Что такое любовь для киллера?

Огай чувствует холодный металл около своей шеи. Адреналин играет в крови, но он понимает, что действовать необдуманно нельзя: они не какие-то профаны, они знали свою цель и подгадали место и время. Много мыслей в голове, но главная среди них одна: «Фукудзава, где же ты?..» Почему он думает о нём? Почему не о детях? Наверное, Мори питает надежду, не хочет думать о том, что будет с Кёкой и Осаму, если он сейчас тут умрёт ничтожной смертью в какой-то подворотне. Огай немного жмурится, почти что становится одним целым со стеной, к которой он прижат, и начинает добираться до карманов. Раз они хотят только денег, то получат их, плевать. Он отдаст всё, лишь бы добраться живым до своих детей и не только. Ему хочется увидеть ещё пару людей, хочется слушать рассказы Дазая о том, как он проводит время с Чуей. Хочется почаще видеть улыбку дочери, когда она играет и общается с Эдогавой и Накаджимой. Хочется продолжать общение с Озаки: она ведь единственная, с кем он действительно дружил за последние годы. Хочется поговорить с Фукудзавой обо всём на свете: они ведь ещё столько не обсудили... Он сдаётся, у него слишком много причин сдаться. Никакие деньги не стоят того, чтобы потерять это всё. *** Юкичи оплатил алкоголь и собирался выйти следом за Мори. Но вот только у него зазвонил телефон, он достал его. Звонит Рампо: у малыша есть свой телефон. Юкичи купил ему его около года или чуть больше назад, скажем так, на всякий случай. Сегодня Эдогава носил его в кармане штанов. Как было сказано ранее, Рампо не самостоятельный. Мужчина боялся, что тот может потеряться, когда начнёт сам ходить в школу. Так что вручил ему это устройство. Почему Рампо ему звонит? Неважно, Юкичи отвечает на звонок. — Пап! — Да, Рампо? — Тут Ацуши!.. — звонок сброшен. Фукудзава почему-то начинает переживать. Что с Ацуши? Может, он зря доверил их Озаки? Зачем он вообще согласился? Неужели это всё — его собственный эгоизм? Он хотел провести время без детей... Нет. Он хотел провести время с Огаем Мори. Ради этого он также доверился ему и позволил детям пойти с девушкой, точно... Он доверился. Это главное, почему он сразу думает о плохом? Столько мыслей в голове. И это вместо того, чтобы перезвонить? «Стареешь, Юкичи» — мужчина набирает номер и ждёт ответа, около пяти секунд ничего не происходит. Может, и вправду что-то произошло? Тут наконец-то он слышит голос. — Папа? — Рампо, что-то случилось? Почему ты отключился? Что с Ацуши? Эдогава пару секунд молчит в трубку. — Пап, со мной и Ацуши всё хорошо! Я хотел сказать, что ты можешь не торопиться, мы сейчас дома у тёти Коё, мы все! Повеселись, хорошо? И купи что-то сладкое мне и Ацуши, спасибо! Гора с плеч слышать всё это, с уст Фукудзавы слетает вздох. — Хорошо, я совсем скоро вас заберу, не скучайте. — Да! Хорошо! Будем ждать! — отвечает Эдогава. Юкичи не замечает, как на его лице появляется улыбка; он сбрасывает звонок. Смотрит наверх, облегчённо дыша. — Огай... Точно, он же ждёт... — мужчина выходит из бара и.. никого. Только шум ветра, ничего более не слышно. «Куда он делся?» — Фукудзава оглядывается. Сзади? Слева? Справа? Нигде нет. Неужели он ушёл и бросил его? Юкичи понимает прекрасно, что тот вполне имеет право сделать это, тем более, если учесть, что он заставил его ждать. Но всё-таки, почему ему так гадко на душе? Мужчина прикусил нижнюю губу и услышал голоса. Незнакомые, и среди них не было слышно Огая. Но всё же, уже ясно, что что-то не так. Как? Всё очень просто — по словам. Фукудзава тихо идёт туда, откуда доносятся голоса. Его движения тихие, и в такой темноте его никто никогда не заметит. Негромкие шаги; он как тигр, который притаился и высматривает свою цель. Подойдя поближе, он сразу понял, что происходит. Бандиты прижали Мори — вот почему тот не ждал его у входа. Что делать? Надо думать рационально, хоть и видеть всё это неприятно. Почему-то на душе скребутся кошки; зачем они это делают? Почему смеются над ним? Как они смеют вообще прикасаться к нему? Всё больше мыслей, и злобы тоже всё больше. Желание появляется только одно – убивать. А что ещё делать? Нет... Нельзя. «Фукудзава, успокойся. Я не должен» — он решает просто обезвредить их: для него это просто. Но тут в темноте появляется некий блеск... Сталь. Значит, это нож. Хочется ударить кулаком по стене, но Юкичи сдерживается. Его дыхание участилось, а сердце бьётся намного быстрее, чем ранее. Они посмели угрожать доктору, который столько сделал для всех: усыновил и удочерил двух детей. Такое простить... Нельзя! Скоростные движения, одна секунда, и мужчина находится за спиной того, кто держит нож. Он не слышал ни единого шороха, и потому в страхе теряется, когда чувствует внезапное прикосновение к себе. Наверняка в его голове сейчас каша. В глазах, скорее всего, животный страх, но Фукудзава не увидит этого, к сожалению. Тот только успевает опомниться и повернуться, как Юкичи уже свернул шею уличному бандиту. Тело падает негромко, но и не тихо, на холодный и твёрдый тротуар, когда мужчина отпускает его из рук. Зрелище не самое приятное, но убийца привык к такому уже давным-давно. Фукудзава смотрит на Мори, но вспоминает про второго. Времени нет, с ним тоже надо расправиться быстро... Тихо не выйдет, он это понимает, когда тот в ужасе кричит. На его глазах был убит его приятель, и что самое главное — сделал это человек, который появился, словно призрак. Его понять можно, любой бы испугался... Но вот простить — ни за что. Словно молния, он оказывается за спиной второго бандита. Да кто он вообще такой — этот Фукудзава? Огай смотрит на это зрелище; он схватывает всё на лету в буквальном смысле, понимая всего пару вещей: один из тех, кто зажал его к стене и заставил опасаться за свою жизнь, уже мёртв. И убил его тот самый Юкичи. Именно тот человек, с которым Огай почувствовал наибольший комфорт за последние годы. Наблюдая за быстрыми движениями, которые были почти что неуловимы, мужчина чётко осознаёт, что это всё не адреналин и не состояние аффекта от сложившейся ситуации. Этот человек знает, что делает. Юкичи быстро сворачивает шею второму из нападавших, и второе тело падает рядом. Он смотрит на то, как два трупа лежат на земле, и понимает, что не может. Не может посмотреть в глаза Мори. В его прекрасные фиолетовые глаза. Но Юкичи не испытывает ни капли сожаления: всё тайное становится явным. Именно таким образом и вскрылась его готовность убивать перед прекрасным отцом и врачом, Мори. Единственное, Фукудзава не ожидал, что это случится так скоро, как и то, что случится вообще. Мори на секунду теряется. Что он должен делать? Что сказать? Но, несмотря на растерянность, подходит ближе к своему спасителю. Нет, ему не страшно: зачем ему бояться того человека, что только что спас его? Тем временем, делая шаги, темноволосый так же осматривает трупы, убеждаясь, хоть и не точно, в том, что, скорее всего, они мертвы. — Юкичи? Доктор совсем рядом — так близко и так недостижимо. — Прости меня, Мори, — звучит несколько слов, и он решается посмотреть в глаза другу. — Нам надо поговорить, но в другом месте. Врач поправляет одежду и осознаёт, что не знает, что и чувствовать по этому поводу. Должен ли он чувствовать жалость? Может, страх? Или отвращение? А может вообще радость, что он спасся? Нет. Он не чувствует ни одно из этих чувств, скорее безразличие. Фукудзава хочет схватить его за руку и остановить, но что-то не даёт ему это сделать. Может потому, что он понимает, что единственное, что он начнёт говорить — это оправдания. И речь не об оправдании своего поступка: он начнёт оправдывать то, что ничего не сказал. Возможно, он чувствует себя лжецом, хоть это и не совсем является таковым. Слышатся шаги вдалеке; можно с уверенностью сказать, что сюда приближаются люди, причём быстро. «Четверо? Нет, их пять.» — Юкичи более чем уверен, что это подмога. Всё-таки, один из них успел закричать. Надо бы подождать, убедиться, верно ли предположение. Шаги всё ближе, и мужчина понимает, что, наверное, через несколько секунд придётся готовиться к бою. «10... 9... 8...» — он встаёт в подходящую стойку — «7.» В голове идёт отсчёт; главное не прогадать, надо во что бы то ни стало защитить Мори. Огай замечает эти действия со стороны Юкичи. — Не нужно! — Но Фукудзава не обращает внимание. Думать некогда, и Ринтаро хватает мужчину за руку, крепко держа и не отпуская, почти что не думая заводит в самый тёмный из тупиков и прижимает к стене. Там нет ни одного лучика света, и увидеть кого-либо почти что нереально. Это немного успокаивает, до момента, пока Огай не осознаёт, что, скорее всего, он собственными руками загнал их в ловушку. Если их обнаружат, что будет тогда? Фукудзава убьёт кого-то ещё? «Чёрт, в такой ситуации думать почти не получается...» Мори на всякий случай прижимается к киллеру; они очень близко друг к другу — настолько, что горячее дыхание начинает обжигать. Становится теплее, даже чуть жарко. Но не то что бы невыносимо, скорее даже приятно. Огай чувствует какой-то трепет и сваливает всё на страх: шаги и голоса где-то совсем рядом. Сколько человек, он не понимает и посмотреть не может. Всё его внимание сосредоточено на Юкичи; взгляд фиолетовых глаз устремлён в серые напротив. Они оба молчат, но между ними в этот момент столько разных чувств, что и слов не надо, этого и так уже достаточно. Или это чувствует только Мори? Фукудзава и не понял, как произошло всё это. Почему они так близко друг к другу? Но от ощущения прекрасного аромата мужского одеколона его сердце трепещет. Лишь от одного осознания того, что грань стёрта и "ангел" так близок к "демону", хочется радоваться. В то же время Юкичи растерян: он никогда не чувствовал такого и не был в таких ситуациях. «Неужели Мори не хочет, чтобы я убил тех людей?» — звучит даже как-то абсурдно: многие люди позволили бы ему это сделать даже ценой собственной жизни, чтобы спасти свою шкуру, но Огай рискует и сам. Хоть их взгляды и даже мысли сосредоточены друг на друге, Фукудзава продолжает оставаться на стрёме, прислушиваясь к голосам, но из-за быстрого биения своего сердца это становится тяжёлым испытанием. Как унять это чувство? Оно приятное, но сейчас совсем не кстати. Мори понимает, что положение не совсем удобное, и потому обнимает Юкичи за шею: за плечи или талию будет невыгодно, одежда может шуметь из-за чужих движений. Тем не менее, решение ему кажется правильным: теперь стало намного удобнее. Мужчина напротив настолько тихий, но сосредоточенный, сильный и... — «красивый.» Нет, Огай, конечно, замечал, что Юкичи намного красивее окружающих людей, и понимал, что с внешностью и с генами тому очень повезло, но сейчас он был особенно прекрасен... Его почти не видно в темноте, но от того он выглядит ещё более загадочно. Сердце пропускает удар. В какой-то момент и вовсе кажется, что оно остановилось. Аккуратная шея; кожа не грубая, как он ожидал; волосы, словно бархат — красивые и ухоженные. От этого намного приятнее. Фукудзава гораздо опрятнее других мужчин... Уши доктора краснеют, чего, благо, не видно, от неожиданного тепла, и, похоже, оно исходит от Фукудзавы. — Они ушли, уже всё, — прошептал мужчина, немного пробираясь рукой дальше и начиная поглаживать темноволосого по спине, очень нежно, словно боится сломать. Выглядит со стороны так, будто хищный зверь решил позаботиться о человеке, что до этого заботился о нём. Мори пробирают мурашки от подобного. А что было бы, если Юкичи прикоснулся к голому участку кожи так же? Так же нежно и аккуратно. — Да, хорошо... — темноволосый нехотя и в медленном темпе убирает руки, при этом скользя ими по телу мужчины, стараясь касаться чаще. Может быть, он хочет ещё большего. Но это невозможно. Как он вообще смеет желать большего от Фукудзавы в такой-то момент? Несмотря на всё, светловолосый принимает все "случайные" касания и немного отстраняется от Огая. К радости, опасность больше не грозит. Фукудзава слышал, как бандиты, по всей видимости, убежали. Может быть, это была шпана, которая испугалась самой смерти, увидев мёртвые тела товарищей. Первым выходит отец двух сыновей, оглядывается напоследок и понимает, что рядом и вправду больше никого нет. Два тела всё также валяются на холодном камне. — Давай пойдём куда-нибудь? — позади слышится голос. Мори не знает, стоит ли оставлять тела так, но обдумать всё лучше в более подходящей обстановке. Старший поворачивается и кивает: судя по всему, он считает аналогично. — Тут недалеко есть мотель, — Фукудзава знает это, ведь часто бывает там. Всё-таки, иногда после работы надо привести себя в порядок. Он не может появляться перед Ацуши и Рампо в том виде, в котором зачастую заканчивает свою работу. — Отлично, веди. Пара слов, и мужчины направляются в здание неподалёку. Огай оплачивает небольшой номер на втором этаже в конце коридора, подальше от всех остальных. И они идут туда, за пару минут только тишина. Никто и не знает, что сказать, да и можно ли говорить о чём-либо там? Лучше в более безопасном месте. Переступая порог, Мори закрывает дверь, пока Юкичи тем временем проходит дальше и садится на двухместную кровать, смотря в пол. — Ты боишься меня? — наверное, это один из главных вопросов, что интересует светловолосого мужчину. Мори задумывается. На такой вопрос не ответишь сходу; минута молчания, и он понимает, что это не так. — Я не боюсь тебя. И никогда не стану бояться, ты — всё ещё ты. — Думаешь?.. Я только что при тебе убил двоих людей. Я — это всё ещё я?! — возможно, Юкичи просто не может поверить в слова Мори, пока тот не касается его плеча. Он поднимает взгляд на темноволосого мужчину, молча сглатывая комок в горле. В фиолетовых глазах нет ни капли страха, скорее оправданный интерес. — Ты — всё ещё ты, тем не менее... Я знаю одно, — снова короткое молчание. — Ты ведь сделал это не в состоянии аффекта, так ведь? На спокойном лице Фукудзавы появляется еле заметная улыбка с ноткой некого отчаяния. — Ты прав: я знал, что делаю. Можно сказать, знал своё дело... — Кто ты, Фукудзава Юкичи? Кто же ты такой? Ответь, прошу. — Я не могу... Мне.. мне стыдно говорить об этом, Мори!.. — непривычные эмоции, Огай немного ошеломлён, и сам Юкичи тоже. — Я не стану осуждать тебя, — Мори садится на колени и берёт Фукудзаву за руки, наблюдая за его немного удивлённым выражением лица. — Просто скажи, и тебе станет легче. На тебе ведь груз, о котором ты и рассказать не можешь... — Я убийца. Сможешь ли ты принять такой ответ? — голос сидящего на кровати дрожит. Ему трудно признаваться в этом. Мори на секунду прикрывает глаза. — Мне будет достаточно этого ответа, если ты так хочешь. Но мы оба понимаем, что ты сказал не всё, верно? — доктор слишком умён, чтобы быть обманутым. — Ты прав, я... — Юкичи чувствует, что длинные и аккуратные пальцы гладят его ладони, немного успокаивая. — Я киллер, служащий на правительство. В этом и заключается вся правда. — Вот оно что... Спасибо. — Спасибо?! За что? За то, что я убиваю людей? Огай подносит один палец к своим губам, показывая, чтобы Фукудзава был тише, но на самом деле он просто старается успокоить его. — За что ты благодаришь меня? — Шутишь? Ты сегодня спас мне жизнь. Кто знает, что эти двое сделали бы со мной? Думаешь, это не заслуживает уважения? — Я не знаю, чего это заслуживает! — Фукудзава снова повышает тон. Ему нужно выговориться. — Я не знаю, ясно?! Я знаю только то, что я ничего другого и не умею делать! Я монстр, который каждый день находится среди людей! — Фукудзава убирает руки от Мори и, держась за голову, говорит: — Даже ты! Ты — словно ангел с небес! А я... Я запятнал тебя, Мори! Как ты это не понимаешь?.. — Запятнал? И чем же? Молчание. Мужчина смотрит серыми глазами на Мори и не знает, что сказать. — Пожалуйста, Мори... Пока не поздно, давай разорвём наше общение. Мы не можем... Я потяну тебя за собой. Мори переходит на крик: — Значит, ты убийца?! Ты себя считаешь таковым?! А я считаю тебя героем! В моих глазах ты всегда будешь героем, Фукудзава Юкичи! И Огай не лжёт, он честен в своих словах. Смотря на мужчину напротив, он видит лишь того, кто спас его, но никак не убийцу. И нет, он не сошёл с ума — просто он лучше всех знает, что люди идут по жизненному пути, который либо выбирают сами, либо же... Люди вокруг выберут путь за них. А ещё он знает, что Фукудзава — это первый человек, с которым ему было настолько комфортно и приятно проводить время, хоть и мало. Всё равно, каждый миг, который всплывает в памяти рядом с этим чудесным мужчиной, наполнен яркими эмоциями. Наверное, Мори до конца своих дней не забудет все их разговоры. Ему настолько приятно общество Юкичи, что и словами не описать. — Мори... Ты слишком добрый. Помнишь... Ты однажды сказал: "Не верь тому, кто говорит красиво, в его словах всегда игра. Поверь тому, кто молчаливо, творит красивые дела," — что же красивого в моих делах? «Он запомнил мои слова?» — это немного льстит, и врач улыбается. Искренне улыбается. — Это всё ещё про тебя, не вини себя ни за что, Фукудзава. Ты ведь убиваешь не по своей воле, а ещё вспомни, скольких людей ты спас. Разве ты убиваешь хороших людей? Вспомни, кто был хорошим среди тех, кого ты отправил в мир иной. По Юкичи словно проходит электрический разряд. А ведь и вправду: наверное, самыми безобидными, кого он убивал, были наркодилеры... Которые ещё неизвестно скольких подсадили на этот нескончаемый ад. Он знает это, Фукудзава всегда читал досье тех людей, на кого поступал заказ. — Хороших среди них... Не было. — Видишь? Разве это настолько плохое дело? Юкичи Фукудзава! Знаешь, в чём различие между тобой и убийцей?! Ты убиваешь плохих людей, из-за которых страдают и другие, а убийцы — любых. Светловолосый мужчина не может поначалу и поверить, но понимает, что в словах Ринтаро есть смысл. Отрадно осознавать, что есть хоть кто-то в мире, кто простит ему такое, ведь он сам ни за что не сможет простить себя. Серые глаза, наполненные лаской и медленно приходящим успокоением, прекрасны. Сейчас они ничуть не уступают фиолетовым. — Спасибо тебе, — доктор был прав, стало легче. Намного легче. Теперь это их общая тайна и секрет. Таким делиться нельзя ни с кем, ведь это сокровенное, но темноволосый мужчина точно сохранит эту тайну. Фукудзава доверяет доктору столь же, сколько и Мори доверяет ему. — Только вот, что делать? Надо бы хоть полицию вызвать, они не могут просто так лежать там... — Не переживай, я разберусь со всем сам. — Но как? Разве ты можешь? — Могу. Одно лишь слово внушает доверие: неопытный в мире убийств Мори и слишком опытный Юкичи. Прямо как инь-ян. Похоже, что противоположности и вправду притягиваются, и это неизбежно. Обстановка со временем становится всё интимнее и немного смущает двоих, казалось бы, уже взрослых мужчин. Фукудзава всё ещё вспоминает прикосновения Мори, пока доктор размышляет над тем, насколько это было приятно. Касаться этого мужчины и получать касания в ответ; столь прекрасные руки, пальцы, волосы, глаза. Ринтаро осознаёт, что в Юкичи прекрасно всё. Он намного светлее и лучше всех людей вокруг, хоть сам этого и не осознаёт полностью. «Видит ли он меня в том же свете?.. О чём я только думаю. Невозможно» — вздох, который наполнен нотками печали, и Огай поднимается с колен. Сидящий внимательно наблюдает за ним и подмечает абсолютно всё: все складки на одежде, то, как лежат чёрные, словно ночь, пряди, тонкие губы алого, словно кровь, оттенка, густые брови. Как было подмечено ранее, длинные пальцы без единой ссадины. Огай словно модель. Нет... Ощущение, что он сам сатана. Мори достаёт резинку из кармана и делает небольшой хвостик сзади. Теперь он выглядит ещё лучше. Слишком соблазнителен и обаятелен — как такой человек вообще может существовать на планете? А если такие и есть, как Фукудзава не замечал их раньше? «Что за мысли? Почему я думаю о нём в таком ключе? Я не должен... Это неправильно.» Надо думать о чём-то другом. О чём или о ком угодно, но не об этом мужчине. Но только Юкичи собирается отвлечься, как звучит сладкий, как мёд, голос, что ласкает уши Фукудзавы: — Тебе случайно не кажется, что мы о чём-то забыли?.. — Разве? Молчание, они оба пытаются вспомнить, и приходит осознание. Дети!