Цвет одиночества лавандовый

      Будильник мягко сообщил о наступление утра. Теплая постель согревала лежащую Поинети. По привычке бета встала, но сразу же вернулась в кровать. Первый день небольших каникул позволял понежиться в кровати подольше. Последний разговор с младшим Прогени вновь вспыхнул в памяти. Осторожные слова, легкое касание и мягкие объятия. Она вновь позволила себе больше, чем учитель. Проклятье.       Теплый запах паленой древесины в мгновение всплыл в памяти. Хотелось утонуть в нем, сильнее прижимаясь к обладателю. Глупость. Растрепанная темная макушка, обвитая белыми руками, нежно прижималась к тонкому телу. Мерзко. Желание остановить это мгновение навечно. Наивность.       Тишина в комнате начала давить на белоснежную лежащую фигуру, плодя мерзко-грузные мысли. На душе стало противно от себя. Несчастья сближают — факт, который немолодая бета усвоила. Даже если невзгоды давно канули в небытие, а ты свободен от их оков. Разум будто цепляется за остатки той боли, не желая оставить эту пустоту в покое.       Ноги опустились на холодный пол. Рубашка сползла с тела, подставляя нежную кожу под утреннюю прохладу. Женщина осторожно провела по плечам, спускаясь на талию. Мягкие пальцы чувствовали каждую неровность кожи, слегка оглаживая высеченные отметины. Уродство.       Тяжко вздохнув, бета спустилась вниз. Планов на день не было, тогда Поинети соврала своему другу. Отчеты были сделаны еще в пятницу, как и ведомости. Учебный план был скорректирован в тысячный раз. Сбегать от реальности в мир книг не хотелось. Заполнять очередной альбом тоже. Грусть легла на острые плечи женщины.       Зима за окном начала укрывать серый город своей ослепительной белизной. Поинети никогда не любила зиму, хоть и признавала ее романтику. Прогулки на коньках, горячий глинтвейн на пару с одеялом, возня младших Миллеров в снегу, даже промозглый холод в какой-то степени романтичен.       Кофе давно остыл. Некогда вкусный напиток стал абсолютно отвратительный, даже если разогреть его он все так же останется мерзким. Крутя в руках кружку, бета молчаливо стала расхаживать по дому. Молчаливые снимки равнодушно смотрели со своих полок. Бабушка и дедушка улыбались вместе с маленькой Лони в своем сером фото. Большая семья Миллеров сплочено обнимали Поинети. Усталый Гейб держал на руках первого сына еще совсем маленького. Ричард на выпуске из университета на пару с супругом что-то выкрикивали. Сама бета держала в руках заветный диплом. Новоселье в нынешний дом. Снова Поинети только уже на первое сентября. Тогда она только начинала свой путь учителя истории и обществознания. Первые выпускники под классным руководством женщины. Светловолосая девушка стояла с аттестатом подле женщины. Это была Элли лучшая ученица Поинети в тот год. Джейкоб с печальной улыбкой держал аттестат.       Взгляд васильковых глаз остановился на этом фото. Все-таки казавшиеся вначале сходство между братьями не было таковым. Темные короткие волосы, зализанные назад. Вздернутый аккуратный нос без шрама и забавной родинки возле крыла. Потухшие голубые глаза смотрели с добротой в отличие от взгляда Нильсена. Интересно, остался ли Джейкоб тем отзывчивым и позитивным парнем?       Семь лет назад бета была его классным руководителем. Все же как давно это было. Сначала старший Прогени, теперь младший оказались под ее попечением. Забавно.       Легкая волна ностальгии коснулась стоящую с фоторамкой женщину. Темно-синий альбом с годом выпуска старшего брата Нильсена вновь оказался в белоснежных руках. Он, молчаливо ждавший своего часа, услужливо окунул бету мир воспоминаний. Одна за другой фотографии открывали дверь в момент своего создания, слегка затрагивая слова и мысли.       Общая фотография детей с классным руководителем, возле которой был небольшой листочек с именами. Двадцать три имени были написаны черными чернилами и один синими. Феликс Корнелис — он перевёлся на втором году обучения, но был тепло встречен коллективом. Хоть и остался с ярлыком «новенький» до конца учебы. Помниться, они с Джейкобом встречались, но бета не могла это с уверенностью сказать. Сонный ученик, лежащий за партой, верно, Харли Рескин. Молодой альфа часто учувствовал в соревнованиях из-за чего страдала его посещаемость, но никогда успеваемость. На следующей фотографии была Джессика на пару с Норманом. Они увлеченно рассказывали групповой проект, который омеги готовили для региональных слушаний. Если бета правильно помнила, то ученики тогда забрали почетное серебро. Пауль стоял за спиной Поинети, показывая забавные рожки, пока та заполняла журнал. Ученики сделали эту фотографию в тайне от нее, но она все равно покапала к ней в руки. Улыбнувшись, бета достала снимок. Ему место в рамке.       Школьная поездка осенью на природу в выходные. Тогда собрались и ученики, и родители. Немного жаль, что такие поездки больше никто не поддерживал. Рослый мужчина стоял на пару с Эриком возле мангала, пока другие увлеченно смотрели за происходящим. Староста и Харли таскали палки для большого костра, увлеченно что-то обсуждали, громко смеясь. Отец Харли играл что-то на гитаре, пока другие подпевали. Парочка разгильдяев залезли на высокое дерево — Гари и Джексон, они что-то кричали другим с высоты дерева. К сожалению, бета не могла вспомнить, что тогда кричали ее ученики. Но все тогда знатно перепугались.       Худая омега с жидким хвостиком обнимала Джейкоба. Это была Лили Прогени такая вымученная и бледная, но такая нежная и искренняя. Бета ухмыльнулась, когда заметила у нее родинку возле крыла носа. Забавно.       Есть ли эта фотография в семейном архиве Прогени, как последний оплот памяти об умершей? Возможно и есть. Сладкая грусть с толикой горечи почувствовалась на языке. Все когда-нибудь утонут в бесконечном небытие. Кто-то раньше, кто-то позже — это вопрос времени.       Бета посмотрела на фотографии на полках. Риэль Поинети и Томас Бледри давно ушли, но память о них навсегда осталась в сердце. В голове вспыхнул расплывчатый образ Синоры. Желваки непроизвольно сжались, стоило вспомнить эту ужасную женщину. Вечно опухшее лицо с нечитаемым взглядом орало на юную Лони. Тяжелые руки в очередной раз замахивались. Жасмин, смешанный с отвратительным запахом паленого спирта, в миг всплыл в памяти. Поинети не любила свою мать, хоть даже ей нашлось местечко в глубинах разума. Пускай. Все-таки именно Синора подарила ей жизнь.       Мысли ушли в далекое детство с дедушкой и бабушкой. Запах сигар всегда сопровождал эту добрую женщину, любящую читать в кресле. Мягкие руки ласково гладили по голове, пока маленькое белоснежное создание рассматривало картинки. Потом приходил Томас и радовал небольшими подарками, купленными по пути домой. Телевизор тихо вещал, пока трое смотрели очередные небылицы. Гармония и идиллия чувствовалась в их доме.       В дверь постучали, но женщина не услышала. Она была погружена в свою нежную ностальгию. Незваный гость по ту сторону двери начал недовольно бурчать, еще раз стуча. Ответа не последовало. Небольшая связка ключей быстро оказалась в его ловких руках. Тихий щелчок, и фигура вошла в небольшую прихожую. — Я принес тортик! — шепотом обратил на себя внимание мужчина, стоя в проеме. — Рити, — бета слегка вздрогнула, но увидев своего друга в дверях, улыбнулась, — рада тебя видеть, шебутное ты создание. — Бродишь по воспоминаниям? — омега осмотрел лежащие на полу альбомы. — Присоединишься? — бета в миг закрыла сборник, — только с чаем. — Разумеется! Твой любимый взял. С дыней.       После этих слов на лице беты проскочила улыбка. Омега поставил коробку на кофейный столик. Его протянутая мягкая рука помогла подняться. Небольшие чашечки с теплым напитком были поставлены на столик вместе с тарелками со сладостью. Двое человек уселись на пол. — С небольшим отпуском тебя! — уплетая тортик, отозвался омега. — Спасибо. Не ожидала, что ты приедешь. — А как еще? Я прекрасно знаю, что привычный для тебя ритм бьется о первый нерабочий день. — Тут ты прав. Не уютно мне, — женщина обняла свои колени. — Что-то случилось? — Ничего особо, позже расскажу. Как насчет пересмотреть альбом со времен нашего студенчества? — Как скажешь.       Нужный сборник быстро оказался в руках беты. — Это же наше посвящение! — омега засмеялся, глядя на фото.       Тогда Поинети красила волосы в черный и вечно носила медицинскую маску. В ее глазах было непонимание всего этого действия. Рядом с ней стояли другие одногруппники, которые увлеченно занимались развешиванием табличек. Исторические события должны были быть развешены в хронологическом порядке. Ричард в тот момент указывал какие события происходили по годам. — Ага, я, правда, только на официальной части присутствовала. С хождением по университету и выполнению странных квестов, — с усмешкой заметила бета. — Это да, но какую мы пьянку закатили после, ух, — со стыдом признал Ричард, — страшно признавать, что мы такое могли сделать, — женщина перелистнула страницу, — о тут ты уже переехала ко мне! В тот год я решил свалить из кампуса. Мой сосед вечно жаловался на меня! Засранец. — Просто ты был крайне шумным, в чем я убедилась не раз. — Хей, я просто жил на полную катушку! Наслаждаясь каждым моментом! — омега театрально поклонился. — И то верно. Правда ты иногда настолько увлекался, что один раз завалился на экзамен пьяным. — У, что вспомнила, — со стыдливой усмешкой сказал мужчина, — зато сдал! — Мистеру Вермеру явно был не доволен твоим отношение. Кстати, вот это фото.       Мужчина глянул на свое явно пьяное лицо, перед экзаменом. Безумный взгляд с перекошенным от смеха лицом. Тогда он, явно, верил в то, что сможет покорить этот чертов мир. — Когда ты успела его сделать? — пребывая в легком шоке, сказал омега. — Ты завалился в квартиру и начал орать, что отымеешь этот мир. А потом уселся на пол, что-то бурчать про себя, а потом снова встал. Я в это время повторяла билеты, — бета осознала весь абсурд той ситуации, — как ты вообще дошел до кабинета, ни разу не отрубившись по пути, для меня загадка. — Молодость прощает все! — хвастливо заявил Ричард.       Они продолжили смотреть на старые фотографии, активно комментируя каждую из них. Столько воспоминаний в миг были заново пережиты в это мгновение. Глупые ситуации, милые моменты, безумные действия и радость. Выпускной, первенец Миллеров, свадьба, летний отпуск, первый класс под началом Поинети, купленный дом и новоселье — столь наполненная событиями жизнь. И сколько еще будет впереди, хоть они уже давно не молоды. — Моя дорогая, рассказывай, что произошло, — доедая кусочек, поинтересовался Ричард. — Честно, не знаю, как сказать, — бета попыталась собраться с мыслями. — А ты начни, слова сами найдутся. — Ох, скажем, так я позволила себе немного вольности при общении с учеником. — Поверь такое случается, — небольшая пауза, — особенно, если тебе импонирует студент. — Это немного не из той стези, — выдохнула женщина, а потом продолжила строгим тоном, — он нахальный, грубый, дерзкий, вспыльчивый, но… — бета остановилась. — Но? — Ричард понял про кого идет речь. — Такой же как я когда-то, одинокий и озлобленный на весь мир. — Это уже сочувствие, моя дорогая. Мы не можем не откликнуться на просьбу о помощи, особенно если испытывали подобные проблемы. Не думаю, что стоит себя за это корить. Главное, что ты подобрала нужные слова в этой ситуации, тем самым помогла студенту. Это намного важнее, чем профессиональная этика. — Ну да, я поддержала ученика в трудную минуту, а он меня обнял. И теперь этот момент никак не выходит у меня из головы. — Потому что для тебя это непривычно. Лично я был бы как минимум удивлен столь внезапным порывом от студента. А потом еще долго вспоминал этот странный поступок. — Дело не в этом, — женщина подтянула ноги к себе, чтобы обнять их, — а в моих ощущениях. Я хотела утонуть в его руках, вдыхая его феромон. — Воу, я даже не знаю, что можно сказать, — в смятении ответил омега, — эм, как давно у тебя был альфа? — Полгода назад, может больше, я не помню… — Ну тогда дело в этом. — Рити, я давно не маленькая девочка, которая течет по альфам. — Моя дорогая, ты не можешь контролировать свою реакцию на чужие феромоны. — Это обычно не проблема для меня. — Лони, — серьезно начал мужчина, — давай признаем тот факт, что ты родилась омегой, а не бетой. Твое естество требует альфу и с этим ничего не поделаешь. Да, ты можешь сколько угодно твердить, что подавители с этим помогают, но это не так, — омега перевел взгляд на свою подругу, — давно никого не было — раз. Молодой человек окутал тебя феромонами — два. События просто наложились друг на друга. — Да, ты прав, — спустя секундное молчание ответила женщина. — Такое случается, не переживай — Ричард старался понять свою подругу, но решение принимать этот яд не поддавалось его логике, — вино и кто-нибудь с огромным решат твои проблемы, — омега толкнул подругу под бок, слегка ухмыляясь. — Рити, нет! — В вине нет ничего плохого! Оно полезно для сердца! — в непонимании откликнулся мужчина.       Женщина звонко рассмеялась. В действительности совет Ричарда был хорош. Правда, всегда есть «Но». Не хотелось лишней болтовни с каким-то альфой. Не было желания вести его в свой дом, чтобы на следующее утро забыть об этой низменной близости. Это было абсолютно не нужно женщине, даже если это требовала истинная натура. Все это бессмысленно.       Поинети давно повенчала себя с одиночеством. Тишина дома, где тебя никто не ждет. Немые диалоги с самой собой. Свобода действий, не обременённых другим человеком. Все это было столь привычно, что бета не собиралась ничего менять. Да и ее молчаливая компания будет угнетать нежели согревать другого человека. Но утверждение: ненужности общества в ее жизни — не было правдой. Женщина находила теплоту в разговорах со своим лучшим другом. Этого было ей достаточно. — Спасибо. — Это тебе спасибо за то, что поделилась со мной, — ложа голову на плечо подруги, ответил омега.       Солнце начало скрываться за абрисом города, погружая гостиную в приятный полу мрак. Мужчина тепло попрощался, после чего поехал домой, где его уже ждали любимый муж и дети. Приятная теплота расплылась по его груди. Ричард был счастлив, что мог помочь своей подруге. Хоть полностью понять мысли этой спокойной женщины он не мог. Быть самым близким человеком для Лони, знать все ее тайны страхи, чувства и переживания было невероятно. Хоть омега не мог описать столь волнующее его чувство. Безграничное доверие от своей подруги — то, чем дорожил Ричард в дружбе с Лони.       Ночь наступила осторожно, погружая мир в свой романтичный мрак. Сонливость подкралась неспеша. Писк будильника — вечное напоминание о таблетках. Мягкая не заправленная постель. День так быстро прошел за приятными мелочами жизни. На следующий день время ускорило свой ход. Корректировка учебного плана для класса, посещение типографии, беседа с Келли, подбирание материала для учеников, которые ходили к бете на репетиторство, вновь перечитанная книга по педагогике. Небольшая передышка в виде вечера с вином и фильмом. Договоренность со старым знакомым в университете, после которой бета смогла посетить пару лекций по эпохе зарождения промышленного дизайна. Прогулки после обеда с созерцанием серого города, укрытого в красивую белизну. Пару снимков на телефон.       Мысли вновь и вновь возвращались к знакомому ученику. Все ли сейчас у него хорошо? В чем смысл этого порыва? Что думает по этому поводу сам Прогени? Измениться ли его отношение к учебе? А в частности, к ней. Ответы на эти вопросы были в потемках чужого разума.       А поменяется ли что-то для нее самой? Да. В этом Поинети была уверенна. Не привыкший к проявлению сочувствия и доброты ученик стал до жути хрупким. Ругать, наказывать или бить — все это только сильнее закаляло Прогени. Нильсен был подобен антарктициту, что тает в тепле, но в суровых условиях становиться твердым. Этому можно только посочувствовать. Оставаться беспристрастной главное правило, которому следовала Поинети. Но ей было тошно смотреть на бессмысленную борьбу младшего Прогени. А помочь ему она была не в силах.       Обыденные дела избавили от необходимости ломать себе голову дальше. Пока бесконечная тоска не омрачила последний день каникул. Огромная дыра за место чувств сжирала изнутри. Казалось, что эта бездна может поглотить все, утаскивая тебя в черноту. Все мысли и планы были начисто стерты из головы.       Поинети сидела на кровати не в силах побороть свое безмолвное заледенение. Редкое моргание со взглядом в пустоту. Еле слышное дыхание периодически замирало. Маленький глоток воздуха вновь позволял ощутить себя живой, а не мраморной статуей. Руки перестали чувствовать шероховатость кровати. Ноги налились свинцом.       В сердце неприятно кольнуло, будто оттуда что-то вынули. Настолько важное, без которого невозможно было двигаться. Белизна потолка молчала, не в силах дать ответы. Приложив усилия, бета смогла побороть длинное оцепенение. В ногах неприятно закололо, а руки продолжали висеть мертвым грузом. Ничего не хотелось.       Сквозь мутную пелену не было видно ничего. Будильник, лестница на второй этаж, гостиная с фотографиями, небольшой столик, кухня — все это ускользало из внимания женщины. Она действовала на автомате, подобно роботу с заложенной в него программой. Разум очнулся, когда Поинети ненароком опрокинула кружку с горячим чаем. Теплая жидкость потекла по столу, задевая белоснежные пальцы. Кожа в миг стала красной, а боль заставила с силой сжать кисти. Чертов кипяток.       Мысли закричали настолько громко, что нельзя было разобрать. Сначала они вопили от боли, потом от безысходности, затем от грусти и чего-то еще. Все это создавало невыносимый шум. Бета закрыла руками глаза, но это не помогало ухватиться хоть за один голос. — Вдох, выдох, — тихо сказала женщина сама себе.       В этот момент все мысли смолкли, только один голос мягко сказал, что скучает. По кому может скучать этот отголосок сознания? Поинети не знала, но стало до безумия паршиво на душе. Настолько хреново, что она ощутила себя вновь в доме матери, вечно смердящем отходами и спиртом.       Неопределенность пугала своей пустотой. Мерзкие мысли вновь поползли, впиваясь в разум крепкими клешнями. Нужно занять себя, пока они вновь не выбили из реальности. Лекции по искусству были приятны Поинети. Новое увлечение помогло сбежать от цепких рук внутренней черноты. На уроках бета затрагивала тему искусства, упоминая лишь особо важные моменты, но никогда не углублялась в биографии авторов и их творений. Готика, барокко, рококо, ампир, модерн и многие другие течения были лишь слегка затронуты по программе. Но вот тезисы и идеи, которые выдвигали деятели искусства, никогда не были обговорены на уроках.       Смотря очередной фильм, бета в сотый раз убедилась, что искусство это сосредоточие революционных идей художников. Многие течения развивались, как способ изменить этот мир. Так и основатель Баухауза Вальтер Гропиус мечтал создать свою утопическую реальность. Хоть это не было возможно. Но его стремление вызывало восхищение.       «Конечной целью всей творческой деятельности является сооружение» — фраза основателя школы очень плотно засела в голове Поинети. Не важна деятельность, которой ты занимаешься, главное, чтобы она приносила свой законченный результат. А еще важнее, чтобы ты был удовлетворен своей работой.       Новая школа призывала стереть грань между художником и ремесленником. А ее ученики создавали творения, которые меняли привычные устои. Новаторы в мире искусства. Сочетание ремесленников, что обучали профессии, и художников, прививавших чувство вкуса и эстетики, была по истине замечательной. К сожалению, эта система была не применима для обучения детей. Сейчас все направленно на успешную сдачу экзаменов.       «Успеть за три года» — так называла Поинети нынешнее обучение. Ученики старательно или не очень запоминали огромные пласты материала, чтобы вылить эти знания на госэкзаменах. Срывы, истерики, давление со стороны все это не придавало уверенности для обучающихся. Но такая система позволяла поступить в любой вуз, не смотря на место твоего жительства. Благодаря этому юная Поинети, жившая в небольшом городе, смогла поступить в один из лучших институтов по всей стране.       По телевизору побежали титры, а вслед за ними вернулось копошение мыслей. Слушать их не хотелось. Прогулка по зимнему городу. Готовка. Чтение учебного материала. Еще один исторический фильм. Ничего не могло отвлечь от шептания разума и ноющего ощущения в груди. Только ночь и ожидание следующего дня хоть немного помогли избавиться от мыслей.       Сон мягко опустился на лежащую женщину, укутывая ее от дневных переживаний. Вот только Поинети вновь оказалась на знакомом поле.       Осознание пришлось слишком быстро, поэтому бета не стала дожидаться раскола неба и поглощающей тьмы. Мягкие колосья цеплялись за платье, царапали ноги. Земля под ступнями чернела, обращалась в мерзкую слизь. Порывы ветра подхватывали белоснежную фигуру. Нельзя останавливаться. Шаг перешел в бег. Небо стало серым. Проклятье. Чернь начала разъедать землю. Горизонт рассекли черные тени. Бежать в этом бесконечном поле было не куда.Внутри все сжалось. А потом это все закончилось.       Огромный хвойный лес предстал перед взором женщины. Она осторожно огляделась по сторонам. Рыжие стволы сосен переплетались между собой. Всполохи зеленой травы разбавляли серость усыпанной иголками земли. Изумрудные маленькие елочки слегка качались на ветру. Величественные кроны деревьев заслоняли собой кристально голубое небо. Игривые тени тянулись по земле. Легкий ветерок слегка пощекотал кожу, заставляя ее покрыться мимолетными мурашками.       Сбивчивое дыхание постепенно выровнялось. Стало неимоверно спокойно на душе. Теплый запах хвойного леса наполнил легкие. Пыль, опалённая солнцем, смола и выжженные иголки навевали легкую ностальгию. Знакомый флер паленой древесины почувствовался с дуновением ветерка. А нежные руки, обвившие женщину сзади, заставили ее вздрогнуть. — Наконец-то я нашел тебя, — тихо сказал парень.       На глазах застыли слезы. С облегчением выдыхая, бета всхлипнула. Чужие руки сильнее прижали к себе. Теплое дыхание пощекотало затылок. Пальцы успокаивающе поглаживали. Медленно повернувшись, белоснежная женщина уткнулась в шею. Ее подрагивающие кисти осторожно легли на плечи, слегка впиваясь в них. Легкий поцелуй в макушку. Руки парня начали гладить спину, слегка играясь с длинными волосами. Нежные пальцы постепенно поднялись, ласково касаясь шеи и подбородка. Белая ладонь накрыла их. Легкое прикосновение губ. После чего молодой человек приподнял голову белоснежного создания, увлекая в невинный поцелуй. Такой мягкий и успокаивающий. Одна рука робко притянула женщину за тонкую талию, другая утонула в белоснежных волосах.       Еле слышное дыхание на двоих, стук трепещущего сердца и нежность растворяли обоих в этом столь трогательном моменте. На секунду отстранившись, бета взглянула в голубые глаза. Они смотрели с теплотой и не желали отпускать. Маленькие слезинки в уголках заблестели, когда парень неловко улыбнулся. После чего она вновь прильнула к нежным губам.       В дали леса раздался знакомый звук, с каждым вдохом он становился ближе и громче. Резко развернувшись, Поинети начала искать его источник, но перед ее взором предстал знакомый белый потолок.       С ужасом бета накрыла свои губы, на который еще чувствовался нежный поцелуй.