Горничная графа Смита

Следующим утром обитатели Уингстона столкнулись с небывалым событием — лакей лорда Лобова сбежал в ночи. В предоставленной ему комнате не обнаружилось ни вещей, ни записки. Все слуги обсуждали этот скандал за завтраком. — Ведь лорд Лобов гостит у виконта Доука, — уточнила Марлен у камеристки виконтессы, — вы не замечали за мистером Гастингсом ничего странного? — Ничего, о чем стоило бы знать, — ответила невысокая полноватая женщина с розовыми щеками, — он не общался с нами и словно бы боялся своего господина. — А кто из нас не боится наших? — поддакнул камердинер виконта, такой же щеголеватый, как о он сам. Леви не понравились ни один, ни другой. За столом послышался нервный смех, слуги Уингстона испытывали благоговение перед своим работодателем и даже симпатию к нему, но не страх. Даже если граф бывал строг или требователен, он не пересекал черт разумного. Прозвенели первые колокольчики, свидетельствующие о пробуждении господ. Слуги, едва успевшие позавтракать, поднялись со стола. Шадис принялся сыпать поручениями: — В отсутствие мистера Гастингса, — фамилия Яна вырвалась у него с презрением, — кто-то должен будет заняться лордом Лобовым. Эрд, справишься с этим? — Да, конечно. Но боюсь его светлости придется сделать мне поблажку. За двумя господами и своей работой… Леви взглянул на Эрда. Он достаточно опытен для старшего лакея или даже камердинера, поэтому с работой должен справится. Иначе и Шадис бы не предложил. Дворецкий всегда предпочтет смерть позору Уингстона. Однако, Эрд молод и хорош собой. Даже смазлив, можно сказать. «Во вкусе мерзавца», — с горечью осознал Леви. За эти месяцы он привязался к Эрду, стал считать его другом. Не хотелось, чтобы он проходил через то же самое. — Что такое, Микаса? — устало произнес Шадис, увидев вытянутую руку горничной. — Боюсь, после побега камердинера лорд Лобов может пребывать в подавленном расположении духа. Он может счесть оскорблением, если к нему отправят лакея. Не хотелось бы, чтобы о нашем хозяине пошла плохая молва. Возможно, лучше бы гостю помогал кто-то более опытный? — Хм, пожалуй, ты права. Миссис Джонс, тогда оставляю управление на вас, а на себя возьму лорда Лобова. Эрд, за тобой все еще его светлость. Всем за работу. Пока гости завтракали, лакеи прибирались на втором и первом этажах, кроме спальни графа, которой, как и третьим этажом, занялись горничные. Камеристка виконтессы Доук вызвалась помочь с уборкой в комнате хозяйки, а камеристка баронессы отказалась, заявив, что ей нужно выполнить поручение госпожи. «Что это, блядь, такое?», — подумал Леви, зайдя в комнату маркизы. Ничего из этого не было, когда он заходил сюда всего несколько часов назад. За одну ночь Соколиную комнату превратили в лабораторию. Повсюду лежали медицинские инструменты, склянки и разный мусор. — Как мы должны здесь убраться? — послышался голос Марлен. — Интересно, можно ли это выбросить, — Петра потянулась к заплесневелому куску хлеба. — Не трогайте, — послышался взволнованный голос. Оказалось, что спутник маркизы находился в комнате. «До чего же неприметный мужик», — посчитал Леви. Кажется, накануне он и в библиотеке сидел, когда маркиза накинулась на горничную с расспросами. Скорее всего и в комнате ночью был. А значит знает его секрет. — Маркиза Зое находится на грани научного открытия. Последние годы она изучает полезные свойства плесени. — Какие свойства? — не мог не спросить Леви. Насколько ему известно, плесень, наоборот, вызывала болезни. — Полезные, — терпеливо пояснил Моблит, — некоторые плесневые грибы обладают антибактериальным эффектом. Маркиза хочет создать из них лекарство. Петра, услышав это, восхитилась, а Леви, наоборот, возмутился: — Лекарства следует создавать в лабораториях, а не в гостях. В стерильном пространстве, а не в спальне. Что если вы заразите его светлость вашими грибами и плесенью? — он забылся и принялся отчитывать Моблита как нашкодившего ребенка. Тот виновато кивал и извинялся, но запретил выкидывать предмет исследования маркизы. В конце концов художник и горничная смогли прийти к компромиссу. С учетом возникших сложностей уборка Соколиной комнаты заняла больше времени, чем требовалось. После чего горничные спустились на второй этаж и поспешили поделиться увиденным в спальне маркизы. — Она изучает плесень? — Гюнтер не мог поверить своим ушам. — Фу. Мы же выкидываем заплесневелый хлеб. — Ну есть же заплесневелый сыр. И люди его едят, — Эрд пытался разумно обосновать действия маркизы, — может быть он полезен… — Это не повод разводить его в доме его светлости, — запротестовал Леви. Поделившись последними сплетнями, слуги вернулись к своим обязанностям. Постельное белье графа меняли недавно, поэтому Петра и Леви лишь заправили постель, пока Марлен распахивала шторы. На прикроватном столике лежали книга, которую его светлость читал перед сном, и светильник. Горничные как раз заканчивали с уборкой, когда дверь отворилась, и в спальню вошел ее хозяин. — Просим прощения, — Петра присела в реверансе, за ней и Марлен с Леви, — мы почти закончили. — Ничего страшного. Я зашел переодеться. Мы решили подышать свежим воздухом. Кто-нибудь из вас сможет принести прогулочный костюм? — Я схожу, — вызвался Леви. К тому моменту, как он вернулся из гардеробной, Петра и Марлен снова вернулись на третий этаж. В комнате графа был лишь он сам. Раскинулся на кровати с книгой. «Мы ведь с таким трудом ее заправили, — подумалось Леви, — и костюм помнется, если вот так лежать. А его так тяжело гладить. Похоже, граф не привык сам о себе заботиться». Аккерману хотелось оставить костюм, а самому вернуться к другим обязанностям — миссис Джонс командовала не хуже Шадиса. Но Эрвин остановил, принявшись расспрашивать о Яне. Ему тоже было любопытно, почему сбежал камердинер его гостя. — Неужели в крыле слуг не строят никаких версий? — Эрвин пытался разговорить горничную. Ему с легкостью удавалось выудить последние сплетни из Марлен, она любит поболтать. Но «Микаса» оказалась крепким орешком. — Какими бы они не были, все равно далеки от правды. — Я слышал, утром ты настоял, чтобы лорду Лобову помогал Шадис, а не Эрд. Поделишься причиной? «Блядь, ему это известно? — подумал Леви. — Есть хоть что-то, чего он не знает?». — Если говорить откровенно, — он осторожно подбирал слова, — то лорд Лобов позволяет себе относиться к персоналу не так, как подобает джентльмену. — Что ты имеешь в виду? — взгляд Эрвина озарился любопытством. — Он ведет себя непристойно. Не так, как ваша светлость. — Он кричит на них? Бьет? Распускает руки? Устраивает охоту с гончими? Снимает кожу? Принимает ванну из крови девственниц? — Что? — глава Леви невольно расширились. Охота с гончими, снятие кожи, кровавая ванна — ему и в голову не приходило ничего из этого. Хотя среди дворян такое может и иметь место. — Распускает руки. — Вот как, — задумался граф, — спасибо за информацию, — когда горничная протянула ему галстук, Эрвин задумался, — тебе не кажется, что он не подходит к костюму? Может стоит оставить этот? Что скажешь? — Думаю, вам виднее, ваша светлость. — Я бы хотел услышать твое мнение. — Даже если галстук не подходит к костюму, никто и не заметит. Люди будут смотреть на вас, а не на вашу одежду. *** После прогулки гостей ждало чаепитие в саду. Миссис Клаус приготовила ажурные блинчики, которые подали с джемом, а также лимонный торт. Виконтесса попросила передать кухарке ее похвалу. Шадис обязался выполнить ее поручение, но про себя знал, что та ее не оценит. Как и многие, миссис Клаус считала Мари Доук выскочкой, прыгнувшей выше своей головы. — Передай, что я тоже оценила, Шадис, — добавила Ханджи. — Всенепременно, ваше сиятельство, — дворецкий даже расщедрился на улыбку. В конце концов, маркиза происходит из древнего знатного рода и по статусу превосходит своих товарищей. Не слугам судить о ее «чудачествах». Будь то исследования, брючные костюмы или нищие художники. — Эрвин, ты обязательно должен посетить Королевскую галерею в следующем месяце, — обратилась Ханджи к старому другу, — там впервые появятся работы Моблита. Среди которых и твой портрет. Помнишь, ты позировал в том году? — Попробую выкроить время. Сможем встретиться за чашкой кофе в клубе. Если будешь не занята. — Для тебя час-другой выкрою, не волнуйся. — Эрвин, опять ты весь в заботах? — послышался низкий голос барона. — Как всегда, — улыбнулся граф. — Почему бы не доверить дела управляющему? — спросил виконт. — Я так и делаю. Зато больше времени уделяю семье. Так, дорогая? — Так, любовь моя, — ответила Мари с натянутой улыбкой, — Эрвин. Раз уж собрался в столицу, зайди и к нам на обед. В следующем месяце мы как раз переберемся в столичный дом. Луиза обрадуется тебе. Она только о тебе о говорит. — Ага, все уши прожужжала, — добавил ее муж угрюмо. — Обязательно. Надо же повидать дорогую крестницу. — А сам-то когда собираешься жениться? — спросила баронесса Захариус. — Майк с Найлом уже спорят, кто станет твоим шафером. Если хочешь, могу познакомить тебя с несколькими дебютантками. Ты больше не управляющий фабрики, а граф. Следует позаботиться о наследии. — Ха-ха, боюсь, пока я разбираюсь с делами, мне не до женитьбы. К тому же дебютантки могут посчитать меня слишком скучным, — Эрвин поспешил перевести тему и обратился к тому, кто до этого молчал, — лорд Лобов, я слышал вы гостите в Стохессе. Как он вам? — Весьма впечатляет. Стоит похвалить виконта. Однако я заметил, что ваш сад гораздо приятнее. — Спасибо за похвалу. Все заслуги принадлежат нашему садовнику. — Вы слишком скромны, — улыбнулся Александр. — Боюсь, вы ошибаетесь. — Раз уж вы вскоре будете в столице, не загляните ли в наш клуб. Я слышал, вы посещаете клуб «Афина», но и в «Коринфе» вам будут рады. К нам, — Лобов произнес надменно, — кого попало не пускают, но я готов замолвить словечко. — Боюсь, я откажусь. «Афина» меня вполне устраивает. — Полагаете, что не потянете взносы двух клубов? — в голосе прозвучала укоризна. Видимо слухи о недавних финансовых проблемах дошли и до него. — Полагаю, — Эрвин не позволил вежливой улыбке сойти с его лица, — что «Коринф» не соответствует моему классу. За столом повисло молчание. Майк и Найл переглянулись. Еще несколько лет назад у Эрвина не имелось никаких перспектив. Его кузены были живы и здоровы, собирались жениться и продолжить род. Как младший внук он мог претендовать лишь на пару тысяч, не больше. Даже для того, чтобы попасть в клуб ему понадобились рекомендации знакомых, и то взносы оказались для него непосильными. Юный мистер Смит планировал остаться в университете, получить ученую степень и не мечтал о титуле. Все изменила эпидемия тифа, и теперь Эрвин титулом превосходит своих друзей. За исключением Ханджи. Александр Лобов, младший сын баронета, не мог не понять, что ему указали на его место. За столом в это время прислуживали лакеи, которые потом рассказали обо всем своим коллегам. — А потом его светлость говорит: «Ваш клуб не соответствует моему классу», — завершил Гюнтер, — лорд Лобов весь побелел, а виконт и барон обменялись взглядами. — К счастью, лорд Лобов не обиделся о перевел в шутку, — добавил Эрд, — и чаепитие продолжилось без проблем. В дверях появилось строгое лицо Шадиса, вопрошавшего, почему персонал занят пустыми разговорами вместо своих обязанностей. Слуги, встрепенувшись, вернулись к своей работе. Петра, которая исполняла поручение миссис Джонс, подошла после того, как лакеев засыпали новыми поручениями и поэтому пропустила обсуждение. — Что я пропустила? — спросила она. — Его светлость померился хуями с лордом Лобовым. У его светлости оказались больше, — вкратце пересказал Леви. Старшая горничная тут же раскраснелась и отчитала его за сквернословие. Марлен же тихонько захихикала. — Микаса! — позвала его миссис Джонс. Аккерман насторожился, вдруг домоправительница слышала его, но ему все лишь поручили отнести чай в гостиную. Гости, закончив трапезничать в саду, продолжили в гостиной. Его светлость вернулся к чтению, пока остальные развлекали себя игрой в карты. Увидев вошедшую горничную, Эрвин отложил книгу и мягко улыбнулся. — Чай, наконец-то, — радостно воскликнула виконтесса, словно бы не пила его в саду только что. Она подошла к журнальному столику, куда Леви поставил поднос и разливал напитки. Мари оглянулась по сторонам, достала из сумочки железную фляжку и прыснула несколько капель в чашку. Заметив взгляд горничной, улыбнулась и приложила палец к губам. Леви кивнул и сделал вид, что ничего не видел. Он уже развернулся, намереваясь уйти, как едва не столкнулся с лордом Лобовым. Его тут же прошиб холодный пот. Нельзя допустить, чтобы его узнали. — Простите, милая девушка, — мерзавец нацепил на себя маску вежливости, — мы с вами не знакомы, часом? Ваше лицо кажется мне знакомым. — Я бы запомнила, м’лорд, — Леви замотал головой. — Микаса, — голос графа прозвучал над головой. Его рука, потянувшаяся за чашкой, оказалась между его гостем и горничной, — спасибо, можешь идти. Вернувшись в крыло для слуг, Аккерман застал миссис Джонс у задней двери. Она, высунулась в проем, словно что-то высматривая, но заметив его, поспешила ее закрыть, затем прошла в свой кабинет. Однако, Леви показалось, что с ней кто-то разговаривал. *** Наконец-то выходные закончились, и гости принялись разъезжаться. Первыми отбыли бароны Захариусы. Камеристка не собрала вещи баронессы с вечера, поэтому утром горничным Уингстона пришлось помогать ей. Та расщедрилась на сухую благодарность. Лакеи погрузили вещи в автомобиль. Граф тепло простился со старым другом и его женой. Маркиза Зое отказалась от помощи персонала, сообщив, что соберется сама. Точнее, ее вещи собрал Моблит, который исполнял не только роль любовника, но и помощника, секретаря, лакея и повара. Леви смотрел на беднягу и не мог не пожалеть его. — До скорого, — помахала она и уехала, оставив после себя клубы пыли. Виконты Доуки и лорд Лобов уезжали восьмичасовым поездом. Прощание с ними вышло более прохладным. Эрвин настороженно относился к новому знакомому, это отношение также распространилось и на старых друзей. Мари чмокнула его в щеку, а ее муж поджал губы. Леви, заметивший это, решил, что виконт ревнует жену к старому поклоннику. Граф, дождавшись, когда гости отбудут, вернулся в дом. Автомобиль скрылся за горизонтом, и слуги Уингстона спокойно выдохнули. Закончился насыщенный событиями уикэнд, жизнь возвращалась в свое постепенное русло. Последние дни персонал недосыпал. Марлен и Петра косметикой закрывали мешки под глазами, даже Оруо позаимствовал пудру, чтобы придать лицу более свежий вид. «Микаса» отвергла предложение, предпочтя не скрывать следы своей усталости. Лицо дворецкого осунулось, волос на макушке словно стало меньше. Домоправительница выглядела немногим лучше него. Отметив утомленность своих работников, Эрвин до конца дня освободил их от обязанностей, сообщив, что сам подготовится ко сну. Глаза персонала просияли. Даже Шадис возражал только для вида. Отужинав, слуги разбрелись по своим комнатам. Даже всегда добрая и улыбающаяся Петра, еле поднимала ноги по ступенькам. В комнате было прохладно. По ночам температура воздуха сильно опускалась, бушевали осенние ветра, а стены старого замка пропускали сквозняки. Леви сел на кровать, снял туфли и помассировал ступни, которые от целого дня хождения опухли и теперь ныли. Он упал на кровать, подняв ноги вверх и прислонив их к стене, чтобы кровь отлила от них. Мужчина пытался заставить себя на смыкать глаз, ведь ему нужно еще умыться и раздеться, однако усталость взяла свое. Очнулся Леви так же быстро, как задремал. Он не знал, сколько проспал, но за окном уже стемнело, ночное небо освещали луна и звезды. — Блядь, — выругался мужчина, поднимаясь с кровати и подходя к тазу с водой. Та оказалась ледяной. К тому же застоялась, по поверхности плавали мыльные разводы. Можно умыться и ей, но Леви хотелось чистой и теплой воды. Взяв таз, он вышел из своей комнаты. «Надеюсь, миссис Джонс или Шадис уже уснули. Не хочется, чтобы они застали меня, — думал мужчина, пока спускался по лестнице босиком, — от того, что я не надел туфли, никто не пострадает». Внизу было прохладнее, чем обычно. Даже в шерстяном платье по телу бежали мурашки. Леви решил осмотреться. Оказалось, что задняя дверь открыта нараспашку. «Странно, — подумал он, — Шадис или Джонс всегда запирают дверь на ночь. Неужели, они забыли? Поэтому дверь распахнулась из-за ветра?». Однако эту мысль тут же отбросили. И дворецкий, и домоправительница к своим обязанностям относятся со всей серьезностью и не допустили бы такой оплошности. Тогда… у Леви возникло плохое предчувствие, его волосы встали дыбом. Он сорвался с места и поспешил в господское крыло. *** За выходные дел накопилось достаточно. Эрвин был рад друзьям, с удовольствием проводил с ними время, но делал это в ущерб работе. Его ждали письма, счета и прочие документы. Мужчина устало потер глаза и взглянул на часы. Минуло полночь. Взгляд снова упал на стол с бумагами. Он разобрался лишь с половиной, а мозг уже отказывался соображать. Последнее письмо пришлось переписать три раза из-за опечаток. За дверью кабинета послышался звук шагов. Старые половицы скрипели, стоило едва коснуться их. Эрвин уставился на дверь. Обычно в это время Шадис совершал обход дома перед сном, но, как и остальных, его сегодня отпустили раньше. Возможно ли что старый дворецкий все же решил дождаться господина? Или же… Снаружи послышался шум. Словно что-то упало и разбилось. Эрвин подбежал к двери и распахнул ее. На полу возились две фигуры. В темноте разглядеть, кто это, не представлялось возможным. Одна из фигур — кажется, горничная, забралась на своего соперника и била его по лицу. — Прячьтесь, — скомандовала «Микаса» перед очередным ударом. Эрвин, однако, замер на месте. Соперник сбросил «Микасу» с себя и попытался подобраться к графу, но горничная удержала его за ногу и потянула. Нападавший с громким звуком ударился о пол. Граф подбежал к ближайшему колокольчику и принялся звонить. Леви не видел очертания лица, но знал, где оно находится. Послышался хруст ломающегося носа под его кулаком. Он занес руку для очередного удара, но острая боль пронзила бедро. Его в очередной раз сбросили. Однако теперь нападавший и не думал наступать на графа, а бросился к двери. Леви тут же поднялся на ноги, боль в бедре повторилась. Что-то тепло и мокрое стекало по ногам. Но это не имело значение. Ему нужно догнать мерзавца. Превозмогая, он побежал по камням и гравию, догоняя проникшего в поместье. Они снова повалились наземь. Первым делом Аккерман выбил нож из рук противника. Его снова пронзила острая боль, руки обагрились кровью. Стало тяжело сжимать кулаки, но Леви вновь сделал над собой усилие. Еще один удар пришелся в лицо. Он решил предупредить возможные попытки побега и сломал ногу сопернику. Тот уже не брыкался, потерял сознание от боли. В свете луны черты лица нападавшего стали различимы. — Ян, — с ужасом осознал Леви.