Taming the Dragon

      С наступлением ночи Чимин оказался в мире, окутанным темнотой, где его единственным ориентиром служили яркие, пронзительные глаза дракона, ведущие его сквозь ночное небо. Он ощущал, как страх проникает в каждую клеточку его тела, вызывая мурашки, несмотря на холод, который уже стал ему привычным. Долгий полёт казался вечностью: мимо пролетали скалы, ущелья и мрачные леса, словно освещенные только ледяным взором чудовища.       Неожиданно рядом вспорхнула птица, похожая на пеликана. Она ужаснулась и метнулась в сторону, а затем, изменив маршрут на весьма почтительном расстоянии полетела параллельно, то и дело глядя на омегу и разевая огромный клюв. Словно ждала, когда чудовище решит откушать и оставит ей пару-другую косточек. Чимин содрогнулся, неизвестность убивала. Хотя, возможно, лучше неизвестность, чем клыки Мордехая.       Тёмные скалы возвышались перед драконом, образуя неприступную каменную стену без единого признака растительности. Дракон, обладая исключительным чувством направления, снизил скорость и начал внимательно осматривать чёрные отверстия в поверхности скал. Выбирая подходящее убежище, он наконец выбрал одну из нор и устремился внутрь, где при слабом зелёном свете его глаз, подобных «фарам», обнаружилась пещера. Внутри неё царила такая же бесплодная и устрашающая атмосфера, как и снаружи.       Оказавшись внутри, дракон раскрыл свои мощные когти, и Чимин безуспешно попытался удержать положение на тяжёлой, холодной поверхности камней. Приземление было болезненным: колени и локоть ощутили внезапную резкую боль, но не желая подавать виду в присутствии монстра, он вскочил на ноги и отступил к стене пещеры. Тени от света глаз дракона придавали ещё большее чувство необузданного страха. Монстр внимательно изучал его, облизывая пасть в предвкушении, и это привело к всплеску гнева у Чимина, который выплеснул свои чувства в адрес дракона.       — Да чтоб ты подавился, когда жрать меня будешь! — вырвалось у омеги в сердцах. — Помесь носорога с бульдозером!       В ответ монстр разинул клыкастую пасть с хищным рыком, окатив его мерзопакостным запахом протухших яиц. Чимин зажмурился, пытаясь сдержать накатившую тошноту.       — Молчи, глупый омега! Мордехай — чистокровный. Помесь — это хлипкие вырожденцы Лейдоры.       Чимин сглотнул, пытаясь поймать нить разговора и одновременно унять дрожь. Он понимал, что столкнулся с чем-то гораздо более сложным и опасным, чем ожидал. Говорящий дракон, к тому же с таким яростным настроением, казался сущностью из кошмарного сна. Но внутренний голос твердил о том, что шанс на спасение всё же есть. Главное — продолжать разговор и постараться понять, что им движет.       — Вы хотите сказать, что драконы Лейдоры не настоящие?       — Нет. Даже не полукровки! «Боже, я точно задохнусь. Срочно требуется тонна зубной пасты»… Чимин пытался не дрожать и не морщиться.       — Так кто же они? И кто вы?       — Они — проклятое семя, потомки предателей, — грозно ответил дракон. — Продались Оку. Но скоро их сладкой сказочке придёт конец. А мы — чистое древо драконовой крови!       Чимин кивнул и обхватил себя руками.       — Благодарю за объяснение. Но боюсь, я не очень понимаю мордехарский. Разве Око — не всеобщий бог тут у вас?       — Не-е-ет.       — А что они сделали, другие драконы? Я думал, просто другая раса.       — Выбрали цивилизацию. Свет, — фыркнул дракон. — Слишком много вопросов!       Чимин глянул осторожно вниз с края пещеры. Темнота. Словно они висели в каменном мешке где-то в центре черной дыры. — Хорошо. Только ещё один, последний вопрос. Зачем я вам?       Чимин стоял перед драконьей мордой, которая, подобно гигантскому КамАЗу, закрывала собой весь обзор. Каждая трещинка и бородавка на этой чудовищной морде была видна невооружённым глазом. Дракон начал говорить, глухо и величественно: в его голосе звучала легенда, которую многие давно считали сказкой. Эта легенда утверждала, что однажды появится омега, который сумеет победить взрослого Мордехая, и этот омега принесёт перемены всему миру.       — Я был не один! — поспешил с ответом Чимин. — Один бы я не справился. Мне весь Эдмир помог. И дракон, милорд Чон Чонгук. Свидетели есть, допросите. Они скажут! Так что вы ошиблись.       — Не-е-т! — рявкнул дракон.       И почти половина Чимина при этом оказалась в его пасти — макушка его головы находилась аккурат между верхними клыками дракона, а бедра располагались на фоне нижних. А между этим эдакая горящая зеленая помойка с отвратительным желтым языком.       Несмотря на всю опасность положения, Чимин осознал некоторую, пусть и абсурдную, выгоду: под таким стрессом у него появилось почти непреодолимое желание помыться, даже если это будет стоить ему жизни. Это показало, что в любой ситуации можно найти свои плюсы, как бы комично они не выглядели.       — В легенде всё точно. Мы тысячу лет ждали такого, как ты. Твоя кровь и сила нужны нам для восстановления баланса, — продолжил дракон с мрачной серьезностью, его глаза горели странным светом, отражая древние пророчества и ожидания.       Чимин ощутил, как в нём начинают кипеть противоречивые эмоции — страх, злость, смущение. Он чувствовал себя, как маленькая часть чего-то грандиозного, чего-то, что ему до конца не понять.       — Но почему я? — спросил он, пытаясь справиться с нахлынувшими чувствами. — Я не понимаю, почему я должен быть частью ваших распрей и наследства?       — Мы специально проверили. Это ты! — продолжил дракон.       — Постойте, — дошло до омеги. — Вы, значит, устроили ловлю крокодилов на живца? Точнее, ловлю живца на крокодила… Ого! Не жалко своего было?       — Мордехаи не знают жалости! Известно одно: ты не должен принести выродкам наследника. Ты принесешь яйцо королю черных драконов. Настоящих драконов!       — И эти туда же. Но, я не курица… — опешил Чимин инстинктивно прикладывая ладошку к животу. — У вас точно в легенде что-то напутано.       — Нет!       Дракон внимательно посмотрел на Чимина, словно пытаясь разглядеть что-то скрытое, чего другие не видят.       — В тебе есть то, что связывает миры, — произнес он с легкой загадочностью, его слова звучали, как эхо из древности. — Ты — ключ.       «О боже! Зачем я его троллю? Я же умру к рассвету от этого запаха»       Мордехай продолжил:       — Ты снесешь яйцо. И проклятая Лейдора не сможет господствовать над миром. Выродкам и Оку придет конец!!! Наступит правление великого трона Мордехаев.        «Зашибись! Он правда верит в то, что говорит» — Чимин попытался закрыть рот ладонью, потому что с языка буквально срывалось… Но морда слюнявого «КамАЗа» с завышенным самомнением так и напрашивалась.       — Вы знаете, — сказал Чимин, замирая от страха. — У вас тут, конечно, нет Голливуда. Но в любом блокбастере, когда злодей говорит что-то подобное, его в конце убивают. Может, не стоит повторять чужие ошибки? У вас там столько прекрасного, в стране мрака. Яйца, черные драконы… Вам бы жить и жить…       «А-а-а, что несу???». Недаром папа говорил, что у него жуткий характер, ни за что не умолчит.       Морда вытянулась, пытаясь осмыслить сказанную омегой мысль.       — Ты угрожаешь мне?! — вдруг рявкнул дракон и, кажется, криво усмехнулся. — Ты снесёшь яйца, отдашь кровь, силу и сгоришь в родовом огне! Большего от тебя не нужно!       «Сгорю? Ой! Чимин снова посмотрел в пропасть: может, лучше сразу туда? Нет уж, посмотрим при свете дня. Вдруг там какие уступчики есть… В любом случае, благодаря браслету мне не попасть к королю Мордехаев в ближайшее время. То, наверное, ещё чудище! Странно, заклятие Алатара пока спасло ему жизнь… Но благодарности он точно не дождется!»       — Не вздумай пытаться бежать! — снова зарычала морда «КамАЗа», и здоровенная лапа грубо оттолкнула омегу вглубь пещеры. Он споткнулся обо что-то, и прежде чем успел подняться, Мордехай нажал на стену пещеры лапой.       В ней, таинственной и зловещей, освещенной зеленоватым светом, решетка, издавая скрежет, медленно опускалась с неровного свода и разделила пространство пещеры на две части.       Дракон убедился, что она закреплена хорошо.       Чимина охватило чувство холода, усиливающееся от влажных скалистых стен, окружающих его.       Мордехай шагнул к краю пещеры.       «Он что, бросает меня здесь? Это как бы хорошо, но хоть бы соломы пучок оставил…» — подумал Чимин, а вслух произнёс: — Подожди-ка, тут холодно и есть нечего. Если я просто помру с голоду, вам даже яйцо никто не снесет… Не из вредности, а по медицинским показателям.       Дракон фыркнул, напоследок обплевав омегу горячей слюной, и улетел. Кривясь, он обтёр с себя эту гадость рукавом своей уже серой блузки. Затем попробовал тряхнуть решетки, сдвинуть, поднять. Хоть бы шелохнулись! Угу, как же.       Чимин вытащил телефон из сумки и сел на неё. А то шутки шутками, а застудиться можно запросто. Вокруг стало тихо-тихо… Как в гробу. Чёрт! Не хочу в гроб! Я жить хочу! И не на помойке и не в пещере… Плечи омеги дрогнули, к горлу подкатил ком, глаза защипали, слезы было уже не удержать.       — Я хочу к Чонгуку! И к папе! И чтоб они вместе-е-е были со мно-о-ой! Почему я стал такой сентиментальный. Так нужно брать себя в руки, малыши хоть и маленькие, но всё чувствуют.       Чимин встал, хлопнул себя по щекам, тем самым призывая разум быть ясным, и попытался осмотреть пещеру в поисках малейшей возможности выбраться на свободу. Его отец всегда говорил, что выход есть из любой ситуации, нужно только внимательно смотреть по сторонам и не бояться делать первый шаг.       Но в полной темноте пещеры невозможно было увидеть даже собственную руку перед глазами. Это ощущение всегда немного нервировало, поэтому Чимин вспомнил о маленьком фонарике, который всегда носил с собой.       Поспешно нащупывая свою сумку, Чимин начал лихорадочно её перерывать. Он видел в голове чёткую картину этого фонарика — небольшого, круглого, который крепится на резинке, что делает его удобным для ношения. Наконец, его пальцы нащупали знакомую форму, но радость была недолгой.       «Черт, кажется, треснутый. Ещё бы, сесть на такое всем весом!» — прошептал он.       Сославшись на удачу, он всё же отыскал бегунок на корпусе и щёлкнул. К своему удивлению, голубой луч пробил плотный мрак пещеры, осветив мрачные детали вокруг. Решётку, как из фильма ужасов, и гору всего подряд, изъятого из его сумки.       Чимин с удивлением исследовал содержимое из неё, задаваясь вопросом, как туда смогло уместиться столько всего. Каждый предмет, который он осматривал, казался не необычным или неожиданным: две тетради, три ручки — запас на случай потери или поломки, и конечно же айфон — неотъемлемый гаджет современного человека.       Далее, он наткнулся на множество мелочей, каждая из которых обладала своей функциональностью или значением. Странное приспособление к айфону, вероятно, какой-то необычный гаджет или аксессуар. Единый транспортный билет и студенческий, чеки из супермаркета.       Среди личных вещей Чимин обнаружил расчёску и ключи от квартиры на брелоке. Скрепки, пластиковые карточки и флешка в виде ключа — необходимые мелочи, которые могут пригодиться в любой момент.       Лекарства, такие как йод, аспирин и парацетамол, явно свидетельствовали о предусмотрительности или опыте переживания определённых ситуаций. Влажные салфетки и одноразовые платочки. Баллончик, хоть и почти пустой, демонстрировал заботу о безопасности или самообороне.       Печенье и сосательная конфетка могли быть чем-то вроде запасного перекуса, чтобы поддерживать энергию на протяжении дня.       А вот буклетик о средствах предохранения от беременности вызвал в Чимине целую бурю эмоций и раздумий о предстоящем разговоре с отцом и его возможной реакции на известие о беременности его единственного сына и о будущих внуках.       Родненький мой! Как же мне его не хватает! Он бы точно знал, что предпринять даже в такой безвыходной ситуации. Осмотрелся бы внимательно, как на месте происшествия, и сказал бы: дела сами не делаются, нечего реветь, выход есть всегда!       Чимин глубоко вздохнул, стараясь успокоиться, и сосредоточился на задаче перед ним. В его голове возникла мысль, что в любой, даже самой запутанной ситуации, всегда можно найти выход. Главное — правильно отличить его от входа, не запутаться в собственных планах и действиях.       Осмотрев свои вещи, Чимин надел на голову фонарик, чтобы лучше видеть содержимое из сумки. Он понимал, что ему нужно взглянуть на это с новой точки зрения, как будто он — отец, решающий сложную и важную задачу. Такой подход всегда помогал ему оценить вещи критично и объективно.       Он начал внимательно рассматривать предметы, пытаясь прикинуть, как каждый из них может быть использован для достижения его хитроумных целей. Каждый предмет якобы представлял собой элемент головоломки, которую нужно было тщательно продумать.       Воображение рисовало множество сценариев, начиная от запутанного взлома, где понадобится хитрость и ловкость, и до самого мрачного — убийства, где каждый предмет мог сыграть свою роль. Даже незначительные на первый взгляд вещи могли оказаться ключевыми элементами в создании запутанной иллюзии мошенничества.       Сказать легко! А в жутком холоде и темноте неизвестно, где тишину то и дело взрезали крики то ли птиц, то ли зверей, очень похожие на человеческие. Пальцы Чимина дрожали, и голова не очень-то соображала. Хотелось спать, с одной стороны. С другой — было страшно и негде. За спиной захлопали крылья. Чимин увидел Мордехая и отвернулся.       «Тьфу! Даже смотреть не буду. И разговаривать. Опять, как раззявит пасть, потом оттирайся влажными салфетками ещё час» — подумал Чимин.       Когда омега всё же повернулся, он столкнулся с пугающим зрелищем: Мордехай в завершающей стадии превращения. Это превращение не было красивым или грациозным. Оно напоминало извержение вулкана, когда из тела зверя начинала изливаться раскаленная лава. Лава эта не просто текла, а лопалась пузырями и выглядела совершенно живой. Создавалось впечатление, что она, подобно скульптору, формировала новое, мускулистое тело.       Оно было весьма необычным и в каком-то смысле нелепым. Несмотря на всю свою силу, оно выглядело непропорциональным. Громадная фигура человека, кожа которого представляла оттенок обожженной коры, имела неожиданную детализацию — отсутствие белков в глазах. Эти глаза, блекло-зеленые и неподвижные, источали некую пустоту и безжизненность, но в то же время приковывали к себе внимание, будто смотрели сквозь тебя.       Одним из самых причудливых элементов этого облика был хвост. Этот хвост, завившийся вокруг бедер, как живая набедренная повязка, дополнял облик трансформировавшегося существа. Он двигался с гибкостью и странной грацией, нарочито контрастируя с мощью и непропорциональностью остального тела.       Чимин зажмурился и повернулся к стене.       «Да уж, с кольчугой и штанами было бы лучше. Эстетичнее однозначно» — подумал он.       Запах серы и вчерашнего мусора окутал пещеру, создавая удушливую атмосферу, полную нежелательных ароматов, проникающих в каждую щель и заставляющих омегу осторожно задерживать дыхание. В пещере раздался неприятный, скрежещущий голос пришельца, что звучал так, словно он привык повелевать.       — Магия? — неприятно проскрежетал пришелец. Чимин даже не понял, тот ли он, что принес его сюда, или другой. Фонарик мигом слетел с его головы и оказался в руке существа.       — Светодиоды, — буркнул он. — Верните.       Черный верзила принюхался к фонарику и, фыркнув презрительно, отбросил в сторону. Тот, кажется, треснул.       Чимин разглядел его кожу — плотную, как у носорога, наверное. Она напоминала броню, как будто она была неоднократно обработана для увеличения прочности. Коричневый цвет, характерный для многих животных, живущих в засушливых климатах, был разбавлен пятнами, напоминающими густую смолу, которые растекались вдоль его ребер и голеней. Это придавало ему ещё более угрожающий вид.       Его ноги были массивными, с огромными ступнями, от которых отходили чёрные острые когти, позволяющие ему, возможно, легко перемещаться по пересечённой местности или защищаться от врагов. Волосы, растущие на его голове, были жесткими и черными, что, в сочетании с их формой, вызывало ассоциацию с гребнем, придавая существу ещё более устрашающий облик.       Лицо его было не менее удивительным: с приплюснутым носом и необычайно большим подбородком, черты казались почти карикатурными, но при этом внушали трепет. Линии, тянущиеся от скул, придавали его облику ещё большее подобие маски или традиционного рисунка на лице, сделанного для отпугивания врагов.       Особого внимания заслуживали его глаза и губы, подсвеченные бледно-зелёным светом. Этот загадочный эффект мог напоминать о древних легендах или магических существах и подчеркивал его сверхъестественное происхождение или возможности. Этот элемент добавлял ещё одну грань к его устрашающему образу, делая его пугалом восьмидесятого уровня, которое могло бы напугать даже самых смелых детей Тем не менее, пугать детей таким существом было бы действительно негуманно, так как его внешний вид внушал бы ужас даже взрослым.       Чимин сжал кулаки и заявил:       — Ваша легенда — чушь собачья! Если настоящие драконы так дорожат чистотой крови, на фиг вам нужна несушка не вашего вида? Я — человек. Вы — драконы. Ума не хватает понять, да? Сами себе противоречите! Вы себя в зеркало видели? Какие дети у вас будут?       — Как ты смеешь со мной так разговаривать? — прорычал Мордехай, затем нажал на стену и решетка поднялась. Он подошёл почти вплотную и замахнулся для удара.       Чимин находился в состоянии высокого эмоционального стресса, защищая не только себя, но и своих ещё не рождённых детей. Ему пришлось быстро среагировать на надвигающуюся угрозу. Он инстинктивно положил одну руку на живот, словно стараясь защитить малышей, а другую выставил вперёд, чтобы каким-то образом противостоять противнику. Это действие сопровождалось его громким криком, полным решимости и силы.       Однако настоящую защиту обеспечили его будущие дети. Почувствовав угрозу, они активировали свою скрытую волшебную силу. Это проявилось в форме золотого свечения, которое окутало Чимина, создавая вокруг него магический щит. Этот щит стал неожиданным препятствием для Мордехая, который рассчитывал на лёгкую победу. Его удар, направленный прямо в сторону Чимина, не достиг цели.       — Что это такое? — прорычал он. Не может быть, ты уже носишь одного из них?       Золотое свечение не только защитило Чимина, но и заставило его открыть глаза, чтобы увидеть происходящее. Он осознал, что находится в окружении магического защитного барьера.       Мерцание исчезло, но ситуация не становилась лучше и Мордехай грубо схватил его руку с браслетом.       — И магия защиты… — прошипел он, как змей. — Снимем, и граница не помеха. Король не любит ждать.       Браслет тут же отреагировал: он вспыхнул голубым светом, обжигая запястье, а затем письмена на браслете загорелись золотым цветом. Эта магия, кажется, не дала Мордехаю воздействовать на Чимина, отбрасывая зелёное колдовство и создавая защитный барьер.       — Да, отпусти ты меня уже, — начинал злиться Чимин.       — И ты не станешь разговаривать подобным образом с высшим Мордехаем! — прорычал он.       Чимин покрылся ледяным потом и затаил дыхание: вдруг правда снимет? Тогда всё пропало!       Чонгук всё это время чувствовал себя странно. Золотой браслет то вспыхивал, то мерцал, жег лапу, сводя с ума и заставляя теряться в воздушных потоках, биться о верхушки деревьев, словно пьяный подросток.       Как только Чонгук коснулся поверхности земли, он испытал резкий прилив тревоги, почти осязаемое ощущение, что его омега сталкивается с непосредственной угрозой.       Не теряя ни секунды, Чонгук вновь поднялся в воздух. Он тщательно настроился на свои внутренние ощущения, позволив инстинктам направлять его в нужном направлении. Сочетая скорость и точность, он следовал за вспышками ощущений и сигнала от браслета, который вёл его, как маяк сквозь бурю. Чонгук понимал, что время играет против него, и каждый миг промедления мог оказаться фатальным.       Чонгук, как будто ведомый интуицией, оказался у высокого скалистого утёса. Здесь перед ним раскинулось множество пещер, так много, что он почувствовал себя исследователем, готовым посвятить всю вечность их изучению. Среди всех этих мрачных и таинственных входов внимание Чонгука привлекла одна пещера, из которой исходило загадочное свечение. Оно было похоже на мерцающее звёздное небо, и этот магический свет словно околдовал его, заставляя без промедления направиться туда.       Как только Чонгук приземлился внутри, он мгновенно обернулся в человеческую форму. Перед ним развернулась сцена, полной напряжения и опасности: Мордехай, удерживал в своей хватке омегу, вызывая ужас и смятение. Обладая природной смелостью и решительностью, Чонгук вмиг оценил ситуацию и без лишних размышлений бросился на помощь.       — А ну, грабли убрал от него, — он окликнул Мордехая.       — Как ты смеешь, щенок, так разговаривать со мной?       — Повторяю, руки убрал, — рык вырвался из груди альфы.       Выпустив омегу и оттолнув, Мордехай всё же обернулся к Чонгуку. Противник был самоуверен и напорист, поэтому без разговоров нанёс правый прямой в челюсть. Точнее он хотел это сделать, но Чонгук успел уйти влево. Казалось, что он вот-вот сметёт его своей массой, раздавит и погребёт под собой. Но время шло, нападения продолжались. Подобно умелому сноубордисту в последний момент ускользающего от несущейся следом стихии, альфа уходил от града сыплющихся на него ударов и успевая при этом в ответ наносить свои. Пусть они и не были очень сильными, но зато попадали по весьма болезненным местам.       Сделав шаг и пропустив удар мимо себя.       Он перехватил его запястье правой рукой, а левой надавил чуть выше локтя, не забыв немного подкрутить кисть. Захват прошёл удачно и сделав шаг вперёд и немного в бок, Чонгук присел на одно колено, не отпуская при этом противника из своих цепких рук. Он нанёс сильный удар в массивную челюсть противника, затем под дых. Пошатнувшись от неожиданного нападения, Мордехай потерял контроль над телом и, неуверенно отступил на грань пропасти.       Чимин и Чонгук действовали с молниеносной скоростью и без дополнительных слов. Сложившееся у них понимание ситуаций и доверие помогли им быстро адаптироваться к обстановке. Чимин чмокнул Чонгука в щеку, затем указал на противоположную стену и браслет. Альфа, проявив отличную реакцию, сразу же бросился к другому концу пещеры, чтобы подготовиться к следующему этапу их плана. В то время как Чимин, проявив невероятную ловкость, взобрался на валун и прижался спиной к камням, чтобы оказаться на одном уровне с Чонгуком. Они синхронно подняли руки с браслетами, и стали ждать подходящего момента. Мордехай тряхнул головой и чудом не свалившись в пропасть перед пещерой с огромной скоростью устремился вглубь. Красная нить от браслетов прошла прямо по середине головы Мордехая. Произошёл быстрый разряд энергии, который разделил голову на две части. Раздалось шипение, странный звук, похожий на вой сотни сирен. И верхняя половина головы плюхнулась на пол, клацнув челюстью о каменный пол.       Внезапно лишившееся управления тело Мордехая, казалось, потеряло всякую связь с окружающей реальностью. Оно начало неуклюже топтаться и пятиться назад и не удержав равновесие рухнуло вниз, сталкиваясь с выступами скалы. Раздался оглушительный грохот — как будто грузовик падал в пропасть, увлекая за собой камни и ещё что-то массивное. И внезапный взрыв завершил эту пугающую симфонию.       Альфа стремительно бросился в сторону кабины «КамАЗа»… тьфу!.. полуморде Мордехая — та, видимо, как курица, которой отсекли голову, ещё жила в конвульсиях. Веки над зелёными глазищами хлопали, а клыки вгрызались в породу не хуже перфоратора.       — Он живой? — спросил омега, с опаской приближаясь. Чонгук, стиснув зубы и сжав кулаки, рассматривал рисунки на морде Мордехая.       — Эта сволочь, не подохнет так просто!       — Почему? — переспросил Чимин.       — Посмотри вниз.       Чимин высунул осторожно голову и потерял дар речи: в огне на месте падения туши всплывали пузыри лавы, как перед трансформацией, и что-то шевелилось.       — Но как?!       — Этот колдун высшего ранга, — ответил угрюмо Чонгук. — Видишь рисунок на щеках? Он говорит о том, что перед нами Мордехай, приближенный к королю. Возможно, старший советник, который прошёл ритуал восстановления.       — Что это значит?       — Он давно не слишком жив.       — Зомби?! — ахнул Чимин. Чонгук взглянул на Чимина, затем снова на клацающую голову.       — Тело колдуна прошло закалку в адском огне, чтобы возрождаться вновь и вновь, пока служит королю. Так нам рассказывали в военной академии. Но я не знаю, как его можно убить. Только старцы из Совета магов способны справиться с таким колдуном. Что он хотел от тебя?       — Яйцо, — пробормотал Чимин. — И что-то твердил про легенду. Мол, омега, способный убить одного взрослого Мордехая, должен снести королю яйцо.       Глаза Чонгука сверкнули гневом. Он подфутболил ногой полголовы Мордехая.       — Забудь, сука! Я, убил вашего разведчика, понял?! Я! И отстаньте от моего мужа! Он не свободный омега более! Он мой муж! — заорал Чонгук в гаснущие зелёные глазницы.       Веки Мордехая захлопнулись, и оставшаяся в пещере вторая половина головы завалилась набок.       «Боже, он это серьёзно?» — подумал Чимин, глядя на разъяренного Чонгука.       Чимин сглотнул и позволил себе отвести глаза от Чонгука. Альфа, увидев замешательство омеги, подошёл ближе.       — Малыш, слава Оку я тебя быстро нашёл, благодаря свечению со звездочками. А что это было? Когда я влетел в пещеру это свечение исходило от тебя.       — Я не знаю, но кажется наши малыши, пока тебя не было, спасли мне жизнь.       Чонгук нежно обнял Чимина:       — Прости.       — За что? — не понимал Чимин.       — Мне пришлось солгать колдуну. Я до сих пор не уверен, захочешь ли ты остаться со мной.       — Ты дурак что ли? — стукнул кулаком омега в широкую грудь альфы. — Куда я теперь от тебя? Не забыл, что у нас будут малыши, благодаря тебе?       — Забудешь такое, — улыбнулся альфа, прижимаясь к своей метке и вдыхать такой родной запах персика с примесью жасмина и лайма.       — А насчёт отца — прижмём к стенке Алатара, он наверняка сможет что-то намагичить.       — Спасибо. Полетели домой, я если честно, устал и проголодался.       Через миг дракон с алой лентой на груди опустил передо ним крыло:       — Садись, малыш.       — Как-то очень быстро ты превратился на этот раз, — ахнул Чимин.       — Для тебя только так и нормально, — кивнул Чонгук.       Чимин, исполненный решимости и смелости, ловко вскарабкался на спину своего дракона. Его движения можно сравнить с грациозностью и лёгкостью, присущей маленькой, но ловкой обезьянке капуцину. Надёжно закрепив сумку через плечо, Чимин уверенно обхватил руками крепкую шею дракона.       Чувствуя, как напряжение накопившихся переживаний отступает, он вырвал из своей груди долгожданный выдох и произнёс:       — Полетели отсюда!       В тот самый момент порыв ветра, словно предвестник их стремительного взлёта, прошёлся по его лицу, охватывая свежестью и свободой.       Прижавшись к спине Чонгука, Чимин позволил себе полностью раствориться в этом мгновении, погрузиться в глубокое осознание своих чувств: а ведь он правда его любит больше жизни! А всё остальное… да гори оно синим пламенем!!!