сплетение случайных встреч

— У вас все или что-то еще хотите подобрать? — смотрит продавец на парня, разглядывающего витрину с масляными красками. — Да-да, все, — Хенджин возвращается к прилавку и достает из кармана кошелек. — Остановимся только на этих кисточках, спасибо, – улыбается он кассиру напротив. — Вы знаете, если мы продолжим – я скуплю весь магазин. — Я в вас никогда не сомневался! — смеется парнишка. — Так давно уже к нам ходите, что вам и подбирать ничего не нужно.       Хенджин кивает в знак согласия. Оплатив покупку и, как обычно, оставив чаевые в баночку на стойке, он, попрощавшись, выходит на улицу. И не поспоришь, думает Хенджин – он действительно знает этот магазин так же хорошо, как и продавцы его вкусы.       Довольный своей покупкой, парень решил прогуляться до кофейни, где работал его друг. Тот как раз сегодня должен был выйти на смену.       И погода сегодня стоит крайне приятная. Середина сентября. С каждым днем становится уже заметно прохладнее, так что все кутают себя в плащи, пальто или легкие куртки, но еще не настолько, чтобы запереться дома с обогревателем. Хенджин тоже придерживается такого мнения, потому старается чаще выбираться на улицу. Пока выпадает такая возможность, и он пытается уловить теплые деньки. Город радует своих жителей яркими красками наступившей осени, а творческая душа молодого парня ликует от красот природы. В ней прекрасно все — начиная от запаха влажной земли и опавших листьев до самых сильных гроз.       Обычно город всегда кажется серым за счет огромного количества зданий, дорог и машин, постоянно проезжающих из стороны в сторону. Но из года в год с наступлением осени он становился особенно теплым, несмотря на наступившие холода. С летом жители прощаются довольно поздно, потому трава еще остается в это время зеленой, но кленовые деревья, которые растут почти по всему городу, уже сменили цвет своей листвы. Высаженные в местном парке, где сейчас бродит Хенджин, они играют своими листьями с ветром, который срывает их, заманивая с собой в танец. Желтые, оранжевые и красные — они двигаются из стороны в сторону, иногда выполняя пируэты, а вскоре ложатся на землю, становясь подпиткой для корней своих прародителей. Украшая газоны и тропинки, листья создают ажурную ковровую дорожку, приятно шелестящую под ногами.       Людей на улице особенно много. Видимо, как и Хенджин, жители города наслаждаются прекрасной погодой. И старики, и молодые пары с колясками нерасторопно прогуливаются по парку. А вот скамейки, расположенные вдоль высаженных в ряд деревьев, пустуют – сидеть все-таки уже прохладно.       Пока родители встречают своих знакомых и тихо что-то обсуждают, стоя в стороне, дети их играются с опавшими листьями. Они раскидывают собранные кучи из в разные стороны, делая искусственные листопады, закапывают в них друг друга с головой, а после бегают от метлы злого дворника. Защищаются детишки от него еловыми шишками, каштанами и желудями. Картина кажется крайне уморительной, но пожилого мужчину все же жаль.       А Хенджин прогуливается по парку, внимательно разлядывая все, что его окружает. Листья удивляют своими цветами и радуют глаз. Осень всегда казалась ему чем-то невероятным. Переход от зеленого к красному, как в цветовом круге, каждый раз дарует ему идеи для новых картин. Иногда по утрам, когда людей еще очень мало, Хенджин приходит сюда с маленьким этюдником и рисует деревья. Он отлично чувствует их настроение, может с легкостью передать цвета и мельчайшие детали, словно сам становится частью этого парка и вместе с листьями танцует на ветру.       Выходя из глуби парка, Хенджин вдыхает еще раз полные легкие осеннего воздуха. Он приятно окутывает их свежестью и прохладой, придавая телу бодрость. Выдохнув, Хенджин улыбается, когда замечает, как выходит пар изо рта. К вечеру всегда становится холоднее, потому он спешит поскорее покинуть парк.       Так, довольный обновлением художественных инструментов и хорошей погодой, Хенджин наконец видит панорамные окна кофейни, что переливаются желтыми бликами от большой светодиодной вывески. Уже подойдя к стеклянной двери, он перемещает пакет с кистями себе под руку для удобства и проходит внутрь.       В нос, только минуту назад вдыхавший пыль и выхлопные газы автомобилей, столо только выйти из парка, сейчас приятно ударяет аромат свежего молотого кофе и сладкой выпечки. Хенджин оглядывается — посетителей сегодня много. Все-таки не все любят такую погоду, раз прячутся в теплых заведениях. Чуть вздрогнув всем телом от резкого ощущения тепла после уличной прохлады, Хенджин наконец двигается в сторону прилавка.       За стойкой туда-сюда бегает приятного вида светловолосый парень, то и дело скрывающийся за кофемашиной. Завидев в дверях гостя, бариста отворачивается от бара и, подходя к кассе, ярко улыбается, сначала не узнав своего друга: — Добрый вечер и добро пожаловать! Проходите, подберем и приготовим для вас напиток! — кричит парень почти через весь зал, стоит Хенджину только приблизиться к прилавку. Только секунду назад его макушка торчала из-под массивного аппарата, а сейчас уже стоит у кассы. Шустрый паренек.       Бариста улыбается во все тридцать два. Так ярко, что ненароком и гости ловят такое хорошее настроение, отчего вокруг веет теплом. И чувствуется ведь, что без капли фальши. Похоже, этот парень действительно очень любит свою работу, насколько бы тяжелой она не была, и в миг может поднять настроение любому, даже самому недовольному гостю. Хенджин в такие моменты всегда задается только одним вопросом, глядя на товарища: то ли он действительно счастлив, то ли на него так действует кофеин, который ни на секунду не покидает его тело.       А этот товарищ тем временем меняется в лице, когда Хенджин почти останавливается у стойки. Сощурившись и немного наклонившись вперед, он замечает знакомые в человеке черты: темные волосы чуть выше плеч, коричневое пальто и превосходный вкус в одежде. Губы моментально вновь растягиваются в улыбке, а в глазах отражаются искренняя радость и удивление. Будь он щенком, его хвост бы, как дворники, счастливо завилял. — Ничего себе! Джинни! Ты что, уже соскучился по мне? — громко смеется парень, вблизи разглядев знакомое лицо. — Только ведь вчера списывались! Я думал, ты и не вылезешь из своей конуры! — И тебе привет, Чонин, — он мягко, но устало улыбается. Хенджин с самого утра на ногах, несмотря на первый выходной, потому слегка вымотался. Но, даже игнорируя свою усталость, он все равно бы зашел к другу, когда наконец подвернулась такая возможность. — Давненько ты не заглядывал сюда! Кофе будешь? Деньги даже не показывай — не возьму! — Чонин останавливает словами руки Хенджина, которые уже тянуться за кошельком в карман. — Просто скажи, что тебе приготовить, хорошо? Я сейчас позову Наен, она встанет за бар. Между прочим, я вчера закрывал кофейню вместо нее! Представляешь? Видите ли парень раньше приехал встретить! Так что эта зараза мне должна! — фыркает он, кидая взгляд в сторону подсобки.       Вот она, та самая особенная черта Чонина — полный спектр эмоций за одну минуту и болтовня без умолку. Но куда менее разговорчивому Хенджину это и приходится по душе. — Ну, раз уж угощаешь, то хрен с тобой. Отец-то не убьет? — Что он мне сделает, я тебя умоляю! Я тут за троих батрачу, он мне ни слова уже не говорит, — Чонин закатывает глаза и смотрит в сторону, намекая на причину, из-за которой он так работает. — А чего это ты спрашиваешь, какой мне кофе? Память, что ли, отшибло? Ты же и так знаешь, что я беру, — Хенджин язвит, зная, что пока его друг за баром, он не может ему ответить. — Я ж тебе туда мышьяк подкину, Джинни, — злиться Чонин, но не может убрать улыбку с лица, так как за парнем, стоящим напротив, уже скапливается очередь. — Подохнешь и не заметишь. — Американо мне, беспамятный, — смеется Хенджин, наблюдая как на белобрысой макушке волосы встают дыбом от раздражения. — Будет сделано, засранец. Шуруй за наш столик. Я скоро! — Чонин головой указывает на место в углу заведения и, провожая друга взглядом, приступает к приготовлению напитка.       Убирая с лица прядь темных волос, щекочущую глаза, на секунду Хенджин понимает, что усталость его покинула, и он наконец может немного расслабиться, поддаваясь такому приятному моменту. Он смотрит еще раз на своего друга, который старательно готовит кофе, не убирая улыбки с лица, и отворачивается. С Чонином нормально увидеться они могут крайне редко, потому что Хенджин почти постоянно пропадает в офисе. Так что даже такие короткие встречи, пусть и на работе друг у друга, вызывают у него неподдельную детскую радость.       Хенджин проходит к столику и снимает с себя пальто и шарф. Повесив их на рядом стоящую вешалку, он плюхается на диванчик, сразу облокотившись на мягкую спинку, и чуть разминает затекшие плечи. Наконец удобно усевшись, он оглядывается: а ведь правда, давненько он сюда не заглядывал. Даже учитывая то, что офис находится на соседней улице от кофейни, чаще они с Чонином встречаются в парках или барах. Золотой середины нет, потому что друзья – люди максимально разные. Так что, как говориться, из крайности в крайность. А кофе он в основном покупает в кафетерии на первом этаже своего рабочего здания.       Оглядываясь, Хенджин лишний раз убеждается, что интерьер в заведениях — это то, что будет меняться постоянно. И эта кофейня тоже не исключение. С последнего раза, как он здесь был, обновили столики и поставили удобные диванчики, вместо стульев. Таким образом места стали более изолированными друг от друга, что определенно является огромным плюсом для гостей. Диванчики Хенджин уже оценил, пятой точкой испробовав их комфорт.       Ближе к барной стойке вырос стеллаж с кружками для постоянных посетителей. Творческая натура Хенджина подмечает, как они пестро выглядят, чередуясь друг с другом. Это выглядит так, словно кто-то с разных цветов краской раскидал яркие брызги. А рядом огромных размеров располагается меловая доска с актуальным меню. Все надписи на ней белые, и от этого у парня руки чешутся добавить туда каких-нибудь разноцветных рисунков. Но, подавляя свое желание, он перекидывает свой взгляд к потолку. Освещение тоже изменилось. Он замечает это, потому что раньше белый свет ужасно слепил глаза, а теперь, когда стоят теплые лампочки, дискомфорта совсем не ощущается. По потолку и окнам, ко всему прочему, развешены гирлянды, теперь здесь прямо-таки по-домашнему уютно. Сюда бы еще пледик, какую-нибудь книжонку, и можно оставаться здесь жить. А самым интересным решением, на котором Хенджин особо заостряет внимание, пожалуй, стала живая зелень, свисающая на цепях вниз из кашпо. Горшки чередуются вместе с длинными лампами в шахматном порядке. Выглядит очень необычно и по-своему красиво. Да и это, как-никак, сейчас вошло в моду. Но даже несмотря на вечно меняющийся интерьер кофейни, она всегда остается по-своему родной. Приятные воспоминания о студенческих годах никуда не деть, стены заведения пропитаны ими сполна. «Надо почаще к нему заглядывать, что ли. Да и с ребятами не помешало бы собраться... Все в работе, толком и встретиться не можем...», — думает Хенджин, но отвлекается на шум со стороны бара.       А там картина маслом: Чонин стягивает с себя фартук, параллельно одной рукой пытаясь зарядить своей напарнице по голове холдером. А та, ловко уклоняясь, дает ему по заднице ногой, когда тот не вовремя отворачивается. После, негромко матерясь ей вслед, Чонин осторожно берет картонный стаканчик и выходит из-за бара в зал. — Вот же стерва! — шипит Чонин себе под нос и садится напротив, двигая кофе ближе к Хенджину. — Я ее, значит, постоянно прикрываю, подменяю, а ей сложно встать за бар, видите ли! В подсобке, блять, уселась на всю смену и сидит! Это какое-то издевательство надо мной! Все время только трещит по телефону со своими подружками или ругается с этим полупокером Чанбином! — выпалив наконец все недовольство, он наигранно вздыхает и ложиться себе на руки, пряча голову. И уже серез секунду резко встает, а лицо его, полное мучений, меняется, снова показывая радость. Кажется, театр где-то потерял выдающегося актера. — Ну что ты на меня смотришь? Давай, рассказывай! Как у тебя дела? Мы с тобой не виделись целый месяц! А в сообщениях тебя хрен разболтаешь. Как на работе? Как мама? — он заваливает Хенджина вопросами, а затем, с самодовольной ухмылкой и искоркой в карих лисьих глазах спрашивает самый каверзный и нелюбимый: — А как на личном?       А Хенджин даже не успевает уловить все прилетевшие к нему слова. Но стоило только услышать последний, как волосы встают дыбом, а брови недовольно тянуться к переносице. — Чонин... — грозно произносит он, давая понять, что эта тема под запретом. — Ладно-ладно, не ворчи! — Да не ворчу я, — бормочет парень, потянувшись к стаканчику. — Не люблю я эти ваши знакомства. Мне, вон, тебя с головой хватает. — Да ну я ж переживаю, Джинни! Такой парень пропадает! Ты торчишь то на работе в своих бумажках, то в студии обнявшись с краской! — Чонин садится в полуобороте, закинув ногу на ногу, и облокачивается на стол. — Ну не умею я знакомиться с людьми. Сложно мне, — Хенджин пальцами мнет картонные стенки стаканчика, рассматривая, как пар выходит сквозь маленькое отверстие в крышке. — Да и время на это нужно. Много времени. А мой график работы вообще мало кого устроит. Он даже тебе не нравится. — Конечно, он мне не нравится! – Чонин вскидывает руками. – Сидишь с утра до ночи в своем кабинете, возвращаешься поздно, ни с кем не общаешься! Тебе пишешь — ты занят, звонишь — не берешь, зовешь проветриться — дедлайны у тебя, блять, горят! Некогда ему! Меня уже Минхо и Чан затюкали вопросами, не помер ли ты еще! — он так эмоционально реагирует, что и сам не замечает, как машет руками из стороны в сторону. А возмущения непроизвольно становятся такими громким, что привлекают взгляды других гостей к их столику. — Ну все, давай поспокойнее, а? Ты чего орешь-то? Скоро все встретимся. И ребятам передай тоже, чтоб не волновались. Не собираюсь я пока подыхать, — Хенджин поворачивается в зал, смотря по сторонам с виноватым видом, после чего укоризненно пялится на друга, намекая на то, что они тут не одни. — Как бумажная волокита и проекты закончатся, я свободен. Директор в отпуск собирается, вот и завалил, как обычно. Гандон, — вздыхает парень. — У меня тоже скоро так-то отпуск намечается, так что еще две недели, и все. Там будет время и собраться со стариками, и с тобой посидеть по-человечески. — Да ты уже мне надоел столько работать. В глотке от тебя ком стоит, да не сплюнешь! — Чонин оттягивает воротник водолазки, показывая на горло. — Я ж знаю, что дело не только в директоре-пидорасе. Ты ж конченный на работу свою. Чуть ли не дрочишь на нее! — Мне бы к маме еще съездить, — Хенджин открыто игнорирует отзыв Чонина о нем. — Давно к ней не приезжал. Она очень скучает, — парень грустно улыбнулся, опустив глаза. — Кстати, она тоже зовет тебя в гости. Говорит, что соскучилась по тебе, говнюку. Да и мелкий мой тоже спрашивал: «А когда Чонинка приедет?». Чонинка. Надо тебя так и называть, — засмеялся Хенджин. — Так что...       Не дав другу договорить, Чонин подскакивает с места и близко наклоняется, облокотившись руками на стол, тем самым раскачивая его: — Так поехали! — Господи, да сядь ты, пожалуйста! Я тебе сейчас врежу, ну честное слово! Ты мне так весь кофе прольешь! – Хенджин, ошалев от такого резкого сокращения расстояния, сразу же вжимается в спинку своего диванчика. Он рефлекторно хватает еще полный стакан в руку, поднимая его как можно выше от стола. — Ты мне про кофе не выебывайся! Я не поленюсь ведь второй стакан принести, чтоб на тебя вылить, — Чонин плюхается обратно на диван и показушно надувается. Получается у него, конечно, крайне плохо, потому что театральная обида сразу же сменяется улыбкой до ушей. — Так на какой метле ты сюда забрел? — На твоей, — смешок слетает с губ Хенджина. — Выходной у меня. Решил дойти до лавки, а потом подумал: «Эта псина сегодня тоже работает, дай-ка я зайду по пути». — Сам ты псина. До какой лавки? Тебе около дома скамеек мало? Все уже обсидел? — Ну скажи мне честно, ты с рождения идиот или тебя в детстве уронили, и ты стал таким? Художественная лавка! Кисти я покупал. Помнишь, эта, которая в конце парка, с вывеской в виде палитры. Мы ж туда после пар только и бегали глазеть, а потом к твоему отцу в кофейню. — А, тот магазинчик что ли? Лавка! Нельзя ж сказать, что это магазин! Ты такой противный сегодня, аж бесишь! Где мой сентиментальный и добрый Хенджин, который плачет от вида заката? — Устал тот Хенджин, некогда ему сейчас плакать над закатами. — Потому что работать меньше надо. Хотя тебе что говори, что не говори, все равно не слушаешь, — Чонин глубоко вздыхает. — А чего купил хоть? — Кисти новые нужны были. Мои уже совсем исхудали, торчат только три пердинки в разные стороны. Подумал, что не помешало бы обновить. Вон пакет рядом со мной лежит, — Хенджин большим пальцем показывает на белый сверток рядом с собой. — Ну, поздравляю с покупкой, — Чонин смотрит на пакет, затем возвращает взгляд к своему собеседнику. — Правда лучше бы ты так заботиться о своей личной жизни, как о новых кисточках, — после этой фразы он ловит на себе недовольные черные глаза Хенджина, и сразу же переводит тему. — А, кстати говоря, помнишь того мужика, который у тебя месяца три назад, примерно, заказывал семейный портрет? — Помню. Ты ж мне про него все уши прожужжал, пока я не согласился заказ взять. Заплатил он неплохо тогда еще, да и работа была достаточно сложная, — Хенджин наконец осторожно отпивает свой американо. Губы приятно обжигает. Каким-то чудом кофе еще остается горячим. — А что? — Так вот. Он утром мне снова написал. Попросил дать твой номерок. И благодарность передал, кстати. Говорит, что они всей семьей были в восторге. — А номер ему мой зачем? — удивляется Хенджин, не слишком радуясь подобному исходу. — Боже... Я вообще не хочу ни с кем связываться. Ты помнишь, чем это закончилось в прошлый раз? Мне номер пришлось менять! — он глубоко вздыхает и направляет взгляд на панорамное окно.       На улице заметно потемнело, а народу поприбавилось. Хенджин наблюдает за мельчешившими туда-сюда людьми и пролетающими мимо машинами, которые фарами отражаются на стеклах. Уличные фонари тоже потихоньку загораются. Город заметно оживает, но лишь на несколько часов. — Он хочет заказать портрет своей тещи, но формат, как объяснил, должен быть больше, чем в прошлый раз, — продолжает Чонин, тоже обращая внимание на окно. — Он мне еще шепотом в трубку сказал потом, видимо от жены прятался, — смеется он, — что его теща та еще самовлюбленная сука.       Хенджин поворачивается обратно и смотрит на друга. Последняя фраза его веселит, потому что ситуация — точь-в-точь анекдот. Он прикидывает в голове, стоит или не стоит давать свой номер тому мужчине. Если подумать, особо он не докучал ему тогда, хотя они и общались только через Чонина пару раз. Мужчина не названивал, не написывал, не озвучивал какие-либо невообразимые желания. Лишь попросил портрет семьи, прислал фотографии и спросил номер счета, на который нужно выслать деньги. — Возьми у него заказ, Джинни. Тем более, если работа большая, да и для «самодовольной суки», — Чонин снова ловит смешок, цитируя мужчину, — то за нее он заплатит в разы больше. А если ты собираешься поехать к маме, то и деньги лишними не будут. Как раз мелкому подарков накупишь, как обычно. Да и матери побольше отошлешь. Я ж тебя знаю.       Хенджин вздыхает, поставив стаканчик на стол, и поднимает взгляд на друга. Чонин смотрит на него в надежде, что тот все-таки согласится. Несколько секунд тишины заканчиваются, когда Хенджин наконец отвечает: — Ладно, дай ему мой номер. Но только ему. А с другими, если появятся, то, как обычно, через тебя, — Хенджин все равно понимает, что Чонин прав. Деньги лишними не будут, да и все равно заказы он любит брать, не вечно же в офисе работать. — Ну неужели! Сам Хван Хенджин ко мне прислушался! — Чонин тут же достает мобильник и набирает сообщение заказчику. — Ой, не начинай, а? Ян Чонин, — Хенджин машет рукой, продолжая пить остывающий кофе. — Сам-то чего заказы не берешь? Ты рисовал в училище даже получше меня! И про личную жизнь такой же вопрос! — Моя профессия – бариста, а не художник. Рисую я только латте-арты на напитках. Так что, это твоя участь, Джинни. А про личную жизнь... Я просто слишком любвеобильный, мало мне одного партнера, — улыбается Чонин, понимая, что Хенджин тоже решил потрепать ему нервишки на счет пары. — Ой, блять! Любвеобильный он. Просто признай уже, что любишь трахаться и не любишь брать на себя ответственность за другого человека.       Хенджин растягивает губы, изображая улыбку. И все-таки, даже несмотря на яд, который то и дело вылетает из его рта, он рад наконец увидеть своего любимого придурка.       Парни сидят еще некоторое время, болтая о насущном, пока к их столику не подходит напарница Чонина с очень недовольным видом. Наен стоит и угрожае, что если он не вернется за бар, то коллекция резиновых уточек на кофемашине полетит в свою среду обитания. А затем так же недовольно удаляется. Чонин убегает так быстро, будто там раздают слитки золота, попутно махая другу рукой на прощание. Хенджин, улыбаясь, кавает ему вслед и допивает кофе. Понимая, что более здесь нет смысла задерживаться, он встает, стягивая пальто с вешалки, и, накинув его на плечи, покидает кофейню.       На тем временем улице уже заметно потемнело. Стоило Хенджину только выйти из теплого заведения, как ветер уже пробирается сквозь плотный кашемир, заставляя тело неприятно покрываться мурашками. Краски осени теперь прячутся в полумраке. Уличные фонари освещают улицы, выделяя на свету падающие листья, а синее небо прячется за тучами, которые роняют мелкие капли дождя на асфальт. Почуяв, что вот-вот начнется гроза, Хенджин скорее спешит домой, потому что зонт он обычно с собой он не берет.       Завтра у него тоже будет свободный день, думает Хенджин, потому надо бы хорошенько отспаться, чтобы набраться сил. А там, как проснется, после завтрака и всего остального, можно в спокойном темпе и к картинам вернуться. Заказчик, скорее всего, свяжется с ним только утром, так что сегодня можно просто лечь спать.       Головная боль неприятно давит на виски, то ли от резко изменившейся погоды, то ли от вернувшейся усталости. Пешком под дождем не пойдешь, а на автобусе отсюда ехать ему двадцать минут. Немного поразмыслив, Хенджин подходит ближе к дороге, давая себе промокнуть, чтобы поймать такси.       Начавшийся только недавно дождь постепенно усивается, превращаясь в какое-то стихийное бедствие. Из обычного лёгкого осеннего он превращается в самую настоящую бурю, сопровождающуюся оглушающими раскатами грома и вспышками молний. Поднявшийся ветер вырывает зонтики из рук прохожих, расшатывает дорожные знаки и ломает ветки деревьев. Мимо пролетает арматура и дети до пяти лет.       Хенджин чудом успевает добраться домой до начала шторма. Повезло, что такси он поймал, когда дождь только расходится. Это значительно упрощает и ускоряет его возвращение, нежели он бы отправился на автобусную остановку. Через каких-то десять минут он уже заходит в дом.       Пройдя по парадной, проехав на лифте до нужного этажа, Хенджин уже стоит у двери своей квартиры. И отпирая ее, он наконец вваливается внутрь. Дом встречает его уже родными за семь лет белыми стенами и запахом краски с растворителем, вперемешку со сладким парфюмом в коридоре.       Усталость сильнее окутывает тело, стоит только ступить за порог. Пальто и обувь снимаются лениво, а шарф, который все это время был в руках вплоть до спальни, вместе с пакетом остается на комоде. Хенджин ложится на кровать, давая себе перевести дух после насыщенного дня и недолго смотрит в потолок, прокручивая разговор с Чонином о заказе и предстоящей поездке к матери.       Прерывая бесконечный поток мыслей в голове, он достает из кармана брюк телефон. Надо бы заранее завести будильники к завтрашнему дню, думает он, собираясь после этого встать. Но телефон падает на подушку, а парень так и проваливается в сон, забыв сменить одежду.