Join Me In Death

                    

***

      

[MUSE - Supermassive Black Hole]

             — Не могу поверить, что все здесь такие аморфные, — фырчит Сону, когда они с Чонвоном пробираются под трибунами, чтобы выйти на огромный школьный стадион, на котором будто бы бурлит другая жизнь. — Мне пришлось из каждого в чате вытягивать ответы. Можно подумать, что осенний бал нужен только мне?       — Сону, но по сути… — пробует Чонвон, но Сону его не слышит, вскидывая руки.       — Вперёд, блохастики!       — Сону!       — Чего? — хихикает тот, оборачиваясь и таща Чонвона к нижним трибунам. — Я же любя. Они не обидятся.       — Если Рики не отгрыз тебе в начале недели голову — это не значит, что ты можешь вот так вот обзываться на волков, тем более перед матчем, — хнычет Чонвон, падая на скамейку и отдавая другу чёрно-красный шарфик с названием школьной команды по регби. — Они и так-то загораются, как спички, а в такой момент и подавно. Я отсюда их рык слышу.       — Рики мне ничего не сделал бы, даже если бы я бупнул его мокрый, волчий нос, — ведёт плечом Сону, расправляя шарф и вешая его на шею.       — Откуда такая уверенность?       — От десятков его лайков в моём инстаграм. Сону довольно ухмыляется, начиная хлопать и улюлюкать вместе со всеми, пока Чонвон переваривает услышанное, понимая, что Сону с ним этой новостью ранее не делился. Но не это приводило его к недовольной хмурости. На школьном стадионе собралось тридцать человек, по пятнадцать от каждой команды. Они не делали эту игру более лёгкой и школьной, собрав команды из семи-восьми человек, как это происходило в любой человеческой школе. Это был серьёзный сбор, очень серьёзных соперников, и Чонвон не ошибётся, если скажет, что все из них — оборотни. Он издалека видит огонь жёлтых глаз, напряжённые под игровой формой мышцы и небольшие когти, выделяющиеся на кончиках пальцев. До его слуха доносится не дюжий рык, и он вздрагивает невольно.       — Все они оборотни, да? — склоняется он к уху Сону. — Люди вряд ли бы рискнули выйти с ним на поле.       — Ошибаешься, — забавляется Сону, ища глазами Рики. — В каждой команде по правилам должно быть хотя бы три человека. Конечно же, только самые выносливые, сильные и безбашенные. Просто они теряются за желтоглазками.       — Сону, тебя когда-нибудь побьют за эти идиотские прозвища.       — Если я стану парой оборотня — на меня даже смотреть косо нельзя будет, — вскидывает горделиво подбородок Сону. Чонвон ошарашенно округляет глаза.       — Так ты что…ты всерьёз…       — Игра началась! Он дёргается, слыша крик их учителя по физкультуре, и оборачивается, видя построение команд, почти столкнувшихся лбами друг с другом. Толпа в форме из чёрно-красных полос рябит в его глазах, но больше всего настораживает даже не подбор цветовой гаммы или волчий рык. Ни у кого из игроков не было и намёка на защиту. Чонвон, конечно, не очень знал про регби в целом, но все крохи, которые он знал, помогали ему понять, что это опасный и травмирующий вид спорта. Однако, ни на одном из тридцати, не было ни шлемов, ни наколенников…ничего. Даже на людях, смешавшихся с чёрно-красной толпой. Он сразу же выцепляет взглядом взъерошенный чёрный загривок Джея, жутко суженные напротив янтарные глаза Джейка. Последним находит Рики, стоящего чуть позади вожака и обшаривающего взглядом всю противоположную команду. Если земля сегодня под ними не разойдётся — Чонвон посчитает это чудом.       — Ну, до чего же хорошо, — урчит Сону, довольно рассматривая спортивные тела парней в чёрных шортах, бросившихся в кучу-малу друг на друга. Чонвон кривится, глядя на это, и не видит совершенно ничего хорошего. Кроме того, что эта игра — прекрасная возможность выдохнуть от нападок Джея, что с того вечера столкновения с вампирами будто усилились. На следующий день, он уже с утра пытался донимать Чонвона своими подкатами, почти не отлипал на уроках, подсаживаясь за парту сзади, караулил у шкафчиков, возле которых Чонвона спасал Сону, перешедший с Катриной на переписку ради безопасности друга. С того же вечера, Чонвон так и не видел больше вампиров, стараясь убираться из школы раньше, но сегодня…от одной только мысли о тёмно-багровых глазах, его сердце трепетало, и он всем своим естеством ощущал, что сегодня — они снова могут увидеться. Игра заканчивалась ровно в четыре, у всех команд был ровно час на то, чтобы сходить в душ собраться и свалить из школы до прихода вампиров. У Чонвона горели щёки от возможной встречи с созданиями ночи, задержись он всего на пару минут где-нибудь внутри школы.       — Боже! — взвизгивает на ухо Сону, выводя Чонвона из потаённых мыслей. — Кажется, я слышал хруст костей! Чонвон промаргивается и замечает лежащего на поле человека и столпившихся над ним со-командников. Рики подзывал к ним учителя, недобро хмурясь и показывая крест руками Джейку, бегущему с другой стороны стадиона.       — Что произошло? — не понимает Чонвон, наблюдая за игроками.       — Джей со всей своей дурьей силы сбил парня, который был человеком, — передёргивает плечами Сону. — Вот тебе и правила минимум трёх. Зачем они вообще нужны, если волки одним только ударом плеча могут снести тебе целую руку?       — И правда… Чонвон с тревогой следит за тем, как одноклассники уносят с поля раненного парня, а кто-то из них говорит по телефону, вероятно вызывая скорую помощь.       — И так каждый раз, — вздыхает кто-то справа. Чонвон оборачивается, замечая незнакомого ему парнишку, жующего корн-дог. — Сколько ни просили поменять правила — ни в какую. Зато раз в полгода, во время матчей, кто-то из людей отъезжает с лютыми травмами.       — Они сами соглашаются на это, — цыкает языком Сону, закатывая глаза. — Если бы их так сильно не устраивали правила — они могли бы попросить их поменять.       — Ты новенький, да? — прыскает смешком парень. — Я Чонин, из класса младше Рики. Так вот, скажу тебе так, правила невозможно изменить. Даже, если ты захочешь и напишешь петицию.       — Какого чёрта? Я Сону, к слову.       — Это прописано где-то гораздо выше, чем в школьном своде законов, — жмёт плечами Чонин, доедая корн-дог. — Но удачи в попытках, если тебе это интересно.       — Вряд ли ему хоть немного интересна безопасность людей, — бормочет Чонвон, усмехаясь и получая тычок в плечо от Сону. — Что? Признайся, ты переживаешь только за оборотней.       — Я переживаю за всех. Но раз уж таковы законы… Чонвон качает головой. Потому, что Сону тот, кто любит менять всё, что ему не нравится. Тот, кому под силу уболтать самого Дьявола стать Ангелом, но он просто смиряется с этой информацией. В их прошлой школе, его не устраивало то, что по четвергам давали ванильный, а не шоколадный пуддинг. Он созвал целый совет старост в кабинете директора, подговорив их, чтобы внести изменения и создать выбор пуддинга в этот день. И тут, когда дело касается безопасности людей… Сону просто смиряется? Чонвон его буквально не узнаёт. Волчий запах, кажется, влияет на него пагубно.       — И Джея даже не уберут из команды? — уточняет Чонвон у Чонина.       — Неа. Он играл по правилам, никто не виноват, что человек оказался слабее. Чонвону это всё не нравится. Он скрещивает руки на груди и теперь совершенно недовольно следит за игрой, морщась и отворачивается, когда случаются какие-то столкновения, однако замечает, что с неким удовлетворением смотрит на то, как Джейк сбивает с ног Джея, заставляя того кубарем прокатиться по зелёной траве. Он даже позволяет себе хмыкнуть довольно, когда у Джея на щеке ненадолго появляется царапина со свежей кровью, а его злобный взгляд бросается в Рики, что, раскинув руки, ухмылялся во все зубы, поигрывая бровями. И что ж…возможно, на долю секунды, он может понять интерес Сону в младшем оборотне…       — Последние минуты и ничья, — потирает ладони Чонин, садясь на край скамьи и во все глаза наблюдая за игрой. — Я поставил на команду Джейка, так что очень надеюсь, что Рики забьёт финальный мяч.       — Почему он?       — Потому, что он — бета стаи и нападающий, Вон-и, — завороженно и томно бормочет Сону, прилипший взглядом к мокрой золотистой коже, длинным пальцами, убирающим светлые прядки с чёрными кончиками со лба, и полным губам, хватающим воздух. — И он не может облажаться. Чонвон не совсем понимает связь и логику, но, как только он видит брошенный в Сону настороженный взгляд жёлтых горящих глаз, вспыхнувших в одно мгновение, он, кажется, понимает всё. Так рисуются волки перед своими возможными партнёрами, да? Отвратительно, если честно…       — Матч окончен! Победила команда Джейка! — кричит учитель.       — Да! — Сону вскакивает с места, хлопая в ладоши и крича вместе со всеми, в то время, как Чонвон зажимает уши и, извиняясь заранее перед другом, теряется в улюлюкающей толпе, соскальзывая под трибуны. Он потом объяснит всё Сону. Например после того, как тот поздравит Рики с победой, а в общем чате вечером объявит их парой (Чонвон не удивится). Или после того, как придёт в себя, остынет и сможет рационально мыслить завтра утром. Или…или вовсе скажет, что ему позвонила мама и срочно вызвала домой, а Чонвон воспользовался шансом, чтобы свалить из школы раньше, чем Джей найдёт его глазами и попытается поймать. Да, точно, именно это он и скажет. Школьные коридоры до жути пусты, стены отражают каждый его шаг, но Чонвон пробирается в библиотеку и собирается просидеть там бессовестно целый час до наступления сумерек, пока ровно в пять двери школы не откроются для ночного класса, для вампиров. Ему не нужно с ними общаться, ему не нужно на них любоваться. Ему нужно лишь ещё одним глазком взглянуть на того парня, с которым он намертво встретился глазами в первый день. И больше ничего, честно. Он забирается в самый дальний угол, беря какой-то старинный учебник по истории, и следит внимательно за временем. Вздыхает, игнорируя парочку сообщений от Сону, в первом из которых он сначала ищет друга, после обещает его придушить, а в третьем смиряется и просит написать вечером, что он дома и с ним всё в порядке. Чонвон надеется, что так всё и будет. Он только на вампира разок взглянет и сразу уйдёт.       

[enhypen - chaconne]

       Его сердце гулко бьётся в ушах, когда на часах снова ровно без двух пять, а сам он осторожно выбирается из библиотеки, прислушиваясь к посторонним звукам. Но школа всё ещё пуста и кажется ещё более тихой и жуткой сейчас. Он знает, он уверен, что ни души живой в этих стенах, кроме него, не осталось, и спускается по ступеням в такт утекающим секундам, скользя пальцами по холодным перилам. Он, кажется, слышит даже, как скрипят, открываясь, главные ворота. Эта встреча сегодня будет иной. Он не столкнётся с толпой вампиров случайно на улице, не останется на пороге, пока все они, как тени будут проползать мимо него. Он встретится лицом к лицу с ними здесь, в школьном холле, потому, что едва только его нога сходит со ступеней второго этажа, а сам он выходит на площадку напротив высоких двойных дверей, он задерживает дыхание. Школа уже кишит вампирами, которых он попросту не услышал. Его взгляд мечется от одних красных глаз к другим, от одной идеальной фигуры, что начали замирать посреди пути статуями, к другой. Они все смотрят на него, как на диковинку, как на добычу, как на врага. Только вот Чонвон смотрит на ту диковинку, которая вводит в ступор его. В пару, целующуюся на прощание у дверей, кажущуюся ему неправильной, но бесконечно красивой и такой жутко контрастной. Вокруг тонкой талии крепкие руки с выступающими под бронзовой кожей венами, на бледных острых плечах, открытых из-за спущенных рукавов кофты — мягкие розовые губы. Пара янтарных и алых глаз — смотрящих на него теперь в упор с недовольством и упрёком. Джейка, обнимающего и целующего невероятно красивого вампира — Чонвон увидеть не ожидал точно. На задний план уходит несуразность возможной пары Сону и Рики, как человека и оборотня, на задний план отходит надоедливый своими подкатами Джей и даже то, как сильно он хотел встретиться с совсем иными вампирскими глазами. Он смотрит, замерший, на Джейка, всё ещё держащего так уверенно, по-свойски и в то же время нежно в своих руках статное тело другого вампира, и не может даже моргнуть. Не замечает он и как вампиры берут его в небольшое кольцо, преграждая путь по лестнице вниз, пока не слышит за спиной угрожающее шипение. Только тогда он сглатывает, промаргиваясь и бегая потерянным взглядом по каждому бледному, красноглазому лицу.       — В чём дело? Он почти вскрикивает, но звук застревает в горле, как только он слышит тот самый бархатный голос. Как только он видит, как кольцо из вампиров, словно единый организм, расступается, а по лестнице вверх к ним поднимается тот самый парень, ради которого Чонвон и остался сегодня в школе. Его тёмно-багровые глаза неопасно и немного изучающе проходятся по фигуре Чонвона, останавливаясь на его испуганном лице. Он уверен, что посерел от страха, но он не может сказать и слова, двинуть и мускулом. Стоит недвижимо, пока высокая фигура в приталенном костюме подплывает к нему, глядя сверху вниз немного осуждающе, но будто бы и немного встревоженно.       — Ты не должен быть здесь в такой час, — тихо говорит вампир. Чонвон не может оторваться от бледных, полных губ, произносящих эти слова. Но, однако, как по мановению волшебной палочки, ощущает в себе небольшой прилив сил хотя бы для слабого блеющего ответа.       — А Джейк…? — скорее похожего на нелепое оправдание. Уголки полных губ лишь едва дёргаются в улыбке, даже тень которой тут же исчезает. Только вот за своей спиной и по бокам Чонвон усмешки слышит отчётливо. Как и резкий стук каблуков, словно намеренно вонзающихся в ступени за спиной вампира.       — Потому, что Джейк повязан со мной кровью, глупышка, — звучит высокий голос. Чонвон видит теперь того самого парня, которого целовал Джейк, и самого оборотня, что становятся по правую руку от вампира. При ближайшем рассмотрении видит необычные тёмно-синие волосы. — Мы пара. И ему официально можно находиться здесь во время ночной смены. Чего не скажешь о тебе.       — Чонвон, что ты здесь делаешь, в самом деле? — голос Джейка строгий, словно Чонвон не человек, а один из волков в его стае. И Чонвону (вот же смех!) будто бы даже хочется виновато прижать несуществующие уши к голове. Так себя ощущал Джей, когда он ругал его в столовой?       — Я…я задержался.       — После игры все ушли домой, где ты мог задержаться?       — В библиотеке, — бормочет неуверенно Чонвон. — Я ушёл чуть раньше всех. Такие жестокие игры — не моё. Он ожидает любой реакции, но точно не открытой усмешки от вампира, очаровавшего его. И точно не слабой и тут же подавленной усмешки от самого Джейка.       — А этот малыш явно не на вашей стороне, Джейк-и, — фырчит его парень, скрещивая руки на груди. — Я — Хисын. О тебе наслышан, можешь не представляться. Тебя ведь донимает Джей?       — Он…не то, чтобы, он… — Чонвону неловко, он краснеет. Но, что ещё более неловко, так это глухой и озлобленный рык со стороны вампира, в чьи багровые глаза Чонвон тут же уставляется удивлённо.       — Забей, Хун, — машет рукой Хисын. — Лучше бы тоже представился мальчику, а то как-то не вежливо.       — Прошу прощения, — стирая неприкрытое отвращение на лице, Сонхун слегка кланяется. — Меня зовут Сонхун.       — Ч-чонвон. Очень приятно.       — Не взаимно, — слышит он тихое шипение, и только после этого обращает внимание на ещё одного вампира, стоящего совсем рядом с Сонхуном. Ростом чуть ниже, с совсем уж нескрываемым недовольством и злостью на остром лисьем личике. Он казался бы даже очень миловидным, если бы не пылал так опасностью и алым в радужках. Чонвон невольно смотрит на то, как бледные пальцы лишь за край манжета пиджака держат Сонхуна, и чувствует, словно кто-то ударяет его в грудь. Ему становится неловко. И немного стыдно. Потому, что в голове горит лишь одна мысль — у вампира есть пара. И зачем он вообще это всё задумал и остался…       — Юджин, — шикает Хисын, — как неприветливо с твоей стороны.       — Плевать, — рычит мальчишка, крепче теперь сжимая рукав пиджака Сонхуна. — Нам нужно идти. Скоро начнётся урок.       — Простите, — тут же выпаливает Чонвон. И отмирает от какого-то заклятия, кажется. Потому, что находит в себе ещё больше сил. И сбегает, протискиваясь между Джейком и каким-то вампиром. Старается не смотреть по сторонам, не вслушиваться в шипение и не замечать красных глаз, жадно смотрящих на него. Несётся к выходу и едва не вскрикивает, когда его локтя вдруг касаются тонкие пальцы. Он оборачивается и с ужасом видит рядом с собой красивую девушку, смотрящую на него темнотой алых, вполне спокойных глаз.       — Я провожу тебя, — её голос мягкий и приятный. А хватка на локте Чонвона не болезненная, скорее поддерживающая.       — Н-не стоит. Я сам. Правда.       — Очень не советую. Не все из нас такие воспитанные. Я — Йеджи, младшая сестра Хисына, — она несильно подталкивает его в приоткрытую дверь, заставляя выйти на улицу.       — Чонвон. Приятно познакомиться. Наверное…       — Надеюсь, — усмехается Йеджи, помогая Чонвону спуститься. — Но очень тебя прошу, не оставайся так больше. В прошлый раз столкновение с тобой очень многих встрепенуло, Сонхуну долго пришлось всех успокаивать. Сегодня ты пробыл здесь ещё дольше…если хочешь жить — старайся убираться из школы сразу после занятий.       — Простите, — Чонвон виновато поджимает губы, но тут же поворачивается к Йеджи, вопросительно хмурясь. — Почему он успокаивал всех?       — О, — её улыбка снисходительная. — Во-первых, — он староста ночной смены. А во-вторых, он что-то вроде сира среди нас. Это…это долго объяснять, если честно. Но просто знай, что он — главный. И его слово — непреложный закон для каждого вампира в этих стенах.       — О…       — Не забивай человеку голову перед сном, Йеджи. Чонвон до хруста в шейных позвонках дёргает головой назад. Они не успевают пройти и половину пути до ворот, когда голос Сонхуна останавливает их. Йеджи тихо цыкает языком и закатывает глаза, нехотя оборачиваясь, пока Сонхун спускается со ступеней, направляясь в их сторону.       — Ты должен быть в классе, Сонхун.       — А ты потеряла возможность быть заместителем старосты в этом году, — склоняет он голову. — Иди. Я сам провожу нашего незванного гостя.       — Живётся тебе что ли скучно, — Йеджи взмахивает рукой, прощаясь с Чонвоном, и до тихого вздоха удивляет его, исчезая на вампирской скорости за высокими дверьми школы.       — Идём, — Сонхун указывает ладонью на ворота позади Чонвона. — Тебе нужно поскорее добраться до дома.       

[Taemin - Guilty]

       А Чонвону неловко вдвойне. Что с ним вампирам приходится нянчиться, хотя по-хорошему, им бы укусить его за любопытный нос, припугнуть и вышвырнуть, как нашкодившего кота за шкирку. Потому, что у Сонхуна, кажется, есть крайне недовольная очередным появлением Чонвона пара в лице невысокого мальчишки по имени Юджин. Он не хочет проблем из-за своего дурного любопытства. Но, к своему стыду, не хочет и расставаться с Сонхуном так скоро, намеренно плетясь к воротам так медленно, как может, вдыхая приятный аромат осенних сумерек вместе с незнакомой сладостью вампира, идущего рядом. Ох, гореть ему в аду…       — Этот риск того стоил? — спрашивает вдруг Сонхун с лёгкой насмешкой в бархатном голосе. Чонвон чувствует, как розовеют от стыда щёки.       — Прости?       — Оставаться здесь после запрещённого времени, чтобы увидеть нас. Это того стоило?       — О, я не…       — Не стоит лгать тому, кто слышит твоё сердце также отчётливо, как и голос. Чонвон останавливается у ворот, виновато опуская голову и не решаясь поднять взгляд на Сонхуна. В спустившихся так скоро сумерках, бледная кожа рук, на которые он смотрит, слегка отливает синеватым, из-за чего вены заметны ещё ярче. Чонвону вдруг становится интересно, как у вампиров они могут быть так заметны? Сколько крови нужно выпить, чтобы они так выступали? Насколько холодна кожа Сонхуна, если её коснуться…       — Извини, если они напугали тебя сегодня, — и вскинуть взгляд Чонвону приходится. Это он здесь, кто должен извиняться за своё присутствие.       — Извини, что пропускаешь из-за меня начало занятий.       — Не страшно. Но тебе в самом деле не стоит больше появляться здесь в это время.       — Я не буду. Обещаю.       — Я верю, Чонвон, — лёгкая улыбка на полных губах — завораживает. А в следующий миг Чонвон становится каменной статуей. Потому, что холодные руки, ощутимые даже сквозь тонкую джинсовку, мягко берут его за плечи. Его будто касается каменное изваяние, простоявшее на зимнем морозе весь день и продрогшее до каменных костей. Чонвон не дышит, пока Сонхун склоняется к нему, неизвестно что решивший сделать, но прерывает их донёсшийся даже до слуха Чонвона злобный рык. Сонхун останавливается в нескольких сантиметрах от его лба, который судя по всему зачем-то решил поцеловать, и оборачивается. Чонвон прослеживает его взгляд и сглатывает испуганно. В самом начале крыльца, обрамлённый золотистым светом из распахнутых дверей, стоял невысокий силуэт. Догадаться чей — было совсем не трудно.       — Добрых снов, Чонвон, — шепчет Сонхун, обдавая его прохладным кровавым дыханием и чуть сильнее сжимая плечи.       — Доброй, — лепечет Чонвон, кивая и первым отходя в сторону, теряя прикосновение. Только, когда ворота за его спиной закрываются, а сам он стремительно несётся в сторону остановки, его организм будто снова возвращается к нормальной работе. Бешено стучит в грудной клетке сердце, сбивается дыхание, а по вискам стучит пульс. Он обещал Сонхуну, он не придёт больше. Почему тогда внутри всё рвётся назад? К холодным рукам и кровавому дыханию? К тёмно-багровым глазам и бархатному голосу? Почему Чонвона не останавливают даже мысли о том, что у Сонхуна есть пара? Почему к Сонхуну так сильно хочется вернуться вновь, наплевав на все запреты?