serotonin

что хорошо, ты как раз в моем вкусе я плохой, это то, что тебе нравится ты сумасшедший, ты ядовитый но я такой же       Джош водит медленно, и я не понимаю, это из-за меня или из-за того, что он нервничает. Джош обычно не такой эмоциональный, поэтому я не могу точно знать, но хмурая складка между его бровями все же выдает то, что он напряжен. Я смотрю на него, чтобы успокоиться, пытаюсь обращать внимания на детали: как солнце падает на его губы, как глаза бегают по дороге и как костяшки белеют от того, как Дан сжимает руль. Хорошо, не только складка его выдает.       Я чувствую металлический вкус во рту и провожу языком по мелкой опухлости внутри, продолжая ее неистово сгрызать. Джош не дает мне успокоения, от его молчания я только больше раздражаюсь, моя нога начинает отбивать какой-то ритм, и он становится все быстрее и быстрее. Мои эмоции достигают пика, когда я вижу знакомый силуэт на улице. Он идет в кожаной куртке, в темных очках, с черными волосами средней длины, уложенными назад. — Останови машину, — требую я, и Джош послушный мальчик, он останавливает, но я дергаю ручку, и она не поддается. — Обещай, что не натворишь глупостей, — говорит Джош предельно спокойно, что совсем не вяжется с моей трясущейся ногой и произошедшей ситуацией буквально полчаса назад. И я смотрю на него немного оскорбленно, ведь как раз-таки и собирался натворить глупости, и не понимаю, как Джош не хочет их натворить. — Тайлер, я серьезно. Думаешь, мне нужно это?       Эта фраза осаждает меня лучше, чем картинка того, как последние лучи целуют губы Джоша, и я впервые выдерживаю его серьезный взгляд на себе. Я думаю о том, какую злость испытываю, думаю о том, как хочу порвать Лео на куски за то, что он угрожал Джошу, и эту агрессию в моей крови я даже не могу контролировать.       Джош тяжело вздыхает, понимая все по моему взгляду, а затем все же открывает мне дверь и выходит из машины сам. — Не натворю, — все же кидаю я, быстрым шагом следуя к Фрэнку Айеро.       Я толкаю его в грудь, чего тот совсем не ожидал и опешил, тут же выставляя руки вперед и снимая свои очки. Я вижу зеленые глаза, и они выглядят растерянно. — Эй, чувак... — Какие у тебя планы на Джерарда? — я начинаю с козырей, испепеляя его взглядом. Я вижу, что Фрэнк узнает меня, но его выражение лица не смягчается, наверное, я и правда выгляжу очень злым. — Никаких...       Его взгляд растерянно бегает от Джоша, спокойно прислонившегося к машине и наблюдающего за тем, чтобы я не натворил глупостей, до меня, который в итоге их натворил, но очень сильно сдерживается, чтобы хоть как-то сдержать обещание. — Тогда какого хуя ты с ним трешься? — Мой голос резкий, он даже не дрожит. Я делаю шаг вперед, а Фрэнк делает шаг назад. Он боится, и меня почему-то это заводит только больше. — Мы просто проводим время вместе, типа, гуляем... — Фрэнк пожимает плечами, а потом вздыхает, кажется, немного расслабляясь. Наверное, он подумал, что я не собираюсь ему ничего делать, что я просто взволнованный друг и меня нужно успокоить. — Слушай...       Я подлетаю к нему в следующую секунду, сжимая его лицо так, что ладонь закрывает губы, и вталкиваю его в стену здания сзади, стискивая щеки пальцами. Его зеленые глаза снова становятся большими и они недоуменно бегают по моим. По сути, сейчас мое преимущество было исключительно в росте и в агрессивном поведении. Если бы Фрэнк хотел, он мог бы меня оттолкнуть, он был пошире меня, но он этого не делал. Скорее всего, дело в том, что я важен Джерарду. — Нет, это ты слушай, — рычу я. — Если из-за тебя Джерард бросит рисование, начнет юзать и в конце концов снова окажется в клинике, ты, блять, пожалеешь, что на свет родился. Я тебя не убью, но, поверь мне, жизни людям я портить умею. Многие ли знают о том, как сыночек бывшего конгрессмена так сильно любит нюхать кокс? Переплюнул папашу, м? — Я давлю на больное и буквально ловлю кайф от того, как меняется выражение лица Фрэнка с каждым моим словом. — О, у меня еще есть второй вариант! Слушай, твоя банда наверняка знает о том, что ты любишь поебывать парней, кто этого не знает, да? Но как на счет того, насколько сильно ты любишь, когда поебывают тебя, а? Наверное, ты мигом потеряешь свое лидерство, как только все узнают, что ты стонешь, как сучка от члена парня, которого когда-то использовал.       Я считаю, что этого достаточно, и последний раз вжимаю его голову в стену, а потом отстраняюсь, вытирая свою руку об кофту. Не понимаю, стало ли мне легче или я только больше разыгрался. Огонь внутри меня горит и сейчас я лишь пытаюсь сжечь в нем слезы, желающие навернуться от несправедливости этого мира. — Если у тебя нет серьезных намерений в его сторону, то лучше, блять, уйди с дороги, — говорю я, отводя взгляд в сторону. Мой голос больше не такой жесткий и рычащий. Эмоции вышли за пределы и сейчас идет смирение. — Не порти его мечты. Ты даже волоска на его голове не стоишь.       Фрэнку нечего сказать. Он был в замешательстве, но при этом и не скрывал своей какой-то обиды от моих слов. Он и сам все это знает, просто гордость не дает ему принять это на глазах у других. Поэтому он лишь злобно фыркает, но сделать мне ничего не может. — Я услышал тебя, — только и говорит он, а затем быстрым шагом удаляется.       Я остаюсь какое-то время стоять, пытаясь проглотить ком в груди. Мой огонь тухнет внутри и на его место все же приходит ебучее желание разрыдаться, но я лишь пытаюсь его поджечь снова с помощью сигареты и зажигалки.       Мой день начинался просто прекрасно. Не считая, конечно, раздражительности. Это все из-за отказа от наркотиков. Прошло где-то полторы недели с того дня, как меня накачали, и с тех пор ни одного наркотика, кроме алкоголя, никотина и сладкого в мой организм не проникало. О, ну и еще кроме Джоша. Не знаю, как бы я держался без него. Было настоящим мучением ночевать у себя дома. Я раньше и не думал, как холодно, оказывается, спать одному. Джош настоящая батарея, я привык к этому комфорту буквально за пару ночевок. И сегодня мы проснулись вместе, немного опоздали в колледж, потому что я очень сильно нуждался в поцелуях утром, а Джош очень сильно нуждался в кофе. Я смог наконец-то воссоединить Марка и Райана (я пытался дня три, серьезно), и хоть Марк все еще наотрез отказывается говорить с Россом, он все же согласился провести фотосессию для презентации нашего с Россом общего проекта (вот на какие жертвы мне приходится идти, и все это только ради того, чтобы у меня была возможность иногда побыть с Джошем наедине). Естественно, и Марк не за просто так согласился на фотосессию. В этом мире долги накладываются друг на друга, никто не хочет делать что-то просто так.       И, знаете, иногда парочки любят уединяться после целого дня, проведенного в разлуке. Не думал, что мы с Джошем станем такой парочкой, и меня немного напрягает тот факт, что он еще не рассказал о нас Брендону (хотя тот наверняка догадывается). Не думайте только, что мы с Джошем такие романтичные, кушаем пиццу, смотрим романтические дорамы и все в этом духе. Нет, наши такие уединенные посиделки обычно происходят в его машине где-то в тихом районе, мы курим и сражаемся за радио, иногда болтаем и узнаем друг друга лучше. Ему приходится терпеть мои эмоции из-за того, что я решился бросить, а мне приходится терпеть его нравоучения, но мы умеем друг друга затыкать, когда это все переходит в занудство. И вот мы с Джошем болтаем о глобальном потеплении, он говорит, что мы медленно к этому приближаемся, а я утверждаю, что погода меняется постоянно, и если в мае идет снег, то это нормально. И, в конце концов, мы начинаем спорить. А каждый наш спор заканчивается тем, что я сижу на его коленях и дрожу от прикосновений к новым местам (Джош изучает меня каждый день). И вот... как-то так получается, что спор всегда выигрывает он.       Почему-то наше тихое место приходится в самом неблагополучном районе. Этот район, куда мы ходили с Джерардом в конце зимы, чтобы добыть наркотики, и в котором я провел худшие свои годы, закидываясь и трахаясь с кем попало. Тут все зеленое, но при этом рухнувшее и разваленное. Людям, которые проходят мимо, обычно нет дела до целующихся парней в машине, они думают о том, как прожить еще один день. Поэтому мы с Джошем не ожидали, что нас прервут. И кто именно нас прервет.       Лицо Лео выглядело отвратительно. Ссадины, заживающие синяки и отсутствие парочки зубов делали его вдвойне ужасным. Но я боялся его совсем не из-за лица. Мое тело начало трястись, а руки сжали кофту Джоша, воспоминания окатили меня холодной водой с ног до головы, и мне даже не было легче от того, что со мной рядом Джош, который и превратил лицо Лео в то, что есть сейчас. — Это многое объясняет, — сказал он, и улыбка с сухими и потрескаными губами озарила его лицо. — Есть разговор.       Лео склонил голову набок, смотря мне в глаза. Я чувствовал напряжение Джоша под собой и это даже немного отрезвило этот ледяной внутри меня страх. Я слез с него и тут же вышел из машины. Вокруг никого не было, но это и не значило, что Лео пришел один. Он никогда не ходит один и никогда не ходит без какого-либо оружия. — Не с тобой, конфетка, — отмахивался Лео, обращая свой взгляд на Джоша, спокойно вставшего перед ним. Каждой клеточкой своего тела я ощущал опасность, и при любой возможной секунде собирался оттолкнуть Дана подальше. Джош не знает Лео и то, на что этот парень способен. В прошлый раз они с Джерардом просто застали его врасплох.       К сожалению, взгляд, которым Лео смотрел на Джоша, я знаю, и он ничего хорошего не сулил, поэтому я взял себя в руки и сквозь собственный страх встал между двумя парнями. Наверное, по сравнению с Джошем я выглядел трясущейся маленькой собачкой, но тем не менее я не собирался оставлять Джоша наедине с этим совершенно непредсказуемым и злым парнем. — Говори, что хотел, — сказал я, складывая руки на груди, на что Лео лишь дернул рассеченной бровью. Он никогда не воспринимал меня, как человека, умеющего давать сдачу, но раньше со мной никогда не было Джоша. Может, себя я бы не защищал так активно, как Дана, моя жизнь по сравнению с жизнью этого парня не ценнее пылинки. — Ты нарываешься, — произнес он. — Видишь ли, твой нынешний ебырь посмел прервать твое наказание и решил, что имеет право разбивать мое лицо. Я бы хотел показать ему, к чему приводят такие необдуманные поступки.       Из-за угла выглянул какой-то человек, вставая в вальяжную позу, а затем мой взгляд приметил следующего на балконе двухэтажного давно сгоревшего дома. Я не знал, какой именно у Лео был план, но точно понимал, что Джоша я буду защищать собственной грудью. — Да пошел ты, — рявкнул я. — Если ты думаешь, что получил незаслуженно, то ты слишком высокого о себе мнения.       Лео вздохнул, через закатанные глаза смотря на меня. От его взгляда внутри все поежилось, холодные голубые глаза высказывали все свое раздражение. Лео смотрел на меня так, когда был мной недоволен. Хоть уже и прошло много времени, внутри все равно возникала привычка ответить извинениями или оправданиями, и я ее прожевал, пытаясь сохранить свою смелость. — Когда же ты уже поймешь, что мнение шлюхи здесь никому не нужно? Если ты так переживаешь, что тебе не достанется, просто подожди. В конце концов, мы тогда не закончили, а ты знаешь, как я не люблю оставлять какие-то дела незаконченными.       Я уже собирался ответить, но ощутил сильную хватку на плече, а потом еле устоял на ногах от толчка. Джош отреагировал на это незамедлительно, хватая Лео за руку, он уже было собирался его ударить, но услышал щелчок предохранителя и замер. Я обернулся, с ужасом смотря на дуло пистолета, упирающееся Джошу в живот, а потом и на приближающихся ближе людей с такими же направленными на Дана и на меня пистолетами. — Ц... Я хотел просто поговорить и решить все мирным путем, но вы оба вынуждаете меня вам угрожать, — сказал Лео со скучающим выражением лица, а потом покачал головой в мою сторону, когда я собирался сделать шаг вперед. Джош тоже посмотрел на меня, глазами говоря, чтобы я оставался стоять на месте. К моему горлу подкатил ком от невозможности что-то предпринять. Недалеко от нас прошел мужчина, и он видел, что здесь происходит, но даже не собирался в это вмешиваться или как-то пытаться помочь. Он шатался и ему было плевать на чужую жизнь. — Короче говоря, в тот раз, когда ты прикинулся рыцарем, решившим спасти принцессу, которая вовсе не нуждалась в твоей помощи, кое-что произошло. Кое-что очень не хорошее, и ты ведь наверняка знаешь, что.       Я переводил взгляд с Лео на Джоша и видел, что Дан действительно понимает, что говорит Лео. Я не помню, что там произошло, знаю лишь все по рассказу Джерарда, но Уэй не говорил ничего такого, кроме того, что случилось с лицом Лео. Я чувствовал подвох. — Что? — спросил я, выжидающе смотря в голубые глаза в метре от меня. Они вновь удосужили меня вниманием, но лишь на секунду. Лео посмотрел на Джоша, а потом его рот неожиданно скривился в улыбке. — Ты не сказал ему, что из-за вас человек умер?       Я округлил глаза, смотря на Джоша и пытаясь хотя бы по выражению лица понять, что там произошло, о чьей смерти говорит Лео и почему Джош и Джерард об этом умолчали. В моей голове стремительно пробегали все детали той ночи от тех воспоминаний, которые помню я, и до тех, которые мне поведал Джерард. Он говорил что-то про выстрел. — Не мы в него выстрелили, — сказал Джош. В отличие от меня он оставался непробиваемым камнем. Его глаза не выражали страха, руки не тряслись, он просто был сосредоточен и готов ко всему, что может произойти в любую секунду. — Вы ворвались в дом, ты напал на меня, Стив выстрелил. Если бы не эта синяя сука, пуля прошлась бы в твою грудь, а не в грудь Флейка, — пожал плечами Лео. Он тоже был расслабленным, но не спускал палец с курка, а дуло с Джоша. — Из-за тебя умер единственный человек, который поставлял то, что мне было нужно.       Флейк это тот худой парень, который собирался изнасиловать меня вместе с Лео. Они оба сидят на героине, а еще Флейк действительно один из лучших наркоторговцев. У него очень много полезных связей. Лео переживал не из-за его смерти, а из-за того, что больше некому поставлять ему хороший стафф. Мне казалось странным, что в нашем штате редкость встретить наркоторговца хорошим героином. Разве такие не на каждом углу? — Что ты хочешь от меня? — спросил Джош, на что Лео усмехнулся. — Чтоб ты сдох, — ответил тот так, будто это очевидно. — Что еще ты можешь мне дать, чтобы хоть как-то искупить вину за то, что прервал наказание Тайлера, оставил на моем лице шрамы, отнял у меня дилера и заставил Стива съебаться в Атланту? М?       Лео скучающе вздохнул, а потом кивнул Джошу куда-то назад, нажимая дулом на живот, и я снова запаниковал, оглядываясь и замечая как минимум четыре пистолета, один из которых был направлен на меня. Страх парализовал мои конечности, и как бы я ни хотел, я больше не мог сделать ни шага. Мы встретились взглядом с Джошем, и я пришел в ужас с того, что могу видеть его в последний раз. Из-за меня Дан мог умереть, и я бы позволил этому случиться, потому что просто не мог пошевелиться. Недавно наш день проходил так хорошо, и это заставляло мое сердце болезненно сжаться еще сильнее. И Лео, замечая это напряжение между Джошем и мной, улыбнулся, будто специально именно этого и добивался. Он питался моим страхом. Ему всегда нравилось управлять моими эмоциями и сейчас, узнав мою уязвимость, он собирается на нее давить. Он никогда не оставит меня в покое и тем более не даст ощутить счастье. — Я тут навел справки, — многозначительно сказал он, крутя дулом пистолета, обдумывая. — Ты сидел на U4 раньше, у тебя наверняка остались связи, так?       Джош опешил, ровно как и я. Он бегал по глазам парня напротив, кажется, понимая к чему тот ведет. А вот лично мне от этого понимания становилось только яростнее, и я даже сжал кулаки, будто действительно мог наброситься на Лео, если тот только продолжит мысль. — Конечно, все контакты дилеров хранятся в моей записной книжке в бардачке, — саркастически ответил Джош, и Лео это явно не понравилось. В другой ситуации я бы счел это сексуальным, но не тогда, когда каждое сказанное Джошем слово буквально связано с чужим пальцем на курке. Иногда гордость лучше заглушить. — Ладно, парень, мне все равно, хранятся они где-то или нет. У тебя срок до среды, не принесешь мне розовый, твоя принцесса пострадает, — поставил условие Лео и медленно перевел свой пистолет на меня, от чего по моему телу побежали мурашки, но я не подавал виду, смотря в лицо парня со всей ненавистью, которую я к нему испытывал. — Причем тут Тайлер, если твоя цель я? — спросил Джош, и я видел, как он нервно сжимал челюсть. До этого он и глазом не моргнул на пистолет, направленный на него, он запереживал только тогда, когда дуло Лео посмотрело на меня. — Больше мотивации, — кинул Лео. — Да и о Тайлере я знаю все. Если исчезнешь ты, то пострадает он, если исчезнет он, то пострадает его семья и так далее... Короче, принесешь товар и все будет в порядке. Не так сложно, да? Как будто даже чего-то еще не хватает...       Лео заставил Джоша извиниться. Он улыбался, пока смотрел на то, как Дан унижается и извиняется за то, в чем не был виноват. В тот момент мне хотелось отнять у Лео пушку и выстрелить в него, но тогда быстрее в лоб получил бы я, и то, чем Джош жертвовал ради меня, стало бы напрасным. Лео смотрел на меня, показывая этим свое преимущество. Тем, что нынешний парень теперь бегает и выполняет приказы бывшего. Он думает, что всерьез смог на нас воздействовать, но правда в том, что Джош унижается не ради собственной жизни. Он переживает за мою. И вот главное отличие его и Лео. Второй бы даже пальцем ради меня не пошевелил. Пока Лео пытается доказать мне, что я никчемный и что он разрушит все счастье, которое у меня есть, я уже знаю, что этого не случится. Джош многому меня научил. Сейчас я точно знаю, что заслуживаю счастья и точно не собираюсь позволять кому-то его отнимать. — Надо было до смерти его бить, — произношу я, прислоняясь к стенке в темном закоулке, вдыхая большое количество дыма, режущего горло. — И чем бы я был лучше него? — спрашивает Джош, подходя ближе и вставая напротив. — Садиться в тюрьму из-за всяких гнид не входит в мои планы.       Джош и так мог сесть в тюрьму. У Лео есть хорошие связи, он мог бы с легкостью закопать Дана, если бы действительно этого хотел, но, видимо, наркотики были ему важнее. Хоть и хреново то, что Джош сейчас на побегушках и, скорее всего, Лео и после первого раза от него не отстанет, но это хотя бы гарантирует Дану жизнь и в какой-то степени неприкосновенность к нему и ко мне тоже. — Тебе стало лучше после того, как выплеснул свою злость на того парня?       Джош издевается, и я кидаю на него испепеляющий взгляд. Как ни странно, но Дан и правда выглядит куда безразличнее меня. Я не знаю, откуда у него такая выдержка и огромное терпение, чтобы еще пытаться успокоить и меня. У него положение в разы хуже моего. — Он заслужил, — говорю я, стряхивая пепел. — Где ты возьмешь U4?       Джош вздыхает и делает еще шаг ко мне, из-за чего мне приходится отвести руку с сигаретой в сторону, но, кажется, курение мне больше не понадобится, ведь парень нежно берет меня за подбородок, заглядывая в глаза. — Тебе не нужно знать это, Тайлер, — шепчет он, на что я лишь хмурюсь, чувствуя обиду. — Как и не нужно было знать, что Стив подстрелил Флейка? — спрашиваю я, и эти слова буквально колят мне горло. Они оба не сказали мне об этом, хотя именно Джошу и Джерарду я верю больше всех. Поэтому я чувствую укол предательства. — Расскажешь, что еще мне не нужно знать, Джош?       Независимо от моих слов, рука Дана касается пряди моих волос, заводя ее за ухо и прослеживая ее путь. Я хоть и зол, и мой нос чешется от того, как мне хочется от этого плакать, движения Джоша все равно нежны и все равно посылают по моему телу табун мурашек. Мое личное успокоительное без побочных эффектов. — Все то, о чем ты будешь волноваться, — отвечает парень, обводя большим пальцем мою линию челюсти, а затем следуя им же по шее вниз. — Как думаешь, было бы разумно говорить тебе о таком, пока ты в истерике?       Я смотрю Джошу в глаза, закидывая голову назад на бетонную стену. Я хочу спросить у него, разумно ли сейчас пытаться отвлечь меня ласками, но не спрашиваю, потому что не хочу это заканчивать. Я уже говорил о том, что он изучает меня каждый день, поэтому любое такое тактильное проявление с его стороны нужно беречь и не пугать. Даже когда я зол, немного обижен и желаю докурить свою сигарету. — Я имел право знать, — говорю я, но мой голос срывается, когда я чувствую чужие теплые губы на своей шее. Это прикосновение пронзает током мою кожу, к щекам приливает тепло, а рука от неожиданности сбрасывает сигарету. Это даже не было чмоком, просто легкое, скользящее прикосновение, но даже это вызывает табун мурашек по моему телу. — Я знаю, — произносит Джош где-то рядом с моим ухом, удерживая меня за талию, потому что иначе я сползаю вниз из-за подкашивающихся ног. — И мне жаль, что я не рассказал тебе раньше.       Я не заметил, как закрыл глаза от такого тигриного и уютного голоса Джоша, который заставляет волосы на затылке вставать дыбом, а тело потрясываться от теплого дыхания. Ужасно то, как реагирует мое тело и как это вошло в привычку, не знаю, как долго еще смогу справляться и сдерживаться. Мне нужно тоже показывать границы дозволенного, тем более в такие моменты, когда Джош напрямую либо избегает разговора, либо так же пытается за счет меня успокоиться. Поэтому я беру себя в руки и хватаю Джоша за волосы, отодвигая его голову от своей шеи. Он смотрит на меня слегка прищурившись, но он не был удивлен. И я понял этот взгляд. Все это время Дан просто-напросто ждал приглашения. — Когда жаль, извиняются по-другому, — говорю я слегка охрипшим голосом, и это только больше выдает то, как на самом деле я волнуюсь. Никогда не мог скрыть такие свои эмоции и всегда винил себя за это, ведь желание это слабость. Джош это слабость. — Научить тебя?       Я усмехаюсь ему прямо в лицо, мои глаза горят от того, каким серьезным становится взгляд Джоша. Я провел параллель от недавней ситуации с Лео, и любой бы человек оттолкнул меня за это. Я неосознанно желаю причинить похожую на свою боль человеку, который в свою сторону не пропускает чужие слова через себя, он их игнорирует. Это разыгрывает манипулятора внутри меня, особенно когда я зол. И Джош знает, как избавить меня от такой привычки.       Мой затылок сталкивается с кирпичной стеной позади меня, когда зубы Джоша смыкаются на моей нижней губе, и я чувствую себя маленьким зверьком, загнанным в ловушку. Меня охватывает адреналин, а воздух слишком быстро выходит из легких, пока мое крошечное по сравнению с другим тело вжимают в стену настойчивым поцелуем. Эта внутренняя паника приводит меня в восторг и я не понимаю, хочу ли я сопротивляться или же просто растечься по чужим рукам. Но одно я знаю точно — если Джош остановится, я его придушу.       Мои пальцы стискивают край его футболки, и вместе с желанием вдохнуть порцию воздуха я испытываю желание задохнуться в этих влажных и мягких губах. Голова кружится, и единственное, что я могу слышать, это мокрые чмоки и чужое глубокое дыхание на моей щеке. Мои глаза закрыты, и я растворяюсь в ощущении того, как Джош вдыхает запах моих волос, тихо рычит в мои губы и оставляет следы зубов на челюсти, а я даже его не останавливаю, хотя не люблю отметины на моем теле.       В реальность меня возвращает мой собственный стон, когда теплая рука Джоша касается моего пупка, поддевая пуговицу джинс, мой пах сам двигается вперед, но вторая рука Дана крепко держит мою талию и не дает телу двигаться волнами под прикосновения. Я раскрываю глаза, когда слышу звук своей собственной молнии, и не успеваю даже в это поверить, как рука Джоша через боксеры скользит по моей эрекции и слегка ее сжимает. Голова откидывается наверх с громким выдохом, моя рука сжимает чужое запястье, слегка царапая его. Я чувствую вытекающую из меня смазку и сжимаю колени, чтобы хоть как-то удержаться на ногах. Пульс в моих ушах звучит все громче и чаще, поэтому я даже пропускаю мимо цоканье Джоша, за которым следует недовольное: "Так не пойдет". Он с легкостью разворачивает меня лицом к стене и ему не нужно направлять мое тело, ведь оно автоматически вжимается ягодицами в чужой пах, наклоняясь настолько, насколько дает расстояние между нашими телами. Клянусь, я всей душой хочу, чтобы Джош меня трахнул прямо сейчас, несмотря на все мысли о том, как романтично было бы заняться нашим первым сексом при свечах в каком-нибудь дорогом отеле. И я скулю и потираюсь, чтобы показать ему это, однако Джоша, как и всегда, не заботят мои планы на этот счет. — Помни, где мы находимся, — шепчет он мне на ухо и кладет руку на мой рот. Это не очень помогает, ведь когда его пальцы берут мой член и высвобождают наружу, то все мысли уходят на задний план. Я раскрываю рот и издаю хриплый стон, отчего Джошу приходится еще больше его сжимать, и он вновь шипит мне на ухо.       Его движения рукой быстрые и грубые, но мне это даже нравится, и мне очень сильно хочется кинуть взгляд вниз и посмотреть, не выдумываю ли я в своей голове то, что сейчас происходит. Действительно ли ладонь Джоша такая большая, как я это чувствую? Я мычу и кусаю чужой палец, чувствуя, как слюна стекает вниз по моему подбородку из-за того, что Дан не дает мне воздуха. Одна моя рука хватается за ткань его одежды, и я чуть ли не рву ее, пытаясь прижать Джоша еще ближе, на что тот кусает меня за заднюю сторону шеи. Но меня уже ничем не успокоить, в глазах пляшут фейерверки, я разгораюсь только больше от каждого его движения, от каждого вздоха и от четкого ощущения чужой выпуклости, упирающейся мне в зад.       Рука Дана ускоряется, и я ликую от того, как он глубоко дышит, будто сам вот-вот кончит вместе со мной. Ему нравится то, что он сейчас делает, и это заставляет низ живота скрутиться. Я откидываю голову на его плечо и сильнее выгибаюсь. Наши глаза на секунду встречаются и меня пробивает электричеством. Джош шипит от того, как больно я царапаю его руку, но выдыхает вместе со мной, когда я кончаю и судорожно стону в его мокрую ладонь. На моих глазах скапливаются слезы, и я открываю веки, продолжая дрожать и изгибаться волнами, пока рука Дана внизу замедляется, а наверху постепенно открывает рот, давая мне вдохнуть свежий воздух. Но, дыша как собака, я захватываю указательный палец Джоша губами, всасывая щеки и обволакивая его языком. Мне не нужно видеть, чтобы знать, что Дан смотрит на это, ведь в какой-то момент он сам начинает толкаться этим пальцем. И я ведь могу, я действительно могу встать на колени и отососать ему, но Джош не позволит. Наверное, так он пытается показать, что мне не нужно платить за свое удовольствие. Глупый Джош, он ведь даже не знает, как бесстыдно я кончил в прошлый раз, просто делая ему минет.       Палец Джоша выскальзывает из моих губ с характерным щелчком, и рука идет вниз, чтобы помочь другой застегнуть мои джинсы. Я бы похихикал с этой заботы, но мой взгляд падает на капли спермы на стене, и я краснею, пытаясь своим телом закрыть это недоразумение. — Остыл? — спрашивает Джош, и я хмурю взгляд на его вопросительное лицо, потом цокаю и слегка толкаю его в плечо, на что он усмехается, прикусывая свою губу.       Я игнорирую его, идя в сторону к машине на заплетающихся ногах. Как ни странно, но мне и правда стало во много раз лучше. По крайней мере, я не желаю больше убить Лео, только отрезать ему яйца и вырвать глазницы.

***

      Вообще, проект был одиночный, препод давал каждому свою цитату и сказал сделать по ней фото, чтобы потом собрать каждое и прикрепить на общей доске в день английского языка. Мы должны были сделать фотографию, максимально отражающую ту или иную цитату, и можно было не связывать ее с сюжетом. Что во много раз упростило задачу. Мне пришлось буквально выпрашивать учителя, чтобы он дал нам с Райаном работать в паре, мол, наши цитаты настолько восхитительные, что мы хотим показать их вместе. Просто другой шанс подвернуться и не мог. Он согласился лишь потому, что в прошлом году мы с Россом сыграли самую лучшую сценку, и надеялся, что в этот раз тоже выйдет нечто подобное. В прошлом году я зарекся, что даже под страхом смерти больше не встану с Райаном в пару, а в этом же умолял это сделать. Как видите, даже обещания данные себе я не сдерживаю.       Мои руки вздернуты наверх, а зубы держат футболку, но даже через нее раздается мое шипение. Райан не очень-то нежен с моим телом. И, Боже, нет, это не то, о чем подумали ваши грязные мыслишки. Может, был бы вместо Райана Джош, то я бы и сам был не против придать этой ситуации другой контекст, а так это отвратительно. Шиплю я вовсе не из удовольствия, а из-за того, как сильно Росс перематывает скотч вокруг моих ребер, чтобы мой телефон закрепился на моей груди. Он обмотал кругов десять и мне уже сложно дышать, если честно. Я думаю, он делает это специально, поэтому бормочу, чтобы он остановился, когда он собирается обернуть меня еще одним слоем.       Я выпускаю из зубов белую футболку, и та спадает вниз. Мои руки покрыты черной краской, поэтому я максимально пытаюсь не касаться ими ничего белого. Я вздыхаю, когда Райан достает контейнер, в котором лежат две белые линзы, и замученным взглядом смотрю на Марка, который лишь пожимает плечами, мол, ничем не может помочь. С одной рукой это и правда было бы сложновато. В конце концов, это моя задумка, и я должен идти в ней до конца, даже если Райан будет вставлять мне... линзы. — Да не моргай ты! — А ты мне в глаз так не тыкай! — Я пытаюсь надеть линзы, как, по-твоему, мне не тыкать тебе в глаза?!       Спустя всего десять минут Росс все же надел линзы, это стоило мне много пролитых слез, но мой образ наконец-то был готов. Райан подводит меня к оставленной нами заранее разметке на песке. Я очень мутно вижу в этих линзах, поэтому мне сложно ориентироваться в пространстве, но я был рад, что хотя бы пару минут не буду видеть мудацкое лицо Росса и червей в моей вытянутой руке. Но от второго сильно легче не стало, ведь мое тело вздрагивает каждый раз, когда эти склизкие твари пытаются удрать с моей руки. — Бля, Марки, умоляю, сделай это быстрее, — прошу я, даже используя ласкательный суффикс. Марк не любит, когда его имя так коверкают, но мне он ничего за это не скажет. Знает, что бесполезно.       Я вижу, как он передвигается и слышу, как его фотоаппарат щелкает, пытаясь поймать удачный кадр. Я пытаюсь не кривить лицо, когда холодная вода касается моих голых пяток, пуская по телу мурашки, но по цоканью Марка я понимаю, что, похоже, без внимания это не осталось.       Райан стоял рядом со мной. В руке он держал яблоко, а не червей, глазам не мешали линзы, футболка была черная, и из его груди не выходил свет фонарика. Ему повезло больше, и я уже тысячу раз проклял свою задумку, но все же мне нравилось быть в ней главным героем. Сзади нас озеро Фар Юг, а на его горизонте вот-вот начинается закат и это идеальная картинка для моей фотографии, Марку даже не будет так сложно потом эту фотографию обрабатывать.       "Но глаза слепы. Вы должны видеть сердцем." Вот моя цитата. И я рад, что именно она мне досталась, ведь я мог попасть в список несчастных, у кого были цитаты Шекспира. Их довольно много, учитывая, что это не только день английского языка, но еще и день рождения Уильяма Шекспира. — Готово.       Мое лицо кривится в третий раз, когда я сбрасываю червей с ладони, и меня даже передергивает от воспоминания этих мерзких ощущений. Я слышу, как Райан откусывает яблоко и слегка толкаю его локтем. Нашел время для перекуса. Я поворачиваюсь к воде и делаю пару шагов вперед в воду, присаживаясь и окуная руки, чтобы их отмыть от черной краски. Я не вижу, насколько много я смыл, прежде чем взять протянутую Марком спиртовую салфетку. Мне хочется поскорее избавиться от этих линз, из-за них моя голова начинает болеть, а глаза зудеть. И когда же я их все-таки снимаю, то вздыхаю с облегчением.       Я оборачиваюсь и слегка оскорблюсь тем, что Марк показывает получившийся результат Россу, а не мне, тому, кто это придумал, но однако это хорошо. Это уже шаг к примирению, хотя на месте Марка я бы даже близко этого человека к себе не подпускал. Но это не мое дело.       Я беру больше салфеток, чтобы стереть оставшуюся черную краску с рук, и смотрю на то, как Райан стаскивает футболку, чтобы переодеться в образ для уже своей фотографии. Его тело бледное и худое, я вижу его позвоночник при каждом движении и ямочки на пояснице, но больше мое внимание привлекает пару заметных на спине родинок. Хоть и мой типаж в мужчинах это Джош Дан, но скрывать было нечего, тело Росса привлекательное, его пальцы это вообще отдельная история — такие длинные и тонкие, созданные для игры в пианино. Только вот, несмотря на его утонченную фигуру, у него слишком сладкие щеки и пухлые губы. Лицо у Райана детское, и он пытается это замаскировать за своими образами и косметикой, это тоже хорошо выглядит, и ведь я даже в этот его образ и влюбился изначально, но то, что я вижу сейчас, привлекает меня больше.       На Райане черная водолазка, и он сыпет на волосы белую пудру, предназначенную для объема, но он ее использует, чтобы как следует взлохматить свои волосы. И сейчас Росс выглядит вполне обычным, тем парнем, с которым можно было бы комфортно пообщаться и потусить как-нибудь вместе. — Джозеф, может, прекратишь пялиться и начнешь переодеваться? Или хочешь еще завтра сюда съездить? Уже темнеет.       Можно забыть все, о чем я до этого думал.       На мне поношенная футболка в стиле 90-х с каким-то принтом видеоигры. Я отрыл ее в папином шкафу в гараже. В некоторых местах она была заляпана машинным маслом, и это только добавляло ей гранжа. Я бы хотел забрать ее себе, сочетать с какими-нибудь дранными штанами, но мой отец слишком любит эту футболку, сказал, что выиграл ее на каком-то фестивале. Наверное, ему комфортнее рыться в капоте машины в своей любимой вещи. Никогда не пойму стариков.       Цитата Райана: "Плохо то, что иногда всякие глупости доставляют удовольствие", и он решил особо над ней не заморачиваться. Он полу-лежит на скамейке и передает мне бутылку вина, пока я передаю ему сигарету, стоя за скамейкой и облокачиваясь на ее спинку. Мы смотрим друг на друга и делаем сразу несколько разных действий, чтобы потом было из чего выбрать. Я затягиваюсь, Райан делает глоток и наоборот. Жаль, конечно, что в этой бутылке пусто. — А разве можно вешать подобную фотографию на день английского языка? — бубнит Марк куда-то в свой фотоаппарат, пока я щурюсь от сигаретного дыма, попавшего мне в глаза. — Препод сказал, что это искусство, и они не имеют права это искусство осуждать, — отвечает Райан, пожимая плечами. — Он это сказал, когда одна девчонка спросила, можно ли сняться обнаженной, — уточняю я, на что Марк вскидывает брови, отвлекаясь от рассматривания получившегося результата.       Мы же с Райаном просто продолжаем передавать друг другу сигарету, делая поочередные тяжки. Нельзя ведь добру пропадать. — Походу я выбрал не ту специальность... — Не-а, если ты идешь на литературный, то ты либо гей, либо еще не понял, что ты гей, либо у тебя напрочь отсутствует либидо, — усмехаюсь я, тыкая в его сторону сигаретой. Я хоть и не знаком близко с ребятами из моего факультета, но был уверен, что половина из них нетрадиционной ориентации. Просто творческие люди всегда должны смотреть на вещи под другим углом. И для многих это становится зависимостью. — Я же не гей, — говорит Райан, и мы с Марком оба кидаем на него хмурый и неверующий взгляд, на что парень цокает и закатывает глаза. — Ага, конечно, мы тебе верим, Пидросс.       Райан злобно щурится, и я отбегаю назад, уже предполагая, что за этим пойдет. Он резко перепрыгивает скамейку и бежит в мою сторону, от чего из моего рта непроизвольно начали выходить смешки. Я босиком сквозь неприятную боль от мелких камней бегу вдоль берега, слыша сзади такое же босое и злое топанье. — Хуезеф! — кричит он. — Хорошая попытка! — в ответ кричу я, а затем спотыкаюсь, выставляя руки вперед и пытаясь удержать равновесие. Это меня замедляет, и я уже было зажмуриваю глаза, ожидая столкновения с этой длинной тушкой, как внезапно чувствую руку, обвивающую мой живот. Райан схватил меня как куклу, куда-то уволакивая и не обращая внимания на попытки выбраться. Я с ужасом понимаю, что он тащит меня к воде, когда ног касаются холодные волны, и я начинаю кричать и подгибать ноги, из-за чего Райан то и дело переваливается в стороны.       Я слышу его смех над ухом, пока мое сердце подходит к горлу от леденящей воды. Райан отпускает меня, когда вода уже мне по колено, и зачерпывает воду, чтобы обрызгать, но я соображаю первее и накидываюсь на него, чтобы повалить, однако я не рассчитал свою силу и в итоге упал сам, но все равно потянул парня за собой за кофту. У меня спирает дыхание от обжигающего холода, но в это же время мое сердце бьется так быстро, что это пускает по моему телу волны непонятного удовольствия. Я смотрю на улыбающееся лицо Райана и слышу щелчок затвора камеры, а затем брызгаю водой в сторону Марка, от чего тот отскакивает, но тем не менее смеется, продолжая снимать то, как я пытаюсь утопить Росса в воде, и тот делает это в ответ. Мы оба пытаемся встать, но каждый раз сбиваем друг друга обратно. Мои зубы стучат друг об друга, а губы Райана мгновенно синеют, мы друг друга совсем не жалеем, когда брызгаемся в лицо, только больше распыляемся и смеемся, не желая уступать кому-то победу и попытку удрать подальше от холода. — А здесь что за цитата? — спрашивает Марк, стоя в свитере и ожидая, когда наш бой все же закончится, ведь солнце уже село, и сейчас дует легкий холодный ветерок (либо мне кажется, что он холодный из-за насквозь промокшей одежды). — "Плавание очень полезно. Особенно если ты тонешь. — Я запыхаюсь, сжимая волосы Росса и утягивая его голову в воду, что он тоже пытается сделать со мной, так же задыхаясь от борьбы и холода. — Ты не только тренируешь сердечно-сосудистую систему, но и не умираешь!". — Эй, это же не из кн-       Росс не успевает договорить, ведь задыхается от воды наравне с моим злобным смехом. Я выиграл.

***

      Я не понимаю взгляда, которым Джош смотрит на меня, пока я лежу в его кровати, укутавшись в одеяло по нос и то и дело дергаясь от чихов. Его взгляд одновременно осуждающий, взволнованный и дико уставший. У меня очень слабое тело и было понятно, что я очень легко могу простыть от нахождения в ледяной воде, но так или иначе, я не мог выйти оттуда проигравшим. Однако сейчас от этого взгляда я испытываю стыд и думаю, что лучше бы проиграл. Я сказал Джошу, что заболел только тогда, когда он спросил, почему я так много чихаю и говорю в нос. Я понимаю, почему он может злится. Я могу его заразить. Но лучше я буду находиться в нескольких метрах от него, чем в одиночестве своей комнаты, страдая от простуды и желания притупить ее наркотиком. — Мне нужно будет уйти сегодня кое-куда, — говорит Джош спустя долгое молчание, протягивая мне чашку чая с медом и лимоном.       Я грею об нее руки и вдыхаю горячий и вкусно пахнущий пар, от которого даже как-то вмиг становится легче. Я делаю глоток и мне хочется умереть от того, каким вкусным был этот чай. В нем есть имбирь, и сейчас меня от него совсем не воротит. Парень, работающий в кофейне, это однозначно самый лучший выбор в моей жизни. — На встречу с дилером?       Джош, который уже сел за свой компьютер, чтобы доделать домашнее задание, сейчас поворачивается ко мне и, кажется, раздумывает, стоит ли мне говорить. Мы уже достаточно долго вместе для того, чтобы он знал, что недоговаривать мне о чем-то бессмысленно. Я все равно это вытяну и узнаю, если мне захочется. — Нет, с тем, кто с ним знаком, — отвечает Джош и вздыхает, заводя руку в волосы и отворачиваясь обратно, действиями показывая, насколько для него это головная боль. — Я давно потерял связь со своим дилером. Он разорвал все связи после моей передозировки, боялся, что я доложу на него.       Я переживаю за Джоша. Ему предстоит вернуться почти на три года назад, в те дни, когда он доставал наркотики, чтобы прожить еще один день. Я бы хотел взять это на себя, но даже у меня нет связей с людьми, торгующими розовым героином. Я чувствую свою вину за это, вижу, как это его донимает, как он горбится и как устало выглядят его глаза. Дан не из тех, кто будет жаловаться на что-то или в открытую говорить о своих проблемах, чтобы обсудить это и поплакаться. Он переносит всю эту тяжесть в себе, потому что понимает, что нет смысла в том, чтобы нагружать этой тяжестью своих близких. Усвоил этот урок на собственном опыте.       Но мне не нужно хорошо знать Джоша, чтобы видеть черные волны переживаний, исходящие от его тела. Мне хочется ему помочь и в голове лишь один вариант, но если я спрошу у Джоша, то тот лишь отмахнется, и в конце концов я буду тем, кого ему придется жалеть. Слишком хороший мужчина. Но я должен постараться. — Я могу... — Нет, — тут же отрезает Джош. — Но я даже не сказал!       Джош с тяжелым вдохом поворачивается ко мне, какое-то время просто смотря на меня, как на маленького ребенка, ожидая, что я сам все пойму, но я продолжаю строить лицо полного возмущения, поэтому ему приходится встать и подойти к краю кровати. Думаю, если бы я не был простывшим, он бы сел рядом. — Я не хочу втягивать тебя в это, ни на один чертов процент, поэтому не принимаю все твои "я могу", "давай я" и остальное, — говорит он, на что я только больше дуюсь. — Но это из-за меня- — Тайлер.       Я фыркаю, отставляя чашку с чаем в сторону и вставая из своего убежища. Мне становится безумно жарко от того, как внутри меня закипает детская настойчивость и желание показать свою самостоятельность. Я подхожу к Джошу ближе и сейчас я выше него, хоть и на какие-то пару сантиметров. Он пытается сделать шаг назад, но я хватаю его за оба плеча и тяну обратно. — Это моя проблема, Джош. Это мой бывший парень, который угрожает тебе просто потому, что хочет сломать все хорошее, что есть в моей жизни. И пока я вижу, как ты ломаешься из-за моей проблемы, я хочу хоть как-то облегчить эту участь.       Дан смотрит в мои глаза, но я вижу по ним, что он не собирается сдаваться, поэтому скидываю руки и закатываю глаза, на что тот протягивает руки и нежно кладет их по сторонам от моей шеи, притягивая поближе. Ну вот, снова эти его запретные приемы. — Тай, послушай... Этот парень знал, что я сидел на розовом героине, и мое прошлое в каком-то смысле спасло нам жизнь. Он приехал тогда не за тобой, ему нужен я, а ты используешься лишь в качестве мишени, в которую он выстрелит, как только я сделаю неверный шаг. Ты и так слишком сильно задействован в этой ситуации, и я не хочу задействовать тебя в ней еще больше. — Он поглаживает мою шею, пока я пытаюсь не разрыдаться от сильнейшего чувства тревоги внутри меня. — Поэтому позволь, пожалуйста, встать грудью за тебя так же, как встал тогда ты.       Я и забыл, как встал тогда перед Джошем, готовый защитить его при любых обстоятельствах. Тоже самое сейчас делает и Дан, и я могу его понять, но мне так сложно позволить ему. Джош это драгоценный камень, которого я не хочу лишаться ни за какие деньги, и ведь я для него тоже стал чем-то похожим. — Ну же, доверься мне, — он слегка улыбается, а потом прикасается своим лбом моего. — Я же доверился тебе. Я знаю, что слишком дорог для тебя, поэтому буду стараться из-за всех сил, чтобы не получить серьезный ущерб. И жду от тебя тоже самое.       Он потирается кончиком носа об мой нос, и я шмыгаю, но не знаю точно из-за соплей это или же из-за нескольких дорожек соленых слез на моих щеках. Джош невозможный. Я уверен, что он бы тоже не сидел сложа руки, если бы мне кто-то угрожал. Он играет в нечестную войну, когда просит ему верить и не дает обещаний того, что он будет в порядке, но тем не менее мои руки опущены. Даже если я и влезу перед ним, то лишь помешаю и предам Дана, подвергнув свою жизнь еще большей опасности. — Не помню, чтобы говорил тебе о том, что ты мне дорог, — ворчу я, на что Дан посмеивается, а затем чмокает меня во влажные губы, вытирая мокроту с моих щек. Я же говорил, что в конце окажусь тем, кого жалеют. — Действия говорят лучше любых слов, Тай. Буду считать, что этим ты согласился.       Я вновь фыркаю, когда он отстраняется и окидывает меня взглядом, чтобы убедиться, что я в порядке. Я отмахиваюсь, позволяя ему сесть за свой компьютер обратно, а затем возвращаюсь и сам на свое место, беря в руки телефон и проверяя свой список контактов. — И эй, — Джош поворачивает голову, вновь смотря на меня серьезно, но при этом до безумия нежно. Мне не хватало его такого взгляда весь вечер, поэтому мое сердце стучит чаще, а уши настраиваются на то, что он хочет добавить. — Не проеби мое доверие.       Я округляю глаза, не ожидая такой фразы, а затем тяжело вздыхаю, откидывая свой телефон и все же избавляя себя от мысли косвенно и втихую помочь через своих бывших дилеров. Дан посылает мне чмок, но я его не ловлю, вновь пряча лицо за кружкой с чаем. После слез он стал еще вкуснее.       Отец Джоша опять был у какой-то женщины, поэтому мы в доме были одни. Дан не знаком с этой женщиной, не потому что Уильям не хотел этого, а потому что Джоша отвращала мысль о чужой женщине в этой семье, даже если семья уже давно развалилась. Но Дану легче было сказать, что ему просто плевать. Пару раз Дан даже видел ее. Один раз он остался дома и пошел приготовить себе кофе, а там была женщина в одном коротком халате, старше его на лет десять и готовящая блинчики. Она что-то мяукала о совместном принятии душа, а потом повернулась и поняла, что мяукала это совсем другому человеку. Что сделал Джош? Он просто обошел ее, налил уже сваренный ей же кофе и ушел обратно в комнату. Кофе был отвратительным. Но еще отвратительнее были ее попытки извиниться после, которые он так же успешно игнорировал. Когда отец и эта женщина по какой-то причине разругались, Дан познакомился и со временной заменой. И та даже не извинялась, когда наткнулась на Джоша в его же комнате, перепутав ее с туалетом. Джош говорил, что она специально это сделала, и когда я спросил почему, он с отвращением прищурился. "Потому что потом она развязала пояс своего халата и спросила недостаточно ли ее тело старо для меня" — вот, что он ответил. И я ее понимаю. Перед Джошем сложно удержать пояс завязанным. Дан не сказал отцу об этом, но больше он ее и не видел.       Уильям и Джош не в таких плохих отношениях, как можно подумать. Просто сейчас они существуют больше как соседи нежели, как отец и сын. Как-то по пьяне Уильям сказал, что это потому, что у Джоша улыбка матери, и ему сложно смотреть на все, что напоминает ему о том, что он потерял. Но с каждым годом это переносится легче, бывают и дни, когда отец и сын вспоминают, что ближе друг друга у них никого нет, и такие дни они проводят вместе, выбираясь на природу или играя в бильярд. Обычно такое происходит через несколько дней после уезда мамы и брата с сестрами. Когда они приезжают, дом оживляется и даже на какое-то время все встает обратно на свои места, но потом они уезжают и все обратно погружается в мрак. Отец уходит в алкогольный запой, а Джош в депрессивный. Это длится пару дней, а потом они оба понимают, что единственный способ начать снова вести нормальную жизнь — это выбираться из дофаминовой ямы с помощью друг друга. Джош скучает по своим сестрам, говорит, что тяжело смотреть на то, как из месяца в месяц они растут совсем не на твоих глазах и с каждым приездом становятся более чужими и отстраненными. Особенно Эшли, которая младше Дана на пару лет, зачастую она даже не приезжает. С братом его отношения намного лучше, да и видятся они чаще. Джордан хочет вернуться жить домой, поступить в тот же универ, но Джош отговаривает его от этого. Не хочет, чтобы тот ощущал себя одиноко и слышал все эти слухи про своего брата. К тому же боится, что Джордан повторит судьбу Джоша. С мамой и сестрами в спокойном городе он живет, а здесь придется выживать. В отличии от старшего брата, младший к этому неприспособлен.       Джош оставил меня в пустом доме в девять вечера. Походу, он и правда мне очень сильно доверяет, потому что я бы даже в своей комнате человека одного не оставил. Мало ли на что он может наткнуться в моем хламе. Но Дану, кажется, вообще все равно на такие вещи, его комната открыта так же, как и его душа, думаю, он бы даже глазом не моргнул, если бы я сказал ему об интересной находке в прикроватной тумбочке. Я словно ребенок, которого веселят взрослые секретики.       Так или иначе осталось одно место, куда я еще не залезал по полной, и это компьютер Джоша, поэтому после того, как я его проводил, я пошел к этому самому компьютеру. Мне одиноко, и я хочу как можно сильнее убить время и волнение до прихода Дана. Меня можно понять. — Бля.       Запоролен. Конечно же.       Я вздыхаю, откидываясь на стуле и разочарованно смотря в потолок. Я думал, что он доверяет мне... Обидно получить ножом в спину именно от этого парня. Слева раздается мяуканье, а потом я чувствую тяжелую тушку на своих коленях, которая так легко и грациозно на меня запрыгнула. Кажется, она тоже скучает по своему хозяину. — Скажешь мне пароль, киса? — шепотом спрашиваю я, поглаживая Альфу за ухом, и та даже мурлычет в ответ, устраиваюсь поудобнее на моей груди и неприятно впиваясь коготками в одежду. Я хмурюсь и сначала терплю, однако раздражение берет верх, и я уже собираюсь взять ее лапки и устроить их по-другому, как Альфа сама неожиданно вскакивает, навостряя уши, спрыгивая на пол и убегая вниз.       По коже пошли мурашки прежде, чем в дверь раздался звонок. Я вскакиваю и бегу к окну, аккуратно выглядывая, однако совершенно не вижу того, кто стоит на крыльце. — Не мое дело, просто проигнорируй, — шепчу себе под нос я, садясь обратно на кровать и заворачиваясь в плед.       Мне становится не по себе от ощущения полного одиночества, пока по всему дому раздается настойчивый звонок. Будто, если я не открою, то дверь вышибут, а потом меня найдут и зарежут ножом. Нужно найти, где спрятаться. Может, балкон?       Я укутываюсь больше, когда к звонкам добавляются стуки, и вот теперь реально начинаю бояться. Я хватаюсь за телефон и набираю Джошу быстрое сообщение, однако не отправляю, замираю, тупо уставившись в экран. Я грызу свою губу и пытаюсь взять себя в руки. Если Джош прибежит, то может навлечь на себя опасность, либо же я отвлеку его от важного дела какой-то ерундой. Может, там почтальон принес запоздалую почту, а? Или какая-нибудь доставка. Вряд ли Лео действительно послал кого-то сюда, пока время Дана еще не истекло.       Я встаю сначала с пледом, но потом отбрасываю его от себя, сжимая кулаки. Благо, дверь Джоша не прозрачная, а по сторонам нет стекол, я просто гляну в глазок и узнаю, кто так сильно пытается меня напугать и почему этот человек никак не уймется.       Я медленно спускаюсь по лестнице, пытаясь не издавать ни звука, крадусь, как мышка, даже не шмыгая носом, зажимая его рукавом кофты и медленно дыша через рот. С каждым моим шагом я все громче слышу звонок и эти стуки. Ощущение, будто я все ближе к краю пропасти, в которую вот-вот свалюсь, но тем не менее я продолжаю идти. — Эй! Я знаю, что ты там, Джош! — кричит чей-то голос, похожий на женский. — Дверь на балкон открыта, я проверяла! Открой сейчас же! Нам нужно поговорить!       И снова стуки. Однако волнение уходит на задний план, на его место приходит любопытство. Я все так же тихо подхожу к двери и хмурюсь, заглядывая в глазок. И правда, женщина. Может, сестра? Нет, не похожа, я же видел их семейные фотки. — Джош, еб твою мать! Что за сообщение ты мне прислал?! Хватит прятаться, как трусливая шавка!       Я раскрываю дверь и в меня чуть ли не прилетает кулак, но я вовремя уклоняюсь, внимательно смотря на девушку передо мной. Во мне внезапно что-то щелкает. Я вижу брюнетку с длинными волосами, убранными в хвост, на ее глазах очки и одета она совершенно невзрачно, в черно-серых тонах. Она так же любопытно оглядывает меня, но затем оскорбленно хмыкает, когда видит, что мой взгляд направлен на ее грудь. Достаточно большую грудь. — Ты еще че за хуй?       Я перевожу глаза обратно наверх. У нее нарощенные ресницы. Было видно, что обычно она следит за собой, но сейчас, кажется, надела первое попавшееся, чтобы быстрее сюда добраться. Может, она носит линзы и красит губы яркой красной помадой. Возможно, любит носить короткие платья и каблуки. Совсем как в моем воображении про ту шлюху, с которой Джош встречался. Погодите-ка, но ведь у нас с ним даже разговор про нее не заходил. Может, они встречаются до сих пор?       Я захлопываю дверь перед ее носом, что ей явно не понравилось. Она кричит и продолжает лупасить дверь сильнее, пока я быстро взбегаю по лестнице, кажется, даже переступая сразу три, и бегу в комнату Джоша к прикроватной тумбочке. Мои руки быстро находят смазку и презервативы. Если к смазке у меня вопросов не было, то презервативы заставляли мои мысли бешено крутиться. Пачка была открыта и одной пластинки там не хватало.       Меня захлестывает гнев и только с помощью него я добираюсь вниз, обратно к этой женщине. Я снова раскрываю дверь и вижу ее недовольное лицо. Внезапное чувство врезать ей обретает очертания и силу, но я лишь сжимаю кулак. — Что тебе здесь надо? — прямо спрашиваю я. — Эй, я даже не знаю, кто ты такой, с чего бы мне перед тобой отчитываться. Мне нужен Джош.       Она заглядывает мне за спину, ища глазами Джоша, а потом начинает кричать его имя, от чего мои перепонки чуть ли не лопаются. — Да нет его, блять! — не сдерживаюсь я. — Ты что, думаешь, что раз я открыл тебе дверь, то он спрятался? Зачем ему вообще от тебя прятаться?       Она кидает на меня испепеляющий взгляд, а затем дует на свою челку. Она мнется, но потом кладет руки на пояс, вновь оглядывая меня с ног до головы. — Почему на тебе его вещи? — Почему тебя должно это ебать? — Я тоже встаю в позу, складывая руки на груди и приподнимая одну свою бровь. — Потому что я его девушка, милый. — Она тянет фальшивую улыбку, а затем толкает меня в грудь, чтобы я освободил проход. — И подожду, когда он вернется, здесь.