Кайрос

      Кассандра в астрологию не верила, но в день, когда на её электронную почту пришло письмо о приглашении на работу, она уверовала во всё — и в счастливые звёзды, под которыми родилась, и в четырёхлистный клевер, и в случайно разбитую на прошлой неделе кружку.              Аломар ещё с пару минут сидела и пялилась в экран монитора, постоянно дёргая мышкой, только чтоб он не потух. Без конца повторяла себе под нос одно и то же слово — «принята» — с придыханием, проверяя дату в углу экрана.              Если б на календаре было первое апреля, она бы сошла с ума.              Но, нет; вдогонку к электронному письму, которое Кассандра подумывала повесить над кроватью или убрать под подушку, на домашний телефон поступил звонок.              Номер был не определен — и Аломар догадалась даже о причине.              — Мисс Кассандра Аломар? — уточнили с другого конца провода, когда она-таки подняла трубку, перед этим не забыв присесть на табуретку на тесной кухоньке, чтоб ненароком не рухнуть с подкошенных ног. — Доброго дня. Бюрократический отдел внутренней безопасности США. Говорит мисс Шерронс. Звоню вам уточнить, получили ли вы письмо о приёме на работу в архив департамента?              Тембр в трубке был таким, каким и должен был быть у человека, работающего, пусть и косвенно, в военной структуре. На фоне стучали клавиши, шли чьи-то переговоры, но голос в трубке был бодрый, резковатый, с тем вместе и деловой.        Заглушить его шумом работы бюрократического отдела не выходило.              Кассандре стало почти что натурально стыдно, когда она, прочистив горло, ответила:              — Здравствуйте, мисс Шерронс, д-да, я всё получила.              Так, словно бы жалобно проблеяла в трубку.       Ненадолго сердце рухнуло куда-то в провал грудины, откуда его было не достать. Почему-то Кассандра подумала тогда, что сейчас, услышав ответ, — неуверенный и излишне быстрый — ей в приёме откажут, сказав, что… совершили ошибку, по великой случайности отправили приглашение Аломар, хотя её место было уготовано другому кандидату — более достойному, чем была она, выпускница юридического факультета.              Но мисс Шерронс продолжила словами стрелять так, словно пускала очередь из пулемёта:              — Тогда напоминаю вам о вашем графике работы, мисс Аломар: с понедельника по пятницу, с девяти утра до шести часов вечера. Приступить к работе вы можете с завтрашнего дня. Предупреждаю вас: на объекте действует пропускной режим, и время вашего заступления на рабочее место фиксируется. Систематические опоздания ведут за собой определённые санкции — от выговоров до увольнения, поэтому, просьба — прибывать на рабочий объект минимум за пятнадцать минут. К завтрашнему дню командование так же просит вас прибыть к половине девятого утра — чтоб оформить пропуск на ваше имя и допустить вас к работе к положенному времени.              Кассандра слушала, а руки резко холодели; всё, что проговаривала мисс Шерронс, ей было известно, — что-то было проговорено при собеседовании, до чего-то додумалась самостоятельно, догадавшись, что на государственном объекте будет особый контроль за дисциплиной.       С памятью особых проблем у Аломар не было, но катастрофической была потребность записать всё самое важное на самоклеющиеся стикер.       Она бы их разлепила по всей квартирке — чтоб не опоздать.              — Вам всё понятно, мисс Аломар?       От вопроса с того конца проводов обдало висок холодом — из трубки будто бы показалось дуло пистолета.              — Д-да! — Кассандра распрямила плечи, словно её могли не только слышать, но и видеть. — Да, конечно, мисс Шерронс, я всё поняла!.. Завтра буду в восемь-тридцать на объекте.              И не сказать, что Аломар ожидала какого-то определённого ответа, но, когда женщина в трубке осекла её ледяным замечанием:              — Значит, вы меня не поняли, Кассандра, — то в горле из ниоткуда образовался кирпич. — Без пропуска вы не пройдёте на объект ни в восемь-тридцать, ни в девять утра.              Кассандре не нужно было даже в тот момент заглядывать в коридорное зеркало, чтоб убедиться — кровь отхлынула от лица.              — Прошу прощения…              Мисс Шерронс, кажется, её извинения и даром не сдались — в трубку она говорила указами:              — Я встречу вас и проведу на объект — под свою ответственность. Когда пропуск будет у вас на руках, отметитесь, как новый работник. После проведу инструктаж на вашем рабочем месте, — и спросила равнодушно, но Кассандре это равнодушие было большим давлением, чем любая открытая усмешка:       — Это вам понятно, мисс Аломар?              Огромным усилием воли и дрожащих нервов Кассандра заставила себя выждать несколько секунд, прежде чем ответила на риторический вопрос:              — Да, мисс Шерронс.              Начальница вряд ли бы хотела услышать что-то иное. Кассандра это понимала так же хорошо, как понимала, что нельзя больше допустить ни одной глупости в разговоре с ней.       — Не может не радовать, — и на фоне ударом дырокола Аломар пришило: — В таком случае, я жду вас завтра. Адрес помните?              Кассандра никакого отношения — до того дня — не имела к военной структуре, но в трубку отрапортовала так, что оставалось только руку вскинуть к виску в знаке отдачи чести:              — Да, мисс Шеронс.              И Мисс Шерронс сбросила вызов прежде, чем Кассандра успела попрощаться — тоже вполне себе… военно.       Частые гудки, резкие, как колотые удары ножа, били по барабанной перепонке ещё с минуту, прежде чем Аломар смогла успокоить пульс.              В перерывах между гудками ей стуком сердца на периферии сознания отпечаталась простая, но оттого и тяжелейшая мысль — завтрашний день должен быть идеальным.              

***

             День не был идеальным.       Винить в этом можно было хотя бы погоду — приближающийся сентябрь приносил в город тяжёлые тучи, стелющиеся низко по небу, и накрапывающий дождь.              Ранним утром, когда Кассандра, впрыгивая в уезжающий с её остановки автобус, направлялась в департамент, расположенный у черты Омахи, то мелкие дождинки, впивающиеся в щёки, и вовсе напоминали иголки. Оставалось только благодарить себя за то, что глянула в окно прежде, чем делать макияж.       Ресницы накрасила водостойкой тушью. О макияже было можно не переживать.              Но вот о зонтике вспомнила уже в автобусе.       За это себя по головке было уже не погладить.              Да и, вообще, радовало немногое, и только маршрут, везущий на окраину города, в буднее утро был свободен — и толкучки не было ни в самом автобусе, ни на выезд из Омахи.       Кассандра не опаздывала — хотя на наручные часы смотрела так часто, словно ей меньше, чем через пять минут, уже стоило отметиться на контрольно-пропускном пункте.              От остановки пришлось идти ещё минут семь, а-то и все десять. Над собой держа жакет заместо зонта, чтоб не прийти в первый рабочий день мокрой курицей, Аломар к двадцати минутам девятого пришла к зданию, где была единожды — на собеседовании в прошлый понедельник.              К сегодняшней среде все надежды на то, что ей перезвонят, почти улетучились.              Но вот Кассандра, подходя к департаменту, аккуратно щипала себя за сгиб локтя, чтоб убедиться — происходящее не было сном: её действительно взяли. Из множества желающих выбрали именно мисс Аломар, которая на собеседование принесла диплом с единственной четвёркой по статистике…              И хотя бы этим можно было гордиться.              Особенно если учесть, что дальше обещало быть только сложнее.              В конце концов, департамент государственной безопасности — это не адвокатская контора вблизи института, в которой Аломар сшивала дела и вела запись приёма мистера Глобнара.       Тут другой уровень — и совершенно другая ответственность.              Скрутило пальцы. Кассандра запретила себе грызть ногти, как бы того не требовала вредная привычка, что приступом напоминала о себе в любой волнительный момент.       Проходя на территорию департамента, она на себе чувствовала цепкие взгляды. Рядом никого не было, но камеры видеонаблюдения, висящие чуть ли не на каждой ветке посаженных по периметру вязов, наблюдали за Аломар с особой внимательностью.              Кассандра была в этом уверена так же, как в собственном имени.              Смелости поднимать взгляд и искать на крышах снайперов, держащих её на курке, она не нашла — как и не рискнула подходить к пункту охраны вплотную и маячить фигурой у стеклянных дверей.       Остановилась под козырьком КПП, прячась от неприятного дождя, и заглянула в циферблат часов — они показывали восемь-двадцать три.              Силой Кассандра перевела дух; прекрасно… Всё успевает.              Всё должно быть и-де-аль-но.        Дурацкие мысли, что, может, у неё отставали часы, и она уже везде опоздала, или что пришла не к тому входу, и работники департамента отмечались с другого торца, лезли в голову назойливыми тараканами.       От них в черепной коробке становилось постепенно тесно.       Дышать, просто дышать… И всё будет нормально.              Просто дышать не получалось. Получалось только тяжело.       Когда из-за угла департамента появилась мужская фигура, Кассандра едва не окаменела. Паника схлестнулась с желанием все сделать без сучка и задоринки, и Кассандре при любом исходе дёргало нервы. Набрасывая на себя жакет, подумала — а не спросить ли ей, точно ли она пришла, куда её ориентировала мисс Шерронс, или точно ли сейчас половина девятого утра?              Моросящий дождь, крапинками засохший на острых носах лакированных туфель Аломар, стал наименьшей из всех её проблем.              «Нет, Боже, не глупи…». Не хватало ещё, чтоб перед новыми коллегами предстать неуклюжей и нервной девчонкой.       Первое впечатление, в конце концов, было чуть ли не единственной вещью, которую было сложно исправить.              Когда мимо прошёл один из служащих департамента, мелькнув широкоплечим силуэтом, едва не отбросившим тень на женское лицо, Кассандра себя за язык кусала, только не ляпнуть какой-нибудь глупости. Пришитый на рукав футболки шеврон одного из множества батальонов, с задачами и составом которых ей ещё предстояло ознакомиться, поставил точку в сомнениях Аломар — надо молчать.       Она отвернулась в сторону так резко, что чудом не защемило шею.        Своими дурацкими расспросами отвлекать серьёзных людей, вероятно, было себе дороже.              — Вы идёте?              И Кассандра снова обернулась, уже отчётливо услышав щелчок где-то в позвонках.              Серьёзный человек с широченными плечами и военным шевроном на футболке взялся за ручку двери контрольно-пропускного пункта, но её не открыл. Не успевшая удержать свою нервную улыбку, Аломар покачала головой, заглядывая в лицо служащего — у него были острые, как лезвия ножа, скулы и сдвинутые брови у переносицы.              Кассандра осознала — не так страшны были камеры видеонаблюдения, раскиданные по территории департамента, как взор, что прошивал чуть ли не насквозь.              — Нет-нет, идите. Спасибо, — и снова не удержала подскока губ. — Меня должны встретить.              — Кто?              От резкости вопроса, последовавшего сразу же, как Кассандра договорила, она вздрогнула — словно холод стали оказался у шеи. На миг забылись все имена, даты и договорённости, и она только глаза взметнула на человека, который теперь — с правильными вопросами и прищуром, не предвещающим ничего хорошо — точно стал походить на военного.              Врать Аломар не собиралась, но сразу и поняла — обмануть служащего у неё бы не вышло.              — Мисс Шерронс, — тон упал, а голос, наоборот, подскочил. Хотелось провалиться под землю: — Она с бюрократического отдела…              Она не пыталась понять, поверил ли ей мужчина — по непроницаемому лицу, с которого не пропало настороженного внимания к персоне Аломар, этого было не прочесть. И она только поспешила отвести взгляд в сторону — будто бы схваченная за руку прямо на месте страшного преступления.              Военный только крепче взялся за дверную ручку, но раньше, чем всё-таки скрылся в чертогах департамента, из проёма на него первее вылетела женщина.       Одетая не по погоде — в шерстяную водолазку и такие же плотные брюки, — она едва не налетела на блондина, но тому ничуть не растерялась — вытащив из-под рукава тёплого жакета циферблат наручных часов, отрапортовала:              — Кеннеди, — и с натянутыми до дрожи нервами Кассандра по голосу в ней узнала мисс Шерронс. — Как всегда — вовремя.              «Кеннеди? Однофамилец, надеюсь. Иначе, это уже не военный департамент — это чёртов Белый дом…».              Она вытянулась по струнке, когда вихрем к ней подлетела мисс Шерронс, уповая на две вещи — чтоб не ляпнула от волнения чего-то лишнего, как вчера по телефону, и чтоб крапинки на сыром пиджаке не бросились её начальнице в глаза.              — Мисс Аломар, — глаза, спрятанные за стёклами очков, спустились по Кассандре сверху вниз. — …Как я понимаю?              — Доброе утро!       Девушка постаралась улыбку сделать сдержанной, но та снова лицо расчертила от уха до уха, и ладонь потянулась к начальнице для рукопожатия.              Мисс Шерронс её ладонь проигнорировала.       Кассандра почему-то почти не удивилась.              — За мной, — без промедления указала начальница, скрываясь в департаменте.              Кассандра не смела задерживать ни мисс Шерронс, ни мистера Кеннеди, пропускающего женщин вперёд. Юркнув через турникет контрольно-пропускного пункта вместе с начальницей, Аломар едва провела взглядом по военному, стоящему на посту охраны.       На стол солдату с хлопком упало какое-то письмо:              — Со мной, — и мисс Шерронс небрежно махнула ладонью за спину, едва не задев девушку по щеке. — Скоро спустится к тебе с пропуском.              — Что, — хмыканьем им донеслось в спины от военного, едва глянувшего в постановление: — Свежая кровь, Луиза?              В третий раз за крайнюю минуту у Кассандры спёрло дыхание, и в третий раз она не могла определить, что стало причиной — ни то, каким образом её окрестили на контрольно-пропускном пункте, ни то небрежность, с какой служащий окликнул начальницу по имени.              Окликнутая Луизой даже не остановилась — было достаточно орлиного взгляда, брошенного через плечо, чтоб юноша с пистолетом — вряд ли травматическим — на входе прекратил улыбаться:              — Выбирай выражения, Майерз.       Кассандра поймала себя на мысли, что ей бы вряд ли хватило когда-нибудь смелости, или, правильнее сказать будет, наглости, чтоб так отвечать на чужие дерзости.              Но и Майерзу, видать, было не занимать бесстрашия — лениво зевнув, он под писк карточки-пропуска Кеннеди отрапортовал мисс Шерронс:              — Так точно.              Луиза едва ли повела ухом.       Не обращая внимания на главное фойе, в котором Кассандра не могла не оглянуться по сторонам с кружащейся от размеров департамента головой, мисс Шерронс с ней направилась в левое крыло. Аломар старалась не отставать, но остановилась, как вкопанная, едва начальница развернулась и окликнула:              — Кеннеди!              Кассандре, наверняка, стоило меньше греть уши, но она оглянулась за спину свою.       Военный, направившийся в иную сторону, глядел на них через плечо, не сочтя нужным развернуться целиком.       Хотя бы в этом Аломар уже видела сходство между ним и мисс Шерронс.              — Если ты сегодня не занесёшь мне список всего отряда, кого нужно отправить на учения в Канзас, то никто никуда не поедет. Только если сам, за свой счёт их повезёшь.              Вероятно, от мистера Кеннеди она ждала такого же послушного, как от Майерза, «есть» или «выполняю», раз решила даже не дожидаться ответа и принялась подниматься по лестнице куда-то туда, куда Аломар ещё стоило только ступить и несколько раз заблудиться, чтоб запомнить дорогу до архива.              Но в спину Луизе донеслось острое — как пика:              — Я ещё на той неделе оставил его в вашей приёмной, мисс Шерронс, — и едкая усмешка вдруг искривила лицо, какое, казалось, не умело выражать эмоций, когда Кеннеди подметил: — Вам бы поговорить с Евой, чтоб она в первую очередь выполняла свои основные служебные обязанности, а уж потом занималась всем прочим.              Если б волосы мисс Шерронс не были собраны в тугую шишку, то её пряди наверняка бы сделались змеями — как это было у Медузы Горгоны.              — Давай-ка каждый будет следить за собственными подчинёнными.              Отчего-то Кассандра чувствовала себя промеж двух огней в тот момент, а когда с другого конца коридора раздалось выразительное:              — Как пожелаете, — Аломар сдержалась всеми силами, только б не прыснуть.              Выдох Луизы едва не сопровождался огненным столбом изо рта.       Чтоб лицо не изуродовало ожогом, Кассандра думала отшатнуться.              — Пойдём, — мисс Шерронс скрестила руки на груди и, обменявшись с Кеннеди взглядами, свой интерес вернула снова к новой работнице департамента. — В темпе.              Она не смела спорить и лишний раз на нервах Луизы играть. Только оглянулась за спину, когда продолжила по лестнице подниматься за мисс Шерронс — казалось, что ушли они слишком грубо.              Неподалёку от входа увидела, как мистер Кеннеди их провожал глазами, — всё такими же злыми и нелюдимыми, как это было, там, на улице.        И Аломар опомнилась.              На лестничном пролёте оглядываться она более не рискнула.