all i wanted

      

Я уже не понимаю, кто мой друг

              Феликс медленно открывает глаза, чувствует мягкое тепло, брошенное на него солнцем, и потягивается, подобно коту. Он протяжно мычит, хрипловато ото сна, в комнате звучит глухой хруст встающих на место суставов. На его лице сияет счастливая улыбка. Так крепко и сладко он давно не спал. Он подминает под себя одеяло, зажимает его между ног, пока поворачивается набок, зарывается щекой в подушку, вновь прикрывая веки — нежится в утреннем мареве, наслаждается долгими минутами утреннего умиротворения. Резко его веки распахиваются, щёки краснеют, в животе закручиваются смущение и кое-что ещё. На мгновение Феликсу кажется, что вчерашняя переписка ему приснилась, поэтому он тянется к телефону и открывает переписку дрожащими пальцами. Не приснилась. Его окатывает жаром, а бодрящее сообщение Хёнджина «с добрым утром, милашка ;)» благополучно игнорируется. Какой ужас. Вопрос о том, как Феликс теперь будет смотреть ему в глаза, становится как никогда актуальным. Сейчас, когда возбуждение спало и на замену ему пришли холод и рассудительность, ему кажется, что вчера он явно переборщил. Либо показал себя не в самом лучшем свете. Короче говоря, гордость его обиженно забилась в угол, раненная и опороченная. — В следующий раз я с ним встречусь минимум через месяц. Точно не раньше, — он накрывает лицо ладонями, чувствует ими, как пылает кожа на его щеках. — Это же надо было так… На помощь приходит Минхо с традиционным утренним мемом, который вместо привычного «ахахахах» получает от друга «я кринж». Минхохо 🤍: почему

me:

тебе лучше не знать

хотя как ты поймёшь, если я не расскажу

ААААААААА

Минхохо 🤍: теперь точно не отвертишься рассказывай) И Феликс рассказывает. Избегая откровенных подробностей, краснея с каждым отправленным сообщением и жалея о том, что вообще решил, что Минхо сможет помочь с его смущением. Минхохо 🤍: МОИ ПОЗДРАВЛЕНИЯ теперь вы на огромный километровый шаг ближе друг к другу 💕 поэтому я тебе ни за что не позволю избегать своего ненаглядного

me:

и что ты сделаешь?

привяжешь меня к себе?

если я не захочу, я не буду, и ты прекрасно знаешь об этом

Минхохо 🤍: в тот раз ты тоже не хотел в дыру ехать в итоге мы все прекрасно знаем, что случилось дальше с;

me:

ты невыносим

Минхохо 🤍: и я тебя люблю, цыплёнок! ^^ так вот, что я сделаю сегодня суббота во-первых, очень жаль, что из-за своей пикантной переписочки вы пропустили концерт новенькой группы. они станут новыми звёздами нашего города, я тебе отвечаю и во-вторых сегодня вечер настолок в дыре если ты не придёшь, я тебя собственноручно притащу я чана просил об этом несколько мемяцев специально ради тебя и Хёнджин тоже придёт правда он об этом пока что не знает, ихихи мемяцев от слова мем ахахах

me:

напомни мне переписать тебя в телефонной книжке

ты не минхо, ты конспиратор хренов

Минхохо 🤍: о нет, феликс называй меня тем, кто соединяет людские сердца зови меня ✨купидоном✨

me:

тебе больше подойдёт

лучник, который всегда целится только в задницу

хорошо, я приду, но только ради тебя

и я не гарантирую, что не буду бегать от Хёнджина сегодня

Минхохо 🤍: для меня это малая проблема, не переживай 😁

me:

переживаю

😡

***

За всё время отсутствия Феликса в «Дыре» мало что поменялось. Разве что дышать стало легче и противный страх преследования наконец отпустил его. Сегодня (из-за непривычного для неформальной и буйной «Дыры» формата) людей значительно меньше, вместо рока приглушённо играет расслабляющая музыка, а вместо ярких софитов и бодрого диско-шара помещение освещал тёплый свет настенных бра. Ну а самое главное — не было тех, кто мозолил глаза и заставлял нервничать. В такой «Дыре» Феликсу нравилось гораздо больше. Хёнджина, судя по тому, что Феликс нигде не видел знакомой копны алых волос, ещё не было, поэтому Феликс тихо сидел на платформе для диджейского пульта, за которым активно хозяйничал Чан: перебирал проводки и возился с отвёрткой. Минхо же носился по залу, заканчивая последние приготовления, и выглядел как полноправный управляющий «Дырой». Феликс то и дело включал телефон в надежде увидеть уведомление от своего ненаглядного, но сталкивался с неудачей и тяжело вздыхал. — Не переживай ты так, — за спиной звучит голос Чана. — Если он сказал, что придёт, значит, он точно придёт. Даже если опоздает на несколько часов. Феликс хмыкает. — Иронично, что я боялся видеться с ним сегодня, а в итоге не могу дождаться, когда он придёт. — Влюблённость, — Чан мечтательно вздыхает и почти сразу же бурчит ругательство себе под нос — что-то звенит и пару раз стучит, отскакивая. — А почему боялся? Минхо мне рассказывал, что у вас всё прекрасно. — В этом и дело, — Феликс поворачивается в его сторону, и они встречаются взглядами. Чан хмурится, Феликс снова чувствует жар на щеках. — Ну там это… Ну ты понял. Пару мгновений Чан продолжает смотреть на него непонимающим взглядом, а как только Феликс нервно прикусывает губу, заливается смехом и тянется за отскочившим болтиком. — Всё с вами ясно, — он прикручивает деталь, не переставая посмеиваться. — Да-а, через этот этап очень важно пройти правильно. Не избегать друг друга и ни в коем случае не закрываться. Поэтому ты правильно сделал, раз не побоялся и пришёл встретиться с ним. Феликс робко улыбается и переводит взгляд на дверь. — Спасибо. — Было бы за что, — Чан усмехается и дёргает за прикрученную деталь, проверяя надёжность своей работы. — Ты ведь всё и так сам сделал. — Но ты помог мне успокоиться и удостовериться в правильности своих действий, — Феликс смелее улыбается. — Так бы я продолжил тревожиться до тех пор, пока бы не увиделся с Хёнджином. — Раз так, — Чан встаёт из-за пульта, раскрывая руки в стороны и потягиваясь с характерным кряхтьеньем, — тогда пожалуйста. И кстати, — Чан подходит к нему и садится рядом, закидывая руку ему на плечо. Феликс охает от неожиданности, но быстро привыкает к новому положению. — Обращайся, если что. Он подмигивает, чем только веселит Феликса. — Спасибо, Чан. — Эй, вы, — они оба поворачиваются в сторону Минхо, стоящего в позе сахарницы возле одного из столиков, на котором возвышалась гора настольных игр, — я конечно рад, что вы достигли идилии и наконец узнали друг друга поближе, но было бы здорово, если бы вы помогли мне. — Я только закончил! — обиженно восклицает Чан, нехотя отлипая от Феликса и вставая на ноги. Феликс фыркает. — Вот и славно. Иди сюда, — а затем Минхо переводит взгляд и на Феликса. — А тебе отдельное приглашение надо? Теперь Чан прыскает и дразняще показывает пальцем на Феликса, пока тот закатывает глаза, но тем не менее тоже смеётся. Минхо показывает Чану кивком головы в сторону неприметной двери и ждёт, пока Феликс подойдёт к нему. — Не хватает стульев. Чан принесёт их из кладовой, а ты расставишь их. — Хорошо. Они стоят рядом, смотрят на горку коробок настольных игр: Минхо — сложив руки на груди, Феликс — задумчиво теребя швы на штанах. Минхо прочищает горло. — Хёнджин тоже боялся идти. — Что? — выходит шёпотом. — Он написал мне, что теперь ему кажется, что при одном только взгляде на тебя он сразу же упадёт на колени и будет преданно смотреть на тебя, виляя хвостиком. Феликс давится слюной и таращится на Минхо. Минхо тихо посмеивается и хлопает его по спине. Феликс краснеет и опускает глаза на носки кроссовок. — Ты пошутил? — сипит он. — Нет. Лишь приукрасил немного, — Минхо хихикает, уворачиваясь от внезапного кулака, нацеленного на его плечо. — Он сказал, что у него просто коленочки дрожать будут при виде тебя и язык заплетаться. — Ты невыносимый, — мрачно чеканит Феликс и таки бьёт Минхо по плечу. Тот ойкает и смеётся. — А вы смешные. Но милые, — Минхо улыбается одними уголками губ и, заметив, как Феликс слегка подтаял из-за его слов, приобнимает его за плечи. — Я очень рад, что вы сблизились, цыплёнок. Хёнджин подходит тебе, а ты — ему. Феликс вздыхает и кладёт ладонь поверх свисающей с его плеча чужой. Они оба незаинтересованно смотрят на то, как бармен принимает поставку нескольких ящиков пива. — Мне всё ещё немного страшно, что всё может обернуться совсем по-другому, — Феликс шепчет так, чтобы только Минхо слышал его. — Хотя последняя неделя почти уничтожила эти мысли, — усмешка. — Ты большой молодец, — Минхо прижимает его к себе ближе и гладит его по плечу. — Ты не представляешь, как я горжусь тобой. Ты за столь короткий промежуток времени смог побороть в себе такой серьёзный страх. — Если бы не Хёнджин… — проговаривает Феликс почти одними губами. — А его я сегодня, похоже, буду благодарить долго и бурно, — в голосе Минхо слышится улыбка. — Я, честно говоря, сам боялся, что он может оказаться таким же, как и Ву, но он оправдал все мои ожидания. Феликс фыркает. — Ну-ну. А сам говорил, что уверен, что Хёнджин не такой. Какой же ты всё-таки… — Феликс пыхтит и сталкивает чужую руку со своего плеча. — Стулья! — громко оповещает Чан, и Феликс глубоко в душе ликует, что может наконец скрыться от неудобных разговоров, неловкости и горячего румянца на щеках. Он принимается расставлять стулья, пока «Дыра» постепенно наполняется народом и оживает.

***

Феликс нервно смотрит в сторону двери, кусая губы, и крепко сжимает карты, когда снова не видит красноволосого. Прошёл час с официального начала вечера, а Хёнджин всё ещё не пришёл. Феликс смотрит на оставшуюся нераскрытой карточку — «здоровье: ВИЧ» — и понимает, что заставит проигравших рвать и метать. Они играют уже вторую сессию «Бункера», и второй раз подряд Феликсу везёт заговаривать всем зубы. — Я мужчина 20 лет, я в самом расцвете сил! Ну и что, что я гей, я могу пойти против своих принципов, если понадобится! — целеустремлённо доказывает одна из постоянных посетительниц — голубоволосая, с татуировкой на шее и несколькими колечками пирсинга на брови и в носу. — Какой-то ты неправильный гей, — хихикает Минхо. — Я бы так легко от своих принципов не отказался. — Если ты окажешься в бедственном положении и будешь последним мужчиной, думаю, у тебя не останется выбора, — её брови сводятся на переносице, и все за столом посмеиваются над её решительностью. — Не, — качает головой Минхо. — Кто тебя знает? Тем более, ты не единственная мужчина в нашем бункере, Феликс тоже мужчина и тоже в расцвете сил. Но зато он гетеросексуален! — Как же тяжело спорить с женщинами… — вздыхает девушка и раскрывает оставшиеся карты. Минхо ахает, когда видит в раскрытой карте полезные для бункера характеристики, и надувает губы. — Ну и ладно, — он раскрывает свою оставшуюся карту здоровья, демонстрируя забавное «заикание». — Феликс, поздравляю, мы выжили. Что ты там скрывал до последнего, давай показывай. Феликс начинает смеяться, схватившись рукой за живот, и разворачивает карту рубашкой к себе: глаза всех за столом округляются, слышатся возмущения. — Как ты мог это скрывать?! — чуть ли не кричит Минхо, отчего смех становится только громче. — Ну ты и засранец, Феликс, — посмеивается девушка. — Обдурил так обдурил… — качают головами оставшиеся игроки. — Врать ещё уметь нужно, — довольно улыбается он и снова смотрит на дверь. Сейчас он чувствует себя самым настоящим Хатико. Он встаёт из-за стола и отходит в слабо освещённый угол. Открыв переписку с Хёнджином, он отправляет ему очередное «эй» и с грустным вздохом убирает телефон в карман. — Хей, — кто-то стучит пальцем по его плечу. Феликс испуганно подпрыгивает и поворачивается, узнавая в незаметно подошедшем очередного постоянника — короткостриженного блондина примерно его комплекции. Он хватается ладонью за грудь там, где гулко стучит сердце. — Зачем так пугать? — почему-то шепчет Феликс. — Прости, — хихикает парень. — Тебя кое-кто ждёт на заднем дворике. Попросил позвать. — Кто? — Феликс вмиг загорается: глаза его блестят, в них проглядывается надежда и предвкушение. — Думаю, это тот, кого ты так судорожно выглядываешь весь вечер, — парень улыбается как-то неоднозначно, но Феликс не обращает на это внимание. Он уже предвкушает встречу с Хёнджином, представляет, как крепко обнимет его и начнёт отшучиваться, вспоминая вчерашнюю переписку. — Спасибо, — он торопливо благодарит блондина и спешит к гримёркам, рядом с которыми была та самая дверь во двор. Феликс почти бежит, позабыв обо всём на свете. Проигнорировав долгожданное сообщение, отозвавшееся вибрацией в кармане. А зачем читать его, если его уже ждут? До долгожданной двери остаётся всего пара шагов, до самого Хёнджина — на парочку больше. Он толкает дверь, выбегает во двор, ныряя в отдалённый шум города с головой, и никого не видит. Шутка? Или Хёнджин решил напугать его? Устроить сюрприз? — Хёнджин? — Вот как. Феликс застывает на месте. Каменеет. Кровь в его жилах леденеет, разливает холодный страх по всему его телу. Он слышит скрип закрывающейся двери и медленную поступь за собой: хруст маленьких камней о бетон и шарканье подошвы. Всего становится одновременно слишком много и слишком мало. Сердце бьётся так, словно вот-вот выпрыгнет из груди. — Стоило мне оступиться, как ты сразу бросаешь меня и ложишься под моего некогда лучшего друга. Какая же судьба злодейка, оказывается. Феликс чувствует чужое присутствие за своей спиной, чувствует очередную вибрацию в кармане и понимает, что оторопел настолько, что не может и полной грудью вдохнуть. Чужие губы оказываются совсем близко к его уху: — Я соскучился, Фел, — шепчет голос, томно и хрипло. Когда руки нависают над его боками, Феликсу наконец удаётся сделать несколько шагов вперёд и, вытянув руки в защитном жесте, развернуться лицом к тому, кто вызывал у него стойкое желание вывернуть желудок наизнанку. — Не подходи ко мне, Ву. Его голос жалко дрожит, и от этого Феликсу не по себе. От пристального холодного взгляда Ву его пробирает до самых костей, и он задумывается, почему вообще боится его. Потому что он заставлял своих громил издеваться над ним? Потому что сам он боялся лишний раз показываться на его глазах? Почему Феликс доставляет ему такое удовольствие — боится его и пятится назад, как добыча в лапах хищника? Он не должен быть таким. Он должен быть смелее и показать ему, что он не стоит ни одной пролитой им слезинки. Он выпрямляется и смотрит на него в ответ не менее пристально. — А то что? — Ву скалится. — Никто тебе не поможет, малыш. Минхо так здорово придумал, организовал вечер, на который пришли те, кто никогда на этот двор не выйдет. — Он делает шаг к Феликсу. Феликс судорожно сглатывает, но стойко продолжает стоять. — А твоему Хёнджину я написал, чтобы он ни в коем случае здесь не появлялся. Иначе красавчик станет таким же красным, как и его волосы. Феликс фыркает. — Думаешь, твои угрозы его остановят? — Ву поднимает брови. — Он не такой трус, как ты. — Я трус? — усмешка. — Ты что-то явно попутал, сладкий. Ву делает ещё несколько шагов, подходя к Феликсу вплотную. Желание прочистить желудок растёт в геометрической прогрессии, но даже несмотря на это Феликс продолжает стоять ровно и сверлить его взглядом. Ву скалится, наклоняясь к его лицу. — Если ты ещё не понял, ты здесь один, а за твоей спиной — обрыв. Ты явно не в тех условиях, чтобы так смело высказываться, — Ву опирается на забор за спиной Феликса, и Феликс не может не отвести взгляд и не втянуть жадно воздух — от него несло перегаром. — Смотри, блять, на меня, когда я с тобой разговариваю. Феликс сжимает челюсти, когда его щёки хватают пальцы и грубо поворачивают в сторону источника ужасного запаха. Если взять в учёт то, что Ву пьян, то у Феликса есть возможность огреть его так, чтобы на время оглушить и добежать до Минхо и Чана. Ему нужно всего лишь… — Я по глазам твоим вижу, как ты думаешь убежать, — Ву едко улыбается, продолжает держать его челюсть пальцами, пьяно рассматривая его лицо. — И куда ты побежишь? К Хёнджину? Думаешь с ним будет лучше? Феликс держится из последних сил, чтобы не пнуть его коленом в пах. — Будет, и намного. Ву смеётся. Так, будто Феликс пошутил. — Как только ты дашь ему, он бросит тебя, как использованную игрушку, — Ву улыбается шире, когда Феликс хмурится. — Неужели он уже запудрил тебе мозги? Даже у меня не получилось, — Ву болтает его голову из стороны в сторону, отчего он недовольно шипит. — Он наверняка наговорил тебе всякого. Что это я отбирал у него всё, что у него было, переманивал тех, кто был ему дорог? У Феликса, видимо, всё на лице написано, поэтому Ву хмыкает и продолжает: — А что если это он отбирал у меня всё? Что если это я жертва, а не он? — его пальцы сильнее сжимают щёки Феликса, и Феликс тихо скулит, хватаясь за его запястье двумя руками. — Ты понравился нам обоим с самого первого дня. Но он осмелился первым заявить об этом. Конечно, я сделал всё, чтобы он не смог добраться до тебя. Да даже если взять ту его девку, — он прижимается к Феликсу всем телом, дышит ему в лицо, и Феликс уверен — ещё пара вдохов этих ядовитых паров, и он потеряет сознание. — Мы раньше все вместе общались, но ему это так не понравилось, что он отдалил её от меня. Конечно, я сделал всё, чтобы вернуть её, блять, назад! Пальцы на его щеках сжимаются ещё сильнее, и Феликсу становится натурально больно. Он пытается увеличить между ними дистанцию, но если он наклонится ещё больше, то покатится по скалам. — Ты лжёшь. — Зачем мне это? — едкая усмешка. — Ты больше не мой и больше никогда моим не будешь. Я всего лишь проливаю свет на истинное лицо Хёнджина, Фел. Феликс впивается ногтями в его руку, но Ву хоть бы хны — продолжает сжимать его щёки и придавливать к забору. — А тебе зачем это? — выплёвывает Феликс ему в лицо. — Зачем рассказывать «правду» о Хёнджине, если я для тебя никто? Ву раскатисто смеётся и становится злее. — Хёнджин не заслуживает тебя. Он не заслуживает ничего и никого. Он чёртов отброс, и место ему в помойной яме, — Ву шипит сквозь зубы, пара капель слюны приземляется на лицо Феликса, и Феликс чувствует, как злость стремительно захлёстывает его. — Он получает всё, что захочет. У него получается абсолютно всё. И именно поэтому он быстро теряет интерес к людям и вещам, — помимо злости его захлёстывает сильный ослепляющий страх. Его мозг старается судорожно избавиться от мрачных мыслей, стремительно заполняющих его голову. — Он потерял интерес ко мне. К своей подружке, к своему первому парню. И он потеряет интерес к тебе, сладкий. Даже не сомневайся. Ты не будешь счастлив с ним. Он просто воспользуется тобой и бросит, даже не поинтересовавшись, как у тебя дела. Ву наконец замолкает и смотрит на него с безумной улыбкой. Зрение Феликса застилает алая пелена. Боль впивается в тело ядовитыми жалами и пускает по нему волны холода. В один момент он не чувствует ничего — только то, насколько горячая его голова и тяжёлое его сердце. Раздаётся громкий стон. Глухой удар коленей о бетон. Феликс хватает Ву за воротник и сильно тянет на себя так, чтобы шов сдавливал горло. Он делает пару жадных вдохов, пока смотрит на то, как Ву пытается вернуть чёткость зрения, и заносит кулак. Очередной стон боли, после которого в кроне дерева неподалёку встрепенулись птицы. Феликс сплёвывает и в отместку хватает его щёки так, как тот делал это с ним. Ву кряхтит. — Ещё хоть одно плохое слово в адрес Хёнджина, и ты полетишь через забор. — Это он тебя этому научил? — мямлит Ву со смешно выпученными губами. — Я всегда таким был, если ты не знал. А Хёнджин дал понять, что мне не нужно скрывать своё истинное «я», чтобы быть любимым, — Феликс слабо улыбается и, заметив шевеление рук Ву, хватает его за плечи, резко тянет на себя и бьёт коленом прямо в солнечное сплетение. Слышится задушенный вздох. Ву кашляет и сквозь лающие звуки хрипло смеётся. — Ты сам-то себе веришь? — он отрывисто кашляет и сплёвывает на бетон. — Веришь в эту мишуру про любовь? Как был наивным, так наивным и остался. Феликс снова хватает его за плечи, поворачивает боком к себе и утыкает щекой в бетон, надавливая рукой на голову со всей силы. — Замолчи, пока я не сделал тебе хуже. Ву снова хрипло смеётся. — Ты злишься не потому, что я плохой, — он смело смотрит Феликсу в глаза; белки его налились кровью, лицо изуродовала безумная улыбка. Ярость захлёстывает Феликса с новой силой. — Ты злишься, потому что понимаешь, что я говорю правду. Феликс сжимает его волосы в кулак, тянет их на себя, замахивая голову над землёй. Но следующие слова Ву останавливают его: — Какова гарантия, что всё, что тебе говорит Хёнджин — правда? — он смотрит на Феликса хитро, не обращая внимания на тонкую струйку крови, уже обогнувшую губы. — Ты правда веришь, что он не ведёт себя так хорошо, просто чтобы получить своё? Ты как слепой котёнок, сладкий. Рука, которая держит его за волосы, начинает дрожать. — Доверчивый, маленький и глупый. Не удивлён, что Хёнджин выбрал тебя. Над такими приятно издеваться. Лицо Феликса резко перекашивается, веки плотно сжимаются, и слёзы стремительно покрывают его щёки. — Замолчи, — он отталкивает Ву от себя. Тот падает на асфальт и откашливается, прижав одну руку ко рту, другую — положив на живот. — Замолчи, замолчи, замолчи! — Бедный Феликс, — хрипит Ву, размазывая кровь по лицу. — Как же тебе не везёт. Феликс подходит к нему с залитыми слезами щеками, замахивается ногой и… Дверь во двор открывается с пронзительным скрипом и стучит по кирпичной стене. Что-то обсыпается. Феликс поднимает голову, воинственно смотря на входящего, и, разобрав в силуэте Хёнджина, отскакивает от Ву. Тот лишь смеётся, сворачиваясь калачиком и болезненно пыхтя. — Хёнджин, — Феликс шепчет, будто боится, что Хёнджина напугает лежащий на боку Ву с кровоподтёками на щеке. Хёнджин стоит, широко раскрыв рот, он дышит тяжело и ошалело — так, будто он и сам дрался, пока добирался до заднего двора. За его спиной появляются Минхо, на котором лица не было, и слишком злой Чан. — Феликс, — облегчённо выдыхает Хёнджин и подбегает к нему, не отводя взгляда. — Как ты? — он обхватывает ладонями его лицо, мягко поворачивает его во все стороны, внимательно осматривая (небо и земля по сравнению с грубыми пальцами Ву), и утягивает в объятия. Феликс не успевает сообразить и только виснет безвольной куклой в его руках. В этот момент Чан стремительно направляется к Ву и садится рядом, пытаясь разговорить его. — Всё… нормально? — мямлит он ему в шею, смотря пустым взглядом вдаль. Он не хотел, чтобы его ответ звучал как вопрос, но он действительно был не до конца уверен, что он чувствовал в тот момент. — Как же я рад, что всё обошлось, — шепчет тот в ответ ему в волосы и крепче прижимает его к себе. Феликс молчит и всё ещё не осмеливается обнять его в ответ. В голове слишком много мыслей, и каждая пытается перекричать другую. «Не верь ему!», «поговори с ним!», «Ву соврал!», «Хёнджин точно сделает тебе больно» и несколько оттенков «я не понимаю, кому верить». — Эй, Ликси, — Хёнджин отстраняется и обеспокоенно смотрит ему в лицо. — Что случилось? Феликс переводит взгляд на него и качает головой. — Я не… — он не хочет думать. — Я не знаю… — В смысле? Он что-то сделал с тобой? — Хёнджин хочет взять его ладонь в свою, приободрить и успокоить, но замечает, как Феликс отдёргивает руку, и столбенеет. — Что он сказал тебе? — Это правда? — Что он сказал тебе, Феликс? — паника слышна в его голосе. Хёнджин нервно поджимает губы. — Ты правда просто воспользуешься мной и бросишь? — Феликс шепчет едва слышно, его голос на грани того, чтобы сломаться. — Вот урод, — бормочет Хёнджин через сжатые челюсти и бросает полный ненависти взгляд на Ву. Затем добавляет громче. — Это не правда. — Но как я… Вдруг ты врёшь… — Феликс опускает глаза в бетон. В глазах Хёнджина он хрупок и уязвим, стоит на краю обрыва, опасно покачиваясь, готовый сорваться. Хёнджин осторожно кладёт руки на его предплечья. — Феликс, — голос Хёнджина дрожит, — ты знаешь, что это не так. — Хёнджин, — тихо зовёт Минхо со стороны выхода со двора. Хёнджин смотрит на него и кивает. — Пойдём внутрь? Тебя нужно привести в порядок и согреть, да? — Хёнджин мягко кладёт ладонь ему на поясницу и ведёт его к ожидающему в дверях Минхо. Минхо подхватывает его и уводит в тепло бара. Хёнджин некоторое время стоит, сжав ладони в кулаки, и слишком громко думает. Настолько громко, что Чан говорит: — Хочешь поговорить с ним, пока полиция не приехала? Ногти Хёнджина впиваются в ладони — попытка сохранить самообладание, — и он идёт к лежащему на боку Ву и присаживается рядом с ним на корточки. Он грубо разворачивает его за плечо и с отвращением смотрит на его лицо. — Доволен? — Очень, — тянет он, скалясь. — Так приятно снова видеть растерянность на твоём лице. Хёнджин цокает и нервно ведёт головой. Кулаки чешутся, но он выше этого. Тем более, Феликс уже достаточно его обработал. — Мне тебя жаль, — говорит Хёнджин совершенно искренне. — Не могу поверить, что ты не можешь оставить прошлое в прошлом. Ву хмурится. — Да что ты вообще понимаешь? — шипит он. — Я не виноват, что от тебя отвернулись. Я говорил тебе, что твои плохие привычки до добра не доведут. И что ты сделал? — Хёнджин наклоняет голову набок и, нарочито медленно растягивая гласные, отвечает на свой же вопрос. — Весело втянул в себя ещё одну дорожку. Никто не заставлял тебя зарабатывать такую репутацию. Ву впервые не может найти слов. Лежит, прижавшись щекой к пыльной расщелине, и хлопает глазами. Хёнджин снова цыкает и качает головой. — Ты снова взялся за старое, да? Попрошу полицейских быть с тобой внимательнее. Чтобы достаточно время на подумать было. Ву раскрывает глаза от ужаса. — О чём ты? Не нужно. Пожалуйста, Хёнджин. — Ты сделал мне больно несколько раз, Ву. И даже то, что я старался всегда быть на твоей стороне, не поможет тебе. Пришёл мой черёд мстить. — Ты не понимаешь, что делаешь! — Ву рычит, дёргаясь. Чан хватает его за плечи и прижимает к земле. — Ты не представляешь, что я с тобой сделаю, если… Со стороны двери слышится робкий голос Минхо. — Они приехали. Чан кивает и обращается к Хёнджину. — Я разберусь с ним. И про наркотики тоже расскажу, не переживай. Я в курсе его тёмных делишек, — Чан хлопает его по плечу и говорит едва слышно. — Беги к Феликсу. Не давай ему повода для сомнений лишний раз. Хёнджин благодарен ему как никогда, слабо улыбается одними уголками губ и подрывается с места, пуская пыль в лицо Ву. Тот недовольно пыхтит и принимается судорожно тереть лицо. Это малое, что он мог сделать. Хёнджин заходит в бар, минует коридоры и, выбежав в главный зал, чувствует, как сердце пропускает удар. Феликс, бледнолицый и напуганный, сидит за столом, вперившись в него пустым взглядом, и держит в дрожащих руках чашку чая. Он укутан в плед с головой и выглядит так ещё более хрупко. Хёнджин, больше не способный выдерживать эту душераздирающую картину и полный решительности прояснить всё, направляется к нему, мгновенно привлекая его внимание. В глазах Феликса блестят крупинки слёз.