С тобой я могу дышать под водой

      Просыпается Сан в четвертом часу дня. Кое-как разлепив глаза, он долго пытается понять, почему его по-спартански обставленная квартира вдруг стала такой светлой и уютной. Попытки сориентироваться на незнакомой местности прерывает кошмарный приступ головной боли. Неприятный импульс провоцирует воспоминания об эмоциях минувшего дня: предвкушение, с которым он ждал вечернюю прогулку с Джисоком, и разочарование, настигшее после сцены, увиденной на камерах видеонаблюдения. И почему Сонхва-хену именно в тот момент понадобилась проверка корректности работы системы наблюдения?       Точно! Сонхва же его потом в бар потащил.       – Наверное, я у него дома, – бормочет вслух Сан и еще раз оглядывается.       На кофейном столике, что стоит рядом с диваном, он находит стакан воды, таблетки и записку. Аккуратный почерк Сонхва подтверждает его догадку о местонахождении и уведомляет, что таблетки – от головы, а на плите – похмельный суп. Забота старшего вызывает благодарную улыбку, а в голове отчетливо слышится «Мама-Хва» голосом Уена.       Уен.       Сану достаточно доли секунды, чтобы вспомнить его звонкий смех, большие карие глаза и ласковую улыбку.

«А я думаю, что идиот в этой ситуации тот, кто заставил тебя грустить»

      Несмотря на часы хмельного беспамятства, он до сих пор находится под впечатлением от проницательности бармена. Сложилось ощущение, что ему было достаточно одного взгляда, чтобы понять боль, терзающую «пациента» изнутри.       Боль. Голова раскалывается. Алкоголь - точно не его напиток. Видимо, недавнее потрясение заставило напрочь забыть об абсолютной непереносимости алкоголя. Бедному хену еще пришлось тащить его пьяное тело к себе. Какой стыд!       Бедолага тянется к таблеткам, чтобы побыстрее прекратить свои страдания. Вода ощущается как божественный нектар, исцеляющий каждую частицу организма. Сан с удовлетворенным стоном откидывается обратно на диван и прикрывает глаза. Воцарившаяся темнота помогает прислушаться к чувствам.       Странно, но мысль о том, что его симпатию использовали ради выгоды, не находит горького отклика в душе. Вспоминать об этом неприятно, но не более. Никаких драматичных кровоточащих ран не наблюдается. Так бывает? Сонхва-хен, конечно, говорил, что отведет его к мастеру по залечиванию душевных ран, но разве могут несколько рюмок соджу заполнить пустоту, что оставило после себя безответное чувство? Да, алкоголь освободил его от гнетущих мыслей. Да, он вроде бы даже радостно подпевал песням, звучащим из динамиков. План «напиться и отрубиться» был успешно реализован. Но это не лечит, это притупляет на время. Тогда почему ему сейчас не больно?       Вместо ответа воображение вырисовывает красивую улыбку.

«Ни в коем случае мы не будем пить за этого придурка. Мы будем пить против него»

      Каждое слово, каждое движение бармена притягивало к себе взгляд Сана, который совершенно ничего не мог с собой поделать. Если еще в начале вечера он старался переключать внимание на что-то еще, то после первой рюмки взгляд зафиксировался на внезапном собутыльнике.       Сан хватается за голову и издает болезненный сон. В этот раз в голову ударяет осознание.       Его рана не болит, потому что Сан налепил на нее пластырь. Красивый и яркий. Конечно, бестолковое и влюбчивое сердце не могло пройти мимо симпатичного парня, что умеет внимательно слушать и разбавлять приступы печали легкими разговорами и соджу.       – Стоило кому-то улыбнуться и сказать пару приветливых слов, как ты тут же разомлел, – тяжело вздыхает техник. – Чхве Сан, ты просто жалок!       Ничего, это быстро пройдет. Он больше никогда не увидит доктора-бармена, потому что алкоголь – это точно не его лекарство.

***

      Кажется, у судьбы свои планы на этот счет.       Сан был готов к чему угодно: к ворчанию Сонхва, присутствию Джисока, и даже если бы в студии обнаружился церковный хор, он бы даже бровью не повел. Но кого-кого, а Хонджуна Сан точно не думал здесь увидеть. Удивление быстро сменяется смущением. Все отходит на второй план, стоит Хонджуну обозначить присутствие еще одного человека.       Уен.       Достаточно лишь одного взгляда в эти большие карие глаза, чтобы осознать тщетность попыток убедить себя в отсутствии влечения. Глупое сердце заходится в приступе тахикардии, пока Сан замечает необычные детали в образе Уена. Интересно, это его повседневный стиль? Экстравагантно, но вполне подходит активному и приветливому бармену. Только тот сегодня какой-то тихий и растерянный.       От неприлично долгого разглядывания Сана отвлекают новости о его возможном повышении и увольнении Джисока. Почему-то ему кажется, что даже если Сонхва-хен оставил звуковика в живых, то точно приложил руку к его капитуляции. И странные переглядывания этой троицы тому подтверждение. Хотя, какое ему дело теперь до бывшего коллеги?       Если Сонхва договорится с господином Ли, а он договорится, то Сан станет звукорежиссером. Да он мечтать не мог, что кто-то возьмет его на эту должность без образования, поэтому долго копил на курсы.       Сан очень любит музыку, но не так, как ее любит слушатель или музыкант. Он любит именно сам звук и его трансформации, что становятся заедающими хитами и душераздирающими балладами. Для него мелодия начинается не с нот, а с включения аппаратуры. Да, он не умеет писать песни, но он интуитивно чувствует, как ее стоит записать. Именно это стало началом их общения с Сонхва. Если Сан отмечает технические аспекты композиции, то хен способен разложить ее на атомы. Младший всегда восхищался его умением чувствовать музыку на таком уровне. Сонхва-хен мог бы стать прекрасным саунд-продюсером, но он предпочитал игнорировать свой талант.       Сану приятно слышать поздравления от ребят, но стоит Сонхва заикнуться о походе в бар, как протест автоматически срывается с губ. Он совсем не хочет пить, тем более вдруг у Уена и Хонджун-хена свои планы на вечер, не хочется навязываться.       – А мы можем не пить алкоголь, – нарушает свое молчание Уен. – Енджун готовит очень вкусные безалкогольные коктейли.       Их взгляды снова встречаются, и Сану чудится, что бармен совсем не против провести вечер в их компании. Да и Хонджун тоже поддерживает идею с явным энтузиазмом. Техник не успевает опомниться, как слышит командный тон Сонхва:       – Сан, выключишь все оборудование?       Парень рассеянно кивает и принимается выполнять поручение.

***

      Когда компания выдвигается в сторону бара, Сонхва-хен сразу отделяется от всех и набирает господину Ли, чтобы сообщить о кадровой перестановке. Из-за отсутствия главного связующего звена между троицей воцаряется неловкое молчание. Сан бы и рад его нарушить, но что-то в голову не приходит ни одной темы для разговора. Он даже не может вслушаться в телефонный разговор хена, который сейчас обсуждает вопрос повышения, потому что все мысли стремятся к парню, что идет рядом.       На голове больше нет хвостиков, да и смайлик с щеки исчез. Видимо, это произошло, пока Сан занимался аппаратурой. Немного жаль, ведь они выглядели… Мило? Техник невольно засматривается на задумчивого бармена.       «Красивый» – проносится в голове.       Выразительные скулы, горбинка на носу, пухлые губы и глаза, что внимательно смотрят в самую душу.       Черт. Его поймали с поличным.       Уен слегка улыбается, Сан мгновенно улыбается в ответ. С каждой секундой все меньше шансов, что этот парень легко покинет его мысли.       – Значит так, – Сонхва тут же притягивает все взгляды к себе. – Я поговорил с господином Ли и…       – И что он сказал?       Всех удивляет, что этот вопрос задает не тот, кого обсуждали в телефонном разговоре, а Уен.       – Он не очень доволен тем, что придурок уволился. Я прямо слышал, как в его голове заработал калькулятор убытков. Но когда я сказал, что Сан частенько работал за Джисока, то господин Ли сам предложил сделать его новым звукорежиссером, – на лице хена расплывается довольная ухмылка. – Ну что, Сан-и, первый клиент у нас завтра в одиннадцать, поэтому сегодня пьешь только сок.

***

      – Енджун-и, – Уен с порога дает знать о своем появлении. – А мы пришли к тебе праздновать!       Судя по отклику, его звонкое приветствие адресовано высокому бармену, что от неожиданности чуть не роняет бутылку с алкоголем.       Окинув зал взглядом, Сан отмечает, что сегодня больше людей, чем было прошлым вечером. Десять человек, вместе с ними: небольшая компания девушек и несколько тихих одиночек.       – Ена-а, ты и дня не можешь прожить без этого места, да? – парень за барной стойкой с улыбкой встречает гостей.       – Конечно! Я люблю свою работу и своих коллег.       Сан удивляется перемене, произошедшей с Уеном. Сейчас перед ним снова тот веселый и активный парень, с которым ему довелось вчера познакомиться. Может быть, все дело в атмосфере этого места?       – Сонхва-щи, Хонджун-щи, моргните, если он вас выследил и насильно привел сюда.       – Хен, а я не знал, что ты тут постоянный посетитель, – приятельский тон между барменом и хенами удивляет Сана.       Компания садится на те же места, что и вчера, только теперь доктор-бармен занимает место не за стойкой, а слева от Сана.       – Так-так-так, неужели вы тоже пациент Уена? – Енджун заинтересованно прищуривается.       – Это Сан – коллега Сонхва-хена. Вчера он был у нас впервые, но, – Уен оборачивается к технику с виноватым выражением на лице, – кажется, он больше не придет на терапию, потому что я вчера переборщил с дозировкой лекарства.       – И сильно переборщил?       – Ну…       Сан не дает Уену закончить фразу:       – Я считаю, что дозировка была самая подходящая. Да, я отрубился и доставил проблем хенам, но терапия оказала нужный эффект, – Сан не может сдержать улыбку, видя, как его слова удивили бармена. – Но сегодня у нас безалкогольная вечеринка.       – Да, завтра у Сана первый день в должности звукорежиссера, – деловито уточняет Сонхва. – Поэтому мы хотим попробовать твои безалкогольные коктейли, которые расхвалил Уен.       Бросая быстрый взгляд на коллегу, Енджун расплывается в довольной улыбке. Смотря на их взаимодействия, Сан делает вывод, что эти двое очень хорошие друзья. Точнее, он надеется, что эти двое просто очень хорошие друзья.       – Ен-а вас точно не обманул. Хотите что-то конкретное или доверитесь моему профессионализму?       – А тут тоже надо будет отвечать на вопросы? – с ухмылкой уточняет Хонджун.       – Нет, только одно уточнение – кислый, свежий или сладкий.       Когда все пожелания были озвучены, Енджун уходит готовить заказ. Хены тут же погружаются в какую-то общую тему, в обсуждение которой Сан даже не пытается вникнуть. Он уже думает, что вечер ограничится скучающим разглядыванием полок с алкоголем, но слева слышится тихое:       – Как ты себя чувствуешь?       Обернувшись, он тут же попадает во власть больших карих глаз, в глубине которых мерцает искреннее беспокойство.       – Хорошо, – на выдохе отвечает Сан. – Голова уже даже не болит, это все су..       – Нет, я не про похмелье. Я о… – Уен замолкает, будто пытается подобрать слова. – О твоем тяжелом случае.       Сан на мгновение замирает. Этому парню действительно интересны его чувства? В голове бегущей строкой проносится предупредительное «ЭТО ПРОСТО ВЕЖЛИВОСТЬ», но его безнадежный романтик не обращает внимания на предупреждение. Сейчас он просто хочет поверить, что это что-то иное.       – Мне лучше, правда, – Сан подкрепляет свои слова легкой улыбкой. – В моменте мне было очень больно, но когда я проснулся сегодня утром, я уже не думал об этом.       Потому что думал о тебе.       – Я рад, что терапия так быстро помогла и тебе больше не больно.       Пухлые губы трогает улыбка. На мгновение Сану кажется, что он успел заметить в ней тень грусти. Подтвердить свои наблюдения он не сможет, потому что она меняется на привычную веселую, стоило Енджуну произнести:       – Господа, а вот и ваши коктейли!       Напиток оказывается безумно вкусным. Сан блаженно закрывает глаза, когда чувствует на языке освежающее сочетание лимона, киви и чего-то еще. Судя по реакции остальных, довериться профессионализму бармена было лучшей идеей. Парень медленно смакует каждый глоток.       По шуму трубочки, Сан понимает, что Уен не любит долго церемониться с напитками.       – Не знаю, как вам, но после такого коктейля мне хочется петь!       – Так, это точно безалкогольная история? – Хонджун начинает принюхиваться к жидкости в своем стакане.       – Точно, – смеется бармен. – Ему и от стакана воды весело становится.       – Енджун-и, мы же не выкинули оборудование для караоке во время прошлой инвентаризации?       – Нет, ты же сказал, что это барахло может понадобиться в любой момент.       – Так вот, он настал, – Уен встает и направляется в подсобку.       – Раньше здесь был караоке-бар? – уточняет Хонджун.       – Когда-то владелецу приходила такая идея, но Уен был единственным, кому она понравилась, – хмыкает Енджун. – Ен-а, ты хочешь распугать наших последних клиентов?       Его слова растворяются в шуме, доносящемся из подсобки. Спустя несколько минут поисков и парочки ругательств, парень возвращается с пыльной коробкой в руках.       – Господа, – Уен обращается ко всем присутствующим. – Прошу вашего внимания.       Его звонкий голос легко привлекает к себе взгляды.       – Как вы смотрите на то, чтобы устроить вечер караоке?       – Сколько стоит одна песня? – спрашивает подвыпившая девушка.       Спустя секунду раздумий, Уен неуверенно сообщает:       – Тысяча вон?       – Прекрасно! Я буду первая в очереди!       – Если эта штуковина заработает, – ухмыляется Енджун.       – Заработает, – уверенно заявляет Уен, ставя коробку на барный стул.       В Сане тут же просыпается профессиональный интерес, и он без стеснения заглядывает внутрь. Два радио-микрофона и приемник для них. Не густо.       – Только я совсем не знаю как это все подключать, – уже тише добавляет парень.       – Ен-а, а как ты тогда петь собрался?       Теперь до парня доходит, что его затею не так уж и просто реализовать. Нервно поджатые губы и грусть во взгляде провоцируют мыслительный процесс в голове Сана. Он сразу начинает блуждать глазами по залу, в попытке прикинуть все возможные варианты подключения. Взгляд цепляется за настенный телевизор.       – Я так понимаю, колонки в зале подключены к телевизору?       – Да, мы используем плейлист с клипами как музыкальный фон.       – Тут все это время был телевизор? – Сонхва и Хонджун практически синхронно разворачиваются.       Удивленные выражения на лицах хенов заставляют Уена прыснуть от смеха. Сан готов поспорить, что быстрее способен переключиться только рубильник на предохранителе при большом скачке напряжения.       – Да, но зачем он вам, если вы только друг на друга и смотрите? – многозначительно подмигивает Уен.       Эти слова заставляют Сана повнимательнее присмотреться к старшим.       Ничего себе!       Слова бармена смутили Сонхва-хена? Видимо, отношения этих двоих намного интереснее, чем Сан предполагал. Надо будет расспросить хена, а пока есть другое дело:       – А у вас случайно нет лишних колонок?       – Вроде были, – немного подумав, отвечает Енджун. – До ремонта мы использовали большие напольные колонки.       – Отлично, на телике есть выход в интернет?       – Да, мы иногда включаем клипы на ютьюбе. Стоп, – до Уена наконец доходит, почему у него все это спрашивают. — Ты сможешь это подключить?       – Уен-а, он может собрать тебе стерео-систему из бутылок и трубочек, если вежливо попросить.       – Хен, ну это ты загнул, – слова Сонхва заставляют Сана смущенно зардеться.       – Ничего я не загнул, – старший широко улыбается. – Давай, покажи, на что способен лучший техник.       Сонхва иногда называл Сана «повелителем проводов и динамиков», потому что в его руках даже старая аппаратура начинала работать превосходно. Нет для Сана большего наслаждения, чем слышать хорошо отстроенный звук. И ради этого он может долго копаться в проводах, питаясь одним лишь энтузиазмом.       Вот и сейчас он готов нырнуть в авантюру с караоке с головой, лишь бы все зазвучало. И лишь бы видеть искры восторга в этих больших карих глазах.

***

      – Раз-раз, – Сан проверяет микрофоны на работоспособность. – Так, кто там был первый в очереди?       Звенящий звук голоса немного режет уши. Этот нюанс можно было бы исправить, но микшерный пульт, к сожалению, из воздуха материализоваться не может.       – Я! – девушка резво выскакивает со своего места.       Сану понадобилось смехотворно мало времени, чтобы подключить аппаратуру. Так как системы с каталогом песен у них не было, было принято решение просто искать караоке-версии на ютьюбе.       – Что хотите спеть? – пульт в руках Уена говорил о готовности вбивать любой запрос в поисковую строку.       – Pink Venom.       – Хорошее начало, – одобрительно кивает.       Несколько щелчков кнопками пульта и видео с нужной композицией разворачивается на весь экран. Сан передает девушке микрофон, и они с Уеном возвращаются на свои места за барной стойкой.       Она явно любит эту песню. Пусть вокал неточный и элементы хореографии совсем неумелые, но кому какое дело, если девушка наслаждается своим маленьким выступлением?       Девушка не забывает повторить за исполнительницами финальную стойку, срывая громкие аплодисменты.       – Ен-а, после такого мощного начала, зрителю нужна твоя короночка, не меньше! – Енджун задорно подмигивает коллеге.       – Может, кто-то другой хочет спеть?       – Ен-а-а, ты чего застеснялся?       – Доктор, что-то на вас непохоже, – насмешливо добавляет Сонхва.       – Я? Стесняюсь? – громко возмущается парень. – Пф, где микрофон?       – А вот это другое дело, – бармен за стойкой хитро потирает руки. – Сейчас вы увидите первоклассное шоу.       – Одно такое в его представлении мы уже сегодня видели. Ай! Ты чего?       Сану вдруг стало интересно, что имеет ввиду Сонхва, но тычок в бок от Хонджуна заставляет хена утихнуть.       Первые звуки вступления заставляют его полностью развернуться к импровизированной сцене. Фонограмма караоке сильно проигрывает по качеству оригиналу, но эту песню группы EXO он узнает с первых трех нот.       – Интересно, это будет выстрел в голову или в сердце? – ухмыляется Сонхва-хен.       С первых строк, брови Сана невольно взлетают вверх. Мелодичный высокий голос, вкрадчиво пропевает каждое слово. Взгляд Уена прикован к тексту, а в теле чувствуется небольшое напряжение.       – Странно, обычно он быстро привыкает к публике, – шепчет Енджун.       – Может это последствия того случая, когда я на него наехал из-за нежелания идти на кастинг? – как-то грустно уточняет Сонхва.       – Не думаю. Какой бы сильной ни была его неуверенность в собственном таланте, у нее нет шансов перед внутренним артистом. Кстати, – в голосе бармена слышно искреннее восхищение, – а вот и он.       – Сердца каждого из нас плотно закрыты и мы пытаемся отвести взгляд, – тембр становится увереннее, и парень, наконец, отрывает взгляд от экрана.       Все внимание приковано к изящным движениям. Обывателю может показаться, что это небрежная интерпретация оригинальной хореографии, но Сан не из таких. Он занимался танцами в школе и не может не отметить технику, заметную в каждом неполном взмахе и легком наклоне. Уен пытался двигаться плавно и ненавязчиво, но тело само расставляет нужные акценты, потому что не может вести себя иначе во власти музыки. На глазах всех посетителей бармен превращается в айдола.       В следующую секунду Сан невольно отвечает на вопрос хена.       Нет, точно не в голову. Выстрел приходится в самое сердце.       Это выстрел любви.       Нечеткие движения становятся жесткими и точными. Пальцы левой руки сложены пистолетом, бедра двигаются в такт каждому «на-на-на-на», привлекая к себе восхищенные взгляды. Красиво. Горячо. Но Сана на погибель обрекают демоны, что пляшут в потемневших глазах.       Рациональность кричит истошным криком, обжигаясь об искры сгорающих предохранителей. Он должен бы прислушаться и уберечь свое глупое сердце от этого яркого пламени, но ему это не под силу.       – Как поживают твои попытки заткнуть свою влюбчивую натуру? – тихий голос Сонхва заставляет вздрогнуть.       – Хен, даже твой профилактический подзатыльник здесь не поможет, – Сан говорит не оборачиваясь.       Нет смысла что-то скрывать. Старший уже давно научился читать своего коллегу по выражению лица.       – Наверное, ты удивишься, но сейчас я на стороне твоего безрассудного сердца, – хен ухмыляется, видя явное недоумение.       – Даже если я закрою глаза и уши и заставлю себя блуждать, ответом в конце концов будет любовь.       Их взгляды снова устремляются к Уену. Караоке – это сыворотка правды. Выбирая песню, человек выбирает маску, которая позволит ему рассказать о мыслях и чувствах искренне. Интересно, какую истину сейчас открывает Уен? Попытки вслушаться в оттенки голоса, прерывают слова Сонхва:       – Не думаю, что Уен хотел бы, чтобы ты это знал, но я расскажу. Не хочу, чтобы вы бессмысленно тратили время, пытаясь убедить себя в одностороннем интересе.       – Хен, я не понимаю тебя, – он оборачивается, в надежде лучше понять старшего.       – Уен не приносил мне забытые очки. Я вообще не думаю, что он бы стал обзванивать несколько студий в поисках нашей, ради такой мелочи.       – Тогда, зачем он пришел в студию?       – Чтобы отомстить идеальному слуху Джисока за то, что этот придурок посмел тебя обидеть. Увольнение не входило в план его мести, но это уже приятный бонус для меня.       Сан ошеломленно уставился на парня, что пел очередной припев. Он вспоминает нелепые хвостики, рисунок на лице и неоднозначные переглядывания. После слов Сонхва все складывается в единый пазл, но…       – Зачем? Почему?       – Не знаю, – пожимает плечами Сонхва. – Но подобные поступки не совершают просто так. Подумай об этом попозже, хорошо? А то пропустишь лучшую часть песни.       Сан переводит взгляд на поющего и мгновенно попадает в плен. Карие глаза смотрят в самую душу. Отчаянный блеск дает понять, что сейчас Уен расскажет свою правду:

Мое сердце горит, мое сердце разбивается, моя вера рушится. Наполни его собой и заполни пустоту. Прошу, зажги огонь в моём сердце, пока оно совсем не погасло.

      Мысли роятся с бешенной скоростью. Голова уже готова разорваться на части, но раздается выстрел. Не в голову, а снова в сердце. – Это выстрел любви, – синхронно произносят губы.