Царство хаоса

Год спустя

Персефона.       По прошествии некоторого времени люди, улетевшие на космическом корабле, спасаясь от, казалось бы, неизбежной смерти, поняли, что их корабль находился не один на орбите. Их было несколько; возможно, даже десятки. Однако какие-то корабли безжизненно «висели» среди груда мусора, скопившегося в космосе, и, когда капитан Персефоны пытался связаться с ними, в ответ получал лишь молчание и шипение. Возможно, они не хотели устанавливать связь, но, скорее всего, все люди, которые находились там — мертвы; по какой причине — никто и понятия не имел. Космос мог свести с ума, медленно подобравшись к задворкам разума, особенно, если его вовремя не закрыть.       Дмитрий прогуливался по капитанскому мостику, то и дело вглядываясь в маленький иллюминатор, сквозь который виднелись звезды. Иногда там пролетали маленькие кометы, оставляющие за собой яркий след. Кто-то, видя их, все еще надеялся на исполнение желаний, но эти звезды уже давно мертвы, поэтому и желание — не исполнится, никогда.       — …к-кто-то слы… слышит нас? — вдруг раздался голос из многочисленных приборов, которые покрывали почти весь командный центр: начиная со столов, заканчивая стенами. — Пожалуйста, не молчите, н… нам нуж… нужна помощь, — заикающийся голос почти умолял, и Дмитрий, не спросив и не оповестив никого, нажал на красную горящую кнопку, которая, кажется, должна была соединить с… другим кораблем?       — Кто говорит? — строго спросил Дмитрий и прищурился, смотря на частоту разговора, которая показывалась на большом экране, будто кто-то прямо сейчас рисовал графики без какой-либо определенной зависимости.       — Капитан космического корабля «Астра» Джон Гордон, — ответил мужчина.       — У вас какие-то проблемы? Мы раньше не связывались с вами, как и вы с нами, — Дмитрий не знал наверняка, а точно ли не связывались, но сказал как есть — по своему опыту.       Очередное шипение и заикание не давало никакой информации, а потом и вовсе все затихло. Дмитрий подумал, что еще один космический корабль «умер» в темноте космоса, затем Джон снова появился на линии:       — В корабль попал астероид, повредил важные элементы корпуса и командный центр. Мы находимся в поясе астероидов между орбитами Марса и Юпитера, — уточнил капитан Астры. — Все выходит из-под контроля, кое-где искусственная гравитация уже не действует, поэтому вряд ли мы сможем протянуть еще хотя бы несколько дней, — продолжил объяснять Джон.       — Так что вы хотите от нас? — спросил Дмитрий, а за спиной послышались уверенные шаги — Борис Романов. — Капитан другого корабля связался с нами и попросил о помощи, — быстро проговорил Дмитрий, обращаясь к капитану, поворачиваясь всем корпусом к нему.       Романов повел бровью, подходя ближе к управлению и смотря в экран напротив, затем кивнул, как бы говоря, чтобы Дмитрий отошел в сторону, и что он мог вполне справиться дальше сам.       Капитан стал уточнять координаты космического корабля «Астра», записывая в блокнот. Казалось бы, сейчас столько технологий, но Романову нравилось писать рукой, держа между пальцев ручку или карандаш, и он на самом деле скучал по тем временам, когда компьютеры не заменяли людей и когда во всех магазинах продавалась канцелярия, а не различные аксессуары для новейших технологий.       Спустя несколько минут в командном центре устроили совещание, а голос Джона сделали тише, потому что он отказывался отключаться, уже во всю крича о том, что им нужна помощь, но нельзя было просто взять и сдвинуться с орбиты, нельзя просто взять и нарушить правила безопасности, которые помогли выжить год в космосе; да и кто знал, что будет, если они уйдут с уже знакомого места, уже знакомой орбиты? В никуда? Это слишком опасно, а Борис Романов — не тот, кто любил рисковать, и, возможно, именно этот факт помогал оставаться в живых на космическом корабле «Персефона».       — В этом нет никакого смысла, — проговорил отец Дмитрия, смотря на координаты и изучая местность на специальном компьютере. — Как только корабль войдет в пояс астероидов, вряд ли сможет выбраться невредимым. Да и вообще, никто не задумался, что это могла быть обычная ловушка? — Генерал оглянул всех стоящих рядом, задержав взгляд на сыне, который стоял чуть поодаль, сложив руки на груди и задумчиво рассматривая что-то у себя под ногами.       Дмитрий думал о том, что в словах отца была и правда, и нет. Если бы он сам слышал то, как капитан Джон Гордон умолял помочь им, не сомневался бы в том, что это никакая не ловушка. Однако лететь в пояс астероидов действительно опасно.       — Выпустите беспилотника, — предложил Дмитрий, и военные обернулись, а ему захотелось издать смешок, будто только он один догадался до этого. — У него же есть камеры, с помощью которых мы сможем посмотреть, что происходит вокруг корабля? — Романов, кажется, сразу же задумался над предложением, прокручивая в голове план, будто шестеренки закрутились в нужном направлении. — Тащить весь корабль и правда бессмысленно, но если беспилотник сможет вернуться назад, то можно послать еще несколько, в них же можно посадить людей, — продолжил Дмитрий и подошел ближе к капитанскому мостику.       — Если людей слишком много, то всех они не увезут, — Генерал помотал головой в отрицательном жесте, потерев подбородок двумя пальцами.       — Просто отправьте хотя бы один, чтобы разведать обстановку, — чуть ли не приказал Дмитрий.       На самом деле он уже желал встать на место отца, потому что ему осточертело подчиняться человеку, который в некоторых моментах, казалось, либо выжил из ума, либо старость забирала свое. Дмитрий не желал смерти отцу, но настоятельно рекомендовал каждый раз оставаться в стороне и беречь себя, потому что он чувствовал себя с каждым днем хуже и хуже, а врачи подозревали рак легких.

Спустя несколько часов

      Беспилотник уже подлетал к поясу астероидов, а военные, собравшиеся в командном центре, наблюдали, смотря на большой экран чуть ли не во всю стену. Даже Анна решила из-за этого пропустить послеобеденный сон, который очень любила и который позволял восстановить силы, хотя на Земле он ей не нужен был такой отдых, но космос умел вносить свои правки, либо подстраивая человека под себя — принужденно, конечно же, — либо убивая, а тут уж кого как: мучительно и больно, либо быстро и легко. Однако особо выбирать не приходилось. Да и был ли выбор на самом деле?       Всадники не остались лишь на Земле, да их и там не было: они наблюдали со стороны, изредка спускаясь к глупым людишкам. Но они могли смотреть и за теми, кто улетел далеко от родного дома. И люди, решившие спастись в космосе, их интересовали даже больше, точнее та иллюзия, в которой они жили. Те думали, что смогут какое-то время пережить апокалипсис вдали от дома, но… так ли это?       — Как успехи? — спросила Анна, стоя рядом с Дмитрием и прищуриваясь, глядя в экран, потому что забыла очки в комнате, а возвращаться в другой отсек корабля слишком лень, да и не быстро это.       — Если камера не врет, то в том месте, где находится корабль «Астра», довольно много астероидов, но это и не удивительно, обычно там их скопление, — объяснил Дмитрий.       — Думаешь, Романов не будет рисковать, посылая еще партию беспилотников? — поинтересовалась шепотом Анна, прикрыв рот рукой.       — Зависит от того, в каком состоянии прилетит этот и прилетит ли вообще, — строго ответил Дмитрий, продолжая сканировать глазами экран, будто мог каким-то образом помочь, будто мог разглядеть что-то большее, чем видели остальные, и он и правда часто замечал за собой, что видел и слышал больше остальных, а те либо не хотели видеть очевидного, либо специально игнорировали.       Казалось, что именно сейчас у всех замерли сердца. Казалось, что Борис Романов и правда хотел спасти других людей с космического корабля «Астра», хотя в прошлый раз, когда еще один корабль связался, он упорно проигнорировал «звонок», который, впрочем, быстро прекратился, а потом некоторые обломки влетели в Персефону; вероятно, они были от того самого корабля, который просил о помощи. Так, что это сейчас? Неужели проснулась совесть?       — Кажется, это плохо, — произнесла Анна, кусая ногти; она всегда так делала, когда волновалась, но Дмитрий удивился ее реакции, ведь когда они только взлетали с Земли, Анну совершенно не заботили жизни тех, кто оставался там, внизу, под ними. — Почему ты так смотришь? — выгнула та бровь и убрала руку от рта.       — Потому что ты выглядишь фальшивой, как и все остальные здесь, — тяжело вздохнул Дмитрий и чуть отошел в сторону, чтобы облокотиться о стену.       Анна последовала за ним, потому что в очередной раз не понимала поведения своего брата. Впрочем, они были довольно разными. Анна, скорее, в отца, а Дмитрий — в мать. Но Анна не очень-то и помнила их мать, потому что та ушла, когда ей было десять.       — Снова строишь из себя правильного? Тебе не надоело? Неужели до сих пор не понял, что теперь помогать кому-то — опасно? — Анна каждый долбанный раз пыталась что-то доказать, а может, навязать свое никому-ненужное-мнение. — Думаю, многие корабли превратились в космический мусор как раз-таки из похожих мыслей в голове у капитанов и… кого там еще, — она истерично махнула рукой и закатила глаза. — А теперь они остались тупо «висеть» на орбите, медленно разлагаясь вместе с мертвыми телами, — парировала Анна.       — Даже если это опасно — не значит, что мы должны терять человечность, Анна, — коротко ответил Дмитрий, отвернувшись от сестры, когда раздался громкий звук из экрана. — Черт, — лишь сказал он, и экран потух.       Астероид или несколько астероидов все-таки сбили беспилотник, на что Борис Романов поджал губы, потому что и правда надеялся на лучший исход, но в таком поясе, как этот, надежда могла умереть практически сразу же.       Спустя еще несколько часов в командном центре остались только Анна и Дмитрий. Им поручили принять очередную «волну», которую то и дело посылал космический корабль «Астра».       Анна действовала на нервы, ходя туда-сюда, но она, вообще-то, сама изволила остаться, просто потому что хотела сообщить капитану Джону Гордону о том, что их координаты слишком опасны и что никто не собирался их спасать.       — Мы не можем вам помочь, Джон. Если бы мы были уверены, что вы долетите в целости и сохранности, то, конечно, отправили бы к вам беспилотники.       Дмитрий, который сидел неподалеку, наблюдал за сестрой, размышляя, откуда в ней столько кровожадности? Это точно не инстинкт самосохранения.       — До связи, Джон, — последнее, что сказала Анна и нажала красную кнопку, которая окончательно отрезала нить связи с кораблем «Астра», оставляя еще живых людей на произвол судьбы, или, скорее, космоса, который, без сомнений, заберет их жизни, утягивая в пучину неизвестности, темноты и черных дыр, из которых никто и ничто не возвращались.       Было ли это на самом деле правильно? Поступать вот так. Чувствовать вот так, как Анна, если она вообще что-либо чувствовала, потому что казалось, что бросать людей на смерть для нее — проще простого: как ударить палец о палец. Возможно, когда на кону не только твоя жизнь, но и жизнь остальных людей на корабле, это действительно верная тактика, но… капитан корабля мог приказать отправить еще одного беспилотника.       Мог.       Но не стал.       Потому что своя шкура всегда дороже. Потому что в таком мире, как сейчас, каждый за себя, даже если иногда казалось, что была некая команда.       Нет никакой команды.

Три года спустя

Персефона.       Космос завораживал. Не только своей бесконечностью, но и миллионами и миллиардами скоплений звезд. Через небольшие иллюминаторы, находящихся в металлических конструкциях космического корабля, нельзя было разглядеть все, что окружало его. Даже Борис Романов не мог видеть с капитанского мостика пространство вокруг — лишь малую часть Земли, и то иллюминатор находился вверху — на потолке, потому что капитан сидел в середине корабля. Это было сделано для безопасности, ведь человек на самом деле ничего не знал о космосе, даже спустя столько лет изучения, даже по рассказам космонавтов. Не побудешь сам — не поймешь до конца, насколько он суров и беспощаден. Поэтому вся необходимая навигация и командный центр располагались далеко от краев и поверхностей, так как в случае попадания космического мусора, кометы или астероида вероятность того, если даже корабль кое-где будет поврежден, техника не сломается, находясь в середине космического корабля, и продолжит вести корабль вперед, высока, потому что все необходимое для этого спрятано глубоко внутри.       Что же насчет иллюминаторов и почему они не имели больших размеров… При построении корабля инженеры заверили, что большие иллюминаторы — проблема, особенно для космических кораблей. В космосе слишком много сил, которые неприятно воздействовали не только на людей, ухудшая их самочувствие, но и на корабли, из-за чего конструкция могла «уставать», а иллюминаторы — это лишь дополнительные щели, которые со временем могли давать трещины.       На вопрос: «как же тогда ориентироваться в какую сторону направлять корабль, чтобы не столкнуться с другими или уворачиваться от космического мусора?» инженеры отвечали, что для этого не нужно сидеть перед «рулем» как у машины, да и наблюдать за процессом перемещения корабля. Не было такой необходимости, потому что современные реалии таковы, что вся внутренняя система и технологии, с помощью которых создавались космические корабли, подразумевали под собой практически полный контроль, то есть машина сама знала — куда, зачем и почему. В принципе все делалось для того, чтобы человек максимально комфортно чувствовал себя в космосе.       Однако как бы инженеры на Земле не старались улучшить жизнь на космическом корабле, космос все равно забирал свое. Люди, которые улетели, спасаясь от апокалипсиса, думали, что и правда смогут спокойно жить вдали от дома, ведь многие твердили о том, что корабль вполне готов и к трем, и к пяти годам проживания в космосе. Но апокалипсис распространялся не только на Землю. Если всадники хотели, чтобы люди страдали, — они будут страдать независимо от того, где находились, потому что невозможно убежать от судьбы, что была уготована нами.       Вас никто нигде не ждет и никогда не ждал, а вы лезете снова и снова, забирая все, без остатка.       В настоящий момент люди на корабле все больше и больше болели. Ученые даже выявили мутирующую бактерию, которая чуть ли не обладала разумом и которая помогала другим бактериям выживать. Они уверяли, что эта бактерия занесена на корабль с Земли, а космос помог ей адаптироваться и совершить прогресс. Бактерия вызывала многие обычные болезни, но даже простая простуда превращалась вместе с ней в серьезное заболевание, а к антибиотикам, как выяснили врачи после нескольких смертей, бактерия устойчива; возможно, она становилась только сильнее из-за них.       Конечно, нельзя исключать и нарушение других жизненных ритмов, ведь полет в космос — не ровно полету на самолете или карусели. Это гораздо сложнее для организма. Здесь влияло все: от нарушения циркадных ритмов, так как человек видел здесь каждый день шестнадцать закатов и столько же восходов, до космической радиации.       Кто знал, что было бы, если бы Борис Романов все-таки дал разрешение на осведомление жителей Роткова о космическом корабле. Возможно, что большинство из них, если не все, умерли из-за не подготовки к полету, а там, на Земле у них был шанс, по крайней мере, так размышлял Дмитрий, сидя у кровати отца, который умирал из-за рака легких.       Он вспоминал, как мать то и дело кричала на отца из-за того, что тот постоянно курил, но радовалась хотя бы тому, что не пил, а отец лишь выходил из дома, снова закуривал сигарету и выпускал дым из легких, складывая губы в трубочку и наблюдая за сыном, который играл в песочнице, что-то строя из песка.       Позже, когда мать от них с Дмитрием и Анной ушла, не выдержав работу мужа, из-за которой он задерживался, либо вообще не приходил, он все-таки бросил курить, и это была какая-то чертова ирония — отшибло желание брать сигареты в руки и рот, зажимая между зубов; будто именно ушедшая женщина обладала силой притяжения.       Однако, как уже и говорилось, космос забирал свое. Он, похоже, брал плату за проживание, и люди расплачивались вовсе не деньгами, а своими жизнями, начиная с самого первого года, когда космический корабль «Персефона» выровнялся на орбите, скрываясь в ночи среди миллиардов звезд с помощью темного цвета конструкции.       — Как он? — спросила Анна, влетев в палату, в которой последнее время лежал отец.       Комната давно пропахла спиртом и лекарствами, хотя врачи и настаивали больше не использовать на, как они называли, мертвеца важные и тяжелые препараты, которые в дальнейшем могли бы помочь кому-то другому, кто не болел смертельной болезнью, но если Дмитрий понимал это и готов был сказать «делайте так, как нужно», то Анна напрочь отказывалась, говоря, что хотела бы продлить хоть на сколько-то дней жизнь отца. Хотя, наверное, здесь важнее было именно решение его самого, но он в основном находился в каком-то странном сне, поэтому все решения легли на плечи детей.       Рак легких «пополз» к мозгу, поражая его, из-за чего их отец не мог ни ходить, ни практически говорить, а инфекция, вызвавшая пневмонию только ухудшила положение. Кашель с кровью, прямо как сейчас, когда Анна вошла в палату, стал чем-то нормальным, но даже Дмитрию было сложно смотреть на то, как умирал отец.       — Ему недолго осталось, — коротко сказал Дмитрий и поднялся со стула, на котором сидел возле постели. — Думаю, стоит попрощаться, Анна, — сказал прямо он, и сестра резко опустила голову вниз, закрывая при этом лицо волосами, а глаза челкой.       Дмитрий знал, что Анна не хотела, чтобы кто-то видел ее слезы; у нее был некий образ ледышки с холодным и каменным сердцем. Возможно, таким образом Анна пыталась скрыть настоящие эмоции и переживала все внутри.       — Я оставлю тебя, — сказал Дмитрий, проходя мимо сестры, опустив на долю секунды крепкую ладонь на хрупкое плечо.       Дмитрий уже давно попрощался с отцом; наверное, еще когда тот хоть что-то мог говорить и понимать, когда его глаза четко смотрели в его, но уже не излучали надежду.       На самом деле тяжело наблюдать за процессом медленной и мучительной смерти родного человека, особенно которого помнил энергичным, а порой и жестоким Генералом, что мог и умел принимать сложные решения. А сейчас… именно Дмитрию нужно было встать на место отца, и он готов. А первая его задача как Генерала — проследить за порядком на корабле, собрать специальный отряд для исследования Земли, потому что Персефона летела домой.       В командном центре уже собралась необходимая команда для того, чтобы подготовить корабль к возвращению. Они нажимали различные цветные и не цветные кнопки, а из-за этого то и дело раздавался неприятный писк, к которому невозможно было привыкнуть, но благо он продолжится недолго, потому что, когда Борис Романов убедится в том, что все готово: двигатели, отсеки, технические коридоры в норме и исправны, пространство снова погрузится в тишину, а людям нужно будет только сесть в специальные кресла, пристегнуть ремни безопасности и… молиться, чтобы по истечении времени — трех лет в космосе — космический корабль смог вернуться на Землю, ведь мало ли как космос повлиял на конструкцию, а атмосфера Земли, казалось, стала только хуже.       Однако кому молиться? Да и если так, то был ли в этом смысл? Всадники дали понять, что никто и, вероятно, никогда не пощадит больше человечество: оно изжило себя и больше не заслуживало существовать. Тогда почему не убивали? Почему оставили на произвол судьбы? Думали, что природа могла убить лучше? В этом, конечно, был смысл.       — Сообщить всем, чтобы распределились в общей зоне. Мы готовы к полету, — приказал капитан корабля, нажав на кнопку, которая усиливала голос с помощью небольшого микрофона.       Казалось, что эти слова звучали, как некое спасение, потому что на самом деле многие, если не все, мечтали и надеялись увидеть Землю, а потом разочароваться в ней. Но сколько можно было «висеть» на долбанной орбите? Если они и здесь, и там так и так умрут, то какой вообще смысл в этом всем? Легче — попробовать улететь и понять, что все напрасно, чем вообще не сделать попытку.       Дмитрий, обойдя почти весь корабль, в голове перечислял места, в которые уже заходил, а в какие — нет, но, как оказалось, таких не было, поэтому, еще раз проверив общую зону, в которой располагались специальные места с удобными креслами для полета, и, убедившись в том, что все люди пристегнуты и готовы, кроме тех, кто находился в медицинском отсеке — о них позаботятся врачи, прошел обратно в командный центр.       Анна уже сидела на месте с красными глазами от слез, но все еще пыталась скрыть факт того, насколько все-таки тяжело ей давалась смерть отца, а она знала от врачей, что, скорее всего, как только они приземлятся — если приземлятся — он уже умрет, потому что ослабленный организм не выдержит нагрузку.       — Как иронично, — хмыкнула Анна, когда Дмитрий сел рядом с ней и пристегнул ремни безопасности, следуя примеру капитана корабля.       Дмитрий приподнял бровь и покосился на сестру, не понимая, что она хотела этим сказать.       — То, как ты всегда печешься о других, а теперь, когда наш отец умирает, ты и бровью не ведешь, будто тебе совершенно плевать! — на последних словах Анна чуть ли не взорвалась, и, казалось, что эти эмоции были чуть ли не первым ее порывом спустя несколько лет холодности. — Понимаю, ты не питал к нему любви и нежности, но твое каменное лицо… — она взмахнула руками и резко облокотилась всем корпусом о кресло, отчего ударилась затылком о стену позади и теперь терла это место рукой, еще больше злясь.       — Ты не знаешь моих чувств по поводу смерти отца, так что не стоит делать выводы только по отсутствию у меня явных эмоций, — грубо, но спокойно ответил Дмитрий, чувствуя, как корабль сдвинулся с мертвой точки, на которой «висел» вот уже три года. — То, что я не плачу, как ты, не означает, что мне плевать. Запомни это, Анна, — сестра повернула к нему голову, яростно хмурясь, будто, если бы могла, испилила брата взглядом.       — Ну что, готовы к изучению Земли? — вдруг подал голос Грег, сидя рядом с другом — Ником, с которым познакомился только на корабле, когда их распределили в один жилой отсек.       — Кажется, тебя пошлют первым, если и дальше будешь выпендриваться, — с издевкой сказал Ник, оторвав ноги от пола и болтая ими, как маленький мальчик.       Грег лишь закатил глаза, а Дмитрий подумал, что сойдет с ума с таким отрядом. Он мысленно просил дать ему побольше сил и терпения, но от кого они придут, если теперь никто и ничто не оберегало человечество? Планета Земля.       На удивление, космический корабль «Персефона» преодолел атмосферу Земли без явных потер, хотя по приборам, которые то и дело пищали, так и не скажешь, а саму конструкцию, казалось, шатало настолько сильно, что если бы инженеры не предусмотрели высокие нагрузки, то, вероятнее всего, корабль развалился бы на части.       — Что ж, поздравляю с прибытием домой, — Романов первым встал со своего места и прошел на командный мостик, проверяя показатели корабля. — Как лучше поступить с тем, кто первым соизволит выйти наружу? — спросил тот, оборачиваясь, но перед этим просмотрел камеры видеонаблюдения, чтобы убедиться в том, что люди в общей зоне не суетились, а спокойно ждали указаний.       — Думаете, там опасно? — задал вопрос помощник капитана.       — Уверен. По крайней мере, если судить по тем нашим людям, которые не вернулись на корабль, — Борис Романов спустился вниз, засунув руки в карманы военных штанов. — Если кто-то из вас считает, что они все-таки живы, могу только позавидовать вашей надежде, потому что все указывает на то, что они — мертвы.       Согласитесь, что было бы опрометчивым решением не отправлять отряды на предварительное исследование Земли. И некоторые из них связывались с кораблем, говоря о том, что им тяжело дышать, будто атмосфера вовсе изменилась.       Но все эти полеты заканчивались одинаково. Спустя время как бы кто ни пытался связаться с отрядами с космического корабля — не выходило: в ответ либо тишина, либо неполадки, а жучки, которые вживлялись в тела военных, просто переставали работать и подавать сигналы, будто их вырезали и ломали, так как эти системы должны работать даже при смерти человека.       — Специальный отряд должен выйти первым, — проговорил четко и уверенно Дмитрий, смирив всех, включенных в отряд, строгим взглядом.       — Это будет логичным решением, — согласился Романов. — Остальные пройдите в общий зал и проверьте все ли в порядке с людьми. Прикажите им оставаться в своих жилых отсеках, пока отряд не вернется, — на последних словах капитан как-то резко и странно понизил голос; вероятно, подозревал, что они могли и не вернуться.       На удивление, никто не возражал, как будто все они — из отряда Дмитрия — только и хотели ступить практически первыми на забытую почву. Три года, в принципе, не так уж и много. Однако не при таком раскладе — когда не знал, что же происходило на Земле, да и что теперь здесь творилось? Какими стали люди, животные? И если они остались, то как выжили?       Кстати говоря, ученые на корабле подготовили несколько специальных отсеков для исследования людей с Земли, а точнее — для экспериментов над ними: выделены даже огромные помещения для этого, но лишь некоторая часть военных знала об этом, потому что люди наверняка могли выступить против.       Спустя два часа отряд был подготовлен, как морально — насколько это вообще возможно, так и физически — снаряжен оружием, едой, и тем, что могло понадобиться для выживания, хотя Дмитрий не планировал уходить далеко от корабля, по крайней мере, не сегодня и не в ближайшие дни, потому что нужно было исследовать местность хотя бы вблизи.       — Анна, не отставай от отряда, будь рядом, поняла? — хотел было приказать Дмитрий, но язык сейчас не повернулся таким образом разговаривать с сестрой, потому что видел, насколько смерть отца, о которой сообщили врачи после прилета на Землю, пошатнула ее холодное состояние.       — Так точно, Генерал, — приставила руку к голове Анна и безэмоционально ответила, даже не смотря в сторону брата.       Дмитрий, перед тем как опустить рычаг, который бы открыл дверь корабля, выпуская наружу отряд, повернулся лицом к нему, чтобы сказать напутственные слова:       — Никто никуда не отходит и не уходит самостоятельно. Пока мы не узнаем безопасно ли в округе, не разделяться. Это запрещено, ясно? — Генерал приподнял бровь, оглядывая отряд, который молча кивал, внимательно слушая, хотя Ник и Грег то и дело улыбались, только непонятно отчего. — Вряд ли нас кто-то ждал здесь после того, как мы улетели, бросив жителей города на произвол судьбы, — Анна закатила глаза на очередные слова, которые слышала уже миллион раз, — поэтому, если кого-то замечаете, не стоит бежать к нему с объятиями и просить рассказать все о жизни на Земле. Повторюсь, мы не знаем, что здесь происходило в наше отсутствие, — практически по слогам произнес Дмитрий. — Я бы не хотел собирать вас по частями, так что будьте осторожны и бдительны, — закончил Генерал и, когда получил утвердительные кивки в очередной раз, нажал на рычаг.       Дверь медленно стала открываться, а сердца всех стоящих напротив замерли. Некоторые даже приготовились к схватке, например, Анна, которая вытащила пистолет из поясной кобуры, крепко сжимая его в руке, чтобы чуть что сразу выстрелить, — вдруг на них решат напасть или люди, если они все еще остались людьми, или животные, которые, по словам ученых, несомненно могли мутировать.       Тишина. Полнейшая. Как будто мир вовсе застыл, остановился. Как будто в нем больше не существовало живых организмов. Казалось, даже ветра не было, который обычно дул в лицо и развевал волосы, отбрасывая назад, за плечи.       Дмитрий решил спуститься из корабля первым, поэтому медленно и аккуратно ступал по металлической конструкции, оглядываясь по сторонам, но остановился как только оказался в шаге от промерзлой почвы, покрытой толстым слоем снега, будто кто-то недавно распылил его из специальной машины.       — Ну как? Безопасно? — прокричал Ник, чуть выглядывая из корабля.       Генерал не стал пока ничего отвечать, потому что еще не ступил на землю. Перед глазами мелькали картинки трехлетней давности: воспоминания о том самом дне, когда все пошло наперекосяк, и когда их комический корабль взлетел, унося их от апокалипсиса. Однако, казалось, что апокалипсис никуда не ушел: его присутствие ощущалось на каком-то незнакомом странном уровне, а может, из-за того, что они пробыли в космосе три года, их тела перестали воспринимать Землю? Не зря ведь они дышали через специальные трубки, которые были засунуты в их ноздри и уходили вглубь военной формы.       Одна нога, затем вторая ступили на землю, а сердце пропустило удар: один единственный, но такой сильный, от которого могло бы сшибить с ног, если бы не Анна, что вовремя подошла сзади, положа руку на плечо.       — Что ты делаешь? — с возмущением спросил Дмитрий, когда увидел, что сестра вытащила трубки из носа, вдыхая грязный воздух. — Надень, Анна! — Генерал почти что выхватил из тонких пальцев трубки, дабы засунуть самому, но сестра успела увернуться и отойти на шаг назад.       — Я пытаюсь понять, — подняла она одну руку вверх, останавливая Дмитрия, — можем ли мы дышать здесь.       — Нам всем ясно и четко сказали, что нет, не можем, — сказал Генерал и выдохнул в тот момент, когда Анна все-таки засунула трубки обратно, а ее грудь стала тяжело вздыматься, как будто до этого не хватало воздуха.       — Верно, не можем, — подтвердила та. — Разве не стоило убедиться? Вдруг ученые ошибались? — теперь смотря себе под ноги, спросила Анна.       — А те, кто спускался вниз, тоже ошибались? — Грег спустился с корабля и ступил на землю. — Стоит доверять умным людям, Анна, — с издевкой сказал он и поставил руки по бокам, делая серьезный вид.       Когда весь отряд спустился, Дмитрий решил обойти территорию вокруг корабля, потому что примерно в этих местах должны были садиться и беспилотники, поэтому, вполне вероятно, от них могло что-то остаться, а может, и от людей тоже…       Космический корабль «Персефона» приземлился загородом, практически в том же месте, откуда и улетал, но садиться в то же здание было опасным решением, ведь озлобленные люди могли поджидать тех, кто бросил их. В округе не было высотных зданий, они лишь виднелись издалека, там, где был центр города Роткова — когда-то был. Однако стояли небольшие постройки двух и трех этажей, между которыми кто-то натянул провода, и теперь они путались между собой, как паутина, будто именно паук и сплел узлы.       — Твою ж… — практически выругался Ник, первым заметив тела людей, которые свисали с этой самой паутины: их головы были засунуты в черные мешки, а шеи перевязаны проводами; одежда рваная, и если получше приглядеться, то можно было разглядеть следы насилия, будто кто-то или что-то терзал тела, перед тем как повесить.       Грег присвистнул, а остальные недовольно, даже зло, покосились на него.       — Думаешь, это наши люди? — тихо спросила Анна, останавливаясь рядом с Дмитрием, который, в свою очередь, сжимал ладони в кулаки чуть ли не до боли в костяшках от натянутой кожи.       — Уверен, иначе их бы не повесили рядом с местом, где приземлялись беспилотники.       А еще Генерал точно уверен в том, что это дело рук озлобленных людей, оставшихся на Земле. Но разве стоило сомневаться в таком поведении? На самом деле оно ожидаемо, даже очень, особенно, если люди догадывались или все-таки видели новости с космическим кораблем, ведь скрыть такое — почти нереально.       — Эй, здесь что-то написано! — прокричал Ник, когда немного отошел в сторону, заприметив красную надпись на стене одного из разрушенных домов.       Все тут же сбежались к нему, наводя шуму, даже не подозревая о том, что из этих самых домов, на верхних этажах из окон и на крыше сидели те-самые-озлобленные-люди и наблюдали за новыми жертвами. Их рты искривлялись в самых извращенных улыбках, ведь приманка сработала — в очередной раз.       На стене большими красными буквами было написано слово «МЬСТЬ».       — Оно написано кровью? — спросила Анна, ближе подойдя к надписи и проведя рукой по первой букве, отмечая ее липкость, после чего быстро одернула, кривя лицо в гримасе.       — Похоже на то, — ответил Дмитрий, пытаясь понять, что оно означало, ведь кто-то по-любому хотел подать этим или знак, или предупреждение, или угрозу.