На волнах сновидений

***

      Приятный ветер касается лица Эндрю, пока он, делая глубокий вздох, начинает идти вперед. Глаза его несколько щиплет от яркого солнца, что весит высоко-высоко в чистом небе. Эндрю поворачивает свои оголенные руки ладонями вниз и проводит по высокой траве, через которую он так легко пробирается. Отовсюду тянет сладостью цветов, коими усеяно всё поле, посреди которого Эндрю стоит и пытается кого-то найти.       Он оборачивается, как только чувствует, что по его шее аккуратно пробегается что-то мягкое. Эндрю закатывает глаза, как только замечает светлые глаза, что сверкают под светом яркого солнца пуще прежнего, а на губах тянется игривая улыбка. Нил вновь проводит кончиком сорванной травинки по его шее, заставляя Эндрю вздрогнуть и отскочить.       — Прекрати это, — фыркает он, прикладывая свою руку туда, куда Нил вновь тянется травинкой, начиная от этого посмеиваться. — Прекрати, иначе оставить тебя здесь придется.       — Не возьмешь меня больше в море с собой? — выдыхает Нил, вероятно, чересчур показательно, потому что Эндрю ни капли не верит в то раскаяние, которое парень пытается показать.       Его яркие рыжеватые волосы треплет тёплый ветерок, а из-под широких рукавов выглядывают лепестки цветов, коими усыпано всё поле. Нил, вероятно, желает их забрать на корабль, решает Эндрю и наклоняется, чтобы нарвать побольше.       Нил весело смеется, пока ветер вновь проносится мимо Эндрю, заставляя его покрыться мурашками и замереть. Он не может больше оторвать глаз от парня, что выглядит всяко краше всех цветов в округе. Его смех так приятно ласкает уши Эндрю, отчего тот вдруг ловит себя на мысли, что мог бы простоять вот так вечность. Но Нил вдруг умолкает и, глядя на него с яркой улыбкой на губах, начинает медленно подходить, пока не оказывается прямо напротив.       — Оставь, — произносит он, медленно оборачивая свою руку вокруг запястья Эндрю, после чего аккуратно проскальзывает пальцами к ладони. — Пусть растут. Мы ведь можем вернуться сюда, чтобы полюбоваться ими, когда угодно.       Эндрю закусывает краешек своей губы и, переплетая пальцы с музыкантом, тянется к его лицу, после чего тихо фыркает:       — В море их нет.       — В море они и не нужны, — объясняет Нил, будто бы Эндрю того не понимает.       Эндрю вопросительно вздергивает бровь, косясь на рукава Нила, которые набиты этими цветами, но в ответ слышит лишь тихий смех, а затем чувствует пальцы в своих волосах.       — Это ты хочешь забрать в море с собой меня и цветы, — выдыхает Нил, склоняясь к губам Эндрю, который тут же замирает и зыркает в хитрые светящиеся глаза музыканта.       — Опять залезаешь в мои сны? — фыркает Эндрю, когда до него медленно доходит осознание, что всё вокруг — всего лишь сон. Вот почему он чувствует себя настолько свободно?       Нил пожимает плечами и растягивается в улыбке, которую Эндрю тут же прерывает быстрым поцелуем. Он слышит, как парень сбивается в своем выдохе, а затем, начиная посмеиваться, отвечает на поцелуй Эндрю. И что-то вдруг кажется Эндрю, будто ему знакомо это ощущение. Что же, вероятно, свободу он чувствует не только здесь, среди поля в своем странном сне.

***

      Холодает. Эндрю понимает это быстрее всех, когда вдруг ему становится зябко, ведь, в отличие от команды, на нем всегда больше всего одежды. Ночи становятся чуточку длиннее, а ветра вновь обрушиваются все чаще и чаще. Одно только это может значить — дальше пойдут лишь холода. Лето закончилось, а Эндрю словно того и не заметил. Вероятно, причиной тому огромное количество событий, среди которых встречается самое приятное — встреча с тем, кто мог бы стать его кошмаром, но выбрал быть снадобьем.       То было, кажется, несколько месяцев назад. Конечно, именно так оно и есть, ведь встреча их произошла, когда только-только стало невыносимо жарко. Уж Эндрю знает, о чем говорит, ведь он действительно легко считывает всякие перемены погоды. Нил на корабле всего ничего, по меркам других членов экипажа, а кажется, словно всю жизнь путешествует с ними. Или так думает только Эндрю, для которого его присутствие стало чем-то необходимым.       Курс взят на восток, туда, где больше нечего бояться Эндрю, туда, где скрывается его брат. Аарон действительно научился отлично прятаться, решает Эндрю, когда вспоминает об остановке в том городе, куда они вернулись чуть позже, после убийства Хозяина. Эндрю надеялся сообщить брату о свободе, но никого так найти они и не смогли. Вероятно, Аарон вместе со своей женой бежал тогда, когда Хозяин появился в том городе. Эндрю на это временами посмеивается, ведь Аарон и впрямь любитель убегать.       — Привычек ты своих не изменяешь. По ночам всё также не спишь, — доносится голос Нила, на что Эндрю лишь тяжело выдыхает и тихонько косится на парня, что всё так же продолжает появляться словно из неоткуда. Кажется, причина в его истинной сущности, не иначе, ведь прошел не один месяц с тех пор, как Нил стал частью экипажа, а Эндрю так и не научился различать, когда тот приближается.       Хотя, быть может, он несколько привирает, что вовсе никак не чувствует присутствия демона. Ведь крайне сложно признаться самому себе, что те мурашки, что всякий раз пробегаются по коже, как только Эндрю кажется, что Нил рядом, возникают именно потому, что он прав, а не из-за ветра. Эндрю предпочитает все скидывать на холод, будь то теплый день или не очень. Невозможно же ведь, что капитан научился считывать приближение музыканта, исходя из своих чувств, а не по шагам или шуму?       — Да лезут всякие во сны, — вторит ему Эндрю и сокращает оставшиеся между ними расстояние, наблюдая за тем, как глаза Нила мечутся от его лица к телу, куда-то вниз. — Про цветы говорят да нелепые жилетки носят.       Нил усмехается, проводя языком по губам, когда Эндрю упоминает тот свой сон, в котором музыкант посмел раздражать его своею глупой одеждой. Эндрю терпеть не может жилетки, особенно те, что некрасиво сидят на прекрасном теле.       — Не удается свидеться с тобою как следует, — признается Нил и, опуская руку вдоль тела Эндрю, невесомо дотрагивается большим пальцем до его запястья, заставляя того тихонько вздрогнуть. — Хотя на одном мы корабле.       — Иль жадным стал не я? — Эндрю вздрагивает бровь и поворачивает руку так, чтобы Нил смог скользнуть под его перчатку, касаясь ладони.       Музыкант тихонько растягивается в ухмылке, коей стал порою его одаривать, когда настроение его становится чересчур игривым. Настолько, что хочется забыть, что рядом где-то спит их команда, что стоит следить за обстановкой в море. Сегодня очередь Эндрю блюсти, чтобы ни один вражеский корабль не оказался рядом и не подстрелил их судно. Редко такое случается, конечно же, но Эндрю допустить того не может, тем более теперь у него всё больше причин оберегать Крепость.       — Иль так, — вторит Нил и стягивает с его руки перчатку, после чего обхватывает его за запястье и подносит к своим губам, оставляя мягкий поцелуй на оголенной коже. — Не стану лукавить. Хотя мне, демону этакому, такое свойственно, не так ли?       — Да какой демон ты? — фыркает тихонько Эндрю, раскрывая свою ладонь, пока Нил, усмехаясь ему в кожу, ныряет кончиком языка между пальцев, заставляя Эндрю замереть.       Нил поднимает на него взгляд из-под ресниц, что сверкают в свете луны. Свеча, что держит во второй руке Эндрю, оставляет на исполосованном лице музыканта свои причудливые теневые следы. Так прекрасно, как и всякий раз. Эндрю всё никак не может налюбоваться этим представлением. Нил вновь проводит своим языком между пальцев Эндрю, опускаясь ниже, пока тот, затаив дыхание, лишь может дрожать от действий демона. И впрямь лукавый, этакий демон, что изводит его по ночам. Кошмары с собою забрал и сам явился, чтобы изводить его наяву. Такая легенда Эндрю приходится по вкусу куда больше.       — Стоило оставить талисман себе, — подмечает Эндрю, слыша, как сбивается его дыхание, стоит Нилу начать целовать его ладонь, спускаясь к запястью. — Чтоб подальше тебя с твоими игрищами держать.       Нил тихонько цокает и отпускает его руку, проходясь большим пальцем по влажной, разгорячённой коже. Его глаза чуть сверкают, когда он вновь окидывает Эндрю взглядом из-под бровей, оценивая, вероятно. Эндрю всё никак не научится от такого расплываться, всё никак не избавится от чувства, что всякий раз, когда Нил смотрит на него так, внутри будто бы всё вспыхивает, разливаясь тягучим жаром.       — Но Жан тебе так благодарен, — напоминает Нил, разворачиваясь на пятках, быстро кидая взгляд на Эндрю из-за плеча, растягивая губы в еще более лукавой улыбке. — Отберешь талисман обратно, чтобы я не прознал из твоих снов, как ты желаешь сейчас позвать Кевина постоять у штурвала? Ведь так желаешь ты, чтобы он занял твое место, пока ты наконец займешь ласками со мною.       Эндрю чувствует, как жар опаляет его щеки, стоит Нилу закончить свою речь. Музыкант неопределенно хмыкает, после чего пожимает плечами и, не дожидаясь ответа, уходит прочь. Эндрю прикладывает руку ко рту, издавая тихий хрип, когда чувствует, как щекотно пробегается по его животу нечто такое, что возникает всякий раз, стоит Нилу начать так себя вести. И впрямь демон, в очередной раз убеждается Эндрю и, делая два медленных выдоха, все же срывается с места.       Он клянется, что объяснит всё Кевину утром, когда тот будет ворчать на него из-за нарушенного спокойствия. Но это будет потом, после рассвета, потому сейчас не имеет никакого значения. Эндрю и без того уже надоедает в тайне ласкаться с Нилом, пока никто не видит, почти никогда не заходя дальше, чем обычные поцелуи. А ведь знает он, на что способен демон, если того захочет.       Под ожидаемое недовольство Кевина, Эндрю нервно постукивает ногой по полу, слыша, как из каюты Нила раздаются легкие звуки лютни, словно тот берется зазывать его. Будто бы мелодия сирен, думается Эндрю, пока Кевин пытается разузнать, почему же его так нагло разбудили посреди ночи.       — Таков приказ капитана, — отвечает ему Эндрю и, вручая подзорную трубу, быстро разворачивается и спешит к Нилу, наплевав, что Кевин легко догадается, за чьими дверьми он затеряется.       Эндрю оказывается внутри, вероятно, слишком резко, потому что Нил, что тут же прекращает свою игру, начинает с него посмеиваться. Он, лежа на кровати, подсвеченный свечами, что расставлены в некоторых местах каюты, держит лютню на груди и глядит на Эндрю игривым, выжидающим взглядом. Будто бы вовсе не понимая, как тяжко приходится капитану от его вида, Нил вновь пробегается пальцами по струнам и, откидывая голову назад, начинает тихонько мычать точно такую же мелодию, как и та, что издает его инструмент.       — Играл бы и играл, — тихо произносит Нил, пока Эндрю, преодолевая расстояние до кровати, взбирается на нее, слыша ее жалобный скрип. — Чтоб звуки все возможно было заглушить. Хотя, думается мне, Кевин все равно уснет, прижавшись к бортику. Ты знаешь, что он частенько так делает?       Эндрю нависает над Нилом, замечая, как проблескивают его глаза, пока, кажется, свечи начинают медленно погасать, оставляя единственным источником света взгляд этого парнишки. Нил вновь пытается пройтись пальцами по лютне, но Эндрю, перехватывая его руки, медленно вынимает инструмент и откладывает в сторону, занимая тем самым всё внимание музыканта собою. Нил пытается состряпать недовольное лицо, но у него крайне плохо выходит, особенно когда Эндрю замечает, как вздрагивают его губы в попытке сдержать улыбку.       Эндрю тихо фыркает в ответ на это, но забывает, о чем собирался сказать парню, когда чувствует руку в своих волосах. Нил, приподнимаясь на локтях, медленно надавливает на голову Эндрю, заставляя того согнуться над собою, после чего горячо выдыхает почти в самые губы капитана:       — Вероятно, стоило тебе оставить талисман при себе, ведь теперь тебе от меня вовсе не спрятаться. Даже во снах.       Эндрю неопределенно хмыкает и, опускаясь на бедра парня, аккуратно укладывает руку на его плечо, чувствуя, как дыхание дразнит его желающие губы. Они оба теперь уже знают, что тот талисман бесполезен как оберег от Нила. Он взаправду лишает снов, но наяву на демона никак не влияет, хотя поначалу тот старался остерегаться его.       — Пусть пользуется, — вторит Эндрю, начиная медленно раздражаться в ответ на то, что Нил всё продолжает трепаться, хотя мог бы уже наконец поцеловать его. — А тебя я не боюсь. Тоже мне демон. Всё никак не поцелует меня, будто смущенная девица.       Нил фыркает, собираясь, вероятно, что-то сказать, но Эндрю сам сокращает расстояние между ними, легко толкая парня в плечо, и наваливается на него сверху. Нил сбивается в дыхании, когда Эндрю, прижимаясь грудью к его, начинает медленно скользить голой рукой под его рубаху, выправляя из штанов. Пуговицы легко поддаются под пальцами Эндрю, пока Нил, прогибаясь, начинает путаться в его прядях.       Эндрю улавливает тихое мычание Нила, когда, проходясь ладонью по животу, ныряет вниз, под брюки, где отчётливо чувствует напряжением своими бёдрами. Звук, что вырывается из груди музыканта, вдруг кажется Эндрю так сильно похожим на мелодию. Вероятно, откроется у него талант к музыке, если он станет чаще ласкать Нила, с губ которого, оказывается, срываются такие чудные звуки.       Эндрю почти задыхается, чувствуя, как внизу живота начинает пульсировать точно так же, как член Нила, стоит только капитану взять его в руку. Судорожный выдох демона разбивается об скрип кровати, когда Эндрю, сменяя положение, отрывается от его губ и, заглядывая в сверкающие в полумраке глаза, начинает двигать своей рукой в его брюках.       Нил тянется к губам Эндрю, но тот шикает на него и, приподнимаясь, высвобождает парня из-под одеяний. Он облизывается, чувствуя, как слюной наполняется весь его рот, пока жар проходится по его груди волнами, заставляя Эндрю издать тихий выдох. Сладкий звук срывается с губ Нила, когда Эндрю проходится большим пальцем по кончику, надавливая.       Эндрю чувствует, как Нил умещает руку на его бедрах, начиная вести в сторону, явно по направлению к напряжению капитана. Потому ему приходится приподняться и, склоняясь для быстрого поцелуя, свободной рукой начать снимать с себя мешающиеся брюки. Нил издает хриплый выдох, когда Эндрю вдруг ускоряет движения рукой, прижимаясь теперь уже оголенными бедрами к его.       Пальцы Нила отзываются горячей волной, пробегающейся от самого низа до кончиков ушей Эндрю, когда он берет его член в руку. Эндрю, сбиваясь в своих движениях, издает странный, такой же задушенный хрип, как и тот, что исходит от Нила, когда тот, прогибаясь, касается своей головкой рубахи капитана.       Эндрю, наклоняясь к лицу парня, начинает медленно оставлять поцелуи на его щеках, на шрамах и ожогах, спускаясь к оголенной шее, пока Нил, словно набравшись сил, берется ласкать его член словно хорошо знакомым движением. Эндрю толкается ему навстречу, оставляя легкий укус на его шее, когда Нил сжимает руку особенно сильно, вероятно, в ответ на то, что Эндрю начинает быстрее двигать большим пальцем по его головке.       Хриплый выдох срывается с губ Нила, когда он, сбиваясь в дыхании, начинает лепетать о чем-то невнятном, метаясь по кровати. Эндрю, надавливая на его бедра коленями, шикает на него и, прогибаясь, чтобы посмотреть на пах парня, начинает ускорять свои движения, вынуждая Нила закусить губу и закатить глаза.       Эндрю понимает, что хрипы начинают бесконтрольно вырываться из его груди, пока перед глазами вспыхивают цветастые пятна, а жар, что всё это время бурлил где-то внизу, выплескивается наружу, заставляя Эндрю крупно задрожать. Он осознает, что сильно прикусывает губы, лишь тогда, когда Нил, приподнимаясь, проводит языком по уголку его рта и тихо просит его о поцелуе. Эндрю хмыкает и глубоко целует парня, пока тот, прогибаясь, кончает в его руку.       Стук собственного сердца заглушает собой всё остальное, пока Эндрю, повалившись на Нила, прикладывает пальцы к его груди. Он пытается сосредоточиться на своем сбитом дыхании, но вместо этого внимательно считает удары под своей рукой. Эндрю косится на Нила, когда слышит его смешок, от которого по коже вновь пробегаются мурашки.       Поворачивая голову в сторону музыканта, Эндрю натыкается на его сверкающие глаза и задается вопросом, что все-таки с его жизнью не так? Кто мог подумать, что однажды, бежав от своих кошмаров, Эндрю наткнется на того, кто, вообще-то, является причиной многих бед для других людей. Не спрашивает Эндрю у демона, сколько же было пожрано им народу, прежде чем оказался на их корабле. Да и не желает, если честно. И все же, насколько же удивительно то, что тот, кого должен был Эндрю бояться больше всего, оказывается для него снадобьем спокойствия? И никакой талисман не понадобился, зря могилы копал, решает Эндрю, тихо усмехаясь в изгиб шеи Нила.       Быть может, всё же спятил он еще много лет назад. Иль тогда, когда впервые повстречал музыканта. Кто знает, может, Эндрю там действительно умом тронулся, потому что полюбилась ему игра на лютне, а дальше всё было сном?       Эндрю переворачивается на спину и глядит в потолок, слыша, как Нил, сдвигаясь, тянется к своему инструменту, пробегаясь пальцами по струнам. Приятный звук окутывает Эндрю с ног до головы, и потому тот на мгновение почти окончательно убеждается, что всё вокруг нереально.       Он, поджимая губы, тянется своей рукой к запястью Нила и, проводя большим пальцем по его коже, чуть усмехается, когда слышит, как тот сбивается в своей игре. Эндрю лишь все больше убеждается с каждым днем, что бредни, что демоны так схожи с ними, людьми, не такие уж и бредни. Ведь глядя на Нила, сложно даже предположить о его истинной сущности. Что же, быть может, все-таки Эндрю попал в ту легенду с прекрасным юношей, от рук которого он однажды погибнет. Признаться, его почти устраивает такой расклад, ведь это куда приятнее, нежели если бы Эндрю так и не выбрался из того сарая или помер бы во сне. Думается ему, что за все свои страдания он имеет право хотя смерть свою выбрать достойную.       — Куда мы дальше? — тихо интересуется Нил, поворачиваясь на бок, пока Эндрю, вырываясь из своих размышлений, делает то же самое, подкладывая под щеку сложенные ладони.       — Наведаем брата моего, — хрипло произносит он, опускаясь взглядом к шее Нила, где теперь так красиво красуется оставленный им же след. — Хотя обещал я ему, что не вернусь больше.       Нил немного кривится, после чего вытягивает руку и касается груди Эндрю, проходясь над самым сердцем. Эндрю тихонько вздрагивает и прикрывается глаза, надеясь, что музыкант не станет смеяться, если почувствует, как сильно колотится у него в груди. У Нила и без того находятся поводы над ним посмеиваться.       — Потом отвезем Ники к Эрику, — вдруг серьезно заявляет Нил, отчего Эндрю приходится распахнуть глаза, чтобы убедиться, что ему не мерещится эта уверенность в голосе парня. — И Эрика от трусости излечим.       Эндрю тихо фыркает и, отнимая руку Нила от своей груди, начинает подниматься с кровати. На губах непроизвольно возникает улыбка, когда он слышит недовольное хныканье, доносящееся со стороны музыканта.       — В лекари податься решил? — с насмешкой спрашивает Эндрю, глядя на Нила через плечо, пока сам начинает управляться со своей съехавшей набекрень рубашкой.       — А Сэта давай высадим на том острове, — продолжает Нил, мечтательно выдыхая и раскидывая руки в стороны, пока из его груди вырывается удовлетворенное мычание.       — А с Кевином делать что-то будем? — подхватывает Эндрю, улавливая шутливый настрой парня, что в ответ хищно ему улыбается, отчего становится понятно — ему ответ слышать не стоит.       Эндрю тянется к губам музыканта, но замирает, нависая прямо над его лицом, когда за дверью раздается громкий топот, а после доносится обеспокоенный голос Кевина:       — Капитан, кажется, с запада на нас движется пиратское судно. Тебе стоит сейчас же на это посмотреть!       Эндрю тяжело вздыхает, отчего-то решая, что никаких пиратов там не окажется, когда он оторвется-таки от губ Нила и выйдет на палубу. Кевин стучит в дверь снова громче и настойчивее, пока Эндрю, наваливаясь на музыканта, ощущает его пальцы в своих волосах. Нил тихо шепчет ему в губы что-то о том, что тот подождет, но Кевин вновь раздраженно называет его имя, умоляя выйти из каюты.       Эндрю цокает и, с трудом отрываясь от парня, заглядывает в его глаза, не окончательно забывая, что за дверью его ждет раздраженный Кевин, а впереди еще неделя до остановки в одном из городов. Эндрю усмехается, проводя кончиком своего пальца по шраму Нила, задаваясь вопросом, а станет ли их история когда-то такой легендой, о правдивости которой будут спорить в ночь сказок такие же отчаянные моряки, как и они?