заКОНЧИТЬ

Один день до свадьбы. Шаст даже и не мог подумать, что в жизни все бывает так быстро. Еще полгода назад он и не знал Арсения, не знал, что может так скоро жениться и стать отцом. Не знал, что все так закрутится стоит ему всего-то откликнуться на вакансию на hh.ru. Не знал, что ступив впервые в кабинет странного чудика в огромном пиджаке не сможет больше выбросить его из головы. Один день до свадьбы. Наверное оно и к лучшему, что мама Антона приезжала раньше родителей Арсения и ей о беременности они расскажут первой. Омеге очень нужна была сейчас поддержка, потому что последняя неделя перед свадьбой прошла мягко говоря сумбурно, а Попова этот забег на длинную дистанцию к идеальному бракосочетанию в купе с беременностью и вовсе обессилили. Если раньше он выдерживал хотя бы полный рабочий день, то теперь уходил на обед и больше в офис не возвращался. Говорил всем, что переходил на удаленку, но приезжал домой и заваливался спать. Разбудить его не могли даже бесконечные звонки Олеськи. Один день до свадьбы. Мама приезжала утром, отчего в их доме это утро началось сильно рано. Арсений подорвался в пять утра без будильника. Хотя он эту ночь не сильно то и спал, Шаст даже во сне ощущал, как тот ворочался и никак не мог улечься. Не помогали даже стандартные поглаживания по животу. Может если бы Шаст смог бы погладить его по расшатанным нервам было бы больше толку. Один день до свадьбы. С его подъемом в пять утра поднялся и сам Антон, потому что поспать ему не дали бы, да он и сам бы не смог. Солидарность, хули. Сначала омега в сотый раз помыл полы, это казалось стало его хобби, потом нырнул в ванну и просидел там битый час, а после и вовсе перетряс весь шкаф, в попытке найти что-то что не выдавало бы его положения. Живот у него был еще малозаметным, но поди объясни это беременной омеге на взводе. Остановился он на Антоновом безразмерном худи, который свисал с его плеч, отчего он казался в нем совсем крошечным. Крошечным, человек, ростом под два метра, ага, да. Один день до свадьбы. Пиздец. Они приехали на вокзал сильно заранее и если дома Шаст не переживал, то тут немного начал. Он был уверен, что Арсений понравится маме, а мама понравится Арсению, но волнение испускаемое Поповым перекинулось и на него. Шаст был бы рад с порога заявить маме о том, что станет отцом, но Арсений все распланировал и после того, как они должны были завести маму в пустующую после Шаста Иркину квартиру, в которой ей пришлось бы жить до свадьбы вместе с Антоном… да, да, Шаст тоже туда уже сумку собрал. Арсений со своим этим “нам нельзя видеться до свадьбы” задрал, отчего парень смирился, что вернется на сутки к девушке. Так вот, после того, как они отвезут туда маму и сумку Шаста и женщина будет готова поедут в ресторан, где Арсений уже заказал столик и там расскажут ей обо всем. Вообще день казался жутким. Шаст был уверен, что перед свадьбой они будут отдыхать и валяться в кровати, чтобы омега выдержал свадьбу и не свалил от него в обед спать, но не тут то. Мало было ему приездов родственников, друзей они расселяли по отелям и гостиницам весь вчерашний день, так еще нужно было заехать в ресторан утрясти пару вопросов по поводу алкоголя и в загс. Да, в загс. Шаст только этого и ждал. Им нужно было заранее расписаться и поставить штампы в паспорте, чтобы уже на следующий день на свадьбе у них была красивая выездная церемония. Потом вечером, забрать из аэропорта родителей Арсения, рассказать им о беременности, короче не день, а почти что “знакомство с Факерами” и только после этого они разойдутся в по разным квартирам. В последний раз. Короче дел было невпроворот, а тут еще и тревога Арсения. Омега стоял на перроне будто нахохлившийся воробушек, кутался в толстовку, пряча в длинных рукавах пальцы. – Замерз? – Нет, – фыркнул Арсений, кутаясь сильнее и уже хотел было что-то сказал, как вдалеке желтым светом мигнула нужная им электричка и он сглотнул. Мама вышла из вагона с большой дорожной сумкой и чехлом для одежды, наверное там было платье для свадьбы, Шаст быстро выглядел её макушку в толпе и схватив омегу за руку потащил к родительнице. – Привет, мам, – радостно закивал головой Антон, – давай возьму. Он забрал у женщины вещи и уже хотел было обнять ее, как мама заглянула за спину парня, за которой спрятался Попов и улыбнулась. – А ты значит Арсений, – начала мама и отодвинув Антона, будто он и не сын ей, и будто она совсем не соскучилась по нему, сделала шаг обнимая омегу. Арсений сначала натянулся как струна точно удивившись, а потом расслабился и обнял женщину в ответ. – Здравствуйте, – промурлыкал мужчина, наконец-то выдохнув. – Я уж думала Антошка будет прятать тебя от меня до старости. Арсения это замечание точно смутило, потому что Шаст то никого не прятал, но не стал оправдываться, наверно решая, что пусть та злится на Антона, а не на него. Они развернулись к парковке, Шаст шел чуть впереди, слушая, как мама рассказывает Арсению что-то про бабушку, которая не смогла приехать из-за собак, которых не с кем оставить, но мама научила её отвечать на видеозвонки и будет всю свадьбу с ней на связи. А потом Шастун услышал, как чиркнула зажигалка и обернулся. Кислая мина Арсения при виде сигареты могла бы рассмешить толпу детишек, она и Антона немного рассмешила. – Нет, мам, ты можешь не курить? – Женщина вскинула брови, а Арсений вытаращился на него, потому что вот так, мимоходом, около электрички Воронеж-Москва говорить о его положении из-за обычной сигареты не входило в его планы. – Арсения мутит от запаха, – все же вякнул Шаст. – Ничего, – замотал головой Арсений, – курите, если вам хочется. Женщина стрельнула глазами на омегу, а потом бросила нескуренную сигарету на рельсы. Не сильно заботливо по отношению к природе, зато по отношения к Арсению как надо. Они быстро доехали до Иркиного дома, под рассказ мамы про то какие выросли большие тыквы на даче, и когда это мама стала такой огородницей. Стояло разместить женщину в квартире, Арсений тут же помчался к Ирке, у них там опять был какой-то затык с цветочным оформлением. А Шаст остался с мамой. Хотелось рассказать ей обо всем до покалывания на кончиках пальцах, но Арсений бы его покусал испорти он все то, что мужчина планировал целую неделю. Отчего Шасту не осталось ничего, как завалиться в кровать и попытаться не уснуть, а то и за это можно было заиметь возможность быть покусанным. Уже не было в этой квартире и пастельного с человеком-пауком, Шаст его первым забрал к Арсению, и разбросанных его шмоток везде, может из-за этого казалась эта квартира какой-то чужой. Будто и не жил тут Шаст никогда. – Рано я приехала? – показалась в дверях мама, – Надо было дать вам поспать? – Да ты что, – подорвался Антон, даже в глазах потемнело, – Просто последнее время очень много всего. – Ну ничего в Париже выдохнешь. – она прошла и села рядом с сыном, взяла его за руку и улыбнулась, как раньше, как в детстве Антона, – Он очень хороший. Тебе повезло. Шаст не смог сдержать счастливой улыбки, которая растянулась на лице парня. В квартиру в суматохе влетела Ира и Арсений, они о чем-то спорили, опять что-то про цветы. Антон уже так привык к этим разговорам, что кажется будет скучать. – Поехали? – робко спросил Арсений, будто извиняясь, что разрушил им семейную идиллию, но чета Шастунов одновременно кивнула и омега выдохнул.

***

Шаст думал, что пусть их регистрация это всего лишь бюрократическая формальность, но все будет более празднично, чем случилось. Грузная омега с сожженным перекисью гнездом на голове пробубнила где и что им подписывать, поставила штамбы и тут же позвала следующую пару. Наверное, из-за этого у Шаста на груди как-то потяжелело. Не то, чтобы он рассчитывал на свадебный марш Мендельсона в исполнении симфонического оркестра, но эта омега, хотя бы могла сказать вот эту свою фирменную речь про поцелуй, и про то что их холостятские корабли прибило к гавани семейной жизни. Еще и Арсений отказался брать фамилию Антона, аргументируя это тем, что не в его планах переоформлять кучу документов и прозябать в МФЦ. А Антон надеялся. — Эй, все в порядке? – кажется Арсений заметил его грусть, отчего тоже переживал, стоило им только выйти из загса. – Думал это будет более помпезно, – признался альфа. Тот быстро выдохнул, наверно успел себя за эти пару секунд накрутить, что Шаст пожалел о своем решении, а потом потянулся и поцеловал. Очень-очень нежно. Мама, курящая около машины усмехнулась и смущенно отвела глаза. Во те на, мама умеет смущаться.

***

По всей видимости рассказы мамы про тыквы её радовали, потому что женщина без умолку тараторила про них и все ярче улыбалась. Правда счастливый миг был не долог. Стоило им сесть за столик, Арсений вновь накатил своей этой тревожности и у парня вспотели ладони. Странного вида официант принес им меню и скрылся у другого столика. Арсений теребил под столом конверт со снимком, кусал губы и ерзал. – Мам, – начал Антон кажется слишком громко. Женщина подняла на него глаза, отвлекаясь от рассматривания картинки аппетитного стейка, – нам нужно тебе кое-что сказать. – Завтра будет фаершоу! – резко влез Арсений. Антон повернулся на него, у омеги лицо было белое, будто мраморное, – Как вы относитесь к фаершоу? – Нормально, – пожала плечами женщина, вновь опуская взгляд в меню. – Нет, мам, мы не это хотели тебе сказать. Женщина опять подняла глаза. – Вы готовы сделать заказ? – вырос перед их столиком официант. – Нет, – рявкнул Шаст, потому что это уже начинала бесить. – Да, – закивал головой Арсений. Шаст тяжело вздохнул, стараясь казаться дружелюбным, но звериный оскал никуда не деть. – Подойдите минут через пять, ладно? – Официант кивнул и Антон вновь перевел взгляд на маму, нащупывая под столом руку Арсения и сжимая её. – Мы кое-что хотели тебе сказать. – Антош, вы меня пугаете, – женщина взволнованно бегала взглядом по лицам пары. Арсений опустил голову и протянул ей конверт. Видать и сам смирился. Будь что будет. Женщина с опаской взяла его, развернула и достав оттуда снимок в момент разлилась в яркой улыбке. Глаза её засияли и на них появились слезы. – Мальчики, – вымолвила она, стараясь унять эмоции, – я так и знала. – Из-за сигарет, да? – фыркая обернулся на Шаста Арсений. – Нет, – замотала головой женщина, вновь опуская взгляд на снимок и закусывая губу. – Это видно. – Как? – Арсений подорвался осматривая себя и расправляя худи на животе, хотя того и так было не видно. – Нет же, – рассмеялась женщина, – по глазам видно. Она встала, обошла диван со спинки и крепко обняла пару. Шаст чувствовал, как все тревоги, которые в голове Арсения роились как пчелы, в момент вылетели из нее куда-то далеко. Вряд ли конечно на долго, им еще его родителей радовать новостями. — Мам, задушишь, — прохрипел Антон, но женщину это не останавливало, она продолжала крепко обнимать пару, поочередно целуя в макушку. – Теперь вы готовы сделать заказ? – Если бы Шаст не был в эйфории он бы точно открыт нос этому нерадивому официанту, который так любит приходить невовремя.

***

Родители Арсения не были такими легкими на подъем, как мама, мало того, что они притащили с собой целый чемодан каких то закруток, который в аэропорту конечно же потеряли и им пришлось бегать по всему залу, так с ними еще и приехала ватага родственников, расселение которых в отеле заняло около часа. Спасибо Ирине, которая самоотверженно согласилась развлекать маму Антона, пока они разбираются с Поповыми. Когда все родственники нежились в первоклассных апартаментах с видом на Москва-Сити Шаст наконец-то затащил чемодан с соленьями в квартиру Арсения и плюхнулся на жопу прямо в коридоре. Все бы ничего, но бабушка Сима привезла с собой злополучный фотоальбом и вновь показывала парню фотографии родственников все время, пока они стояли в пресловутых московских пробках. Арсений суетился больше обычного и если всем он говорил, что это из-за предстоящей свадьбы, то Шаст то знал из-за чего на самом деле. Он с момента прилета родителей даже глаз не поднимал на Сергея Александровича, вечно бубнил что-то себе под нос, так, что никто его не слышал и кусал губы. – Давай сразу, – проходя на кухню, шепнул Шаст. Арсений крутился около плиты, будто от всех его телодвижений чайник бы закипел быстрее. – Антон, я не могу. Давай потом им скажем. – Когда потом-то? – После свадьбы, прилетим из Парижа и позвоним им. Скажем, что я в свадебной путе… – Нет, – рявкнул парень перебивая. – Во-первых все приглашенные на свадьбу знают и точно скажут при них что-то, а во-вторых это бессмысленно. Они знают, что мы спали и если что у меня есть козырь в рукаве. – Какой? – надежда в глазах Арсения забилась будто огонь в костре, если туда подлить бензин. – Штамп в паспорте. Стоило только Шасту закончить говорить, как из коридора послышался странных пыхтеж, парень обернулся, Сергей Александрович внимательно следил за тем, как робот-пылесос со смешными глазками, которые Шаст самолично наклеил на него, пытается его объехать. – Арсений, это что за зверь? – Это робот-пылесос, пап. – Все еще не остепенился? Взял бы у маере пару уроков, как быт вести. Арсений закатил глаза и достал кружки. Шасту бы вступиться за омегу, но они еще до приезда родителей обсудили, что альфа будет ниже тише травы, ниже воды, да, да именно в такой последовательности. – Тебе чай или кофе? – Крикнул омега с понурым видом. – Кофе, – проходя на кухню и прикуривая проговорил мужчина. Арсений поморщился и открыл окно на проветривание. – А где пепельница? – На балконе, – фыркнул Антон. Он уже получил от Арсения за запреты маме, отчего просто злобно смотрел на сигарету в руках альфы. Попов налил родителям чай и кофе, себе заварил очередную жижу и скрутившись креветкой на стуле молча тянул её, пока отец читал наставления по поводу ценника свадьбы в Москве и что в Омске ее можно было бы сыграть в пять раз дешевле. Конверт со снимком узи у Арсения все это время был в большом кингурушном кармане толстовки, который омега Шасту даже подержать не дал, боясь, наверно, что парень тут же отдаст его родителям. Мама Арсения долго и муторно наглаживала рубашку Сергею Александровичу, а когда и она появилась на кухне тянуть больше было некуда. Шаст толкнул под столом ногой мужчину дергая при этом бровями. Омега скукожился еще сильнее, сглотнул вязкую, по всей видимости, слюну, но все же прочистил горло и начал: – Мам, пап, – он затормозил, испуганно теряясь во взглядах родителей. – Чего такое, Арсюш? – мама протянула руку, накрывая ею ладонь Арсению. – Ты какой-то сам не свой сегодня. – Да, – кивнул Арсений. Шаст терпел. Честно терпел. Терпел долго, давая Арсению собраться с мыслями и сказать все самому, но тот явно не мог. Тогда он сам засунул руку в кенгурушник и вытянув оттуда конверт молча передал его Сергею Александровичу. Мужчина нахмурил брови, точно Арсений, и раскрыл конверт. Шаст мог бы поклясться, даже руку бы на отсечение дал, что у его омеги остановилось сердце в этот момент. Но отец лишь разлился в улыбке. – Это что это, – начал он, протягивая снимок матери и женщина лишь взвизгнула, закрывая рот рукой, – я дедом, что ли стану? Арсению от родительской улыбке стало явно легче, он тут же выдохнул, но все равно нерешительно кивнул, будто готовясь, что отец все-таки взорвется. Но взорвался он только лишь поздравлениями. Мама и вовсе подорвалась обнимать и целовать сына, Антон чувствовал себя не особо уютно в этот момент, но зато Арсений больше не трясся. В принципе дел в этой квартире у Антона больше не было, но так не хотелось расставаться, отчего Шастун еще долго таскался как приклеенный к омеге и даже завалился с ним вечером смотреть какой-то фильм. Антон не сильно вникал что там мелькало по телевизору, он наслаждался наконец-то спокойным Арсением в своих объятиях. А после, пусть и не хотел этого – вызвал такси. Все еще надеялся, что Арсений отбросит все свои предрассудки, но тот был непоколебим в вере в свои приметы отчего решительно кивнул, когда на телефон альфы пришло оповещение о том, что водитель уже ждет его. Родители спали, отчего уходить нужно было тихо. Арсений вышел его проводить. Опять в смешных носках и его футболке, которую он затаскал дома. Она была растянута в горле, сползала с плеча, открывая обтянутую тонкой кожей хрупкую ключицу. Хотелось отменить такси, схватить Арсения, утащить его обратно в постель и тискать до самой церемонии, но нельзя. Его в Иркиной квартире ждала мама и свадебный костюм, а еще рассказы про тыквы. Да, тыквы. – Ну что ты такой, будто на месяц от меня съезжаешь, – шепотом спросил Арсений, когда Шастун уже в кроссовках минуты две стоял и просто смотрел на него. – Уже соскучился. – Ой, фу, как сладко, у меня сейчас жопа слипнется, – усмехнулся мужчина, складывая руки на груди, будто ему стало холодно. – Как есть, – пожал плечами Антон и развернулся к выходу. Но Арсений тут же схватил его за запястье, разворачивая и вписываясь губами куда-то под нос. Это казалось смешно и щекотно, но мужчина быстро спустился к губам и долго целовал, жался всем телом и руками цеплялся за ветровку, будто тоже не хотел отпускать. Платное ожидание уже перевалило за ценник самой поездки, а они продолжали стоять и целоваться в коридоре. – Только попробуй, – наконец отпрянув начал Антон, – не поцеловать меня так завтра. – Так уже не будет. – Почему? – Будет лучше. Ну все иди. – Он закусил губу, потом еще раз потянулся клюнув в щеку и вытолкал за дверь.

***

– Только не говори, что ты еще не написал! – Ирина была вне себя от ярости. Она стояла, держа зубами сигарету посреди кухни, уперев руки в боки и смотрела гневно на Антона, который вот уже битый час пытался написать клятву, которую ему уже завтра… нет, уже сегодня, сегодня, блин, читать. А он и вправду не написал ни строчки. Старался, пыжился последние пару недель, но будто бы никакие слова не передавали всего того, что он хотел сказать Арсению. – Не знаю, что написать. Я уже все передумал. Хорошо, что я не сценарист… блин, а Джабрик уже спит? – Ты что хочешь, что бы тебе свадебную клятву Джабраилов написал? – Не хочу выглядеть глупо и подвести Арсения. – Если ты не сам напишешь, то Арсений точно не будет в восторге. Она будто бы стала мягче, села на табуретку напротив и задумчиво посмотрела на Антона. – Что? – Думаю, как тебе помочь. Девушка затушила бычок в пепельнице и прикурила вторую. Она смотрела в упор, будто пыталась залезть к Антону в черепную коробку и достать оттуда клятву. Только вот как жаль, что её там не было. – Как думаешь, если я напишу чушь, Арсений вскроет мне сонную артерию ножом от Тиффани? – Думаю, если ты напишешь все как чувствуешь, ну с душой, от сердца, то это не будет чушью. Шаст призадумался, а потом достал новый чистый лист и начал писать. Старался уместить все на одном обороте, вложить в каждую строчку и букву всю ту любовь и нежность, которую испытывал по отношению к омеге. А когда дописал, даже не успел перечитать, так как листок тут же схватила Ирина и даже не пробежавшись глазами свернула в трубочку. – Иди спать, Антон, я сама завяжу. – Ты прочти, вдруг хрень. – Ты писал от сердца? – Да. – Тогда не переживай. Все что от сердца, точно не хрень.

***

Свадьба. Охринеть, у Шаста свадьба. Иркины квартиры с самого утра превратилась в проходной двор и бедлам одновременно. Девушка с большими бигудями на голове носилась из одной квартиры в другую контролируя Антона похлеще мамы, которая будто бы тоже боясь Ирину, молча смотрела на свадебную командиршу в странной пузырьковой маске. Шаст только проснулся тут же написал Арсению, но омега не ответил, он не заходил в социальные сети, а по легкому мандражу за грудиной альфа точно знал, что тот волнуется. За завтраком, на который из соседней квартиры к Шасту и его маме пришли Игорь и Ирина, девушка долго распылялась о том, что обижена на Попова из-за того что тот отказался от выкупа, сколько бы Ирина его не уговаривала. А она между прочим очень сильно хотела, чтобы Шастун угадывал размер ноги Арсения и танцевал танец маленьких лебедей со своими друзьями-оболтусами. Вообще весь этот сумбур и Антона заставлял нервничать. Особенно когда к ему в ванну пришла и Ирина и сказала, что будет контролировать, чтобы тот хорошо побрился. А потом к ним в квартиру пришел странный омега и долго колдовал над Шастом и его прической. Вышло кстати недурно. Антону даже понравилось. К моменту, когда нужно было надевать свадебный костюм Антон уже устал и желал лишь пережить этот день, забрать Арсения и завалиться с ним спать, потому что ему не рассказывали, что свадьба так выматывает. – Ты очень красивый, – завязывая бабочку проговорила мама. На ее глазах вновь показались слезы и к волнению прибавилось еще какое-то странное щемящие чувство. – Ну ладно тебе, мам, не плачь. – Я не плачу, – шмыгая носом проговорила женщина и чмокнула парня в щеку. Сей трогательный момент нарушила Ирина, которая словно фурия влетела в комнату, расправляя в руках бутоньерку белого цвета для Антона. – Так, Шастик, – начала девушка, колдуя над цветком, – не переживай, переживать за вас буду я. – А чего переживать то? Я и не переживаю. – Ну вот и не переживай. Шаст усмехнулся, благодарственно смотря на девушку. Кто бы мог подумать. что собирать его на свадьбу будет именно она. Шаст точно о таком не думал.

***

Черный тонированный хаммер быстро подъехал к ресторану и Антон выскочил из него, будто его там ошпарили. Он чуял Арсения всем своим нутром, чуял и его тревогу и страх и радость. Парень закрутил головой, белый хаммер на котором приехал Попов с родителями и Матвиенко уже стоял припаркованный около входа, что говорило о том, что Арсений точно был в ресторане. Антон уже хотел было побежать во внутрь, как его за руку схватила Ирина. – Ты куда собрался? – К Арсению конечно. – Дурак что ли? Вам нельзя видеться, Арсений тебе сонную артерию вскроет. – Это да. Но он волнуется. – Ничего страшного. Поволнуется и перестанет. – Ему нельзя. – Шаст, успокойся. Пойдем выпьем, поздороваешься с гостями, глядишь переключишься немного. Девушка взяла под одну руку парня, под другую маму, выучив предварительно Игорю огромный букет и пакет собачьего корма, Шаст искренне не понимал что это за прикол такой дарить собачий корм, но Арсений очень хотел благотворительности на свадьбе для питомника, отчего парень не стал спорить, и они дружно вошли в здание ресторана. Не сказать, что после бокала шампанского, который в парня влила Ирина ему стало легче. Но наверное девушка рассказала Арсению, что они приехали, так как отбегала на минутку от него, после чего на душе стало значительно спокойнее. Хотя Шаст уже сам волновался. Он даже не подозревал, что свадьба такой волнительный процесс. Правда когда гости стали замечать его, волнение отошло на второй план. К нему все подходили с вопросами и поздравлениями и после двадцатого человека Шаста начало подташнивать от народа. Кажется он понял, почему Арсений прятался где-то в недрах служебных помещений, совсем не из-за каких-то дурацких примет. – Здравствуй, Антон, – Шаст только нашел свободную минутку, что бы сожрать странную канапешку с сыром, как его тут же отыскал знакомый запах жмыха. Парень обернулся. Стас казался грустным, кажется ему физически было сложно находится на этом празднике. Его раскрасневшиеся всегда щеки были цвета мокрой побелки, еще и впали будто он похудел, синяки под глазами, а лысина блестела ярче обычного. В его руках был большой букет, явно предназначавшийся Арсению. – Привет, Стас, цветы можно оставить при входе. – Да, я знаю, хотел просто лично вручить их Арсению. Это заявление кольнуло, но Шаст постарался выглядеть уверенно и дружелюбно. Он сам его позвал, и точно не для того, чтобы затеять очередную драку. – Арсений где-то в служебках. Он пока не показывался. Стас кивнул и кажется хотел уйти, но все же поднял на Антона уверенный взгляд. – Я… я разговаривал с Арсением после твоего приглашения, он не знал, что ты позвал меня. Почему? – Что “почему”? – Почему ты меня позвал, после того, что было? Сказать, что этот разговор портил Антону настроение ничего не сказать. Кажется это чувствовали и остальные, отчего официант стоящий рядом с фуршетом смотрел куда-то в пол, делая вид, что его тут нет, а увидевшая стремную лысину Ирина уже стремительно шла спасать альфу. – Потому что думаю Арсений хотел бы тебя тут видеть. Мне, все то что между вами было и есть, не сильно приятно, но ради Арсения я готов потерпеть. А еще, — Антон сделал шаг ближе, что бы его слышал только Шеминов, приблизился практически к его уху, отчего запах жмыха сильно завился в носу, – я хочу, что бы ты видел, как Арсений скажет мне “да” перед алтарем. – Здесь нет алтаря, – сглотнув проговорил Стас, Шаст кожей чувствовал, как тому некомфортно, – здесь арка. – Это неважно. Главное, что он скажет мне “да”, и ты это услышишь. И может тогда ты поймешь, что он не вещь которую можно купить, а человек имеющий выбор. И он этот выбор сделал. Шаст сунул Стасу в руку бокал с недопитым шампанским, так сильно, что несколько капель попало на его галстук, но Шеминов даже не дернулся.

***

Все волнение и страх, который был до этого показался цветочками стояло Антону встать у большой цветочной арки в ожидании Арсения. Перед ним сидели несколько рядов гостей и чувствовал себя Антон будто на оскаре, а не на свадьбе. Ирина сидела в первом ряду и поддерживающи смотрела на парня. Рядом с ней сидела и мама, тихонько вытирая платочком слезы, в другой руке у нее был телефон и Шаст мог бы поклясться, что там на связи была бабушка. У Шаста всегда были потные ладошки, но кажется сейчас с них капало будто кто-то забыл закрыть кран водонапорной башни. Ведущий стоящий около него громко что-то тараторил в микрофон, но парень даже если бы сильно напрягся, не мог бы разобрать что именно, потому что в ушах был только шум крови, будто кто-то приложил к его ушам ракушки, предлагая послушать “шум моря”. Антон лишь заметил, как рядом с ним выросла невысокая омега в красивом темном платье и большой папкой в руках. А дальше голос ведущего, словно гром среди ясного неба: – Встречайте, неподражаемый и прекрасный Арсений, в сопровождении своего отца. У Шаста точно одеревенели все мышцы, сердце начало биться в два раза быстрее, а когда из дверей ресторана показался омега Антон еле устоял на ногах. Грохнуться в обморок от волнения на собственной свадьбе? Можно, пожалуйста, не надо. Сначала на дорожке показалась маленькая девчушка – племянница Арсения, в пышном черном платье, с белой лентой в волосах. В руках ее была большая корзинка, кажется размером с половину этой самой девчушки, она разбрасывала яркие красные, желтые и оранжевые лепестки роз над своей головой и как только они падали на дорожку по ним ступали пара красивых туфель. Отец вел Арсений под руку, смотрел все так же сурово, но уже кажется лишь хотел казаться угрюмым, радостные лучики в уголках глаз ничто не могло убрать. Арсений был красивый. Всегда был красивый. Но сегодня особенно. Его темные волосы, уложенные гелем блестели крупными завитками, губ тронула едва заметная, волнительная улыбка, глаза горели ярче обычного. Черный бархатный пиджак обнимал его плечи, отчего они казались уже, чем обычно, строгий воротник рубашки, обрамленный черной бабочкой, у кармана пиджака точно такая же бутоньерка, как самого Антона. Шаст скользнул чуть ниже взглядом, Арсений так переживал из-за живота, но тот был заботливо окаймлен шелковым камербандом из красного атласа. Было заметно, что мужчина в положении, но это было так красиво и правильно, что кажется даже сам Арсений кайфовал от этого. – Привет, – шепнул омега, стоило ему только подойти к парню и смущенно опустил глаза. Ведущий вновь что-то затараторил в микрофон, но было наплевать. Шаст так хотел бросится к Попову, обнять, поцеловать, хотел, врасти в него кожей, но продолжал стоять как истукан, молча пялясь на мужчину. Арсению явно понравился фурор, который он произвел, отчего он довольно закусил губу. – Пришло время, – начала омега-церемониймейстер, – сказать друг другу важные слова. И первым начнет Арсений, давайте ему поаплодируем, он жутко волнуется, я уверена. Зал взорвался аплодисментами, девчушка–племянница подлетела к Арсению, держа в руках небольшой поднос с двумя свитками, на которых по дурости были только буквы “А”. Арсений усмехнулся и на свой страх и риск взял один свиток, развернул и тут же улыбнувшись положил его обратно. – Это не мой, – кивнул он гостям и те рассмеялись. – Надо было искать истинного у которого имя начинается на другую букву, – вновь рассмеялся Арсений и его подхватили гости. Шаст стоял и не дышал. Он внимательно смотрел, как Арсений берет уже свой свиток, как снимает осторожно с него ржавого цвета ленту, как руки его дрожат, а в горле точно пересыхает, от чего он постоянно пытается сглотнуть несуществующую слюну. – Антон, – наконец-то начал омега дрожащим голосом, а девушка – церемониймейстер поднесла к его губам микрофон. – Когда я впервые тебя увидел и почувствовал, – он стрельнул глазами на парня, тот стоял будто завороженный, пытаясь услышать, запомнить и выжечь на сердце каждое слово сказанное омегой, – уже тогда я понял, что никогда не стану прежним. Я понял, уже тогда, что наша встреча не была случайностью. Ты изменил меня в тот самый миг, когда зашел в дверь моего кабинета. Каждой клеткой я почувствовал, что ты тот самый. Тот, кого я ждал так долго, тот, о ком мечтал каждую минутку своей жизни. Сейчас я вспоминаю все эти тягучие дни и годы ожидания с теплотой, потому что знаю, что ждал тебя. Понимаю, что тебя я мог бы ждать и целую вечность, потому что только с тобой я вижу смысл в своем существовании. Ты палитра, ты тот, кто раскрасил мой серый мир. Я всегда говорил, что жизнь состоит из черных и белых полосок. Но это неправда. Теперь то я знаю, что жизнь состоит из черных полосок, белых полосок и смеющегося Шастуна. Ты озаряешь все пространство вокруг одним своим присутствием, ты делаешь мой каждый день незабываем, ты радуешь, поддерживаешь и терпишь меня, а я знаю, что это не просто. Иногда даже я не способен себя выдержать, а ты всегда рядом, всегда берешь меня за руку, когда мне это нужно и… у меня ничего не болит. Ты мой истинный и ты моя истинность. Я знаю, что истинность не находится просто и самое главное, что просто так ее не дают и раз природа решила, что мы истинные, значит именно ты тот альфа, который сделает меня самым счастливым. – Он вновь стрельнул глазами в Антона. Шаст не хотел, чтобы Арсений видел его слезы, но они сами собой наворачивались на глаза. – Ты уже сделал меня самым счастливым. Ты тот, кто смог растопить мое сердце, проникнуть в каждый сантиметр и остаться там навечно. Знай, Антон, ты будешь навечно в моем сердце. Он осторожно свернул листок с клятвой и положил его на поднос к племяннице. В шоке были все, не только Антон. И церемониймейстер замолчала, смотря на омегу со слезами на глазах и по рядам с гостями слышны были лишь всхлипы. Шаст уже хотел было двинуться и обнять Арсения, но девчушка толкнула его поднимая поднос и Антон прерывисто выдохнув взял свою клятву. Её не пришлось разворачивать, ведь Арсений её уже развернул. Наверно он даже начал читать начало, но явно не много. Буквально первое предложение. Это ничего. Девушка лишь перевела микрофон на Антона, вообще она вроде как должна была что-то сказать, но будто бы все на этом мероприятии боялись проронить и слово, чтобы не разрушить сей интимный и трогательный момент. – Я не знал, что когда-то найду истинного. – Начал Антон. Голос его хрипел, потому что горло было все пережато поступающими слезами. – Но даже если бы между нами не случилось зова природы я бы не смог отпустить тебя. – Он отложил листок с текстом обратно на поднос, за что получил непонимающий взгляд Арсений и сделал шаг к мужчине полностью убирая пространство между ними, закрывая телом и церемониймейстера, и девчушку с подносом, но они были совершенно не важны. – Никакие слова не смогут описать всего того, что я чувствую к тебе. Ты моя планета, моя вселенная, мой космос. Моей целью на жизнь было найти тебя и я тебя нашел. Я не знаю смогу ли, но я сделаю все, я постараюсь сделать так, чтобы ты был самым счастливой омегой на всем белом свете. Ты никогда больше не будешь ждать, никогда не будешь расстраиваться и страдать, я разобьюсь в лепешку, но сделаю все, чтобы твои глаза всегда горели так же как сегодня… как сейчас. Я сделаю для тебя все, для тебя и для него, – Антон наконец вспомнил, что у него есть руки и осторожно положил ладонь Арсению на живот, – Я так люблю тебя, Арсений, что даже пусть погаснут все звезды, мне будет наплевать, ведь у меня есть своя звезда и это ты. Я всегда буду с тобой. Я всегда буду твой. Он наконец наклонился и поцеловал. Губы были сухие, а щеки ощущались влажными от катившихся слез. Гул аплодисментов и радостных возгласов затмил кажется самый большой концерт Басты, но Антон не слышал их. В ушах только лишь тишина и стук сердца Арсения, оглушающий, всепоглощающий и такой родной.

***

Все бы ничего, но вот первого танца Шаст боялся как огня. Они с Арсением целый месяц ходили к нему в школу, в которой тот занимался танцами, что бы его поставить. Бедный друг омеги Мигель весь измучался пытаясь сложить корявое тело Антона под странный свадебный трек, который выбрал Арсений. Хотя Антон предупреждал, что так будет. Он в универе хорягу пересдавал раза три и то ему закрыли зачет, потому что было уже невозможно смотреть на деревянность парня. Тогда препод сказал ему: "надеюсь, ты никогда не будешь танцевать на людях, иначе позора я не оберусь" и вот он стоит перед сотней гостей и ждет, когда пустят дым, включат музыку, он подхватит Арсения и начнет его кружить. Ладошки снова вспотели и парень вытер их быстро о брюки. Им все равно уже не страшно, после рыбы Гудкова так точно. Где-то на фоне маячила Ирина с телефоном мамы, скорее всего снимала весь этот позор для бабушки. Ей точно понравится, она в танцах мало что понимала, хотя очень любила всегда смотреть "Танцы на льду", а они и не на льду, но вот шмякнуться на начищенном полу Антон очень сильно боялся. Лампы по стенам начали медленно гаснуть, оставляя лишь островок высвеченным яркими софитами, где-то за спиной зашипела дыммашина и диджей нажал на "плей", как говорится. Музыка полилась из колонок, Антон бросился вперед, хватая Арсения, приподнимая и кружа его. Он осторожно поставил того на землю и быстра найдя руку завертел в танце. После недели ебли в танцевальном классе Мегель полностью переделал их танец, отчего Антону нудно было в основном стоять и качаться в такт музыке, хотя и с этим оказались проблемы, но Шаст воспользовался лайхаком из универа. У него в голове было кромешное ничего, кроме "раз, два, три, раз , два, три...". Он даже на Арсения старался не смотреть, что бы не поплыть и не сбиться. Он считал свои эти "раздватрисы" и минутки до окончания мелодии и когда наконец финалом поцеловал омегу выдохнул. – Ну вот, а ты боялся, – промурлыкал Арсений целуя вновь, пока гости заливались громкими аплодисментами. – Это был мой максимум, больше не издевайся надо мной так. – А бабушке твой понравится, я уверен.

***

Шаст слинял на минуточку покурить, пока Арсений отжигал вместе с Олесей прямо на столе. Кажется это точно не понравилось бы его отцу, но тому было некогда – он мило общался с мамой Антона. Шаст бы никогда не подумал, что у них есть общие интересы. Хотя возможно Сергей Александрович тоже любит тыквы, просто не говорит об этом. Вообще свадьба шла невероятно круто. Наконец-то Антон понял зачем они столько мудохались, а сюрприз Антону от Арсения в качестве взрослого аниматора в костюме человека-паука вообще отвал башки. Шаст даже мечтать не мог, что когда-нибудь будет пить текилу с Питером Паркером. И вообще фотка Антона и Арсений у арки с пауком теперь его любимая. Он точно распечатает её и поставит в рамочку у кровати. И на обои на телефоне. И на заставку на ноутбуке. – Ну что, муж, – плюхаясь рядом с парнем и прикуривая пьяно проговорил Позов, – как оно? – Зашибись. Если бы у меня под носом не было еще вонючей Гудковской рыбы, было бы совсем сказочно. – Да ладно тебе. У меня Катя вообще мел ела. И меня заставляла, что бы ей одной было не обидно. – Я б лучше б мел ел. – А вообще я очень за вас рад. Мне кажется, что я давно за Арса так не радовался, как сейчас. Он будто расцвел. – Ты же говорил, что он всегда был веселый и шибутной. – Но раньше это было от безысходности, а сейчас как будто от чистого сердца. Позов хотел было еще что-то сказать, как к лавочке подошел Стас. Он точно был пьян. Кажется даже сильнее чем того следовало. – Антон, можно тебя, – еле ворочая языком проговорил альфа. Шаст кивнул лишь Позову, что все в порядке и отошел с Шеминовым в сторону. – Ты выиграл, – начал он. – Да мы вроде ни во что не играли. – Ты понял о чем я. Знаешь, ты береги его, ладно? – Стас, кажется тебе уже хватит пить. – Нееееет, – затянул мужчина улыбаясь как-то горько и тоскливо, – у меня сегодня любимый мужчина женился. И не на мне. Я буду пить. Буду много пить. С этими словами он двинулся обратно в сторону столов.

***

Номер для новобрачных, который Арсений для них забронировал был больше похож на царские палаты. Огромная кровать с балдахином и вовсе относила куда-то в сказки про принцесс. Еще месяц назад Арсений сказал, что первую брачную ночь устраивать в квартире с родителями не собирается. А там еще и мама Антона найдя в Сергее Александровиче и тете Тане пиздец каких друзей бросила Ирину и поехала пробовать наливку Попова, ну или как она выразилась "ночевать к сватам", поэтому молодоженам точно было лучше свалить оттуда. Арсений довольный до жопы щеголял по номеру, занимаясь какой-то хренью. Стоило им приехать он тут же умотал в ванную, пусть и не как обычно, а минуток на пять. Почему-то после ванны он вышел вновь в брюках и рубашке, которую правда не застегнул на все пуговицы, а остановился где-то на животе. Румяный, разморенный танцами. Красивый. Шаст сидел на кресле, устало и пьяно наблюдал за телодвижениями омеги по комнате. – Ну иди ко мне, – промурлыкал Антон, хватая пробегающего мимо мужчину и усаживая к себе на колени. – От тебя воняет табаком и алкоголем. – извиваясь профырчал Арсений. – Не нравится? – Честно говоря нет, – он прошелся носом по шее, прихватывая кожу губами, – Но я потерплю. – Он взял мужчину за лицо и нежно поцеловал – Расскажешь, что было в клятве, которую ты мне так и не прочитал? – Не сейчас, сейчас я хочу, – он провел руками по спине, опуская ниже и поглаживая ягодицы, а губами тут же принялся вылизывать ту часть груди, которая была открыта в расстёгнутой рубашке. – Нет, стой. Сначала душ. Табак и перегар, забыл? – Помню, помню. Арсений быстро спрыгнул, расстегивая рубашку, а Шаст нехотя поплелся в душ. Он решил особо не разглагольствовать, поэтому наскоро помылся и вылетел из душа, даже не набрасывая полотенце, прям так, в чем мать родила. А чего уж, все равно снимать. Но стоило ему показаться, как весь его запал спал. Арсений свернувшись калачиком спал почти на краю кровати. На нем был красивый шелковый халат. Точно новый, скорее всего он купил его специально для этой ночи. Шелковая ткань легко обрамляла изгибы его тела, но кажется совершенно не грела. Шаст сгонял обратно в ванную, накинул на плечи отельный халат и вернулся в номер. Арсений подрагивал, все сильнее прижимая коленки в груди. Парень расправил постель и осторожно перенес мужчину под одеяло. Тот будто бы сразу почувствовал тепло, перестал дрожать и вытянул одну ногу. Шастун достал из рюкзака пачку сигарет, тихо, стараясь не разбудить мужчину и вышел на балкон. Ночная Москва была красива, как никогда. Все светилась огоньками и будто бы несмотря на глубокую ночь все равно жила и бодрствовала. Шаст прикурил, облокотился на балкон и высунулся почти на половину на улицу. Свежий воздух гладил его кожу, а остатки смол смешно щекотали губы. – “Ну вот и муж”, – пронеслось у Антона в голове, – “даже самому не верится”. Где-то там глубоко подыхала мечта стать крутым режиссером и заткнуть за пояс Скорсезе и Спилберга, но кажется от этого даже не было грустно. Он все же еще молод. Ему всего-то двадцать три, редко кто в таком возрасте становится невероятными творцами. Может только самые талантливые, Шаст к таким себя не относил. Он выкинул бычок прямо на улицу, видел, как он красными огоньками разбился об асфальт, еще раз втянул носом этой свежести и вернулся в номер. Арсений точно расслабился под одеялом, потому что даже вытащил одну ногу из него. Шаст усмехнулся сам себе, почистил зубы пару раз, так же пару раз помыл руки с мылом и лег рядом с мужем. Арсений быстро того учел, закопошился и найди любимую грудную клетку по-царски уместил там и голову, и руку, перекинул через мужчину ногу и вновь засопел.