Пэйринг и персонажи
Метки
Описание
В этом мире всегда найдется тот, кто увидит в ваших особенностях уникальность, а в вас самих то самое счастье, к которому всю жизнь стремился.
3
15 декабря 2024, 11:20
***
— Поверить не могу! — наливая вино в бокал, возмущается Чимин, так и не сняв верхнюю одежду. Тэхён сидел на кухне, подогнув одну ногу под себя и смотря на взбешённого друга. Он уже по сообщению от него понял, что тот приедет немного разорить его коллекцию вина, но он был абсолютно не против. Тем более, ему нравилось наблюдать за тем, как меняется Чимин: от неуверенного человека, который сомневался начинать какие-либо отношения, до человека, готового рвать и метать ради ясности. — Он опять тебя продинамил? — спрашивает Тэхён, чуть приподняв бровь. Пак после вопроса едва ли не давится, поставив один бокал перед другом, а из своего делает большой, почти отчаянный глоток, немного приводя мысли в порядок. На секунду он закрыл глаза, пытаясь успокоиться, но его раздражала вся эта ситуация с Юнги. Два месяца прошло, а максимум, который у них был: просмотр фильма в квартире Мина. Даже без объятий. Хотя они всё же были, когда Чимин вырубился в середине фильма и проснулся глубокой ночью под боком у тоже уснувшего Мин Юнги. — Почему ты просто сам не поцелуешь его? — предлагает он с лёгкой насмешкой, дополняя это невозмутимым взглядом. — Или хотя бы намекни на то, что вы не в том возрасте, где нужно прямо-таки долго тянуть с некоторыми аспектами в отношениях. — Да я пытался целовать! — возмущается Чимин, падая на ближайший стул и обновляя пустой бокал. — Тэ, честно, он меня под монастырь подведёт. Но не могу же я, в самом-то деле, наброситься на него с поцелуями? У меня течка скоро, я хочу, чтобы наша первая близость произошла до неё, но чёрт возьми, мы даже не целовались, о каком сексе речь? В общем, всё сложно и я с ума схожу. Он свои эти губёхи облизывает, вижу, как цепляется взглядом за мои. Так почему ничего не делает? — Он сказал, что не хочет спешить, — рационально парирует Ким, чем вызывает у омеги взгляд, способный убить. — Я думал, что не спешить — это максимум пара свиданий, и дальше дело пойдет быстрее. Мы видимся почти каждый день, переписываемся регулярно и...может, мне просто поехать к нему и высказать всё? — он переключается от одной мысли к другой, заставляя Тэхёна, сидящего напротив с привычно спокойным выражением лица, лишь прыснуть в кулак, наслаждаясь зрелищем разыгравшейся драмы. Чимин запутался. Альфа очень учтивый: держал его за руку, согревал его вечно холодные ладони в своих теплых руках. Покупал любимый кофе, окутывал мягким ароматом кедра и… слушал. Даже если ему, возможно, не всё было интересно, в его глазах всё равно читалась поддержка. Чимин запутался. Потому что его тянет к Юнги, ему нравится быть с ним рядом и ощущать себя нужным. Как к нему наклоняются, чтобы вдохнуть пустой запах и искренне улыбнуться. Он видит, как Юнги нравится то, что рядом с ним может дышать полной грудью. Поэтому они выходят поздно на прогулку, чтобы не пить лишний раз таблетки. Чимин запутался. Потому что, несмотря на все плюсы, они всё ещё стоят на месте, а он уже начинает влюбляться, и страх быть брошенным теперь не даёт ему спать по ночам. Он хочет психануть и поехать выбивать объяснения. И это желание появляется каждый раз, когда он выпьет пару бокалов уже на протяжении последних двух недель. Особенно после того, как у подъезда Пак решил, что сам поцелует, но Юнги просто сделал вид, что ничего не заметил и пресёк любые попытки на подобную дерзость. — Я вызвал тебе такси. Езжай к своему альфе и выскажи всё. — П...п...подожди-и-и-и, — нервно протягивает Чимин, сразу же тушуясь, — ну, это же некрасиво и глупо так врываться в личное пространство. Да и что такое два месяца, в самом-то деле? Не нужно такси, Тэхён, я просто...просто может в следующий раз... — Минни, — Тэхён берет друга за руку, слегка сжимая её, — ты разоряешь мой бар и лишаешь сна уже вторую неделю. Я не возражаю, мне не жалко пары бутылок вина, но вам и правда нужно поговорить. Чем дольше ты тянешь, тем сильнее вляпываешься, и потом будет только больнее. Езжай к нему и потом напишешь мне, что к чему. Тэхён был прав, и омега понимал это каждой клеточкой своего тела, но дело в том, что он уже вляпался, и сейчас ему проще строить воздушные замки о романтике и о том, что Юнги просто ждёт подходящего момента, нежели признать, что им пользуются. Хотя насчёт последнего Чимин не был уверен. Не может человек, так смотрящий на него, просто использовать в своих целях. И в каких? Забить вечер с кем-то? Сомнительная выгода. Поэтому Чимин и запутался, не понимая действий Юнги. Он едет по ночному Сеулу и улыбается, проезжая мимо мест, где они с Юнги гуляли после кафе или ресторанов. Как Юнги запачкал соусом из-под хот-дога свой костюм Том Форд, а затем нарочно испачкал и Чимина. Это был бы идеальный момент для поцелуя, но они успешно упустили его благодаря звонку Намджуна. Намджун — это отдельная головная боль, которая неоднократно рушила трепетные моменты во время свиданий. Вечно помощник звонил аккурат в тот момент, когда они вот-вот продвинутся чуть дальше взглядов друг к другу и начнут изучать уже другими способами. Например, с помощью поцелуя. Чем ближе они подъезжали к району, где жил Юнги, тем меньше уверенности оставалось у Чимина. Ему нужно было выпить больше, чтобы решиться на этот разговор. Но ведь в этом всём не было логики: Юнги сам его пригласил два месяца назад, сам сказал, что настроен на серьезные отношения, и там точно были слова о том, что Чимин будет греть его постель чуть позже. Позже — это когда? Он лишь надеялся, что альфа не старой закалки и до свадьбы они всё же переспят, не говоря уже о течке или гоне. В голове было слишком много мыслей и сомнений, но Тэхён прав — это нужно решать, потому что дальше будет только хуже. Если это всё — какие-то розовые мечты и воздушные замки, то лучше осознать это, пока окончательно Пак не пал жертвой чувств. — Приехали, — холодный голос водителя возвращает в реальность и заставляет проглотить ком, стоящий в горле. — Господин, Вы выходите? — Д-да... — с запинкой отвечает Чимин, доставая купюру, превышающую стоимость поездки, и выходит из машины. Мороз неприятно щиплет кожу. Чимин терпеть не может холод. Зима, в принципе, его наименее любимое время года, но почему-то эту зиму он полюбил всем сердцем. Юнги привнёс теплоту и комфорт в холодные дни. То, как он сжимал ладони омеги в своих руках, дышал горячим воздухом и обнимал, закутывая в своё пальто, заставило Чимина полюбить мороз. Но сейчас лишь одна мысль о том, что это их последний разговор, пугала и снова вызывала ненависть к Бабушке-Зиме. — Ты снова сомневаешься, Пак Чимин, — тихо говорит себе омега, делая глубокий вдох и выдыхая пар, — чёрт, холод окончательно отрезвил меня. Бесит. Он неуверенно звонит в домофон, ожидая ответа, и, на удивление, дверь сразу открывается. Видимо, где-то тут установлены камеры… Тогда может ли это значить, что Юнги видел, как тот стоял едва ли не полчаса на морозе и думал о том, что зря приехал? Чимин пытается согреть руки, чтобы красные кончики пальцев не так сильно выдавали его окоченение, но даже воздух изо рта уже холодный и не помогает. — Чимин? — Юнги явно удивлен увидеть омегу на своём пороге, и эта мысль неприятно колет где-то под рёбрами. Чимин поджимает губы. Он хочет сбежать, не потому что его не ждали, а потому что ждали не его. Может, все эти рассказы про аллергию просто бред, а он и рад поверить, потому что нашёл такого же "особенного", как он сам? Но зачем такому бизнесмену, как Юнги, водить его за нос? Тревога накрывает с новой силой, и омега терпеть не может эту свою дурацкую черту, где он накручивает себя, даже не спросив, как всё обстоит на самом деле. — Чимин, ты чего застыл? Заходи. Всё в порядке? — пропуская парня в дом, взволновано спрашивает Юнги. — Я, наверное, зря приехал, не важно...всё в порядке. Я поеду домой. Ты ведь ждёшь кого-то, не хочу мешать. Он действительно разворачивается, но горячие руки, которые окольцевали талию и затащили в дом, явно намекали на другой исход событий. У Чимина мурашки по коже от дыхания Юнги рядом с его шеей и того, как он сжимает в объятиях Пака. Они точно не целовались до этого? — Я жду Намджуна. Он должен принести доклад, который мне нужно прочитать перед завтрашним совещанием. Ты никогда не мешаешь, — спокойно проговорил Юнги, не размыкая рук. — Что за глупости? Ты весь ледяной. Опять стоял на улице, пока не окоченел? Голос хриплый, тихий. Чимин без ума от него. От запаха кедра, который окутывает и ласкает носовые пазухи. Ему внезапно становится жарко, но выбираться из объятий совсем не хочется. Он может простоять так целый день, но то, как волнуется Юнги, почему-то разрушает теорию о том, что Чимином играют. Омега поворачивается лицом к мужчине, а у самого колени дрожат, и пульс в висках отдаёт. Ему слишком страшно говорить, но нельзя терять ни секунды, если сюда направляется Намджун, который снова обязательно всё им испортит. — Юнги, поцелуй меня, — вырывается на одном дыхании, в унисон с дверным замком. Чимин закрыл глаза, чтобы в них нельзя было прочитать отчаянное: "Ким Намджун, гори в аду!". Ему нравился помощник Юнги, правда! Но когда он так портит подходящий момент, выводит из себя. Такого добряка ещё поискать нужно, омеге кажется, что только из-за характера и ямочек на щеках он ещё живой. Невозможно не простить, когда он виновато говорит: "извиняюсь". — Запомни эту мысль и жди меня в гостиной, — шепчет Юнги, выходя на улицу в спортивных штанах и футболке. Чимину жарко. И непонятно: от стыда или от того, как Юнги посмотрел на него. Такое он точно не ожидал услышать, но с другой стороны, а сколько можно терпеть? Они взрослые люди, Чимину за двадцать пять, а Юнги вообще скоро за тридцать перевалит. Такие как они не должны тянуть с такими вещами, оба взрослых мужика уже давным-давно определились что хотят от друг друга и этих отношений. В общем, оставалось только ждать. Юнги не нужна верхняя одежда. Да и он после слов Пака горит так, что ему в принципе, одежда не нужна. Он идёт к Намджуну навстречу, чтобы побить папкой, которую тот принёс. Да, он предупреждал, что приедет. Даже назвал время, но всё равно снова попал в момент откровений. Это раздражало, потому что Мин и сам заметил, что как только решается перейти на новую ступень отношений, лучший друг тут как тут. — Джун, ты вот скажи мне, хочешь чтобы я остался одиноким? — спрашивает Юнги с таким видом, словно этот вопрос на полном серьезе мучал его. — Почему ты не одет? Пошли в дом, ты же простудишься.. — На вопрос мне ответь, и я один пойду в дом. Ты едешь сейчас к себе, у меня...Чимин. — Не хочу, чтобы ты остался холостым, — машинально отвечает Ким, и смотрит в сторону дома, не понимая поведения друга, — и подожди, Чимин здесь? Я уверен, что ваше свидание должно... — Чёрт, Джун-и, существует такое слово, как "спонтанность". Спасибо за доклад, я ознакомлюсь, а теперь кыш-кыш-кыш, — бесцеремонно толкая друга к калитке, говорит Юнги, схватив папку с докладом. Намджун ничего не понял, а Юнги на всех парах пошёл обратно домой. В голове звучали уверенные, едва не отчаянные слова Чимина. Поцеловать? Что нашло на этого бедного омегу? Хотя, Юнги и сам уже задумывался о том, что они слишком долго тянут резину. Да, он обещал, что не будет спешить, но, видимо, не только ему кажется, что можно и подбавить решительности и скорости в их отношениях. — Чимин? Он заходит в гостиную, встречаясь взглядом с омегой. Тот сжимает рукава свитера, а нижняя губа стала жертвой нервозности и зубов Чимина. Ему кажется, что если закрыть глаза и замолчать, то он услышит стук сердца Пака. — Намджун ушёл? Он не останется? — Думаешь, я бы подпустил его к входной двери после того, что услышал? От этих слов щеки Чимина вспыхивают румянцем, а уши начинают гореть. Он рад, что Юнги больше ничего не говорит, потому что от того, как тот начал подходить ближе, стук сердца заглушил бы любые его слова. Почему зная исход, всё равно так волнительно? Пак вздрагивает, когда альфа касается его запястья, тонкие длинные пальцы опускаются ниже, переплетаясь с пальцами онемевшего Чимина. Время застыло, а они перестали дышать, чтобы не нарушить момент, который уже достиг своего пика. Осталась лишь развязка, которая запустит салют в голове, бабочек в животе и кульбиты сердца. Юнги не целует сначала, сжимает переплетенные пальцы и задевает губами пухлые губы Чимина. Лишь от этого неловкого движения ноги подкашиваются сами по себе. Глаза закрываются сами по себе, а рот слегка приоткрывается, чтобы впустить в лёгкие хоть немного воздуха, но уже через мгновенье доступ к кислороду перекрывают губы, которые нежно и поочередно начинают сминать сначала верхнюю губу, а затем нижнюю. Юнги пробует, вкушает и изучает. Поцелуй не полноценный, они только-только разогреваются, никто не напирает, каждый наслаждается этим моментом, до тех пор, пока Чимин не кусает губу, слегка оттягивая её. — Юнги, я хочу... — Я тоже, — не давая договорить, шепчет Мин, отпуская руку Чимина, только чтобы крепче обнять его и прижать к себе. Теперь поцелуй становится ярким, головокружительным. Язык ловко проскальзывает в рот. Непривычно, что на кончике не остается никакого привкуса омеги. Нет ни сгустившегося запаха, ни рефлекса прервать всё это из-за того, что задыхаешься. Нет. Юнги становится всё настойчивее, особенно когда Чимин не только не отталкивает, а обнимает за шею и сам углубляет это безумие. Губы начинают гореть от того, как терзают друг друга, а воздуха уже катастрофически не хватает. Чимин едва не задыхается от феромонов Юнги, которые впервые такие яркие и насыщенные. То, как альфа сжимает его талию кружит голову, а ловкий язык и настойчивые губы делают так, что становится мокро между ягодиц. Пальцы поднимают свитер, касаясь голой кожи и... — Юнги, подожди... — со сбитым, к чёрту, дыханием шепчет Чимин, утыкаясь лбом о лоб мужчины, — я сейчас умру. — Мы можем прекратить, — касаясь губами шеи, отвечает Юнги, пытаясь удержать себя в руках, но отчего-то руки уже скользнули под свитер, касаясь нежной кожи. — Я сказал "подожди", а не "прекрати". Мне нужно отдышаться и...почему мы не делали этого раньше? — Потому что я не хотел спешить, — его ладони поднимаются выше по рёбрам, пока губы сжали мочку уха, — а теперь боюсь, что не смогу затормозить. Останови меня, если я перейду грань, — он касается уже затвердевших сосков пальцами, вызывая тихий стон на выдохе. От такой манипуляции Чимин сжал волосы на затылке альфы, закрывая глаза и закусывая губу. Сколько у него уже никого не было? Да, он играет сам с собой, особенно после некоторых свиданий с Юнги, там без смазки и вибратора не обойтись, но всё же игрушки не сравнятся с человеческим теплом. Когда руки блуждают по всему телу, губы касаются каждого голого участка кожи, и темп, который не всегда в твоих руках. — Я по-твоему сумасшедший? Ни за что не остановлю, — с улыбкой говорит Чимин, возвращаясь к поцелую, но останавливается, дополняя своё желание, — пошли в спальню. — Ты уверен? Мы впервые поцеловались, думаешь разумно будет... — Чёрт возьми, Юнги, у меня все трусы в смазке, не только сзади. Я чувствую твой стояк, который упирается в мой пах. Поэтому если мы не сделаем это, то, во-первых, я тебя убью, во-вторых, будет неразумно это не сделать, нам же не по восемнадцать лет. Я хочу тебя, хочу точно знать, что между нами, сегодняшняя ночь будет компенсацией за тормоза. — Куда делся тот зажатый омега, который даже не решался зайти в ресторан? — ухмыляется Юнги, подхватывая Чимина под задницу и цепляя себе на бедра, чтобы отнести в спальню. — Ты его слизал и сцеловал пару минут назад.***
Думал ли Чимин, что к нему будут касаться так, что кожа начинает гореть огнём? Целовать так, будто его губы это кислород и необходимость выжить? Прижиматься так, словно путник наконец-то набрёл на оазис с водой? Нет, не думал. Он даже не знал, что вообще близость может приносить столько удовольствия. Юнги оставляет очередной засос на тонкой коже. Он уже давно мечтал о том, чтобы заниматься долгой прелюдией, а не побыстрее закончить, чтобы не задохнуться от аромата партнёра. Он изучает Чимина досконально: его эрогенные зоны; замечает каждое движение мышц параллельно с его касаниями, дразнит поцелуями и доводит до просьб сделать что-то большее. Омега до одури привлекательный, манящий, а его тихие стоны и горячее дыхание дурманят сознание Мина. Он спускается точечными поцелуями всё ниже после того, как до этого ласкал грудь до набухших сосков. Ему казалось, что эмоции Чимина яркие, так как для многих это место являлось эрогенной зоной, и первое время Юнги не думал, что ошибся, но стоило ему переключиться на впалый живот, как сверху прозвучал высокий протяжный стон вызывающий ухмылку альфы. — Живот? Серьезно? — тихо спросил Юнги, не прекращая легкие покусывания, поцелуи и ласки. — Не смешно, — выгибаясь и на выдохе отвечает Чимин, запуская пальцы в волосы партнёра и направляя его губы в нужное место, — мне кажется, я даже в течку так не теку, как сейчас. Хочу кончить. Юнги целует бёдра, а пальцы впервые касаются мокрого сфинктера, который рефлекторно сжимается и выдаёт очередную порцию смазки. — Минни, когда у тебя был последний раз, не с самим собой? — Пару лет назад, это имеет значение? — Тогда расслабься и наслаждайся. Чимин уже хотел уточнить, что именно имел в виду альфа, но от неожиданности тело прошибло жаром, и это был самый быстрый в его жизни оргазм. Он даже не понял, что произошло, но то, как Юнги вошёл в него сразу двумя пальцами, растягивая чувствительные стенки, параллельно насаживаясь ртом на член до упора просто не могло вызвать какую-то другую реакцию. — Ты же понимаешь, что я не остановлюсь на этом? Этот хриплый голос, юркий язык, который слизывает остатки спермы с уголков губ и кошачий взгляд заставляют возбудиться ещё раз слишком быстро. Куда делся нежный, не спешивший Мин Юнги, который тянул с обычным поцелуем? Что за змей-искуситель смотрит, и лишь один его взгляд кричит, что этой ночью будет явно не до сна. Чимину впервые делают минет, да он и сам не делал так умело. Удивительно, что такому стоит поучиться у альфы. Юнги делает всё плавно: обводит языком головку члена, который дергается по инерции от таких манипуляций; проходится губами по всей длине, не заглатывая, а покрывая лёгкими поцелуями и периодически увлажняя член языком. Чимину жарко, но когда Юнги полноценно берёт в рот, насаживаясь до основания и задерживаясь в самом низу, тело прошибает током. Движения головой, как и движения пальцами, становятся более динамичными, а стоны Чимина только громче. Юнги наслаждается. У него уже всё пульсирует и сочится ниже пояса, кедр заполонил всю комнату, а голова кружится от реакции омеги, который сжимает его волосы и контролирует темп того, как он работает ртом. Ему нравится, как тугие стенки расслабляются, затягивают и принимают в себя ещё один палец. Он толкается глубже, задевая простату и улыбается, когда слышит реакцию, чувствует как напрягается каждая мышца. Юнги впервые наслаждается сексом и рядом с Чимином это можно назвать — занятием любовью. — Юн...Юнги, — слышно сквозь тяжелое дыхание, — я сейчас снова кончу, а ты ещё ни разу... иди ко мне. Юнги поднимает взгляд на разнеженного, зацелованного и румяного Чимина, удовлетворяется результатом. Теперь можно подумать и о себе, тем более его омега просит об этом. Он вытаскивает пальцы, смотрит на Пака и облизывает каждый от смазки. Чимин едва ли только от одного вида не кончает, но сдерживается и притягивает к себе Юнги, обхватывая его талию ногами и прижимая к себе, вовлекая в поцелуй, где на языке чувствуется его собственный вкус. Мин целует, глубоко, мокро, время прелюдий закончилось и теперь он готов взять своё. Вслепую пальцы нащупывают презерватив, который незамедлительно оказывается на своём месте, и, сжав бёдра Чимина, он толкается в подготовленное лоно, которое принимает его легко и до дрожи в коленках. Длинный синхронный стон срывается у обоих мужчин. Юнги на секунду показалось, что он вот-вот отправится на встречу к апостолу Петру, то, как внутри сжал его Пак, заставило прекратить поцелуй и прикусить кожу на плече омеги. До боли узко. Чимин тоже увидел звёзды в глазах, но если бы в них посмотрел Юнги, то увидел бы там сердечки. Как хорошо, что альфа хорошо целуется, иначе они бы ещё к друг другу прилизывались и ещё два месяца тянули до постели. А так было сразу понятно, что можно не медлить и переходить к следующему этапу, ведь первый более чем удовлетворил и разжёг нужное желание. — Чимин, расслабься, я не могу даже двинуться. — Не нужно было сразу всего засаживать, я чуть не помер, — пытаясь выровнять дыхание, бубнит Пак и слышит лишь тихий смех. — Прости, в следующий раз не буду так сразу. Тебе хотя бы не больно? Юнги касается живота, смотрит на Чимина, который зажмурился от ощущений и начинает покрывать лёгкими поцелуями лицо, шею, ключицы. Ему нужно чтобы парень расслабился, получил удовольствие и, как только стенки стали не такими тугими, а бёдра Пака сами начали двигаться на встречу, он включился в процесс плавными движениями, которые теперь приносили исключительное удовольствие обеим сторонам. Как только дело пошло, а спальня заново заполнилась стонами, звуками поцелуев и того, как сливаются два тела, время для них двоих перестало существовать. Был использован не один презерватив, и не одна поза, которая каждый раз доводила до пика удовольствия. Но больше всего Юнги понравилось то, как Чимин плотно прижимался к мокрому от спермы и пота телу, когда тот брал его на весу. И сейчас лучи рассветного солнца освещают всё то безумие, которое они сотворили друг с другом ночью: использованные презервативы, до ужаса скомканная простынь, которая очень неудобно впивалась в задницу Юнги, но он игнорировал этот дискомфорт. Одеяло давно покоилось на полу вместе с некоторыми вещами, которые Чимин снёс с комода будучи взятым у стены. Подушки, одежда и обертки от презервативов покоились по разные стороны кровати и пола. Одежда, разве что, не висела на люстре. Но самое главное, на что проливал свет новый день, так это на них. Руки Чимина упираются в грудь Юнги, которая покрыта багровыми засосами, пока альфа сжимает его бедра и наслаждается плавными, неспешными движениями сверху. Мин который раз ловит себя на мысли, что омега олицетворяет искусство. Он выглядит потрясающе. А учитывая сколько раз за эту ночь им удалось пометить друг друга ненастоящими метками, так и вовсе хоть на выставку неси. — Думаю, нам нужно ускориться, или тебе удобно скакать на мне сверху? — Во мне не осталось спермы, не уверен, что смогу довести нас до конца. Юнги делает глубокий вдох и спустя мгновенье меняет позу. Он устал, хочет спать, а ещё видит как устал Чимин, даже смазка перестала выделяться и это вскоре могло принести дискомфорт. Видимо последний заход и правда был лишний. Поэтому он аккуратно выходит из омеги. — Прости, но....я переоценил свои возможности. Только презерватив зря перевели, — устало бормочет Чимин, притягивая к себе Юнги и поверхностно целует в губы. — Будем считать, что ты анонсировал себя, как наездника. Нам нужно как-то помыться и сменить постельное.***
Был ли Намджун в бешенстве и шоке, когда Юнги написал, что не сможет посетить совещание? Ещё как. Он даже хотел заявиться в дом друга и силком притащить его на встречу, но одна фотография шеи остановила его от таких действий. Зато Юнги наконец-то спал спокойно, прижимая к себе тёплое тело Чимина. Наконец-то его поиски окончены. Даже если и существуют омеги без запаха, ему уже плевать. Он не сможет выбросить из головы эту ночь: не сможет забыть те звуки, которые музыкой отпечатались в памяти, и прекратить вспоминать образ омеги извивающегося под ним и на нём. — Ах, — болезненный стон быстро разбудил Мина, — скажи, что у тебя есть специальный пластырь и мазь. У меня всё болит, — хрипит Чимин, сорвавший голос этой ночью. — Должен быть, касательно мази не уверен, могу быстро съездить в аптеку. Пак глазами находит часы на стене и подрывается на кровати, из-за чего снова болезненно стонет, но потом виновато смотрит на альфу и поджимает губы: — Ты проспал совещание из-за меня. — Не бери в голову. Я после душа сообщил Намджуну, что не приеду. А теперь успокойся и ложись обратно ко мне. Как ты вообще после всего, что было, можешь так подрываться? — Юнги аккуратно проводит пальцами по спине, с сожалением вздыхая, — брать тебя у стены было плохой идеей. Прости. — Если ты будешь за мной ухаживать, то я не против своего состояния, — с улыбкой отвечает Чимин, очерчивая овал лица Юнги, — я не жалею ни об одном разе этой ночью, даже о последнем. В какой-то момент, мне показалось, что я усну у тебя на члене. Юнги лишь смеется, притягивая к себе парня и нежно целуя. У него губы после вчерашнего всё ещё не отошли, так что сильно он не напирал. Просто ленивые утренние поцелуи, хотя в их случае — послеобеденные. Он готов ухаживать столько, сколько понадобится, стоит только попросить. — Спасибо, что нашёлся, Пак Чимин. — Спасибо, что нашёл меня, Мин Юнги.