A Lonesome Whale.

...— Опачки! Кого мы видим, кого мы лицезреем! Спускавшийся по лестнице Мигель в сопровождении двух своих одногруппников обронил громкий смешок и, коротко распрощавшись с друзьями, подошёл к парню, стоящему с рюкзаком внизу лестницы. — Какими судьбами? — хохотнул он снова. — Вспомнил, что уже конец семестра и решил наконец-то заглянуть на кафедру, чтобы закрыть долги? — Ха-ха, — уныло ответил Дави; лицо его при этом не выражало ничего, кроме безразличия и скуки. — Готов поспорить, — усмехнулся Мигель, — что до тебя снова добралась наша деканша. Ты ж у нас единственный, кто учится на выделенную ВУЗом стипендию, а на лекциях появляешься как Красно Солнышко. То есть, через раз. Дави скорчил гримасу и фыркнул. — Ответы к зачёту дашь списать? Мигель вздохнул и полез в сумку. — Дам. Куда ж я денусь. Он вынул свёрнутый трубочкой лист бумаги и, пару раз оглянувшись по сторонам, протянул его Дави. Давид тотчас забрал его себе. — По психологии — легкотня, — принялся перечислять Мигель. — По истории культуры сказали готовить доклад. Можешь заказать его Фернандо, он берёт недорого: двадцать реалов за пятьдесят страниц. Дави хмыкнул, молча слушая и стягивая с плеча рюкзак, чтобы запихнуть отданный ему лист с ответами внутрь. — А вот с конституцией и правом — жопа полная. — Мигель вздохнул. — Препод пообещал устроить всем нам разнос. Особенно тем, кто пропускал лекции, — выделил он голосом, выразительно взглянув на Дави. — Ты у него на особом счету. Он так и сказал: мол, пускай только этот Жардем заявится, у меня для него заготовлен отдельный список вопросов к экзамену. Так что, бро, прости, здесь я тебе помочь ничем не смогу. Дави разочарованно щёлкнул языком. — Конституция и право, да? Чёрт. Я же там ни хрена не понимаю... — Можно подумать, в других предметах ты понимаешь больше, — Мигель снова хохотнул, а затем, помолчав немного, спросил: — Расскажешь, где был? — Всё там же, — отмахнулся Дави. Друг нахмурился. — Знаешь, такой образ жизни тебя до добра не доведёт... — Вот только не начинай мне лекции читать, — Дави поморщился. — Вообще-то я заскочил, чтобы одолжить у тебя немного денег. — Что, уже просадил свои на «травку»? — Мигель нахмурился ещё больше. Дави рывком закинул рюкзак себе на спину и развернулся, намереваясь уйти. — Ладно, подожди, — остановил его парень и вздохнул, снова расстёгивая сумку. Мгновение спустя он вынул из бокового кармана портмоне и отсчитал Давиду купюры. — Держи, тут сотня. Надеюсь, тебе хватит. — Спасибо, Мигель! — Дави заключил его в объятия, заставив рассмеяться. — Ты мой лучший друг! — Ага, про которого ты вспоминаешь только когда тебе нужно занять денег или списать ответы к вопросам на зачёте. — А для чего ещё нужны друзья? — Дави усмехнулся и замолк, глядя куда-то в сторону. Мигель, удивившись неожиданной заминке, тоже посмотрел туда же, но ничего особенного не увидел. — Ты в порядке? — на всякий случай спросил он. — Что за франт? Дави кивнул головой на противоположную лестницу, по которой спускались и поднимались другие студенты. Мигелю потребовалось несколько секунд, чтобы понять, о ком он говорит. На другой стороне по ступенькам быстрыми шагами поднимался наверх высокий темноволосый парень в белой рубашке и прямоугольных очках. — А, этот... — сказал он. — Это Жаким Алвес с юридического. Учится в соседнем с нашим корпусе. — Хм, странно, — отозвался Дави, не сводя глаз с незнакомца. — Никогда его тут не видел. Мигель перевёл взгляд на друга и засмеялся. — Тебя, между прочим, здесь тоже видят нечасто. И ничего. Дави проводил Жакима глазами до верхнего этажа и снова взглянул на Мигеля. — Кафедра юриспруденции, третий курс, — вздохнул тот с улыбкой. Дави озорно улыбнулся в ответ. — Но если ты решил до него докопаться, то можешь забыть об этом, — предупредил Мигель. — Это хороший парень из приличной семьи. Его отец — влиятельный человек, прокурор. Полагаю, он и настоял на том, чтобы сын получил юридическое образование в одном из лучших вузов страны. Преподаватели его любят. — М-м, ясно, — протянул Дави и полез в карман, вытаскивая самокрутку. — Если тебя увидят с этим на кафедре, то отчислят. — Мигель мельком кивнул на «косяк», зажатый в пальцах Дави. Давид добыл из другого кармана металлическую зажигалку, открыл крышку и, чиркнув колёсиком, подпалил фитиль самокрутки, а затем прижал «косяк» к губам и сделал глубокий вдох. Воздух вокруг тотчас наполнился тяжёлым и вязким дымом. — Безумец, — Мигель закашлялся, сморщив нос и разгоняя рукой белёсое облако. — Хочешь? — Дави вынул «косяк» из губ и предложил другу. — Нет уж, спасибо. Мне тут ещё до шести вечера торчать. Не хочу, чтобы преподы косились на меня как на тяжело больного, когда я начну подпирать стеночки в коридорах и падать со скамеек в аудиториях, засыпая. Дави весело рассмеялся. — Мигель, ты идёшь? — позвал кто-то сверху. — Ладно, прости, друг, я побежал. Ещё увидимся! Парень хлопнул Давида по плечу и быстрыми шагами поднялся наверх по лестнице. А Дави прислонился спиной к мраморному основанию ступеней и задумчиво затянулся. Мысли его вертелись вокруг Жакима. На самом деле Давид до глубины души ненавидел таких холёных мальчиков, которые одеваются с долей лоска и происходят из знатных семей. Те, чьи прихоти с самого детства оплачиваются родителями. У Давида не было родителей. Он даже не знал, что это такое. Он вырос в приюте в глухом провинциальном селении и с детства терпел лишения. Только когда он перебрался жить в город, ему посчастливилось попасть в хороший ВУЗ по программе для детей-сирот и неплохо устроиться тут, получив место в общаге. Но здешние ребята не отличались любовью к учёбе и большую часть времени только и делали, что зависали в общежитии, устраивая шумные вечеринки и попойки средь бела дня. И Давид очень быстро влился в их компанию. После этого прогулы стали частыми, а отметки за семестры резко ухудшились, но Давида это едва ли волновало. Он был молод, а когда ты молод, будущее — это последнее, что тебя заботит. ...— А-а, мсье Жардем! Заслонивший ему выход из факультета тучный мужчина с суровым лицом и редкими прямыми волосами, кое-как уложенными ровными прядками по маслянистому лбу, недобро сверкнул глазами и ухмыльнулся. Дави мысленно выругался: меньше всего он хотел сталкиваться в дверях ВУЗа с преподавателем по праву. — Пришли замаливать грехи... то есть, закрывать долги? — Мужчина угрюмо усмехнулся. — Имейте в виду, что на этот раз ваши друзья и их ответы вам не помогут. Для вас я приготовил отдельный лист с вопросами, хранящийся в моём личном сейфе, закрытом на ключ, который я держу в футляре с кодовым замком, а шифр кода известен только мне. — В таком случае, если Вас убьют, то никто никогда не узнает этих вопросов, — неуклюже пошутил Дави, а мужчина напрягся, вмиг стерев с лица улыбку. — Ну вот что, юноша, — сказал он грозно, — я терпел ваши выходки, но в этот раз даже деканат будет бессилен перед вашим отчислением. Помяните моё слово. До экзамена остаются считаные недели, и я бы на вашем месте принялся активно изучать предмет, если вы ещё собираетесь здесь учиться. Обойдя Давида стороной, он направился к стойке дежурного, а Дави снова мысленно чертыхнулся. Если он вылетит из ВУЗа, сладкой жизни придёт конец. У Дави не было денег для того, чтобы самостоятельно продолжить образование. А без него единственная работа, на которую он мог рассчитывать, это работа посыльного или обслуживающего персонала. Получали они, как он знал, немного, зато вкалывали в две смены по десять-двенадцать часов.

...

      Он смял в руке бумажный клочок и постучал в дверь общажной комнаты. Да чёрт возьми, долго ему ещё здесь стоять?!       Дверь наконец открылась. Появившийся за ней парень в белоснежной отутюженной рубашке и прямоугольных очках смерил его фигуру глазами. — Чем могу помочь? Давида чуть не выдрало с формулировки. — Ты Жаким? — развязно спросил он. — Да, это я. Дави протянул ему скомканное объявление. Парень взял его в руки и быстро пробежался по тексту взглядом, чуть нахмурившись. В объявлении говорилось о том, что некий Жаким Алвес с юридического даёт бесплатные уроки репетиторства для отстающих в программе учащихся. Дави стоял, дурашливо размахивая руками и хлопая в ладоши, дожидаясь пока парень прочтёт листок. — Сожалею, но я этого не писал. — Жаким вернул клочок бумаги Давиду и собрался было снова захлопнуть дверь, но Дави быстро поставил ногу в дверной проём, мешая двери закрыться. — Слушай, чувак, это не мои проблемы. Если кто-то таким образом решил над тобой приколоться, то это я сожалею тебе. Но — вот объявление, и в нём сказано, что ты помогаешь с репетиторством. Мне что, отнести это на твою кафедру и показать всем в деканате, сказав, что ты не держишь своих слов? Дави вложил в свой голос максимум наглости. — Зайди. — Жаким раскрыл дверь пошире, впуская его. Давид вошёл с совершенно невозмутимым видом и по-хозяйски осмотрелся. — Неплохая комната. Ты один здесь живёшь? — Он перевёл взгляд на кровать, заметив, что она в комнате всего одна. Жаким продолжал вдумчиво вчитываться в текст объявления, оставшегося у него на руках. Лицо его при этом было слегка нахмуренным и сосредоточенным. — Хорош уже прожигать его взглядом! — Дави выхватил объявление у него из рук и, смяв, засунул в карман. — Я задал тебе вопрос. — Да, я живу здесь один, — ответил Жаким. Голос у него был спокойный и ровный, и говорил он негромко и вежливо. — Почему? — Дави настойчиво нарушал все правила этикета, продолжая разглядывать комнату и допытываться ответов. — Мои родители решили, что без подселения мне будет проще сосредоточиться на учёбе. — Ясно. Гость снова дурашливо замахал руками, хлопая в ладоши. Жаким смотрел на него несколько секунд, а затем спросил: — Тебе нужен репетитор? — Какой ты медленный! — Дави закатил глаза. — А ещё лучший студент на курсе! — Откуда ты знаешь? — Ну, я же не дурак и первым делом проверил объявление, — спокойно сказал Дави. — И? — И что «и»? — ответил Дави раздражённо. — Стою вот, жду, когда твоё высочество соизволит записать меня на занятия. Жаким подошёл к письменному столу и взял с него небольшой блокнот, пролистывая его в руках. — Ты с юридического? — Нет, с кафедры социологии. Жаким оторвался от блокнота. — Но я учусь на юридическом. Дави снова закатил глаза. — Я знаю, тормоз. У нас с вашим потоком общий курс под названием «Конституция и право». — Это с ним у тебя проблемы? Давид вновь поморщился от формулировки. — Можно и так сказать. — И какая тема вызывает у тебя затруднения? — Ну-у... примерно все. Жаким уставился на парня. Дави раздражённо выдохнул. — Слушай, я не ходил на лекции где-то с начала времён, и сейчас мой препод гарантирует мне пройти семнадцать кругов ада и смертельные пытки... — ...Девять. — Что «девять»? — не понял Дави. — Девять кругов ада, — негромко поправил Жаким. — Ты их лично считал? — Дави разозлился. Всего на мгновение ему показалось, что в глазах Жакима промелькнуло нечто вроде любопытства, а уголки губ тронула призрачная улыбка. — Это Данте. Божественная комедия, — пояснил он. — Я не литературу сдаю, а историю, — сказал Дави. — Это исторический памятник культуры. Его изучают на курсе философии и морали. — Ясно. — Дави посмотрел на него в упор. — А про право ты что-нибудь знаешь? На этот раз Дави показалось, что он услышал тихий смешок. Но, возможно, он ошибся. Жаким отложил блокнот, раскрыв его на определённой странице, и спросил: — По воскресеньям ты свободен? — Это займёт много времени? — Нет. Часа четыре. — Всего четыре часа? — обрадовался Дави. Жаким снова посмотрел на него и, помолчав, добавил: — Каждое воскресенье. — А, ну... — Дави вспыхнул. — Я так и подумал. — И два часа вечером в среду после занятий. Ты можешь? — В среду? Дай подумать. Дави изобразил на лице бурную мыслительную деятельность. Всё равно он не собирался показываться в вузе до окончания семестра. — Кажется, да. — Хорошо. А в пятницу? Парень нахмурился. — Ты сейчас про каждый вечер спрашивать начнёшь? — Ты отсутствовал на лекциях год. Ты не нагонишь предмет всего за два-три занятия. Спокойствие и логичность Жакима бесили, но Дави решил проигнорировать это чувство. — Просто скажи, когда. — Среда, пятница — вечером после занятий, в семь. Воскресенье — с полудня до четырёх вечера. Дави выдохнул, сдаваясь. — Хорошо. Тогда увидимся в пятницу. Он подошёл к дверям, но Жаким быстро нагнал его, тронув за локоть. — Подожди. — Что ещё? Дави выдернул свой локоть из его пальцев, чувствуя новый прилив раздражения и странное покалывание в груди, когда обернулся. — Ты не дал мне свой номер. — Зачем? Я же знаю, где тебя найти. — Если ты вдруг передумаешь и отменишь занятие... — Я сообщу тебе об этом. — Дави усмехнулся. Он вышел из комнаты и направился к лестничному пролёту. Жаким вышел следом. — А как тебя зовут? — громко спросил он. — Дави! — крикнул в ответ парень и быстро скатился вниз по перилам.

...

      ...Дави маялся  от безделья, сидя в комнате Лауры, которая забивала «травкой» трубку отца. Затем она подожгла от спички содержимое чаши курительной трубки и затянулась. — И что ты выдумал на этот раз, чтобы добиться своего? — Набрал на компе объявление и внушил ему, что это он написал его. А за свои слова в письменной форме надо отвечать. Лаура подавилась смешком. — Занятно. И он повёлся? — Видела бы ты его, — вздохнул Дави. — Такой тугодум. Минут двадцать пытался понять, чего я от него хочу. Он закатил глаза и распластался по столу. Лаура передала ему трубку, чтобы он затянулся. — Ты бессовестный, Дави. И даже не собираешься платить ему за репетиторство? — В объявлении же ясно было сказано, что он даёт эти занятия бесплатно, — выдохнув струйку сизого дыма в воздух, отозвался Дави и вернул трубку Лауре. — К тому же, с него не убудет. Он богатенький мальчик. Родители платят за его учёбу. Видела бы ты его хоромы! Целая комната в общаге — на него одного... — Завидовать — грех, — философски изрекла Лаура и вновь присосалась к трубке. — Я не завидую, — сказал Дави. — Я возмущён. Одни с детства получают всё — и семью, и деньги. А другие вынуждены пробивать себе дорогу в жизнь самостоятельно. Вроде нас с тобой. Несправедливо. — Несправедливо, — согласилась Лаура и замолчала. Потолок в её глазах уже плясал, окрашиваясь сомнительными цветами. — И что ты намерен делать? Будешь навёрстывать упущенный материал? — Пока похожу на занятия, а там посмотрим, — Дави обречённо вздохнул и уставился в окно.

...

— Проходи. Жаким раскрыл дверь, пропуская парня в комнату. На столе уже были разложены учебники по праву и конспекты. Дави прошёл внутрь и подошёл к столу. — Располагайся, — всё так же вежливо и лаконично произнёс Жаким, прежде чем отодвинуть стул и сесть. Дави потянул за рукава своей кофты, стянув её с себя и уложив комом на спинку стула, оставшись в одной футболке. Он отодвинул свой стул и сел напротив. — С какой темы хочешь начать? — поинтересовался Жаким, взяв в руки конспект и начав листать его, страница за страницей. Дави пожал плечами. — Мне всё равно. Как я уже говорил, я не был ни на одной лекции. Он бегло осмотрелся по сторонам. Комната Жакима выглядела аккуратной и чертовски идеально убранной для парня. "Педант", — мысленно заключил он с недовольством. Сам Дави никогда не отличался аккуратностью, а вещи в его общажной комнате валялись на полу или стульях как попало, до тех пор пока он не надевал их на себя. — Хорошо, тогда давай для начала разберём основы, — Жаким пролистал конспект в обратном порядке до нужной страницы и снова положил его на стол. — Изначальное понятие права… Он посмотрел на Дави, который мыслями был далёк от учёбы и с интересом разглядывал спальню Жакима. — Если ты не собираешься заниматься, то я не смогу тебе помочь. Дави фыркнул и скривился. — Да всё уже. Я весь внимание, давай про своё право. Жаким вновь мельком кинул на него быстрый взгляд и приступил к объяснению. — Понятие права, охватывающего собой совокупности норм, устанавливающих правовой статус участников правоотношений, включает в себя... — Он снова перевёл глаза на Дави. — Ты слушаешь? — Да, — лениво отозвался тот. — Только ни черта не понимаю. Жаким вздохнул и отодвинул конспект в сторону. — Смотри. Представь, что ты заключаешь сделку — неважно с кем: с корпорацией или юридическим лицом, представляющим фирму. Что перво-наперво тебе должны сделать? Дави наморщил лоб, пытаясь сообразить. — Предоставить договор? — догадался он. — Именно, — кивнул Жаким. — Этот договор по сути является правовым документом, включающим в себя права и обязанности сторон, которые каждый из участников сделки обязуется выполнять. Нарушение одного или нескольких пунктов договора повлечёт за собой правовую ответственность. Так понятнее? — Намного, — ответил Дави. — Хорошо, — снова кивнул Жаким и вернулся к конспекту. — Тогда перейдём к правовым нормам и обязанностям. Он принялся в деталях описывать Давиду понятия и определения из учебника, но всё, что занимало мысли парня в этот момент, это то, как причудливо искажали изящные прямоугольные очки в тонкой оправе цвет глаз Жакима, превращая его из тёмно-карего в слегка синий: такой отсвет давали отражения стёкол в его зрачках. Сделав небольшую паузу в объяснении, Жаким поднял на него взгляд и замолчал, так как Дави без стеснения разглядывал его. — Ты уверен, что запоминаешь? — Вполне. — Дави снова фыркнул и процитировал последнюю строчку из озвученного Жакимом предложения слово в слово. — Что ж, тогда, — Жаким вернулся к конспекту, перелистывая его на следующую страницу, — разберём понятие ответственности... Ответственность. У Давида имелись с ней проблемы. И далеко не в правовом смысле. Многие преподаватели и люди в возрасте считали его безответственным, хотя и способным студентом. Он определённо был гениальным в своей области — в том, что касалось психологии самовнушения и социальной лабильности. Но вот в остальном, что относилось к учёбе, ответственным человеком назвать его было нельзя. Жаким бы с лёгкостью мог предположить, что именно эта черта и стала причиной того, почему Давиду не удавалось справиться с учёбой. Дави не казался ему глупым, но озвучивать свою мысль вслух Жаким не собирался. Снова окинув его оценочным взглядом, он продолжил: — Отсюда следует, что ответственность участников правоотношений бывает двух видов: гражданской и уголовной... Он перелистнул страницу конспекта. — Как давно ты учишься на юриста? — спросил Дави. — Три года, — ответил Жаким, не отрывая взгляда от строчек в тетради. — Но тебе об этом должно быть известно. В любом случае мы сейчас говорим не обо мне. — Он слегка нахмурился. Дави ничего не сказал, продолжая разглядывать Жакима. — Итак. Уголовная ответственность, — произнёс Жаким и добавил: — она выражается в несении ответственности за уголовные преступления, которые совершаются лицом, нарушившим правовой статус участников правоотношений. Он чуть помолчал и вновь поднял глаза на Дави. — Можешь сказать мне, какие виды гражданской ответственности существуют? Дави тряхнул головой, припоминая всё, известное ему о праве. — Имущественная и неимущественная? — Верно. — Жаким с интересом посмотрел на него. — Знаешь, чем они различаются? — Понятия не имею... Дави лёг на руки, растянувшись на столе. — Имущественная гражданская ответственность выражается в возмещении убытков, понесённых другой стороной сделки. Возмещение материального ущерба. Повисла короткая пауза. — А неимущественная? — Неимущественная гражданская ответственность выражается в восстановлении либо защите права, нарушенного участниками правоотношений. Какое-то время он рассматривал Дави, положившего голову на руки. Похоже, что ему было скучно, но Жаким не собирался сдаваться. — Представь, что ты — владелец частного предприятия ААА. И заключил сделку с владельцем предприятия ВВВ. Но тот нарушил условия договора. Какая за этим последует ответственность? — Имущественная. Второй владелец должен будет возместить убытки, которые понёс предприниматель ААА из-за невыполненных обещаний. Жаким снова посмотрел на Давида, который, казалось, вовсе не слушал его слов. — Не совсем, — терпеливо поправил он. — Материальные взыскания производятся только в том случае, когда вопрос ущерба касается финансовой стороны сделки. В случае нарушения условий договора владельцу предприятия ВВВ вменяется неимущественная ответственность. Рассеянно перелистнув страницу конспекта, он продолжил: — Но не всегда суд между двумя предприятиями ограничивается гражданским иском. К примеру, если ты совершаешь преступление против личности другого человека, то тебя ожидает уголовная ответственность... ...также бывает и ответственность субъектов хозяйственной деятельности за противоправные действия, совершенные в процессе ведения экономики. Он поднял голову и наткнулся на прямой взгляд Давида. — Это правда, что твой отец — прокурор? От Дави не ускользнуло то, как вздрогнул на этих словах Жаким. Некоторое время он молчал, а Дави не сводил с него внимательных глаз. — Не думаю, что мы сейчас обсуждаем эту тему, — тактично произнёс Жаким, не глядя на парня, и снова принялся листать свой конспект. — Если только ты не хочешь перейти к другой. — Нет. — Дави уложил голову обратно на руки. — Мне нравится, как ты объясняешь. Продолжай. Губы Жакима дрогнули в едва приметной улыбке, и он снова сосредоточился на разборе предмета. — Как мы уже рассмотрели, уголовная ответственность... — начал он, но прервался, осознав, что на этот раз Дави всецело слушает его. Дави всё ещё было странным обнаружить тот факт, что голос Жакима действовал на него умиротворяюще. Он говорил и общался с ним совершенно спокойно, без пренебрежения, надменности или презрения, обычно свойственных студентам, стоящим выше по социальному статусу. Однако Жаким был не таким. Его манера говорить отличалась. Вежливость, учтивость и спокойный тон — это даже не было похоже на учительствование, скорее, на абсолютно дружеское разъяснение сокурснику непонятных для него вещей. И такое отношение подкупало. К Дави редко кто проявлял такие же недюжинные терпение и благородство. Жаким старался давать понятные объяснения и приводил примеры, что позволяло Давиду видеть в голове картинку в целом, понимать и сознавать значение тех или иных терминов и определений. А ещё его голос странным образом успокаивал. И Дави хотелось говорить с ним о чём-нибудь помимо права. — Ты приезжий? — вдруг спросил он. Жаким умолк и слегка нахмурился, пытаясь понять, чего от него хотят. — Нет, я из Сан-Паулу. — А я приезжий. Ибитира, — пояснил он. — Это в нескольких километрах южнее... — Я знаю, где это, — прервал его Жаким. Дави повернул голову, рассматривая Жакима снизу вверх под другим углом. — Ты, наверное, прожил всю жизнь в одном месте, правда? — Нет, мы много переезжали, когда я был маленьким, — тихо ответил Жаким, всё ещё не поднимая глаз, а затем добавил: — Давай сосредоточимся на промышленных предприятиях и видах взысканий. Перелистнув страницу конспекта, он продолжил: — Итак, промышленное предприятие — это юридический субъект, представяющий собой... Одна прядь волос упала ему на лоб, и Дави уставился на то, как Жаким чуть мотнул головой, чтобы отбросить её в сторону, и испытал жгучую потребность провести кончиком ручки по своим губам. — У тебя есть девушка? — неожиданно поинтересовался он. — ...Что? Жаким поднял голову в растерянности. — Девушка, — смущённо повторил Дави. — Нет. Он кинул на Дави озадаченный взгляд. — Почему? — Мне некогда поддерживать отношения, потому что я должен фокусироваться на учёбе, чтобы хорошо написать диплом, — пояснил Жаким. — Какая скука, — выдохнул Дави и вновь распластался по столу. Жаким снова уставился в конспект, а затем — опять на Дави, пытаясь понять, какая ещё нелепость придёт к нему в голову. Перевернув ещё несколько страниц, он всё-таки не выдержал. — А у тебя есть девушка? — Постоянной нет, — Дави повёл плечом. — Но секс есть регулярно, если ты об этом. — Он чуть заносчиво улыбнулся и тотчас с удивлением отметил, как Жаким слегка покраснел. — Об этом я не спрашивал, — уточнил он, стараясь говорить спокойно. Но Дави не удержался от провокационной шутки, прекрасно понимая, что смутил своего собеседника. — Правда? Ты что же — девственник? — Нет. Жаким поднялся на ноги и закрыл конспект. — Полагаю, на этом мы сегодня закончим. Дави вовсе не хотелось уходить, но играть и дальше на доброжелательности и терпении Жакима было бы верхом неуважения с его стороны, поэтому он встал следом и взял свою кофту со спинки стула. — Хорошо, тогда встретимся в ...воскресенье? Жаким кратко кивнул и проводил Давида до двери комнаты.       Закрыв за ним дверь, он вернулся к столу и сел на стул, глядя на разложенные перед ним конспекты и не зная, что ему делать. Затем, откинувшись на спинку стула, он резко встал и подошёл к окну, спрятанному за тонкой белой полупрозрачной тканью. Отодвинув занавеску пальцами, Жаким бросил взгляд в полутьму улицы на небольшой внутренний дворик кампуса. Дави вышел из здания юридического общежития, вдохнув полной грудью вечерний воздух, и направился к своему студенческому городку. Настроение у него отчего-то было замечательным. Жаким некоторое время стоял у окна, провожая его взглядом, а затем отступил, опустив за собой занавеску.

...

      Вечеринка была в самом разгаре. Алкоголь, марихуана, разные запрещённые вещества. Лаура рядом клеила какого-то парня с первого курса, имени которого Давид не знал, да и не стремился узнавать.       Он курил вейп, время от времени посматривая на танцующих в центре комнаты девушек в коротких платьях, сплошь покрытых мыльными пузырями. Идея притащить пенку на тусовку принадлежала Хорхе. Сам он утопал где-то в наркотическом дыму и объятиях двух лучезарных красоток в центре гостиной.       Дави передал вейп кому-то дальше, а сам достал из кармана металлическую зажигалку и поиграл крышкой, то открывая, то закрывая её со щелчком. Первокурсник, сидевший на диване рядом, с Лаурой на коленях, внезапно перешёл к более активным действиям, и очень скоро стоны Лауры сквозь откровенные поцелуи стали достаточно провокационными, чтобы заставить Давида встать и покинуть диван, избегая быть третьим лишним.       Он двинулся дальше вглубь комнат через прокуренную гостиную и мокрые танцующие тела, сквозь звуки секса, громкой музыки и запах спиртного.       Полчаса спустя он нашёл себя в ванной комнате лежащим в сухой ванной.       Дави убрал опорожнённый кем-то стаканчик из-под пива на маленький столик рядом с ванной и уложил голову на мягкую подушку, подцепленную по пути с дивана. Он чувствовал себя достаточно расслабленно, чтобы не реагировать на музыку и взрывы смеха, слышимые сквозь прикрытую дверь. И всё же на душе у него было пусто и тоскливо.       Он пытался вспомнить, когда в последний раз он чувствовал себя по-настоящему нужным кому-то. Все эти общажные вечеринки были отличным способом провести время, но никто на них никогда в действительности не нуждался в Дави. Честно говоря, Дави даже думал, что если однажды он не появится здесь, то никто этого не заметит. В кампусе хватало молодых людей, а девушки, имён которых он даже не мог вспомнить наутро, в свою очередь, полностью забывали о нём уже на следующий день.       Дави грустно вздохнул. Родителей у него не было, из приюта он давно уехал. Был ещё Мигель — его лучший друг со времён Ибитиры. Но у него с ним были настолько разные жизни, что Давид редко проводил с ним время. А то, которое проводил, тратил на выслушивание нотаций. В отличие от Давида Мигель имел далеко идущие планы относительно учёбы, диплома и работы, и уже сейчас неплохо зарабатывал на подработках. Дави же в этом смысле был как «перекати-поле»: без будущего, без цели и без планов. Так проще жить.       Ну, так ему казалось.       Было уже достаточно поздно, а значит, скоро тесная общага начнёт медленно пустеть. Вот только Дави совершенно не хотелось возвращаться в свою комнату. Он знал, что уже в ближайшие минуты туда кого-нибудь притащат и устроят ночные шалости в кровати. Он ничего не имел против того, чтобы быть свидетелем (а иногда и участником) этого, просто сейчас ему не хотелось. Отчего-то больше ему этого не хотелось. ...Интересно, а Жаким бывает на подобных вечеринках? Дави прикусил губу и мысленно отругал себя. Конечно же, не бывает. Он совершенно из другого круга — не чета кругу Дави. От этой мысли почему-то болезненно заныло сердце, и Дави сел в ванной, слегка потирая рукой левое подреберье. Должно быть, Лаура уже закончила со своим новым любовником..? Ему смертельно захотелось побыть с кем-нибудь рядом.       Он встал, взял пустой стаканчик со столика и вышел из ванной. Половина зала уже была пуста. Кто-то спал, кто-то по-прежнему занимался сексом, кто-то просто лежал пьяным на полу. Дави пробирался через оставшихся, стараясь не отвлекаться на тех, кто только начинал набирать темп в своих ночных утехах.       Лауру он нашёл на кухонном диванчике заправляющей лямку расстёгнутого бюстгалтера под майку. Её кавалера рядом уже не было. — Как всё прошло? Он остановился и усмехнулся, бросив на девушку недвусмысленный взгляд. Лаура выдохнула. — Нормально. Дави сел рядом с ней на диван, наклонился и поднял с пола забытую кем-то бутылку с недопитым пивом, после чего протянул её Лауре. Девушка приложилась к горлышку, а затем отвела руку с бутылкой в сторону и уложила голову на плечо Дави. — Где ты был? — спросила она негромко, думая о чём-то своём. — В ванной, — лаконично отозвался Дави и, забрав бутылку из рук девушки, следом сделал пару глотков. Лаура повернулась к нему и внимательно проследила за его движениями. Она прекрасно знала, что когда Дави начинал пить с горла, это обычно значило, что в его голове крутятся довольно мрачные мысли. — Что случилось? Она придвинулась ближе и уперлась подбородком ему в плечо. — Ничего... просто... Дави замолчал. Лаура и не спрашивала больше ни о чём — слишком очевиден был ответ для них обоих. Ответ, которого они боялись и стыдились оба, убегая от него, как от огня. Жизнь проходила мимо, а ни один из них так и не нашёл себя и своего места в ней. Все эти вечеринки, тусовки, молодёжные развлечения были лишь способом забыться, окунуться в движение с головой. Но ни один из этих способов не работал. Лаура по-прежнему оставалась одна, а Дави до сих пор не понимал, чего он хочет от жизни. Что ему нужно — по-настоящему нужно, чтобы заполнить ту душевную пустоту и одиночество от нехватки родителей и любви с самого детства. Он достал из кармана и медленно покрутил в пальцах металлическую зажигалку, то нажимая на её крышку, то убирая палец с неё, отчего начинал звучать знакомый щелчок. Лаура наблюдала за ним, положив голову ему на грудь и слушая его сердцебиение. В какой-то момент она задумчиво произнесла: — Синий кит. Дави повернул голову и посмотрел на неё. — Ты слышал про 52-ухгерцевого синего кита, который издаёт звуки на частоте 51 и 8 герц, отчего другие киты его не слышат, и он обречён быть вечно один? — Нет, не слышал. Дави отвернулся и покачал головой. Взгляд его при этом оставался грустным. — Ты и есть этот кит, — закончила Лаура и снова потянулась к зажатой меж коленей Дави бутылке. Дави грустно усмехнулся. Синие киты занесены в Красную Книгу. Это редкая особь. Уникальная. Дави совершенно не подходил под описание. Но он знал того, кто подходил. Лаура отхлебнула ещё пива из бутылки, а Дави продолжал вертеть в пальцах зажигалку. Он никогда всерьёз не относился к словам подруги, но что-то в этом сравнении его всё-таки зацепило. Возможно, потому что он и в самом деле чувствовал себя одиноким, хоть и пытался замаскировать своё одиночество за ничего не значащим флиртом и отношениями на одну ночь.

...

      В воскресенье Дави постучал в комнату Жакима, как только на часах миновал полдень. Жаким открыл почти сразу.       Он едва успел закрыть за Дави дверь, а тот уже стоял возле его стола, положив на него свой конспект. — Я попробовал пройти один тест из сети... Можешь посмотреть мои ответы? Жаким кивнул и подошёл к столу, беря тетрадь в руки. — Присаживайся, — вежливо сказал он, а сам, вооружившись ручкой, принялся проверять пройденный Давидом тест, бегло скользя по строчкам с размашистым неровным почерком глазами. Дави сел на предложенное ему место и стал ждать. Периодически он бросал взгляд то на конспект в руках Жакима, то на его сосредоточенное лицо. Прошла пара минут, прежде чем Жаким закончил и положил тетрадь на стол. — Очень неплохо, — сказал он. — Хотя немного неверно были составлены примеры для материальных выплат и взысканий. Если хочешь, можем разобрать их подробнее. Я объясню, что не так. Дави молча согласился. Жаким снова взял в руки тетрадь и подошёл к нему. Положив его записи перед ним на стол, он склонился над ними, стоя за спиной Давида. — Вот здесь. Ты написал про два вида взысканий — прямой и косвенный... Жаким провёл пальцем по строчке. Он говорил спокойно и доходчиво, таким тоном, будто действительно общался с учеником, которому необходимо подробно объяснить непонятную тему. Дави слушал, но его внимание то и дело отвлекалось на тонкий аромат парфюма, исходивший от шеи Жакима. Он был едва уловим, но почему-то взволновал Давида. — А теперь вот это... Жаким переключил его внимание на другой пример, наклонившись ещё ближе, и Дави почувствовал, как от этого запаха у него кружится голова. Он закрыл глаза. Это чувство было новым для него. — Хочешь, чтобы я объяснил? Жаким посмотрел на него, ожидая ответа на свой вопрос, который Дави полностью прослушал. Дави повернул голову и оказался с Жакимом лицом к лицу почти вплотную. В груди ёкнуло. Голос почему-то пропал, и он не смог заставить себя произнести ни слова в ответ, поэтому ограничился лишь коротким кивком, не отводя взгляда от губ Жакима. — Хорошо. — Жаким выпрямился, забирая тетрадь с собой. — Давай тогда разберём примеры косвенных взысканий. Он принялся объяснять, ходя взад и вперёд вдоль комнаты, а затем сел на край стола прямо перед Давидом, а тот внимательно смотрел на него, и ему всё труднее и труднее было фокусироваться на словах Жакима. От каждого его жеста, звука голоса и даже короткого вдоха голову Дави начинало кружить сильнее. Ему хотелось дотронуться до него, коснуться и физически ощутить его тело под пальцами. — ...Теперь понимаешь? Жаким посмотрел на Давида и вдруг улыбнулся его потерянному виду. От этой улыбки у Дави внутри всё обмерло. Он кивнул, всё ещё не в силах произнести что-либо вслух, чувствуя, как всё сильнее начинает зудеть тело от желания прикоснуться. Невольно он положил ладонь на стол рядом с ладонью Жакима, ощущая напряжение в воздухе всё больше и больше, но до сих пор не решаясь что-либо с этим сделать. — Ты молодец, — как прежде спокойным, но уверенным голосом сообщил Жаким, и Дави вдруг зарделся от этой простой похвалы. Он вновь посмотрел на губы Жакима, чувствуя себя как под гипнозом. Сердце забилось быстрее, а ладони вдруг начали потеть. Сдерживаться стало сложнее, поэтому он, не понимая собственных действий, подался вперёд и положил другую руку поверх руки Жакима. В тот же миг Жаким отпрянул и быстро высвободил свою ладонь из-под ладони Давида. — Если ты разобрался в этой теме, пойдём дальше... Дави почувствовал себя уязвлённым и отвергнутым. Никогда прежде он не испытывал такой горечи. И никогда прежде он не действовал так по отношению к парню. В груди отозвалось болью от действий Жакима. Раньше он бы не придал этому значения, но сейчас был полностью растерян, чувствуя смятение и непонимание от того, что с ним происходит. Почему он так себя ведёт. Дави схватил свою тетрадь со стола и вскочил на ноги. — Куда ты? Жаким в удивлении посмотрел на него. — Прости, я забыл, что у меня сегодня встреча. Я должен идти. Не говоря больше ни слова, чтобы тем самым не выдать своего расстройства, Дави пулей вылетел из комнаты Жакима и сбежал вниз по ступенькам коридорной лестницы. Глаза почему-то щипало. В груди жгло. Он шёл, чувствуя себя разочарованным, растерянным, недоумённым, сбитым с толку — и вообще полным идиотом, потому что едва ли мог объяснить самому себе то, что с ним творилось. Лишь у дверей своего общежития он остановился, пытаясь отдышаться и взять себя в руки. Его кофта всё ещё слабо пахла парфюмом Жакима, и этот запах заставлял его сердце биться чаще. Он прикусил губу и мотнул головой, прогоняя прочь пугающие мысли, после чего зашёл в здание и медленно направился по коридору к своей комнате.

...

      На этот раз вечеринка была ещё более оживлённой и многолюдной, так как на ней собралось сразу несколько курсов. Музыка громко била по ушам, а в стенах общежития социологии было не протолкнуться.       Он шёл, с трудом протискиваясь через толпу, в которой смеялись, целовались и вжимались друг в дружку чужие тела под звуки музыки и громкие разговоры. Периодически он выискивал глазами Лауру по комнатам, но она исчезла у него из виду ещё до того, как в общежитии начались танцы.       Должно быть, встретила своего знакомого с первого курса. Или подцепила кого-то ещё.       Дави почувствовал себя глупо и тряхнул головой, следом приложившись к бутылке с пивом. Осушив её подчистую, он решил взять новую и, протиснувшись сквозь толпу обратно, пробрался на кухню, откуда доносился шумный диспут парней с параллельного потока, а также запах горячих сэндвичей с соусом барбекю. На краю стола громоздился большой пластиковый горшок с картошкой фри. Дави отсыпал себе горсть картошки на блюдо, снабдив её соусом, а затем вытащил из маленького холодильника очередную бутылку с холодным пивом и двинулся искать свободную комнату. Время от времени ему приходилось останавливаться, чтобы пропускать мимо себя очередную парочку, а то и трио подвыпивших и шумных соседей. Он неспешно двигался по коридору, заглядывая в каждую комнату. Везде царил беспорядок, многие двери были открыты, и за ними происходили самые разные вещи. Он видел то танцующих людей, то целующиеся парочки, то целые оргии... И каждый раз, проходя мимо, ему хотелось сбежать как можно дальше от всего этого. В коридоре он наткнулся на двух девушек, которые, хихикая, целовались, прижимая друг дружку к стене. Их руки были повсюду: под одеждой, на ягодицах и бёдрах друг у друга, скользили по талиям, сжимались вокруг мягких и округлых грудей. Они даже не заметили его и продолжили своё занятие, пока Дави торопливо протискивался мимо них, стараясь не дышать. Как и в прошлый раз, уединения ему удалось достичь только в ванной комнате. Закрыв за собой дверь, он прислонился к деревянной поверхности и вздохнул. Сюда никто не заходил, здесь было тихо и спокойно, и можно было отдохнуть от шума. Кроме того, воздух в ванной казался гораздо более свежим и прохладным, и это позволяло немного «остыть» и прийти в себя. Дави и сам не понял, когда подобные вечеринки перестали доставлять ему удовольствие. Раньше он всегда с нетерпением ждал каждую из них, стремясь завести новые знакомства, найти новых друзей и подруг. Но сейчас всё это казалось ему таким далёким. Он чувствовал себя пустым и морально уставшим, и сам не знал, почему. Взяв бутылку с пивом, он сделал большой глоток, осушая её почти до половины. Жидкость холодила горло. Дави закрыл глаза и попытался отвлечься от мыслей, сосредоточившись на ощущениях. Тихо... И прохладно... Правда, длилась эта идиллия недолго. Несколько секунд спустя дверь распахнулась, и в ванную, смеясь, влетели несколько девушек, которые хохотали над чем-то так громко и весело, словно это было шуткой года. Они едва заметили Дави — настолько были увлечены собой, и парень просто молча продолжал пить своё пиво, наблюдая за ними. Одна из них, наконец, обернулась, разглядев его в зеркале, и тут же поприветствовала: — Ой, привет, Дави. Ты чего тут один? В главном зале уже становится довольно жарко, — с намёком сказала она. Он посмотрел на неё, затем на её подругу, которая всё так же стояла к нему спиной, и ответил: — Просто устал от людей. Захотелось немного отдохнуть. Девушка понимающе кивнула, а её подруга обернулась к нему и мило улыбнулась, в то время пока третья из них поправляла макияж перед зеркалом. — Жаль, что Эндрю с соседней кафедры не пришёл, — посетовала она, подкрашивая ресницы тушью. — Эти парни с юридического такие зануды, — не согласилась с ней первая. — Точно ходячие калькуляторы. Я встречалась с одним, так он бесил меня своей дурацкой манерой вечно всё считать. — Ну, может они и дотошные, зато горячие! Ты видела их старосту в группе? Тео Малкольм. Такой зайчик!.. Дави усмехнулся и отвёл взгляд, делая вид, что ему совершенно не интересны девичьи сплетни. — Надо было его пригласить. Что скажешь, Дави? Девушки засмеялись. — Мне всё равно. Парень пожал плечами. — Если кого и приглашать с юридического, так это сына прокурора... ...Дави напрягся. — Это который? — Брюнетка, стоявшая напротив зеркала и активно сушившая волосы руками, удивлённо вскинула бровь. — Да ты что! Никогда его не видела? Такой высокий, тёмненький, в очках... — В очках? — рассмеялась подруга. — Как сексуально! Дави закусил губу. Ему не понравилось то, как открыто девушки обсуждали Жакима, который, без сомнения, и был тем самым «высоким и тёмненьким парнем с юридического». У Давида всё оборвалось внутри. Он поспешил сделать глоток из бутылки, чтобы успокоиться, после чего продолжил молча слушать. — Как его... Жаким Алвес, кажется? — О, да! — согласилась другая, понизив голос. — Этот парень горяч! Давайте позовём его к нам на вечеринку? — Сомневаюсь, что он придёт, — вклинился вдруг Дави в их разговор. Брюнетка, уже закончившая сушить волосы, удивилась: — Это почему же? Дави отставил опустевшую бутылку на край ванны. — Он не такой глупый и пустой, как парни, зависающие на подобных тусовках. Ему эти мероприятия не интересны. — Откуда тебе знать? — усмехнулась другая. — То, что он учится на привилегированном факультете, вовсе не означает, что он сноб, верно? Она обернулась к подругам в поисках поддержки. Дави почувствовал, как начинает злиться. — Необязательно быть снобом, чтобы осуждать неразборчивые связи и чрезмерное употребление алкоголя. Возможно, он просто рациональный. И знает, чего ищет от жизни. Девушка поморщилась. — В любом случае, пока не позовём его — не узнаем. Подруги рассмеялись, а Дави разозлился ещё больше. — Отстаньте от него! Он не такой, как мы. Он поднялся на ноги и резко направился к выходу. Давненько с ним такого не приключалось: он чувствовал, как начинают гореть щёки, а в голове возникает туман. Дави тяжело вдохнул и выдохнул, стараясь успокоиться. Девушки удивлённо переглянулись между собой, но почти сразу же, как за Давидом закрылась дверь, принялись снова обсуждать присутствующих, то и дело срываясь на громкий смех.       Дави чувствовал себя забытым, кинутым и совершенно одиноким. Чёртов Мигель не отвечал на звонки, а мобильный Лауры раз за разом перенаправлял его на голосовую почту.       От злости и отчаяния Дави сцепил зубы, а затем и вовсе выключил телефон и убрал его в карман кофты.       Ну и чёрт с ними!.. Раньше ляжет спать. Может и выспится заодно.       Он уныло зашагал в сторону общежития.       На частые пинки ногой дверь распахнулась, и Дави почти сразу же ввалился внутрь. – Подвинься, – бросил он, бесцеремонно вторгаясь в комнату. Жаким отступил. – Ты пьян. Голос прозвучал тихо. Видимо, чтобы не дать Дави весомого повода для агрессии в таком состоянии и удержать от конфликта. Этот парень всегда такой правильный и тактичный, чёрт его возьми!.. Дави стало почти смешно от этого и почему-то сильно больно. Он взял Жакима руками за плечи и спиной подвёл к столу, после чего против воли усадил его на стул и следом нахально забрался к нему на колени. Посмотрим, что ты на это скажешь. Насколько хватит твоего хвалёного терпения. Но Жаким молчал. Только смотрел на Давида из-под прозрачных стёкол двух изящных прямоугольников очков в тонкой оправе, и взгляд его был, как и прежде, нечитаем. Зато глаза!.. ...Боже, какие у него глаза. Давид всё на свете бы отдал, только чтобы любоваться ими подольше. Он взялся пальцами за душку его очков и медленно снял их с Жакима, откладывая на стол. Тёмные волосы, случайно задетые оправой, на миг взметнулись и рассыпались обратно. У Жакима были прямые чёрные волосы, безумно красивые. Может, из-за их отлива, ведь при свете ламп они выглядели совершенно блестящими. Или из-за этого классического пробора на боку. Или из-за строгой причёски, отдельные пряди которой то и дело падали ему на лоб тонкими полукольцами. Дави не мог понять. Он смотрел в глаза Жакиму – больше не спрятанные за стёклами очков, – и отчего-то кусал губы. Глаза у Жакима тоже были красивыми. Правильной овальной формы, тёмные, словно испанская ночь, глубокие – настолько, что Давид тонул в них с головой, не желая выныривать обратно. Добрые. Даже при всей внешней строгости эти глаза выдавали в Жакиме мягкого и деликатного человека. Вот и сейчас. Глаза в глаза. Так близко, что у Давида кружилась голова от переизбытка чувств. Он вдруг отчётливо осознал, что сидит у Жакима на коленях – практически седлает его, – и от этой мысли ему вдруг сделалось хорошо. Так хорошо, словно всё, чего он хотел от жизни, о чём мечтал – это чувствовать Жакима под собой. Ему почти подурнело от этого пьянящего чувства власти над ним, от того, насколько грязными и пошлыми оказались его фантазии, ведь выяснилось, что он хочет Жакима. Хочет так сильно, что всё его тело каменеет при мысли об этом. Он не сразу почувствовал, как сильные горячие руки коснулись его спины, обжигая; как Жаким потянулся к нему, подавшись вперёд, и поймал его губы своими. Один неровный мазок поверх рта и уверенное проникновение внутрь. Горячее, скользкое движение языком напрочь выбило воздух из лёгких и стёрло все мысли из головы. Дави тихо застонал, не в силах справиться с обрушившимися на него чувствами. По-прежнему придерживая его руками за спину, Жаким поднялся со стула, и в какой-то момент Дави испугался, что упадёт – неминуемо рухнет на пол копчиком, – но Жаким довольно быстро, всего в два шага, добрался до кровати и уронил Давида на неё, следом нависнув сверху. “Чёрт возьми, а он и правда сильный”, – мельком пронеслось в голове у Дави, прежде чем он прикрыл глаза и отдался во власть поцелуя. Глубокого. Страстного. От которого частило и заходилось сердце в груди, и трепетало тело, дрожа мелкой дрожью. Его руки расстёгивали рубашку Жакима, пока тот раздевал его. Они всё ещё целовались, когда Жаким не глядя вынул ремень из пряжки, а затем по очереди высвободил из брюк обе ноги. Грубая ткань скользнула вниз, а ладони Жакима – вверх по спине Давида, и Дави выгнулся ему навстречу, чувствуя, как его опаляет жаркой волной. Дорожка из поцелуев, которую прокладывал Жаким губами по его телу от груди до самого живота, заставила Дави слабо прикусить ребро ладони и снова прикрыть глаза, но это не помогло. Ему было настолько хорошо, что от этих ощущений хотелось кричать, но он лишь продолжал редко и несдержанно стонать вслух. Жакима хотелось обнять целиком и принять всего – без остатка. Кольцо рук обвило его за шею. Ноги сомкнулись на пояснице. Ещё никогда прежде Дави не был так близок к экстазу.       Они путались в простыне, в складках одеяла, в собственных конечностях, и Дави почувствовал волной накрывающий его оргазм ещё до того, как Жаким взял его. Упрямо. Нежно. Деликатно. Так, как мог только Жаким. И почувствовав его разгорячённую плоть внутри себя, Дави ничего не смог с собой поделать, кроме как возбудиться снова. Это было сильнее его. Напоминало чёртовы американские горки: когда один виток ощущений тотчас сменяется другим, не менее сильным и таким же ярким по интенсивности.       Всё, что Дави делал, это продолжал кончать. Лёжа на спине и тогда, когда Жаким обеими руками перевернул его на живот и вошёл в него до упора. И Дави с трудом осознал, что голос, который звучит вперемешку со всхлипами и от которого закладывает уши – его собственный.       Но больше всего его поразило то, что рядом с ним Жаким переставал быть робким, всего за несколько секунд проходя путь от нежного и трепетного любовника до страстного хищника, желающего получить своё, в один миг становясь сильным, необузданным и властным, будто границы его контроля с треском рушились и осыпались Давиду под ноги, а чувства сметали все барьеры на своём пути. Словно он больше не мог контролировать ни себя, ни свой плотский голод рядом с Дави. И это казалось абсолютным безумием: Жаким – всегда такой сдержанный, правильный и строгий, – вдруг становился страстным, требовательным и ненасытным, точно исчезала какая-то невидимая грань, которая держала его в узде.       Дави снова почувствовал слабые липкие толчки, вязко стекающие вниз по его коже, когда расслышал за спиной рвущийся наружу голос Жакима. Сколько раз Жаким брал его за эту ночь? А Дави всё ещё казалось мало... невыносимо мало. Даже несмотря на то, что он уже не мог держаться на руках от усталости и упал лицом вниз, в простыню, едва Жаким вышел из него.       Он никогда не думал, что сумеет пробить эту броню. Что сможет услышать голос Жакима в таком интимном и откровенном звучании. И почему-то он был безумно счастлив, услышав его.       Простынь на постели оказалась безнадёжно испорчена, и Жаким одной рукой выдернул её из-под себя, а затем бережно вытащил край из-под Давида, стараясь не тревожить его. Мятая ткань упала на пол. Жаким накрыл их обоих одеялом и перед тем, как провалиться в беспамятство, мягко поцеловал Давида в плечо – в маленькую коричневую родинку на нём. Дави почти не почувствовал этого. Его сознание в этот момент было так далеко от тела, что он даже не заметил, как Жаким погасил свет, наугад выдернув провод из розетки, чтобы обесточить всё ещё горящую на рабочем столе лампу.       Ни один из них не сказал ни слова ещё с самого начала этого безумства. Не только потому, что слова связывают двух людей какими-то незримыми обязательствами, но также потому что слова – это нечто оформленное, определённое и завершённое. Что-то, что можно взвесить, обдумать, подвергнуть анализу и логике. Их чувства не вмещались в эти рамки. Как сказать то, чего ты сам до конца не осознал? Дать предел тому, что изначально беспредельно. Как будто это «что-то» было выше их понимания. Глубже чувств. Громче звука. И сказать что-либо в такой момент – всё равно что нарушить священное молчание Вселенной, застывшей в сладкой истоме, разрубить тонкую нить, связующую их с необъятным и бесконечным – с тем, что отголосками звёзд отдавалось в их открывшихся друг другу сердцах. В свете таких величин все слова казались пылью. Они не нуждались в них, потому что присутствие рядом давало намного больше.

...

      Дави проснулся оттого, что Жаким водил пальцем по его плечу, выписывая одному ему ведомые фигуры.       Когда Давид открыл глаза и посмотрел на него, Жаким невольно убрал руку. – Прости. Я думал, ты спишь, – хрипло извинился он. Он всё ещё красивый, отметил про себя Дави. Даже, кажется, стал ещё красивее. Повернуться не получилось. А после резкого прострела в спину от скованных напряжением мышц Дави издал слабый стон и оставил попытки. Жаким смутился ещё сильнее. – Прости, – снова пробормотал он и отвёл глаза. Дави взял его вытянутой рукой, на которой лежал, за подбородок и следом развернул лицом к себе, посмотрев на него взглядом, полным любви. Постепенно до него доходило осознание того, что между ними произошло. И вместе с этим пришло понимание. Понимание того, что Жаким тоже его хотел. И, видимо, уже давно. – Я всё думал, что с тобой не так, – улыбнувшись, негромко поделился он. – Высокий. Красивый. Умный. Вежливый. Из приличной семьи. Хорошо учится. Любимец девушек. Престижный факультет... Нельзя же быть таким идеальным... – Он хрипло рассмеялся. – Ну, теперь ты знаешь, что я не идеален. – В том, чтобы любить мужчин, нет ничего неправильного, – мягко и тепло произнёс Дави в ответ. – Скажи это моим родителям, – Жаким слабо выдохнул. – Особенно моему отцу. Он хотел, чтобы я выучился на юриста, стал успешным человеком, занял приличное положение в обществе, женился и порадовал их внуками. Какое его ждёт разочарование, когда он узнает, что его тихий и скромный сын оказался геем. – «Тихий и скромный», – Дави фыркнул от смеха, и Жаким снова смутился: кончики его ушей мгновенно заалели. – Не смейся. Из-за тебя моя жизнь пошла кувырком. Жаким не обвинял. Всего-навсего констатировал факт. И Дави не смог удержаться от очередного весёлого смешка. – Выходит, я же ещё и виноват, – сказал он, вовсю улыбаясь. – Свёл с ума недотрогу. Просто роковой парень! Он рассчитывал посмеяться над этой шуткой вместе с Жакимом, но Жаким остался смертельно серьёзен. – Так и есть. Aaaaaaaaawww~ ♡ Дави очень захотелось сжать Жакима в своих объятиях до боли в рёбрах. Как можно быть таким горячим и милым одновременно?! – Ты очарователен, – выдохнул он и бегло погладил тыльной стороной ладони его щёку. Жаким тотчас перехватил его руку и поднёс к своим губам. – Ты намного очаровательнее меня, – шёпотом признался он. – Если бы я мог пошевелиться, то подполз бы к тебе поближе... – Дави засмеялся, а Жаким, поняв намёк, лёг ближе к нему, обнимая его. – Как ты себя чувствуешь? – спросил он спустя время. – Я бы сказал, что это лучшее похмелье в моей жизни, – хрипло отозвался Дави и ласково потёрся носом о его щеку. – Можешь сказать, чем отличается гражданская правовая ответственность от уголовной? Взрыв смеха, прозвеневший за этим, показался почти оглушающим. – Хороший трюк! – развеселился Дави. Жаким улыбнулся в ответ, а затем провёл большим пальцем по его губам. – Хочешь переехать ко мне в комнату? Я бы помог тебе лучше подготовиться к экзамену... – А как же тот факт, что «отношения мешают тебе фокусироваться на учёбе»? – Дави одарил его насмешливым взглядом, но Жаким сощурился, точно довольный кот. – Буду брать у тебя уроки социологии, – ответил он хрипло. Дави рассмеялся. – Знаешь, я ведь не только в социологии хорош. – Правда? А в чём ещё? – Сейчас покажу...