Ловись Судьба

Пожалуй, можно было без совести и вины сказать, что смерть этой женщины помогла мне. Никто не спрашивал меня, что со мной не так. Никто не тревожил меня, когда витал в мыслях. Никто не подходил, когда в абсолютно случайный момент возникали слёзы. Никто. Вообще никто. Это радовало и печалило одновременно. Но и я не просил о помощи, молча смотрел на ковёр в своей новой комнате, пока психолог мягко пытался вытащить из меня хоть писк. Я ведь не беззаботный и оптимистичный школьник из историй о реинкарнации. Я человек. Я человек, и имею право плакать над своей смертью. Ведь... Чёрт возьми, это же моя собственная смерть. Это не просто проигрыш в играх или окончание фильма. Это смерть. Моя смерть. Это полная потеря всего. Отношений, трудов, времени. Себя в конце то концов. Я не верил, что есть жизнь после смерти. Или по крайней мере думал, что верил. Стоило только мыслям коснуться этой темы, как неприятное чувство печали и сожаления окутывали меня с ног до головы. Смерть. С точки зрения атеистов, это прекращение существования. Полное исчезновение всего, что составляет тебя. Твоих чувств больше нет. Нет твоих мечт, воспоминаний, мыслей. Ничего. Это... Так пугает. С точки зрения верующих, это лишь переход в новую жизнь. Рай или ад. Бесконечное блаженство или бесконечные страдания. А что будет, если душа устанет от удовольствия? Или душа перестанет обращать внимание на боль от огня? Слишком сложно об этом думать. Слишком грешно. Дальше идут люди, верующие в реинкарнацию. Верят, что душа переродится в новом теле и облике, потеряв все воспоминания. Это ведь почти ничем не отличается от атеистов. Почти. Ладно, я был атеистом, но попал в тело подростка, который должен ежедневно спасать Париж от своего отца. Тогда вопрос. Куда деваться душе прежнего тела? Или, зачем вообще перемещать душу в выдуманный мир? Это ведь фантазия. В которой много пропусков в сюжете и персонажах. Это именно что история. Это всё нереально. Просто выдумка. Только вот я прямо сейчас чувствую под пальцами мягкую и теплую кожу. Чувствую как бьётся моё сердце. И вижу этот мир реальным. Словно... Он и вправду реальный. Мне не нравится думать о таком. Имею ввиду, что фантазии станут реальностью. Что один человек может стать богом для целого мира, не осознавая это. Может одним движением уничтожить всё это. Может и контролировать всё. Я поднимаю руку, опускаю, снова поднимаю, и сжимаю в кулак. Это сделал я или автор? Не хочется думать. Буду игнорировать. Сложно, но я постараюсь.

***

На удивление, это было довольно таки легко.

***

Подъём в шесть утра, привести себя в порядок, надеть подготовленную одежду, поесть, и отправится выполнять дела модели. Разве можно отдать лишь месяц на грусть от смерти родного человека? Чокнутый. Как и все эти люди. Мои глаза уже болят от постоянных вспышек. А тело просто желает упасть и зарыться в землю.       — Ну где твоя страсть?! Давай, сосредоточиться, покажи всего себя!!! С раздражением смотрю на мужчину перед собой. Он заметил это, и тоже остановился и посмотрел на меня с недоумением. Как будто действительно не понимает. И делает вид что не понимает.       — Мама умерла, — я усмехнулся, выдавливая из себя слова, против воли, в горле возник ком, — Разве я должен сейчас притворятся, что этого никогда не было? Съёмочная группа вокруг застыла. Кто-то проявлял сожаление, а кто-то... Безразличие.       — Месье Агрест сам отправил тебя сюда. Да и прошло столько времени. Ты же не какая-то изнеженная девчонка? Возьми себя в руки, парень. Пора взрослеть. Мои глаза стали мокрыми, и мы продолжили. Твари. Я умер. Самый близкий человек для каждого во всех мирах. Умер я. Даже после похорон люди поддерживают друг друга долгое время, даже если пройдёт десятки лет. Разумеется, мне нельзя было сказать поделиться своими переживаниями и мыслями. Ещё и посадят на какую-то химию и отрубит мне всё. Уже видел людей под антидепрессантами. Не хочу терять то живое, что всё ещё сидит во мне. И... Мне тошно представлять, как они будут говорить забыть об этом. Даже если я заменю себя на Эмили.

***

После моей работы идут многочисленные уроки. Этикет, музыка, пианино, спорт, репетиторы многочисленных школьных предметов, фехтование и... гребанный китайский. Пусть говорят что хотят, но делать что-то столь сложное и бессмысленное мне не хочется. Мне вообще ничего не хочется. В итоге сказали выбрать другой язык. Я выбрал язык правды, и высказал всё этой женщине. Она вздохнула тяжёло и ушла. Понимаю, что ты хочешь только лучшего, но она мне никто. На кой чёрт мне надо притворяться кем-то другим, когда я умер? В итоге, на занятиях с репетиторами я лишь слушал музыку в наушниках, чиркая звёздочки в тетрадях. А что вы хотели? Думали, что подросток так просто отпустит смерть своего бога? Мать это же настоящее божество, подарившая жизнь. И только будущее решит, является ли она плохим или хорошим богом. Мой бог был добрым и строгим. А Эмили? Она была хорошим богом для Адриана? Надеюсь, что да. Из-за столь плотного расписания и попыток игнорировать репетиторов, я перестал думать о своей смерти. В такое время. В свободное же, мой разум опускался в океан. Было настолько тихо, что даже мысли не звучали. Мне казалось, что меня облепляет плотная вода. Не могу нормально вдохнуть. Не хочу. Изнуренный своими собственными силами, я засыпал, на утро просыпаясь с опухшими глазами. И спустя время, я действительно привык к таком ритму жизни. Привык соблюдать строгую диету, привык клеить улыбку для фотографий. Привык настолько, что даже ночные слёзы прекратились, потому что не оставалось сил на это. Меня окружала вода, из которой даже не пытался выбраться. Не хотел.

***

Я опустил окно в машине, и равнодушно смотрел в пустоту. Впереди была пробка, а крупный мужчина-горилла сохранял завидное спокойствие. Поражаюсь я этому, как нервов то хватит возить туда-сюда и обратно простого мальчугана? Из открывшей щели в окне можно было услышать гудки автомобилей, топот провохожих и в воздухе витал запах. Булочки? Приподнимаясь, опуская окно ещё ниже. В воздухе витал запах свежей выпечки. Наверняка ещё горячие. Ах, как давно я не ел что-то мучное и сладкое? Мужчина-горилла отвлёкся на звонок телефона, а благодаря новизне машины, я бесшумно вышел. Не обманули рекламодатели. Вышел на улицу... И господи, это так чудесно. Я поспешил поскрее направится в сторону запаха, оглядываясь по сторонам. Я конечно видел всё это в через стекло машины, но из-за своей апатии не обращал внимание. Красивые здания, другие машины, лица людей, мелкие магазинчики. Теперь я верю, что в Париже. Город кипел, люди жили и радовались этой жизни. Как прекрасно. Как же это прекрасно. Мне всегда нравилось, когда было шумно. Будь то ремонт соседей, звуки пробки или ещё что-то. Сразу накатывало спокойствие, что я не один, вокруг меня живые и реальные люди. Смогу попросить о помощи,или ещё что. К сожалению, в доме семьи Агрестов тишина звучала до боли как громко. Но сейчас важно не это. Я наконец-то выбрался, и прямо сейчас нарушу свою диету травоядного! Запах шёл от пакета, лежащего на сиденье мопеда. Сам мопед был близко, на расстоянии десяти метров от машины. Оказалось, у меня хороший нюх. А из-за кустов не будет меня видно. Заглянув внутрь пакета, я увидел те самые не знаменитые французские булочки. Они как квадратный прижатый круассан с начинкой. А благодаря дизайну можно было увидеть, что это шоколад внутри них. Судьба давала такой шанс, что будет жалко его терять. Но хоть я и богат, у меня всё ещё есть воспитание. Я присел на пол, прямо рядом с мопедом, расположил пакет на коленях, и принялся ждать. Это было так сложно. Даже через бумагу чувствую, какие они горячие! Прохожие смотрели на меня с удивлением, когда проходил мимо. Неудивительно, я ведь безумно красивый блондин, так ещё и одежда с виду дорогая. Темное пальто, белая кофта в черную полоску, и широкие штаны с знаменитым брендом кроссовок. Прямо как модель с журнала, ха-ха. Я сам не часто смотрюсь в зеркало, но признаю, что это тело довольно симпатично, но мои мертвые глаза всё портят. Я бы наверное так и сидел, взглядом пожирая выпечку, если не нависшая тень надо мной.       — Ты уже минут десять сидишь. Не надоело ещё, а? Вместо тебя я бы уже схомячил всё. Я поднял голову и замер. Просто мне никогда не доводилось видеть глаза такого цвета. Яркие, синие. Да и внешность парня тоже была необычной. Он выглядел как типичный подросток. Пирсинг в ушах, на брови, подкрашенные веки, темные волосы с лазурными кончиками.       — Ты собираешься есть, или продолжишь любоватся мной? И голос красивый, без хрипов, не детский. Тихий и спокойный как морская гладь. Только глаза и улыбка выдавали, что ему весело. Я смутился и отвёл взгляд. Забыл, что мы оба парни, и разглядывать другого будет не "по-братски". Подняв пакет выше, я заглянул в его глаза, стараясь унять волнение от мыслей о долгожданном холестерине.       — ...можно? — мой голос был тихим и хриплым, от чего мне стало неловко. Я хотел сразу пожалеть о своём выборе, но парень среагировал быстрее меня. Он опустил на землю, вытянув ноги перед собой, и взял из пакета булочку. Парень видео мой голодный и завистливый взгляд, но всё ещё не отвечал, медленно откусывая по кусочку. Вот же ж придурок. Видит и специально назло делает. Я хотел взять тоже булочку, но опять таки, манеры и воспитание связывали мне руки.       — Хей? Можно я тоже возьму? — сказал я, не желая больше терпеть.       — Почему же сам не купишь? Они вон, через дорогу. Я громко выдохнул через нос, поджав губы. У меня нет налички, а если воспользуюсь карточкой, то меня поругают за порчу диеты.       — Я не могу...       — Что ж, значит не судьба, — он улыбнулся, пожав плечами, вытащив вторую булочку. Да он что серьезно жалеет одну несчастную булочку мне дать? Не буду я свою гордость топтать из-за него. Но он с таким аппетитом ест...       — Пожалуйста? Парень взглянул на меня краем глаза, и ухмыльнулся. Во мне проснулось дикое желание... Ему врезать.       — Ну, если ты так меня об этом просишь, то... Я не дослушал его, быстро вытащил булочку и откусил уголок. Мне хотелось закричать от восторга, пока не почувствовал неприятный вкус. Повидло??? Чёртовы французы, откуда... Посмотрев внутрь пакета, я увидел такие же булочки с повидлом. Я посмотрел на булочку в руках парня. Он уже откусил от неё кусок, так что можно было увидеть нежный цвет шоколада.       — Давай меняться, — я протянул ему свою булочку и указал на его руки.       — Я не могу, я уже откусил, — парень сделал равнодушное лицо, но уголок его губ изредка дёргался в улыбку. Мне кажется, он просто насмехаться надо мной!       — Ничего страшного, если у тебя нет бешенства. Цепи воспитания сломались, и я беззастенчиво взял, да и поменял булочки. Разумеется, я как и остальные люди испытваю брезгливость, но в такой ситуации, когда несколько месяцев не брал в рот ни крупиночки вредного, все барьеры слетают. Кажется, парнишка тоже удивился. Наверняка вообразил себе, что я изнеженный богатей. Я сделал укус и чуть не растаял. Теплая и мягкая текстура, слегка хрустящая, а растекающейся темный шоколад дополнял картину. Я медленно по крупице откусывал, языком перекатывая насыщенный вкус. Мне хотелось плакать, настолько это было вкусно. Пока я находился Райском Саду, парень бунтарь с удивлением смотрел, как с виду напыщенный и богатенький красавец с упоением ест дешёвую выпечку, которая даже не самая лучшая в Париже. Он нашёл это довольно занятным, и чуть вернулся, когда блондин повернулся к нему с блестящими и мокрыми глазами.       — Пафыбо болфое! — с булочкой во рту, он сердечно поблагодарил его, словно это дар небес. Парень положил свою голову на колени и посмотрел на смешного и интересного блондина, который как будто через боль ел уже булочку с другой начинкой.       — Меня зовут Лука. Блондин замер, взглядом оглядел парня сверху до низу, и пожал плечами.       — Адриан. Лука улыбнулся, и принялся за подаренную откусаную булочку.