Я помню тебя

Вторая игра уже началась и была в самом разгаре, когда Нам Гю заметил, как сильно трясутся его руки. Во время голосования после окончания «тише едешь — дальше будешь» он хотел продолжить и ни на секунду не сомневался, ведь на кону оплата долгов. А его жизнь напрямую зависит от того, сможет ли он рассчитаться. Какая же тогда разница, умереть сейчас или потом? Так он думал вчера. Сейчас, под оглушительное эхо выстрелов и звуки падающих тел, Нам Гю стали одолевать сомнения. Ему страшно или это просто ломка? «Ломка по спокойной жизни и работе барменом» — он бы выразился именно так. Нам Гю повертелся по сторонам. Все участники были на пределе, переживали за других игроков так, будто это они сейчас играют в бисокчиги под прицелом автоматов и следящих за ними солдат в масках с кругами. Его новоиспеченный друг, если его можно так называть, Чхве Су Бонг, предпочитал ловить очередной трип и подпрыгивать на своем месте, чем подумать над тем, как же им все-таки выиграть. Нам Гю его не винил. Каждый справляется с шоком по-своему, но, как ему изначально казалось, толкать людей под звуки жуткой поющей куклы было уже слишком. На самом деле единственное, чего ему не хотелось бы, так это быть на месте тех мертвецов, но на то они и мертвецы, им не придется продолжать жить в этом аду. Под приятный женский голос, объявляющий выбывших игроков, Нам Гю в трансе рассматривал руки, словно увидел их впервые. Нужно что-то с этим сделать, но вот что? С самого начала игры Танос беспрестанно теребил подвеску на своей шее, а о ее внутренние стенки с глухим звуком что-то билось. Что-то такое, что могло бы помочь расслабиться им обоим. Он слегка толкнул соседа рукой. — Эй… Эй, Танос? — не расслышал? Не удостоившись реакции, Нам Гю ощутил укол стыда. На мгновение ему показалось, что сокомандники вот-вот начнут тыкать в него пальцем и смеяться над его уверенностью в том, что кто-то вроде Таноса может обратить на него внимание. «И что за прозвище идиотское? Танос…Придумал во время очередного приступа невменоза?» — Нам Гю решил на время выбросить эту мысль из головы. Сейчас он может помочь ему, причем весьма незаурядным способом. А после, в игре, они помогут друг другу. — Ну что тебе? — Нам Гю не заметил, как продолжал толкать его, пока Чхве Су Бонг не повернулся к нему. Слегка поколебавшись, но решив, что уже невтерпеж, Нам Гю выпалил: — Что это были за таблетки? Которые ты хранишь в своем кресте? — он тыкнул дрожащим пальцем Таносу в грудь. — Я бы… — Не понимаю, о чем ты, дружище. — Танос фыркнул и отвернулся так же быстро, как и заговорил с ним изначально. «Ублюдок…» — Нет, послушай, ты мог бы мне дать одну, и тогда… Танос недовольно цокнул языком. — Нет, это ты меня послушай, Нам Су. — он вновь перебил его, не дав закончить мысль. — Я Нам Гю. — Да, точно, Нам Гю… — Су Бонг задумчиво посмотрел на потолок. Если бы там летали птицы, он бы их пересчитал. Резко опустив голову, будто избавившись от наваждения, он расстегнул куртку и вытащил подвеску, раскрывая ее. — Это совершенно новая штука. Не экстази, не кетамин, и не то, о чем ты мог подумать. Вставит так, с ума сойдешь. Неподходящее время ты выбрал для этого. «Что еще за Нам Су?» — парень скривился. Чертов наркоман до сих пор не запомнил его имени, а Нам Гю так и не понял, почему ему есть до этого дело. — Я на пределе, весь на нервах, — шепнул он, показывая трясущиеся руки. — если я проиграю, мы умрем. Работая барменом, я пробовал многое. Даже тебе приносил, когда ты приходил в наше заведение. Нам Гю слегка смутился и добавил, уже тише: — Хоть ты меня и не помнишь. Он закатал рукава и открыл Таносу вид на черно-синие синяки от игл на внутренней стороне локтя. — Это еще что за… — Чхве Су Бонг вперился заинтересованным взглядом в его руки. Секунду спустя он встретился глазами с Нам Гю. Смущенным и нерешительным. Он уже было снова нагнулся вниз, но к тому моменту рукава куртки уже были расправлены. Танос слегка помешкал, но в конце концов суетящимися движениями достал оранжевую таблетку, покрутил ее между пальцами и исподлобья глянул на Нам Гю. — Чего расселся? Открывай рот. Или что, уже передумал? — он вновь подпрыгнул на месте и пару раз обернулся, словно происходило что-то из ряда вон возбуждающее мозг. Не решившись разорвать прямой зрительный контакт, парень послушно приоткрыл рот. Танос медленно поднес руку и разжал пальцы так, что таблетка упала прямиком под язык. Нам Гю замер, его глаза ловили каждую частичку лица Су Бонга: хитрый прищур, растянутые в усмешке сухие губы и огромные черные зрачки. Он обратил внимание на его тонкие пальцы, на татуировки и разноцветные ногти с облупленным лаком. Танос слегка повременил, кладя руку на его подбородок и невесомым движениям закрывая чужой рот. — Да ты просто душка. — он усмехнулся, оторвал взгляд от чужих глаз и вернулся к своему делу. А именно: дергаться в такт музыке в своей голове и ждать. Нам Гю раскусил таблетку, медленно смыкая веки. Они выживут в этой игре, а каким образом — не столь важно. В себя он пришел уже в общей комнате. Яркий белый свет больно бил в глаза и заставлял морщиться. Нам Гю потер лицо ладонями и прерывисто вдохнул. Он не мог поверить в то, что они это сделали. Будучи упоротыми в дерьмище, они справились с играми за несчастные пять минут. Правда, он не особо помнил, как именно. Наверное, как двоечники, которые сдают экзамен и сами не понимают, как. В голове все смешалось. Эйфория от таблетки Таноса, адреналин от вида оружия у охранников в масках, вопли игроков, ждущих своей очереди и детские игры, в которых, допустив оплошность, можно сдохнуть. То, как он хватал Мин Су и орал на него, как Танос все время прыгал на своем месте и доводил Се Ми. Он, наверное, даже согласился бы это повторить, не учитывая некоторые отягчающие обстоятельства. Нам Гю потревожил тихий голос, раздавшийся над правым ухом. — Ну, дружище, ты там как? — Танос сидел на полу около его кровати, внимательно разглядывая его лицо. Энтузиазм, сопровождающий его всю игру, пропал. Нам Гю медленно принял сидячее положение, а Танос положил свою голову ему на колени. После очередной дозы он чувствовал себя невероятно уставшим и выглядел потрепанно. — Я? — переспросил Нам Гю. Он слегка удивился подобному вниманию со стороны Чхве Су Бонга. — Вполне прилично, только голова теперь раскалывается… А ты что скажешь? Лицо Таноса приняло задумчивое выражение. Какое-то время он бесцельно терся щекой о мягкую ткань зеленых штанов, после чего со вздохом поднялся на ноги, смотря на Нам Гю сверху вниз. — Головная боль — самое лучшее, что может произойти после этого. Он потряс свою подвеску-крест: — Больше не проси. «Сказал – как отрезал» — пронеслось в мыслях Нам Гю. Он заправил волосы за ухо и уточнил: — Почему? — Тебе уже, как будто… — Танос смерил его взглядом. — Хватит. После этих слов он развернулся и ушел, напевая себе под нос что-то незамысловатое, будто ничего и не говорил. Нам Гю вновь закрыл глаза и откинулся на жесткую подушку. Он пришел сюда заработать денег, но даже здесь наркотики его достали. Хотя, он бы и не сказал, что подумывал бросить. Ломка — тяжелая вещь, с которой не каждый мог бы справиться. Не мог с ней справиться и Нам Гю, снова и снова ныряя в чувство эйфории и совершенного непонимания происходящего вокруг. Осталось еще четыре игры, а значит, четыре дня. На протяжении этого времени он бы еще смог продержаться. Нам Гю тут же одернул себя. Какого, черт возьми, времени? Его нет, он здесь сдохнет, если не сегодня, так завтра, и никакие таблетки уже не помогут. Нам Гю проследил за удаляющейся фигурой Таноса, после чего отправился вслед за ним в сторону туалетов. Если общая комната была наполнена светом и звонкими голосами остальных участников, то коридор встречал холодной больничной пустотой. Эхо шагов заставляло покрыться кожу мурашками, а одна из люминесцентных ламп то и дело моргала. — Мерзость… — Нам Гю сбавил шаг и на мгновение ему показалось, что свет вот-вот потухнет и за ним кто-то погонится. Его передернуло, он слегка улыбнулся своей же глупой мысли и спокойно продолжил путь. С Таносом ему хотелось… Разговаривать. Да, определенно он хотел узнать его получше. Такого популярного там и такого обычного здесь. Нам Гю видел его десятки раз, если не сотни. Подбегал к столу по первому зову, таскал ему бухло и прятал наркоту в салфетках; выполнял его заказ «мне-как-обычно», понимал клиента с полуслова. А тот даже его не помнил, вечно пьяный и вечно обдолбанный тупой сукин сын. Не то чтобы Нам Гю это задевало, просто… Нет, совершенно точно это было так. Но теперь, когда они оба здесь, те рамки привычного мира оказались разрушены, а жизнь разделилась на «до» и «после». До зависимости и после, до многомиллионного долга и после, до игр и после них. Только вот, жить осталось недолго. Но в тот момент, когда Нам Гю, оказавшись в этом до чертиков ужасающем месте, увидел Таноса, тот, мягко говоря, охренел. Насколько все плохо с его заработком, что они, будучи представителями совершенно разных социальных слоев, оба готовы убивать ради денег? Это он и хотел узнать. Нам Гю толкнул красную маятниковую дверь, почти беззвучно проскальзывая в уборную. На несколько секунд он замер. Танос стоял, нагнувшись к раковине, подставив голову под струю холодной воды. Нам Гю не остался незамеченным и через мгновение их глаза встретились в отражении заляпанного зеркала. Они оба молчали. Поколебавшись, Нам Гю медленно двинулся в его сторону, а Су Бонг все так же молча провожал его взглядом. Капли с волос уже намочили плечи его зипки, а Танос всего лишь провел по ним рукой. — Чего приперся-то? — он обернулся на Нам Гю, который уже успел подойти и облокотиться бедром о соседнюю грязную раковину. — Таблеток не дам, и вот только не нужно падать на колени и облизывать мне обувь. В ответ Нам Гю закатил глаза и сдул прядь волос, лезшую в глаз. Глядя на его физиономию можно было с легкостью прочесть слово «идиот». — Я не за этим здесь. Танос опустил взгляд вниз и хмыкнул: — Тогда зачем? — Ну… — Нам Гю только сейчас заметил, что все это время теребил рукав своей куртки. Он сцепил руки за спиной и продолжил. — Я подумал, что нам есть, о чем поговорить. Собеседник молчал. Нам Гю вздохнул и, решив, что инициативу придется проявить самому, затараторил, не позволяя Таносу вставить и слова, если бы тот все-таки захотел это сделать. — Я знаю тебя уже давно, мы встречались много раз в том сеульском ночном клубе, ты был у нас постояльцем, я помню каждый твой заказ и то, какими огромными там были чеки, потому что всегда твой столик обслуживал я. Ни за что бы вы жизни не поверил, что мы окажемся здесь вместе, а ты так и не запомнил моего имени. Нам Гю прервался и мысленно ударил себя ладонью по лбу за последнее предложение, а Танос его проигнорировал. Ляпнул он, конечно, сильно, но в конце решил добавить: — Что могло привести сюда такого, как ты? Он не ожидал какого-либо развернутого ответа, но удовлетворение любопытства и желание сблизиться стояли на первом месте. — Деньги, — просто ответил Танос. — после того, как я разорился, я даже подумывал о том, чтобы убить себя и не мучиться этими мыслями. Но, как видишь, чувак в костюме раздал мне пару оплеух и вручил карточку с номером. Теперь я здесь, но лучше бы сдох там. «Ничего такого, о чем бы я не догадывался»: подумал Нам Гю, после чего Танос тихо сказал: — Хотел, чтобы мама гордилась своим непутевым сыном. Нам Гю раскрыл было рот, но не нашел подходящих слов. Су Бонг не стал дожидаться и задал встречный вопрос: — А ты? Что, в ночных клубах совсем туго с зарплатой? — улыбка слегка тронула его губы. От вида его улыбки и какой-никакой, но заинтересованности, Нам Гю расслабился. — Я подсел на наркоту, когда еще учился в колледже. Плохая компания, которую я считал своими лучшими друзьями и все такое… Думаю, ты понимаешь, о чем я. — Нам Гю решил начать издалека. — Родители знали об этом, но насильно лечить меня не стали. Когда в очередной раз я пытался бросить и срывался, у меня сносило крышу. Настолько, что цена была последним, о чем я мог тогда думать. Тогда я влез в долги. Сначала в небольшие, с которыми я мог расплатиться после получки и кое-как сводить концы с концами до конца месяца. Но денег становилось меньше, а хотелось больше. Тогда я, наконец, бросил жрать таблетки и нюхать, но дилер подогнал артиллерию посерьезнее. Он вновь закатал рукава и обнажил синяки на руках. — Это стало моей отправной точкой. Ощущения круче, цена намного выше. Я не успел расплатиться с долгами, а угрозы постепенно дошли и до моих родителей. Я не желал им зла и искал способ быстро заработать. Вот так здесь оказался и я. Так Нам Гю закончил свой рассказ. Танос слушал тихо, ни разу не перебивая. — А твоя… Зависимость? — Шоубизнес. — кратко и без подробностей. Он почти всегда так изъяснялся, но посыл был предельно понятен. — Мне кажется, что торчком-рэпером в наши дни никого уже не удивишь. Молчание затянулось, приобретая неловкий оттенок. Добавить было нечего, но и уходить не хотелось. Они были мало знакомы, общались всего ничего, но имели общую проблему и понимали друг друга как никто другой. Танос молча крутил крест на шее и смотрел на собеседника каким-то своим особым лисьим взглядом, который ни у кого никогда не получалось разгадать. Дыхание в моменте сперло и Нам Гю не пришло в голову ничего лучше, чем податься мимолетному порыву, слегка приблизиться и неуклюже клюнуть Чхве Су Бонга в губы. Никто из них не успел понять, что именно произошло, как Нам Гю отскочил и закрыл рот руками. — Извини! Извини, я не знаю, что… Танос в очередной раз не дал ему закончить и в один широкий шаг преодолел расстояние между ними, отрывая руки Нам Гю от лица и рывком опуская их вниз. — Нет, ты знаешь. — он прищурился, глядя ему в глаза. — В таком случае говори, чего ты хочешь. — М-мне показалось, что мы могли бы узнать друг друга. Получше. — Выдавил Нам Гю. Танос освободил его руки из своих и надавил ладонями ему на плечи. У него настолько тяжелые руки или это повисший на нем груз стыда? Нам Гю не знал ответ на этот вопрос. Закончив, наконец, играть в гляделки, Су Бонг спокойно произнес: — Я тебя понимаю. Хоть мы и мало знакомы, но я чувствую связь. Думаю, мы бы отлично поладили. Жаль, конечно, что в подобных условиях. Он отпустил Нам Гю и вернулся к своим делам. В воздухе витала недосказанность. — Наверное, я мог бы ответить тебе тем же, но… — Танос потер глаза. — Не здесь и не сейчас. Нам Гю улыбнулся. Ему было достаточно даже такой сухой и нерешительной взаимности, которую Су Бонг был готов проявить. Громкий женский голос оповестил об отбое и оставшийся в общей комнате народ стал заполнять уборную. Парень отвернулся и направился к выходу, как вдруг знакомый голос вновь окликнул его: — И... Нам Гю, — он впервые сам назвал его по имени. — Я помню тебя. В ответ тот лишь усмехнулся и, наконец, вышел.