Целая вечность

***

Опять просыпаясь около полудня, Арсений ощущает всю прелесть вампирского тела: несмотря на количество выпитого вчера, у него нет похмелья, головной боли и чего бы то ни было еще. Вообще ни намека, ни отголоска, ни-че-го. Какой же это кайф, честное слово. Жизнь в доме уже кипит вовсю, и, в отличие от вчерашнего дня, все наконец-то заняты действительно стоящими делами. «И как они так успевают?» – думает Арсений. Вроде ж все вчера тусили и все ушли спать, а все проспал он один, странно это. Он приводит себя в порядок, спускается на кухню и жадно выпивает пару порций крови прямо из пакетов. Нет, все же надо придумать способ пить ее как-то более изящно, купить бокал красивый, может, или что-то еще. А то не дело вот так присасываться к клапану… Впервые за все дни на кухне не оказывается настоящей еды, потому что Горох вместе с  Артемом перебирает всё серебряное оружие, которое удалось обнаружить в сарае. Ничего себе, тут еще и сарай есть, нет, когда Арсу можно будет выходить на улицу, он обязательно обойдет всю территорию этого поместья. Кстати, об этом, пожалуй, стоит спросить. Арс находит Егора в библиотеке, где тот ищет какую-то информацию в старинных магических книгах по поручению Димы. На вопрос, что именно он ищет и не нужна ли ему помощь, Егор отмахивается и отправляет его к Кате. Катю вместе с Лерой Арсений по подсказке Булаткина обнаруживает в небольшой комнатке за гостиной. Убранство в ней напоминает рабочий кабинет, но стол стоит в центре комнаты, небольшой диван и несколько кресел хаотично расставлены в оставшемся пространстве, на них лежат какие-то записи, мешочки и неизвестные Арсению артефакты. На столе лежит карта, а рядом кинжал и крошечный бутылек – здесь, похоже, собираются провести какой-то ритуал. – О, Арс, заходи, – улыбается Катя. – С твоей энергетикой даже лучше будет, ты же его последний видел. Арсений сразу понимает, что речь о Сереже, и внутренности снова скручивает тяжелым и вязким чувством тоски. Он делает глубокий вдох и подходит ближе. – Не переживай, сейчас узнаем, где он, – Катя говорит спокойно, уверенно, даже с какой-то задоринкой в голосе. Она берет в руки бутылек и выливает содержимое на кинжал, что-то шепча при этом. Вязкая жидкость обволакивает лезвие, но не капает, не стекает, не пачкает карту, а будто бы держится на чем-то и повторяет форму острия.  «Конечно, на чем-то она держится», – мысленно сам над собой усмехается Арсений, понимая, что это магия в чистом виде. Дальше он стоит как завороженный, потому что происходящее заставляет выбросить из головы все мысли и сосредоточиться. Катя надрезает кинжалом свою ладонь, затем протягивает его Лере, и та делает то же самое. Они соединяют кровоточащие ладони и вслух начинают произносить какое-то заклинание. То ли на латыни, то ли на смеси латыни с итальянским, Арсений не силен в языках. Капелька крови падает на карту, но не впитывается, а начинает наматывать по ней круги, простраивает какой-то маршрут и следует по выбранной траектории. В какой-то момент останавливается, и на лежащем рядом телефоне, который Арс замечает только сейчас, вспыхивает уведомление:  «Динамическая геопозиция контакта Сережа Матвиенко добавлена для отслеживания. Вы можете установить напоминание и поделиться…» «Это что за магия, нахрен, такая?» – думает Арс. – Это что за магия такая? – спрашивает он вслух, немного фильтруя слова. – Круто, скажи? – смеется Катя. – Это мы с Эдом приложение выпустили. Он закодил, а я помогла с трансфером магии. Продается на ура, мы с подписок неплохую сумму на счетах имеем. – Его просто можно скачать в сторе? – все еще недоумевает Арсений. – Можно, но не в обычном, а в нашем, магическом. – И такой есть?! – почти вопит Арс. Лера и Катя переглядываются и начинают хохотать в голос. Арсений понимает, почему они находят ситуацию забавной, но он в ахуе и не может посмеяться вместе с ними. – Прости, но это каждый раз смешно, – поясняет Лера. – Когда моя бабушка узнала, до чего прогресс дошел, я думала, она на радостях спалит весь наш дом от переизбытка магической энергии, потому что с бумажными картами одна возня, а она еще и видит уже плоховато. – В магическом сторе вообще много приложений, – продолжает Катя. – Эд когда начал это все развивать, даже не думал, что столько энтузиастов и желающих подзаработать будет. Жаль только заклинания надо творить по старинке, но и в этом есть свое очарование. – Получается, я тоже могу видеть, где Сережа сейчас? – Ага, давай отправлю тебе инвайт, попроси только потом Эда тебе триал на премиум сменить, – Катя делает пару кликов, и Арсению приходит уведомление, а на его возмущенный взгляд она сразу строго, но с улыбкой возражает: – Для своих бесплатно, даже не обсуждается. Арс открывает было рот и тут же закрывает. С одной стороны, он адепт концепции, что любой труд должен оплачиваться, особенно такой – творческий, прогрессивный, инновационный. С другой стороны, его признали своим. И это, однако, вау. Одно дело, когда он сам себя ощущает на своем месте, и совсем другое, когда за ним это место признают важные и авторитетные люди – или, в его случае, вампиры. Из ступора, охватившего его посреди важных осознаний, вырывает Катя: – Пойдем, пора тебе сделать защитный амулет, а то негоже, что ты еще ни разу при свете дня на улицу не выходил за столько дней! – и затем обращается к Лере: – Подготовь пока травы и смеси, которые мы обсуждали, я скоро вернусь. И смотрит на нее так многозначительно, что Арсений догадывается: не для его ушей подробности и детали. Вот так и спускают с небес на землю: сначала признают прямо-таки своим, а затем тут же даже не скрывают, что что-то от тебя скрывают. Катя дожидается Лериного согласного кивка и выходит, Арс молча следует за ней.  В гостиной почти никого нет, и это непривычно. Макс и «длинный» Сережа поехали разведать местность, не совсем четко обозначенную на карте, это Арсений понимает из разговора Эда и Журавля, которые, в свою очередь, прорабатывают план тренировок на ближайшие дни. Катя легко выдергивает Эда из диалога, и они втроем двигаются в сторону кухни. Там обнаруживается Дима, который с кем-то активно переписывается на ноуте и даже не поднимает на них взгляд. Катя, проходя мимо, чмокает его в макушку, и Арс подмечает, как на сосредоточенном лице Димы расползается мягкая улыбка. В области сердца предательски щемит – это правда выше его сил. За кухней оказывается небольшое помещение, по обстановке напоминающее больничную палату. На немой вопрос в глазах Арсения Эд саркастично улыбается: – Всякое случается, лишним не будет, – тем самым подтверждая, что все Арс понял правильно. Выграновский открывает шкафчик и достает небольшой ящичек, в котором оказывается оборудование для татуировок. – Эммм… Мы что, тату бить будем? – Арсений в замешательстве. Он, конечно, не из тех, кто за «чистоту тела» и прочую дребедень, но всегда думал, что если и набьет тату, то это будет что-то очень важное и символичное в его жизни. С другой стороны, он, блядь, стал вампиром. Символичнее события для тату у него уже, скорее всего, не будет. – Не, ну можем по старинке кольцо заебенить, но это ненадежно, спиздить легко или потерять, – пожимает плечами Эд. – С тату таких проблем нет, если только срежут вместе с кожей, но она восстановится после регенерации, повторно бить не надо. Удобно, короче. – Эд, ну ты бы помягче с отрезаниями кожи, – бросает на него укоризненный взгляд Катя. – Ниче, пусть привыкает, он вроде в этом плане бодрячком. Чего и куда бить будем, Арс? Ну, хотя бы выбор у него есть, это уже хорошо. – А большую надо сделать? – уточняет он. – Не, можешь хоть сантиметр на сантиметр, ваще пофиг. Арсений задумывается, проходится взглядом по своим рукам от плеча до запястья, рассматривает пальцы, и вдруг в голову приходит идея, которая сразу же западает в душу. – А можешь вот тут, – он разворачивает левую руку и обводит указательным пальцем правой руки выступающую косточку на запястье и указывает на место чуть ниже, – букву А прописную набить? В этот момент Эд удивленно хмурится, и они с Катей молча обмениваются какими-то многозначительными взглядами. Арса эта ситуация даже веселит – ну да, он придумал самую банальную идею в мире, какой кошмар – вот им не все равно, ему же носить. Он даже собирается это высказать вслух, лишь бы не пытаться угадать чужие мысли, но Выграновский уже тянется за краской и лишь недовольно фыркает, а Катя как-то загадочно улыбается, переводя взгляд на Арсения. – Интересный выбор, – говорит она искренне, а в глазах у нее будто искорки сверкают. – Ага, ни у кого такой не видел, – саркастично бурчит Эд и заправляет машинку. В итоге Арс решает ничего не выяснять. Тату набивают быстро, Катя произносит пару заклинаний – одно защитное, другое заживляющее, а затем выгоняет Арсения на улицу – проверять, получилось или нет. Он не успевает даже опомниться и испугаться, и это в общем-то хорошо, тревог ему хватило в последние дни, да и волноваться оказалось не о чем. Он не сгорает, не получает ожоги, лишь самую малость офигевает от того, какое все яркое вокруг. Ночное зрение это одно, а вот днем… Арсений решает сразу же осмотреть, наконец, окрестности. Он огибает дом, при свете дня разглядывает курилку и подушки, на которых они с Максом сидят по вечерам, чуть дальше за деревьями с невероятно текстурными стволами и листьями находится тот самый сарай, в котором хранится оружие, хотя у Арса язык не поворачивается это назвать сараем. Тянет на домик оружейника, не меньше. Около него он тоже не задерживается, потому что спешит обойти еще и сад, где он, прогуливаясь, срывает вишни, абрикосы и сливы. А что, отравиться он не может, значит, мыть фрукты необязательно. Удобно, очень удобно, просто невероятно! Среди буйства цвета и света, среди многообразия запахов и вкусов он практически теряется, ощущая себя в каком-то приятном трансе. Будто все самое лучшее в жизни включили, а остальное выключили. И лишь спустя пару часов неспешной прогулки по территории до него доходит, что его просто выпроводили из дома, чтобы не посвящать в детали плана. То, что все следуют какому-то плану, не вызывает ни капли сомнений. Ситуация эта его задевает, настроение меняется резко, а такое отношение к нему непонятно и не поддается простому объяснению: он что, ни на что не способен, никак не может помочь или что? Он фурией влетает в дом – спасибо вампирской способности развивать скорость – и врезается в Журавля, который собирался выходить. – О, ты вернулся! – тот выглядит подозрительно довольным. – У нас как раз тренировка, давай с нами. Арсений, несмотря на приглашение хоть к чему-то присоединиться, все еще возмущен, однако решает тренировки не пропускать. Это, вероятно, тоже часть плана, раз Журавль подробно обсуждал их с Эдом, и они что-то там продумывали, составляли. Сама тренировка оказывается более интенсивной, чем прежние, но все равно дается Арсению легко. То ли и правда физическая подготовка в человеческом теле дает ему такое преимущество, то ли его просто все бесят – особенно когда уходят от ответов на вопросы, которые он пытается невзначай задавать во время парных отработок ударов и захватов – поэтому он все скопившееся раздражение и злость трансформирует в тупую физическую силу. – Но-но, полегче, – тормозит его Журавль, когда Арс швыряет Гороха в стену, не совсем контролируя силу удара. – Давайте на этом закончим пока что, ночью еще потренируем эти приемы. Тренировка немного остужает пыл Арсения, но раздражение так никуда и не девается. Он бесится, что ничего не знает про план, а из-за того, что ему намеренно никто ничего не рассказывает, бесится еще сильнее и в итоге почти успевает повторно себя накрутить, лежа у себя в комнате и обдумывая происходящее. Почти, потому что в дверь кто-то стучит. – Войдите, – слишком резко бросает Арс и усаживается на кровати. Он даже не заметил, что кто-то подошел к его комнате. Это что, его опять так сильно захватили эмоции, что он отключился от реальности? А он-то думал, что уже научился их контролировать, что за псевдо-пубертатные всплески, черт побери. – Можно я зайду, поговорим? – спрашивает Дима, который Позов. Действительно спрашивает, Арсений это предоставленное право выбора буквально считывает с его лица, поэтому соглашается, может, Дима хоть что-то прояснит. Тот заходит внутрь и плотно закрывает за собой дверь. – Тебе тут Катя передала, – он держит в руках небольшую табличку. – Я воспользуюсь ей сразу, ты не против? Арсений смутно припоминает разговор о том, что всем иногда нужна приватность, и пожимает плечами, ему в целом все равно. Поз табличку вешает на ручку со стороны комнаты, а затем проходит и садится на единственный имеющийся в комнате стул. – Ты сегодня немного взбудораженный, – начинает он. – Еще бы, – тут же огрызается Арс, а затем сам себе мысленно дает оплеуху: так он вообще ничего не узнает. Но Дима словно хорошо понимает, что с ним происходит, и, не обращая внимания на этот выпад, продолжает: – Мы не готовим ничего сверхсекретного, обычная подготовка к предстоящим… кхм… разборкам. – Обычная для вас, – уже спокойнее подмечает Арсений. – Для нас – да, для тебя пока что нет, ты прав. И я надеюсь, еще долго не будет поводов тебя в подобное втягивать. – Но я не могу сидеть сложа руки, пока Сережа там… Тем более я хорошо себя показываю в тренировочных поединках. – Еще как можешь! – снисходительно, но по-доброму улыбается Позов. – И насколько я успел узнать, Сережа мне сам лично голову открутит, если я позволю тебе в этом участвовать. – Тебе не так-то и просто открутить голову, – шутливо бросает Арс. – Сережа сделает это не буквально, поверь мне. Тут наступает очередь Арсения улыбаться, потому что в момент вспоминается, каким Серега бывает вреднючим и невыносимо упрямым иногда. – И когда вы планируете воплощать в действие ни разу не секретный план по его спасению? –  ерничая, спрашивает Арсений и смотрит Диме прямо в глаза. – Прямо в полнолуние, – легко отвечает тот и, предупреждая все Арсовы вопросы и возмущения на этот счет, продолжает: – Во-первых, нам хорошо бы найти крысу сначала, иначе это может плохо закончиться для кого-то из своих – сам понимаешь, не хотелось бы. А во-вторых, нужно подготовиться к новому обряду, чтобы обезопасить Сережу в будущем. Это сейчас у них ничего не получится, но нет никаких гарантий, что через несколько лет они не попытаются это повторить. То, с какой уверенностью Дима говорит о том, что Сереже навредить у оборотней не выйдет, немного успокаивает Арсения, но все-таки не до конца. – А что за обряд? – ну, или он просто не может удержать свое любопытство при себе, да. – Ничего особенного, просто усилим текущее заклятие власти Катиной кровью, чтобы не было больше лазеек и надежд на его снятие. – И это не опасно? – Не больше, чем сама вылазка, – улыбается Поз и глядит на Арсения как на ребенка, который задает слишком много вопросов обо всем подряд. Что удивительно, Арс не чувствует Диминого раздражения – и либо тот так хорошо его скрывает, либо ему в самом деле не в тягость возиться с Арсением и что-то ему объяснять. А еще от Димы за версту веет заботой, и ощущать ее в свой адрес отчего-то очень приятно. – Не проще, кстати, Сережу обратить в вампира для безопасности? – Арсений случайно озвучивает эту мысль. – Думаешь, я не предлагал? – закатывает глаза Позов. – Предлагал и не раз. Он отказывается, потому что, как и Катя, частично утратит магические способности. Не все, конечно, но они станут слабее, а он этого не хочет, так как, цитирую, «пока не видит смысла жить вечно». – Пока? – удивленно спрашивает Арс. Дима тяжело вздыхает, замолкает на несколько секунд, а затем говорит: – Ты веришь в любовь, Арсений? Арсений неуверенно кивает, а у самого от одного произнесенного с такой твердостью вопроса пальцы на ногах подгибаются. Конечно, он верит, но… Да черт его знает, какие но, однако Арсению двадцать шесть, и он не уверен, что хотя бы раз оказывался к этой любви хоть сколько-нибудь близко. Он влюблялся неоднократно, он встречался с кем-то, и иногда такие отношения держались исключительно на чувствах другого человека, но чтобы влюбленность перерастала во что-то большое, необъятное, глубокое – такого не было. Сам он прекрасно понимает, что ответственность за это лежит, в том числе, и на нем самом, но что поделать, если у него не было подходящих для такого выбора ситуаций? Дима тем временем, видимо, формулирует то, что хочет сказать, поэтому продолжает: – Когда ты вампир, времени встретить свою любовь у тебя вроде бы много, как любят многие романтизировать – целая вечность, – он качает головой, улыбаясь. – Но иногда вечность – это все-таки слишком много. – Звучит как тезис из какого-нибудь философского трактата, – отшучивается Арсений, хотя на самом деле понимает, что Дима имеет в виду, потому что тот практически озвучивает его главный страх – остаться одному в этой самой вечности. – Есть такое, напишу когда-нибудь, – Позов эту шутку на мгновение подхватывает, а потом снова становится серьезным: – Знаешь, мне, наверное, повезло в этой жизни как никому другому, мы с Катей были рядом с самого начала и всю нашу тысячу лет провели вместе. Но так везет не всем. Кто-то ищет свою любовь лет пять, кто-то восемьдесят, а кто-то все двести. И когда находит, уже не может позволить ему или ей просто взять и умереть от старости. Это эгоистично, иногда даже слишком, но если все происходит по согласию, мы не вмешиваемся. Арсения пробирает до глубины души. Во-первых, становится понятно, почему вампиры обращают тех, с кем вступают в отношения, а во-вторых… Двести лет в одиночестве – немыслимо. А ведь, кажется, Эду как раз двести с хвостиком… – Не грузись ты так, Арсений, может, тебе не понадобится столько времени, и свою любовь ты встретишь уже завтра. А может и нет, но никто не знает, когда это наступит, поэтому не заморачивайся заранее. Ты, главное, живи свою жизнь как тебе самому хочется, чтобы ни о чем не жалеть. – Тебе правда стоит написать трактат, – улыбается Арс. – А Сережка, получается, допускает, что может стать вампиром. Ого… – Ну а что тебя удивляет? Сам подумай, когда ты постоянно вертишься в компашке клыкастых, вероятность встретить свою любовь среди них гораздо больше. – Меня в принципе удивляет, что он в любовь верит. – Да куда он денется, выпендривается больше. «Это уж точно», – думает Арсений. Он восхищен тем, как хорошо Дима знает Серегу, и это его не задевает даже, потому что – этот вывод настолько очевиден, что даже не требует обдумывания – иметь таких друзей как Дима и Сережа – здорово, и Арс рад, что эти двое близки. Но мысль о том, что сам он, возможно, много лет проведет в одиночестве его не оставляет его в покое. И он, пользуясь моментом откровений, спрашивает: – А тяжело одному? – формулируется, конечно, он крайне хуево, но Поз его, кажется, снова понимает. – Я не знаю, – честно признается тот. – Я никогда не был один, но думаю, что тяжело. Особенно первые несколько сотен лет, – задумчиво тянет он и подвисает, а затем будто стряхивает какое-то наваждение и продолжает уже с улыбкой. – Но ты не переживай, мало кто сидит в одиночестве по тысяче лет. – Кто-то правда сидит в одиночестве тысячу лет? –  у Арса от шока глаза, наверное, из орбит вылезают. Тысячу лет, серьезно? Его пугали еще предыдущие сроки – типа восемьдесят и двести лет – это уже очень много. А тут тысяча! – Возможно… – отстраненно отвечает Дима, а потом вдруг резко поворачивает голову и, прислушиваясь, тяжело вздыхает. Арсений хочет спросить, в чем дело, но Дима поднимает указательный палец вверх, призывая тем самым ничего не говорить, и через пару мгновений дверь открывается и ответ обнаруживает себя сам. – Обо мне говоришь, дорогой? – высокий, очень высокий, по всей видимости, вампир нагло врывается в комнату и как-то особенно дерзко улыбается. – И кто меня сдал? – морщится Дима, потирая руками лицо. Вампир ничего не говорит, но выгибает бровь и бросает на Поза такой многозначительный взгляд, в котором только идиот не прочитает что-то вроде: «Совсем дурак меня о таком спрашивать?» – Дай угадаю, Журавль? – хмыкает Дима, и по реакции и нахальной ухмылке высокого вампира становится понятно, что он попал в точку. – Всегда знал, что он в случае чего выберет тебя. Про Арсения в этот момент они оба как будто совсем забывают, и он пользуется этим и без зазрения совести разглядывает этого незнакомого вампира. Он красивый, это понятно сразу, но помимо того, что он красивый, он какой-то цепляющий. Его рост – под два метра, и Арсению даже кажется, что тот выше его самого, а это, ну-у, редкость. У него крепкие плечи и руки, мощная спина и вместе с тем длинные худощавые ноги, которые хоть и скрыты слегка свободными черными джинсами, но не спрятаны полностью, и их очертания легко получается разглядеть, когда вампир делает несколько шагов по комнате. У него не слишком короткие и не слишком длинные волосы с русыми корнями и осветленными кончиками, и это выглядит не безвкусно, а наоборот, вызывающе, смело, ярко. Изящные и длинные пальцы, увешанные кольцами, он скрещивает в замок, а взгляд у него такой пронзительный, что если бы он так смотрел на Арсения, то Арсений бы закончился как личность в этом самом моменте. Хорошо, что этот вампир занят молчаливой перепалкой с Димой и на то, как Арс бессовестно пялится, не обращает никакого внимания. – Это не так важно, – наконец прерывает тишину вампир. – Важно, почему ты мне не сказал. И не говори ничего про Эда, это не тот случай, где ты бы стал потакать его капризам, поэтому рассказывай, что ты задумал. Голос его звучит так властно, что Арсений непроизвольно сглатывает от непонятных эмоций внутри. Это, кажется, уже не остается незамеченным, потому что вампир поворачивается к Арсению и оценивающе его оглядывает.  Дима слегка хмурится – это мимолетный и едва заметный жест – а затем говорит: – Знакомься, Арсений, этот говнюк и по совместительству мой самый близкий друг, товарищ, почти брат, чем он, конечно, активно пользуется, Антон Шастун. – Тот самый Антон? – не сдерживает свое изумление Арс. – Ого, обо мне уже успели что-то разболтать? Интересно, – говорит Антон, а сам будто начинает Арсения сканировать. Смотрит дерзко, губы поджимает с вызовом, на лице появляется ухмылка, которая явно сочетает в себе несочетаемое: превосходство и… банальный живой интерес. В это трудно поверить, и Арс под таким пристальным вниманием сдается, отворачивается, моргает часто-часто, делает пару быстрых вдохов и медленно выдыхает. Но когда поднимает взгляд обратно на Антона, то снова замечает этот неприкрытый и какой-то животный интерес. Можно даже сказать, что тот практически пожирает Арсения глазами, в которых явно черти пляшут. Хотя какие черти в глазах, алло, этот Антон и сам похуже дьявола будет. Ситуация становится неловкой, и, словно почувствовав это, Дима спешит перетянуть внимание на себя. – О тебе всегда болтают, Антош, – бросает он непринужденно. Антон наконец отрывает взгляд и подходит ближе – у Арсения на секунду сердце уходит в пятки. – Ты мне зубы не заговаривай, рассказывай, что тут у вас, – Антон вальяжно садится на краешек Арсовой кровати, и от его голоса у Арсения мурашки бегут. И от Димы, и от Антона отчетливо прослеживается власть, но если Дима воспринимается скорее как наставник, то Антон – это словно само воплощение власти. По одному взгляду ясно, что он не приемлет отказов и неподчинения. У Арсения бы ноги подкашивались, если бы он не сидел. А вот на Диму все это не производит ровным счетом никакого впечатления. – Точно хочешь обсудить это сейчас? – фыркает он. Арс еле сдерживается, чтобы не закатить глаза: ну как же, два первородных вампира не могут обсуждать свои важные дела при нем, вот это да. – Если ты намекаешь на Арсения, то камон, Поз, – Антон будто его мысли прочитал, – ты с ним только что говорил о любви, поэтому не вижу смысла выставлять такого очаровательного и к тому же еще ничем не искушенного, новоиспеченного вампирёнка за дверь. У Арсения, наверное, в этот момент на лице отпечатывается гримаса ужаса, отвращения и восхищения одновременно. Это сейчас типа был подкат? Комплимент? Издевательство? Что за нахрен, блин?! Дима же снова не выглядит удивленным или хоть чуточку уязвленным. – Во-первых, ты не должен был это слышать, здесь заглушающая табличка, и раз ты опять воспользовался своим неебически классным кольцом и в рот ебал чужое право на приватность, то сходи-ка ты нахуй. А во-вторых, я ничего тебе не сказал, потому что на сто процентов уверен, что ты бы пошел и раздал всем пизды раньше времени, а я хотел все сделать с умом, – он говорит это с вызовом, но абсолютно беззлобно. Антона эти слова не задевают, судя по всему, ведь он широко улыбается и щурится, склоняя голову на бок. – То есть сколько мы лет знакомы? Чуть больше тысячи, да? – показательно возмущается он. – И за все это время, ты думаешь, я не научился … кхм…  – поглядывает на Арсения мельком, – быть более сдержанным в проявлении эмоций? Арсения даже от такой наигранной речи пробирает до глубины души, а вот Дима снова не ведется. Арсений уже, честно говоря, хочет взять у него пару советов и так же научиться, может, это вообще заклинание какое или гипноз – Дима как раз кольцо упоминал, а у Антона вон их сколько – иначе совершенно непонятно, почему Арсений так на Антона реагирует. – Антош, ну, что за манипуляции чувством стыда и подорванным доверием, ты эти фокусы будешь с волками своими проворачивать, – уже откровенно посмеивается Поз. – Скажи еще, что не пошел бы сразу разбираться? – Пошел бы, конечно, – ухмыляется Антон. – Что и требовалось доказать, – закатывает глаза Дима, а следом добавляет уже серьезнее. – Я просто пытаюсь уменьшить число сопутствующих смертей. И защитить Сережу. – Я тоже очень хочу защитить Сережкинса, если ради этого нужно кого-то убить, я готов запачкать руки. Антон как-то хищно улыбается, когда говорит это. И Дима при этом абсолютно спокоен. Арсения передергивает: они так обыденно говорят о смерти и убийствах, что просто с ума сойти. Арс снова ясно осознает: для них убивать – это норма. Ебаный пиздец, а ведь только отпустило, только перестало пожирать изнутри бессилие от таких осознаний. Он не уверен, что когда-нибудь сможет привыкнуть. Кажется, реакция Арсения и в этот раз не остается незамеченной, надо как-то себя сдерживать, что ли. Антон порывается как-то прокомментировать, но его жестом останавливает Дима: –  Давай я сам, – и обращается уже к Арсению: – Краткий экскурс: мы были созданы, чтобы защищать ковен. Мы ради этого в двадцать пять буквально умерли и родились заново. В одиннадцатом веке, как ты можешь догадаться, цивилизованных способов решать вопросы не было. Поэтому мы убивали и убивали много, – его голос звучит уверенно, даже мелодично, и, несмотря на смысл слов, которые он произносит, это отчего-то успокаивает Арсения. – Мы делали это не веселья ради, Арс, а чтобы наши близкие были в безопасности. Мы не гордимся этим, но это часть нашей истории. И мы так жили несколько столетий. Потом стало попроще, охота на ведьм закончилась, а после обращения Антона… ты же в курсе, да? – спрашивает Поз и тут же получает утвердительный кивок в ответ. – Ну конечно в курсе, о чем это я, они тут вообще всё всем разболтали… – между тем улыбается он и продолжает: – Оборотни стали полностью подконтрольны, и где-то к веку восемнадцатому мы наконец-то стали принадлежать сами себе. Поэтому времени переосмыслить почти всю нашу жизнь у нас было предостаточно. Не могу сказать, что мы больше никого не убивали, смутные времена бывали. И не могу сказать, что не делаем этого сейчас. Но это все значительно отличается от того, что было раньше. Ты можешь ненавидеть нас за это, но мы защищаем себя и своих близких, а не развлекаемся. – И насколько мне известно, ты недавно тоже … кхм….. поужинал «на живца», – встревает Антон и коварно улыбается. – А Журавлю бы болтать поменьше, – бросает Дима. – Но я его не убил, – возражает одновременно с ним Арсений. – То есть, он может повторить свои грязные действия и навредить другим невинным девушкам? –  подначивает его Антон, игнорируя Поза. – Нет, я внушил ему уехать подальше от людей… – Арс слегка теряется и звучит не очень убедительно. – По-твоему, такое существование в одиночестве весь остаток жизни – меньшая пытка, чем быстрая смерть от рук вампира? Антон по-прежнему говорит с вызовом и смотрит в упор, однако во взгляде и интонациях что-то меняется, будто для него самого это вовсе не пустые слова. В эти мгновения пазл про одинокую тысячу лет в голове Арсения потихоньку начинает складываться, хоть и не до конца, и он отворачивается, не выдерживая эти «глаза в глаза». Мысли путаются, что-то здесь не так, но он не может понять, что именно. А еще Антон, хоть ничего и не говорит, давит на него одним своим присутствием.  – Шаст, – вмешивается Дима, снова идеально чувствуя ситуацию – у них с Катей поистине талант какой-то. –  Ладно-ладно, вампирёнок, прости, – сдается Антон, встает с кровати и говорит уже мягче. – Но подумай об этом на досуге, мир все же не делится на черное и белое, – и направляется к двери. – А ты куда собрался? – настороженно уточняет Поз. – Не ссы, не буду я портить тебе планы, просто пройдусь по городу, в котором давно не был, – отвечает Антон и уходит. – Он не всегда такой засранец, – вздыхает Дима, когда слышится звучный удар таблички о ручку. – Он правда был один тысячу лет? – спрашивает Арсений невпопад, задумчиво поглядывая в сторону двери. – Это единственное, что тебя волнует? – насмешливо смотрит Поз. – Ох, Арсений-Арсений… Ну, конечно, он был не один. У него были мы и все такое, но это же не одно и то же. – И он так никого и не встретил за тысячу лет? – это уже вырывается как-то само, Арс сам от себя не ожидал такой подставы и такого нездорового любопытства в сторону чужой личной жизни. – Ага, я понял, ты боишься остаться совсем один? – Дима интерпретирует этот резкий интерес по-своему, и Арсений не спешит его разубеждать. – Не мне тебе про Антона что-либо рассказывать. Но дам тебе совет, хоть мои советы в этой теме и не особо экспертные: чтобы встретить кого-то, кто захочет прожить с тобой хотя бы существенную часть твоей вечности, нужно пробовать, обжигаться, снова пробовать. Иногда много-много раз. А это больно. И кому-то проще быть одному, чем все это чувствовать – а ты не мог не заметить, что чувства и боль, в частности, у нас ощущаются интенсивнее, чем у людей. И тупо проще, когда отгораживаешься от них. Но всегда есть те, кто не сдается, продолжает открываться миру и искать своё. Обжигается, тоскует, но все равно не сдается. Потому что любовь, она тоже ощущается гораздо интенсивнее и сильнее, – Дима хмурит брови на мгновение, а потом улыбается. – Ладно, что-то я наболтал тут уже не пойми чего и загрузил тебя. Я пойду, а ты отдохни. Ночная тренировка будет посложнее, раз уж Шаст теперь здесь. И это «Шаст», брошенное уже второй раз, цепляет Арсения на крючок. Интересно Дима его называет, может, от фамилии что-то? Что, кстати, у Антона за фамилия такая интересная? Почему-то хочется произнести ее вслух, прямо прочувствовать как язык задевает небо на букве «Ш-ш-ш». Арс мотает головой и благодарит Диму за беседу. Когда тот оставляет его в одиночестве, он решает прилечь. Спать он, конечно, не собирался, но отдохнуть в самом деле лишним не будет. Он поглядывает на заглушающую табличку на двери и, прикрывая глаза, осторожно пробует произнести: – Шаст… Поскольку все ощущения в теле максимально выкручены, он действительно распознает мельчайшие движения во рту на шипящем звуке, и сам звук эхом проносится по слуховым рецепторам. Это какое-то дурацкое помешательство, но Арсению вдруг становится смешно от того, как его вштырило от одного произнесенного слова. Он продолжает смеяться, повторяет еще несколько раз это шипяще-свистящее «Ш-шаст» и сам не замечает, как проваливается в сон.

***

На тренировку с Антоном Арсений опаздывает, потому что проспал. Это, блядь, было бы очень смешно – просто представьте: вампир, которому даже не надо спать, проспал, великолепно, просто замечательно, обхохочешься – но Арсению, увы, не смешно. Проснулся он от того, что ему впервые за все дни вампирской жизни что-то снилось, и ладно бы это было что-то нормальное, нет же, ему приснился кошмар. В нем тот самый Антон – который, судя по звукам, доносящимся с улицы, уже начал тренировку и дает указания по разминке – выпил из него, Арсения, кровь, всю, до последней капли. И это было пиздец как мерзко, честно говоря, будь Арс сейчас человеком, его наверняка бы стошнило. Хотя в этом сне он, кажется, и был человеком. Вряд ли вампиры пьют кровь других вампиров, это как-то странно. Надо будет почитать об этом на том сайте. Пока он по-быстрому приводит себя в порядок и надевает спортивную форму, в голове формируется вполне логичный вопрос: почему он вообще так много спит? Раньше Арсений за собой любви ко сну в любое время дня и ночи не замечал, наоборот, всегда старался встать пораньше, побегать, успеть побольше дел сделать за утро перед универом и репетициями в театре. А сейчас, по ощущениям, он за эти дни спал больше, чем за весь прошедший семестр.  Слегка обеспокоенный своим состоянием и погруженный в мысли, он выходит на улицу, не сразу замечая, что Антон резко замолкает, хотя, кажется, что-то объяснял в этот момент. Из-за этого на Арсения оборачиваются абсолютно все, и эти взгляды он на себе уже чувствует. Спохватившись, он осматривает себя – нет, ну с одеждой и внешним видом вроде все в порядке – и чего тогда все пялятся? – Опаздывать нехорошо, вампирёнок, – улыбается Антон во все зубы, и Арс замечает, что клыки у него даже в спрятанном состоянии заметно выделяются на фоне остальных зубов. На такое обращение слышатся смешки – от «длинного» Сережи и Макса, остальные продолжают молчать. Арсений оглядывается, замечая свободное место около Эда и Егора, и направляется туда. – Включайся по ходу, соня, о твоих успехах на тренировках я наслышан. Посмотрим, на что ты способен, – продолжает Антон. Арс краем глаза замечает, что Выграновский хмурится, Егор бросает на того обеспокоенный взгляд и слабо улыбается в знак поддержки. «Интересно, кстати, что Эд вообще тут делает?» – думает Арсений. До этого он тренировки не посещал, да и по слухам они с Антоном должны друг друга избегать… – Не витаем в облаках, – Антон обращается как будто ко всем, но Арсению почему-то кажется, что это камень в его огород. – Чем отличается поединок вампира и оборотня от поединков двух вампиров?  По его интонации непонятно, это риторический вопрос или он все же ждет ответа, но голос его звучит приятно, а на губах растягивается самодовольная ухмылка. Арс пытается вспомнить все, что успел узнать про оборотней, и понимает, что его знания ограничены рассказом Егора и фанатскими теориями с сайта. Все, что он помнит, это то, что оборотни до усрачки боятся серебра, неконтролируемо обращаются в полнолуние и укус оборотня смертелен для обычного вампира. Хотя последнее не так страшно, если Антон Шастун к тебе благосклонен, его гибридная кровь – единственное существующее противоядие. – Что ж, уверен, что многие знают ответ, но давайте пройдемся с самого начала, – Антон отходит на свободное пространство. Только сейчас Арсений обращает внимание, что у того довольно короткие шорты, он сам такие решился бы надеть только с тайтсами – и не потому что это как-то неловко, хотя и неловко тоже, а потому что вообще не практично, особенно если при ударе тебя роняют на землю. Бедра ничем не защищены от ушибов, легко содрать кожу, да и задираться такие шорты будут весьма неприятно. Но, если быть до конца честным с самим собой, долго осуждать сделанный Антоном выбор спортивной формы не получается, потому что Арсений с первой же секундочки заглядывается на его стройные длинные ноги, ощущая, как в горле резко становится сухо, а внизу живота начинает разрастаться возбуждение. Приехали, конечно. Арсений со своим неумением совладать эмоциями и так чувствует себя как в пубертате, но вот это мгновенно накатившее желание при виде красивого парня – это уже ни в какие ворота… – Арсений, прием, – Антон впервые обращается к нему по имени, и сердце, кажется, пропускает удар в этот момент, потому что так красиво его имя еще ни из чьих уст не звучало. – Я говорю, раз никто не хочет мне ассистировать сегодня, то я выбираю тебя. Ассистировать? Что Антон собирается делать вообще? Блядь, Арсений еще и все прослушал, когда думал об Антоновых ногах, пиздец, ему реально тринадцать, только вместо двойки по алгебре, он сейчас опозорится на глазах у всех своих новых друзей. Он поглядывает на ребят, но почти все смотрят на него подбадривающе – Макс показывает большой палец вверх, Егор улыбается, Журавль как-то хитро подмигивает. Ну ладно, может, и не опозорится, хоть что-то не так ужасно, как было в тринадцать. Он выходит к Антону на тяжелых от волнения ногах и становится напротив. Тот бросает на него мимолетный взгляд – но ощущение, будто успевает просканировать с ног до головы, – и обращается ко всем: – Как вы знаете, вампиры чуточку быстрее оборотней, а природная ловкость позволяет нам легко уворачиваться от атак. Но обращающиеся оборотни сильнее чисто физически даже в человеческой форме, поэтому важно продумать хорошую тактику боя и отточить защитные приемы. Этим мы и займемся, – он поворачивается к Арсению и жестом подзывает его ближе. – Твоя задача сейчас сфокусироваться на том, чтобы отражать удары. Не нужно нападать или стараться перехватить инициативу боя. Я постараюсь выключить вампирские привычки и буду действовать как среднестатистический оборотень. Остальные – запоминайте, что я делаю, будем потом отрабатывать в парах. Готов? – спрашивает он у Арсения и, получив кивок, хищно улыбается. Они смотрят друг на друга еще несколько секунд, а затем Антон выпускает когти. Не медля, он бросается вперед и почти наносит стремительный боковой удар правой рукой по голове, но Арсений реагирует мгновенно, уклоняясь влево. – Хорошо, – комментирует Антон, но смотрит на него как-то иначе, Арсений не может распознать, что поменялось. – Вижу, что ты и правда хорошо подготовлен. Тогда следующие удары будут без пауз. Не успевает Арсений ответить, как Антон разворачивается и делает мощный выпад левой ногой, готовясь сделать удар корпусом. Отразить его Арс не успевает, но догадывается отскочить в сторону и оказывается сбоку. Антон реагирует быстро и, поворачиваясь, наносит серию ударов обеими руками, которые Арсений тут же блокирует предплечьями. Антон еще несколько раз меняет направление и силу ударов, но и с этим Арсений справляется, однако каждое столкновение и соприкосновение отдают мощными вибрациями по всему телу, и что-то Арсению подсказывает, что дело тут не в адреналине, а с каждый ударом нарастающее возбуждение объясняется отнюдь не поединком. Пиздец, просто пиздец. Он пытается выбросить из головы все мысли и сосредоточиться. Один из ударов Антона приходится прямо в грудь, и Арсений в последнее мгновение успевает перехватить его руку и перебрасывает Антона через плечо. Вопреки ожиданиям, тот не падает, а весьма проворно приземляется на ноги и резко кидается на Арсения, заставляя его отшатнуться назад. Пользуясь моментом, Антон подцепляет его ногу своей, и роняет на спину, падая на него сверху. Арс пытается оттолкнуть его, но Антон когтистыми руками перехватывает его за запястья, и заводит их над головой, прижимая к земле.  В таком положении они оба застывают, Арсений слышит чужое тяжелое дыхание над собой, и это – чертовски горячо и определенно выше его сил. Он закрывает глаза, шумно сглатывая, и старается не думать о том, что Антон прижимает его к земле всем своим шикарным телом, старается не рисовать в голове, как неоднозначно и в то же время великолепно выглядит их положение, старается просто размеренно дышать и думать исключительно о дождевых червях. Неизвестно, сколько бы они так пролежали, но кто-то начинает хлопать, а остальные подхватывают, и Арсений, так и не открывая глаз, чувствует, как вес и тепло чужого тела пропадают, от чего становится даже немного грустно. Так, какое нахрен грустно? Он тут же распахивает глаза и вскакивает на ноги. Аплодисменты заканчиваются, и все внимательно смотрят на них обоих, ожидая каких-то комментариев и инструкций. Но Антон давать комментарии не спешит, медленно подходит к крыльцу и берет оставленную там двухлитровую бутылку с водой. Арсений зачем-то продолжает наблюдать за ним и лучше бы он, конечно, этого не делал, потому что то, что он видит, – это уже не просто пиздец, а пиздец в квадрате какой-то. Антон начинает жадно пить воду, позволяя струе воды попадать мимо рта и стекать по шее. Арсений подмечает резкие движения кадыка, ведет взглядом по груди и постепенно намокающей футболке, которая прилипает к телу и выделяет крепкие мышцы пресса. Антон продолжает пить нарочито медленно и явно делает все это специально, потому что вампирам не нужна вода во время тренировок, они, черт возьми, даже не потеют. И Арсений вдруг четко осознает, что тот красуется, – только вот перед кем? – Ой, в пизду, – выпаливает вдруг Выграновский и резко скрывается в доме, переключая внимание всех собравшихся на себя.  Такая его реакция только убеждает Арсения в том, что все это показное блядство Антон устроил специально, хоть и все еще непонятно зачем. Тот же, допив воду, как ни в чем не бывало возвращается назад. – Ты молодец, хорошо держался, – говорит он, глядя Арсению прямо в глаза, и как-то обезоруживающе улыбается. Арсений фыркает и отводит взгляд, ему эти похвалы от великого и ужасного древнего вампира никуда не уперлись. Точно-точно не уперлись, и нет, он абсолютно точно не краснеет, вампиры же вообще не должны краснеть, да? Так что ничего подобного, нет-нет-нет. – Оборотни обычно быстрее устают и сильнее злятся, когда у них долго не получается завладеть инициативой в бою, – Антон объясняет уже всем. – И это должно быть вашим преимуществом. Разбейтесь на пары, один нападает, другой отражает. Потом поменяетесь. Я буду по ходу корректировать и давать советы. Те, кто нападает, старайтесь применять именно силу и делать удары более похожими на удары оборотня. Все становятся в пары – Артем с «длинным Сережей», Журавль с Максом, Горох с Лизой, Арс с Егором – и начинают отрабатывать удары и защитные приемы. Всё в общем-то идет ровно, за исключением того, что Антон уж как-то слишком часто поправляет Арсению технику и удары. Нет, Антон поправляет многих, но, по ощущениям, именно ему уделяет гораздо больше внимания, чем следовало бы – Арсения даже не берут на эти ебаные разборки, поэтому поведение Антона кажется ему уж слишком странным. То он проводит тыльной стороной ладони по лопаткам, заставляя выпрямиться, так, что все внутренности прошибает током (не буквально, нет, просто так ощущаются его касания), то обхватывает запястья своими длинными невозможными пальцами, исправляя направление удара, то подходит со спины совсем вплотную и шепчет куда-то в шею, что нужно бить резче, потому что оборотни «далеко не так изящны и грациозны» – и от всего этого у Арсения натурально дух захватывает. С одной стороны, внимание Антона льстит, потому что даже если бы он не был могущественным древним вампиром, он все равно был бы чертовски притягательным и сексуальным парнем, от которого приятно получать знаки внимания. С другой стороны, все его подколки, насмешки и странные прозвища в свой адрес до жути бесят. Да, он новообращенный вампир, но это не повод бросать в него издевательское «вампирёнок» по поводу и без. И что все это значит вообще, Арсений не знает. Больше походит на издевательства в чистом виде. Может, Антон каким-то образом прочитал все его грязные мысли, разгадал все неприличные фантазии и желания, или – что еще хуже – заметил его возбуждение во время поединка, и теперь просто стебет таким образом? А что, про то, что Антон умеет читать мысли, Арсений на фанатском сайте тоже успел прочитать. Когда тренировка заканчивается, Антон оставляет несколько общих комментариев, а затем почти каждому дает подробную обратную связь. Арсению же, наоборот, не говорит ничего и сразу же уходит, даже не взглянув на него. Это удивляет, причем не только его, потому что уж очень сильно контрастирует со всем оказанным вниманием в процессе. И этот финальный жест оседает слишком неприятным осадком внутри. Масла в огонь подливает Макс, высказывая предположение о том, что Антон явно на Арсения взъелся почему-то, за что сразу получает от Лизы укоризненный взгляд и легкий тычок в бок от Гороха. Остальные тоже в сомнениях, и лишь Журавль выглядит в этот момент слегка задумчивым и смотрит так, будто единственный понимает, что тут на самом деле только что произошло.  Арсений, по правде говоря, тоже понимает, что здесь только что произошло, но только про себя. Его к Антону влечет, и это настолько очевидно, что врать самому себе нет никакого смысла. В человеческом теле это было бы куда проще отрицать, но молодой вампирский организм сдает его с потрохами. Слава богу, что и сдает пока только перед самим собой. По крайней мере, Арсений на это надеется. Но влечение – это всего лишь влечение, и не то чтобы что-то значит вообще. У Арсения давно никого не было, это и в человеческом теле иногда давало о себе знать, а в вампирском вообще обострены все чувства и состояния, то есть было лишь вопросом времени, когда что-то подобное с ним случится. А Антон пиздецки хорош собой, это трудно не признать. В нем удивительным образом утонченная привлекательность и некая аристократичность сочетаются с грубой мужественностью и властностью. В других обстоятельствах Арсений бы даже подумал о разовой интрижке с Антоном – ну, если бы тоже был ему симпатичен, что, вероятно, невозможно – но сейчас это абсолютно исключено. Антон – древний могущественный вампир, хладнокровный убийца, законченный эгоист и дальше по длинному списку, который Арсений мысленно составил в своей голове на основании чужих рассказов и сплетен. Источники так себе, конечно, но то, что он успел в Антоне увидеть вполне в эту картинку вписывается – возможно, все-таки с натяжкой, ведь Арсений знает его всего несколько часов, но так думать гораздо проще, чем разбираться, как оно на самом деле, и к тому же безопаснее для собственного душевного равновесия. С этими мыслями он наворачивает круги по собственной комнате, а когда в один момент бросает взгляд в окно, видит на улице Антона, который уже успел переодеться. Не то чтобы это делает ситуацию лучше, скорее наоборот. Шорты хотя бы не давали так откровенно пялиться, потому что мгновенно становилось неловко перед самим собой, но сейчас Арсению ничто не мешает Антона рассматривать. На нем черный пиджак, под которым виднеется легкая белая футболка или даже майка с глубоким вырезом, подчеркивающим острые ключицы. Арс непроизвольно кусает себе губы, рассматривая и ключицы, и красивую длинную шею. Темные джинсы, увешанные цепочками, слегка обтягивают бедра и чуть расширяются к низу, и Арсений позорно слаб, но он смотрит и смотрит, буквально облизывает Антона взглядом с ног до головы. Тот просто стоит посреди двора и курит, но затягивается жадно, сильно втягивает щеки, а затем медленно, явно с наслаждением выпускает колечки дыма – и все это выглядит до одури сексуально: если бы Арсению в самом деле было лет тринадцать, он бы прямо сейчас начал курить только ради того, чтобы иметь возможность наблюдать за этим процессом из первых рядов. Он прикрывает глаза и считает до десяти, чтобы хоть чуть-чуть успокоиться. Это даже немного работает, и он уже собирается отойти от окна, чтобы случайно себя не обнаружить, но видит, как к Антону подходит Эд. Они о чем-то переговариваются, Арсений не слышит, о чем именно, и явно собираются куда-то уходить. Обычно Выграновский ругается, если кто-то курит не в курилке, но для Антона здесь будто вообще правила не писаны. Перед тем, как они оба скрываются из поля зрения, Арсений успевает подметить, что Антон улыбается, глядя на Эда. И от этого почему-то ревностно колет где-то внутри. И хоть это абсолютно нелогично, беспочвенно и неуместно, он ничего не может с собой поделать, и это немного злит. Интересно, куда эти двое собрались посреди ночи и знает ли об этой вылазке тот же Егор?