Снежный ангел

Сеул, 29 декабря 2024 года

      Что подарить человеку, у которого уже всё есть? Тем более когда его день рождения почти совпадает с празднованием Нового года. Твой друг Чон Хосок — любитель оригинальных поздравлений, поэтому ты всегда с нетерпением ждёшь от него новых сюрпризов.       На этот раз он вручает простой чёрный конверт и загадочно улыбается. Ты бросаешь на него вопросительный взгляд и хочешь посмотреть, что там, но слышишь просьбу:       — Погоди! Откроешь, когда будешь один, но обещай, что согласишься!       — Мне уже страшно! — нервно смеёшься и убираешь подарок в пакет.       Ощущение праздника не покидает. Наверное, потому, что послезавтра наступит Новый год и веселье только набирает обороты. Предложений, как его встретить, довольно много, но всё настолько приелось, что хочется тишины и покоя.       Это действительно удивляет.       — Может быть, я старею? — Слышишь собственный голос и улыбаешься дурацкому вопросу, потому что тебе исполнилось всего двадцать шесть и в целом грех жаловаться.       Выглядишь идеально: подтянутая фигура, модельная внешность — ноги от ушей и потрясающей красоты лицо. И хотя ты частенько бываешь собой недоволен, смотрясь в зеркало, но всё же прекрасно осознаёшь, какой эффект производишь на окружающих.       Ловко умеешь охмурять томным взглядом из-под светлой, чуть курчавой чёлки, очаровываешь лишь улыбкой и бархатным голосом, но на самом деле ты фантастически одинок, потому что у твоих поклонников на лбу буквально бегущая строка с диким желанием затащить тебя в постель.       Именно поэтому за тобой давно закрепился холодный и неприступный образ — почти никто ничего не знает про твою личную жизнь. Строят догадки, разносят сплетни, но в итоге всё сводится к тому, что никаких подтверждений не находят. А потому, что никого у тебя просто-напросто нет.       Ты из тех самых людей, что мечтают влюбиться раз и навсегда, а не прыгать из одной койки в другую. Да и постоянное ощущение того, что тебя хотят использовать, почти никогда не покидает.       К одиночеству тоже привыкаешь…       Ты не зацикливаешься на поиске партнёра и слишком долго к себе подпускаешь даже в качестве друга. Но где-то в глубине души искренне веришь, что этот самый твой человек просто ещё тебя не нашёл. Вероятно, ходит по соседней улице или даже живёт в твоём подъезде…       Сегодня вы здорово повеселились, но усталость и количество выпитого берут своё. Решаешь, что разбирать подарки можно и завтра, но уже после душа неожиданно вспоминаешь про тот самый конверт. Любопытство всё же пересиливает. Вынимаешь подарок из пакета и задумчиво крутишь, а затем поддеваешь кончик клеевого уголка и тянешь вверх. От Хосока можно ожидать чего угодно, поэтому с большим скепсисом достаёшь оттуда сложенный вдвое лист бумаги и осторожно разворачиваешь.       Для тебя забронирован номер в отеле на горнолыжном курорте «Хайвон», и отправиться туда нужно уже завтра. Без колебаний звонишь другу, чтобы отказаться, но это не просто.       — Ну же! Ты обещал! — обиженно тянет Хосок.       — Не было такого! — Ты всячески ищешь пути для отступления.       — Сам же говорил, что после конфликта с родителями не знаешь, где вообще будешь праздновать Новый год! Давай! Решайся! — продолжает тараторить он.       — Да я даже кататься не умею! — обречённо вздыхаешь, мысленно прокручивая в голове, какая тёплая одежда больше всего подойдёт для поездки.       Почти согласен, но ещë ломаешься.       — Там куча инструкторов! Может, и познакомишься с кем-нибудь! — продолжает убеждать Хосок. — А вдруг там тебя ждëт твоя судьба? Под лежачий камень, знаешь ли…       Колеблешься ещё какое-то время, но всё же соглашаешься, потому что сидеть в новогоднюю ночь одному совсем не хочется, а ничего оригинального ты так и не придумал.

***

Маон-Ри, 30 декабря 2024 года

      Автомобиль застревает посреди неочищенной дороги в тот самый момент, когда за окном — уже нулевая видимость из-за сильного снегопада. Ты в отчаянии бьёшь руками по рулю и громко ругаешься, нарушая звенящую тишину. Бесконечно коришь себя за безрассудство, потому что видел штормовое предупреждение в метеосводках, но всё равно решил рискнуть в надежде, что успеешь проскочить до начала этой снежной бури.       «Надо было ехать на поезде…»       Из-за погодных условий мобильная связь, которая здесь и без того имела слабый сигнал, пропала совсем. Интернет, само собой, не работает. Остаются только экстренные звонки, но эту идею ты пока откладываешь и решаешь выйти из машины, чтобы осмотреться.       До сегодняшнего дня тебе ещё не приходилось наблюдать самую настоящую снежную стену, за которой вообще ничего не видно. Даже если удастся откопать свой BMW, он, скорее всего, так же застрянет через несколько метров.       — Вот же блядство! — ругаешься себе под нос и ныряешь обратно в пока ещё тёплый салон. — Нужно было ехать по основной дороге, а не пытаться срезать путь!       Вновь проверяешь мобильную связь, но там всё без изменений. Бензина навскидку хватит ещё на несколько часов, — а дальше что?       — А дальше — полная жопа… — тянешь шёпотом в отчаянии.       Замёрзнуть в канун Нового года как-то совсем не хочется. Всё настолько глупо, что сквозь панику прорывается истеричный смешок. Потому что фантазия уже разыгралась, демонстрируя в голове красочные картинки: тебя находят в сугробе — окоченевшего и такого прекрасного, будто ледяного принца из сказки.       Раньше тебе не доводилось пользоваться службой экстренных вызовов. И слава богу! Хотя здесь ещё как посмотреть… В надежде дозвониться до оператора ты тратишь драгоценное время и почему-то слушаешь идиотскую музыку, где в перерывах говорят, что линии перегружены из-за снежного коллапса.       А на телефоне — так-то двадцать три процента.       Безусловно, его можно подзарядить, но это пока не закончился бензин. А дальше воображение вновь подкидывает сценарии — один другого хлеще.       Затянувшееся отчаяние сменяется на злость и решимость сделать хоть что-то для своего спасения. Вынимаешь из дорожной сумки термобельё, перчатки и любимую шапку с кошачьими ушками, чтобы утеплиться по максимуму. Ждёшь, когда батарея зарядится до ста процентов, и вновь выбираешься из машины.       Коришь себя за то, что в багажнике не завалялось даже банального фонарика, а имеется только сраная подсветка на телефоне. И когда зарядка сдохнет, ты окончательно погрузишься в непроглядную тьму.       Но даже думать о таком не хочется.       Вокруг — белое снежное полотно. В каком направлении идти — вообще непонятно. Осматриваешься и щуришься в попытке увидеть хоть что-то. Отходить далеко от машины как-то страшновато, но и оставаться здесь — максимально глупо. Поэтому всё же решительно двигаешься вперёд в надежде разглядеть какие-то признаки цивилизации. Когда ещё работал навигатор, на карте отображался район Маон-Ри, но теперь вообще нет ни единого ориентира. Как далеко от населëнного пункта — тоже неизвестно.       Считаешь шаги в надежде, что это хоть как-то поможет тебе вернуться в случае неудачи, хотя умом понимаешь: затея максимально бредовая. Думать о диких животных, которые здесь, безусловно, водятся, вообще не хочется. Сейчас ни один зверь носа не высунет, и в этом отчасти твоё спасение.       Осознание, что ты окончательно удалился от машины и снова не понимаешь, куда идти, потому что следы заметает моментально, всё же подрывает твой боевой настрой. Кричишь в темноту от отчаяния и с ужасом смотришь на убывающие проценты заряда на телефоне: фонарик требует много энергии.       «Может, всё же стоило остаться в машине?»       Снегопад же не будет идти бесконечно, а там хоть какая-то защита от холода… Но теперь ты находишься в снежной пелене и, возможно, тупо бродишь по кругу, как идиот. Ноги увязают в сугробах, и мороз уже начинает пробираться под кожу, отнимая последние силы. Судя по времени, прошло больше двух часов, а результата — ноль целых ноль десятых.       Сознание становится спутанным, а руки и ноги совсем окоченели. Поднимаешь голову и смотришь на ночное небо, с которого активно падает снег.       — Ну так же не должно быть! — с досадой восклицаешь ты. — Под Новый год всегда случаются чудеса!       Преодолев внушительных размеров снежный холм, где-то вдали неожиданно замечаешь тусклый свет. Ощущение, что он как мираж с оазисом в пустыне, когда сознание подкидывает желаемые картинки для успокоения. Но чем больше всматриваешься, тем отчётливее понимаешь: тебе не привиделось.       На телефоне — восемь процентов, а сколько идти до этих огней, вообще непонятно. Ты продолжаешь передвигать ногами в усиленном режиме, пока тот свет не погас вместе с твоим фонариком. Падаешь, снова поднимаешься и осознаёшь: останавливаться нельзя ни в коем случае! Но чем ближе цель, тем меньше остаётся сил. Цепляешься расфокусированным взглядом за размытые из-за снега огни и молишь бога, чтобы тебе не показалось.       Три процента, но ты уже близко. Скатываешься кубарем с пригорка и теряешь телефон, правда, искать его сейчас в сугробе нет смысла: всё равно батарея почти на нуле и толку от него никакого. Да и представшая перед глазами картина не может не радовать.       Перед тобой — самый настоящий дом!       А в окнах первого этажа точно горит свет, да и крыльцо украшено праздничными огнями. Наверное, хозяева решили встретить здесь Новый год.       Протягиваешь озябшую руку, стучишь в дверь и едва не падаешь, когда она резко открывается. Мужчина средних лет ошарашенно смотрит на тебя, пытаясь понять, что это за снеговик с кошачьими ушами появился на пороге его дома посреди ночи.       — З-здравствуйте, — едва ворочаешь языком. — М-моя м-машина застряла из-за снегопада. И я…       Хозяин дома выглядывает на улицу и подозрительно осматривается. Хмурится, изучая тебя, и обеспокоенно уточняет:       — Вы один? Где именно застряла?       — Один, — коротко киваешь. — Понятия не имею! Я уже больше двух часов тут брожу в темноте.       — Заходите! — Он сокрушённо качает головой и отступает в сторону. — Снимайте верхнюю одежду прямо здесь, а то снега налипло немало! — говорит мужчина, пристально тебя разглядывая. — Обувь — тоже.       А ты и рад бы последовать его просьбе, но только руки так окоченели, что совершенно не слушаются. Прислоняешься к стене и смотришь жалобно, моргая пушистыми ресницами, покрытыми инеем. Мужчина быстро смекает, в чём проблема, потому что принимается самостоятельно расстёгивать твою куртку. Снимает перчатки, смешную кошачью шапку и помогает разуться. Ноги не держат, и ты с благодарностью киваешь, когда тебя освобождают от горнолыжного полукомбинезона и, оставив лишь в термобелье, утягивают в гостиную.       — Нужно определить, нет ли обморожения… — встревоженно произносит мужчина и, взяв тебя за руку, тщательно ощупывает пальцы. — Так больно?       — Пока вообще ничего не чувствую, — тихо говоришь ты, рассматривая красивое лицо напротив.       Хозяин дома прекрасно сложен и чертовски хорош собой. Это тот редкий случай, когда внешность незнакомца по всем параметрам попадает в десять из десяти. Высокий, широкоплечий и в меру мускулистый, когда тело не перекачано, а выглядит действительно гармонично. Он — в чёрной футболке и обычных спортивных штанах, но даже эта с виду простая одежда смотрится на нём очень выигрышно.       Неприлично долго зависаешь на его руках и выпирающих венах и шумно сглатываешь, удивляясь собственным мыслям в такой нестандартной ситуации.       У тебя ничего не спрашивают: понимают, что всё это успеется. Действуют быстро и, не давая опомниться, усаживают на диван в просторной гостиной в стиле лофт. Кутают в мохнатый плед и как-то слишком по-хозяйски стягивают носки, тщательно осмотрев ступни. Ты дёргаешься от смущения и прикусываешь губу, глядя на мужчину сверху вниз, а ему, кажется, всё равно на твоё стеснение. Чужие руки умело втирают какую-то согревающую мазь, после чего незнакомец просит пошевелить пальцами.       — Есть покалывание, — говоришь ты. — Не болит.       — Это хорошо! — Он довольно хмыкает и натягивает на тебя тёплые носки. — Верблюжья шерсть, — на всякий случай поясняет. — Они новые, так что не переживайте.       — Спасибо, — звучишь совсем тихо.       Провожаешь его взглядом и молча наблюдаешь, как он колдует над чем-то на маленькой кухне, примыкающей к гостиной. Хозяин дома возвращается минут через десять и ставит перед тобой тарелку лапши с горячим бульоном, а ещё большую чашку глинтвейна.       — Так быстрее согреетесь, — поясняет он и усаживается рядом.       Смотрит выжидающе и так пристально, что ты послушно принимаешься за еду, а потом шлифуешь её обжигающим напитком, от которого тепло разливается по всему телу. Это немного развязывает язык, поэтому ты без лишних вопросов сам рассказываешь, как решил сократить путь и наплевал на метеосводки и штормовое предупреждение.       — Связи сейчас нигде нет, — понимающе кивает хозяин дома. — А в некоторых районах — и электричества. Не все такие запасливые и имеют собственный генератор, — довольно хмыкает, намекая на свою предусмотрительность.       — Вы здесь живёте? Или приехали отметить Новый год? — Ты устраиваешься поудобнее и в очередной раз благодаришь за поздний ужин.       — Приехал ещё вчера утром, а друзья должны были завтра присоединиться, но теперь уж маловероятно: все дороги замело, а в эти районы так легко не добраться.       — Простите, что нарушил ваши планы, — виновато произносишь ты. — Но я безмерно благодарен, что приютили и обогрели. Мне уже казалось, что я никогда не выберусь из этого снежного плена!       — Совершенно не за что! — Когда твой собеседник улыбается, ты невольно отражаешь его эмоции. — Сложившиеся обстоятельства предполагают, что этот Новый год, судя по всему, мы будем вынуждены встретить вместе. Поэтому считаю логичным представиться друг другу.       — Я Ким Тэхён, — добродушно подаёшь ладонь.       — Очень приятно! Чон Чонгук. — Тебе снова неловко, потому что рукопожатие немного затягивается. — Как пальцы? — Он растирает их между своими и пристально рассматривает. — Вы, случайно, не музыкант?       — Н-нет… — Ты сконфуженно прячешь руку под плед.       — Красивые, — тянет многозначительно, а ты снова смущаешься. — Как у пианиста.       — Я фотомодель, — поясняешь на всякий случай, чтобы не задавали лишних вопросов.       — То-то мне ваше лицо знакомо! — сразу же оживляется Чонгук. — Наверняка где-то видел!       — Да, прямо в центре Сеула большой баннер висит.       — Ну точно! — Он хлопает себя по колену. — Очень красивый снимок.       — Спасибо! — Ты зеваешь в кулак, чувствуя, как усталость после такого снежного квеста берёт своё. — А вы чем занимаетесь?       — У меня сеть своих кофеен по всей Южной Корее. Compose Coffee. Может, слышали?       — Оу-у! — Ты оживляешься. — Конечно! Не только слышал, но и частенько захаживаю в ту, что возле моего дома!       Непринуждённая беседа оказывается очень увлекательной. И как-то само собой официальное обращение переходит на неформальное.       — А направлялся, значит, в «Хайвон»? — уточняет Чонгук, после чего уносит посуду и вновь возвращается с двумя очередными порциями глинтвейна.       — Да, поссорился с родителями и решил отметить Новый год с друзьями. Они уже должны быть там, а я не успел выехать пораньше.       — Сколько тебе лет? — Тёмные глаза собеседника смотрят очень заинтересованно.       — Стукнуло двадцать шесть как раз накануне, а тебе? — Ты укладываешь голову на спинку дивана и снова зеваешь.       — Тридцать три, — с улыбкой говорит Чонгук.       — Жена? Дети? — Почему-то этот момент очень хочется уточнить.       — Нет, тут всё сложно. — Он отводит взгляд и вздыхает. — Да и будь я семьянином, то явно приехал бы сюда не один.       — Такая же фигня. — Ты устало прикрываешь глаза.       Кажется, что всего лишь на секунду! Но уже не чувствуешь, как тебя бережно опускают на подушку и поправляют плед. Да и того, что хозяин дома сидит возле тебя ещё целый час, любуясь потрясающе красивым лицом, тоже, конечно же, не имеешь возможности наблюдать.       — И откуда ты такой взялся на мою голову? Снежный ангел… — шепчет ошарашенный Чонгук, но ты, вымотанный ночными приключениями, этого не слышишь, потому что сладко спишь.

***

Маон-Ри, 31 декабря 2024 года

      У каждого в жизни бывает утро, когда с трудом понимаешь, где находишься. Ты открываешь глаза и несколько минут пытаешься прийти в себя, осознавая произошедшее накануне.       Снегопад.       Машина.       Длительный путь в темноте…       Прислушиваешься к посторонним звукам и понимаешь, что, скорее всего, проспал достаточно долго, потому что хозяин уже шуршит на кухне, а ароматы еды заставляют желудок жалобно заурчать.       Мог ли ты подумать, что тридцать первого декабря окажешься в совершенно чужом доме вместо номера отеля на горнолыжном курорте «Хайвон»?       Даже не предполагал…       Чонгук оказался очень милым и окружил тебя такой заботой, несмотря на то что вы, по сути, чужие друг другу люди, отчего ты расслабился и доверился, даже не успев сообразить, в какой момент это произошло.       Выбираешься из кокона тёплого пледа и, направившись на кухню, наблюдаешь за хозяином дома с широкой спиной и узкой талией, стянутой сзади аккуратным бантиком от фартука. Чонгук замечает тебя и улыбается, отложив упаковку с беконом в сторону.       — Доброе утро! — кивает он.       — Привет. — Ты смущённо прикусываешь губу и пытаешься поправить лохматую после сна шевелюру.       — Ванная — прямо по коридору и налево, — сразу же говорит он. — Там новая зубная щётка и комплект моей чистой одежды. Не ходить же тебе в термобелье целый день!       — Большое спасибо! А в душ можно? — И смотришь вопросительно, пытаясь справиться с неловкостью.       — Конечно! Полотенце — там же! — Чонгук ведёт себя непринуждённо и вновь возвращается к готовке, чтобы лишний раз не смущать.       Ты всегда был интровертом — общение с незнакомыми людьми порой тот ещё стресс. А сейчас, когда обстоятельства вынудили вас находиться вместе в одном доме, должен ощущаться максимальный дискомфорт, но его нет.       Стеснение не в счёт, потому что оно имеет немного другую природу.       Нежишься под тёплыми струями воды, умываешься и надеваешь то, что тебе заботливо оставили на стиральной машине. В том числе и нижнее бельё… По телосложению ты не такой крепкий и мускулистый, как Чонгук, поэтому комплект из футболки и спортивных брюк смотрится довольно свободно. Но это не имеет никакого значения, и вообще… Гостеприимство этого человека очень подкупает.       Когда выходишь из ванной и возвращаешься в кухню, обеденный стол уже накрыт — на нём чего только нет! Глаза разбегаются от вкусностей, а аромат свежесваренного кофе будоражит сознание.       — Не знал, что именно ты любишь, поэтому немного увлёкся, — усмехается Чонгук.       — Я очень мало ем… — Ты усаживаешься на предложенный стул с широкой деревянной спинкой. — Модельная карьера предполагает жизнь в постоянных диетах, так что мой завтрак частенько состоит только из кофе.       — Это какое-то кощунство! — возмущается он. — Предлагаю сегодня нарушить все правила!       — «Все»? — дёргаешь бровью и сдерживаешь улыбку, почему-то подумав совсем не о еде.       Тебе усмехаются в ответ и так сексуально толкают языком щёку изнутри, что приходится первым отвести взгляд, краснея как подросток.       В обществе этого человека ты и правда чувствуешь себя маленьким и каким-то хрупким. И очень сложно принимать элементарную заботу, когда привык полагаться исключительно на себя.       Всё настолько вкусно, что удержаться невозможно! Начинаешь с фантастического сэндвича с яйцом пашот, беконом и овощами, а потом шлифуешь это блинчиками с апельсиновым джемом. Ешь с таким аппетитом, облизывая пальцы, что не сразу замечаешь, с каким восторгом на тебя смотрят.       — Извини, кажется, я тоже немного увлёкся… — виновато бормочешь, утирая салфеткой рот. — Ничего вкуснее не пробовал!       — Ты просто проголодался, — пожимая плечами, произносит Чонгук.       — Дело совсем не в этом! Говорю от чистого сердца! Ты божественно готовишь! — искренне нахваливаешь, замечая довольную улыбку на его лице.       — На вечер у меня замаринована утка и запланировано ещё множество блюд. Хоть друзья уже и не приедут, но не пропадать же продуктам! — рассуждает он. — Поможешь приготовить?       — Повар из меня откровенно хреновый, но я очень постараюсь!       За окном — всё такая же вьюга. Снег кружит в воздухе и, кажется, не собирается останавливаться. Но как же кайфово сидеть в тепле, слушать треск горящих поленьев из печи и не переживать о том, что не успел добраться до нужного места.       — Хосок, наверное, там с ума сходит… — задумчиво тянешь ты и замечаешь, как сдвигаются брови у Чонгука.       — А кто такой Хосок? — Он весь напрягается.       — Мой друг, который и подарил мне путёвку в «Хайвон», — с лёгкой усмешкой поясняешь ты. — Хотел, чтобы я не праздновал дома в одиночестве.       — А почему с родителями поругался? — осторожно уточняет он, убирая со стола.       Ты подскакиваешь и помогаешь, чтобы не быть обузой. А потом и вовсе рвёшься вымыть посуду, отодвинув хозяина дома в сторону. Молчишь, обдумывая ответ на заданный вопрос, и чувствуешь, что тебя не торопят, но всё же ждут.       — Это случилось пару месяцев назад, — начинаешь неуверенно. — Отец прочитал какую-то статью про меня. В ней снова были очередные слухи, но он зацепился за саму формулировку и так мерзко выражался, что я сорвался. Если бы не мама, не знаю, чем бы всё закончилось…       — Это то, о чём я думаю? — как-то неоднозначно спрашивает Чонгук, глядя на тебя.       — Я ещё не научился читать чужие мысли, поэтому понятия не имею, о чём речь. — Нервная усмешка прячет за собой гораздо больше эмоций.       — Соглашусь: вот так сразу и не признаешься малознакомому человеку, потому что не представляешь, какая будет реакция, — неоднозначно начинает он, усаживаясь за стол. — И всегда хочется поддержки от близких, но наше общество очень консервативно…       Ты замираешь с тарелкой и губкой в руках и ошарашенно смотришь на хозяина дома. Безусловно, он говорит довольно завуалированно, но тем не менее всё слишком очевидно. Согласно киваешь, не в силах вымолвить ни слова, и ещё тщательнее моешь посуду. Не можешь понять до конца, правильно ли трактовал его рассуждения, и боишься облажаться.       — Связи так и нет. — Чонгук проверяет телефон и отодвигает его за ненадобностью.       — Неудивительно с таким-то снегопадом! — киваешь на картину за окном, где всё белым-бело.       — Даже не припомню метель подобных масштабов! — Чонгук пытается рассмотреть хоть что-то за стеклом, подёрнутым красивым морозным узором.       — Угораздило же меня отправиться на машине! — Ты сокрушённо вздыхаешь. — Нужно было выбрать поезд.       — Тогда я бы праздновал Новый год в одиночестве… — неожиданно произносит хозяин дома.       — Тоже верно, — согласно подхватываешь, не совсем понимая, как расценивать такие рассуждения.       — А ещё я ёлку не успел нарядить… Поможешь? — Чонгук поворачивается, и ты вновь зависаешь на его лице.       В твоей жизни встречались разные мужчины, и те, кто желал близости, никогда не совпадали с твоим идеалом, уже давно нарисованным в голове. Сейчас картинка кажется какой-то сказочной, будто ожившая собственная фантазия, отчего вновь становится неловко. Смущённо киваешь, не в силах вымолвить ни слова.       Ловишь пристальный взгляд и позволяешь рассматривать себя неприлично долго, а когда всё же поднимаешь на него глаза, то время будто останавливается. Всё это настолько странно, что больше смахивает на сон.       В доме имеется второй свет, и огромная ёлка, расположенная рядом с большим окном, тянется макушкой ввысь. Без стремянки здесь, конечно же, не обойтись. Начинаете с длинного мотка светодиодной гирлянды, которую ещё нужно распутать. Чонгук отчаянно пытается это сделать, но ничего не получается, поэтому ты помогаешь, не сразу заметив, как ваши пальцы соприкасаются.       — Держи вот здесь, а я попробую его вытащить, — просишь ты и поднимаешь голову, запоздало осознавая, что Чонгук смотрит вовсе не на моток гирлянды.       — Если мы будем так сидеть, то никогда… — Сглатываешь. — Никогда не нарядим ёлку.       — Согласен, — хрипло произносит он, после чего дело всё же сдвигается с мёртвой точки.       — Откуда такие красивые игрушки?! — с восхищением восклицаешь ты, разглядывая буквально каждую, которую берёшь в ладонь.       — Это моя личная коллекция, собираю уже лет десять или около того. — Чонгук крутит в руках миниатюрный новогодний колпачок, который настолько реалистично сделан, будто действительно связан из шерсти и покрыт блёстками. — Люблю именно стеклянные, а не пластиковые.       — А я дома ничего не наряжаю, потому что меня там толком и не бывает, — пожимаешь плечами. — Успеваю только купить несколько еловых веточек, поставить в вазу и украсить мишурой.       — Любишь запах хвои?       — Не сказать, что я его фанат, но он напрямую ассоциируется у меня с Рождеством, моим днём рождения и Новым годом, — поясняешь ты, перебирая ёлочные игрушки.       — Сюда ещё можно добавить мандарины и шампанское.       — Точно!       — Красиво получается! Мы с тобой большие молодцы! — довольно произносит Чонгук, разглядывая огромную ёлку.       — Думаю, ночью это вообще будет что-то сказочное! — киваешь с улыбкой и радуешься как ребёнок, наслаждаясь процессом.       После того как все игрушки оказываются на ветках, вы дружно убираете коробки под лестницу и решаете выбраться на улицу, чтобы оценить масштаб бедствия в виде непрекращающегося снегопада. Сугробы настолько огромные, что входная дверь открывается с большим трудом. Вооружившись лопатами, несколько часов очищаете территорию вокруг дома, постоянно переговариваясь.       На твоих губах играет улыбка, но причину её возникновения довольно сложно объяснить. Просто все эти события немного не вписываются в привычный уклад жизни, и тем не менее такой выход из зоны комфорта вполне тебя устраивает.       В какой-то момент ты даже ловишь себя на мысли, что тебе это чертовски нравится.       Абсолютно всё: от пробуждения до изнурительной чистки снега, которая, по идее, должна была бесить, но оказывается весёлой.       У Чонгука отличное чувство юмора, а ещё он классно поёт и пародирует известных артистов, отчего ты то и дело хохочешь в голос и пытаешься угадать, кого же он изображает. Смотришь на его руки, с лёгкостью отбрасывающие горы снега широкой лопатой, и тихо восхищаешься этой силой.       Нравится, что она не показушная, а вот такая естественная в своём проявлении. И почему-то эти самые руки представляются совершенно в другой картине — например, поддерживающие тебя на весу.       Трясёшь головой, пытаясь избавиться от наваждения, и ещё тщательнее стараешься чистить этот грёбаный снег, которому нет конца и края.       — Знаешь, я раньше постоянно говорил, что безумно люблю зиму, но теперь беру свои слова обратно! — устало смеёшься и падаешь на спину в пушистый сугроб. — Не могу больше, прости!       — Да уже достаточно! Мы и так почистили довольно много, и даже парковку! — Чонгук останавливается возле тебя и смотрит сверху вниз, демонстрируя довольную улыбку. — Пока лежишь, самое время сделать снежного ангела!       Жмуришься и принимаешься двигать руками и ногами, а когда открываешь глаза, запоздало замечаешь, что тебя фотографируют. Замираешь в удивлении и слышишь басовитый смех.       — Не готов был к такой фотосессии?       — Зачем? — хмуришься и подскакиваешь, попутно пытаясь отряхнуться от прилипшего снега.       — Просто хотел запечатлеть этот момент на память, здорово же… — растерянно оправдывается Чонгук. — Если ты против, то я удалю.       — Это издержки профессии и реакции на папарацци, которые то и дело норовят меня где-нибудь подловить, — пытаешься объясниться, но замечаешь виноватый взгляд.       — Прости, я как-то об этом не подумал…       — Ладно, всё нормально! — Ты сразу же смягчаешься. — Жаль, я свой телефон потерял где-то в сугробе и не смогу показать тебе снимки с недавней фотосессии. Вот там было экстремально холодно, но кадры получились бомбические!       — Надеюсь, у тебя ещё появится такая возможность. — Это предположение остаётся висеть в воздухе. Потому что совершенно непонятно, что будет после Нового года, когда вам наконец удастся выбраться из этой снежной западни.       Твой внутренний интроверт отчаянно нашёптывает, что всё должно остаться лёгким приключением и никакое дальнейшее общение совершенно ни к чему!       В то время как другая часть твоего подсознания почему-то рисует абсолютно иные картинки, полностью дестабилизируя внутренний настрой. Хочется узнать этого человека ближе, хочется больше общения и вот такого изолированного мира, будто никого вокруг и не существует вовсе. Огромное желание продлить эти чудесные мгновения, в которых ты вдруг почувствовал себя на удивление комфортно.       Даже ни с кем из друзей такого никогда не было.       Чонгук сильно отличается от тех, с кем тебе приходилось общаться ранее, и поражает, что такие люди, оказывается, существуют не только в твоём воображении, но и в жизни.       В нём — идеальный баланс силы, ума, юмора, сексуальности и какого-то внутреннего уюта, отчего хочется закутаться в этого человека, как в тёплый плед. Ты невольно тянешься, пугаешься, но снова пытаешься быть чуть ближе, постоянно противореча себе же. Отчего внутри бушует бесконечный ураган непривычных для тебя эмоций.       Вы возвращаетесь в дом, и первым делом Чонгук сбрасывает с себя толстовку, продемонстрировав идеальное поджарое тело.       Смотришь.       Нет, ты пялишься!       Зажмуриваешься, пытаясь избавиться от наваждения, и не замечаешь, как тебе уже во второй раз задают вопрос:       — …В душ?       — Ч-что? — Таращишься растерянно, будто тебе предложили ненароком расчленить соседа в подвале за бутылочкой «Кьянти».       — Если вспотел, говорю, можешь сходить ополоснуться! Я скоро вернусь! — И отправляется на второй этаж, оставив тебя со всем этим грёбаным послевкусием от его кубиков на животе.       Сглатываешь.       Да ты только и делаешь, что нервно сглатываешь. И создаётся ощущение, что у реакции твоего тела совершенно очевидная природа. Тебе ли не знать? Но даже думать боишься в эту сторону, потому что этот человек оказался невероятно добр к тебе, и если только он узнает, кого приютил и спас от холода, то мигом выгонит!       «Нет! Нет! И ещё раз нет!» — в ужасе открещиваешься от собственных мыслей, но в голову почему-то назойливо лезут слова Хосока, накануне уговаривающего тебя поехать в «Хайвон», а потом и вовсе вспоминаешь про судьбу, которая, возможно, ждёт тебя там.       А вдруг эта встреча не случайна?       Что, если даже этот чёртов снегопад начался только для того, чтобы ты так и не добрался до отеля?       Наверное, было бы неплохо прощупать почву и всё же разузнать чуть больше о личной жизни хозяина дома, прежде чем строить какие-либо теории. Чонгук — взрослый и самодостаточный человек, который сразу обозначил свой статус: «Всё сложно». Это могло значить только одно: он в отношениях, но довольно непростых.       После душа меняешь термобельё на одежду, выданную ещё с утра, и возвращаешься в гостиную, где и застаёшь Чонгука. С благодарностью отмечаешь прикрытый торс, хотя белая майка-борцовка тоже недалеко ушла.       Нервно поправляешь волосы и улыбаешься, когда ваши взгляды пересекаются.       У Чонгука в ладони — телефон, и он явно пытается до кого-то дозвониться, но всё безрезультатно. Отбрасывает его на диван и суёт руки в карманы, шумно выдыхая.       — Не ловит ни хрена! — ругается.       — Снегопад так и не прекратился… — Печально смотришь в окно.       — Впервые с таким сталкиваюсь! Хорошо, что здесь есть генератор, но не во всех же домах он имеется! — в очередной раз произносит Чонгук       — Думаешь, сейчас кто-то по соседству замерзает от холода? — делишься предположением.       — Вполне вероятно. Но мой дом довольно далеко от остальных, поэтому мы никак об этом не узнаем. Меня греет мысль, что хотя бы одному человеку удалось добраться и не окоченеть в сугробе. — Смотрит на тебя.       — А я уже в красках себе это представлял! — смеёшься и запускаешь пятерню в ещё влажные светлые волосы. — Было бы эпично, конечно…       — Самая нелепая смерть, на мой взгляд. Ты правильно сделал, что не стал ждать помощи, а пошёл на поиски цивилизации! — Его лицо неожиданно становится слишком серьёзным.       — А что там у нас с готовкой? — меняешь тему, потому что ощущение неловкости вновь зашкаливает.       — Верно! Идём!       Чонгук вынимает продукты и перечисляет, что у него запланировано. Но то было рассчитано на пятерых, а сейчас вас всего двое. Урезает порции, где это возможно, и подробно инструктирует тебя в процессе приготовления закусок.       Впервые испытываешь жгучий стыд, потому что вообще толком ничего не умеешь: как-то вот не доводилось. А сейчас хочется выглядеть знатоком в этом деле, но по итогу всё получается через задницу.       Чонгук, к твоему удивлению, совсем не злится.       Кажется, это его даже умиляет.       Он мягко направляет и тихо смеётся, когда происходит что-то уж совсем нелепое. Ты замираешь, когда его руки ныряют в миску с нарезанной капустой и касаются твоих.       — Повторяй за мной! Вот такие движения. Синхронно, ага!       Хвалит.       Почему-то Чонгук постоянно это делает, отчего тебе ещё более неловко.       Ты не привык к такому отношению, особенно — от человека старше тебя на целых семь лет. Впитываешь как губка. Смотришь, ловишь каждое слово, киваешь и очень-очень стараешься, чтобы хоть что-то получилось.       Когда Чонгук жарит креветки и предлагает тебе одну на пробу, это выглядит как-то слишком по-домашнему и довольно интимно. А всё потому, что он держит её не палочками и даже не вилкой, а двумя пальцами за самый хвостик. Ты касаешься её ртом и обжигаешься, резко отпрянув, а Чонгук раздосадованно хмурится и дует на неё, после чего вновь протягивает.       Смотришь не на креветку, а ему в самую душу и будто под гипнозом медленно обхватываешь губами мягкую плоть. Пальцы хозяина дома, похоже, не хотят отдавать тебе лакомство, чтобы задержаться подольше и слегка коснуться там, где нельзя.       Все его действия очень двойственные.       Сначала тебе кажется, что Чонгук — абсолютно обычный мужик, который смотрит на тебя совершенно равнодушно, но уже через несколько минут всё меняется, и его взгляд тоже.       Тёмный.       Тяжёлый.       Обволакивающий.       Парализующий на хрен не только конечности, но и сознание.       Со стороны ты наверняка выглядишь полным идиотом, который слегка подтормаживает, но лучше сейчас об этом не думать… Вы проводите на кухне бок о бок несколько часов. Слушаете музыку, болтаете обо всём на свете и много шутите.       Тебе комфортно.       Происходящее действительно обескураживает, поэтому судорожно пытаешься найти хоть какой-то подвох, но это больше смахивает на хождение по кругу, причём вслепую. Пока не спросишь напрямую — не узнаешь.       Невозможно же быть настолько идеальным!       Тот самый случай, когда внешний и внутренний мир прекрасно друг друга дополняют, складываясь в очень гармоничную картинку.       Вы неожиданно обнаруживаете общее пристрастие к джазу, что Чонгука сильно удивляет, потому что такое встречается нечасто. Он с гордостью хвалится раритетным проигрывателем, доставшимся ещё от деда, и богатой коллекцией пластинок. Сидите на ковре и горячо обсуждаете то одну композицию, то другую.       После нескольких бокалов вина ты окончательно смелеешь и подпеваешь, а потом и вовсе принимаешься пританцовывать по кругу, но резко замираешь, будто кролик, внезапно пойманный в силки, когда тебя неожиданно перехватывают за талию и одним рывком притягивают к себе.       Хлопаешь ресницами и пытаешься возразить, но игривый настрой Чонгука и его горящие глаза тушат в тебе огонь паники и возмущения буквально на корню.       Тебя довольно умело кружат в танце, отчего изумление слишком явно читается на твоём лице. Вы так близко друг к другу, что ты успеваешь рассмотреть небольшой шрамик на щеке Чонгука и родинки. Та, что под губой, снова вынуждает шумно сглотнуть в момент, когда музыка стихает.       Сейчас было бы логичным услышать нелепые извинения и фразу из серии: «Прости, я как-то увлёкся», но ничего такого не происходит. Тебя продолжают удерживать в объятиях, пока ты сам из них не выпутываешься, чувствуя, как лицо предательски начинает пылать.       — Если я сделал что-то не так, лучше скажи сразу, — говорит Чонгук, сканируя взглядом каждое твоё движение.       У тебя дрожат руки, когда хватаешься за бокал как за спасительную соломинку и прячешь в нём лицо, сгорая от стыда. Обычно ты такие вещи пресекаешь на корню, несмотря на свою ориентацию. Но сейчас отчаянно хочется продолжения. Впервые в жизни не возникает желания бросить фирменный ледяной взгляд и отвергнуть очередного поклонника.       А всё потому, что ваше общение изначально было естественным и ты не чувствовал давления со стороны Чонгука даже во время танца. Скорее это было обоюдным желанием, которое он, как более зрелый партнёр, проявил быстрее.       — Ты гей? — выпаливаешь на одном дыхании, пока смелость не успела трусливо махнуть хвостом.       Это застаёт хозяина дома врасплох.       Ты замечаешь это по округлившимся глазам и статичной позе, а потом Чонгук начинает звонко смеяться, чем обескураживает ещё больше.       — А ты? — отвечает он вопросом на вопрос.       — Тебе весело? — Ты неожиданно вспыхиваешь и почему-то расцениваешь это как издёвку.       «Что, если он просто решил поприкалываться?»       Залезть в чужую голову и прочитать мысли нет возможности. А очень жаль… Потому что ты точно охренел бы от того, о чём думал Чонгук в эти мгновения.       Он не дышит.       В буквальном смысле боится сказать лишнего и спугнуть тебя, потому что чувствует, что уже переступил эту грань в неожиданном танце. И даже корит себя за несдержанность: ты для него нечто удивительное и бесподобное.       Ранее не встречающееся.       Восторженно красивое.       И сказочно прелестное.       Чонгук ловит каждый твой взгляд и хмурится, когда ты отставляешь бокал и, решив зачем-то проверить утку, которая запекается в духовке, уходишь в сторону кухни. Правда, понятия не имеешь, как определить степень готовности блюда, но в моменты неловкости хочется создать видимость активной деятельности.       Слышишь шаги за спиной и замираешь, боясь повернуться. Голос разума неожиданно подкидывает совсем уж идиотскую мысль, что ты этого человека вообще не знаешь и он может оказаться кем угодно. Даже про маньяка думаешь мимолётно. Интуиция это или что-то другое — неизвестно, но когда поворачиваешься, то просто пропадаешь в чужом обеспокоенном взгляде, где и без слов всё понятно.       Там — безмолвное «извини» бегущей строкой.       Непрерывно.       Ты читаешь и сдержанно киваешь.       Прощаешь.       А заданные вопросы с обеих сторон так и остаются без ответов. От этого не легче, но Чонгук всё же пытается разрядить обстановку. Снова ставит пластинку, наливает вина и предлагает сесть за праздничный стол.       — Погоди, у меня есть новогодние пижамы для всех гостей! — спохватывается он. — Давай переоденемся? Думаю, это будет прикольно…       Соглашаешься.       Тем более такой вариант для встречи Нового года кажется очень даже актуальным. Тебя жестом приглашают подняться на второй этаж, чтобы выбрать подходящий комплект. Вынимаешь из упаковки ту, что в красно-зелёную клетку, состоящую из свободных брюк и рубашки на пуговицах.       — Так и думал, что именно её выберешь! — с улыбкой говорит Чонгук. — Для Джина покупал…       — А кто такой Джин? — Ты напрягаешься не хуже, чем он, когда услышал про Хосока.       — Друг, который должен был сюда приехать.       Отчаянно хочется уточнить: «А просто ли друг? Какая у тебя, мать твою, ориентация? Кто твои приятели? И почему ты так себя ведёшь по отношению ко мне?»       Но вместо этого вежливо киваешь и уходишь переодеваться в гостевую спальню. Аккуратно складываешь вещи Чонгука в стопочку и оставляешь на комоде, после чего надеваешь пижаму, которая действительно оказывается тебе как раз.       Вы пересекаетесь в коридоре у самой лестницы.       Хозяин дома выглядит довольно забавно в своей синей пижаме с белыми оленями. Кажется, с собственным размером он слегка просчитался, потому что пуговицы в натяг — ткань топорщится на мускулистой груди. Когда замечаешь это, у тебя губы расплываются в улыбке. Не знаешь почему, но представляешь, как щекочешь его под рёбрами и эти самые пуговицы рикошетят от стен, разлетевшись по всему помещению.       Чонгук, кажется, улавливает ход твоих мыслей, потому что опускает взгляд на собственную грудь и усмехается.       — Покупал ещё летом на распродаже… А потом немного раскачался, — оправдывается, но совсем не виновато, а скорее с лёгким чувством гордости за свой внешний вид.       Довольная ухмылка играет на его лице, потому что Чонгуку нравится, как ты на него смотришь. И это, кажется, тот самый случай, когда химия между людьми не просто есть.       Она резонирует, искрит и норовит взорваться разбуженным вулканом.       Спускаетесь на первый этаж и всё же усаживаетесь за стол. Оглядываешься и ловишь себя на мысли, что этот вечер идеален. Пожалуй, именно о такой встрече Нового года ты и мечтал: всё красиво, романтично и слегка на грани, потому что дальнейшее развитие событий зависит только от вас.       Очень импонирует, что Чонгук большое внимание уделяет деталям, будь то посуда, салфетки или другой новогодний декор. Вы сервируете стол и выставляете охлаждённые закуски как раз в тот момент, когда в духовке срабатывает таймер. Но до горячего блюда ещё далеко, поэтому пробуете то, что приготовили совместно, и Чонгук снова тебя нахваливает.       А ты — его.       Что-то мычите в гастрономическом кайфе, смеётесь, и вроде как обстановка окончательно разряжается.       — Не так давно я обсуждал с Хосоком, что всё уже приелось и хочется чего-то необычного в Новый год, — смакуя очередную закуску, произносишь ты.       — Сказочнее и не придумаешь! — Чонгук откидывается на спинку стула и улыбается, откровенно любуясь тобой. — А ещё мы без интернета, мобильной связи и телевизора…       — Как в фильме про конец света, где выжили только двое!       — Да-а, я был бы рад такой компании. — Он облизывает губы и наклоняет голову.       — Человечество бы вымерло, так как мы… — Ты запинаешься, чувствуя, что ступаешь на опасную территорию в подобных обсуждениях.       — Мы бы мутировали и смогли иметь детей, — сразу же вставляет Чонгук и наблюдает за твоим вытянутым от таких фантазий лицом.       — Стесняюсь спросить: и кто бы из нас рожал? — Щёки заливаются румянцем от мыслей о процессе зачатия, а не о потомстве.       — Каждый по очереди, чтобы было честно, — с тихим смешком предлагает он.       — Мы что, планируем совместное будущее? — Ты прыскаешь в кулак.       — В условиях апокалипсиса. — Чонгук кивает с серьёзным лицом.       — Интересные фантазии, однако… — Твой взгляд блуждает по помещению, потому что опасаешься смотреть хозяину дома в глаза.       — Реальность мне всё же нравится гораздо больше. — Его голос снижается до грудной интонации, и это звучит особенно возбуждающе.       То, что с тобой откровенно флиртуют, — и ежу понятно. Вопрос скорее в другом…       Как ты сам к этому относишься?       — Знаешь, я не сторонник такого рода приключений, — после затянувшегося молчания всё же решаешься высказаться.       — О чём ты? — Его глаза округляются в удивлении.       — Если ты думаешь, что я легкодоступный, то смею тебя уверить в обратном.       — С чего ты решил, что у меня о тебе такое мнение? — Чонгук озадаченно сдвигает брови к переносице.       — Это не было утверждением, — нервно выдыхаешь и допиваешь остатки вина. — Скорее предупреждением.       — Тэхён, послушай… — Он откладывает палочки и вытирает рот салфеткой. — Наше знакомство оказалось совершенно случайным, и обычно я сладких мальчиков обхожу стороной…       — «Сладких»? — Ты громко цокаешь, явно несогласный с таким определением в свой адрес.       — Не воспринимай как оскорбление. Это в хорошем смысле! — Чонгук замолкает, обдумывая каждое слово. — Красивых, нежных, изящных и породистых.       Твой воинственный настрой слегка затихает.       — Мне всегда казалось, что такие, как ты, слишком недосягаемы. И мы действительно из разных миров, — терпеливо объясняет он. — Я хоть и бизнесмен, но ты мне явно не по карману.       — Ч-что? — Таращишься на него в полном недоумении.       — Вот опять ты воспринимаешь мои слова неправильно! — Чонгук мягко улыбается. — С твоими внешними данными перед тобой совершенно точно открыты все двери.       — Ага, в гробу я видал такие двери! — ругаешься себе под нос. — Один арабский шейх хотел меня украсть, когда у нас была фотосессия в Мекке.       — Очень его понимаю! Я бы тоже тебя украл! — Он тихо смеётся и вновь разливает вино по бокалам.       — Ты прав: за последние пять лет каких только предложений мне ни поступало, но я не такой человек. Иногда это очень вредит моей карьере, но плевать я на это хотел. Мне нужны чувства! Искренние и взаимные, — на одном дыхании произносишь ты.       — Веришь в любовь с первого взгляда? — звучит неожиданный вопрос.       — Необязательно с первого, но я знаю, что мой человек точно найдётся.       — Ты поругался с родителями из-за своей ориентации? — спрашивает в лоб.       — Да. — Вспоминать об этом совсем не хочется, но и скрывать нет смысла.       — Как давно ты в теме?       — А ты? — И поднимаешь на него растерянный взгляд.       — Лет десять точно. — Чонгук прикидывает в уме. — Нет, даже больше. Это началось ещё в университетские годы.       — А серьёзные отношения были? — осторожно интересуешься, опасаясь, что он и сейчас не свободен.       — Не могу назвать их серьёзными, но самые долгие длились почти два года. При этом я ни с кем не жил и всегда встречался на нейтральной территории.       — У меня с этим сложнее, — с грустью признаёшься ты. — Опыт есть, но не такой уж и большой. Чем популярнее я становился, тем проблематичнее было найти партнёра, а в какой-то момент я и вовсе понял, что одноразовый секс мне неинтересен.       — Слишком огромный риск.       — Ага…       — Какова вероятность того, что два гея могли бы вот так познакомиться благодаря снегопаду?       — Только в случае глобального апокалипсиса! — И заразительно смеёшься.       Чонгук молчит какое-то время, явно что-то обдумывая, но потом всё же произносит:       — Когда я открыл дверь, то ты был похож…       — На йети? — перебиваешь его.       — Скорее на снежного ангела. — И снова этот ласкающий тёплый взгляд, от которого сердце пропускает удары. — Ты так мило смущаешься!       — Потому что кое-кто умело вгоняет меня в краску.       — Тебе не нравится? — Чонгук слегка прищуривается. — Давай обсудим всё сразу и общаться станет гораздо проще.       Ты внимательно его рассматриваешь и понимаешь: сейчас тот редкий случай, когда нравится буквально всё, но с трудом верится, что у такого знакомства может быть продолжение.       — Думаю, в других условиях у нас бы не было шансов. Ты бы не решился подойти, а я постоянно всех отвергаю, опасаясь, что меня используют.       — А что, если сама судьба нас свела именно здесь?       — Даже не знаю… — озадаченно тянешь и округляешь глаза, когда видишь протянутую ладонь.       — Потанцуем? — Чонгук игриво наклоняет голову вправо и белозубо улыбается.       Нет ничего прекраснее, чем кружиться под рождественский джаз возле огромной ёлки и просто наслаждаться моментом. Треск поленьев из печи и мерцание огней добавляют атмосферы. Ты кладёшь голову ему на плечо и вдыхаешь аромат, который почему-то кажется таким родным. Позволяешь гладить свою спину и перебирать белокурые пряди. Знаешь, что будет через мгновение, и зажмуриваешься в удовольствии, подавшись навстречу.       Если бы существовал рейтинг по самому романтичному поцелую, то первое место однозначно досталось бы вам. Чонгук горячими губами пробует твои на вкус и усиливает напор, добавив дразнящие движения языком, отчего ты несдержанно выдыхаешь ему в рот и обнимаешь за шею.       Нравится…       Тебе всё в нём бесконечно нравится!       Каждое действие, напористость вкупе с сумасшедшей нежностью, от которой ноги подкашиваются, глухое рычание, отдающееся у тебя в губах возбуждающей вибрацией, прикосновения рук, страстные объятия, запах, голос, тёмный обволакивающий взгляд, обворожительная улыбка.       Весь он.       Нравится!       Песня заканчивается, а пластинку, кажется, очень не вовремя клинит. Стоите друг напротив друга и не можете оторваться.       — Знаешь, а я тебя себе загадал ещё на прошлый Новый год… — тихо произносишь ты, вспоминая, как мечтал, что твой человек всё же найдётся и ощущение постоянного одиночества наконец исчезнет.       — А я загадаю на этот, — глядя на часы, которые показывают полночь, шепчет Чонгук. — С Новым годом, мой Снежный Ангел.

***

Сеул, 3 января, 2025 года

      Твоё исчезновение наделало много шума и даже попало в прессу. Это не единственный случай, когда люди пропадали с радаров в ту снежную ночь, но, к сожалению, некоторых так и не нашли. Поэтому мысли о новогодних чудесах не покидают тебя до сих пор.       Мобильная связь появилась у вас только первого января, да и то ближе к вечеру, после чего ты смог наконец позвонить Хосоку с телефона Чонгука и сообщить, что с тобой всё в порядке.       Ох, сколько же ты тогда от него выслушал!       Излишне эмоциональный друг не скупился в выборе слов и количестве вопросов, постоянно перебивая и пытаясь узнать подробности твоего спасения. Чтобы откопать твой BMW, пришлось вызывать специальную службу, потому что аномальное количество выпавшего снега превысило все мыслимые и немыслимые нормы.       И всё-таки… это были самые волшебные три дня в твоей жизни!       Ты не хотел возвращаться в Сеул, опасаясь, что сказка закончится так же внезапно, как и началась. Бросал на Чонгука тревожные взгляды, пока тот собирал вещи и проверял все помещения перед закрытием дома. Ходил за ним хвостом и тягостно молчал, не желая расставаться.       И выдохнул лишь в тот момент, когда у тебя спросили адрес. Но не для того, чтобы отвезти домой… Сказали собрать всё необходимое хотя бы на первое время и попросили переехать к нему.       Это звучало так просто, но и непоколебимо, что возразить было нечего, да и крепость ледяного принца давно рухнула.       И так тепло стало на душе оттого, что в твоей жизни случился этот самый родной человек. Оказывается, он был совсем рядом, буквально в соседнем районе, но ждал своего часа…       Или маленького апокалипсиса.       Чтобы снежный ангел наконец его отыскал.