Услуга за услугу

      Будильник на телефоне зазвонил ровно в 8:00. Костлявая ладонь со шрамами и отбитыми костяшками лениво потянулась и отключила ненавистную будилку, а затем упала на измученное лицо парня лет двадцати. Пальцы потерли глаза, после чего те медленно открылись. Юноша тут же зажмурился и болезненно застонал от вспыхнувшего солнечного света, заболела голова.       – Мх... Ну не-е-ет... – недовольно протянул молодой человек, после чего медленно и осторожно поднялся с кровати, но снова издал болезненный стон. Все его мышцы ныли после разгульной ночи. Головная боль тоже была из-за этого.       Быстро взяв телефон, парень стал глядеть на входящие сообщения из Телеграма. Что-то писали в групповом чате их музыкальной группы, вышли новые посты в подслушке ВУЗа, Света Резникова что-то отправила в ЛС, а внизу вчерашнее сообщение от матери, что стало причиной ночного пьянства. Тяжко вздыхая, студент открывает его, перечитывая:

«Мы устали от твоих выходок. На тебя каждый день жалуются. Нам в глаза ректору смотреть стыдно! Мальчик из интеллигентной семей, и так ужасно себя ведёт! Ещё и на учёбу плюет с высокой колокольни! Мы за что деньги платим? Кирилл, так больше продолжаться не может. Если у тебя такое отношение к тому, что мы делаем для тебя, что пора тебе уже перестать сидеть на нашей шее и научиться жить самостоятельно. Мы с отцом приняли решение, что больше не будем присылать тебе деньги на корманные расходы, а так же оплачивать твоё обучение. Квартиру ты тоже освобождаешь, это все ещё наша собственность, и не имеет значения, что мы купили её тебе на твой шестнадцатый день рождения. Сначала разберись с долгами по учёбе за прошлые года и закончи этот семестр на отлично. Тогда, возможно, мы подумаем о том, чтобы простить тебя. Если ты вдруг захочешь отчислиться, то подумай над этим ещё сотню раз, потому что обратно домой тебя никто не пустит. К родственникам ты тоже не напросишься, они полностью поддерживают нас. Надеюсь, это послужит тебе хорошим уроком.»

      Кирилл с раздраженнием бросает телефон на кровать и хватается за волосы. Подумать только: собственные родители оставляют ребёнка на произвол судьбы и лишают его всего, что у него было. И всё из-за какого-то тупого ВУЗа, в который он даже не хотел идти. Ну да, конечно, ведь на филологический факультет поступить намного лучше, чем на факультет музыкального искусства...       – Ладно, Кирилл, соберись! – говорил себе юноша, легонько ударяя себя по щекам, – Договоримся с кем-нибудь из рок-группы. На крайний случай может попросить кого-то из одногруппников. Приютят на пару недель, а там и работу найдёшь, и квартирку снимешь... А сейчас надо идти в этот сраный универ. Тц... Черт бы его побрал, блять. Вся жизнь из-за этого по пизде идёт... – парень встал с постели и, пошатываясь, направился в ванную, чтобы привести себя в порядок. Как обычно, после гулянки на голове у него было черти что: русая челка распушилась и потеряла свою форму. Пришлось потратить полчаса времени, чтобы сначала выпрямить этот соломенный клок, а потом ещё и уложить его красиво. Оставшиеся сзади волосы молодой человек завязал в хвостик и наконец-то принялся за водные процедуры.       Когда он вышел из ванной, часах было 8:45. А пары начинались в 9:00...       – Ой, ну да и насрать. Все равно там не что-то сильно важное... – подытожил горе-студент и продожил в своём темпе собираться в универ, решив подойти ко второй паре, чтобы успеть по пути зайти в какой-нибудь KFC, чтоб на обеде не оставаться голодным. Надев на себя свой стандартный прикид состоящий из майки, бордовой косухи с шипами на плечах, рваных штанов, перчаток без пальцев, скрывающих разбитые костяшки, и берцев, Кирилл взял свою изношенную, но любимую сумку болотного цвета, сложил туда всю нужную концелярию и бумажную волокиду, сигареты и зажигалку и вышел из квартиры, решив собрать остальные вещи вечером.

***

      Пришёл юный филолог только к концу первой пары: захотел прогуляться по МКАДу. Беспардонно зайдя в здание университета и показав охране пропуск, юноша направился к аудитории, в которой у них должна была проходить следующая пара.       Протрещал звонок. Из аудиторий потоком хлынули студенты, в коридорах ВУЗа стоял гул. Кирилл, оперевшись на подоконник, втыкал в свой телефон и слушал музыку из беспроводных наушников. В один момент на его плечо упала чужая рука. Парень посмотрел на подошедшего, а затем снял наушники, улыбаясь знакомому лицу.       – Привет, Светка, – он приобнял подругу, – Че, как? Препод не сильно предиралась по поводу прогула?       – Привет, Ножик – девушка поправила свою разноцветную причёску, улыбаясь в ответ, – Да нет, ей вообще насрать было. А ты как? Я прочла, что ты мне перекинул...       – Э... Я тебе что-то перекидывал разве?.. – улыбка спала с лица Ножнова, а затем он нахмурился и потёр переносицу, – Тц... Походу, в пьяном расквасе тебе прислал.       – Как они вообще могли так с тобой поступить?! Сами выбрали тебе эту шарагу и специальность, запихнули тебя сюда и ещё удивляются, что ты балду пинаешь вместо учёбы!       – Да, да... Ещё и учёбу с поведением заставляют исправлять. Заебали жаловаться на меня! Вот Полина хуже вещи делает, а всем до пизды!       – Ты знаешь, она племянница нашего декана. А с ней даже ректор боится спорить, не то, что другие сотрудники! Скандал закатит чуть-ли не на всю Москву!       – Да помню я, помню!... Здорово, наверное, по блату за все свои проебы безнаказанной оставаться...       – Ладно, не будем об этом. Что ты теперь планируешь делать, раз из дома тебя выгоняют?       – Да поспрашиваю знакомых, у кого переконтоваться можно, найду работу и буду подкапливать себе на съем однокомнатной. Кстати, не мог бы я у тебя недолго пожить? Было бы славно с кем-то более менее знакомым сожительствовать...       – Прости, Кирилл, но никак нет. Мы ведь недавно с Захаром съехались, а он тебя неочень жалует, ты знаешь... Я могу подкинуть деньжат, если вдруг будет совсем туго. Надеюсь, ты не обидешься...       – Ох, уже съехались? Поздравляю! Хех... Нет, не обижаюсь, я всё прекрасно понимаю. Не со мной ведь тебе семью строить, пх-х. Кстати, как наш Беляш в постели-то?       – Пф-ф, ну Кирь, не начинай! Мы ещё слишком молоды!... Но по-секрету скажу, что его ласки сводят меня с ума.       – Аха-хах! Свет, да ты аж покраснела!       – А вот не надо было спрашивать! Теперь всю пару буду ёрзать! Ну спасибо тебе, Ножик!       – Ладно тебе, не дуйся. Кстати, какая пара следующая?       – Литература, чтоб она провалилась к чёртовой матери...       – Ой, бля-я-ять! Не-е-ет! Опять полтора часа слушать её бубнешь... Ладно, хоть просплюсь, голова после вчерашнего бухича всё ещё болит, мх... А после литры у нас что?       – Риторика. Кстати, говорят, у нас новый препод будет. Немец, но родился в России, мать у него русская. Он всю жизнь жил в Германии, однако хорошо русским владеет. Не помню как имя, отчество... Они иностранные. Помню только, что фамилия у него Кратов. Говорят, для сорока лет он довольно неплохо сохранился.       – Ого, немец будет нас ораторству учить? Представляю это...Заходит он и начинает: «ДАХТЕН ТЕБЕРАХТЕН ТРАХТЕН!!»       – А-ХА-ХАХ, КИРИЛЛ!!       – Пх-пх, да это ещё ничего! Вот если он Майн Кампф зачитает, вот это уже будет страшно...       – Ну тебя! Пошли уже на пары, звонок скоро.       – О-ох, лучше бы я ещё пару часов погулял по МКАДу, чем этот бубнешь её слушать...       Юные дарования отлипли от подоконника и вместе направились в аудиторию.

***

      Как и ожидалось, пара была очень нудной и скучной. Кирилл заснул спустя несколько минут после начала лекции и проснулся только, когда звонок рахдрожающе затрещал, ознаменуя начало сорокоминутного обеденного перерыва. Решив не терять драгоценное время, он быстро пообедал стрипсами из KFC и пошёл по одногруппникам. Первым делом он подсел к самой тихой девушке их курса, к Софе Молчановой. Она как обычно сидела в самом дальнем углу аудитории, разговаривая со своей подругой, Чарой Разгромовой. Никто не знал, каким образом они умудряются дружить и понимать друг друга, учитывая, что Молчанова практически ничего не говорит, однако Разгромова каким-то образом умудряется понимать её. Сама по себе Чара была активной девчонкой, в то время как Софа практически всё время сидела в стороне, стараясь быть незаметной. Это было сложно для неё: огромный темно-зелёный бан и от природы поседевшие волосы часто привлекали всеобщее внимание, от чего тихоне становилось ну очень неловко. Как раз таки в эти моменты на помощь и приходила её боевая подруга, отгоняя всех от социально неловкой диковинки.       – О, привет, Кирилл! – первой, кто заметила ещё одного человека рядом с ними, была Чара. Она улыбнулась и помахала парню. Софья тоже обернулась к новому собеседнику и также помахала ему, улыбаясь, – Где ты был на первой паре?       – Привет, девчата. Да так, проспал немного, а потом по МКАДу решил пошарахаться. Какой толк-то мне приходить, если я успею только на последние двадцать минут пары? – молодой человек усмехнулся.       – Есть в этом логика, да и тебе не впервые пары прогуливать.       – Да... Слушайте, могу я у вас спросить кое-что?       – Конечно! Давай, мы слушаем.       – У меня с родоками в последнее время вообще не ахти отношения... Вот, сегодня сказали, чтобы я из квартиры выметался, и денег больше давать не будут. Если не затруднит, могу я у вас некоторое время пожить? Я обещаю, приставать к вам не буду! Вы знаете, я не такой.       Одногруппницы переглянулись в замешательстве. Молчанова тяжко вздохнула и отрицательно покачала головой.       – Прости, Кирилл, но Софа говорит, что не можем. У нас однокомнатная, нам приходится на одноместной кровати вместе тесниться... А что случилось у тебя, что родители прям выгоняют? Мы, если что, можем помочь финансово. Ты только не расстраивайся, — обеспокоено ответила Разгромова, подруга поддержала её одобрительным кивком.       – Да это неважно... – юноша отвел взгляд, очевидно, не желая говорить об этом, – Не утруждайте себя, у вас тоже с финансами неочень обстоят дела, насколько я помню. Всё равно спасибо, девчат. Пойду дальше узнавать, может повезёт и меня кто-то пристроит.       С девчонками – провал. Может повезёт с кем-то другим? Далее горе-студент подсел к Борису Мякишеву, что у последнего вызвало огромное недоумение и неподдельный ужас. Ножной раньше часто любил кошмарить слабохарактерного Борю, что боялся даже пискнуть в сторону обидчика. Но через некоторое время Мякишева все же перестали доставать, и этому была весомая причина...       – Эм... П-привет, Кирюш. Что-то... Что-то случилось? – Кирилл мог воочию видеть, как его одногруппник трясся перед ним как банный лист. От этого ему стало как-то неловко просить у него о таком серьёзном одолжении.       – Э... Да, привет, Борь. Слушай, я знаю, что в начале мы с тобой не ладили, но могу ли я попросить тебя кое о чем? – парень неловко отвел взгляд.       – Ох!.. Э-эм... Я.. Что именно? Списать лекции? Помочь с курсовой? Или что-то другое?       – Нет, это не связано с учёбой.       – Ох, тогда я чем могу помочь?       – В общем, у меня начались проблемы с–       И не успел студент и слова сказать, как тут же ему в обочину прилетел смачный пинок, отчего то потерял равновесие и сваился на пол.       – Опять ты?! Тебе прошлого раза не хватило?! Какого хрена ты снова пристал к Борису?! – а вот и причина, по которой Кирилл больше не лез к одногруппнику. Белла Тихая, лучшая подруга и защитница Мякишева. Девушка боевая, хоть и ростом мала. Поговаривают, что она смогла уложить почти что двухметрового физрука на лопатки, а это многое говорит о её физической силе.       – Аргх!! Ты дура?! Н-нгх... – побитый Кирилл ухватился за ноющий бок, глаза у него были на мокром месте.       – Беллочка, все хорошо! Он п-просто хотел попросить о помощи! – Борис испуганно ухватил разъяренную бестию за руку, останавливая её оттого, чтобы нанести ещё один удар и так помятому одногруппнику.       – Да ладно?! А ты забыл, как он "выпрашивал" твою помощь на первом курсе, а?! Я смотрю, ты вообще на ошибках не учишься, Борь!       – Белла, а если это что-то серьёзное? Вдруг, у него что-то с родителями случилось или чего похуже?.. Он не выглядел так, словно хотел надо мной поиздеваться... – Мякишев обеспокоено глянул на Ножного, что аккуратно поднимался с пола, скуля и шмыгая носом.       – Да забей ты, нюня! Ничего мне от вас не нужно... – побитый с презрением огрызнулся на парочку, после чего поковылял к выходу из аудитории. После такой взбучки ему точно нужно провериться в мед пункте.       – Скатертью дорожка! – фыркнула одногруппица, после чего поймала на себе недовольный взгляд друга, – Да что не так-то?!       – Это было очень грубо, Белла... Тебе стоит извиниться перед ним за это!       – Тц, ещё чего... Хрен он от меня извинений дождётся! Это ему для профилактики будет, чтобы не смел тебя больше дрючить.       Кирилл покривился, услышав это, после чего вышел в коридор, направляясь в медпункт.       – О-па! Смотрите, кто идёт! Че, вшивая уже побить тебя успела? Не удиу, я бы тоже тебе по роже зарядил! – раздался за спиной грубый и насмешливый голос.       – Тц... Только тебя ещё не хватало, Рогалик хренов... – раздраженый Ножной обернулся, чтобы встретиться глазами с обидчиком. Костя Рогалев одарил его язвительной улыбкой. За его спиной начала перешушукиваться его «Банда».       – А че случилось, Ножик? Че не весёлый такой? Где твои крутые друзья-мажоры, с которым ты все время тусовался?       – Не твоё собачье дело...       – Бросили они тебя, да? Оставили, как дворняжку... Ах, бедный, бедный Кирилл! Надеюсь, тебе сейчас так же больно, как было мне, когда ты променял меня на тех богачей!       – Да завали ты своё ебало, мудень! Не до тебя мне сейчас!       – Ага, да! Точно! Что сейчас, что тогда дела не было! Предатель хренов! Вот теперь почувствуешь, какого это, терять друзей!       – Д... Да пойди ты нахуй, гнида рыжая! Тебе никогда не понять того, что я переживаю сейчас! Мамаше своей жалуйся на то, какой я херовый друг!       – Че ты щас там вякнул?!       Между бывшими друзьями началась перепалка. Они били друг друга по лицу, в живот, рвали волосы друг на друге, в то время как «Банда» пыталась разнять их. В конечном итоге, Костя нанес свой последний удар в рожу бывшиму другу, громко крикнув напоследок:       – Я ТЕБЯ НЕНАВИЖУ!!       Кирилл снова упал на пол, сильно ударившись головой. В ушах зазвинело, из носа хлынула кровь, в глазах резко начало темнеть... Последнее, что парень помнил – испуганные лица одногруппников и малиновый силуэт, склоняющийся над ним.

***

      Ножной очнулся, стоило его носу учуять запах нашатыря. Он испуганно огляделся вокруг, пытаясь понять, где он.       – О, а он жив, оказывается! А я думал уже помер! – перед собой юноша увидел мужчину удивительной внешности, на вид лет тридцати, с раскошными тонкими усами под носом, небольшой бородкой, шоколадными волосами и хитрой улыбкой. Глаза были прищурены, однако точно можно было разглядеть яркий янтарный цвет радужек. На голове у него был малиновый берет.       Студент широко открыл глаза, удивлённо и с неким восхищением смотря на незнакомца.       — Чего глазенки выпучил так? Не бойся, я тебя хоронить не собирался. Но планировал уже звонить в морг! – он расмеялся. У горе-филолога по спине пробежали мурашки.       — Ч... Чего? — едик, что он мог ответить на это.       – Да шучу я, чего ты пугаешься! Просто ты такой бледный, чуть ли не синий, словно труп ходячий. Кажется, будто умрёшь скоро.       – Да что вы вообще несёте?! – молодой человек попытался встать, однако его резким движением уложили обратно на койку.       — Эй-эй, куда ты встаёшь? Голова закружится сейчас и опять в обморок упадёшь. А в медпункте кафель знаешь какой прочный? Голову разобьешь, и вот тогда уже действительно надо будет морг вызывать, потому что скоро едет долго, за это время ты уже копыца свои отбросить успеешь.       Кирилл в немом шоке смотрел на улыбающегося ему мужчину. Что это за больной ублюдок?!       — Я... Я в коме иои что?... Почему аы говорите о таких вещах так спокойно?!       – Спешу разочаровать тебя, но нет, ты не в коме, ты в медпункт университета. Медсестра вышла встречать скорую, которую мы тебе вызвали и попросила меня присмотреть за тобой. Но знаешь, с человеком без сознания говорить очень сложно, поэтому я решил привести тебя в чувства традиционным методом – ваткой с нашатырным спиртом. Как видишь, это сработало. Теперь же мы здесь с тобой застряли надолго, так как прошло уже больше получаса, а медсестры и скорой всё нет и нет... Так... Скажи мне своё имя, юный боксер.       Сново молчание. Молодой человек продожал удивлённо и испуганно пялится на улыбающегося незнакомца.       – Хо-о-спаде, мне что, по-немнцки начать говорить, чтобы ты понял? Или ты снова сознание теряешь? Приём! Земля вызывает вас! – перед Ножным пощелкали пальцами, из-за чего он заморгал.       – Да всё! Всё... Тут я, я в сознании... – побитый стал закрываться руками, раздражённо смотря на взрослого, — Кирилл я, Ножной.       – А-а-а, так ты из той группы, у которой я сейчас должен вести пары по риторике! Ну, чтож, приятно познакомиться, Кирилл. Я – Йозеф Бернхардович Кратов, новый преподаватель по риторике, – Кириллу протянули руку в белой перчатке.       В этот момент юноша окончательно потерял дар речи. Он вспомнил, что ему говорила Света на перемене после первой пары:

«...говорят, у нас новый препод будет... Не помню как имя, отчество... Они иностранные. Помню только, что фамилия у него Кратов. Говорят, для сорока лет он довольно неплохо сохранился.»

      «Неплохо сохранился»? Да ему даже тридцать и то с натяжкой дать можно! Единственное, что выдавало его возраст, были едва заметные морщины рядом с уголками губ. Все ещё находясь в шоке, парень аккуратно пожал ему руку.       – Р-рад знакомству, Йозеф Бернах.. Бернтрах.. Ой, боже... – переволвовавшийся студент прикусил язык.       – Бернхардович. Это не так уж и сложно запомнить, – казалось, его улыбка стала ещё шире. Он покрепче сжал чужую руку и присел на колени перед койкой, пристально смотря на собеседника, – Ты мне понравился, Кирилл. Ты единственный человек здесь, который не постеснялся пожать мне руку и не убежал в страхе от меня. Почему студенты здесь такие шуганные? Я, вроде, обычный человек, с обычным внешним видом и поведением.       – Д-да уж... Странные они... – молодой человек нервно посмеялся. Тех испуганных бедолаг он прекрасно понимал: очень сложно вынеси на себе пристальный взгляд незнакомца с жутковато широкой улыбкой. Эта улыбка, на удивление и отдавала неким обаянием, из-за чего складывалось какое-то двойственное ощущение. Вроде, это довольно жутко, но в то же время так успокаивает...       – Вот и я о том же! Рад, что мы друг друга понимаем. А теперь расскажи мне, если не секрет, из-за чего между тобой и Рогалевым произошла перепалка?       Ножной тут же скорчил недовльную мину и отвёл взгляд.       – М, понял, не буду дальше спрашивать... Очевидно, что ты не настроен на разговор об этом. Тогда, как ты себя сейчас чувствуешь?       Теперь на преподавателя смотрели очень недоумевающе.       – Что? Я просто спросил. Ты ведь так и не сказал мне о своём самочувствии после своего пробужения.       – Я в норме. Только затылок побаливает... И бок...       – А бок чего болит? Почки отказывают?       – Н-нет!.. Меня одногруппница ударила ногой в бок. Сильно... Я хотел сюда пойти, чтобы меня осмотрели и что-то сказали по этому поводу, но этот Рогалев снова начал приставать ко мне... И... Вот...       – Вот оно что. Тебя ненавидят и обижают твои одногруппники?       – Только эти двоё. Тихая и Рогалев... Они как два сапога пара, оба стоят друг друга. Из-за это, кстати, и сруться постоянно. А я насолил им однажды, и теперь они оба на мне отыгрываются за прошлые проебы.       – Ах, дети они ещё, дети. Я считаю, насилием решают вопросы только те, кто слаб характером и имеет скудный словарный запас. Вот если бы они со мной с первого курса занимались, то любого недоброжелателя могли бы послать нахуй так изысканно, так красиво, так поэтично, что тот бы больше никогда не подумал хоть как-то задеть их.       – Хех... Ну да... Они оба несдержанные. Взрываются моментально.       – Я заметил. Кстати, говоря о занятиях, прошло уже десять минут с начала пары.       – Ох, черт... Я, наверное, вас задерживаю?       – Я сам себя задерживаю. Мне нравится с тобой разговаривать. Ты хороший собеседник.       – Спасибо. Вы тоже... Довольно необычный собеседник. Но это больше хорошо, чем плохо.       – Я рад, что могу составить тебе компанию, пока ты тут отдыхаешь после потасовки. Ах да, позволь мне одну дерзость, – мужчина разжал руку Кирила и снял с неё перчатки без пальцев, – Ох, побитые костяшки. Не бей стены, пожалуйста, у тебя руки и так слабые... Не порти их шрамами, – он аккуратно прикоснулся своими губами к покрасшевшим выступам.       От такого перформанса юноша снова выпал в осадок, на щеках вспыхнул румянец. В голове закрились мысли: «Что вообще происходит в голове у этого ненормального?! Какого хрена он сейчас делает?!»       В это момент ручка двери задергалась. Йозеф мгновенно встал с колен, отпуская руку ошеломленного студента, отряхнул колени о повернулася к заходившим в медпункт врачам и медсестре.       – Ну наконец-то! А я уж думал, вы не приедете! – он так беспардонно это сказал, что у парня сложилось ощущение, что он забыл, какое непотребство совершил пару секунд назад.

***

      Света вытолкала Костю из аудитории, гневно смотря на него.       – И какого хрена ты это сделал?! – девушка схватила его за плечи, начиная чуть потрясывать его.       – Да откуда я мог знать, что всё так выйдет?! Я не думал, что- – перепуганный парень попытался оттолкнуть подругу от себя. Его перебили:       – Индюк тоже думал! Ты знаешь, что с ним случилось! Поверить просто не могу... Ещё и преподаватель наш новый видел это всё! Что он о нас теперь подумает?!       – Да не хотел я его до отключки доводить, честно! Я правда не думал, что так всё выйдет! – по щекам конопатого потекли слезы.       – О боже... – Резникова наконец отпустила разрыдавшегося друга и потерла переносицу.       – Све-еточка-а, мне правда очень жа-аль! Я не хочу-у, чтобы меня отчи-ислили-и!!       – Да успокойся ты! Нюни не распускай только! Я попробую поговорить насчёт этого с Кириллом... Меня он точно послушает. А ты поклянись, что больше не будешь его тро-       Девушку обняли настолько резко, что она чуть-чуть не свалилась на пол.       – Све-е-ета-а-а!! Спаси-ибо!! Ты самая лу-учшая-я!!       – Да-да... Боже... С какими идиотами я вообще вожусь.       – Н.. Н-ну ты же нас любишь?       – Люблю... Но на обоих не могу разорваться. Послушай, я тебя как друга прошу, не лезь ты к нему больше. У него и так ситуация дерьмовая сейчас...       – Пф, да что у этого мажорика может пойти не так? В группе играет, родители ему и квартиры, и корманные, и ещё учебу оплачивают!       Света тяжко вздохнула, открыла в телефоне чат с Кириллом и показала сообщение его матери, которое он переслал подруге. Прочитав его, у Кости глаза на лоб полезли.       – ...да ты прикалываешься... Его мама – самая замечательная женщина! Она не могла такое... – он тыкнул на аккаунт, от которого было переслано сообщение, –... Это... Это её аккаунт...       – Да я сама бы не поверила...       – Как... Как это? Она же... Она же добрая душа! Как она могла такое написать ему?!       – Ну, видимо, ты не насколько хорошо знаешь об отношениях Кирилла с его семьей... Либо он скрывал это от тебя, потому что не хотел портить тебе впечатление о родителях.       – Но... Я ведь его с детства знаю! Мы семьями дружили сколько лет! Почему он мне ничего не сказал?!       – Может по этому и не говорил, что вы семьями дружили... Узнали бы твои родители об этом, рассказали бы им, и несладко бы тогда Кириллу пришлось. У него родоки – это полный пиздец.       – ...и давно ты знала об этих проблемах?       – С того дня, как вы разосрались. Он пришёл ко мне в хату пьяный в хламину. Я тогда ещё не съехалась с Захаром, да мы и не особо общались... Ну, первый курс всё-таки. В общем, я приютила Ножика у себя на ночь. Помню, сижу я на на кровати, он мне голову на колени положил и, рыдая, говорил, как он ненавидет этот университет, что из-за его жизнь скатывается на дно... Он ведь не хотел на филфак поступать... Он музыкантом хочет быть, и планировал идти на факультет музыкального искусства. Но родители, чтоб они провалились, поставили условие, что либо он идёт на филфак, и они оплачивают его обучение, либо на музфак, но он будет всё тянуть самостоятельно. Я думаю, ты понимаешь, что за все года, проведенные в достатке и роскоши, он не захотел терять это и поступил всё-таки на этот сраный филфак... А знаешь, почему они погнали его туда? Потому что твоя мать сказала, что ты туда собираешься поступать...       – Но... Но я ведь хотел поступить на филфак! Я сам захотел!.. Почему они решают, что для него это будет лучше, хотя он хочет заниматься совершенно другим?!       – Твоя мама им что-то там наплела, что это типо круто, чтобы их дети вместе учились, да и филологи, лингвисиы всегда нужны... Хотя, насчёт последнего я сомневаюсь. В общем, поэтому он и стал отдаляться от тебя, потому что каждый раз вспоминал об этом дерьме и чувствовал отвращение, хоть и понимал, что ты не виноват... А про мажоров-друзей он, кстати, наврал, чтобы была причина, чтобы пересекаться с тобой меньше. Он вообще не хотел с тобой дружбу прекращать... Очень сильно жалел об этом... Родители его после этого тоже жёстко долбили, мол, с таким хорошим мальчиком перестал общаться, ах ты непутевый болван!.. Он у меня в то время чуть ли не жил, потому что каждый раз набухивался так, что до своего МКАДа не смог бы нормально дойти. Он чуть в запой не ушёл тогда... Еле вытащила его тогда, познакомила с новыми людьми. Ему лучше стало... С тех пор он только мне о подобном дерьме и рассказывает, потому что доверяет... Но в нынешней ситуации... Я не знаю, что делать. Захар точно не одобрит, если он будет у нас жить, хоть мне и очень хотелось бы его приютить. Потому что жалко его по-человечески! С ним поступили крайне несправедливо!       Теперь уже девушка, расчувстававшись, начала плакать. Слезы размазывали тушь по её щекам. Рогалев молча смотрел куда-то вдаль и поверить не мог в только что услышаннае им. Напротяжении нескольких лет самые близкие люди его обманывали, показывая красивую картинку. А самое главное – заставляли делать это и его лучшего друга... Сколько он молчал? Сколько он хотел рассказать, но так и не решился, боясь, что его выдадут? Парень чувствовал себя очень мерзко... Чтож он за друг такой?! Бросил его, подумав, что тот променял его на богатеньких ребят, которых, как оказалось, вообще не существует, издевался над ним, дрался с ним... Костя прижался к стене, закрывая лицо руками, и медленно сполз по ней, усаживаясь на пол.       – Какой же я, блять, идиот... – констатировал он факт. На его плечо медленно опустилась чужая рука. Он открыл лицо, затравленно смотря на заплаканную подругу.       – Ты ещё можешь всё исправить... Вы ещё можете вновь стать друзьями. Тебе нужно извиниться за всё, что ты сделал. Это будет трудно, но это станет первым шагом к восстановлению вашей дружбы, и-       — Не хочу вас прерывать, миледи, но почему вы не в аудитории? Пара началась полчаса назад.       Студенты испуганно обернулись на говорившего и быстро поднялись с пола. Перед ними стоял их новый преподаватель, держа под боком чуть похрамывающего от боли в боку Кирилла.       – Ну так я дождусь от вас объяснений? – Йозиф Бернхардович улыбнулся шире, что и пугало ребят.       – М-мы... Мы просто поговорить вышли, – Света виновата отвела взгляд.       — Свет, ты что, плакала? – обеспокоенно спросил Ножной, заметив у подруги размазанную по щекам тушь. Та быстро закрыла лицо руками и убежала в уборную, сбивчиво извиняясь.       – Тогда вы, молодой человек, потрудитесь нам объяснить, почему вы вышли из аудитории, — мужчина обратил свой пристальный взгляд на Костю. У парня мурашки побежали по спине.       – П-просто... Света распереживалась, что с Кириллом что-то серьёзное могло случится и заплакала! А-а я её утешал, д-да! – Рогалев нервно улыбнулся.       – Вот как! А ты, я смотрю, не сильно переживал о её чувствах, когда её друга избивал до потери сознания, не так ли, Рогалев?       – Д... Да не хотел я, чтобы так вышло! Честное слова, я-       – Достаточно с вас оправданий. Вашу подругу я ещё могу понять, но вот вы сейчас только ещё больше себя закапываете. Но сейчас это не важно. С вами разберутся те, кто выше меня по должности. Важно, что вы вышли из аудитории без моего ведома. Я сообщу об этом кому надо, а сейчас милости прошу в аудиторию. У нас остался его час до конца пары.       Кратов взял шокированных студентов под руки и повёл их к двери кабинета, где у них должны были пройти занятия.

***

      Вечерело. У студентов наконец-то закончились пары, и молодёжь потихоньку начала выходить из учебного заведения. Хромающий Кирилл еле как пробился через толпу и завернул за угол университета, идя к местной курилке, возле которой, на удивление, никого не было. Присев на холодный бетон, он достал из кормана телефон, проверяя уведомления. Первым высвечивается сообщение Пети Маляева из худколледжа:

«Прости, но никак, приятель... Тиша тебя неочень жалует, а так как я живу у него, то не могу распоряжаться его собственностью. Мы можем встретиться сегодня? Расскажешь мне поподробнее, что у тебя с родителями. Может быть, я смогу как-нибудь помочь.»

      Следом шло сообщение лидера их рок-группы:

«Послушай, раз ты не сможешь играть из-за этой херни, то мы заменим тебя на Прохора. Я надеюсь, ты против не будешь. Сам понимаешь, нам скоро выступать на разогреве у известной группы, а с твоей ситуацией тебе точно не до этого будет дела.»

      Шмыгнув носом, юноша убрал телефон обратно в корман, вынул из пачки сигарет одну, сунул её в рот и стал мучаться с зажигалкой которая всё никак не хотела давать огонёк.       – Огоньку? – студенту чуть ли не под нос сунули работающую зажигалку. Он испуганно вздрогнул и посмотрел на её владельца.       – Вы чего здесь делаете, Йозеф Бехн... Берх.. Бен... — молодой человек всё никак не мог вспомнить отчество преподавателя.       – Бернхардович. Запомни в следующий раз, пожалуйста, – он усмехнулся, – А я здесь для того же, что и ты. Ну так... Будешь курить или нет? Горючее тратиться.       Ножной посмотрел на огонь зажигалки Йозефа и зажег от неё сигарету, наконец вдыхая ядовитый дым. Мужчина хитро улыбнулся, зажигая тем временем свою сигарету. Он тоже затянулся, а после спросил у Кирилла, выдыхая сигарный дым:       – Чего один-то сидишь тут, носом шмыгаешь? Холодно или плохо? Где твои друзья?       Повисло напряжённое молчание. Оба снова вдохнули дыму.       – Да все через жопу идёт... – отрезал Кирилл.       – О как! – усмехнулся риторик, – А чего так сразу?       – Всё из-за предков и этого ебучего универа!.. Я музыкантом хочу быть! Но нет, надо было им запихнуть меня именно сюда, потому что Рогалев здесь учиться будет! Но он-то по собственному желанию пошёл!... Если бы не это дерьмо, до сих пор бы с ним дружили...       Парниша закрыл рукою глаза, но даже так, слезы продолжали течь по его щекам.       – А в-вчера эти придурки написали, что раз я не хочу учиться, то платить они за неё не будут!.. И корманные давать тоже!.. И из подаренной квартиры, которая на МКАДе, выгоняют!.. И все из-за того, что учусь хуево... А-а друзья все и одногруппники жопой ко мне повернулись, – он грустно засмеялся, вытерая руковом кожанки слезы и шмыгая носом, — В-вот так бывает... Ты людям п-помогаешь денгами, к-когда нужно, оплач-чиваешь все за них, п-подарки дорогие даришь... А-а они т-тебя...       Тут уже юноша махнул рукой, потушили сигарету о бетон и, поджав к себе колени, уткнулся в них лицом.       – Нахер я вам это рассказываю вообще?.. Вам-то какое дела?.. Блять, вся жизнь по пизде идёт из-за этого университета...       Снова тишина. Йозеф делает последнюю затяжку и роняет бычок на землю, топча его своими глянцевыми туфлями, а после садится на корточки перед очаявшимся человеком. Горе-студент наконец поднимает на него свой взгляд, наполненый горечью, видя, что его собеседник совершенно не улыбается.       – Я могу помочь, – тихо говорит Кратов, – Вставай. Пойдём со мной.       Молодой человек поднял голову, удивлённо пялястюь на встающего преподавателя. Ему протягивают руку.       – Пойдём, пойдём. Не бойся, – мужчина наконец расплывается в привычной для него улыбке.       Кирилл не понимал, куда это идёт, однако быстро вытер остатки слез с лица и взял собеседника за руку, поднимаясь с бетона. Тот сразу же потащил паренька подальше от университета и лишних глаз.       – П-погодите! Куда мы идём? – что-то в поведении риторика напрягало юношу. От быстрого шага его побитый бок снова заболел.       – Просто иди за мной и не привлекай к себе лишнего внимания.       Дальше они молча шли по улице, проходя мимо людей, домов, магазинов. На город стремительно опускались сумерки, но фонари ярко освещали путь.       Студент не понимал, что сей происходит, но по какой-то причине продолжал следовать за незнакомцем туда, куда он вел его. В один момент, они остановились у тёмного переулка. Преподаватель подтолкнул парня к нему.       – Эм... Вы уверены, что нам нужно туда? – Кирилл краем глаза глянул на Йозефа.       Тот лишь хмыкнул и подошёл к нему сзади.       – Не задавай лишних вопросов и заходи уже туда, – он посильнее толкнул парня в переулок, да так, что тот аж чуть не упал.       Удержав равновесие, Ножной испуганно обернулся к мужчине. Тот пристально смотрел на него, а лицо снова не выражало никаких эмоций. По спине побежали мурашки, ноги подкосились, юноша стал пятится назад.       – Какие же люди бывают наивные, – холодо бросил усатый, начиная медленно приближается к перепуганному студенту, – Стоит лишь дать им надежду, проявить хоть капельку милосердия и сострадания, как они сами идут к тебе в руки, даже не осознавая, что загоняют себя в ловушку.       Голубые глазки забегали, ища хоть какой-то способ, хоть какую лазейку, чтобы спастись от обезумевшего манька. Дрожащие костлявые руки полезли в корман в поисках телефона. Не обнаружа его, руки стали беспорядочно рыться в другом корме, в поисках чего-то, чем можно было бы оборониться от убийцы.       – Не это ли случайно ищещ? – рука в перчатке показала телефон и небольшой ножик, – Забрал их, когда ты стоял ко мне спиной. Какой же ты невнимательный мальчик, Кирилл. Невнимательный и наивный. Разве мамочка не говорила тебе о том, что нельзя следовать за незнакомыми людьми, если они предлагают тебе конфетки или котёнка? Хах... Или ты с детства был бунтарем-неформалом, который не слушается своих родителей?       Спина резко ударилась о стену. Тело дрожало. Испуганный взгляд устремился на лицо нависшего над ним психа, что вновь расплылось в этой поганой улыбке.       – Брошенный всеми, забытый, ты повелся на сладкие речи о том, что тебе помогут... А сейчас стоишь в переулке и трясешься перед тем, кто своми лесными речами одурманил и заманил тебя сюда, ожидая своей неминуемой кончины. Бежать некуда, никто не придёт на помощь... И ты ничего не может сделать, кроме как размышлять над тем, как с тобой расправятся. Что же это будет? Изнасилование? Расселение? Удушение?       Кирилл зажмурился. Слезы снова потекли по щекам. Он ожидал самого худшего.       –...Какое банальное и заезженное клише, – разочарованно сказал Йозеф и отстранился от перепуганного собеседника. Тот широко раскрыл глаза и уставился на чокнутого преподавателя.       – Ч... Что?...       Тишина... Спустя пару секунд она нарушилась звонким смехом мужчины. Он согнулся пополам и облокотился рукой на соседнюю стену.       – АХА-ХАХ, ИИСУСЬЕ!! ТЫ!! ТЫ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ДУМАЛ, ЧТО-?! АХА-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА!! ТЫ БЫ ВИДЕЛ СВОЁ ЛИЦО!!       Шокированный юноша сполз постене вниз, усаживаясь на землю.       – Скажите мне... Вы больной?...       – Аха-ха! Ой! Пх-пх... Н-нет, парень, нет. Пф-ф-ф, боже!... Фу-у-ух, здорово ты меня, конечно, развеселил. Давно я так не смеялся!       – Э-это совершенно не смешно!! Я чуть со страху не обделася!! Какого хрена это вообще было?!       – Хах, а ты точно хочешь знать?       – Да уж хотелось бы!       Молодого человека взяли по руки по подняли с земли, отряхивая.       – Ладно, после такого тебе точно следует знать об этом, – риторик поправил свой малиновый берет, – Дело в том, что я не просто так приехал сюда. Понимаешь, я писатель, и уже как пару лет я "гастролирую" по разным странам, пытаясь найти вдохновение на написание нового романа. Это должен быть триллер с романтическим уклоном! Но, проблема в том, что я никак не мог найти вдохновение на прописывание характера одного из главных героев произведения. Все те люди, которых я встречал до тебя, не подходили мне. Но ты... Ты интересен мне. Ты запал мне в душу своим жестким и скверным нравом, который мгновенно рассыпается, стоит тебя припугнуть или появить к тебе чуточку сострадания. Это то, что мне нужно! Именно поэтому я хочу кое о чём с тобой договариться. Думаю, тебя приятно удивят условия нашей сделки.       Студент похлопал глазами и спросил:       – А это точно не очередное кидалово или, ещё хуже, одна из ваших маньяческих уловок?       – Аха-ха-ха, нет, ни в коем случае!.. Кхм, думаю мне стоит извиниться за то, что ранее происходило между нами. Это был всего лишь спектакль! Я вытворял самые несуразные вещи, чтобы увидеть твою реакцию, и о боги! Как ты реагируешь! Ты точно станешь отличным прообразом главного героя!       – О-ох... Эм... Ладно. Так... Что там за сделка? И какие приятные условия меня должны удивить?       – Ну, например я предоставлю тебе свою спальную команду в качестве временного жилища, помогу с учёбой, а так же помогу найти подработку, которая не будет мешать тебе учиться.       Кирилл аж рот разинул от удивления.       – Вы... Вы серьёзно? А... А в чем тогда подвох?       Йозеф ухмыльнулся и наклонился к уху юноши, приглушенно заговорив:       – Давай поиграем это спектакль ещё подольше. Я буду "надевать" на себя образ своего героя и наблюдать за твоей реакцией на его действия и записывать. Но, я думаю, ты понимаешь, что моё подобное поведение и отношение к тебе может вызвать очень бурную реакцию общественности. Мне бы хотелось следить и за этим... Самостоятельно. Поэтому, я надеюсь, ты не будешь против, если я прикуплю некоторые механизмы для слежки и нацеплю их на тебя, чтобы быть в курсе событий. Понимаю, просьба довольно спецефичная, но уверяю тебя, я буду следить за тобой только, когда меня не будет рядом или когда ты не находишься в моём доме. Ну как? Согласен? Мне кажется, для того, чтобы спасти себя из бедственгого положения, частичное лишение своботы – это не такая уж и большая плата. Да и выбора у тебя другого нет...       Студент отвел взгляд, раздумывая над предложением немного странного преподавателя... Действительно, а есть ли у него другой выбор впринципе? Провести следующие несколько ночей в какой-нибудь подворотне или подвергнуться тотальной слежке, но при этом жить в хоть каком-то уюте и комфорте? Кратов прав: в данный момент, у него нет какого-то лучшего выбора. Ножной глубоко вздыхает и отвечает ему:       – Я надеюсь, в будущем я об этом не пожалею... Я согласен.       – Прекрасно. Тогда нам следует поторопиться. Скоро уже совсем стемнеет, а нам ещё нужно забрать твои вещи, да и не плохо было бы сходить в какой-нибудь магазин одежды.       – А это зачем?       – Без обид, но твой вызывающий внешний вид совершенно не будет способствовать налаживанию отношений с преподавателями. Нам нужно подобрать тебе что-нибудь классическое.       – Че?! Да я в жизни это говно не одену!!       – Не говори «Гоп!», пока не перепрыгнешь! Поверь, у меня хороший вкус, и я обязательно подберу наряд, который тебе понравится. Так что не будь вреденой, и идём за покупками. У тебя ведь осталась часть корманных денег?       – Тц... Да... Хватить должно.       – Тогда поспешим, магазины скоро закроются!       Мужчина взял юношу подруку и вышел с ним из подворотни, направляясь в ближайший торговый центр.       Кирилл пока ещё не знал, чего можно ожидать это этой неожиданной сделки, однако почему-то у него было хорошее предчувствие.