
Пэйринг и персонажи
Метки
Драма
Психология
AU
Hurt/Comfort
Ангст
Нецензурная лексика
Повествование от первого лица
Алкоголь
Кровь / Травмы
Рейтинг за насилие и/или жестокость
Рейтинг за секс
ООС
Курение
Упоминания наркотиков
Насилие
Жестокость
Упоминания насилия
Упоминания селфхарма
Манипуляции
Songfic
Психические расстройства
Психологические травмы
Упоминания смертей
Аддикции
Исцеление
Aged down
Описание
мне нужен был спонсор, а не очередной наркотик.
Примечания
Может быть, тут все-таки присутствует доля NC-21
с фандомом всё настолько плохо, что за четыре оценки за неделю, эта работа получила:
#1 - фандом Brendon Urie
#1 - Twenty One Pilots
#19 - My Chemical Romance
спасибо, что читаете!!!
Посвящение
моей зависимости
float
11 марта 2023, 05:57
упасть в глубокий конец.
чувствовать себя живым, пока ты сражаешься за свою жизнь.
пока ты плывешь обратно к пляжам.
не бойся прилива, просто приготовься к поездке.
— Будешь ли ты все так же любить меня, когда я перестану быть юной и прекрасной?
Я закрываю глаза, кружась по своей комнате в большой рубашке, ощущая как ноги плетут меня по стене и потолку, то и дело сталкиваясь с кроватью, падая, но изгибаясь. Я веду руками вверх по своей шее и продолжаю подпевать песне Lana Del Rey, которая играет на ноутбуке. И я кайфую от своей последней таблетки, вертя головой и снова подпрыгивая с кровати на пол в своих гольфах, которые единственные и накрывали мои ноги. Я расставляю руки в стороны и шагаю вперед, будто падаю в пропасть, а потом резко подскакиваю и продолжаю петь, ведь мурашки по моей коже двигаются и шепчут о том, что нужно ловить этот момент на полную катушку, пока я не загнулся от отсутствия наркотиков.
— Будешь ли ты любить меня, когда у меня не останется ничего, кроме истерзанной души?
Я пою так, будто сам сочинил эту песню, и кружусь, ощущая, что сам стою на сцене, а вокруг меня тысяча огней от чужих телефонов. В моих глазах блестки, а по щекам текут слезы, и я продолжаю петь, вознося руки к небесам и крепко держа перед собой микрофон. С наркотой ты можешь быть хоть рок-звездой, шпионом, заядлым спортсменом, мороженщиком или самым сексуальным мужчиной по мнению журнала Forbs. Сегодня я был певцом, который прыгает по стулу с колесиками и делает трюки, а потом смотрит взглядом прямо, будто там камера, которая его снимает для клипа.
— Ты играешь на своих концертах для меня одной, и я до конца познала твое красивое лицо и наэлектризованную душу.
И я падаю спиной на спинку своего кресла, теперь кружась с ним и не замечая, как моя рубашка, которая держалась на трех пуговицах, задирается, и теперь видно ткань нижнего белья. Мне хорошо и в левой руке я держу микрофон, постоянно подводя его к губам, а потом резко вставая, шагая к своим зрителям и указывая на них рукой в качестве одной строчки. Я снова запрыгиваю на кровать и падаю на стену, соскальзывая по ней и заставляя волосы на затылке задираться. Мой взгляд был таким, будто я нахожусь в глубокой депрессии, когда я тяну последние строчки, проводя рукой по своим ногам.
— Будешь ли ты любить меня как прежде, когда от моей красоты не останется и следа?
И я резко выдыхаю, падая спиной на кровать и слыша затишье песни. Иногда я думаю о том, какой бы саундтрек играл под гимном моей жизни, и в моей голове играют начальные басы, строгие риффы гитары, а потом немного прокуренный голос с дрожащей ноткой. Он бы пел о чем-то вроде гнилой жизни и продажных людях, но точно ни о чем хорошем, ведь песен о хорошем слишком много.
Я кусаю свои губы, пытаясь сдерживать слезы, которые все равно выходят за преграду и теплыми ручьями льются на подушку. Вот что заставляют чувствовать тебя наркотики, когда ты так долго на них сидишь — из крайности в крайность, сначала бегаешь и чувствуешь себя живее других, а потом ложишься, и стоит хоть одной плохой мысли прошмыгнуть в мозг, как в тебя влетает глубокая депрессия, будто только и ждала этого повода. Но в моем теле все еще играла эйфория, была энергия, поэтому я встаю и начинаю танцевать под следующий трек, но уже с мокрыми дорожками, которые все равно быстро успокаиваются, пока я неистово тру свои щеки, будто пытаюсь этим стереть не только слезы, но и самого себя.
Почему я чувствую себя одиноким? Почему вокруг меня не осталось никакой капли любви? Ох, это началось ещё тогда, когда мне было десять и я только начал входить во вкус этой жизни, знакомясь с ровесниками и заслуживая их признание. Я был асоциальным ребёнком, на которого давили родители, которые боялись, что с такими темпами я на всю жизнь останусь один. Мой первый друг показывал мне порнушку на дисках, которые спер с комнаты его родителей, и я помню, как жутко некомфортно мне было находиться с ним, смотря на голых девушек и на то, как мой друг гладит себя, и хотя он и говорил фразы по типу того, как он хочет трахнуть эту порноактрису, его маленький член даже не подавал виду. И я думал тогда о том, что лучше остаться одному, включить по телеку мультики и смотреть их до самой смерти, чем брать какой-то пример от друзей, которых посоветовала мама. Я понял это тогда, но, став повзрослее, моё одиночество ощущалось всё глубже. Оно больше не успокаивало меня, а пожирало до самых костей, что каждый день мне было только больнее.
У меня появилась лучшая подруга, когда мне было четырнадцать, она была действительно хорошей и милой со мной. Лайла поддерживала меня, часто обнимала, а улыбка на её лице давала мне тепло в груди, хоть снаружи я и выглядел безэмоционально, но ей не нужны были мои чувства и эмоции, она понимала меня и понимала, что рано или поздно я тоже открою для неё свою улыбку, стоит лишь подождать и продолжать меня поддерживать и обнимать, а потом рассказывать какие-то весёлые рассказы. Но человеческое терпение когда-то все-таки ломается, и Лайла сломалась спустя год нашей близкой дружбы, её поддержка и объятия, которые так меня спасали, потихоньку исчезали, оставляя после себя слова "не понимаю, какой смысл". Это ранило меня больше, чем чувство того самого одиночества. И я начал винить себя. Винить себя в том, что я скучный, что мне нужно много времени, что я не давал в ответ того, что давала она мне. Я стал ярым ненавистником самого себя, и я даже перестал себя как-либо оправдывать и умолять Лайлу остаться, я просто взял свою судьбу за руку, понимая, что ничего не изменится, что я не смогу измениться ради кого-то, кто мне дорог. Для меня это чуждо, непонятно. Но я понимал, что в мире не найдётся ни одного человека, который бы был таким, каким он мне нужен и с огромной чашей терпения в рукаве. Что если я хочу поддержки и понимания, то сам должен для этого стараться и добиваться. Казалось бы, так живут все. Но мне было сложно с таким справиться, поэтому я закрыл для себя мир нормальной дружбы, ушёл в себя, а потом нашёл друга в наркоте. Я понял, что такое улыбка, и понял, что значит быть настолько эмоциональным, что твои эмоции просто взрываются от огромного количества потока. Я стал социальным, знакомился с кем только можно, заводил отношения (хоть они и были абьюзивными), стал тем, кем общество может меня принять, потому что все хотели именно этого парня, все хотели от меня нормальности, а я раздавал чёртовы улыбки и поддержку, как конфеты на Хеллоуин.
И по счастливой случайности и моей вынужденной трезвости я познакомился с Джерардом Уэем. И с ним было комфортно, под наркотой ты или нет. Как ни странно, но со всеми своими друзьями я познакомился под наркотой, поэтому я считаю их хорошими ребятами, но... разве я хочу пообщаться с ними, когда я полностью трезвый? На самом деле, я не хочу общаться ни с кем в такие моменты, но Джерард понимает меня в каком-то смысле, мне хочется верить в то, что он действительно меня понимает, а я... что ж, я эгоист. Я могу понимать, почему он не хочет употреблять наркотики, в его жизни нет огромных проблем, которые могут мешать ему жить настолько, чтобы прибегать к мерам, к которым прибегаю я. Да, за такие слова многие могут сказать, что не нужно судить чужую жизнь со своей вершины, что и у Джерарда могут быть проблемы, но поймите меня, для меня не существует жизни отстойнее, чем моя.
— Черт, — шикаю я, касаясь крови под своим носом. Однажды, после одного фильма про девочку, болеющую лейкемией, я стал параноиком, что если у меня из носа идёт кровь, то значит, что у меня рак.
По моим щекам текут слезы, занимая место уже давно высохшим, и вскоре я уже рыдаю в подушку, потому что мне нужно успеть со всеми попрощаться, пока не стало слишком поздно. Я не хочу умирать, почему рак меня настиг так рано? Я понимаю, что не заслужил жить, но... чтобы настолько? Чтобы лежать на больничной койке всю жизнь, проходить химиотерапию, смотреть на выпадающие волосы, брови и ресницы и терпеть уколы... с обезболивающим.
Я резко поднимаю голову, смотря прямо перед собой. Бупренорфин, морфин, фентанил, омнопон. Хотя, рак звучит и не так плохо. Я и так умру от наркотиков, так, может, лучше умереть от болезни, а напоследок облегчить себе путь наркотическими веществами. Они будут доставаться мне абсолютно бесплатно и законно, никто не будет против, наоборот, только за. Черт, я гений.
— Тайлер, у тебя нет рака, — говорит Джерард, который занимается вязанием на другой стороне экрана. Он сидит в штанах, сложив ноги на край стола, а спиной упираясь в спинку компьютерного стула, выглядя слишком сосредоточенным. Я так и не понял, что он вяжет.
— Конечно есть, — я фыркаю, вытирая свои слезы и злясь, внимательно смотря в глаза Джерарда на экране, пока тот даже не поднимает свой взгляд, но в одну секунду замирает, медленно отводя взгляд на то, как в экране я перебираю свои пальцы. Мои волосы растрепаны, рубашка держится на одной пуговице, а губы постоянно отдирают сухую оболочку. "Под наркотой, либо отходит от неё", — делает для себя вывод Джерард. — Я уже чувствую... У меня болит где-то внутри, — Я указываю на свою голову, — понимаешь? Мне нужно в больницу под капельницы. Я ощущаю, что мне осталось недолго, Джей.
— Во-первых, не называй меня так, во-вторых, мой двоюродный дядя болел раком, он испражнялся под себя и выглядел как мертвец, постоянно спал, а капельницы с обезболивающим ему практически не помогали. Тайлер, если ты думаешь, что будешь купаться в наркоте, то ошибаешься, ты будешь купаться в боли и собственном дерьме.
Мое лицо вмиг разглаживается, и я отвожу взгляд, пытаясь отфильтровать информацию, которую сказал Джерард. Он врёт, в фильмах всё совершенно не так.
— Ладно, слушай, я разрешу приходить тебе в больницу, потому что ты мой друг, Джей. Даже если ты не веришь в мою болезнь. Я справлюсь один. Прости меня за все... Помни, что я люблю тебя.
И чужие закатанные глаза были первее, чем тёмный экран от выключенного звонка, и я снова включаю музыку, беря листок и начиная писать завещание, часто грызя колпачок ручки и всасывая слюну, которая автоматически от этого выделяется. Большую часть вещей я собираюсь отдать Заку: мой любимый комп, две пластинки Foo Fighters, хотя у меня и не было проигрывателя для них, классные кроссы, которые я сам разрисовал... нет, лучше я попрошу одеть их на меня на похоронах. Джерарду я отдам свой розовый вибратор, с которым у меня было оргазмов больше, чем с прошлым партнером.
— Боже мой, меня это так оскорбляет! — вторяю я песни, которая сейчас крутится в моих колонках, пока я раскачиваюсь на своем компьютерном стуле, тут же за солистом читая рэп и делая вид, что снимаюсь в клипе. Я бы подошел под эту роль — синяки под глазами, худой с красивым личиком, и пока я пою, мои губы сами по себе соединяются в эмоцию, которая передает эту песню. О, а вы не знали? Я был бы охуенным певцом. — И как-то получилось, что вся планета ненавидит меня. Ну давайте, вручите мне Грэмми!
Я смеюсь, забираясь на стол вместе с листком и раскачивая его по воздуху, касаясь ушей, будто на мне сидят большие наушники, и я стою в звукозаписывающей студии, часто ухмыляясь и показывая на кого-то пальцем, а потом медленно проводя рукой по своей ноге, следуя по белью и под рубашку, задирая ее. Я раскрываю глаза, смотря на длинное зеркало с лампочками, которое стоит на полу. В нем видны лишь мои ноги и бедра, и я даже облизываюсь, медленно и как-то сексуально садясь на стол, следя за своими раздвигающимися ногами, а потом слегка вздрагивая, когда вижу свое лицо: приоткрытые губы, немного жаркий взгляд. Мои щеки тут же краснеют, и я спрыгиваю со стола, вытаскивая свой вибратор и подбегая к кровати. Некоторые наркотики забирали мое либидо, а некоторые его улучшали, и сейчас мое нижнее белье слетает с моих ног. Я не смотрел порно, только иногда. Я просто слышал, что геям лучше не смотреть порнушку, иначе их удовольствие будет зависеть от руки, нежели от члена в заднице. Я мог кончить и без прикосновений к себе, если партнер делал мне очень хорошо. Конечно, хорошего секса в моей жизни было так же мало, как настоящих друзей. Иногда у меня даже не вставал. Плохо, что я привык к своему вибратору и сейчас так активно на нем двигаюсь, слегка шипя от того, что я себя не растянул, хотя вибратор и не был толстым. Ладно, на самом деле, мне нравится ощущение "большого размера", так что ловите лайфхак, если у вашего партнера тонкий член. Не важно, длинный он или нет, куда важнее его толщина. В гейском сексе, конечно же. Даже десяти сантиметров хватит, чтобы прекрасно стимулировать простату. Мой вибратор такой, но он, блять, тонкий.
Я кусаю свой кулак ео привычке, чтобы не издавать звуков, а потом мой взгляд падает на телефон, где выплыло сообщение из фейсбука.
Джош Дан
привет
я обычно не сижу в фб а в инсте я тебя не смог найти
все равно пришлось потрудиться чтобы найти тебя в фб
Я выдыхаю, а потом усмехаюсь, кусая свою губу. Я совсем забыл о том, что Джош Дан теперь мой спонсор, но сейчас мысли даже не в этом, я закатываю свои глаза, постанывая в руку. Интересно, у него большой? Джош выглядит как шкаф, поэтому я уверен, что в его штанах точно охрененный член. Я даже не замечаю, как начинаю представлять чужие большие ладони на своих бедрах, потираться об нагретую простыню и ощущать чужую кожу, ласкать свои соски так, будто их ласкает кто-то другой.
— Джош, Джош, Джош, — шепчу я, прикусывая свою губу и сжимая одеяло своими коленями. Мои глаза закрыты, а губы сухие от того, как часто я дышу. — Быстрее... п-пожалуйста...
Мои бедра двигаются быстрее, и внутри я уже даже не ощущаю этой сильной вибрации, но как же было охуенно представлять Джоша; мой рассудок сходит с ума, и я закидываю руку, чтобы сжать свои волосы и прошипеть. Я выгибаюсь так, будто сейчас упаду на чужое плечо, но вместо этого лишь упираюсь рукой назад, от чего головка вибратора упирается в простату, и сперма буквально выплескивает из моей головки, как вода из забитого фонтана.
— Блять, — не удерживаюсь я, сжимая свои колени и дрожа всем телом от того, что я уже кончил, но вибратор продолжает свою работу, от чего мои зубы скрипят, и я как можно скорее пытаюсь упасть на спину, чтобы прекратить это ноющее ощущение.
Я тяжело дышу, слушая звук вибратора, который сейчас был прижат к моей ягодице. Мой усталый и затуманенный взгляд плавает по потолку, но я все равно тяну руку к телефону, а потом смеюсь с того, что капля спермы упала на сообщение Джоша. Мальчик вкусил моей спермы. Я... черт, я действительно хотел бы переспать с Джошем, он слишком сексуальный и привлекательный. Не понимаю, как такой человек вообще появился на этой земле, и почему к его ногам не падают люди. Было бы действительно жалко, если бы он умер.
Тайлер Джозеф
лол
да кажется у нас нет общих друзей по которым бы ты смог меня найти
Я пишу это все, пока вытираю себя салфетками. Если сперму вовремя не убрать, то потом придется ебаться с ней до конца своей жизни. Не в прямом смысле слова.
Джош Дан
вообще есть, просто твои друзья больше не мои друзья
Я знаю, что он имеет ввиду. В списке моих друзей одни торчки, есть пара людей из школы, но я с ними даже не общаюсь. Я в принципе ни с кем не общаюсь, а торчки или дилеры просто не хотели палить свои номера.
Тайлер Джозеф
эм
знаешь я больше все-таки по инсте
в фейсбуке у меня ощущение что за мной следят предки
типа того
Я вздыхаю, кусая губу и надеясь, что от этого я не кажусь странным. На самом деле, мной так же двигает стремление узнать про Джоша побольше. Инста буквально же выворачивает людей наизнанку — их интересы, увлечения, фотографии. Конечно, тамблер обычно на первом месте в таких делах, но я сейчас не имею в виду фетиши. Я бы очень сильно хотел, чтобы Джош оказался тем, кто каждый день постит истории, где рассказывает о том, что ел на завтрак и как в общем проводит свое время. Я... кажется, мое сердце бьется сильнее от этого представления. Черт, это же не сталкинг?
Джош Дан
без проблем
josh_nun
Я усмехаюсь, качая головой. Да, меня было трудно найти в инсте из-за ника, другого подключенного номера и закрытого профиля. На меня многие из колледжа подписаны, но Джош, который меня не знает, даже не смог бы понять, что инстаграм вообще мой.
Я захожу и вбиваю ник Джоша. Надеюсь, что это его просто смешной ник, и он в действительности не стал каким-нибудь монахом после того, как бросил. У него открытая страница, а на аватарке его улыбчивое лицо, обрамленное апостольником. Я смеюсь, ощущая, как щеки слегка краснеют, а сердце бьется чаще. Из губ автоматически выбивается слово "дурак". Я пока не подписываюсь, сначала листаю фотографии, которых было даже больше, чем у меня. Джош везде был либо улыбчивым, либо мемно хмурым, либо... сексуальным. Как я понял по видео и фото, он занимается боксом и уж точно не стесняется скрывать свое хорошее тело после таких тренировок. Я утыкаюсь в свою ладонь, мои щеки горят... и почему я не увидел этот инстаграм до того, как подрочил? Я еще при первой встрече видел, что Джош Дан высокий и широкий, либо же это я такой маленький, но вот сейчас, узнав, что под его одеждой, у меня это не вызывает страх того, что он может раздавить меня, как мышку, у меня появляется еще больше желания быть им трахнутым, и через время я подмечаю, что, листая его фотки, я бесстыдно смотрю в паховую зону. Ладно, Тайлер, у тебя точно недотрах.
heavydirtysoul
моя семья религиозна, но я немного не очень
А еще иногда пишу слова, которые придут первыми в голову, не успевая их обработать. Я бы мог сказать, что в реальной жизни со мной легче, но нет. Особенно с Джошем. Бля, я понимаю, как сложно мне будет общаться с ним на трезвую голову. Мое состояние под наркотой такое мне привычное и комфортное, что ему я верю намного больше, нежели трезвому состоянию. По типу "я могу натворить стыдную хуйню, пока трезв". Наверное, это можно связать с тем, как много всего уходит в сторону, когда ты под кайфом, не только мысли, но и взгляды, даже часть характера. josh_nun ты не веришь в Бога? черт прости тогда нам не о чем разговариватьheavydirtysoul
а разве твоя ава и ник не богохульство?
josh_nun только для богохульника Я усмехаюсь, качая головой. Джош Дан такой странный, но при этом от него моё сердце бьётся чаще и... мне это нравится. Так странно испытывать что-то такое без наркотиков... Да, я сейчас под наркотой, но я говорю о первой нашей встрече. Почему же тогда сердце так колет? Думаю, это от того, что я боюсь. Боюсь, что мои чувства это лишь такой же выброс на пару недель, как обычно это бывало. С другой стороны, это хорошо. Гораздо лучше разлюбить эту сексуальную моську, чем потом горевать от разбитого сердца, когда Джош пошлет меня нахуй из-за того, что я употребляю за его спиной. Такой маразм... Зачем я вообще попросил его быть моим спонсором? Это ведь то же самое, что попросить вторую половинку побыть твоим психологом. В отношениях не должно быть такой хуйни, я имею в виду. Любимый человек должен поддерживать, но не нести и анализировать твое дерьмо в своей голове, а потом брать ответственность за совет. Это разрушает отношения, я думаю. Это говорит Тайлер Джозеф, чьим любовникам все равно всегда было на него плевать... Хорошо, что для понятия таких глубоких проблем есть интернет и не обязательно переживать на своем опыте, чтобы быть тем, кто действительно разбирается. josh_nun хочешь выпить кофе?heavydirtysoul
я сейчас не могу, только если вечером
актуально пить кофе вечером?
josh_nun извращенцы часто такое практикуютheavydirtysoul
тогда я в деле
— Он позвал меня на свидание, Джерард, — говорю я, когда снова сталкиваюсь с сосредоточенным лицом парня. Наверное, я мешаю ему считать петельки. — Вы же просто выпьете кофе... — Да кто в наше время зовет куда-то, чтобы просто выпить кофе? — хмурюсь я, вставая и заглядывая в шкаф, чтобы выбрать, что я надену. Может, что-то скромное, но при этом притягивающее? — Тайлер, не забывай, что он твой спонсор, и как спонсор он просто обязан хотя бы раз в день с тобой видеться, — говорит Джерард, тыкнув в сторону меня спицей. Я вздыхаю, закатывая глаза и рассматривая джинсы скинни, которые идеально подчеркивают мой зад. — Ты такая зануда, Уэй. Тебе срочно нужно потрахаться, иначе я потеряю своего лучшего друга... Джерард хмыкает. Он не закатывает глаза и не пытается шикнуть или как-то меня обозвать, он даже приостанавливает свое вязание. — Может, ты и прав, — сдается он, вздыхая. — Но только после тебя, Тайлер. Я злорадно улыбаюсь, показывая Джерарду свои сетчатые колготки, а потом медленно облизывая губы. — Не бойся, еще никто не проходил мимо моих сексуальных ног. Пару дней, и Джош точно сорвет с меня эти колготки. Джерард прыскает, сказав что-то вроде "Вот ведь скромник". А что? Это разве не так? Если я захочу, то Джош Дан точно будет моим. Но я все-таки решаю не надевать что-то вульгарное на наше первое свидание. Весенняя погода и весеннее настроение, так что я просто надеваю широкие штаны, зауженные к щиколоткам (на которых были сетчатые носки, о да) и телесный свитер поверх белой рубашки. Эффект наркотика к вечеру спадает, и я лишь пользуюсь консилером и пудрой, чтобы скрыть мои мешки под глазами и придать лицу свежий вид, а также глазными каплями, потому что мои глаза все еще были красными. И, может, я немного подкрутил ресницы. У меня и без этого ресницы длинные и красивые, но это не помешает скрасить мои глаза еще лучше. Эта кофейня не была далеко от моего дома, поэтому я иду пешком, прискакивая на своей толстой подошве, от моих ушей до кармана идет провод от наушников, и я улыбаюсь, вдыхая чуть прохладный воздух. Мимо проезжает машина, из окна которой вылезает два парня, первую фразу я не слышу из-за музыки, но вторая была "Отсосешь за кокс, Джозеф?". Может, раньше я бы и отсосал, но сейчас вся моя красота достойна только одного человека, и отсасывать Джошу я готов и просто так. Они смеются, а я лишь показываю средний палец, крикнув в ответ что-то матерное, от чего бабушка, которая шла рядом, со стыдом перекрещивается, на что я ей улыбаюсь и немного кланюсь. — Да будет с нами Бог, бабуль! — подмигиваю ей я, а потом обратно вставляю наушники, продолжая слушать рэп про гей секс и присвистывать. Мне кажется, или все-таки эффект наркотика еще действует? Кофейня приветствует меня звоном колокольчика. Внутри практически пусто, а через окна уже проскакивают лучи заката. Я оглядываюсь, но Джоша не вижу, смотрю на время и понимаю, что этот парень опаздывает, и даже прыскаю от смеха, падая в угол на мягкий диван и смотря в окно, за которым раскидывается дорога и опушка, за которой был скейт-парк, и пока я смотрю туда, то будто бы слышу звуки колес и удара скейта об асфальт. Я сглатываю, ощущая, как руки слегка потрясываются. Черт, надеюсь, что это не резкий нервный срыв. Чертовы наркотики, без которых я в любую минуту могу словить паническую атаку. Или из-за которых. — Привет. Я резко поднимаю взгляд. Бля, я столько раз репетировал то, как именно я буду смотреть на Джоша, как буду улыбаться и что скажу. Я должен был сидеть расслабленно, упираясь спиной назад и положив одну ногу на ногу, смотреть ему в глаза и часто хихикать, потому что у меня красивая улыбка, но сейчас я снова сглатываю, а мой взгляд слегка панический, поэтому я быстро его отвожу — Хорошо выглядишь. — Я? Да, наверное... просто подумал, что тебе понравится.. — бормочу я, сжимая свое запястье, а потом глубоко вздыхая и снова поднимая свой взгляд, быстро оглядывая Джоша, который, кажется, не собирается садиться, а смотрит на меня сверху и улыбается своими идеально ровными зубами. На нем был черный фартук с логотипом кофейни и на лямке я замечаю кое-что блестящее, пытаясь на этом сосредоточиться. — Прокол фартука, ха? Джош смеется, а потом кивает. Я краснею еще гуще, чем от прошлого комплимента, но улыбаюсь, пытаясь не показывать своим взглядом эту влюбленность в его смех. Он был заразительным, а я был чертовски заражаемым. — Я вот-вот заканчиваю, приготовлю тебе лучший кофе и приду, хорошо? — он слегка стучит пальцем по столу и, увидев мой кивок в ответ, уходит. И почему я подумал, что этот фартук он нацепил, как одежду? Оказывается, Джош Дан работает бариста, так вот почему от него постоянно пахнет кофе. Я неожиданно даже для себя прячу лицо в ладонях, пытаясь не запищать. "Хорошо выглядишь". Он сделал мне комплимент! Боже, а я ведь действительно старался над выбором одежды и этот легкий макияж... Спасибо за румяна, Джош, они у меня как раз закончились. Я действительно был в восторге, мое сердце бьется чаще и от воодушевления и от волнения одновременно. Я так сильно хочу съесть какую-нибудь таблетку, чтобы просто не налажать и не сказать что-то лишнее. Господи, почему я так волнуюсь. "просто подумал, что тебе понравится.." Я слегка ударяю себя по лицу. Ну надо же было такое сморозить? Тайлер Джозеф, ты заведешь себя в могилу! Нужно было правильно сесть. Хорошо, я готов. Нога на ногу, расслабленная поза, я ведь даже и забыл, что у меня тряслись руки. Джош неисчерпаемый источник энергии и моего настроения. Нужно соответствовать, не забывай про улыбку, Тайлер! Джош возвращается со стеклянным стаканом кофе, в нем было много взбитого молока и несколько кубиков льда, по краям стекал карамельный сироп, а сверху посыпана корица. Кстати, я не люблю кофе, но я готов его выпить от рук Джоша. Я бы его выпил, даже если бы в нем вместо молока была его сперма. Черт, какой я извращенец. Теперь Дан был одет в белую футболку и черно-белую клетчатую рубашку. На футболке слева на груди был изображен инопланетянин. Джош был спокойным и своим добрым взглядом он смотрел на то, как я пью сладкий (и кстати довольно вкусный (наверняка потому что его сделал Джош)) кофе. Я облизываю свои губы и понимаю, что тяну время, пытаясь подумать, что можно сказать. Может, тоже сделать ему комплимент? — Ты... Наши рты произносят это одновременно, поэтому мы смотрим друг на друга, а затем Джош слегка смеется, от чего я улыбаюсь, продолжая быстро рассматривать его лицо, пока он отводит взгляд и не смотрит на меня. Боже, эти чертовы веснушки... — Да, ты хотел что-то сказать? — спрашивает Джош, и я решаю не переводить стрелки и четко и внятно сказать: — Я... Да, ты... тоже х-хорошо выглядишь. Джош слегка прикусывает губу от своей улыбки, а потом кивает. У меня навязчивая мысль о том, что Джош точно понимает, что я нервничаю. Я ведь всегда нормально с ним разговаривал, даже в переписке я был совсем другим. Может, это из-за атмосферы и того, что я накручиваю себе, что это свидание? — Вкусный кофе? — спрашивает Джош, и я активно киваю, даже в подтверждение делая глоток. — Знаешь, эта работа меня здорово отвлекала, когда я ушел от наркотиков. Шаг за шагом, сначала у меня так сильно тряслись руки, что я не мог даже молоко в кружку налить, а теперь я делаю сложные узоры. И, вспоминая все это, я горжусь своим пройденным путем. Ты не думал найти себе увлечение, чтобы отвлечься? Во многих компаниях Джоша назвали бы душным. Я бы тоже так его назвал, будучи под опьянением и находясь в большой компании. Но его можно понять, он через многое прошел и хочет каждому помочь, однако такие разговоры меня все же душат, хотя бы потому, что это не та тема, о которой я бы хотел сейчас говорить. — Я ничего не умею, — отвечаю я, пожимая плечами и стирая большим пальцем каплю, образовавшуюся на стакане. Мои руки не трясутся и я не выгляжу так, будто бросил, я выгляжу прекрасно, и Джош наверняка это понимает. Меня вдохновляет то, что он ничего об этом не говорит. — Ни за что не поверю. Ты выглядишь как самый талантливый человек на земле. Я вздыхаю, откидываясь на спинку кресла и слегка усмехаясь, выдерживая зрительный контакт с Джошем. Победа. — Ну, я пел в церковном хоре, когда мне было одиннадцать. Джош улыбается, будто именно это и ожидал услышать, а потом встает, кивая мне на улицу. Я будто тут же сбрасываю свою уверенность и мне становится немного некомфортно. Я только привык к этому месту, а Дан зовет еще куда-то. Я ведь даже не допил кофе. Джош видит мою неуверенность, а потом кидает что-то вроде "бери с собой". Он здесь работает, так что я думаю, что действительно не будет ничего страшного, если я возьму с собой их фирменный стакан. Наверное, потом Дан его вернет. Черт, а это звучит как повод встретиться с ним еще раз. Мы идем в сторону скейтпарка, который я видел из окна кофейни, и я даже судорожно вздыхаю, вытирая потную ладонь об свои штаны. Джош все еще спокоен, и я этому чертовски завидую; как он держит руки в карманах своих штанов, как мило щурится на закат и иногда поворачивает голову на меня с приподнятым уголком губ. Мне кажется, что каждый бы завидовал моему сейчас месту. Я бы сам себе завидовал, если бы мог. — Мы идем кататься? — интересуюсь я в свой стакан. — Хочешь пиво? Я вскидываю брови и усмехаюсь. — Пиво и скейтборд? — Пиво и скейтборд, — уверенно и с улыбкой кивает Джош, будто я читаю его с полуслова. К слову, я уже говорил, что не люблю кататься на скейте, но Джошу я об этом не сказал. Я позволил ему купить мне пиво за его счет и был уверен, что после бутылки я еще больше возненавижу катание на скейте, но с Джошем я был готов поранить свои колени и разорвать любимые джинсы. И я понимаю, зачем он сказал взять стакан, ведь Дан покупает полтора литра Bud Light и видимо уверен, что я не буду пить его вместе с ним из одного горла (либо же сам Дан брезгливый). В любом случае, я позволяю ему налить пиво в мой стакан, смешивая его с карамельным сиропом, который остался на стенках после кофе. Мы садимся на картонке на краю большой ямы для скейтбордистов. Сзади раздаются голоса парней, которых уже стало меньше. Я ощущаю своим плечом плечо Джоша и посмеиваюсь с пенки на губах. — Это же наша первая встреча, — подмечаю я, делая следом большой глоток. Мне стало комфортнее, особенно в этой затемненной части скейт парка. — Ты о чем? — хмурится Дан, и я могу поставить свои оставшиеся центы на то, как сексуально он пьет из большой бутылки. Я смотрю на него взглядом, а-ля "Не помнишь?", и тот отвечает отрицательным мотанием головой. Я перевожу взгляд на кусты впереди, ощущая себя слегка неловко, от чего получаю лёгкий толчок в бок, ведь Джошу становится интересно. — Ну, наши компании пересеклись в заброшенном парке, — начинаю я, пытаясь не загонять себя мыслью о том, с чем у нас с ним теперь ассоциируется этот парк. — Я украл у тебя пиво, ты гонялся за мной, а потом меня стошнило... Джош прыскает так, будто удивляется тому, что я это помню, а потом делает еще один глоток. — Да, я тогда был под гашем. Теперь я вспомнил, от кого я тогда пытался отмыть кроссовки. — Да, Джош, спасибо за то, что стыдишь меня еще больше. — Но я знал тебя еще задолго до этого. Тебе было около одиннадцати, и тогда ты ходил еще к моей маме на психотерапию, а потом она ушла с этой работы, потому что ей было очень тяжело, учитывая то, каким трудным я был подростком. А вот теперь моя очередь удивляться, потому что я был у этой женщины пару тройку раз и даже не запомнил ее имени. Я пытаюсь вспомнить, видел ли я тогда Джоша хоть раз, и в голову не всплывает ничего, кроме разве что... — Подожди, это ведь ты тогда предложил мне сигарету в туалете? Джош облизывает губу, а потом с улыбкой кивает, доставая пачку с сигаретами, будто одно воспоминание заставляет его хотеть курить. — Господи, мне же было одиннадцать! — я смеюсь, вспоминая то, как меня тогда напугал этот кудрявый четырнадцатилетний мальчик, который уже тогда был достаточно высоким. — Сейчас же нет, — произносит Джош, протягивая мне коричневую сигарету. И я ее принимаю, тут же ощущая шоколадный вкус фильтра на губах и позволяя Дану зажечь сигарету. Я уже не слышу голосов позади нас, либо все уже ушли, либо же мне стало это настолько неинтересно. Кстати, здесь нельзя курить и распивать алкогольные напитки. — Знаешь, я ведь назло маме тогда курил, а потом начал увлекаться наркотой. Хотел, чтобы она обратила на меня внимание. Я был эгоистичным ребенком, не хотел видеть, как она тратит все силы, чтобы помочь другим детям, а дома плюет на своих. В конце концов, я победил, она уволилась, но от этого стала еще несчастнее. Я тогда не понимал ее чувств, а сейчас... мне жаль, что я так себя вел. Мне нравится узнавать такие личные детали Джоша, курить сладкую сигарету и запивать ее горьким пивом, ощущая легкий ветерок на своих щиколотках. В этом была своя атмосфера, и я в нее погружаюсь, даже не думая о наркоте. Я буквально покрываюсь мурашками от того, как голос Джоша временами хрипит, а слова прерываются, чтобы выдохнуть сигаретный дым. Наверное, матери Джоша и правда было тяжело, но подросткам до конца не понять, что чувствуют родители от действий своих детей, мы понимаем это только тогда, когда вырастаем или когда сами становимся родителями. Я тоже дерьмово поступаю со своей семьей, я это прекрасно понимаю. Чертовски осознавать свои действия, но при этом ничего не делать, чтобы поменяться. — И как ваши отношения сейчас? — спрашиваю я, на что Джош пожимает плечами и делает глоток пива. — Ну, она присылает мне деньги каждый месяц, — отвечает Джош, но после моего непонимающего взгляда поясняет: — Она развелась с отцом, когда мне было семнадцать, забрала всех младших и уехала. Сказала, что мы с ним друг друга стоим. Я тут же ощущаю вину за то, что вообще задал этот вопрос, и даже немного съеживаюсь. Моя семья стоит друг за друга, и с ее помощью я бы мог выбраться из того дерьма, в котором торчу. Они никогда не отрекались от меня. Джоша же буквально бросили, и все равно сквозь время он смог найти силы, чтобы пройти через все эти трудные этапы в одиночку. Я сжимаю стакан своими пальцами и прикусываю свою губу. Какой же я слабый. — Да уж, твоя сила не только в мускулах, — усмехаюсь я. Джош не выглядит так, будто ему плохо от высказанного воспоминания, так что я позволяю себе эту шутку и даже слышу усмешку в ответ. — Да я такой же трус, как и все, Тайлер, — фыркает он. — Вы все смотрите на меня так, будто я ебаный Бог, будто я выбрался из того света и теперь знаю какую-то тайну. Это такой бред. Я такой же обычный человек. Такой же наркоман, как и ты, как и все наркоманы. Я могу сорваться в любой момент. Я и после клиники один раз сорвался. Будь у тебя стаж трезвенника два года или пятьдесят лет, это нихуя не делает тебя лучше других, это просто количество лет, которое ты грызешь губы и царапаешь руки, чтобы остановить себя от желания уколоть вену. Я удивлен от такого заявления и даже немного оскорбляюсь. Джош говорил такие речи, призывал бороться, а оказывается, что это все фальшь, что на самом деле он думает о другом. Но я понимал, что это правда, всегда знал. И теперь я выпиваю стакан залпом и думаю о том, что, может, я все-таки смогу однажды пробить Джоша на стафф. Мне нравится то, что Дан сейчас был со мной искренним, что он не заливает тему про светлый путь и исправление, но вместе с этим у меня был резонанс. В конце концов, что ещё должны делать спонсоры? Правильно, заливать тему про светлый путь и исправление. — Тогда зачем бороться? — спрашиваю я, протягивая Джошу стакан, в который он с радостью доливает пиво. — Ради того, чтобы к тридцати купить микроавтобус, объехать с ним весь мир, а потом к пятидесяти где-нибудь на берегу Майами скурить косяк и нюхнуть дорожку, — легко отвечает Джош, и я смотрю ему в глаза, отчего-то улыбнувшись. — Или ради того, чтобы видеть улыбки близких, их детей, детей их детей. Каждому свое. Это уже звучит по-новому. От этих слов мое сердце даже бьется сильнее. Глаза Джоша так приятно светились, пока он об этом говорил, и я будто заражаюсь этим свечением, продолжая улыбаться. И, кажется, Дан это замечает, потому что и сам усмехается, чокаясь своей бутылкой об мой стакан. Да, за это я бы выпил. — Знаешь, если бы ты говорил такое на собраниях, то я уверен, это было бы более эффективно, — подмечаю я. Мне нравится план с микроавтобусом, это действительно толкает на мысль, что лучше загнуться на берегу моря, нежели на дискотеке в двадцать лет, так и не осознав особенность жизни. И я даже ловлю себя на мысли, что если бы я умер тогда от передоза, то так и не узнал бы, каково это — сидеть с таким красавчиком, пить пиво и ощущать это прекрасное чувство влюбленности. — На подпольных собраниях мы обсуждаем всю голую правду нашей трезвости и кто для каких целей ее хранит, — шепчет Джош, слега приблизившись губами к моему уху, от чего я тут же покрываюсь мурашками, хихикнув. — Такие правда есть? Дан слегка закатывает глаза, будто я маленький и наивный ребенок, верящий в глупые вещи. Да, и правда было бы глупо устраивать такие собрания. — Ты можешь просто пообщаться с людьми со значками, и они с удовольствием поделятся своими ценностями, опытом и планами на будущее. Я только с помощью этого и выбрался. Мой спонсор был еще тем... вдохновителем. И говнюком тоже. — А что с ним сейчас? — в глубине души я понимаю, что это еще один глупый вопрос, и сейчас пойдет какая-то плохая история, но мне действительно было интересно. Джош не так долго трезв, обычно спонсоры остаются подольше. — Уехал в Исландию и присоединился к рок группе, — отвечает Джош, но я понимаю, что у этой истории есть грустное продолжение, и Дан так долго втягивает последнюю тяжку своей сигареты, будто специально, зная, что я жду. — Занюхнул кокс на животе одной из популярных там певиц. А потом эта певица от него забеременела, и он решил пожить подольше, отсчет его трезвости начался по новой. — Оу, мне жаль, — говорю я, даже состроив сочувствующее лицо, на что Джош вздохнул. — Да, мы теряем лучших из нас... Мы выдерживаем взгляд друг друга, а потом вместе смеемся, чокаясь пивом. С Джошем оказалось комфортнее, чем я думал. Сначала он показался мне черствым, потом грубым, потом милым, а сейчас... своим. Мы говорим с ним на одном языке, в одной атмосфере и в одной манере. Если честно, то это лучшее времяпрепровождение в моей жизни, потому что таких прогулок у меня не было точно, тогда я буду считать это свиданием. Скрытым. Настолько скрытым, что даже сам Джош об этом не узнает. Джош допивает последние глотки и встает, отряхиваясь. Он выкидывает в бутылку хабарики, а потом доходит и до самого мусорного ведра. — Ну что, готов искать свою причину быть трезвым? — спрашивает парень, подходя ко мне со своей самой светлой, но при этом заигрывающей улыбкой. Он протягивает мне руку, и я вижу в ней приглашение, к которому я еще не был готов. И я прикусываю губу, смотря на нее даже как-то настороженно, но Джош не убирает, хоть и видит мою неуверенность. С другой стороны, а когда я буду готов? К этому нельзя быть полностью готовым, это новый чистый лист, это научиться ходить заново и при том доверить свою жизнь и судьбу другому человеку. Сейчас мне кажется, что я готов доверить Джошу все, что у меня есть, но нутро подсказывает мне, что это розовые очки и идеализация, которая разобьется, когда пройдут бабочки в животе. Как хорошо, что я Тайлер Джозеф, и я привык не доверять своему нутру, поэтому я сжимаю губы и кладу руку на теплую и гладкую ладонь Джоша, передавая вместе с этим всё своё доверие и одновременно взволнованность. Клянусь, это лучшее ощущение в моей жизни, по моему организму пробегает ток, а сердце подскакивает от сильно ударившего меня вдохновения. Я действительно смогу? Джош и правда мне поможет? Возьмет ли он меня с собой в путешествие по всему миру? — Отлично, начнем со скейтборда, — подмигивает Дан. Да, думаю, он меня возьмет.