all i wanted

И каждый день всё рушится до тла

И каждый день мы строим всё с нуля

Чан: Я надеюсь, что с тобой всё в порядке. Вы добрались до дома? Минхо не может дописаться до Феликса. Ответил. Спасибо, что позаботился о нём. Ему это было нужно. Напиши, как у тебя дела, как проснёшься. Хёнджин вздыхает, откидывает телефон куда-то в сторону скомканного одеяла и трёт глаза костяшками. Он потягивается, вытягиваясь стрункой на кровати, и бросает взгляд на небо за окном — серое и грузное из-за туч. Приятная погода для сна.

me:

Я отлично

Только что проснулся

Ещё даже не покурил

Видишь, как ценю тебя, Чан-а

Чан: Очень рад. Хорошего дня тебе. Хёнджин не отвечает. Лишь снова откидывает телефон и смотрит в потолок. Хочется покурить и выпить дрянного кофе. Постоять на балконе, бездумно смотря на то, как с кончика сигареты слетает пепел, и не доставать телефон до самого вечера, проведя день наедине с собой. Он поворачивается на бок и тянется к пачке сигарет и зажигалке. В этот момент он чувствует неладное: вместо привычной гладкости прикроватного столика он ощущает мягкость чего-то другого. Его взгляд вмиг проясняется, и он замечает тёмно-серую толстовку, принадлежащую не ему. А Феликсу, с которым он провёл всю свою ночь. Хёнджин испускает невинное «ох», пялится на чужую одежду и думает, что делать. Вещь определённо нужно вернуть, думает он, но сначала сигареты и кофе. Или только сигареты. Дым тянется с кончика к потолку, тает где-то ближе к углу, фильтр слабо подсвечивается с каждой затяжкой. Рука у него за головой, запуталась в волосах, что неаккуратно рассыпались по подушке, ноги широко раскрыты. Одеяло лежит на полу рядом с кроватью. Там же — вещи, которые он снял по пути в душ. Он чувствует сквозняк на коже, ощущает дыхание приближающегося дождя, через незакрытые до конца жалюзи видит, как ливень размывает границы туч. В голове приятно пусто, замечает Хёнджин. Только потребности, которые надо бы удовлетворить. Никаких мыслей, никаких проблем, только желание докурить, умыться, съесть что-нибудь, что подвернётся под руку, и лечь обратно в кровать. Хёнджин улыбается в очередную затяжку, жадно глотает дым, жмурится от внезапной тяжести в голове и марева перед глазами. Бычок падает в пепельницу. Он садится. Трёт лицо. Недовольно стонет, когда запах сигареты, прилипший к пальцам, остаётся на лице. Встаёт, грубо закидывая одеяло на кровать, поднимает жалюзи и открывает окно, выпуская остатки дыма и запуская влажный прохладный воздух с улицы. В ванной как обычно душно. Он забыл открыть дверь, чтобы выпустить весь пар и влагу. Вода холодная и колючая, пробуждает его и добавляет ясности в смазанные мысли. Феликс милый. Что бы тот ни говорил и ни пытался доказать. Хёнджину хотелось бы провожать его до дома хоть каждую ночь, даже несмотря на то, что живёт он и правда далеко относительно него. В его голове всё ещё звенит его смех и всплывает образ его самого, с глазами, полными удивительно искреннего волнения и осторожной радости. Может быть, он готов для чего-то нового. Может быть, он готов впустить нового человека в свою жизнь. В комнате бардак, и это напрягает Хёнджина. Может быть, он и любит проводить время в хаосе ночных клубов и баров, любит грязный рок, перетекающий в гранж, и любит позиционировать себя, как любящего спонтанность и отсутствие рамок, но он не любит, когда в его квартире грязно. Почему-то хаос и отсутствие порядка дома повышают уровень стресса в его организме, и он моментально теряется, утопая в ворохе мыслей. Хёнджин не любит много думать. Из-за этого болит голова и появляется ощущение, будто она вот-вот лопнет. Он привык доверять естественному ходу событий и не усложнять: зачем пытаться приручить то, что уже и так случится? Другой вопрос, как он пройдёт через то, с чем ему суждено столкнуться. Может быть, он кажется ветреным и наивным. Возможно, его считают недостаточно зрелым. Но остальные всего-навсего не знают о том, на что он способен. Да, его друзья прекрасно учатся в университете и выигрывают стипендию для учёбы в более престижных филиалах. Да, он не может похвастаться похожими достижениями. Но он такой, какой он есть, со своими достоинствами и недостатками. Он удовлетворительно учится в музыкальном колледже, при этом являясь любимчиком большинства преподавателей, прилежно подрабатывает в книжном магазине, добившись большого доверия хозяйки и высокой для его должности зарплаты. Он не лентяй, как многие привыкли считать, увидев его впервые. Многие бы позавидовали его желанию учиться и узнавать новое. Возможно, они бы даже впали в ярость, узнав, что ему всё даётся удивительно легко и с первого раза. Он всего-то не хочет тратить все свои силы на поиск себя. Когда постель застелена, пепельница вычищена и одежда закинута в стирку, Хёнджин может вдохнуть полной грудью. Толстовка Феликса бережно повешена на крючок в прихожей. По окнам начинает настукивать дождь, и Хёнджин думает, что из этой мелодии вышла бы хорошая песня. Кофе в турке покрывается пенкой, яичный рулет медленно схватывается на сковороде. Хёнджин не считает правильным поджидать Феликса у подъезда его дома, чтобы отдать толстовку. Посуда вымыта до скрипящего звука, вторая кружка кофе одиноко стоит на столешнице. Хёнджин задумывается, почему он вообще пьёт кофе, если его вкус ему кажется неприятным. В тетради появляются слова, по одиночке не имеющие смысла, но в тандеме с другими заставляющие сердце ныть. Хёнджин думает о том, что было бы неплохо узнать у Чана номер Феликса. В квартире раздаются звонкие переливы электронного пианино, затем — стрёкот гитары, и Хёнджин близок к тому, чтобы написать новую песню. И написать Чану.

me:

Скажи, что у тебя есть номер Феликса

Чан: Не могу так сказать. =(

me:

А можешь попросить его у Минхо?

Феликс отдал мне свою толстовку, хочу вернуть, но не хочу казаться сталкером, поджидая его у его дома

Чан: Как мило с твоей стороны. Хорошо, я попрошу. Странно, что вы не обменялись номерами.

me:

Согласен

Были в моменте, я думаю

Либо он не захотел

Чан: Какой же ты джентльмен, Хван Хёнджин. Упустишь так всех действительно хороших мальчиков.

me:

С действительно хорошими мальчиками так и надо

Аккуратно и неторопливо

Чан: По рассказам Минхо, не такой уж Феликс и любитель аккуратного и неторопливого. ;)

me:

Ты о чём сейчас?

Чан: А ты о чём подумал?

me:

Я промолчу

Чан: :))))))) В общем, аккуратничай, но не переборщи с этим. Уверен, Феликс не хочет, чтобы его считали хрупким и неспособным постоять за себя.

me:

Да, он доказывал мне это ночью

Чан: Милашка. :з Минхо ещё спит, как проснётся, надеюсь, ответит, и я сразу скину тебе номерочек.

me:

Спасибо большое, Чан

😚

Чан: 🤢

***

Хёнджин смотрит на пустой диалог с номером, несмело записанным в телефонную книгу, и, не задумываясь, пишет и отправляет:

me:

Привет. Как я могу вернуть тебе толстовку?

***

Феликс таращится в телефон, округлив глаза, и ему не нужны никакие подтверждения, чтобы сказать, кто ему только что написал. Но для приличия он мог бы и представиться. Феликс лежит, подмяв под себя одеяло. Простынь покрыта мятыми полосами, подушки потеряли свою форму после беспокойных ворочаний во время сна.

me:

Хёнджин?

Неизвестный номер: А у тебя есть ещё знакомые, которым ты давал свою толстовку? Феликс прыскает и качает головой.

me:

нет, таких нет

но ты мог быть кем угодно

обычная мера предосторожности

представляйся, когда пишешь кому-то впервые

Хёнджин: Приму к сведению Ну так что? Феликс кусает губы. Прошлая ночь была подобна сну. Он давно не чувствовал себя настолько свободно и беспечно, будто стропы, закрутившиеся месяц назад вокруг его шеи, наконец-то расцепились и позволили задышать. Он соврёт, если скажет, что отдал толстовку, заботясь о Хёнджине. Толстовка была надеждой. Причиной встретиться снова.

me:

ты ведь живёшь в другом конце города, так?

не думаю, что будет справедливо заставлять тебя снова топать до меня

Хёнджин: Я не против, Феликс К тому же днём ходит транспорт

me:

я против

Хёнджин: )

me:

не хочу встречаться в дыре

есть предложения?

Хёнджин: Я работаю прямо в центре Можно там Безопасная территория

me:

звучит прекрасно

когда работаешь?

Хёнджин: Завтра с 10 до 20 Будет удобно?

me:

работаешь в воскресенье?

поразительно

Хёнджин: У меня 2/2 график

me:

хорошо

тогда до завтра

Хёнджин: До завтра ;) Феликс долго смотрит на последнее полученное сообщение. Его щёки немного горят, а перед его глазами предстаёт образ ухмыляющегося Хёнджина, с особой грацией смахивающего волосы с лица и говорящего таинственное «до завтра». Феликс откладывает телефон в сторону, куда-то под подушку, и закрывает лицо руками. Кто бы мог подумать, что таинственный красноволосый станет тем, кто поможет ему взбодриться и снова почувствовать тягу к жизни.

***

Феликс стоит напротив книжного магазина, оформленного в старом азиатском стиле — чем-то напоминает японскую минку. Над дверью висит тканевый фонарь со взбудораженными из-за горящего огня стенками, вдоль столбов тянется искусственный плющ. Феликс проверяет адрес ещё раз, думая, что он ошибся, но, не заметив никаких ошибок, пожимает плечами и открывает дверь. Приятно звенит колокольчик, обдаёт прохладным воздухом с ароматом масел. Феликс оглядывается. Убранство как в типичном книжном, за исключением того, что свет был приглушённым, а в почти каждом свободном уголке стояли непривередливые растения. В центре стояли низкие столики с возвышающимися на них стопками свежих номеров журналов, комиксов и манги. За прилавком было угнетающе пусто. Феликс подходит к нему, опирается о него руками и глядит по сторонам, надеясь увидеть знакомую копну ярко-красных волос. — Бегу! — слышится за стенкой, на которой гордо висит картина — раскидистая сакура посреди сада камней. Феликс чувствует, как по нему начинают бежать мурашки. — О, это ты, — Хёнджин показывается из-за угла, запыхавшийся и со связкой книг. — Я думал, ты будешь ближе к вечеру. Феликс молчит. Потому что удивлён. Очень сильно удивлён. Перед ним стоит совершенно другой человек. Постоянно растрёпанные волосы Хёнджина прибраны ободком, на нём — нежно-розовый свитер, скрывающий его татуировки на руке, и аккуратный чёрный фартук. Феликс задумывается, зачем ему вообще нужен фартук, но вопроса так и не задаёт. Хёнджин выглядит мило. Безопасно. Уютно. Он ассоциируется с Минхо. — Решил забежать сейчас. Хёнджин улыбается одними уголками губ и проходит вглубь торгового зала. Феликс неловко следует за ним. — Как у тебя дела? — он теребит пальцы в ожидании ответа. Хёнджин ставит стопку книг на пол, развязывает верёвку и принимается расставлять их на пустой полке у самого пола. На ней красуется надпись, выведенная аккуратным почерком. «История стран Азии и Африки». — Хорошо, — книги встают на свои места с приятным глухим стуком. Феликс думает, что работа в таком месте успокаивает. — Принял поставку книг. Выпил две кружки кофе. Выкурил две сигареты. Планирую почитать списанный комикс до обеда. Покупатели говорят, что он полный отстой, и мне интересно почему. Феликс удивлённо вытягивает губы и поднимает брови. Он делает мысленную помарку о том, чтобы прекратить судить людей по их внешнему виду. — Тебе идут ободки. Хёнджин слышно усмехается, и Феликс чувствует жар на щеках. — Спасибо, милашка. Тишина была и неловкой, и приятной одновременно. Хёнджин расставляет книги, мерный стук быстро затихает в обширном помещении; Феликс нервно играется с тканью штанов, кусая губу и не отрывая взгляда от свитера Хёнджина. Он напоминает клубничное молоко. — Давно тут работаешь? — Феликс не выдерживает и прерывает тишину: она начинала давить. — С тех самых пор, как стал студентом и переехал от родителей, — Хёнджин выпрямляется, выхватывает из кармана фартука сухую тряпочку и протирает ею полки. На них не было пыли. — Вау, — удивление Феликса искренне, но почему-то оно звучит наигранно. Он сжимает пальцы в кулаки с такой силой, что остаются отпечатки ногтей на ладонях. — Я думал, что ты… Ну… Не настолько самостоятельный, короче говоря. Хёнджин поворачивается к нему полубоком и наваливается плечом на стеллаж. — Во мне много сюрпризов, Феликс. Могу тебе гарантировать, что ты ещё не раз удивишься. Феликс думает, что так говорить слишком самоуверенно, но решает оставить свою мысль при себе и рассмотреть Хёнджина внимательнее. Сейчас он видит — несмотря на образ прилежного продавца в книжном магазине, в нём всё ещё чувствуется дух бунтарства, а в глазах плескаются черти. Эта темнота цепляет его, и он не успевает проследить за языком: — Обещаешь? — Обещаю, милашка. И то ли это влияние прохладного воздуха из кондиционера, то ли запах ароматических палочек, стоящих на прилавке, то ли его сонливость, но Феликс никак не реагирует на протянутую к его лицу руку, аккуратно заправляющую прядь волос за ухо. Никак. Только веки его трепещут и вздох застревает где-то в горле. — Я схожу за толстовкой. Подожди здесь. Феликс стоит истуканом. Его сердце стучит так, будто оно кролик, что бежит от волка. Он отходит от оцепенения только тогда, когда слышит, как Хёнджин возвращается к нему. — Вот, — он передаёт пакет, в котором лежит аккуратно свёрнутая одежда. — Спасибо, что одолжил. В ней я чувствовал себя в безопасности, пока возвращался домой. Феликс наверняка покраснел. Снова. Какой ужас. — Я рад. — Я постирал её. — Не стоило. — Она была в крови. — Оу? — Феликс заглядывает в пакет — попытка спрятаться от настойчивого взгляда. — Я думал, ты не сильно поранился. Не настолько сильно, по крайней мере, чтобы испачкать толстовку. — На ней были маленькие пятнышки. А ещё она пропахла сигаретами. Ей нужна была стирка. Хёнджин смеётся, и Феликс снова ловит себя на мысли о том, что его смех не похож ни на какой другой. — Хорошо. Спасибо. Они так и стоят возле полок с историческими изданиями, Феликс щупает пластик пакета в руках, Хёнджин беззастенчиво смотрит на него. Снова тихо, только кондиционер гудит над дверью. Феликс поднимает голову, в его поле зрения появляется ободок, собирающий волосы Хёнджина, и он хочет снять его, потому что выглядит он отчего-то нелепо и неуместно. — С распущенными волосами тебе идёт больше. Хёнджин фыркает. — Попробуй с ними поработать. Захочешь побриться налысо. Феликс вспоминает ощущение его пальцев, заправляющих волосы за ухо, чувствует, как кожа за хрящом зудит. — Мне это знакомо, — он улыбается, кидая взгляд в сторону входной двери. Если они проговорят ещё немного, он взорвётся. — Но я научился работать так. Хёнджин прослеживает за его взглядом и усмехается. — И кем ты работаешь? — Флористом. Так, подрабатываю. — Изящная профессия для изящного молодого человека. Тебе подходит. Феликс вздыхает, пытаясь усмирить сердце, что снова разошлось. Как же он слаб перед Хёнджином. — Спасибо? Наверное. — Пожалуйста. Не наверное, — Хёнджин отходит, освобождая путь к входной двери. — Я чувствую, как тебе некомфортно, милашка. Иди. Глаза Феликса округляются. — Нет! Мне не некомфортно, просто… — Я всё понимаю, не волнуйся, — на губах Хёнджина мягкая улыбка, которая одновременно и успокаивала, и дразнила. — Рим не за один день строился. Феликс не за один день привыкал к компании Хван Хёнджина. Феликс облегчённо вздыхает и проходит к выходу. Ему действительно нужно больше времени. Когда его ладонь ложится на дверную ручку, он оборачивается. Хёнджин внимательно смотрит на него. — Хорошего рабочего дня, Хёнджин. — Спасибо, милашка. Отдохни как следует. Феликс кивает и покидает приятную ароматную прохладу книжного магазина. Через окно он некоторое время наблюдает за тем, как Хёнджин прибирается под прилавком, попутно заполняя журнал. Он улыбается, даже не замечая этого.