Taming the Dragon

      Когда Чимин впервые вошёл в погреб под кухней, то не мог скрыть своего удивления. Заваленные дубовыми бочками и мешками с припасами, эти подвалы напоминали миниатюрный бункер, подготовленный на случай ядерной войны. Дубовые бочки хранили не только вина, выдержанные годами, но и разнообразные деликатесы: копченые туши кабанов, маринованные зайцы в апельсиновом соусе, вяленая медвежатина. Некогда здесь и фазаны обкладывались солью для хорошей сохранности, а дикие утки маринованные в меду придавали помещению сладковатый аромат, распространяющийся по всему погребу. Но кто знает, сколько времени прошло с тех пор? Возможно, многие из этих продуктов уже испортились.       Чимин, как любопытный мальчишка, заглядывал в громадные мешки, вставая на носочки, иногда даже подпрыгивал, при этом свистел от удивления и комментировал свои находки: «Орехи какие-то… Сушёные ягоды… Ого, а вот и яблоки!». Он явно был рад, обнаружив сушёные яблоки, поскольку они были его любимыми. Следом он находил мешочки с различными видами бобов — красные, жёлтые, зелёные, и, к своему удивлению, даже голубые. Но при его вопросе о морковке, Чонгук лишь отрицательно рыкнул.       Дракона терзали слова Ока: «Пока он сам не полюбит тебя и не пожелает стать твоим мужем». «Как это возможно? Вот как?! — Ну и ладно, умереть с голоду тут по-любому не получится. Столько всего!»       И тут мальчишка глянул на него с хитрым задором:       — Дракон коро… это дракон коробочка? Или коробейник?       Чонгук ударил хвостом по полу так, что подскочили бочки с вином, а мешок с алым зерном упал, и оно просыпалось. Дракон ушёл наверх, чтобы не спалить избранника Ока.       Всё! С него хватит! Пусть сам разбирается! Он взбежал по широкой лестнице в свою спальню, которая располагалась под самой крышей замка. Чонгук, находясь в буре эмоций, чувствовал сильное желание всё разрушить. В голове проносились мысли о том, как он может крушить мебель и ломать её на куски. Но он знал, что вся обстановка в его покоях была заказана у лучших мастеров по указанию его отца, поэтому вместо этого он решил выйти на просторный балкон своей спальни, чтобы немного успокоиться.       Затем, положив на парапет балкона свои лапы, он задумчиво уставился на огромный океан, который простирался перед ним. Солнце медленно опускалось за горизонт, окрашивая небосклон в великолепные оттенки золотистого и оранжевого. На востоке, как будто приветствуя наступающие сумерки, начали ярко светиться разноцветные планеты-спутники. Обычно это зрелище восхищало его, но сегодня ему было не до красоты закатов и небесных тел.       «Ничего не выйдет! Это ловушка. Пусть этот паршивец делает тут, что хочет три месяца и отправляется потом туда, откуда пришёл. А он — Чонгук — принц королевской крови, некогда сердцеед и звезда светских пиров, будет привыкать жить постоянно в драконьем теле. И останется изгнанником. Потому что иначе он его точно поджарит… Не сдержится» — носились мысли у него в голове.       Когда он сидел, уставившись в горизонт, перед его внутренним взором проносились образы прошлого — яркие, насыщенные и полные эмоций. Он вспомнил своих друзей, с которыми делил лучшие моменты юности. Королевские фейерверки, ярко освещающие ночное небо, превращали каждый вечер в праздник, а танцы с фрейлинами оставались живы в его памяти: каждая дама оставляла след в его сердце, никто не остался к нему равнодушным.       Вспоминались и лётные охоты, когда ветер с шумом проходил по его чешуе, и чувствовалась невероятная свобода в небе над отцовскими угодьями. Спортивные состязания, где он неизменно оказывался на вершине, наполняли его гордостью и удовлетворением.       Но самым ярким и значимым эпизодом была война с перфийцами. Вспомнились его боевые товарищи, с которыми он плечом к плечу шёл в бой. Победа в той великой битве, удостоенная золотым талисманом, стала высшей точкой его славы и признания.       Однако теперь всё это казалось далёким и недосягаемым. Он чувствовал себя никем — отшельником, изгоем, которому нет места при королевском дворе. Который прежде был его домом и ареной, казалось, отныне закрывал свои двери перед ним. Независимо от того, пришёл бы он туда или нет — его просто бы не заметили.       Но даже в этот период меланхолии, дракону не удалось спокойно предаться своим горестным мыслям. Вскоре раздался голос Чимина, весёлый и звонкий, который вырвал его из глубин тоски. Чимин стоял перед ним с милой улыбкой. «Вот ты куда забрался! Еле тебя нашёл» — сказал Чимин, и под нос ему тыкнул алый цветок лантаны. — Это тебе. Не сердись. Мир? Пыльца ударила в нос, Чонгук вдохнул, широко раскрыл пасть и чихнул. Этот чих был настолько сильным, что балкон буквально тряхнуло, а несчастный цветок, мгновенно унесло в море импульсивной волной.       Позади что-то с грохотом упало. Дракон мгновенно обернулся и увидел, что Чимин сидит на полу, зажав уши ладонями. Лицо Чимина выражало полный шок.       — Никогда так не делай больше! — прорычал Чонгук, обтирая морду лапой.       Однако Чимин, похоже, не услышал ни слова, продолжая сидеть на полу в том же состоянии. Он беспорядочно прикладывал ладони к ушам и вновь их убирал, словно пытаясь осознать, что произошло. Он мотал головой, как если бы в уши попала вода, и это доставляло ему дискомфорт.       Дракон недоуменно наблюдал за ним.       — Ты чего? — спросил Чонгук, на этот раз более удивлённо.       Чимин наконец начал медленно подниматься, но явно чувствовал себя неустойчиво. Он опирался на каменную кладку, пытаясь сохранить равновесие.       — Да что такое?! — повторил Чонгук, не понимая, в чём дело.       — Кажется, меня контузило… — пробормотал Чимин, заикаясь и всё ещё слегка пошатываясь. — Ты это… отдыхай. А я лучше… пойду…       Чонгук наблюдал, как Чимин медленно и неуверенно удаляется через огромную спальню, время от времени спотыкаясь и хватаясь за мебель. Это зрелище вызвало у Чонгука волну сожаления. Он не мог понять, что именно вызывает у него эти чувства. В конце концов, он всего лишь чихнул, когда Чимин поднёс к его морде цветок лантаны. У Чонгука была аллергия на этот цветок, о чём, вероятно, Чимин не мог знать.       Дракон вспомнил, как его отец даже думал полностью вырезать все растения лантаны на своих землях из-за этой аллергии. Всё это порождало неловкость и раздумья. Чимин тоже пострадал в их мире из-за артефакта, известного как Око, и знал о нём не так много, чтобы избежать подобных ситуаций.       Чонгук стал размышлять:       «Почему он так переживает? Ведь это не его вина».       Но, несмотря на свои мысли, он не мог остаться безразличным. Вздохнув, он последовал за Чимином, беспокоясь, что тот может упасть или пораниться. В сравнении с драконом, Чимин казался хрупким и уязвимым.       Чонгук в этот момент обнаружил Чимина в холле, который выглядел крайне неклассично для себя. Обычно громкий и активный, сейчас Чимин лежал на тахте, закрытой простыней, полностью погрузившись в созерцание какого-то блестящего прямоугольника. Это изменение тревожило Чонгука. Обычно динамичный и шумный Чимин сейчас был почти неподвижен и молчал, что случилось сегодня впервые.       Чонгуку стало беспокойно, он почувствовал неприятное ощущение в желудке, предчувствуя, что что-то пошло не так. «Если с Чимином что-то случится, как он сможет объяснить это Оку? Уже сейчас их шансы на успех были мизерными, и потеря Чимина только усугубила бы ситуацию».       Пробираясь почти бесшумно, Чонгук подошёл к Чимину и сел на ковёр, который был почти полностью покрыт прошлогодними листьями. Однако его присутствие оставалось незамеченным — Чимин не оторвал взгляд от своего прямоугольника, оставляя Чонгука в растерянности. Извинения никогда не были его сильной стороной, и он не знал, с чего начать разговор. Тишина казалась неловкой и неестественной, слова словно застряли у него в пасти, образуя неудобный ком.       Пытаясь занять лапы, дракон когтем поскреб плиту, якобы стараясь удалить пятно, однако в глубине души он хотел привлечь внимание Чимина. Внезапно прямоугольник в руках Чимина издал жалобный писк, на который мальчишка откликнулся грустным вздохом:       — Скоро разрядится. Пять процентов осталось всего. И ничего у меня от родного дома не останется.       — Ты про эту штуку? — осторожно спросил дракон. — Да тут вроде серебра всего ничего. Переживать не стоит, я и побольше слиток тебе могу достать.       Чимин поднял на него разочарованный взгляд, как на полного придурка, и снова печально вздохнул:       — При чём тут серебро? Это телефон, айфон, мой, понимаешь? Вся моя жизнь в этом устройстве: фотографии, контакты друзей, любимые книги и музыка. Как я теперь без музыки? Дракон слегка смутился, потупив взгляд. Он пробормотал:       — У нас тоже есть музыканты… Лучшие, конечно, выступают в королевском замке, откуда ты сбежал. Но на ярмарке тоже можно услышать хорошую музыку, там весело бывает, можно слетать.       — Ничего ты не понимаешь, — поджал губы Чимин и сел. Его чуть качнуло, он потер виски пальцами. — Блин, голова, как колокол, раскалывается. Ты меня потом предупреди, на что ещё у тебя аллергия, чтобы у меня мозги ненароком не выдуло.       Дракон неожиданно для себя буркнул:       — На котят, — и смутился ещё больше.       Чимин поперхнулся воздухом и попробовал сдержать смех, зажав рот рукой.       Чонгук, почувствовав себя неловко, добавил:       — Только на саблезубых.       Чимин кивнул, снова потерев виски.       — Хорошо, учту. Понимаешь, папа мне никогда не разрешал приносить котов домой. Я надеялся, что в параллельном мире смогу наконец-то завести котят — серых, полосатых, и в крапинку…саблезубых конечно же. Но видимо, судьба и тут против меня.       Чонгук смотрел на Чимина в растерянности, будто не понимает, о чем идет речь:       — А разве такие бывают?       Чимин кивнул, в его глазах сверкнула искорка шутки:       — Ну, если у вас слоники летают разноцветные, почему котят в крапинку нет?       Рядом стоящий дракон, чья чешуя переливалась всеми цветами радуги, изумленно тряс головой. Чимин махнул рукой, словно отмахиваясь от своих же слов:       — Да не бери в голову! Это была шутка. Привыкай к моим розыгрышам. Серьёзно можно говорить только о том, что у меня действительно болит голова и что мой айфон умирает. Всё остальное мелочи.       Чонгук нахмурился, пытался разобраться в словах Чимина:       — Эта серебряная штука, которую ты называешь «а-фон», живая? Она может умирать? У нас недалеко, всего в километре полета, есть лекарь. Он может попробовать исцелить твою вещицу.       Чимин лишь слегка улыбнулся, но его выражение оставалось мрачным:       — Спасибо за заботу, но это не поможет. Но пока у моего айфона ещё осталось пять процентов заряда, я успею показать тебе, что такое настоящая музыка. Обещаю, тебе это понравится больше, чем любые гусляры или трубадуры на ваших рыночных ярмарках.       Чимин вытащил из ушей свои маленькие белые наушники, подвешенные на тонких проводках, и с недоверчивым взглядом окинул перепончатые уши дракона.       Он скривился:       — Наушники тебе не подойдут, встроенные динамики у нас не самые лучшие. Есть ли у тебя стакан? Такой, чтобы сверху можно было положить айфон?       — Есть, — ответил дракон, всё ещё не понимая, что задумал Чимин.       — Тащи.       Чонгук бросился к буфету, едва сдерживая своё любопытство. Замок был в запустении долгое время, и многие вещи пропали за время отсутствия хозяев, однако, после тщательных поисков, ему удалось найти стакан. Дракону было невероятно интересно, что произойдёт дальше. Он задавался вопросом, каким будет звук, издаваемый этим загадочным серебряным прямоугольником, который Чимин держал в руках.       — Подойдёт? — дракон протянул найденный стакан, своим когтем аккуратно удерживая его за край.       — Вполне, — ответил Чимин, забирая его.       Поставив стакан на пол, он быстро положил свой айфон сверху, создавая примитивную акустическую систему. Этот нехитрый трюк часто используется, когда под рукой нет специальных колонок.       Дракон, следящий за каждым движением Чимина, задержал дыхание в предвкушении. Звук, содержащийся в айфоне, преобразится в необычное музыкальное исполнение благодаря стакану, оттуда послышались звуки дождя, грозы, и грянула музыка. Сначала красивые струнные переборы, а потом громыхнуло чем-то со всей мочи. Дракон аж подпрыгнул от неожиданности и оглянулся. Затем из динамиков разлилась чарующая мелодия, которая мгновенно заполнила просторные своды, заставляя их оглашать ритмичные аккорды и гармоничные мужские голоса. Красота исполнения и идеальная акустика создавали атмосферу волшебства, завораживая слушателя. Чонгук, несмотря на свое драконье обличие, не мог скрыть восхищения и удивления. Его глаза расширились, вылезшие клыки чуть-чуть обнажились в немом восторге. У дракона по чешуе пробежали мурашки, пробирало.       Тем временем Чимин, который недавно жаловался на головную боль, вдруг почувствовал облегчение. Мелодия, словно магический эликсир, затронула каждую клеточку его тела, заставляя двигаться в ритме танца. Он кружился посреди зала, ощущая, как музыка поднимает его над землей, позволяя забыть обо всем, что могло беспокоить.       Но вдруг всё внезапно оборвалось. Звук погас так же стремительно, как и появился, оставляя за собой оглушающую тишину.       Чонгук сглотнул и посмотрел на Чимина, ожидая реакции.       — Всё, сдох, — сказал Чимин с театральной грустью. Потом он добавил, весело подмигнув: — Ну как, понравилось?       Дракон кивнул, его огромные глаза загорелись в предвкушении.       — Моё любимое, Black Swan, — ответил он, наслаждаясь воспоминаниями о мелодии.       Чонгук, который не мог скрыть своего любопытства, спросил с надеждой: — Может, можно ещё послушать такое? Или наших музыкантов научить?       Чимин сделал грустную гримасу и вздохнул:       — К сожалению, у вас тут нет цивилизации в привычном мне понимании. Нет электричества, и даже розеток. Мой айфон разрядился, а без электричества его не зарядить.       — А что такое электричество? — дракон вопросительно склонил голову, явно заинтересованный этой новой концепцией.       — У вас тут бывают молнии? — спросил Чимин, пытаясь объяснить проще.       — Конечно, — подтвердил дракон, его хвост слегка поднялся от любопытства.       — Вот, молнии — это и есть электричество, — объяснил Чимин.       Дракон открыл пасть в удивлении и неуверенности:       — И ты хочешь поймать молнию и впихнуть её в эту штуку? — он недоверчиво посмотрел на айфон.       Чимин отчаянно замотал головой, понимая всю опасность полной молнии.       — Нет, — сказал он, — от целой молнии он может сгореть. Но если взять маленький кусочек, как разряд…       Чонгук напрягся, пытаясь представить, как можно оторвать кусок от молнии. Это казалось ему невозможным и удивительным.       — Ладно, забудь, — вздохнул Чимин, заметив замешательство приятеля. — Может быть, поедим? Или ты не голоден?       Чонгук собирался согласиться, но его любопытство к загадочной серебряной штуке и музыке в ней не давало покоя. За ужином у них была бы возможность подробно обсудить это.       Неожиданно Чонгук почувствовал странное волнение в теле — точно такое, как в первый раз, когда он стал превращаться в дракона в детстве. Болезненное чувство окутало его, заставив ощутить неукротимое бурление внутри. Силы трансформации начали давить его к земле. «Неужели сейчас?» — подумал Чонгук.       Внутри него росла тревога. Кто знает, что произойдёт под действием чар? Может быть, его, как когда-то в детстве, снова будет швырять об пол и стены, словно безвольную куклу? Только не перед Чимином. Это было бы унизительно.       Дракон резко поднялся и, напрягая все силы, поспешил к выходу. «Лучше вернуться в нормальном обличии» — промелькнула мысль.       — Ты ешь… — Чонгук сквозь зубы бросил мальчишке, уже находясь у двери. — А мне надо срочно отлучиться.       Не став ждать ответа, он метнулся в сад, круша всё на своём пути, стараясь как можно быстрее уйти из помещения и скрыться от чужих глаз. Он понимал, что в его положении каждый неправильно рассчитанный шаг может привести к катастрофе. Поэтому Чонгук решительно направился туда, где считал, что его превращение пройдет более гладко — подальше от всего и всех.