Безымянная

      Бессонная ночь ничем хорошим не наградила своего воина. Олег вяло перебирал ногами, пока шёл к колодцу, и просто был слегка невнимательным. Плечи собирали все препятствия на пути, так что остались небольшие синяки. Тёмные пятна быстро сойдут, поэтому беспокоиться было не о чем. Фактически день был свободен от рутины. Волков пытался лечь подремать: плотно закрыл окна шторами, расстелил кровать, выпил воды - сделал всё для расслабления. По всей видимости, Морфей тоже обозлился на него, потому что заснуть не удавалось. Голова тянула к земле, хотелось плакать от бессилия. Врагов хотя бы можно убить, а вот что делать с собственным телом? Отдых превратился в наказание.       Сидеть на диване и смотреть в потолок, конечно, очень захватывающе. Пока глаза закрывались сами собой, получилось увидеть пару неприятных дыр, которыми надо будет заняться как-нибудь с приходом тепла. Единственным занятием на сегодня была, пожалуй, только баня. От тела неприятно пахло - рутина не оставила времени для личной гигиены. Волков привык заходить в здание, заменившее ему ванную комнату, через день, ведь так проще сэкономить дрова, силы и мыло, заканчивающееся неприлично быстро.       В окно постучались. - Добрый денёк!- Рыжая макушка значительно контрастировала с серым небом.       Как странно, что этому человеку дали имя Сергей. Его вовсе не хочется назвать "Серый", похоже, поэтому все и используют его фамилию (хотя и она тоже не подходила ему. Какой из него Разумовский?). Он обошёл дом по периметру, чтобы по-человечески зайти через дверь и найти хозяина в гостиной. Скука сама развеялась от присутствия гостя, словно перегоревшая лампочка снова заработала. - Меня всю неделю нагружают: принеси то, сделай сё. Нашёл свободную минутку и к тебе,- улыбка блестела счастьем, что казалось неуместным. Обычно Олег наоборот его загружал всякими поручениями по дому. - Отлыниваешь?- Неодобрительно покачал головой Волков. - Смотрю, ты времени зря не теряешь,- Разумовский всё крутился около мебели и разглядывал её, пробовал ткань на ощупь и принюхивался. Точно зверёк. - Мгм,- сил на большее не хватило.       Ещё с минуту бестия всё никак не могла угомониться. Топот по полу сопровождался скрипом. Лишь после всестороннего осмотра Сергей решил протестировать основную функцию дивана - присел. Надо было слышать его довольное угуканье и попытки устроиться поудобнее. Вот Олег слышал, потому что не мог разомкнуть глаза. Донёсся ещё один звук, а затем ещё и ещё - грифель карандаша елозил по бумаге. - Ты что делаешь?- От удивления Волков даже принял почти вертикальное положение. - А что?- Серёга приподнял бровь,       Вопрос остался без ответа. Молчание повисло туманом, но совсем не мешало. Когда шуршание прекратилось, голос Разумовского вернул Волкова в реальность. - Я в книжках видел, что берёзы тянутся к небу. Их шариками рисуют, а вот ёлки наоборот треугольниками с ветками вниз,- его палец прочертил прямую от абстрактного неба на листе до земли. - Но ведь всё не так: ёлки стремятся вверх, а листья берёзы её тяготят.       Голая лиственная и высохшая хвойная качались за окном в такт порывам ветра, как бы соглашаясь. И ведь правда, почему? На уроках изо детишки лепили аппликации елей именно таким образом, про берёзы сказать с уверенностью Олег не мог. Он никогда не рассматривал природу, если там не скрывались враги, никогда не задумывался об искусстве дольше, чем на пару секунд. В картинах и скульптурах запечатлена жизнь во всех красках и позах, с мельчайшими деталями и штрихами. Недоступная Волкову жизнь. - Не замечал,- он пожал плечами. - Рисовать любишь? - Ну так, мараю бумагу иногда. Мне нравится иллюстрировать рассказы соседки,- он раскрыл блокнот на начале и продемонстрировал содержимое страницы.       Серым пятном в центре возвышалась длинная фигура, чьё тело скрывалось за занавесками. Ткань выглядела очень лёгкой, невесомой, прозрачной, видимо, тюль. Её колыхания открывали ноги и голову существа. Оно не отбрасывало тень, оно поглощало свет. Казалось, вокруг блокнота была лишь чернота. - Это Мыль. Он прячется за шторами и питается мотыльками, поэтому у соседки ставни,- Сергей провёл пальцем по рисунку и показал чёрный след на розовой подушечке. - А ещё он оставляет пыль на подоконниках.       Олег сглотнул не от страха перед таинственным существом, а из-за безумной идеи жительницы Безымянной. Неужели здесь все поголовно чокнутые? И как Волку только так повезло поселиться тут и, видимо, подружиться с одним из них? Нет, он и сам любил славянские мифы, мог в былые деньки часами зачитываться книжками о Домовёнке или бабе Яге, но ведь это совершенно разные вещи. Здесь ситуация больше похожа на помешательство, чем на сказку. - А вот тут,- парень указал на следующую страницу,- набросок Банника. Нет, не фольклорного. Этот хуже, он следит сзади, если гость не нравится, то толкает в печь и жарит там. - Позитивно... и как соседка уживается со всеми этими чудищами? - Она умерла полгода назад,- Разумовский открыл страницу с деревьями и прикусил кончик карандаша.       Зато на одного психа меньше...       Работа не волк, а Волк должен работать, потому что в лес уже убежал. Сосны наблюдали за тем, как он перетаскивал дрова из импровизированного дровника в предбанник. Когда на гнилой скамейке скопилась приличного размера пирамидка, спичка вспыхнула и дала начало огню в печке. Брёвна перестроились в косой рядок и загорелись. Бесконечно можно смотреть на три вещи: как горит огонь (топится баня), как течёт вода (из ведра), и как кто-то работает (Олег Волков).       Незаметно приблизился вечер, а баня стала готова к визиту. Здание обветшало и нуждалось в ремонте, попариться здесь не представлялось возможным, даже если попросить у других заготовленные веники. Жаловаться не на что, ведь помыться удавалось. Чего стоило натереть мочалку мылом или голову шампунем, а потом смыть всё? Зато потом ходишь свежий и благоухающий. Олег открыл дверь и сразу почувствовал тепло, замёрзшие конечности отогревались и приятно покалывали. Вот уже волосы чистые, осталось тело.       Вода в ковшике переливалась от дрожи руки, его державшей. По спине пробегались мурашки, словно кто-то стоял там. Беззубая пасть печи ухмылялась неудачным попыткам успокоиться. Адское пламя внутри этой чёртовой установки разгоралось всё сильнее с каждой секундой, проведённой в бане. Поленья горели и распространяли аромат древесины по помещению, но Волков чувствовал не его. В ноздри забивалась пыль от разрушенного здания и нечто куда хуже. Сначала не получалось разобрать второй запах. Когда тьма глаз столкнулась с бездной печи до Олега дошло.       А вы знаете, как пахнет сожжённая плоть?       Он отстранился назад под звуки удара металла ковшика о пол. Вода растеклась по доскам и помешала сделать второй шаг - Волков поскользнулся и задел полку. Крепление не выдержало и сорвалось, уронив мыльницу и шампунь на голову. - Бәтәк!- Грозно прозвучало ругательство, а вслед за ним послышалось шипение от боли.       Плечо жгло, а спина ныла от столкновения со стеной. Капля крови потекла по локтю и упала, растворившись в луже. Ранение ничтожное, но сильнее всего давила глупость поступка. Придётся чинить полку и обрабатывать царапину просто по неуклюжести. Остаток водных процедур прошёл в мрачной тишине. Мыльная пена падала с обрыва щелей, оставляя за собой лишь еловые нотки.       Сергей сидел на кровати с блокнотом и вырисовывал причудливых зверей сбоку от ёлки и берёзы. Его небесные глазёнки оторвались от бумаги, когда на пороге спальни показался Олег с хмурыми бровями, стремящимися срастись. Он протопал до тумбочки и вытащил оттуда спирт с марлей. - С лёгким паром. Ты чего?- Парень отложил бумагу на край и упёрся взглядом в красную разгорячённую кожу лица. - Ничего,- отозвался рыком тот.       Хлопчатая ткань напиталась жидкостью, поэтому Волков поставил бутылёк и принялся задирать рукав водолазки, но лишь усугублял положение лишним трением. Так до ран не добраться. - Стой ты, снимай,- холодные пальцы Разумовского потянули край кофты вверх.       Волков и не успел запротестовать, как одежда уже лежала на кровати, демонстрируя миру татуировку на спине и огромный крестообразный шрам, рассекающий её. Помимо вздоха со стороны Сергея на это ничего не послышалось. И хорошо, не придётся рассказывать историю каждого бугорка на теле. Серый отнял марлю и осторожно провёл ей по пострадавшей руке. - Хорошо помылся?- Его тон не звучал насмешливо. Вадим бы уже устроил конкретную прожарку из-за возвращения с бани раненым, а если бы узнал причину, то придумал бы сцену битвы с Банником. - Ага,- с нескрываемой злобой бросил Олег. - Больно?       Больно? Ему, солдату, прошедшему через армию, службу по контракту в Сирии; ему, наёмнику, в одиночку расправившемуся с отрядом врагов? Больно ли от простой царапины, возникшей вследствие бытового инцидента? Смех сам подступал к горлу из глубин и трансформировался с хрип. - Прикалываешься? - У тебя и на запястье свежая. - Готовил. - А вот тут синяки,- он указал на следы борьбы с дверными проёмами.       В последнее время слишком много выходило нелепых травм от простых действий, и все сопровождались воспоминаниями. Но разве громыхать перестанет, а необходимость мыться пропадёт? Олег не маленький, ему бы научиться владеть собой, когда животный страх начинает душить в своих объятиях. - Волч, я переночую у тебя на диване? Уж сильно к старикам не хочется возвращаться. - Ты у них спишь? - Когда холодно,- он кивнул в сторону окна, и медные волосы колыхнулись.       Загадка местообитания Разумовского зимой разгадана. - Надо будет одеяло с подушкой тебе найти.