С тобой я могу дышать под водой

      Вечер с бутылкой соджу и самим собой оказался не таким плохим, каким изначально представлялся Хонджуну. Уён не соврал. Курочка оказалась настолько вкусной, что заказ второй порции не заставил себя долго ждать. После третьей рюмки становится легче. Губы охотнее улыбаются в ответ на шутки Уёна. После четвёртой Хонджун уже не стесняется покачивать головой в такт музыки и напевать под нос знакомые песни. После пятой парень, похоже, забывает по какому поводу пьёт, потому что рука тянется в сумку за огрызком карандаша, чтобы набросать на салфетке образ, настигший в офисе.       — Город засыпает, просыпаются художники-рецидивисты?       Внезапное появление бармена заставляет Хонджуна дёрнуться. Он поднимает непонимающий взгляд на Уёна. Тот решает обойтись без слов, красноречиво указывая глазами на лежащую перед парнем салфетку с наброском. До посетителя доходит не быстро, но когда доходит, Хонджун резко накрывает ладонями салфетку.       — Хонджун-щи, пытаетесь показать мне фокус с исчезновением улик? — с ухмылкой произносит бармен.       — О чём вы? — непонимающе разводит руками парень.       Салфетка действительно исчезла с барной стойки и теперь покоилась в кулаке Хонджуна, будучи безбожно смятой.       — Наверное показалось.       Уён явно решил подыграть и теперь тянется за рюмкой, чтобы наполнить её очередной порцией соджу.       — Допустим, вы избавитесь от своего внутреннего художника, то кто останется? — спрашивает бармен, слегка изогнув бровь.       Хонджун, сосредоточивший все свои остатки трезвости на сокрытии разрисованной салфетки, не совсем понимает вопрос.       — Где останется?       — Ну, у вас внутри, — Уён кладёт руку на грудь, пытаясь добавить этим жестом немного конкретики.       — Ах, кто останется? — посетитель опускает глаза на руки, сжимающие красную салфетку. — Останусь только я.       — А разве этот художник не вы? — Уён наполняет рюмку напитком и подаёт посетителю.       — Нет, я никогда не был художником и никогда им не буду.       — Жаль, — задумчиво бормочет Уён перед тем как отойти, чтобы принять другой заказ.       Хонджун мысленно благодарит бармена за отсутствие расспросов и клишированного «просто верь в себя». Его искреннее «жаль» больше всего подходит в этой ситуации. Хонджуну тоже жаль все эти идеи, обречённые на забвение, потому что по ошибке рождались не в голове талантливого творца, а в его. Тяжело вздыхая, раскрывает ладонь. Сила сжатия привела салфетку в абсолютную негодность. Парень украдкой окидывает взглядом барную стойку в поисках нового «холста», но ничего не находит. Делает глоток соджу и думает, что это к лучшему, но спешит с выводами. К нему возвращается Уён со стопочкой белых салфеток.       — Думаю, что вам больше подойдут белые. Красные не очень сочетаются со свитером.       Снова эта хитрая улыбка. И Хонджун во второй раз благодарит бармена виноватой улыбкой за то, что тот всё понимает, но не лезет с советами.       Хонджун уверяет себя, что это просто любопытство, яркий образ, на который хочется посмотреть хотя бы на салфетке, ведь ничего большего он не сумеет. Он подтягивает к себе чистый «холст» и намечает линию горизонта. Обозначив очертания корпуса корабля, погружается в раздумья над формой паруса. Варианты перебирает на другой салфетке, чтобы не разводить грязь. Внимание всё больше концентрируется на эскизе, смазывая всё происходящее вокруг него в неразборчивые блики. Единственное, что отвлекало - это необходимость время от времени сдувать светлую чёлку, норовившую залезть в глаза. Он и не заметил бы, что рядом кто-то сел, если бы этот кто-то не издал громкий недовольный стон. Выныривая из мыслей, он переводит взгляд на источник звука. Рядом с ним сидит молодой человек и яростно что-то ищет в рюкзаке. Его лицо скрыто за тёмными прядями отросших волос. Хонджун обычно не глазеет на людей, но незнакомец так неистово пытается что-то найти в своём рюкзаке, что исход его поисков заинтересовал бы любого. То, как молодой человек копошится, согнувшись в три погибели, напомнило Хонджуну недавно увиденную документалку о креветках. Он улыбается этому сравнению, попутно отмечая, что сильно захмелел. В следующее мгновение креветка, чертыхнувшись (видимо поиски не увенчались успехом), откладывает рюкзак, распрямляется и всё сходство с ракообразным развеивается. Тёмные волосы небрежно откинуты со лба, и теперь Хонджун может увидеть лицо своего соседа: выразительный нос, пухлые губы, мягкая линия челюсти. Он сразу представил как его рука выводит чёрную бровь, изогнутую в прищуре. Да, посетитель как раз похож на ту самую «мечту художника», но это не повод вести себя бестактно, поэтому Хонджун отводит взгляд.       — Добрый вечер! Вы определились с напитком? — звонко спрашивает Уён, улыбаясь новому посетителю.       — Добрый вечер. Нет, потому что забыл свои очки на работе и не могу разглядеть ни буквы в меню, — ответ незнакомца немного раздражённый, но без злобы.       — Знаете, я сегодня тестирую новую методику подбора напитка под настроение клиента…       — Так я был подопытным?       Хонджун никогда бы не влез в чужой разговор без приглашения, но за него многое уже решало выпитое соджу. Хотя теперь он готов поклясться, что весь алкоголь выветрился из организма под изучающим взглядом незнакомца. В пронзительных тёмных глазах заметно удивление, будто бы всё это время молодой человек и не подозревал, что слева от него кто-то сидит. Уголки губ незнакомца приподнимаются в улыбке, и Хонджун понимает, что нелепое недоумение всё ещё красуется на его лице.       — Хонджун-щи, разве вы не довольны подбором напитка? — спрашивает Уён, зеркаля выражение лица посетителя, которое в его мультяшной манере выглядело ещё более тупым.       — Доволен, — бурчит Ким, подтягивая к себе тарелку с курицей, будто бы за ней можно было укрыться.       — Вот, видите, моя методика уже демонстрирует блестящие результаты. Ну так что? Хонджуну кажется, что он физически чувствует, как незнакомец переводит свой взгляд с него на бармена. Полупустая бутылка соджу сообщает парню, что сегодня он пьянеет очень быстро.       — Хорошо, в чём заключается ваша методика? — в голосе посетителя слышен интерес.       — Я задаю парочку уточняющих вопросов, исходя из ваших ответов оцениваю степень тяжести вашего случая и подбираю напиток в зависимости от сделанных выводов.       — Интересно, давайте попробуем, — согласно кивает незнакомец.       — Так, начнём с причины почему вы здесь. Вас определённо что-то или кто-то взбесил, — Уён облокачивается на барную стойку, внимательно вглядываясь в лицо посетителя.       Хонджун благодарит всех богов за то, что бармен не применил метода сканирования взглядом на нём. Наверное, он не работает на тех, кто не может удерживать зрительный контакт и долю секунды. Незнакомец же глаз не отводит, будто бы давая себя прочитать. Хонджун одёргивает себя и переключает внимание на салфетку с эскизом. Вдруг новый посетитель захочет прямо сейчас обнажить перед барменом душу, а он тут подслушивает и подглядывает.       — Хм, день не задался? — уточняет бармен, не отрывая пристального взгляда.       — Не то слово, — отвечает с усмешкой молодой человек.       — Идиоты на работе, идиоты в личной жизни или всё и сразу?       Вот он, момент, когда должен сработать механизм истинного мастерства бармена. Речь не о сложном коктейле, а о способности быстро подобрать ключ к чужой душе. Хонджун уже почувствовал её на себе, когда поделился с первым встречным тем, что изводило его весь день. И теперь он наблюдает как новый посетитель, оказавшись во власти невидимых чар, преодолевает ту же заминку, решая довериться незнакомцу, приоткрывая дверцу в свои мысли.       — Мне за сегодня как минимум трое пообещали посвятить песни, а ещё один уговаривал посидеть рядом, называя своей музой.       — Ну я не удивлён. Вы недовольны тем, что стали вдохновением всего для четверых? Хонджун не видит лиц, но красочно представляет заигрывающую мимику Уёна.       — Если бы вы слышали, какую музыку пишут эти горе-композиторы, то тоже приняли это за оскорбление. Они просто думали, что такая творческая щедрость позволит подольше задержаться в студии без оплаты.       Тон незнакомца саркастический. Хонджун мог бы различить в нём ещё и печаль, но он так усердно пытался не подслушивать, что был поглощён прорисовкой волн. Зато её улавливает Уён.       — Ни слова больше, — тон бармена снова переключается на серьёзный, будто бы он был доктором, занимающимся постановкой сложного диагноза пациенту.       Волны получаются слишком большими и опасными для такого маленького корабля. Хонджуну не нравится, надо было их тоже сначала рисовать на отдельной салфетке, но уже поздно, эскиз испорчен. Он тяжело вздыхает, выражая расстроенные чувства и тянется к рюмке, чем привлекает к себе внимание. Он чувствует скольжение чужого взгляда на себе и старается максимально сосредоточиться на содержимом рюмки.       — Малиновый макколи, — объявляет диагноз вернувшийся Уён.       Взгляд незнакомца переключается на бармена. Хонджун моментально чувствует как скованность покидает его. Взгляд натыкается на практически нетронутую порцию курочки. Видимо, хмельные художественные позывы отвлекли его от важного занятия.       — Неожиданный выбор напитка, — посетитель с удивлением и лёгким восторгом разглядывает красивую подачу. — Расскажите в какую категорию попал мой случай?       — Раздражающе неприятный.       — В точку! — тихо смеётся незнакомец.       — Конечно, я профессионал. Могу предложить вам закуски?              — Хочется чего-то острого, но не до слёз в глазах.       — У нас подают восхитительную курочку в фирменном соусе, Хонджун-щи не даст соврать. Да, Хонджун-щи?       Видимо Уён чувствует не только настроение парня, но и подходящие моменты, чтобы застать врасплох. Хонджун хотел отправить в рот последний кусочек курицы, но почувствовав на себе взгляды, замирает как нашкодивший зверёк. Как только мозг заканчивает обработку вопроса бармена, он утвердительно кивает головой.       — Ой, Хонджун-щи, я про вас совсем забыл, — с этими словами бармен бежит наполнять опустевшую рюмку остатками соджу, — никудышный у вас куратор.       — Куратор? — интересуется сосед.       — Да, к посетителю, чей случай был определён как особенно тяжёлый я представляю себя в качестве куратора. — Уён преподносит этот факт так обыденно, будто бы не сегодня придумал всё это.       — О, понятно, — тянет посетитель, переводя взгляд с бармена на Хонджуна и обратно, – Можно мне тоже курочку?       — Конечно, пару минут! — передав заказ на кухню, Уён отвлекается на нового посетителя.       Хонджун медленно пьёт соджу и разглядывает разложенные салфетки. Сначала в голове возникает мысль о том, что на нормальном эскизе надо будет сделать волны поменьше, но потом вспоминает, что он вообще-то предаёт своего художника забвению, и единственное, что нужно сделать с этими салфетками — это выбросить. Осознание кольнуло разрядом электричества где-то внутри.       — Вас так же быстро раскусили?       Хонджун не сразу понял, что обращались к нему. Скорее, он снова почувствовал левым боком чужой взгляд.       — А? Да, даже быстрее, — хмыкнул Ким, поднимая глаза на соседа, — Раскусили и выдали стартовый набор из соджу, рюмки и куратора, обосновав это тем, что в одиночку при тяжёлых случаях пить нельзя.       Секундный зрительный контакт — это максимум, который он может себе позволить, потому что знает, что потом начнёт тонуть в этих притягательных глазах. Темнота непроглядная, как на дне колодца. Почему-то в голове Хонджуна проскакивает мысль о том, что со дна колодца лучше всего видно звёзды. Наверное, это тоже строчка из какой-то песни, а может ему уже хватит пить.       — Согласны с диагнозом?       Видно, что сосед аккуратничает, хотя ему, наверное, интересно узнать мнение того, над кем сегодня тоже поэкспериментировал бармен.       — Вполне, — отвечает Ким, смотря куда угодно, только не на собеседника.       — А прописанное лекарство сработало? — молодой человек указывает глазами на пустую бутылку соджу.       — Сложно сказать, мне кажется, что необходим повторный приём через неделю, — грустная ухмылка расползается на лице Хонджуна.       — Ваша курочка, — Уён вихрем врывается в их немногословный диалог. Поставив перед посетителем тарелку, он обращается к своему подопечному:       — Удалось от него избавиться?       Хонджун окидывает взглядом разрисованные салфетки и выдаёт вместо ответа тяжкий вздох.       — Ну ничего, — деловито продолжает бармен, — ещё пару сеансов и он исчезнет.       — Вы не думаете, что избавляясь от него, я приобрету алкоголизм? — в голосе сквозит горькая усмешка.       — Конечно нет, у вас же есть куратор, — Уён игриво подмигивает, надеясь хоть немного взбодрить посетителя.       — Что ж, тогда вся надежда на следующий сеанс.       Хонджун просит бармена принести счёт. Уже поздно, а ему рано утром на поезд. Расплачивается и после нескольких попыток попасть в рукава пальто одевается. Уён информирует своего подопечного, что его смены по понедельникам, средам, пятницам и субботам и напоминает, что без сопровождения процесс забвения точно продолжать нельзя. Хонджун прощается и обещает всё запомнить.       — Хорошего вечера.       Мягкий голос заставляет его обернуться и в последний раз нырнуть в непроглядные омуты.       — Хорошего вечера, — отвечает он с лёгкой улыбкой на губах, — Надеюсь, ваше лекарство подействует эффективнее.       Отсалютовав на прощание, Хонджун покидает бар.       Если бы Уён знал, сколько салфеток извёл горе-художник на свои эскизы, то точно бы не досчитался одной, убирая барную стойку.