Лишь у но́г Твоих я счастлив - || (И я низвергну возлюбившего меня)

       — Я всё ещё не потерял навыки охотника, — притянув спиной к себе только что вернувшегося в постель Дэнни, сонно шепчет король. — Я знаю, отец, — с улыбкой в голосе говорит Дэнни и льнёт к повелителю всем телом. — Ничего такого… Это был Кристиан. — Половина пятого, — в непонимании замер Сэм. — Кристиан не пришёл бы просто так… — У него… Что-то личное, — на ходу сообразил сын, плотнее прижимаясь задницей к паху повелителя. — Сказал, что это может подождать. — Хорошо… — полусонно тянет отец и, скользнув рукой под одеяло, цепляет пальцем колечко оставленной им внутри сына игрушки. — О-о! — в восторге отзывается принц. — Ты не забыл об этом. — Как я мог забыть, — горячо шепчет повелитель ему на ушко… — Это мой первый утренний ты, Дэнни. Повелитель резко тянет на себя штучку и, отправив это в никуда, сразу заменяет предмет своим членом. — Вс-с-с! Боги!.. Боги. — Выкрикивает сын и выгибает в наслаждении спину, запрокинув папе на плечо кудрявую голову. Отец выходит из него до конца почти и вновь резко вбивает до упора свой фаллос, одновременно сжимая до боли затвердевший сосок!.. — Ах-ха! А! — от избытка новых для себя ощущений, Дэнни заелозил ногами. — Повелитель! О-о! Пожалуйста, ещё! Ещё! — Вот так? — счастлив от такой реакции ребёнка, отец повторяет: выходит из сына совсем и резко обратно… — Ай-й! Боже! Это… А-ах! — Дэнни кривит красивые губы в полусладкой улыбке и издаёт то ли рык то ли стон на грани скулежа. — Папа!.. — неосознанно озвучивает он, хватаясь за руку повелителя, что обнимает его поперёк груди. — Продолжай, прошу, папочка! От его «папочка» у повелителя пьянится сознание… Обнажается словно сама его отцовская суть — любить своё дитя. Любить, как того хочет он. В этом и кроется истинная любовь — любить другого так, как нужно ему, а не так, как удобно тебе самому. Сэм ускоряет движения бёдрами до глухих шлепков о кожу сына и прикусывает у изгиба шею до боли, ещё сильнее сдавив сосок. Дэнни хнычет и прогибается ещё сильнее, и повелитель вовремя пережимает у основания его член, не дав улететь в оргазм… — А… Папа? — в непонимании хнычет принц. — Нет! Дай мне… Позволь! — Сейчас… — с довольной ухмылкой говорит отец, не выпуская фаллос сына из кольца своих пальцев. — Сейчас всё будет. Ещё пару раз двинув бёдрами, повелитель перемещает руку на его упругие, переполненные яйца и сжав ощутимо, на грани боли, кончает глубоко внутри сына… — Давай, маленький… — громко шепчет отец ему на ушко. От избытка эмоций дёрнувшись вперёд, Дэнни выстреливает сумасшедшим оргазмом, что опустошает не только его мошонку, но и вышибает абсолютно все мысли из головы… После, Дэнни поворачивается на живот, спрятав лицо в изгиб локтя, подтянув под грудь левое колено… А повелитель, вольно упав на подушки, улыбается, видя перед глазами его раскрасневшийся лик. Отдышавшись, папа ложится на бок и протягивает руку к ягодицам сына, отводя в сторону левую, что выше. Он облизывает жадно губы, прежде чем лечь удобнее, чтобы подобрать языком спускающийся от всё ещё открытого сфинктера жемчужный поток. Настойчивым языком повелитель тщательно вылизывает расселинку меж половинками от яичек и до завершения позвоночника, не обделяя вниманием и сочащуюся всё ещё дырочку… — Какой же ты сладкий, Дэнни… — полушёпотом комментирует он. — Я даже не представлял, как на тебя влияю. — Прекрати, пожалуйста, — измождённо произнёс сын. — Я устал и хочу спать. И у нас на это всего два часа. — Ты спишь с начальством… — с хитрой улыбкой сказал отец. — Я дам тебе выходной. — Не нужно. Я люблю свою работу. М-м! Папа… Не говори больше о нас под таким углом. — Ладно… Спи. — Прикрыв сына покрывалом до пояса, повелитель встал с кровати и щелчком пальцев оделся. — А я узнаю, как папа.

…

      Рассвет в Аду блестит золотом… Если проснуться достаточно рано, чтобы увидеть его первые лучи. Дин поздно лёг… Но, почувствовав, что он не один на кровати, открыл удивлённо глаза. — Привет. — Он протянул руку, чтобы погладить мягкие кудри сына прежде, чем узнает причину его присутствия. — Хотел к тебе… Но не хотел будить, — с улыбкой пояснил принц, лёжа напротив. Дин поднялся с кровати и запахнул рубашку пижамы. Кристиан сел, подогнув одну ногу. Папа подошёл к окну и встал спиной к сыну. — Хотел встретить рассвет со мной? — ласково улыбнувшись, спросил он, догадываясь, что причины столь раннего визита могут быть неутешительны. — Да. — Всего лишь? — обернувшись, и скептически приподняв левую бровь. — Нет… Ещё соскучился. — Сын улыбнулся и возник совсем рядом. Дин крепко обнял своё дитя, любяще поглаживая его плечи. — Ты же знаешь, что можешь рассказать мне, что бы то ни было? — Да, папочка. Знаю, — полушёпотом ответил сын. — Но я уверен, что смогу разобраться. Просто… Твоя смелость вдохновляет меня, — слегка отстранившись, Кристиан посмотрел отцу в глаза. Он решил поговорить о своих проблемах с тем из семьи, кто не имеет дела ни с пыточными, ни с армией, подумав, что в связи с этим папа Дин сможет предложить что-то кроме немедленной казни его невесты. Но… Явившись, где-то полчаса тому в родительские покои и взглянув на спящего Дина, передумал. — Рубашка папочки была распахнута, когда он спал поверх покрывала и принц заметил, что его прес уже начинает превращаться в округлую выпуклость. Вспомнив, что вместе с папой будут волноваться и его нерождённые братья, Кристиан решил попытаться вначале справиться без младшего правителя. Вдруг, с тяжёлым дыханием, папа начал метаться по кровати. Поняв, что это просто дурной сон, принц прилёг рядом и легонько взял его за руку «Ш-ш-ш»… А потом… «Привет» — Кристиан… Помни, что мы с папой очень любим тебя, — напомнил Дин. — Когда будешь готов поговорить… Заходи в любое время. — Да, — подтвердил его слова только что явившийся повелитель. Кристиан тут же опустился на колени и поцеловал протянутую ему руку короля. — Доброе утро, повелитель, — поприветствовал он, не поднимая взгляд. — Я думал… Ты наслаждаешься невестой! — задорно произнёс отец. — Я… Имел время на это, — размыто ответил принц и поднялся, когда отец подал жест рукой. — Повелитель, Вы… Ночуете на работе? — позволил себе спросить Кристиан, только сейчас обратив внимание на сложившиеся обстоятельства. — Нет. Это… Личные дела задержали меня. — До утра? — удивлённо приоткрыл губы сын. — Кристиан. Я же сказал «личное», — строго. — Да, — опомнился сын. — Прошу прощения, отец. — Иди, малыш, — мягко сказал Дин, обняв ладонью его щёку. — Ты не спал, наверное… — Можешь опоздать сегодня, если нужно, — разрешил отец-король, услышав последнее. — Благодарю Вас, повелитель. Поклонившись, сын исчез, перед тем бросив взволнованный взгляд на Дина. — У него всё хорошо? — спросил у мужа Сэм, имея ввиду младшего сына. — Не совсем, — покачал головой Дин. — Но он сказал, что справится. — Как… — сглотнув нервно, Дин опустил лицо. — Как Дэнни? — Хорошо. — Повелитель улыбнулся сыто, вспомнив, как уложил сына спать. — Вы… Повелитель, что это значит? — подняв на мужа блестящий от скопившейся влаги взор. Да, Дин сам себя настраивал, что к Дэнни нельзя ревновать и он ни в коем случае не станет, потому что… Это же их дитя. Но… Оказалось, это сильнее его. Давно не было так туго и тошно внутри. Будто стальной кулак вокруг сердца, то сожмётся, то разожмётся обратно, при воспоминании, что ребёнка он тоже любит и что Дэнни тоже заслуживает своего счастья. Но… Горько так оттого, что вновь счастье одного из семьи переплетается с чьим-то ещё. Неужели на это все Винчестеры обречены? Дин прилагает усилия, чтобы эта мысль не обжилась у него в уме. — Для тебя, это ничего не значит, — безразлично пожал плечами правитель. — Но… — Что? — Мне было… Я… — Что? Обидно?.. Что? — Сделав шаг к супругу, повелитель обхватывает пальцами его скулы, ощутимо сжимая. — Зачем ты пошёл за мной, Дин? Ты хотел увидеть… Что? Убедиться, что я не уделяю Дэнни слишком много моего внимания? Сэм вопрошает надменно и строго, чем неприятно удивляет мужа. — Я… Просто… — Скучал? — Скучал… Да. И… — И представлял себе то, что в итоге увидел? — больше утверждающе, чем с вопросом. — Это… — Дин смотрит с тревогой и непониманием. — Вы хотели скрыть это, повелитель? — Нет. — Отняв руку от его лица, брат отступил на шаг. — Нет. Я ничего не пытался скрыть от тебя. Но увидеть… Это не то же самое, что услышать об этом. Я не желал обеспокоить тебя, но… Ты сделал это сам. Звонкая пощёчина обожгла Дина совершенно неожиданно, а после ещё одна и ещё… — Повелитель!.. — в растерянности муж приложил ладонь к горящим скулам. — Я… Виноват? — Ты, Дин, своим необдуманным вмешательством огорчил не только себя, но и нашего сына. Не смей больше проверять, чем мы вдвоём занимаемся. — Да, хозяин. Простите, пожалуйста, повелитель. Снова сделав шаг к мужу, правитель положил ладонь на начинающий проявляться его живот. — Как они? — Нормально, — едва слышно ответил брат, отвернув оскорблённый лик. — Это что? — ощутив бедром что-то твёрдое в кармане его штанов. Повелитель засунул туда руку и достал пластиковую баночку с таблетками. — Когда?.. Когда началось кровотечение? — Вечером, — нехотя ответил муж. — Ясно. И ты промолчал об этом, потому что…? — Не хотел беспокоить… — Я устал повторять тебе простые вещи, Дин, — вздохнул повелитель и грубо сжал свою ладонь на шее мужа. — Тебе не стоит сейчас испытывать моё терпение своими капризами. Неправда, что ты не хотел беспокоить. Ты нарочно тянул время, чтобы я пожалел тебя потом, не так ли? Широко распахнув глаза, Дин застыл, пытаясь найти в глазах любимого прежнее сожаление и сострадание… И отчаянно понимал, что там нет этого. Наверное… Наверное Сэм устал любить и жалеть. Устал понимать и утешать, устал тысячи раз доказывать одно и то же — что любит. — Не так, — тихо сказал младший правитель. — Я не стал бы рисковать детьми ради себя. — Хочешь сказать… Что ты не сказал о своём состоянии ради меня? — со скептической улыбкой спросил повелитель и убрал руку с его шеи, от чего муж поперхнулся резким вдохом и закашлял. — Давай, — приказал правитель, пробив свой безымянный палец. Дин несмело поднёс его руку к губам и начал пить кровь из ранки, присасываясь всё сильнее… — Всё… Уже не больно, — сказал он, вернув мужу ладонь. — Благодарю Вас, повелитель. Но… — Нет. Я должен поспать. Если хочешь, сходи в гарем. Понимаю, ты ожидал другой способ, но… Ты должен понимать, что твой хитрый план срабатывает, только если я позволяю тебе это. — Вы… — Дин тяжело сглотнул, пытаясь проглотить вопрос, но не смог: — Я знаю, что понятия любви и… И близости не раздельны для Вас, хозяин. Значит ли это…? — Закончить фразу не хватило будто сил. Но муж и сам знает уже окончание. — Ты же по себе знаешь, что такое возможно, не так ли? Теперь, кажется, я понимаю тебя в этом, — снисходительно улыбнулся повелитель, начав снимать одежду перед сном. Боясь вызвать новую волну гнева любимого, Дин поклонился и прошёл к кровати, занимая свою половину. — Я люблю тебя, — напомнил всё же повелитель, перед тем, как сонно закрыть глаза.

***

      Постучав, Дин открыл дверь и вошёл, не дожидаясь ответа. — Повелитель. — Мужчина встал с красного кресла и поклонился почтенно, тут же запахнув белую рубашку, что оголяла мощную грудь. — Прошу прощения, за не надлежащий вид… Младший правитель застыл на месте, не зная, как реагировать на то, что генерал поклонился ему… Искренне, без насмешки в глазах. Обращается официально, да ещё и извиняется за свой вид в не рабочее время. Старшего Винчестера подменили словно и… В другом случае Дин подумал бы, насколько нравится или нет ему такое обращение, но сейчас это абсолютно не то, над чем он хотел бы задуматься. Вдруг, он обратил внимание, что из ванной доносится шум воды… — Это?.. — пальцем указывая туда, повелитель приоткрыл в волнении губы. — Сделай со мной всё, что хочешь, но я убью его! С этими словами Дин открывает дверь в ванную, смело врываясь внутрь и… Снова застывает от удивления. Стоя за стеклом душевой, отец распахивает глаза и улыбается широко, сложив в уме, что пришло в голову его Дину при входе. Джон выключает воду и, накинув белый махровый халат, ступает из кабины к сыну. Крепко обняв отца, Дин постепенно успокаивает пляшущее чечётку сердце и разбушевавшееся сознание, понимая, что на са́мом деле он только что наблюдал. — Папа!.. — многозначительно вздыхает сын, крепко прижимаясь к генеральской груди. — Я же говорил, что твоя способность придумывать худшее развитие событий, пагубно влияет, — поучительно говорит отец ему на ушко. — Я… Не ожидал… — Не ожидал, что я иногда общаюсь со своим братом? По-моему, ничего удивительного в этом нет. — Да… Извини. Отстранившись, Дин снимает жилет строго чёрного костюма, потому что жарко. Жарко стоять в ванной, прижимаясь к пышащему жаром телу папы.

…

— Дядя… Извини, — с улыбкой говорит Дин, уже в красной отцовской спальне. — Понимаю, — кивнул генерал Бонэм и задумчиво прикусил нижнюю губу, глядя в лицо племянника. — Простите мою пытливость, повелитель, но… Кому, пять минут назад, грозила бы смерть? — Его бывшему, — сердито оглянувшись на Джона позади себя, ответил Дин. — Бывшему? — удивлённо посмотрел на брата Майкл. — Кажется, мы ещё не доходили до этой темы. — Это не стоит твоего внимания, — насмешливо улыбаясь сыну ответил Джон. — Тебе пора, сын, так что… Как вы трое? — Ну, я… — Дин достал из кармана сосуд с таблетками, заменив этим объяснение своего состояния. — Ясно, — задумчиво кивнул отец. — Это… Я́ нужен? — Да, — сглотнув, мрачно кивнул Дин. — Дэнни… — Нет, — резко возразил сын и, предупредив следующий вопрос, добавил: — Только… Можно мы не будем обсуждать это сейчас? Пожалуйста. — Ясно. — Отец кивнул, примерно понимая, что произошло. — Я подумаю, что можно сделать. — Но, папа! — разочарованно приоткрыл губы Дин. — Я сказал, что найду решение! — со звоном стали в и без того строгом голосе настоял отец. — А сейчас, Вас ожидают дела, повелитель. Щелчком пальцев отец отправил младшего правителя в его кабинет. — Понял? — обратился он к брату, наблюдавшему сей ход событий. Майкл кивнул, задумчиво потерев чёрную бороду и блеснул красным золотом в глазах. — Хорошо. Пошли. Одевшись по щелчку пальцев, Джон с братом отправились на службу.

…

      В блестящих медью доспехах поверх облегающего чёрного костюма, генерал Иниас развернулась к командованию, звучно приставив ногу. Сбивая пыль тяжёлыми берцами, строевым шагом она приблизилась к прибывшим, перед тем скомандовав полкам позади себя ровняться на командиров. — Генерал Армии, — поклонилась она Джону, а затем и его брату: — Генерал Бонэм. — Вольно, генерал, — скомандовал Винчестер. — Вольно! — оглянувшись, воскликнула она подданным. — Главнокомандующего не было ещё? — внимательно спросил Джон. — Никак нет. Крон-принц не прибыл ещё на службу, Генерал Армии. — Причины? Не известны Вам, генерал? — Не могу знать, господин. — склоняя голову, ответила леди. Джон кивнул задумчиво, добавляя кусочки в пазл вчерашнего вечера у себя в голове. — Докладывайте, генерал Иниас, — приказал он, мотнув головой, чтобы избавиться от навязчивых мыслей. — Новоприбывших четыреста тридцать две тысячи! Потери — тринадцать демонов, пять из которых сотрудники перекрёстков. — Чётко доложила она. — Причины? — Охотники, сэр. — Ясно. Почему так много новых сегодня? — Крушения. Самолёт и три корабля. Не считая природных условий. — Хорошо. Займёшься? — с вопросом повернулся Джон к брату. — Так точно. Займусь. Но узнайте прибудет ли главнокомандующий. Мне неизвестно, что именно он от них ожидает, поэтому… — Да. Хорошо. Приступайте. Отдав распоряжение, Джон переместился в кабинет сына.       Явившись, он повернул ключ в замке, запирая дверь. — Расскажешь мне, что у вас происходит? — настороженно обратился он к сидящему за столом Дину. — Наверное, не стоит, — печально улыбнулся сын, подняв лицо на родителя. — Говори, Дин, — строго настоял отец. — Не вынуждай меня спросить по-другому. — Повелитель… — Дин начал нервно крутить меж пальцами ручку. Отец прошёл и сел рядом, на подлокотник его кресла. — Что сделал повелитель? — положив руку на плечо сына. — Он… Прошёл ритуал принятия хозяина… С Дэнни. — Значит… У вашего сына тоже особая физиология? — догадался Джон. Дин кивнул молча. Понимая, что происходило вчера в сознании сына, генерал тихо прижал ребёнка к груди. — Мне вмешаться? — со строгим недовольством в бархате голоса, спросил он. — Нет. Не нужно. — Ты уверен? Я могу наказать их обоих. — Папа… Прошу, не нужно. Это же… Как мы с тобой. Я хочу… Чтобы повелитель тоже почувствовал это. То, что чувствуешь ты. — В ущерб себе? — Джон покачал головой, думая о том, избавится ли когда-нибудь Дин, от привычки жертвовать собой ради семьи. И ничего путного на этот счёт на ум не приходило. — Значит… Всё серьёзно? — Я не знаю, — уже со слезами, покачал головой Дин. — Он не говорит ничего. Сказал, чтобы не вмешивался. — Я… Никогда не спрашивал тебя об этом, — задумчиво проговорил Джон. — Но… Что привело тебя к Сэму, тогда? Что по служило толчком? Можешь вспомнить? — Тогда…? Когда хозяин оставил меня?.. — озвучив это звание, Дин бессознательно поцеловал отцовскую руку, лежащую у себя на плече. — Когда… Два года без Вас? — Да. Отец кивнул серьёзно, понимая, что открывает ящик Пандоры, подобным интересом. Но он почему-то уверен, что справится. — Я… — Дин застыл словно на несколько мгновений, отравляясь собственной памятью. — Поняв, что звать и искать, звонить тебе бесполезно. Я понял что Вы не собирались вернуться, хозяин. Но я… Начал в буквальном смысле задыхаться от собственных переживаний и… И подумал, что если ощутить боль, что Вы давали мне, это поможет справиться с собой. Я не имел права втягивать в это Сэма, но… Понял, что в нём течёт твоя кровь и поэтому он единственный, кто сможет дать мне похожие ощущения. Дин поднял лицо и посмотрел в глаза родителя, ища спасения от этих воспоминаний. — Похожие… — медленно повторил отец. — Подумай, Дин: когда люди ищут похожее на что-либо, это значит, что на самом деле им нужен утерянный по какой-то причине оригинал этого. Если бы я не исчез… — Сэму не пришлось бы… Хотите сказать, я не полюбил бы Сэма, если бы он не смог?.. — Скажи мне, ты подошёл к Сэму открывая свои́ чувства, или, чтобы он мог проявить собственные? — Тогда… Я не думал о том, что чувствую к нему. — Когда любишь — не думаешь. Это просто живёт в тебе или этого нет. Ты должен подумать над этим. — Уже несколько дней… Я чувствую почти то же самое, — шмыгнув носом, с тоской сказал сын. — О чём ты? — Из-за того ритуала, я чувствую себя брошенным хозяином, — вновь поцеловав его тяжёлую руку на своём плече. Джон обнял ладонями лицо сына, заставляя смотреть на себя и заглянул в глаза тем самым, вонзающим крючки в душу взглядом: — Но я же не далеко, Дин. И если ты хорошо всё помнишь, я говорил тебе, что ты можешь «подходить» иногда. — Но каждый раз, моё неуставное поведение будет наказуемо, — с трепетным страхом закончил сын заученное много лет назад и сглотнул нервно. — Да. Но я сам решаю, когда покарать тебя и за что простить, не так ли? — Вы слишком многое прощаете своему рабу, хозяин. Из немигающих глаз сына потоком хлынули слёзы. Тогдашние воспоминания перемешались с нынешним счастьем просто ощущать горячие ладони отца на своём лице и пониманием, что всё сказанное в тот момент было просто частью игры, что затеял тогда отец ради охоты. Всё это выливалось и вылевалось прозрачными ручьями по щекам Дина, который едва справлялся уже с запутанным клубком своих мыслей. — Тише, — тихо, но строго скомандовал Джон. — Я способен понять, что для меня слишком. — Он включил тот самый тон, от которого сын вздрагивал всегда. — Перестань. Вдыхай… Диши. Не смей поддавать сомнению мою компетентность в этом вопросе. Я люблю тебя. — И?.. Я знаю что… — судорожно вдыхая и постепенно возвращая ясность сознанию. — Да. И тогда тоже любил. Просто так было нужно. Дину необходимо было это услышать. Он словно исцелил тот момент в своей памяти, этим подтверждением. Только сейчас он осознал, что чувства и ощущения его всегда были верными, и стоило верить этому, а не слуху. Хоть это далеко не всегда получалось. Джон, вдруг, понял, что ему не нужны фокусы с рукой на горле сына или пощёчины… Чтобы Дин пришёл в себя достаточно его голоса, достаточно его слова. Это ещё раз подтверждает, что он, как яд, что отравил сына, является и его лекарством — противоядием. И это доказывает, что Джон и является тем оригиналом, который пытался заменить Дин, переиначив и перекроив всего себя. — Всё. Успокойся. Возвращайся к работе. У меня тоже работа. — Любяще поцеловав сына в лоб, Джон исчез.