прекрати дуться и пошли, — он выжидающе стоит, опираясь локтем о край дверцы. — Сидеть в машине одной ночью посреди трассы — не самая хорошая идея. — А что хорошая? Провести ночь с тобой в мотеле? — она чуть выглядывает наружу, глядя на него снизу вверх. — Я сниму тебе отдельный номер, — демонстративно закатывает глаза и протягивает ей руку. — Пошли. Тэён брезгливо смотрит на его ладонь и, полностью игнорируя этот жест, выходит. Сынмин лишь усмехается уголками губ, закрывая дверцу. Ставит Додж на сигнализацию и спешит догнать свою спутницу. Первые метров пятьсот даются им быстро, но дальше Тэён начинает чувствовать, как ремешки на её туфлях натирают нежную кожу лодыжек. Острая боль то и дело пронзает её ногу до самого колена. На улице поднимается ветер, и Тэён приходится сильнее обхватить себя руками. Сынмин, видя, как подрагивают её плечи, молча снимает с себя джинсовую куртку, набрасывая ей на спину. — Забери, — небрежно бросает Тэён. — Мне от тебя ничего не нужно. — Ты вся дрожишь, — спокойно отвечает Сынмин. — Так и заболеть недолго. — С каких пор это тебя беспокоит? — язвит она, мерзко усмехаясь. — Ты такая забавная, когда злишься, — подмечает он, не пряча своей улыбки. Но Тэён настолько поглощена своей ненавистью к нему, что даже не обращает на это внимания. Как она вообще могла подумать, что Сынмин не такой, каким она себе его представляла? Зачем она ответила на его поцелуй, зачем поддалась мимолетному порыву? Теперь она чувствует себя полной дурой. В воздухе начинает пахнуть мокрой пылью и озоном. Это недобрый знак. Ветер усиливается, и через пару минут на макушку Тэён падают первые капли. Она ускоряет шаг, понимая, что сейчас польёт, как из ведра. Не проходит и тридцати секунд, как им на голову обрушивается целый водопад. Впереди уже виднеется неоновая вывеска придорожной гостиницы, и Тэён начинает бежать. Больше не брезгует курткой Сынмина, поднимая её над головой, но это ей слабо помогает. В холл мотеля они залетают промокшими до нитки. Сынмин тут же подходит к сонной девушке на ресепшене и просит два отдельных номера. Они о чём-то беседуют, пока Тэён рассматривает своё отражение в зеркале у входа. Она похожа на мокрую псину. Волосы тонкими струйками приклеились к щекам, лбу и шее. Синяя рубашка вся мокрая и через неё теперь просвечивается чёрное кружевное белье и вставшие от холода соски. Джинсы неприятно липнут к бёдрам, и даже в туфлях вода. Давненько Тэён не попадала под такой сильный ливень. Сынмин уже идёт в её сторону, и Тэён протягивает раскрытую ладонь, ожидая ключ от своего номера. Но Мин проходит мимо, лишь мельком бросая взгляд на её грудь, обтянутую мокрым шёлком, и выходит на улицу. Тэён следует за ним, уже мечтая о том, как смоет с себя остатки сегодняшнего дня и завалится спать. Под небольшим козырьком веранды они проходят к лестнице, ведущей на второй этаж. Серые двери с номерами тянутся вдоль всего длинного балкона, и Сынмин останавливается у одной из них, молча проворачивая ключ в замочной скважине. Пропускает Тэён вперёд и входит следом. Лениво хлопает по выключателю и закрывает за собой дверь. — А где твой номер? — интересуется Тэён осматривая спальню. — Плохие новости, подружка, — вздыхает он, швыряя ключи на небольшой комод. — У них остался только этот номер. — Замечательно, — сквозь зубы цедит она, не скрывая своего сарказма. Окидывает взглядом двуспальную кровать с белым постельным бельём, небольшой шкаф, коричневое кресло и тумбочки. Её ноги уже ноют, а всё тело дрожит от холода. Мокрая одежда неприятно обволакивает тело, и ей так хочется поскорее сходить в горячий душ и забыться сном, что уже плевать, что придётся спать с Сынмином в одной постели. Они ведь уже делали это раньше, и ничего страшного с ней не случилось. Так чего переживать сейчас? — Я первая в душ, — оглашает она, снова поворачиваясь на Сынмина, но его уже и след простыл. — Не успела, — корчит дурацкую рожу он, стоя в дверях ванной комнаты. И стоит Тэён только открыть рот, чтобы возразить ему, Сынмин тут же запирается на замок. *** Тэён и не знала, как сильно она замёрзла, пока не встала под душ. Всё тело тут же начало покалывать, стоило ей открыть кран с горячей водой. Она подставляет своё лицо под струю, растирая по лицу гель для душа, которым пытается стереть свой вечерний макияж. Распределяет пену по волосам, плечам и бёдрам. Проходится по линии талии и вздрагивает от собственных прикосновений. Как она сейчас выйдет из душа и посмотрит в глаза Сынмину, который ласкал её тело, доводя до истомы? Что она ему скажет и должна ли она вообще что-то говорить? Их отношения и так были напряжёнными, а теперь они стали по-настоящему сложными. Тэён закрывает лицо руками и стоит так какое-то время, не понимая, как поступить. Её кожа горит от горячей воды, что смывает сейчас с неё гель для душа. …или от стыда. А может, это вовсе не стыд? Тэён снимает белое махровое полотенце с крючка, насухо вытирая всё тело. Одежда уже сушится на небольшой электрической сушилке, вперемешку с сынминовой, но это лучше, чем надевать завтра сырые вещи. В шкафу оказался один единственный халат — тоже белый, — который Сынмин любезно уступил Тэён. Поэтому она сейчас промакивает свои волосы сухим краем полотенца и набрасывает на плечи халат, хорошенько подвязываясь поясом. Протирает рукавом запотевшее стекло и смотрит на своё распаренное лицо. Оно красное от купания, но это даже хорошо, потому что так Сынмин не сможет отличить её смущение. Выходит из ванной комнаты с полным осознанием, что там сейчас её ждёт Сынмин с одним лишь полотенцем на бёдрах. — Ты долго, — бухтит он, отвлекаясь от мобильника. — Я уж думал, что надо идти спасать тебя. Вдруг, ты там утонула. Он сидит с ногами на кровати, опираясь спиной о подушку. Его рельефный живот всё такой же, каким Тэён успела его запомнить, а мышцы на руках напряжены, отчего Тэ приходится приложить усилие, чтобы не пялиться и смотреть ему в глаза. — Не дождёшься, — щурится она, а один уголок его рта дёргается вверх. — Здесь был чайник, я заварил тебе чай, — он кивает в сторону небольшой тумбочки с мини-баром, на которой уже дымится чашка. — А себе? — она стоит всё там же в дверях, не решаясь сдвинуться с места. — Я не хочу, — ведёт плечом он. — Выпей, быстрее согреешься. — Я уже согрелась, — как можно безразличнее отвечает она, словно её сердце не совершило кульбит от его заботы. — Вот как? — изгибает бровь, окончательно откладывая телефон в сторону. — Всё ещё обижаешься? — Много чести, — фыркает она, отводя взгляд в сторону и облокачиваясь плечом о дверной косяк. — Завтра я про это уже не вспомню. — Ты ведь сейчас не о проколотой шине говоришь, правда? Теперь её сердце не просто перевернулось, оно упало на пол, а Ким Сынмин наступил на него. — Я же сказала — много чести, — она разворачивается, возвращаясь в ванную комнату. Включает холодную воду в раковине и хорошенько ополаскивает лицо, словно это поможет смыть всё то, что сейчас выдаёт её с потрохами. Вытирается полотенцем для рук и поднимает взгляд на себя в зеркале, но Сынмин уже стоит прямо позади, вынуждая вздрогнуть от неожиданности. — Я поцеловал тебя, потому что хотел, — размеренно произносит он. — Не нужно делать вид, что ничего не произошло. — Но ничего не произошло, — она смотрит ему в глаза сквозь отражение, не оборачиваясь. — Я не собираюсь играть с тобой в эти игры. У тебя уже есть Рейчел. — Забудь о ней, — серьёзно произносит он, а мышцы на его лице играют под кожей от напряжения. — Она мне больше никто. Не хочу, чтобы ты вспоминала о ней. Тэён не может сдержать гадкой ухмылки: — И ты хочешь, чтобы я тебе сейчас поверила? Поверила в твои слова? А что потом? Вы опять помиритесь, а я тебе стану не нужна. Вот, что будет. — Я посмотрю, ты уже всё за всех решила? — выгибает густую бровь Сынмин. — Словам моим ты не веришь, действиям тоже. Поцелуи отвергаешь. Ещё кто кому не нужен. — Подумаешь, два раза приехал ко мне, постоял десять минут у подъезда, и что теперь? Я должна в твои объятия броситься? — нервно смеётся она. — Забудь. — Не могу, — едва произносит он, а сердце Чон Тэён перестаёт биться окончательно. Он встаёт чуть ближе, аккуратно убирая влажные волосы с её плеча. — Я не могу перестать думать о тебе, — выдыхает ей в шею, отчего по бледной девичьей коже пробегает холодок. — Не могу думать, что ты ходишь на свидания с другими. Она сглатывает ком, подступивший к горлу, и всё же находит в себе силы, чтобы продолжить этот диалог, а не развернуться на Сынмина прямо сейчас, продолжая то, что они не закончили в такси на стоянке. — А сам-то ты встречаешься с другой, — она продолжает смотреть на их отражение в зеркале. — Мы расстались. Всё кончено, — он ведёт кончиком носа по её ушной раковине, вдыхая аромат дешёвого геля для душа, какой всегда есть в таких мотелях. — И теперь мне кажется, что ничего никогда не было. — Я не верю, — сдавленно отвечает она, так как чувствует, что Ким Сынмин уже прижимается к ней сзади. — Похоже, мне опять придётся действовать. Одна его рука ложится на бёдро Тэён, осторожно поглаживая, словно давая шанс убежать прямо сейчас. Но она не делает этого, потому что не в силах пошевелиться — снова. Просто стоит и смотрит, как в отражении Сынмин наклоняется к её шее, осторожно целуя. Одна рука гладит её живот, а вторая осторожно проскальзывает под край халата. Уже сейчас голова Тэён начинает кружиться. Что Сынмин о себе возомнил, раз разрешает себе такие действия? И почему она не отталкивает его? Потому что ей чертовски хорошо с ним? Или потому что он ей действительно нравится? Ловкие пальцы касаются чувствительной зоны, и Тэён вздрагивает. Не думала она, что до этого дойдёт. Но всё равно позволяет Сынмину возбуждать себя, ведь ещё до того, как его рука оказалась у неё между бёдер, Тэён уже чувствовала, как тягучая природная смазка стекает у неё по бедру. Вторая рука тоже проскальзывает под халат, и мягкая ткань слетает с плеча Тэён, открывая Сынмину больше поля для действий. Но он не спешит избавить её от лишней одежды, а лишь припадает слегка пересохшими губами к матовой коже, оставляя невесомые поцелуи от края плеча до шеи. Бабочки выпорхнули из живота Тэён и теперь кружат вокруг них, щекоча её тело своими крылышками. Сынмин поднимается выше, томно выдыхая ей прямо на ухо, а она сама не может сдержать сдавленный вздох, с трудом соображая, что происходит. Сынмин проводит кончиком носа по мочке, играя с небольшим колечком в её ухе. Осторожно обхватывает его вместе с ракушкой и посасывает. Тепло его языка и губ моментально будоражит нервные клетки. Изящные пальцы играют с её соском, то чуть сжимая, то немного оттягивая, но не настолько сильно, чтобы ей стало больно. Скорее это лишь ещё больше раздразнивает и так изнемогающее тело. Вторая рука давно уже овладела клитором, искусно возбуждая чувствительное место, откуда жар разливается по всем внутренним органам. Один палец уже гладит вход, который практически пульсирует, моля принять в себя хотя бы частичку его плоти. И Сынмин делает это, проникая в неё одним пальцем. Упругие стеночки начинают чуть сжиматься, и стоит ему нащупать чувствительную область ещё и внутри, как Тэён уже ощущает, как начинают подкашиваться ноги. Она хватает его за локоть, но это лишь для того, чтобы не потерять равновесие, в то время, как уже два пальца активно двигаются внутри неё, разливая приятное наслаждение по венам. Она чуть запрокидывает голову и прикусывает губу, пытаясь сдержать очередной томный вздох, словно до последнего не хочет показывать Сынмину, как ей хорошо. Вот только он и так уже это понял. Он прямо сейчас ощущает, как её тело принимает его, как оно всё сочится и млеет, желая большего. Как Чон Тэён желает большего. Он сильнее прижимается к ней бёдрами, потираясь о ягодицы пахом, и Тэён чувствует его стояк сзади даже через ткань халата и полотенце на его бёдрах. Движения ускоряются, ощущения становятся ярче, и кажется, что ещё чуть-чуть и Тэён окончательно потеряет рассудок. Она сильнее цепляется за его руку, оставляя на предплечье красные следы от своих ногтей. Но он не замечает этого, и теперь его вторая рука уже не на её груди. Сынмин обхватывает Тэён за талию, сильнее прижимая к себе. И ей приходится ухватиться за край раковины, чтобы не рухнуть на пол прямо сейчас. Он сильнее надавливает на возбуждённый клитор, и Тэён хочется попросить, чтобы он тёр его быстрее, потому что если она не кончит прямо сейчас, то точно чокнется. А он как будто мысли её читает — ускоряется, а сзади всё сильнее упирается пульсирующим членом в её бедро, доставляя и себе удовольствие. Полотенце с его бёдер слетает на пол, и Тэён понимает это, ощущая, как оно падает ей под ноги. Теперь между ними всего один лишний слой, а хочется, чтобы было ноль. Но Сынмин почему-то не избавляет её от проклятого халата, который съехал уже и со второго плеча, и теперь держится только благодаря её груди. Последние секунды до наслаждения тянутся невыносимо долго, и, почувствовав, как тело Тэён всё напрягается перед грядущим оргазмом, Сынмин делает последние два движения, и сексуальная разрядка разливается словно цунами по всему её телу, разнося удовольствие по каждому миллиметру внутри и снаружи. Сынмин тоже кончает, пытаясь заглушить громкий протяжный стон, утыкаясь в ямку между шеей и ключицей Тэён, слегка прикусывая персиковую кожу. — Тебе стоит снять халат, — сбивчиво произносит он, всё ещё прижимаясь носом к её плечу и вдыхая запах мотельного геля для душа. — А ты не хочешь сделать это сам? — она снова смотрит на него через зеркало, и Сынмин поднимает на неё блаженное лицо: — Я же говорил, что ты можешь раздеться, только если сама этого захочешь, — он тоже смотрит на неё через отражение, а ощущение, что прямо в самую душу. — Ты точно хочешь этого? — его голос такой томный и измождённый после того, что сейчас произошло. Того, что он сам тут устроил. …Тэён чувствует себя одурманенной. — Я не знаю, — неуверенно бормочет она. — Если определишься, то ты знаешь, где меня искать. Он больше не прикасается к ней. Отступает на шаг назад, что в зеркале Тэён может увидеть часть его обнажённого паха. А в следующую минуту он уже закрывает за собой дверцу душевой кабинки, оставляя Тэён наедине со своими мыслями. Когда он выходит, ополоснувшись, то она уже лежит на кровати, в чашке больше нет чая, а халат перепачканный его спермой валяется на полу. Видимо, она действительно решила раздеться перед ним, вот только не дождалась. Теперь её чёрные слегка влажные волосы хаотично разбросаны по подушке, а лицо умиротворённое и спокойное. На ней нет ни капли макияжа, ни грамма тревоги или раздражения. Кажется, впервые он видит её такой безмятежной — такой прекрасной. Сынмин присаживается на свободную половину кровати, не в силах оторвать от неё взгляд. Хочется прямо сейчас наклониться и оставить поцелуй на ягодных губах, но он не хочет нарушать её покой. У Тэён был сегодня непростой день, и она заслужила отдых. Он натягивает чуть выше тонкий пододеяльник, который до этого прикрывал её тело лишь наполовину. Ещё раз бросает взгляд на трепещущие густые ресницы и обращает внимание на шрам, что тянется от локтя до самой подмышки. Рубец не красный и не уродливый, просто выглядит совсем инородно, словно ничего не должно портить тело Чон Тэён. Сынмин отворачивается и берёт мобильник, который лежит там же, где он его оставил. Печатает сообщение Джисону и откладывает телефон на прикроватную тумбочку, укладываясь на бок, чтобы ещё раз взглянуть на лицо Тэён прежде тем, как сон заберёт и его в царство грёз.