Любовь, длившаяся мгновения

      Холодный ветер дул в лицо, отчего светлые волосы колыхались в воздухе. Он стоял на самом краю крыши высокой многоэтажки. Внизу был виден пустой двор: детская площадка, небольшая парковка, множество зелёных деревьев. Всё казалось таким маленьким и будто нереальным. Парень старался не думать о цели прихода сюда. От таких мыслей становилось дурно и ужасно жаль самого себя, на глаза набегали слёзы, а в груди начинало что-то ныть. Потому он и старался отключить разум. Нужно просто сделать. Но ноги не шевелились, они будто слились с серой поверхностью здания. Сколько бы он не пытался рискнуть, сделать шаг вперёд, всё без толку. Тело не слушалось.       К его плечу вдруг что-то прикаснулось. Он еле дрогнул. Кто-то заметил его и пришёл сгонять с крыши. Может, оно и к лучшему? Или нет? Его не держат, Германия всё ещё мог шагнуть вперёд. — Чем занимаешься тут? — Беззаботно спросил незнакомец, будто совсем не понимая происходящего. — Не твоё дело... — Как скажешь, — Он спокойно принял ответ и помолчал. А потом спросил, — Не хочешь дождаться заката вместе со мной? — Зачем? Я тебя не знаю, — Немец наконец развернулся посмотреть на собеседника. Высокий парень с русыми волнистыми волосами заинтересованно вглядывал голубыми глазами в чужое лицо. — И что? Солнце из-за этого не сядет? — Он глупо улыбнулся, убирая руку с плеча Германии. Почему-то очень хотелось согласиться на странное предложение. Чем-то его превлёк этот незнакомец. — Ладно. Они присели рядом чуть вдали от края крыши. Парни молча наблюдали за медленно опускающимся солнцем. Небо было ещё голубым, но понемногу преобретало рыжеватые оттенки. Ветер всё ещё дул, от чего вскоре стало холодно, немец стал подмерзать. — Держи, — Незнакомец протянул ему свою кофту, — Мне не холодно, — Германия не торопился брать вещь, — Если сомневаешься, можем по-очереди в ней греться. — Скажешь, если холодно станет, — Он взял кофту и надел её. В ответ иной угукнул, —А ты здесь зачем..? — За тем же, зачем и ты, насколько я понял... Тебя как зовут? Меня – Россия. — Германия. А... — Кажется, нужно продолжить диалог, — Тебя пугает мысль о том, что ты хочешь сделать..? — Хотелось сначала спросить, что его привело к этому, но спрашивать о чужих проблемах немец постеснялся. Это всё-таки личное... Потому он и решил начать с этого. — Нет. Я уже давно свыкся с этой мыслью, — Голос звучал легкомысленно. Они вообще об одном говорят? — А ты? — Я... Я боюсь. Вдруг что-то ещё можно исправить? — Если сомневаешься, наверное, лучше не делать этого. — Не могу. Я устал... — Он обнял свои колени. — Что у тебя случилось? – Кажется, совсем без стеснения спросил русский. — После смерти отца, мне "в наследство" досталась куча долгов. Я не в состоянии всё выплатить, приходится много работать. Очень много работать... Я устаю, а отдыхать некогда, — Работал он реально много. Домой приходил, только чтобы переночевать. Конечно, это изматывало очень сильно, потому и появилась эта мысль: покончить со всем. Поначалу она его пугала, но вскоре эта мысль стала казаться единственным спасением, пусть тревога и не ушла полностью. Всё ещё были сомнения. А вдруг это больно? А если после смерти его ничего не ждёт? Неужели он просто так отдаст единственную жизнь..? Хотя имеет ли она вообще ценность, если так ограничена? Но что если всё наладится, а будет уже слишком поздно..? — А родня, друзья есть какие-то? — Нет... — Одиночество. Германия не знал оно ли это. Вокруг было много людей: коллеги, клиенты, просто прохожие, соседи. Разве можно считать, что он один, когда есть столько людей? С другой стороны, не было близких людей. Не было тех, кто бы мог поддержать. Не было тех, с кем можно провести время, которого тоже нет. А что у него вообще есть? Работа, плохие мысли и этот странный человек поблизости... — Могу отдать тебе все свои деньги. Они мне не к чему, а тебе может немного хоть долги закроют... — Мы же не знакомы даже... — Немец был удивлён внезапной щедрости, но соглашаться не желал. Сумма долгов слишком велика, да и стыдно как-то брать чужое... — А тебе они не могут помочь? — Нет. Я здесь по другим причинам. — Каким..? — Как можно аккуратнее поинтересовался парень, боясь, что собеседнику не понравится излишне любопытство. — Наркотики... Друзья уговорили попробовать. Я думал, что избегу зависимости или легко брошу... Каждый раз себе обещаю не принимать больше, а потом... Ну... В общем не могу своё же обещание сдержать... — К легкомыслию в голосе явно примешалась тревога, от такой смеси эмоций он стал слегка посмеиваться, будто над собой и своей ошибкой, — Стало понятно, что хорошо это теперь не кончится, и я решил, что "жалкий суицидник" звучит лучше "конченного наркомана". Конечно, я не один день обдумывал это решение, но сейчас уже смирился с ним. — Можно же попробовать лечиться... — Стало ужасно жаль собеседника... Он ведь явно не плохой человек, просто ошибся и... Испортил тем самым целую жизнь... — Я пробовал. Это тяжело... А может, это просто я слаб..? — Мне... Я... Я очень хочу тебе чем-то помочь, но не знаю как... Мне очень жаль тебя, — Стало тяжеловато сдерживать слёзы, но он держался, хотя на эмоциях приблизился к русскому. — Ты и не должен этого знать, — Россия посмотрел на немца, — Это не твои проблемы, они не должны тебя беспокоить... — Но мне так жаль... Ты хороший человек... — Он обнял собеседника, уткнвшись лицом куда-то ему в шею. Тот явно удивился, но не посмел разрывать объятия, а напротив, приобнял Германию в ответ. — Необычная реакция... Чаще люди ругаются, когда узнают, а не обниматься лезут, — Он усмехнулся и, кажется, даже сам прослезился. — Извини, — Немец попытался отстраниться, решив, что смутил иного, и уже мысленно ругая себя за несдержанность. — Нет-нет... Всё хорошо, это даже... Приятно? — Он не дал блондину отстраниться, — Но всё же... Жалеть меня не стоит. Я сам виноват.       Германия ничего ответить не смог, он молча наслаждался чужим теплом... И как так получилось..? Он ведь пока совсем не похож на наркомана... Может быть на легкомысленного бездельника-добряка, но никак не на зависимого... Это печалило.       Солнце тем временем всё ниже садилось. Небо приобрело оранжевые краски. Ветер затих, будто что-то выжидая... Вокруг тишина. — Вот интересно, чем закончиться этот вечер... — Заговорил Россия, — Мы оба шагнём с края или возможен иной исход..? Может, умрёт только кто-то один? — Не знаю... Я готов идти за тобой, что бы ты не выбрал. — За мной? Зачем? — Я... — Парень растерялся, он и сам не особо понимал зачем, — Не хочу оставлять тебя одного в такой момент. Это ведь страшно... Я бы не хотел быть один. — Вот как... — Он помолчал, о чём-то задумавшись, — Знаешь... А я тебя люблю! — Какие громкие слова... Но такие уверенные. Германия лишь в недоумение посмотрел на него, — Ты говорил, что у тебя никого нет. Так вот... Теперь у тебя есть я. Ты не один, я тебя люблю! — Ох... — Глаза пуще прежнего заслезились. Странно было слышать такое, но... Приятно, — Я тебя тоже люблю.       Немец прижался к теперь возлюбленному, тихонько заплакав. Странное чувство. Необычная ситуация. Но сердце отчаянно хотело верить в искренность этой неожиданной любви. Они ещё какое-то время сидели так, в объятиях, глядя на закат, красневший всё больше. — Пойдём..? — Спросил Россия, поднимаясь с места. Германия пошёл за ним. Они снова оказались на краю крыши, — Скажешь, когда будешь готов.       Немец приобнял его. Так теплее. Так спокойнее... Он чувствовал, как человек поблизости волнуется. Чувствовал сбивчивое дыхание и учащённое сердцебиение. Кажется, он наврал о том, что смирился с мыслью о своей смерти... — А ты сам готов? — В ответ послышалась сначала только пара секунд молчания. — Не знаю... У меня нет выбора. Я или сейчас так или позже от веществ помру... — Руки слегка подрагивали от волнения. — Я тебя понял... — Они ещё какое-то время так стояли. Было тихо. Ни ветра, ни крика птиц... Только красное солнце выжидающе глядело на них — Я готов... — Я досчитаю до трёх и тогда падаем... — В ответ тихое угу. Русский опустил взгляд на Германию. Кажется, тот всё ещё боялся... — Не хочу, чтобы тебе было страшно... Скажи, если передумаешь, я не стану насильно тянуть тебя за собой, — Немец кивнул, — Мы обязательно будем вместе в следующей жизни! — А если..? — Его перебили. — Никаких "если". Верь в лучшее. Не повезло здесь, значит повезёт потом. Не может мир быть так несправедлив.       Они крепче обнялись. Германии очень хотелось верить словам возлюбленного, и он старался это сделать. "Верить в лучшее"... "Повезёт потом"... Да, обязательно повезёт!       Вскоре стал раздаваться счёт. Раз. Два... А цифра три всё не звучала. Трудно. А верит ли сам Россия в свои слова? Но медленное "три" все же прозвучало. Выждав несколько секунд, давая друг другу время на то, чтобы передумать, они наклонилась к краю. Вскоре твёрдая поверхность ушла из под ног. В движении воздух казался таким холодным, но от тела рядом было тепло... Всё закончилось.