С тобой я могу дышать под водой

      – С чего хотите начать? – спрашивает один из членов кастинг-комиссии.       Всего в ней четверо человек – три мужчины и женщина. Не самый большой и не самый маленький состав, перед которым доводилось демонстрировать свои умения.       – Пожалуй…       Уён задерживает дыхание на мгновение, чтобы прислушаться к подсказке внутреннего голоса. Кажется, что одновременно с ним замирает даже воздух в зале для прослушиваний, и лишь тихий рокот кондиционера выдает обман застывшего мгновения.       Внутренний голос молчит – значит выбор сделан верный.       – С танца.       – Отлично. Как раз сможем послушать, как сильно повлияет такая последовательность на стабильность вашего вокала во время последующего пения. Музыка у вас с собой?       – Да, на флешке.       – Тогда подключайтесь и можете начинать.       Уён подходит к рюкзаку, оставленному у стены, чтобы достать флешку. Он не разменивается на суету в движениях – хочет, чтобы последнее прослушивание запомнилось именно этой торжественной уверенностью. Да, оно действительно будет последним. Он принял это решение вчера перед сном, потому что не видит больше смысла в продолжении непонятной игры, в которой до сих пор не удалось одержать ни одной победы. Уён не собирается бросать сами танцы, ведь есть ещё очень много разных возможностей, не связанных с этим тщеславным желанием ощутить под ногами большую сцену. Он всё же постарается накопить на обучение в какой-нибудь хореографической студии и потом станет сам преподавать в одной из таких. А может всё же бросит и пойдёт постигать тонкую науку смешивания коктейлей, чтобы потом устроиться в один из модных баров в центре.       Уён подумает об этом потом, потому что сейчас он кликает мышкой на нужный трек.       Фортепианное вступление простенькое, ненавязчивое. Всего четыре аккорда, которых Уёну вполне хватает, чтобы занять начальную позицию. Если танцор садится на пол, то он явно намеревается танцевать контемп. Банально? До жути. Но разве кому-то есть до этого дело? Возможно, не самый выигрышный вариант для прослушивания, ведь можно было показать насколько ты хорош в исполнении популярных к-поп хореографий, но Уён не хочет танцевать кем-то придуманные связки. Вдруг это его последний шанс показать зрителям кое-что невероятно личное, созданное им самим. Пускай их всего четверо, хотя из-за зеркал на стенах количество устремлённых на него взглядов удваивается.

      «‎С головы до пят, телом и костьми я должен ощущать целостность, а не пустоту безмолвного шторма»

      «‎Просто покажи им себя, – сказал вчера Сан, когда речь зашла о том, что Уён собирается танцевать перед кастинг-комиссией. – Прям можешь наизнанку вывернуться. Всё равно кроме тебя никто не будет знать правды. Но лично мне кажется, что увидев тебя настоящего, они будут на коленях умолять подписать контракт. А если нет…»       Уён прячет смущённую улыбку от работников агентства. Не к месту она совсем, но и удержать не получается, вспоминая слова Сана о том, что только полные придурки не додумаются взять его трейни в компанию. Серьёзность, с которой парень это сказал, заставила тогда Уёна раскраснеться и шутливо согласиться. Но потом, в момент тревожной бессонницы он для себя решил, что даже если сегодня суждено услышать дежурное и лживое «‎мы с вами свяжемся», то стоит воспользоваться шансом и показать нечто, никогда не покидавшее стены родной квартиры.

      «‎Я здесь, чтобы чувствовать сердцем и касаться руками, но так или иначе раны изменили мои намерения».

      Движения на первый взгляд незатейливые и немного ленивые, словно Уён придумывает их на ходу. Обманка, раскрыть которую можно, обратив внимание на меткость расстановки точек в конце каждого движения. Этот стиль очень хорошо раскрывает его самого. Простой парень с широкой улыбкой и желанием понравиться всем – таким Уён предстаёт перед теми, с кем общение никогда не достигнет комфорта, подразумевающего долгие зрительные контакты. Обычно, такие случайные собеседники находят более интересной его родинку на щеке и никогда не поднимаются взглядом выше. А настоящего Уёна можно разглядеть именно в двух чёрных точках зрачков.

«‎Внутри меня безмолвный шторм. В поисках пристанища, я надеюсь, что кто-нибудь найдет меня и скажет, что я не один».

      Мелодия становится динамичнее, а вслед за ней увеличивается и амплитуда движений. Правда, совсем немного, ведь до кульминации ещё далеко, если следовать всем канонам повествования.       На этих строчках припева он всегда думал о ком-то абстрактном образе, способном согреть сердце, привыкшее к одиночеству. Но сейчас его рука тянется не к безликому призраку, а к парню, чьи глаза превращаются в очаровательные полумесяцы, когда он улыбается до ямочек на щеках. К парню, в чьих словах и взгляде так много заботы, что Уёну приходится каждый раз незаметно щипать себя за бедро, проверяя, не сон ли это, настигший его в подсобке после тяжёлой смены. И Сан всегда проходил эту проверку на реальность. Он и сейчас рядом – ждёт на диванчиках в холле. И даже сквозь стены и коридоры, разделяющие их, Уён чувствует его поддержку.

«‎Я буду ждать целую вечность, чтобы понять, что я не одинок».

      Неужели его вечность закончилась в тот день, когда Сонхва-хён решил, что никто лучше Уёна не сможет помочь его другу? Он гнал эти мысли от себя вплоть до момента, пока одно короткое «‎верю», сказанное Саном вчера вечером, не вселило в сердце надежду на призрачное присутствие взаимности.       Может быть, Уёну стоило плюнуть на это прослушивание и вместо него, как предлагал Сан, пойти и поесть мяса, назвав в голове это первым свиданием? Раскрывал бы душу не под пристальным взглядом незнакомцев из комиссии, а в мягком свете, струящемся из чужих улыбающихся глаз?       Возможно стоило, только вот Уён не знает, готов ли к этому Сан.

«‎Внутри меня безмолвный шторм. Когда-нибудь он затихнет».

      – Когда-нибудь он затихнет, – вторит беззвучно Уён.       А готов ли он сам столкнуться с той бурей эмоций и страхов, которые зашифрованы даже в слогах его имени? Уён мельком встречается взглядом с собственным отражением в зеркале и понимает, что лучшего момента для встречи с самим собой больше не будет.

«‎Спрашиваю себя, что же будет дальше? Полечу ли я? Упаду ли я?»

      Голос певца становится увереннее, а звучание инструментов насыщеннее. Тело Уёна послушно следует за ними, добавляя собственный ритмический рисунок из шагов, взмахов и пары эмоциональных хлопков. Он знает слова наизусть не потому, что песня часто играет у него в наушниках. На самом деле, её нет ни в одном плейлисте, потому что сложно встречаться с чем-то настолько личным и сокровенным в повседневности. В этой песне каждая строчка о нём, будто бы Уён сам написал их, но, похоже, что не только в нём бушует этот безмолвный шторм.       В момент кульминации, когда мелодия несётся бурным потоком прямо в русло крещендо , он, наконец, отпускает себя и растворяется в танце. Всё же, это первый и последний раз, когда он вот так открыто ведёт диалог с самим собой на глазах у публики. Уён чувствует, как каждая клеточка его тела отзывается особенной и невероятно сильной любовью ко всему тому, что происходит в это мгновение. Словно нет этих оценивающих взглядов, нет череды провалов и разочарований. Сейчас есть только он и музыка. Им не нужно агентство, не нужна слава и сцена, чтобы быть друг у друга. Даже если Уён забудет дорогу в танцевальный зал, а с Саном ничего не выйдет, музыка навсегда останется с ним. Это именно та любовь, которая живёт на пару мгновений дольше самого человека.       Осознание этой простой истины звучит оглушающе, когда мощное форте резко срывается в пропасть пианиссимо . Он заканчивает свой танец там, откуда его и начал – на полу. То же положение тела, только вот человек уже совсем другой – счастливый.

«‎Внутри меня безмолвный шторм, – голос певца тает подобно пене. – Когда-нибудь он затихнет».

      «‎Когда-нибудь он затихнет,» – мысли эхом повторяют финальные строчки и растворяются вместе с ними в тишине зала.       Уён поднимает взгляд на членов комиссии и старательно фокусируется на одном из лиц, надеясь что это поможет побыстрее прийти в себя после внезапного эмоционального транса. Четыре пары глаз смотрят на него внимательно, но никаких эмоций в этих взглядах прочитать не получается. Одна из женщин уже открывает рот, чтобы что-то сказать, но её перебивает фортепианный аккорд, вырвавшийся из динамиков .       – Это фонограмма песни, которую вы хотели показать? – спрашивает мужчина, сидящий рядом с ней.       Вообще-то нет. Уён думал исполнить что-то более динамичное, чтобы раскрыть свой эмоциональный диапазон в лучшем свете, но несмотря на все планы, он утвердительно кивает головой. Если его попросят прямо сейчас начать петь, то более выигрышный вариант подобрать будет сложно.       – Тогда давайте посмотрим как вы справитесь с ней после физической нагрузки.       Уён не спеша поднимается на ноги, чтобы не сбить и без того прерывистое дыхание. Выровнять его за ту пару оставшихся тактов практически невозможно, но у артистов на сцене бывает ещё меньше времени на подготовку. Вступить так же звонко и уверенно, как делает это Бруно Марс совершенно не получается – голос всё ещё дрожит, но благодаря размеренному ритму, который отмеряют аккорды, у Уёна получается собраться уже к середине первого куплета.       В отличие от прошлой песни, текст ему не близок – не было в жизни сожалений о «‎малышке, что теперь танцует с другим». Несмотря на это она очень нравится Уёну, поэтому он без особых усилий даёт своему обрамлённому хрипотцой голосу раскрыть заложенные автором эмоции. Конечно, до Бруно Марса ему далеко, как и всем присутствующим в этой комнате, но впервые осознание этого совершенно не мешает. Уён свободен от ожиданий и просто поёт красивую песню. Он так быстро входит в роль парня, упустившего свою любовь, что даже не смотрит на комиссию, отдавая предпочтение задумчивой отрешённости.       Это ощущение остаётся с ним вплоть до тихого финального аккорда. Стоит ему прозвучать, и всё это волшебное забытье уносится куда-то далеко, оставляя в душе чувство полной удовлетворённости. Может быть, стоило бросить себе этот вызов раньше, вместо того чтобы прятаться, или сейчас был именно тот самый идеальный момент? А есть ли смысл в подобных вопросах, если это всё же случилось?       Уён так глубоко погружается в этот рой мыслей, что упускает из виду перешептывания и заинтересованные взгляды членов кастинг-комиссии. Он сделал, что мог, а всё остальное не имеет смысла. Сейчас всё внимание Уёна обращено к размышлениям над тем, стоит ли испытать удачу и пригласить Сана на прогулку? Он же, наверное, не откажет парню, который только что услышал очередной отк…       – Уён, – женский голос вторгается в его размышления. – Вы сможете подъехать сюда завтра?       – А? – он рассеянно хлопает глазами, пока мозг обрабатывает услышанное. – Зачем?       Судя по добродушной улыбке женщины, замешательство на его лице выглядит очень комично.       – Чтобы обсудить детали контракта и ознакомиться со всеми нюансами сотрудничества с нашей компанией в качестве трейни.       – Трейни? – Уён уверен, что сейчас его лицо точно выглядит невероятно глупо. – Вы хотите сказать, что берёте меня?       – А вы сомневались? – на лице всех членов комиссии появляются улыбки. – Так-то мы приняли решение ещё в момент просмотра ваших видеоматериалов, но регламент компании предусматривает проведение очного прослушивания. Не могу сказать, что оно было бесполезным, даже наоборот, приятно убеждаться в своей правоте.       – Так что, вы сможете завтра подъехать?       – Да…       Говорить получается с трудом из-за сковавшего всё тело потрясения. Однако всё же остаткам сознания удаётся прорваться сквозь оцепления и напомнить о завтрашней смене в баре.       – Только в первой половине дня.       – Отлично! Тогда завтра в десять утра вас будут ждать на ресепшене.

***

      Уён неспешно бредёт по узкому коридору. Вроде бы после всего услышанного ему следует вихрем мчаться, но ноги – ватные, словно вместо трёх минут, он танцевал три часа без остановки.       Его пригласили…       В голове до сих пор не укладывается, сказанное женщиной из комиссии. Уён даже не запомнил ни её имя, ни должность, а наверное стоило бы, раз ему предложили заключить контракт.       Уже завтра.       Он так долго желал этого момента, что сейчас совершенно не понимает, как реагировать. В голове так много мыслей, но в то же время не одной, будто бы каждая норовит ускользнуть, стоит только повернуться в её сторону.       – Как всё прошло?       Беспокойный голос, раздавшийся совсем рядом, заставляет вернуться в реальность. Уён даже не заметил как дошёл до зоны ожидания и теперь стоит рядом с Саном. В глазах парня миллион других вопросов и переживаний, а лицо выражает такую по-детски открытую наивность, что Уён теряется в ней и, поддавшись спонтанному порыву, стискивает его в объятиях.       – Они хотят, чтобы я завтра приехал и подписал контракт, – шепчет куда-то в шею.       Аромат парфюма, исходящий от кожи Сана, моментально развеивает туман внезапной эйфории. Уён прямо сейчас делает то, о чём боялся даже подумать ещё вчера. Ощущает такое нечаянное тепло чужого тела, к которому прижимается отчаянно, словно хочет укрыться от всех потрясений, случившихся за последние несколько минут. Но разве он может? Разве Сану это приятно?       – Контракт? – голос парня забавно срывается от удивления. – Они разглядели тебя?       – Похоже, что разглядели, – бурчит смущённо Уён.       Он уже собирается отстраниться и извиниться за несдержанность, но вдруг чувствует как крепкие руки прижимают к себе ещё ближе.       Тепло.       Скованность мгновенно покидает мышцы и Уён ловит себя на мысли, что в объятиях Сана хочется остаться надолго, а лучше раствориться без остатка. Они ощущаются как дом. Тёплый, уютный, пахнущий горячим ужином и кондиционером для белья.       – Получается, это единственное агентство, где работают не придурки, – насмешливый шёпот Сана резонирует дрожью по позвоночнику.       Уён не может сдержать улыбки, растягивающей губы пропорционально тому, как грудная клетка наполняется щекочущими искрами счастья. Природу его определить сложно. Логика говорит, что это следствие сбывшейся мечты о признании, но сердце сосредоточено на повторении ритма, который слышится в груди напротив.       – Пойдём.       Сан плавно отстраняется, позволяя неприятной прохладе заполнить пространство между ними. И когда Уёну кажется, что волшебство момента вот-вот рассеется, он вновь ощущает тепло чужой ладони на своей.       – Куда? – растеряно спрашивает он, послушно следуя за Саном к выходу.       – Как куда? В честь такого дела надо обязательно поесть мяса!       Кого-то ведёт путеводная звезда, кто-то следует за пением волшебной флейты, а Уён спешит за парнем, чьи глаза снова превратились в очаровательные полумесяцы, чтобы поесть вместе мяса. Даже если это можно сделать лишь на другом конце Сеула. Да хоть бы и страны – ему плевать где произойдёт то, что он мечтательно примет за первое свидание.

***

      – Красивая. Я раньше её не слышал, – Сан возвращает наушник Уёну. – Песня очень хорошо сведена. Сонхва-хён бы сейчас ещё тебе на молекулы по звучанию и звуковым перепадам её разобрал, но моё внимание больше зацепила чистота звука. Прям ничего лишнего.       Отметить успешное прослушивание и грядущее подписание контракта парни решили в небольшой забегаловке, расположившейся в одной из неприметных улочек, совсем недалеко от здания агентства. Сан стал самопровозглашённым повелителем гриля, а Уён главным и единственным дегустатором самых вкусных и красивых кусочков.       – Я сам наткнулся на неё совершенно случайно. Вроде бы она была написана для какого-то европейского шоу или конкурса , точно не помню. Просто как-то в душу запала, а потом и движения придумал.       Уён довольной улыбкой и тихим «‎спасибо» встречает новую порцию мяса. Требовать равноправия в вопросах распределения красивых и вкусных ломтиков бесполезно – он понял это уже пол часа назад, поэтому просто наслаждается.       – Надеюсь, когда-нибудь увидеть на неё официальный танцевальный кавер.       – Если такое всё же случится, хоть я и сомневаюсь, с тебя первый лайк.       – Без вопросов. Готов ещё и заспамить всё восторженными комментариями.       – Ты, наверное, что-то там себе фееричное напридумывал. Смотри, аккуратнее, а то пообещаешь, а потом посмотришь и окажется, что ничего достойного восторженного спама в моем танце и нет.       – Не представляю, чтобы что-то связанное с тобой могло быть не достойно восторженного спама.       Глядя на то, как зрачки Сана снова скрываются за улыбчивым прищуром, Уён просит всех существующих богов спрятать румянец на щеках, в появлении которого от абсолютно уверен. Если бы на столе был алкоголь, то подобную реакцию можно было бы без зазрения совести списать на него, но их празднование ничего крепче газировки не предусматривает.       – Вот, держи ещё, – Сан перекладывает с решётки гриля пару аппетитных кусков.       – Ты мне вообще всё мясо скормить решил?       – Только самое красивое.       – А ничего, что они у тебя все красивые получаются? Вот, – Уён решительно заворачивает сочный кусок мяса в лист салата и буквально запихивает Сану в рот. – А теперь жуй.       Ошарашенный Сан пару раз хлопает глазами, но потом улавливает всю решительность, которую Уён старательно транслирует через хмурые брови, и начинает послушно жевать.       – То-то же, – победоносно хмыкнув, Уён принимается заворачивать ещё один кусочек в лист салата.       – Нет-нет-нет, – Сан протестующе машет руками, когда понимает, что это тоже предназначается ему. – Это должен съесть ты.       – Почему это должен?       – Потому что завтра ты подпишешь контракт с агентством и вместе с ним разрешишь морить себя этими дурацкими диетами.       Сан угрюмо хмурится, явно представляя все ужасы, которые рассказывают о нелёгком пути айдолов и трейни. Уёну стоило бы задуматься над тем, в какой мир ему открылись двери, но пока что он борется с глупой улыбкой, которую невозможно сдержать, глядя на то как мило дуется парень напротив.       – Перед диетой не наешься, – вопреки своим же словам, всё же кладёт в рот кусок мяса и немного пожевав, начинает мычать от удовольствия. – Но пока что я слабо представляю как можно будет жить без мяска, особенно, если оно так вкусно поджарено.       Сказав это, Уён неловко поджимает губы – уже размечтался, что Сан для него будет мясо вот так сидеть и жарить постоянно.       – Обещаю, что буду впредь жарить самое вкусное мясо и тайком таскать тебе.       – Правда?       Радость и наивность, с которыми задан вопрос, вызывают у Сана задорный блеск в глазах.       – Правда, – парень, смеясь, кивает. – Если надо будет, устроюсь к вам техником для прикрытия. Так легче будет проносить контрабанду.       Гармоничное созвучие их заливистого смеха смешивается со шкварчанием гриля и преобразуется в самобытное трезвучие, идеально подходящее к моменту, который очень хочется принять за настоящее свидание.

***

      «‎Так легко, будто бы мы знакомы тысячу лет,» – проскальзывает в голове Уёна, пока он внимательно слушает пересказ последней серии любимого аниме Сана.       Закат практически истлел, уступив небосвод сумеркам. Лёгкий весенний ветер ласкает разгорячённые смехом и смущением лица парней, бредущих по скверу. Вокруг шумит город, но Уён и Сан слишком погружены в свой мир тихой и непринуждённой беседы. Нужные остановки они давно прошли, обоюдно решив дойти до набережной, где находилась та, с которой обоим будет удобно уехать.       – Кстати, у тебя есть планы на воскресенье? – интересуется Сан.       – Хм…       Уён на мгновение задумывается, пытаясь вспомнить, не мог ли он поменяться с Бомгю сменами. Вроде бы ничего подобного не было, но теперь в голову настойчиво лезет мысль, что нужно будет подыскать себе замену, чтобы не оставлять бар на новенького бармена. Встряхнув головой – об этом точно не стоит думать именно сейчас, – Уён отвечает:       – Нет ничего такого, что нельзя было отменить, если появится интересное предложение.       – А поиск подарка для Сонхва – это достаточно интересное предложение?       – Подарок для хёна? – уровень заинтересованности Уёна повышается настолько, что он останавливается. – У него день рождения скоро?       – Угу, третьего апреля.       – Интересно, Хонджун в курсе или рискует узнать обо всём день в день совершенно случайно?       – Хах, вообще не удивлюсь. Сонхва очень старательно преуменьшает значимость этого дня. Он каждый год надеется, что я забыл и не притащусь с очередным подарком. Хотя, в прошлый раз, когда я подарил ему фигурку из «‎Animal Crossing» и футболку с принтом, повторяющим китайский постер «‎Звёздных войн», он чуть не запищал от восторга.       – Правильно, нечего потакать глупым закидонам, – Уён понимает, что сам поступил точно так же, поэтому теперь особенно хочет поучаствовать в выборе подарка. – Есть уже идеи для подарка?       – Есть, – Сан с улыбкой кивает. – Лего.       – Лего? Он любит собирать лего?       – Обожает, поэтому я хочу подарить какой-нибудь набор, но мне не помешала бы помощь в выборе. Я могу на тебя рассчитывать?       В его глазах столько тепла, что Уён невольно чувствует себя немного не в своей тарелке – каждое мгновение сегодняшнего дня складывается в слишком идеальную картинку, чтобы быть правдой.       – Конечно, я с радостью помогу, – застенчиво отводит взгляд.       – Отлично!       Сан радостно смеётся, его смех лёгкий, искренний, и Уён вдруг понимает, как сильно он ему нравится. Всё, что происходит, кажется таким невесомым, но невероятно важным. Он ловит себя на мысли, что совершенно не против того, чтобы идеальная картинка сегодняшнего вечера завершилась робким поцелуем на прощание, но тут же отгоняет её. Всё же это не свидание. Только прогулка. Самая лучшая в его жизни.

***

      Когда парни идут по небольшой и скудно освещённой аллее, растянувшейся вдоль набережной, Уён невольно съёживается. Хочется винить во всём прохладный ветер, гонимый водами реки Хан, но скорее дело в очертаниях нужной остановки, до которой осталось всего несколько сотен метров. После того как они провели вместе пол дня, расставаться ещё тяжелее.       – Хэй, о чём так задумался?       – А?       Уён рассеянно смаргивает беспокойные мысли. Сложно найти, что ответить Сану, потому что врать не хочется, но и правда прозвучит эгоистично. Спасает от неловкости протяжное «‎мяу», внезапно раздавшееся откуда-то снизу.       – Ой, добрый вечер господин, – обращается он к худощавому коту черепаховой окраски, что так ласково трётся о ноги. – Наслаждаетесь прогулкой?       Кот в ответ коротко мяукает, что Уён принимает за согласие. Парень не может удержаться – присаживается на корточки и аккуратно тянется к новому знакомому. Тот сначала настороженно обнюхивает руку, но спустя пару мгновений начинает ластиться.       – Красивый, господин котик. Мы с Саном тоже наслаждаемся! – тихий смешок сверху отзывается в сердце теплом. – Только мы ещё поесть мяса успели, знал бы ты как Сан вкусно готовит мясо. К сожалению, мы не подумали, что встретим вас, поэтому съели всё сами, но не переживайте, в моём рюкзаке есть кое-что не менее вкусное.       Уён ощущает приятное покалывание на коже, которое оставляет после себя лишь желанный взгляд. Он наклоняет лицо ниже – пускай Сан думает, что это для удобства поиска, а не попытка спрятать смущение.       – Вот, нашёл! – звонкий возглас подхватывает порыв ветра.       Выудив из рюкзака пакетик с кошачьим кормом, Уён радостно трясет им перед усатым господином. Он с детства испытывает особое расположение к котам и кошкам – просто не может пройти мимо не погладив. Умные и чуткие создания, похоже, чувствовали его намерения, поэтому без опаски принимали ласку. У Уёна получалось даже расположить к себе самых осторожных дворовых котов. Пакетик с кормом в рюкзаке – последствие любви и желания скрасить день голодных животных. Именно сейчас он особенно рад тому, что несколько лет назад заимел эту прекрасную привычку.       – Кушай.       Уён аккуратно гладит кота по пёстрой спинке, пока тот увлечённо уплетает угощение. Прекрасно понимая, что процесс переваривания пищи – шутка очень тонкая, решает больше не тревожить животное и поднимается на ноги.       – Ты совсем худенький, советую договориться с Саном насчёт мясной контрабанды. Он хороший, поэтому точно не откажет. Так ведь?       Он наконец поворачивается к парню, что всё это время безмолвно стоял рядом, и мгновенно теряется в переполненном нежностью взгляде.       – Сан-и, ты чего? – слетает полушёпотом прежде, чем Уён успевает осознать.       – Ты… просто потрясающий, Уён-а.       Слова замирают в воздухе одновременно со всем, что до этого момента существовало вокруг. Осознав, что услышанное не предмет слуховой галлюцинации, Уён смущённо облизывает губы, и тут же замечает, как нечаянный жест приковывает внимание Сана. Что-то в этом взгляде заставляет всё внутри содрогнуться от щекочущего предвкушения.       Вокруг ни души – похоже люди благоразумно отдают предпочтение более освещённым местам в столь поздний час. Уён даже не подумал, что в тени аллеи может скрываться опасность, наверное, потому что рядом с Саном априори чувствует себя в безопасности.       Чхве взгляд не отводит, как будто ждёт чего-то. Возможно, ответа, но Уёну кажется, что словами такое не выразить. Может, этот тот самый момент для идеального завершения вечера?       – Если бы это было свидание, то я бы мог через поцелуй рассказать, насколько мне важно слышать от тебя это, – практически шепчет Уён.       – А я разве не говорил, что это оно и было? – лукаво улыбается парень.       – Правда? – Уёну следовало бы удивиться куда ярче, но теперь он может думать только о том, насколько преступно далеко находятся губы Сана. – Тогда…       – Можно тебя поцеловать?       Уён от чего-то уверен, что течение реки Хан совершенно точно остановилось, а может и время вместе с ним. Тело слегка напрягается, а дыхание выравнивается, хотя внутри всё бурлит и переворачивается. Когда он видит как переливается в глазах Сана предвкушение, всё вокруг перестаёт иметь хоть какой-то смысл. Тишина вокруг – оглушающая. Звуки города, журчание реки, шуршание ветра – исчезают. Остались только они. Только этот момент, что вот-вот изменит происходящее между ними навсегда.       – Можно.       Сан стремительно преодолевает те невыносимые десятки сантиметров, разделяющие их, и теперь Уён может ощутить его теплое дыхание на коже. Он чувствует как чужая ладонь касается плеча, затем скольжение прохладных пальцев от щеки к подбородку. Уён не сопротивляется, ощущая, как его сердце стряхивает оцепенение и срывается на бешеный темп.       Сан медленно приближается, и Уён, отдавшись сладостному трепету, тоже подаётся навстречу. Их губы на расстоянии полувздоха, и этот момент – нечто между ожиданием и реальностью. Сан медленно, но уверенно, наклоняется и касается его губ. Это не спешка, не стремление, а мягкое прикосновение – попытка постичь действительность вместе.       Уён чувствует приятную дрожь в теле, когда приоткрывает губы, чтобы ответить на столь желанный поцелуй. Выходит по-мальчишески робко, но так искренне, что нечто более прекрасное тяжело вообразить. Все страхи о не взаимности и стремительности зарождавшихся чувств отступают на второй пан, потому что в каждом прикосновении губ, бережном скольжении ладоней, читается сила притяжения возникшая стихийно с первого взгляда. И теперь они оба ныряют в пленительное море ответных чувств с головой, наплевав на опасности, с которыми оба столкнулись когда-то.       Хочется, чтобы момент растянулся на вечность, но в реальность их возвращает вопросительное «‎мяу».       «‎Господин кот, в этот раз вы дали о себе знать вообще не вовремя,» – мысли Уёна расплываются на губах улыбкой, которую Сан сцеловывает в то же мгновение, совсем не обращая внимание на кота.       Теперь они вместе и, возможно, в Уёне говорит глупость, свойственная влюблённости, но он уверен, что даже самый свирепый шторм им не страшен. Стоит лишь вот так доверчиво прильнуть к тёплым губам Сана и, разделив на двоих кислород, научиться дышать под водой.