Кофейня Судьбы

Ночь… день…

У меня запой от одиночества — По ночам я слышу голоса…       Ей уже категорически плевать на время. Слышу вдруг зовут меня по отчеству, Глянул — чёрт. Вот это чудеса!       Знаете, как это описать? Чёрт мне строил рожи и моргал, А я ему тихонечко сказал:       Если бы она была мужчиной, у неё уже выросла бы борода. «Я, брат, коньяком напился вот уж как! Но ты, наверно, пьёшь денатурат… Слушай, чёрт-чертяка-чёртик-чёртушка, Сядь со мной — я очень буду рад…       Уэндсей, получив расчёт, затарилась алкоголем так, что хватило бы на весь город. Ну неужели, чёрт возьми, ты трус?!       Хотелось просто забыться в алкогольном угаре, однако, пока получилось не очень. Слезь с плеча, а то перекрещусь!»       Если бы не подобие балкона с холодным воздухом, то она и вовсе бы, уже давно сгорела с сигаретой в зубах. Чёрт сказал, что он знаком с Борисовым Это наш запойный управдом.       Да, она ещё и пыхтит как паровоз. Её жизнь… боже… Чёрт за обе щёки хлеб уписывал Брезговать не стал и коньяком.       Она взяла столько Виски и Коньяка, что это было наверное даже многовато. Кончился коньяк — не пропадём: Съездим к трём вокзалам и возьмём.       Черноловолосая девушка потеряла счёт времени, однако, память работала всё ещё хорошо. Я уснул, к вокзалам чёрт мой съездил сам… Просыпаюсь — снова чёрт, — боюсь: Или он по-новой мне пригрезился Или это я ему кажусь.       Аддамс не услышала, как поворачиваются ключи в замке, не почувствовала запах родных духов… Чёрт икал, ругался и молчал Целоваться лез, хвостом вилял. — Мне кажется, мы воспитывали её не так, — говорит Гомес, смотря на пьяную в хлам дочку. — Тут жутко воняет. Открой окна, я покурю. — отвечает ему Мортиша. — Ты же не куришь? — После такого, стрельну у дочери сигаретку. Насмеялся я над ним до коликов И спросил: «Как там у вас в аду Отношенье к нашим алкоголикам — Говорят, их жарят на спирту?»       Знаете, как выглядят современные аристократы? Чёрт опять ругнулся и сказал: «И там не тот товарищ правит бал!»…       На Мортише была белая блузка, чёрные брюки сшитые на заказ, белая блузка, чёрные очки, чёрный пиджак, и такого же цвета пальто, а также какие-то сапоги без каблука. Она может себе позволить не быть ещё выше с Гомесом.       Отец Уэнсдей — Гомес, был одет в чёрную рубашку, словно специально сшитую для него, с белым галстуком, на нём были чёрные брюки с чёрным ремнем, а также, конечно же чёрные лакированные ботинки, вместе с чёрным пальто.       Всё, что есть на них — сшито на заказ, у известнейших модельерлов.       И выглядят они крайне хорошо.       Когда Мортиша вернулась, в квартире с запатевшими от перегара окнами, стало проще дышать. Всё кончилось, светлее стало в комнате Чёрта я хотел опохмелять       А потому, они всё же решили разбудить Уэнсдей. — Эй, просыпайся, — говорит Гомес. Но растворился чёрт, как будто в омуте… Я всё жду — когда придёт опять…       Она с трудом разлепляет глаза и, не веря им, говорит: — Che ci fate qui? Fanculo da questo appartamento, cazzo di genitori… Я не то чтоб чокнутый какой Но лучше — с чёртом, чем с самим собой.       Мортиша смотрит на Гомеса удивлёнными глазами, а он смотрит удивлёнными глазами на свою супругу.       Слегка прихуев от такой такой наглости, родители подняли своего взрослого и охуевшего ребёнка на руки, и повели в нищее подобие ванны.       Стоило им открыть кран и подставить голову под холодную воду, как девушка начала пытаться сопротивляться. — Снимай ремень, — говорит Мортиша, своему мужу. — Ч…чего? — Снимай говорю, воспитывать её будем, раз уж за двадцать пять лет не смогли.       Он снимает свой ремень, держа дочку под водой.

Взмах

БДЫЩ

      По… да ладно, будем откровенными.       По заднице Уэнсдей, далеко не мягкой рукой женщины в годах, прилетает смачный удар ремнем. Да. Прямо по заднице.       От этого Уэнсдей не просто просыпается, она внезапно даже трезвеет, ведь такое с ней никто никогда не делал, и не имел права. — БЛЯТЬ, ДА ВЫ ОХУЕЛИ!       Она пытается вырваться из сильных рук, однако, её родители научили её многому, от них так просто не оторваться. — ПУСТИТЕ, БЛЯТЬ!       Мортиша смотрит на Гомеса. — Она кажется не понимает, что мы хотим ей сказать. — Дорогая, ударь ещё, может, если через голову не доходит, дойдёт через… филейную часть? — С удовольствием.

ВЗМАХ

БДЫЩ!

      Ещё один удар, и вновь точно по заднице, и этот самый удар заставляет Уэнсдей… — Извините! Извините!       Они отпускают её, выключая воду. — Значит так, побудь с ней, я схожу в магазин, возьму продуктов, приду и приготовлю.       Гомес смотрит на неё, улыбаясь. — Давно я не слышал от тебя такого. Хорошо, я пока побуду с нашей внезапно выросшей дочерью.

***

      Она приходила вчера — бестолку.       Она придёт сегодня, с надеждой услышать хотя-бы её голос.       Энид… в категорическом шоке.       Может… может оставить ей продуктов?       Энид поднимается вновь, однако, внезапно, из квартиры…       Внезапно из квартиры выходит женщина… — Уэнсдей…? — голос Синклер дрожит.       Женщина немного удивлённо смотрит на светловолосую девушку и, улыбаясь говорит: — Нет, вы ошиблись, я не Уэнсдей. Я её мать. — Боже… вы так похожи! Скажите, что с ней? — Мисс… как вас там… вы её подруга?       Сердце Энид колотится как башенное, а дыхание так и вовсе прекратилось. — Я… — слёзы наворачиваются на её глазах, — я… люблю… её…       Мортиша подходит к ней и гладит по голове. — Так, это уже интересно. Сейчас, вы, юная леди, идёте со мной, и показываете магазин, нормальный. Потом вернёмся сюда и вы всё нормально объясните. — Д-да… хорошо. — говорит она, успокаиваясь. — Как вас зовут то хоть? — Энид… Энид Синклер, — говорит она, шмыгнув носом. — Отлично, Энид Синклер.       Оказалось, и магазин не так далеко.       Они вернулись меньше, чем через пол часа, только поднялись в квартиру Синклер. — А теперь, Энид Синклер, я хочу знать все подробности о вас, вашей жизни и ваших отношениях с моей дочерью…       И Энид, не торопясь, рассказала практически всё, потратив всего час. — Боже мой… ты вообще понимаешь, что она старше на четыре года? — Мне плевать. Я… я с ней чувствую себя живой. Уэнсдей заставляет меня чувствовать, что жизнь это не только кофе и работа… я с ней впервые выпила, покурила, и… кажется поцеловалась. — Кажется? — Мы были категорически пьяны и я не помню, правда ли это, или же мне приснилось. — Она закрылась ото всех. Не только от тебя. Значит так, сейчас мы поднимемся наверх, и вы с ней основательно поговорите. Она не ела толком ничего все эти дни, сейчас её надо потихоньку откормить.       Они поднялись, и Гомес открыл им дверь. — Уэнсдей спит. И кто эта, юная особа? — Не поверишь, Гомес, в нашу дочку влюбились. — И она сестра этого человека? — Она влюбилась в нашу дочку.       Гомес смотрит на Энид, потом на Мортишу, потом куда-то в даль. — А в целом возможно. Проходите.       И пока Мортиша готовила Пасту по домашнему рецепту, Энид рассказала всю ту же историю и Гомесу. — Батюшки… наша дочь сотрудница кофейни… — Бывшая сотрудница, её уволил начальник… отец… того… — Значит, мы и правда здесь не зря.       В соседней комнате послышался скрип половиц. — Отлично, — говорит Гомес, — я пойду первым.       Он открывает дверь спальни, и застаёт Уэнсдей, стоящую возле кровати. — Проспалась? У нас для тебя сюрприз! — говорит он, открывая дверь и через порог заходит Синклер.       Аддамс почти тут же выхватывает одеяло, и диким голосом кричит: — УЙДИ! ТЫ НЕ ДОЛЖНА МЕНЯ ВИДЕТЬ!       Слёзы проступают на глазах Энид… что… Чёрт возьми…       Гомес закрывает дверь, подходя к дочери. — Что случилось, она тебя обидела? — Нет… нет… она… она не должна видеть меня в таком состоянии… не должна… только не она… только не она… только не она… только не она… только не она… только не она… только не она…

ХЛОП

      Внезапная пощёчина от Гомеса заставляет её прийти в себя. — Уэнсдей. Успокойся. Она не будет над тобой издеваться. — Я… в этом уверена… но… — Почему она не должна видеть тебя? — Я… я… люблю её… — говорит черноволосая и начинает реветь в плечо отца. — Успокойся. Скажи ей об этом. Уверен, всё будет хорошо.       Уэнсдей колеблется лишь мгновение. Алкоголь в её крови ещё не выветрился. — Энид… Энид, если ты ещё здесь, подойди пожалуйста.       Синклер, которая не ушла, подходит к двери и, коснувшись ручки, Аддамс тут же говорит: — СТОЙ! не открывай! Прошу! Просто… просто выслушай меня.       Энид молчит. — Энид… Энид… я… я люблю тебя! — говорит она, плача.       Внезапно, дверь едва не вылетает с петель, Синклер, насколько это возможно, быстро подбегает к ней, обнимая, а затем и вовсе, утягивая в поцелуй. — Уэнсдей, детка… я тоже тебя ЛЮБЛЮ! — говорит она, зацеловывая её лицо. — Ну хоть с этим разобрались, — говорит Мортиша, смотря на своего мужа и на… дочь с её… девушкой? — Время ещё не вечер, а мы уже вывели нашу дочь из запоя и нашли ей половинку. Дальше — только лучше будет. Но, наверное завтра, да? — Думаю, да.       Мортише было не трудно накрыть ужин на четверых. — Могу я… спросить у вас кое-что? — поинтересовалась Энид. — Попробуй. — А откуда у Уэнсдей порш 930? — Она купила его, когда перешла в старшую школу. Мы так гордились ей. — В… всмысле купила… — Ну, мы дали денег, сказали, возьми автомобиль, который тебе нравится. Ну, она и взяла.       Энид едва не подавилась, однако, Мортиша похлопала ей по спине. — Он же стоит чёртову тучу денег!       Родители смотрят на дочку. — Ты ей не сказала? — А должна была? Мы рассказали про… чувства, только сегодня и при вас. Ладно, Энид, в общем, мой папа основатель АддамсКорпорейшн, международной корпорации, а ещё, какое там у вас место в списке форбс? Десятое? — Уже девятое, — говорит Гомес.       Энид внезапно смотрит в стенку… — А хотя, ты мне без денег тоже нравилась, — говорит она, целуя Уэнсдей.       Это был короткий, но основательный поцелуй, которому Уэнсдей не противилась. — У меня все равно всего пятьсот баксов в кошельке, можешь расслабиться, — говорит Уэнсдей.       Энид отламывает кусок хлеба со словами: — Утешила, спасибо.       И только после, она засмеялась. — Боже… я только сейчас поняла, что ужин мне приготовил один из богатейших людей земли… миссис Аддамс, это чертовски вкусно. — Ох, да, точно, Гомес, надо бы перекинуть Уэнсдей тысяч сто хотя-бы? — Дорогая, я меньше миллиона сбрасывать не буду. — Так. Прекратите! — говорит Энид, — я смогу прокормить свою девушку, не надо ворочить ваши миллионы. — Свою девушку? — спрашивает Аддамс-младшая. — Свою. Девушку. Что-то непонятное в этих словах? — Я своего согласия кажется… не давала…       Их лица так близко. — А тебя и не спрашивали. И ещё, — она внезапно слизывает что-то с щеки Уэнсдей, — у тебя соус на щеке.       Однако, это всё равно не стало катализатором для смеха.       Осталось решить только одну проблему. — Итак, мы ляжем на кровати в спальне, — говорит Мортиша, — Энид у себя, Уэнсдей на полу. — Сбежит ведь, наша девочка запойная, — говорит Гомес. — И почему это я — на полу. Моя квартира. Ложитесь вы на пол!       Гомес незатейливо чешет свои усы. — Ну, как тебе сказать, твоя она была в аренду, а теперь, она наша… да и старые мы уже, на полу спать.       Уэнсдей смотрит на родителей. — Тогда, Уэнсдей пойдёт ко мне. — Мы боимся, что она побежит пить. — У меня нет алкоголя, да и дверь с секретным замком. — И тебе позволили сделать это в съёмной квартире? — Я её купила. Деньги… у меня тоже… водятся. Не смотря на увольнение… — Хорошо, тогда, Уэнсдей, иди к Энид. — ДА ЭТО МОЯ КВАРТИРА!       Кто бы её послушал… если даже у Энид на счетах, лежит в районе полумиллиона баксов.       Ну, сотней больше, сотней меньше. — Какая наглая несправедливость, — говорит Аддамс, укрываясь посильнее. — Успокойся. Они решают твои проблемы. — Не приставать, не драться, не кантовать, при пожаре выносить первой.       Энид целует её в шею и говорит: — Хорошо, детка…

***

      Погода в городе была достаточно неплохой, для данного времени года, да, закрепился постоянный минус, однако, он не мешал наслаждаться вялотекущей жизнью маленького города.       Мэр пришёл как всегда вовремя, решая все мелкие и не очень проблемы города.       На часах было десять утра. В это время приём не ведётся. Приём — после обеда. Так удобнее.       Он даже не успел получить сигнал от секретарши, когда открылась дверь.       Даже не бросив взгляд от пришедшего, мэр Торп безэмоционально спросил: — Кто вы и с каким вопросом?       Однако, пришедший мужчина удивил его, своим ещё более холодным голосом. — Гомес Аддамс, из Нью-Йорка. — Если вы из Нью-Йорка, то что вы забы… — внезапное осознание того, что он общается с девятым человеком в списке Форбс и пятым самым богатым человеком Соединённых Штатов, заставило его замолчать и подняться. — Я пришёл исключительно по деловому вопросу. — Внимательно слушаю, мистер Аддамс, — сказал Торп, протягивая ему руку.       Однако, солидный Гомес ему не ответил. Не тот уровень.       Винсент решил сесть на место, однако, его тут же осекли: — Я не разрешал садиться.       Торп слишком удивлён.       А вот Аддамс понял, что побеждает, а потому решил присесть. — Итак, мистер Торп. Я пришёл к вам, потому что надеюсь на ваше благоразумие. — Д-да, оно есть, Сэр. — Отлично. Видишь ли, Винсент, твой сынок, сделал то, что ему не следовало делать вообще в принципе. Он попытался изнасиловать мою дочь.       Торп своими удивлёнными глазами только сейчас понял, что с ним происходит… — Я… — Головка… от буя. Однако, ты пошёл дальше, чем твой отпрыск. Вместо того, чтобы проявить сочувствие, и молить бедную девочку о прощении, ты поступил отвратительно, уволив её.       Он чувствует, как дыхание спёрло, чувствует, как дрожат ноги и руки… — Но хуже всего, я знаю, что эта информация, дальше полиции не ушла. Нет ничего удивительного в этом, ведь здесь, в таком маленьком и уютном городке все друг друга знают, да? — Сэр…       Гомес достаёт телефон, выглядящий достаточно просто. — Сейчас, я наберу номер генерального прокурора Соединённых Штатов Америки. Следующим звонком, будет звонок директору Федерального Бюро Расследований, а потом, во все крупные федеральные каналы. Через два часа, здесь будет столько федералов, журналистов и прочих граждан, что будет немного тесно. Новости о тебе, твоей деятельности, и что самое главное — деятельности твоих друзей. Напомни, в этом штате есть смертная казнь?       Ком подкатил к горлу, настолько быстро, что Торп даже не понял, как это произошло. — Или. Есть совсем другой вариант развития событий. — Я… внимательно слушаю, — говорит он, дрожащим голосом. — Ты пишешь заявление по собственному желанию. Уэнсдей отказывается от показаний. Я — покупаю всё твоё здешнее имущество. Ты уезжаешь из города, штата и страны, со своим ублюдком, и больше на территории этого государства не появляешься, — говорит Гомес, вставая, — у тебя на принятие решения — час. Потом, я буду действовать так, как сказал в первом варианте. И поверь, твои дружки, сдадут тебя с потрохами. Попробуешь выкинуть какой-то фокус, и я сделаю так, что яйца твоего сыночка, попадут на твой последний ужин. Ах да, — он достаёт визитку, — это тебе. Час — уже пошёл.       Не успел Гомес подойти к двери, как трясующимся голосом, Торп сказал: — Я согласен. — Отлично. Жду тебя у местного нотариуса через пол часа. Не придёшь, и я выпущу информацию о тебе.       Гомес открывает дверь, уходя, а Торп падает на свой стул. Его не просто победили… его сильно и нагло поимели.       Семейство, плюс Синклер, встретили его в крайне удивлённом состоянии.       Уэнсдей, хоть уже и не пахнущая как заядлый алкоголик, была не очень, оно и понятно, такое похмелье, хотя, была в целом довольна, хоть, её лицо это и не показывало.       Мортиша была достаточно сонная, ведь, она хоть и работает секретаршей у него, но, ввиду проблем со сном, ей нужно иногда пить снотворное, а после него, она всегда вялая и малоэффективная. Поэтому, они уже давно научились распределять обязанности.       Синклер была счастлива и довольна. Но это видимо она такая всегда.       Кажется, родители Уэнсдей и правда решили самую трудную проблему в жизни дочери. — А мне нальют кофе? — спрашивает он, заходя на кухню, чувствуя аромат свежесваренного эспрессо. — Десять баксов, — говорит Уэнсдей без эмоций. — Ха. Смешно. Но у меня есть предложение получше. Дамы, не могли бы вы покинуть помещение, мне надо, с дочерью пообщаться?       Энид удивлённо смотрит, но, быстро понимает, что лучше уйти, вслед за Мортишей. — Не то, чтобы я против миссис Аддамс, но… — Знаешь, как ведут себя властные и богатые люди? Не знаешь, но лучше, тебе не знать, как они злятся. — Я знаю как они злятся, один из таких меня уволил к чёртовой матери. В целом, ничего, на хлеб с маслом и красной икрой я зарабатывала и без этого… просто в обход налогов… но видимо… — Расслабься.

*На кухне*

— Я… я в шоке… — говорит она поражённо. — Уэнсдей, послушай, это очень замечательное предложение. Я обещаю тебе, больше ты его не увидишь. Ни того, ни другого. — Я… — её глаза наполняются слезами, — у меня к тебе просьба… — Всё что угодно, тучка моя, — говорит он, обнимая её. — Убей их. Сделай всё, чтобы они больше не могли никому причинить вред.       Гомес мягко поглаживает спину своей дочери, прежде чем тихонько произнести: — Я сделаю всё, что ты хочешь. Всё. Чтобы. Ты. Была. Счастлива.       Она знает — что это так. Она уверена в нём, он единственный, кто её никогда не подводил. Даже мать… только не он.

***

      Винсент был на месте раньше, чем ожидалось, а вот Гомес пришёл точно вовремя, заставляя оппонента слегка напрячься. — Мистер Торп, — говорит Нотариус, приветствуя важную шишку и протягивая этой самой важное шишке руку, а также руку неизвестному для себя человеку. Но до боли знакомому. — Сэр, я вас, кажется, где-то видел, — говорит Нотариус. — В списке форбс, на девятой строчке, — говорит Аддамс. — Слушай, Джим, я надеюсь, всё, что ты здесь услышишь, останется в большой тайне, — говорит Торп, доставая пакет документов. — Ну, процент за молчание вы знаете. Пять от сделки. — Джим, тут такая сделка, что пять, это слишком жирно. — Расслабьтесь, мистер Торп, — говорит Гомес, — я готов взять на себя и эти расходы в том числе. — Вот тут, — говорит Винсент, — оценка стоимости всего, что у меня есть. Сто двадцать семь миллионов долларов. — Сто пятнадцать, и я думаю мы будем счастливы. Плюс ведь ещё процент Нотариусу.       Старик Джим, по происхождению еврей, в спешке налил себе из куллера воды. — Я что-то не совсем понимаю, но Мистер Торп, соглашайтесь, пока эта акула капитализма вас здесь же и не сожрала. — Да, я согласен. Оформляй сделку Джим. Сколько мне примерно ждать свои деньги? — говорит Торп. — Минут десять, с момента оформления сделки, — говорит Гомес.       Спустя пару часов оформления и переоформления всей документации, поскольку такие вещи, в таких маленьких городах происходят не часто, да ещё и с такими суммами, то Нотариус Джим просто был в категорическом шоке. Больше пяти миллионов долларов… он конечно за свою жизнь заработал больше этой суммы, однако, за раз… для него это было нечто новое и требующее максимально возможной концентрации внимания.       Стоило Торпу получить на счёт все свои деньги, как он спросил у Аддамса: — Ну что, теперь я должен подождать сына? — Нет. Его скоро выпустят. Забираешь своего ублюдка, и валите из этого города, как можно скорее. — Я… хорошо.       Стоило им разойтись, как Гомес сел в свою машину.

***

      Место, откуда всё началось…       Звон колокольчиков входной двери сообщил Тайлеру, что у него посетитель.       Этим самым посетителем внезапно оказалась Уэнсдей. — О, Уэнсдей, привет! Что привело тебя сюда? — спрашивает он, ожидая, что она закажет. — Работа, — говорит она своим привычно-холодным голосом. — Эм… — Мой отец купил эту кофейню так же, как и всё остальное, что принадлежало… Торпам.       Тайлер смотрит с удивлением на бывшую коллегу. — Да, выглядит… неплохо. Хотя можно лучше, — говорит Гомес, заходя в тёплое помещение, перед ним заходят Мортиша и Энид. — А по-моему, достаточно мило. И уютно. — Ну что, будем знакомиться, молодой человек, меня зовут Гомес Аддамс, и теперь я владелец данного заведения, но, сильно ко мне не привыкайте, скоро это заведение так же, как и часть имущества перейдёт во владение Уэнсдей. — Здравствуйте, меня, зовут Тайлер Галпин, и… я рад, что вы решили проблему в виде Торпа… никогда он мне не нравился. — Ну, нравился не нравился, но, в общем и целом, я могу предложить вам повышение по карьерной лестнице, до… менеджера данного заведения? Всё таки, ты один из немногих, кто хорошо отнёсся к моей дочери. И не знал, что она дочь миллиардера. — Ну, не знал, но догадывался, что она из богатой семьи. Однако, мне всё равно, на то, кто и почему. Уэнсдей хороший человек, который выручал меня в непростых ситуациях. И… я не могу принять ваше предложение, Сэр.       Гомес удивлённо смотрит на парня. — И почему же? — Я заочно учусь в университете на юридическом факультете, и через два месяца у меня сдача диплома. Я подал заявление на увольнение, и его подписали неделю назад… после увольнения Уэнсдей. Поэтому… я дорабатываю ещё три дня и ухожу. — Чёрт возьми. Ну хорошо, Уэнсдей, тебе нужно найти сотрудника сюда. И, надо переименовать заведение, в… — Кофейню Судьбы. — говорит Уэнсдей. — Отлично. Ещё не стала боссом, а уже рассуждаешь. — Я могу стать новым Бариста. — говорит Синклер, — заодно могу поменять дизайн данного заведения.       Гомес удивлённо смотрит на Энид, затем на Уэнсдей. — Я за, — отвечает черноволосая, целуя Синклер в щёку, от чего та так же, как и Тайлер краснеет. Правда, Галпин ещё и в шоке. — Значит, вы теперь вместе? — Да, — говорит Уэнсдей. — Я рад за вас!

***

1 месяц после

      Канада — потрясающая страна.       Казалось бы, так похожа на США, но отличается коренным образом.       Именно поэтому, он выбрал эту страну. Именно поэтому, он переехал в Ванкувер, чтобы спокойно жить и наслаждаться этой жизнью. С его деньгами, он мог бы начать всё сначала — он все равно боялся. Не за себя. За сына. За своё единственное дитя. Его плоть и кровь. Как оказалось, Ксавьер болен. Нет, не неизлечимо, у него происходит психопатическое расслоение личности, из-за которого он… в общем не важно.       Утренний кофе, человека, который заново учился быть отцом, прервался стуком в дверь.       Мужчина без страха открывает дверь, и на пороге стоят двое. — Мистер Торп? — спрашивает один из них. — Да… а что… — он не успевает ничего сказать, как тут же получает прикладом по носу, от чего падает на пол, но сознание не теряет. — Тсс, — говорят ему.       Один из бандитов наставляет на него ствол, а другой тихонько поднимается на верх.       Дальше… — Ксавьер Торп? Уэнсдей Аддамс передаёт тебе привет! — раздавшийся грохот дробовика, разбивает любые надежды Торпа на спасение.       Бандит спускается вниз. — Мистер Торп. Пинкод от карты. — 0911 — Хм… подошёл. Кстати, мистер Аддамс передаёт вам привет, — бандит делает выстрел, убивая Торпа. А следом, на Панамский счёт, уходит сто миллионов долларов. — Люблю иметь дело с хорошими людьми, — говорит один из бандитов. — Да, заработок потрясающий.       Они прыгают в тачку, уезжая до того, как в дом приехала полиция.

3 года после

      Такое событие у некоторых случается несколько раз за жизнь.       Но они уверены — это у них навсегда.       Уэнсдей в чёрном платье у Алтаря, стоит с Гомесом, и смотрит на то, как отец Энид ведёт её к Алтарю.       Такое событие…       Даже мать Синклер, которая до последнего не хотела, чтобы что-то подобное случилось, приехала на свадьбу и поздравила молодых. — Согласны ли вы, Уэнсдей Фрайдей Аддамс, взять в законные жёны Энид Синклер? — Согласна. — Согласны ли вы, Энид Синклер, стать законной женой Уэнсдей Фрайдей Аддамс? — Согласна. — Тогда, молодые могут обменяться клятвами. — Уэнсдей… я никогда не думала, что буду когда-нибудь переживать так сильно за кого-то. Однако… моя любовь к тебе, сделала очень многое из того, о чём я даже не могла себе представить. И… в этот прекрасный день, я счастлива стать Энид Аддамс.       Все в зале умилились этому. И вы тоже. — Энид… я… я никогда не думала вообще, что смогу кого-нибудь полюбить. А потом в моей жизни появилась ты, разрушив меня до основания и собрав заново, сделав меня крепче, чем я была когда-либо, сделав меня мной. Той, кто имеет смысл своей жизни. И смысл моей жизни — это ты. Я люблю тебя, Энид Аддамс.       Финал этой истории также прекрасен, как и расцветающая вишня, на фоне которой и произошла свадьба. Два ищущих сердца нашли друг друга и, не смотря на все невзгоды, им удалось остаться друг с другом. Синклер хватило сил, остаться с Аддамс. Ададмс хватило сил, пережить всё, и начать жизнь заново.       Злодеи понесли заслуженное наказание, а герои вознагродились самым главным и сильным, что есть у людей — любовью. Тем, что по настоящему двигает горы и делает людей счастливыми.